Текст книги "Сталин. Цена успеха, феномен пропаганды"

Изгнание Троцкого

Действительно, в битве за власть Троцкий окончательно потерпел поражение. 12 ноября 1927 года вместе с Зиновьевым его исключили из партии. Троцкий категорически отказался от каких-либо вариантов признания своих ошибок. 14 ноября 1927 года его выселили из кремлевской квартиры, и ему пришлось жить у А. Г. Белобородова. Но это продолжалось недолго.

18 января 1928 года Троцкого выслали из Москвы в Алма-Ату. К поезду на Ярославский вокзал его доставили силой – а еще точнее, донесли на руках сотрудники ГПУ, предварительно выломав дверь комнаты, где заперлось семейство оппозиционера. Идти Троцкий не пожелал, а потом саркастически вспоминал, что тащившим его чекистам «было тяжело, все время невероятно пыхтели и часто останавливались отдыхать». Младший сын Троцкого, Сергей, при этом подрался с чекистами, а старший, Лев, тщетно старался призвать на помощь сначала соседей, а потом железнодорожников, восклицая: «Товарищи, смотрите, как несут товарища Троцкого!..»

На фоне последующего Большого террора многим кажется удивительным, что Сталин тогда всего лишь удалил из столицы своего главного противника, а не посадил его в тюрьму и не казнил. Причины такой мягкости успел объяснить сам Троцкий: «В 1928 году не только о расстреле, но и об аресте невозможно было еще говорить: поколение, с которым я прошел через Октябрьскую революцию и гражданскую войну, было еще живо. Политбюро чувствовало себя под осадой со всех сторон».

Вскоре Сталину стало очевидно, что и в Алма-Ате Троцкий успокаиваться не намерен. «Из Центральной

Азии я имел возможность поддерживать непрерывную связь с оппозицией, которая росла, – пояснял сам Лев Давидович. – В этих условиях Сталин, после колебаний в течение года, решил применить высылку за границу, как меньшее зло. Его доводы были: изолированный от СССР, лишенный аппарата и материальных средств, Троцкий будет бессилен что-либо предпринять… Сталин несколько раз признавал, что моя высылка за границу была “величайшей ошибкой”».

18 января 1929 года Особое совещание при коллегии ОГПУ постановило выслать Троцкого за пределы СССР по обвинению в «организации нелегальной антисоветской партии, деятельность которой за последнее время направлена к провоцированию антисоветских выступлений и к подготовке вооруженной борьбы против Советской власти». 20 января Троцкий получил это постановление и написал на нем: «Вот прохвосты!» – присовокупив к этому расписку такого содержания: «Преступное по существу и беззаконное по форме постановление ОС при коллегии ГПУ от 18 января 1929 г. мне было объявлено 20 января 1929 г. Л. Троцкий».

Троцкий был уверен, что вывезти архив ему не позволят, однако прибывшие за ним чекисты никаких указаний насчет бумаг не имели и поэтому не препятствовали.

В книге Юрия Фельштинского и Георгия Чернявского «Лев Троцкий. Оппозиционер» описан драматичный отъезд Троцкого с близкими навстречу эмиграции: «На рассвете 22 января Троцкий, его супруга и сын Лев были усажены в конвоируемый автобус, который отправился по накатанной снежной дороге по направлению к Курдайскому перевалу. Через сам перевал удалось проехать с огромным трудом. Бушевали снежные заносы, мощный трактор, который взял автобус и несколько попутных автомобилей на буксир, сам застрял в снегу. Несколько человек сопровождения скончалось от переохлаждения. Семью Троцкого перегрузили в сани. Расстояние в 30 километров было преодолено более чем за семь часов. За перевалом состоялась новая пересадка в автомобиль, который благополучно довез всех троих до Фрунзе, где они были погружены в железнодорожный состав. В Актюбинске Троцкий получил правительственную телеграмму (это была последняя правительственная телеграмма, которая оказалась в его руках), сообщающую, что местом его назначения является город Константинополь в Турции».

Гражданства Троцкого и его семью не лишили. На первые расходы в Турции им было выдано полторы тысячи долларов.

