Текст книги "Риша решает!"

Глава 7

POV: Риша

В одиннадцатый раз перечитываю темы рефератов и не могу понять ни слова. Откидываюсь на подушку, лежа в постели с ноутбуком на животе, и смотрю в потолок. Мысли затуманены ядовитыми парами, невозможно сосредоточиться. Последний разговор со Стасом никак не выходит из головы, еще и Яр со своим уверенным – ты его зацепила. Тихо рычу и вновь просматриваю список тем. Проигрываю бой с ленью, копирую один из заголовков и вставляю его в поисковую строку. Скачиваю первый приличный вариант реферата, меняю настройки текста, введение и заключение. На тройку потянет, мне хватит. Закрываю документ, пустая поисковая строка браузера так и манит. Бросаю короткий взгляд за окно, темнота и мягкий рассеянный свет фонарей дарят немного спокойствия в тихом домашнем уединении. Что бы я сейчас ни делала, никто не узнает. Вспоминаю сегодняшнюю тренировку по танцам и зажигательное выступление Влада, Леси и Стаса. Трое из «Фениксов». Что это значит? Секта какая-то?

Пальцы летают по кнопкам, открываю вкладки и читаю статьи и посты в социальных сетях, которых не много, но достаточно, чтобы понять, что за птицы эти «Фениксы». Танцевальная команда была создана братьями Стасом и Владом Белецкими четыре года назад. Двенадцать парней и девушек, космическая синхронность, невероятные трюки и непостижимое смешение стилей. Они шагали быстро и уверенно, завоевывая любовь зрителей и привлекая внимание продюсеров и музыкальных менеджеров. Победы в городских и региональных творческих конкурсах, появления на телевидении, съемки в клипах, участия в танцевальных шоу. Два года назад команда выиграла полугодовое обучение за рубежом в одной известной танцевальной студии, тесно сотрудничающей с западными звездами. Неплохо, но с этого момента количество информации резко уменьшается, сводясь к коротким упоминаниям о присутствии «Фениксов» на международных конкурсах талантов и парочке выступлений на музыкальных фестивалях.

Продолжаю поиски и натыкаюсь на ряд видео. Какие-то сняты в танцевальных классах, какие-то из зрительных залов. Рот невольно приоткрывается, и я тянусь носом к экрану. То, что я видела сегодня в креативном центре, даже вполовину не так впечатляюще. Стас, Влад и Леся – солирующая тройка, самые яркие и удивительные. Направления и эмоциональное наполнение номеров такие разные, что перед глазами пляшут светлые пятнышки. Душераздирающие выступления на надрыве и надломе, зажигательные и веселые танцы, лирические нежные постановки. Нахожу одно интересное видео, появившееся в сети около полугода назад. Качество оставляет желать лучшего, но я узнаю братьев-близнецов и маму-кошку. Стилизованное танго, страстная красотка и два борющихся за ее внимание парня. Становится жарко, и я прижимаю прохладные ладони к щекам. Артистичности, конечно, этой троице не занимать. Неуловимая мысль проносится в голове натянутой заледеневшей нитью. А что, если оба брата влюблены в Лесю? Что, если напряжение, искрящееся между ними, появилось из-за любовной драмы? Это было бы неудивительно. Три ярких личности, три красивых и талантливых человека. Буря эмоций, общее дело… Выключаю видео, ощутив, как колючий ком раздражения впивается в горло. Зависть она такая, сложно безболезненно проглотить.

Зачем Стасу я? К чему столько упрямства? Не могу избавиться от ощущения, что все это какой-то глупый развод. Профессиональные танцовщики, которым пророчили большое будущее, возвращаются в родной маленький городок и устраиваются хореографами в креативный центр для детей? Почему? Что им здесь делать? Не понимаю.