31 января 1929 года состоялось совместное заседание Политбюро и Президиума Центральной контрольной комиссии, на котором Бухарин, Рыков и Томский были официально обвинены во фракционной деятельности. В ответ они сделали заявление, направленное против Сталина. Тот немедленно обрушился на фракционистов: «Это группа правых уклонистов, платформа которой предусматривает замедление темпов индустриализации, свертывание коллективизации и свободу частной торговли. Члены этой группы наивно верят в спасительную роль кулака. Беда их в том, что они не понимают механизма классовой борьбы и не видят, что на самом деле кулак – это заклятый враг Советской власти». Далее Сталин припомнил, что еще до революции Ленин называл Бухарина «дьявольски неустойчивым», а теперь тот оправдывает такое мнение, начав тайные переговоры с троцкистами.

«Письмо Зиновьева»

Пропагандой как для внутреннего употребления, так и для зарубежного, занимались не только в СССР, но и в Европе и в Америке. В том числе и те, кто не брезговал ради успеха своей пропаганды изготавливать фальшивки.

25 октября 1924 года, за 4 дня до начала парламентских выборов в Англии, газета «Daily Mail» опубликовала «Письмо Зиновьева», якобы написанное председателем Коминтерна Григорием Зиновьевым.

Оно было датировано 15 сентября 1924 года, адресовано ЦК компартии Великобритании и, судя по тексту, включало в себя ряд важных рекомендаций исполкома Коминтерна.

В письме подчеркивалась необходимость «расшевелить массы британского пролетариата и привести в движение армию безработных пролетариев», которые своими выступлениями должны были давить на английский парламент с целью заставить ратифицировать договор между СССР и Великобританией.

В тексте говорилось о неизбежной вооруженной борьбе против английских капиталистов, в том числе – «против идеи эволюции и мирного уничтожения капитализма». Поэтому английским коммунистам надлежало создавать ячейки «во всех войсковых частях, в особенности среди тех, которые расположены в крупных центрах страны, а также на фабриках, изготовляющих вооружение, и на военных вещевых складах».

Помимо этого, глава Коминтерна предписывал британским коммунистам организовать военный центр компартии из военных специалистов-коммунистов и сочувствующих компартии.

После того как письмо было опубликовано в английских газетах, Министерство иностранных дел направило специальную ноту полномочному представителю СССР в Великобритании Христиану Раковскому. В ноте указывалось, что «письмо Зиновьева» представляет собой не что иное, как «инструкции для британских подданных для насильственного свержения существующего строя в этой стране и разложения вооруженных сил Его Величества».

В ноте английского правительства делался следующий красноречивый вывод: «Всякий, кто знаком с уставом и связями Коммунистического интернационала, – нисколько не станет сомневаться в его тесной связи и контакте с советским правительством». Правительство Англии рассматривало «письмо Зиновьева» как доказательство советского вмешательства во внутренние дела своей страны, квалифицировав это как прямое вмешательство советского государства.

Между тем советское правительство рассчитывало получить от Англии заем, но после публикации «письма» возникла угроза разрыва британским правительством дипломатических отношений с СССР. Не желая вступать в конфронтацию с Британией, СССР отреагировало оперативно – через несколько часов Раковский в своем ответе на полученную ноту категорически отрицал подлинность «письма Зиновьева». Раковский приводил ряд серьезных доказательств того, что документ – фальшивка, которая «является работой преступных личностей, недостаточно знакомых с конструкцией Коммунистического интернационала». Так, в циркулярах и иных документах Коминтерна не используется само название «Третий Коммунистический интернационал». Помимо этого, письмо подписано Зиновьевым в качестве председателя Президиума исполнительного комитета Коммунистического интернационала, в то время как согласно официальным документам он был председателем исполкома Коминтерна.

Как утверждал в послании англичанам Раковский, «все содержание документа с коммунистической точки зрения состоит из ряда нелепостей, имеющих целью просто восстановить британское общественное мнение против Советского Союза и подорвать усилия, которые были приложены обеими странами для установления длительных и дружеских отношений».

Пока продолжались бурные споры о подлинности «письма Зиновьева» и коварных планах большевиков, 28 октября 1924 года лондонское представительство СССР получило адресованное Раковскому письмо Синклтона, в котором сообщалось, что отправитель готов представить 30 фальшивых документов, которые вскоре «будут употреблены, чтобы дискредитировать Россию».