Просматриваю видео дальше, одно за другим, не сумев уговорить себя остановиться. Братьев непросто различить даже в танце, но кое-что я все-таки подмечаю. Влад предпочитает свободную одежду, а сам чаще всего выглядит расслабленным и немного ленивым. Стас же выбирает обтягивающие майки, иногда и вовсе танцует без них, и он всегда собран, подтянут и точен в движениях до кончиков пальцев. Не такие они и одинаковые. Натыкаюсь на несколько сольных номеров Стаса, покусываю кончик большого пальца, чтобы не отключиться, и не моргая смотрю на экран. Кажется, этот стиль называется контемпорари или что-то вроде того. Плавность движений завораживает, игра мышц на обнаженном торсе и взгляды в камеру сквозь морок тягучей мелодии зажигают в груди крошечный, но яркий огонек. Стас танцует босиком, растрепанный и чересчур притягательный, и я готова кое в чем признаться, но только себе. Он мне нравится. Визуально, конечно же! Стас красавчик. Чего скрывать? Это ведь и так было понятно, потому что Влада я сразу же оценила. С внешностью братьям определенно повезло, но это лишь оболочка. Как ни крути, внутреннее наполнение не менее важно. И если первый близнец напоминает теплое солнце, милый, вежливый, приятный в общении, то второй больше похож на ураган, импульсивный, непредсказуемый, временами раздражающий, но вместе с этим не оставляющий равнодушным никого вокруг. В Стасе есть что-то такое… интригующее, цепляющее. Необъяснимая энергетика, которая затягивает в эту смертельную воронку и не отпускает. Его упрямство, пуленепробиваемость, раскованность не дают шансов пройти мимо или сделать вид, что ничего не происходит. На мгновение задумываюсь о том, что идея приватных занятий уже не кажется мне слишком плохой, и резко захлопываю ноутбук, избавляясь от гипноза. Разбежался! Один раз я уже на это купилась!

Вспоминаю, с чего все началось. Первая встреча с Владом, его приглашение и моя воспрявшая уверенность в себе. Мне так хотелось найти подтверждение абсолютной неправоты Горошка, что я сама его выдумала. Решила, что заинтересовала Влада. Решила, что со мной тоже может произойти что-то хорошее. Просто так. Без борьбы и завоеваний. Случайно. Волшебно. Нервное хихиканье срывается с пересохших губ, и я переворачиваюсь, обнимая подушку и глядя на письменный стол, на котором все еще стоит шкатулка в форме ракушки.

Ваня подарил эту безделушку на нашу двухмесячную годовщину, после короткого отдыха на море с семьей. Сказал, что вспомнил обо мне, как только ее увидел. «В ракушке можно найти жемчужину, и каждая будет уникальной и особенной. Правда, чтобы достать ее, придется приложить немало усилий, но оно того стоит». Гномы смеялись над этими романтичными метафорами добрых полчаса, но мне было приятно услышать подобное. Я, как дура, радовалась, что кто-то наконец-то меня разглядел. Что для кого-то я уже достаточно хороша.

«Риша, может, накрасишься? Думай, что и кому говоришь. Ты в этом идти собралась? Не вопи. Чего такая резкая? Слишком громко смеешься, людям мешаешь. Слова тебе не скажи. Опять ты со своими друзьями. Они тебе не надоели? Сделай, как прошу. Хватит ко всем цепляться. Ты не понимаешь очевидных вещей? Да кто на тебя посмотрит? Как успокоишься, напишешь. Можешь заткнуться? О чем с тобой говорить? Меня это достало! Ты невыносима!»

Теперь-то я понимаю, что никогда не была той самой для Горошка. Моя ошибка была в том, что на волне симпатии я пыталась казаться лучше, чем есть, но даже этого было недостаточно. Сил на притворство уходило слишком много, Ваня все больше раздражался, а я злилась. Даже странно, что наши отношения закончились двумя хлопками, а не полноценной дракой.

Мне не жаль потраченного времени, но жаль, что это все вернуло меня к началу лабиринта, из которого я безуспешно пытаюсь выйти. Кто мне нужен? Кому я нужна? Есть ли вообще такой человек? Это я странная или все остальные? У кого из нас не хватает винтиков и деталей? Отношения не для меня или я не для отношений? Мне хорошо так, как есть, или это просто привычка? Как долго гномы смогут заменять мне семью? Что я буду делать, когда останусь одна? Еще пара лет, и все мы окончательно повзрослеем. Новый уровень проблем, быта, увлечений. Мы разбежимся, от этого никуда не деться. Конечно, будем поддерживать общение и иногда видеться, но все станет другим. Не плохим, просто другим. Я превращусь в маму? Буду пахать с утра до ночи, а выходные проводить в постели, пытаясь добрать упущенные часы здорового сна?

Короткий сигнал телефона отвлекает от размышлений, и я открываю сообщение от Ярослава, которое он отправил в общий чат с громким названием, которое придумала я, – «За гномов и двор стреляю в упор». Рассматриваю фотографию, где на светлой коже сияет новый абстрактный рисунок, выделяющийся на фоне остальных красной воспаленной окантовкой, а сообщения сыплются одно за одним.

Леха: Никак не пойму… это щека?

Колька: Это жопа!

Толька: Правая ягодица!

Кир: Ахахаха! У Яра свободное место теперь только на пятках осталось!

Толька: Нееет… еще кое-где, но если туда иглой ткнуть, можно до Марса подпрыгнуть.

Колька: Толь, а ты ему прям ТУДА заглядывал?

Кир: Он его ТУДА целовал!)))

Толька: Я сейчас выйду из туалета и в жбан тебя кулаком поцелую!

Хохлома: Не советую вам тут шутки шутить. Толя, не забудь, ершик – твой друг.

Толька: Он-то друг, а вот ты под сомнением *смайлик-какашка*

Кир: А кто тут шутит? Все правда. Яр, тебе придется еще пару рук и ног пришить для новых тату.

Хохлома: Тогда вот вам еще правда. Сейчас у меня будет первый урок по битью, и я планирую много практиковаться. Спите вы крепко, рука у меня легкая. Как вам любимое эмодзи Толи для первого эскиза?

Колька: Напугал)

Леха: Свинью себе купишь и на ней практиковаться будешь. Моей нежной кожи ни одна иголка не коснется*смайлик-ангел*

Риша: Зачем ему свинья, когда он и так в зоопарке живет?)

Кир: Ооо… пришел наш смотрящий) Как дела с рефератом?

Леха: Риша! Риша!

Риша: Что? Что?

Леха: *фотография*

Прищуриваюсь, стараясь разобрать, что именно прислал Лешка. Камни, что ли? Зачем он их в сковороду положил?

Леха: Как думаешь, картошка готова?

Картошка? Это? Открываю фото еще раз, разглядывая его под разными углами. Он что, ее даже не почистил?

Риша: Нууу… как тебе сказать? Она готова к полету в мусорный бак.

Толька: Ты опять все сжег?!

Колька: Поели, называется…

Кир: А я все понять не мог, чего так костром пахнет…

Хохлома: Говорил же, нам нужен нормальный мангал. Картошку в фольгу завернул, в угли бросил, и она сама там печется. Такую невозможно испортить.

Риша: Никакого мангала! Леша весь город спалит!

Переписка с гномами развеивает тоску, возвращая хорошее настроение. Они – моя батарейка. Единственное настоящее подтверждение того, что со мной все в полном порядке. Да, я не ракушка. Нет во мне жемчужин и драгоценностей. Я, блин, камень. Твердый, шершавый и тяжелый. Но кто сказал, что это плохо? Кто сказал, что он бесполезный? Таким можно и окно разбить, и чью-то тупую башку. Камень не лжет о том, кто он. Ничего в себе не прячет и ничего не боится. И мне нравится быть камнем. Нравится быть уверенной в том, что, какая бы фигня ни случилась, я все выдержу.

Убираю телефон в сторону, подробно расписав, как нужно заваривать порошковое пюре, а с сосисками гномы уже давно на «ты». Сегодня они точно не умрут голодной смертью, я могу быть спокойна. Кошусь на закрытый ноутбук, легкая дрожь расползается по груди.

Камень не лжет. Меня тянет к Стасу, манит его предложение. Попробовать, испытать себя и его заодно. Поставить номер с крутым танцором, вынырнуть из родного болота в новый и еще неизведанный водоем, который может оказаться как лужей, так и морем. Крошечное пламя разгорается все ярче, его питает азарт. Так и слышу в голове звонкий голос: «Давай, Риша! Сделай это! Давай! Давай! Покажи всем!»