На следующий же день Синклтон был принят первым секретарем советского полпредства Битнером. В ходе беседы тот сообщил, что, будучи англичанином, он еще до революции вел разведывательную работу в пользу России, являясь тайным агентом военного атташе российского посольства в Лондоне. Сохраненные им симпатии к России заставили Синклтона предпринять действия, направленные на разоблачение авторов «письма Зиновьева». В результате этого расследования ему удалось установить, что в Лондоне действует организация «Британский Королевский союз», финансируемая неким графом Нортюмберлендским и газетой «Морнинг пост». Этот союз и занимался изготовлением фальшивок. Среди сотрудников названной организации ему были известны некие Реджинальд Вильсон и капитан

Томплинс. Синклтон предъявил подлинники и фотокопии фальшивых документов, которые должны были в скором времени использоваться против СССР.

По словам доктора исторических наук Владимира Козлова (Козлов В. П. «Тайны документальных фальсификаций, или Обманутая, но торжествующая Клио: анализ подделок докум. ист. источников по российской истории в XVIII – начале XXI века»), «до нас дошли 4 из 30 документов, предъявленных Синклтоном в советское полпредство. Первый из них – “Договор” между Социалистической рабочей партией Великобритании и Социалистическим рабочим пресс-бюро, полномочными представителями которых выступали проживавшие в Глазго некие Томас Митчель и Джон Гендерсон, с одной стороны, и “Исполком Совета русских рабочих и Социалистический рабочий Национал в Гамбурге” – с другой. “Договор” составлен на бланке, увенчанном символическим изображением руки рабочего, держащей молот, и надписью “Пролетарии всех стран, соединяйтесь”, снабжен подписями и печатями представителей Социалистической рабочей партии и Социалистического рабочего пресс-бюро. “Договор” содержал программные обязательства Митчеля и Гендерсона перед Исполкомом Совета русских рабочих и Социалистическим рабочим Националом, а также определял технические вопросы их взаимодействия. Программные цели договора предусматривали обязательства Мит-челя и Гендерсона создать по всей Великобритании сеть агитаторов, призванных “вызвать промышленные конфликты и привить рабочим, занятым в основных отраслях промышленности, революционную доктрину и идею экономического контроля над производством”, организовать воскресные пролетарские школы для молодежи с целью ее приобщения к революционным идеям и воспитания атеизма, наладить получение “столько, сколько можно, сведений государственной важности: дипломатических, морских, военных, гражданских, политических и иных сведений, которые могут быть чем-нибудь интересны или полезны Революционному исполкому России или Германии”. Последние обязались оплачивать услуги своих партнеров, которые время от времени должны были не только представлять письменные отчеты конспиративным путем, но и посещать Россию и Германию для устных докладов.

“Договор” продолжал и конкретизировал программные установки “письма Зиновьева” с той лишь разницей, что теперь проводником политики Коминтерна – СССР выступали уже социалистические организации западных стран, которым фактически отводилась роль разведывательных органов. Однако авторы фальшивки продемонстрировали незнание организационного построения международного рабочего движения. Всего двумя-тремя незначительными, но крайне показательными ошибками они позволили разоблачить подлог. Вполне возможно было предположить существование в Глазго “Британского революционного Исполкома” и “Социалистического рабочего пресс-бюро”, от имени которых могли самозванно или вполне легально выступать Митчель и Гендерсон. Однако “Исполкома Совета русских рабочих” и уж тем более “Социалистического рабочего Национала в Гамбурге” ни тогда, ни раньше или позже в природе не существовало.

Три следующих документа продолжали и конкретизировали “Договор”, его программное и организационное содержание. Первый из них – написанное на бланке органа Социалистической рабочей партии Великобритании “Социалист” письмо с неразборчивой подписью представителя Исполкома британских рабочих в Москву на имя А. П. Розенгольца, отправленное из Глазго через Амстердам 19 октября 1923 г. В письме сообщалось, что Исполком через некоего “товарища Б.” получил возможность пользоваться линотипом для переиздания “пропагандистской литературы, ежемесячно посылаемой нам из Москвы”. Далее в подтверждение реальности действия “Договора” Москву информировали о том, что Исполком британских рабочих контролирует около ста тысяч рабочих британских угольных шахт. Для дальнейшего расширения его влияния запрашивались 3 тысячи фунтов стерлингов – в том числе на организацию “марксистских школ революционного обучения мальчиков и девочек Англии”. Фальшивка точно била все в ту же цель, однако ее авторы допустили вопиющий промах, использовав немыслимое для социалистов и коммунистов и просто безграмотное обращение к Розенгольцу, назвав его “высокородным товарищем”».

Не остался в стороне «виновник» инцидента – Коминтерн. Так называемый «автор письма» – Зиновьев в своем интервью (датированном 27 октября) представителям ряда изданий заявил, что поскольку он 15 сентября 1924 года находился на лечении в Кисловодске, то, следовательно, никаких официальных писем не подписывал. Комментируя текст «своего письма», Зиновьев сказал, что «никакой военной секции в британской компартии пока не существует. Привлечение “талантливых военных специалистов” британская компартия, конечно, вполне еще может отложить… Всякий понимает, что британским коммунистам приходится теперь заботиться о делах гораздо более неотложных, чем создание “британской красной армии”. Британская компартия, опираясь на “движение меньшинства” в профсоюзах, работает над тем, чтобы взгляды Коммунистического интернационала путем пропаганды довести до массы рядовых английских рабочих. Нет никакого сомнения в том, что британская компартия делает это великое дело со все большим успехом».

Несмотря на то что советское правительство предприняло большие усилия, чтобы доказать, что «письмо Зиновьева» является фальшивкой, из-за развернувшегося скандала лейбористы проиграли выборы, и первое в истории Англии лейбористское правительство вынуждено было уйти в отставку; оказались на долгие годы испорченными официальные советско-британские отношения, и не было ратифицировано англо-советское торговое соглашение. СССР не получил британские кредиты.

Споры о происхождении «письма Зиновьева» затянулись на десятилетия. В конце прошлого столетия английский министр иностранных дел Робин Кук отдал распоряжение об открытии некоторых архивов, и благодаря документам одного из них выяснилось, что оригинал «письма Зиновьева» попал в рижскую резидентуру от русского эмигранта из Берлина. А тот зарабатывал на жизнь производством фальшивок.

Ведущий историк английского МИДа Джилл Бен-нетт, ознакомившись с документами рассекреченных архивов британских спецслужб и документов, предоставленных российскими архивами, сделала вывод, что «письмо Зиновьева» действительно было фальшивкой.

Но на этом история «письма Зиновьева» так и не закончилась – в декабре 2017 года газета «The Guardian» опубликовала сообщение о том, что в Англии из Британского Национального архива в Лондоне пропали тысячи архивных документов, в том числе связанные с тем самым «письмом Зиновьева». Архив, хранящий в открытом доступе более 11 миллионов документов, передал несколько тысяч документов английским государственным органам, и, по словам ведомств, часть документов была потеряна. Забранная сотрудниками министерства внутренних дел папка с «письмом Зиновьева» пропала.

Приложение 5
Документы

ПРОЕКТ ПЛАТФОРМЫ БОЛЬШЕВИКОВ-ЛЕНИНЦЕВ (ОППОЗИЦИИ) К XV СЪЕЗДУ ВКП(б)

(фрагмент)

Кризис партии и пути его преодоления.

13 членов ЦК и ЦКК вносят в Политбюро ЦК ВКП (б) нижеследующий проект платформы большевиков-ленинцев (оппозиции) к XV съезду ВКП(б).

Они оставляют за собой право уточнения ее накануне съезда – после обмена мнений в печати и на партсобраниях.

Муралов, Евдокимов, Раковский, Пятаков, Смилга, Зиновьев, Троцкий, Каменев, Петерсон, Бакаев, Соловьев, Лиздин, Авдеев.

В своей речи на последнем партсъезде, на котором он присутствовал, Ленин говорил: «Вот мы год пережили, государство в наших руках, а в новой экономической политике оно в тот год действовало по-нашему? – Нет. Этого мы не хотим признать: оно действовало не по-нашему. А как оно действовало?.. Машина едет не туда, куда ее направляют, а туда, куда направляет кто-то, не то нелегальные, не то беззаконные, не то бог знает откуда взятые, не то спекулянты, не то частнохозяйственные капиталисты, или те и другие. Машина едет не совсем так, а очень часто совсем не так, как воображает тот, кто у руля этой машины сидит».

В этих словах дана та мерка, которую необходимо прилагать при обсуждении основных вопросов нашей политики. Куда идет машина, государство, власть? Туда ли, куда мы, коммунисты, выражающие интересы и волю рабочих и громадной массы крестьянства, хотим? Или не туда? Или «не совсем» туда?

За годы, протекшие со времени смерти Ленина, мы неоднократно старались обратить внимание центральных учреждений партии, а затем и всей партии в целом на то, что, благодаря неправильному руководству, опасность, указанная Лениным, во много раз усилилась: «машина идет не туда», куда требуют интересы рабочих и крестьян. Накануне нового съезда партии мы считаем своим долгом, несмотря на все преследования, которым мы подвергаемся, с удвоенной силой указать на это партии, ибо мы уверены, что дело поправимо, что оно может быть исправлено самой же партией.

Когда Ленин говорил, что машина часто идет туда, куда ее направляют враждебные нам силы, он тем самым обращал внимание всех нас на два важнейших обстоятельства. Во-первых, на то, что в нашем строе существуют эти враждебные нашему делу силы, – кулак, нэпман, бюрократ, использующие нашу отсталость и ошибки нашей политики и фактически опирающиеся при этом на весь международный капитализм. Во-вторых, на то, что эти силы обладаюг таким значением, что могут подталкивать нашу государственную и хозяйственную машину не туда, куда это нужно, а в дальнейшем даже пытаться – сперва в прикрытой форме – ухватиться за руль этой машины.

Слова Ленина обязывали всех нас: 1) внимательно следить за ростом враждебных сил – кулака, нэпмана, бюрократа; 2) отдать себе отчет в том, что по мере общего подъема страны эти силы будут стремиться к сплочению, к внесению своих «поправок» в наши планы, к усиленному давлению на нашу политику, к проведению своих интересов через наши аппараты; 3) принимать меры к тому, чтобы всячески ослабить рост, сплочение и давление этих враждебных сил, препятствуя им создать то положение фактического, хотя бы подспудного двоевластия, к которому они стремятся, и 4) говорить об этих классовых процессах рабочему классу и всем трудящимся всю правду полностью. В этом и состоит сейчас основа вопроса о «термидорианской» опасности и о борьбе с нею.

С тех пор как Ленин сделал свое предупреждение, у нас многое улучшилось, но многое и ухудшилось. Влияние госаппарата растет, а с ним вместе и бюрократическое извращение рабочего государства. Абсолютный и относительный рост капитализма в деревне и абсолютный рост его в городе начинают приводить к росту и политического самосознания буржуазных элементов в нашей стране. Эти элементы пытаются деморализовать – часто не без успеха – и часть коммунистов, с которыми сталкиваются на работе и в быту. Данный Сталиным на XIV съезде лозунг: огонь налево! – не мог не облегчить сплочения правых элементов в партии и буржуазно-устряловских элементов в стране.

. .

Величайшая задача состоит в том, чтобы помочь коммунистическим партиям подняться до уровня тех гигантских требований, которые предъявляет к ним нынешняя эпоха. Это предполагает прежде всего правильное понимание характера мировой обстановки со стороны самого Коминтерна.

Наша международная коммунистическая партия (Коминтерн) должна поставить себе задачей сплотить весь международный рабочий класс для борьбы за предотвращение войны, для защиты СССР, для превращения империалистской войны в войну за социализм.

…К десятой годовщине Октябрьской революции мы высказываем наше глубокое убеждение в том, что не для того рабочий класс принес бесчисленные жертвы, низверг капитализм, чтобы не быть теперь в состоянии исправить ошибки своего руководства, сильною рукою повести вперед пролетарскую революцию и отстоять СССР, этот центр мировой революции.

Против оппортунизма! Против распада! За единство ленинской партии!