Камень ничего не боится. Так и есть, но это не значит, что камень глуп и безрассуден. Я знаю наперед, чем все это закончится, и не позволю еще раз бросить себя в бетонную стену. Разочарование, отчуждение, презрение. Не хочу больше подобного. С меня хватит. Стасу придется выбрать себе другую партнершу.

* * *

– Арина, вы считаете меня глупцом или слепцом? – спрашивает Владимир Евгеньевич.

Плотные листы свеженапечатанного реферата хрустят в моих пальцах, по аудитории прокатывается недовольный шепот одногруппников. Сегодня последний день сдачи и защиты рефератов, до конца пары осталось всего пятнадцать минут, а преподаватель мировой экономики все никак не нарезвится, мучая меня абстрактными вопросами.

– Ни тем и ни другим, – сдержанно отвечаю я.

– А как вы думаете, сколько раз я уже видел этот реферат?

– Не могу знать.

– Попытайтесь угадать. Вдруг повезет. Получится – поставлю вам три.

Переминаюсь с ноги на ногу, потому что уже устала стоять у расстрельной стены. Владимир Евгеньевич подпирает подбородок кулаком и смотрит на меня, явно забавляясь.

– Давайте, Арина. Вам уже нечего терять.

– Тринадцать, – называю первое число, которое приходит в голову.

– Мимо. Вам два за реферат.

– Я не согласна.

– С чем?

– С оценкой.

Бушующее волнение одногруппников слышится в шорохе и скрипе стульев, но я не отрываюсь от блеклых глаз вредного старика.

– Надо же. – Владимир Евгеньевич кривит морщинистый рот и кивает. – Аргументируйте.

– Реферат действительно скачан, но я рассказала тему, не заглядывая в текст, и ответила на все дополнительные вопросы. Соответственно материал мною усвоен.

– Даже если так, работа выполнена не полностью.

– Верно. Но если часть работы выполнена, то оценка должна быть выше двойки. Это будет справедливо.

– А почему вы не выполнили остальную часть? Почему не написали реферат самостоятельно, раз уж в теме вы разобрались?

– Да ставьте ей уже два! – выкрикивает Ангелина Рыжикова, которая должна отвечать после меня.

– Нас тут еще пять человек на защиту! – поддерживает ее подружка, Мира Свеклова.

– Успеете, девушки. Я принимаю должников на кафедре по четвергам с пяти до шести тридцати.

– Как будто у нас дел других нет, – тихо шипит Ангелина.

– Пока вы студенты, все ваши дела – это учеба и домашняя работа. Да, Арина? Вы со мной согласны?

Аудитория замирает в ожидании. Они все будут счастливы, если я покорно кивну, приму свою двойку и сяду за парту, но…

– Нет. Не согласна.

– Почему же? – воодушевленно спрашивает Владимир Евгеньевич. – Расскажите. Мне очень интересно.

Через десять минут, закончив доказательный доклад о том, что студенты тоже люди, я все-таки получаю свою честно заработанную тройку, а вдобавок ментальные подзатыльники от одногруппников. Каждый за себя, пупсы. У нас здесь не Диснейленд. Собираю вещи в рюкзак и выхожу из аудитории. За спиной слышится привычный недовольный бубнеж.

– Эта Марковская достала. Ни фига не делает, а потом семинары срывает.

– Ага. Мышь облезлая. Как же она бесит.

– Эта мышь вас прекрасно слышит, – оборачиваюсь я к Рыжиковой и Свекловой. – И вам лучше отойти подальше, если хотите ее пообсуждать, а то мало ли… вдруг мышь бешеная.

– Ого, – порывисто хмыкает Ангелина. – Ты сегодня и с нами разговариваешь? Твой двухгодовой бойкот окончен?

– Да я так, предупредила по доброте душевной.

– Предупредила? О чем? Иди первоклашек пугай.

– Они и то крупнее будут, – хихикает Мира.

– Да и умнее некоторых, – мрачно говорю я.

Разворачиваюсь и шагаю дальше по коридору. Облизываю сухие губы, шум от топота и разговоров не заглушает ядовитые голоса позади.

– Тварь больная.

– Угу.

– И почему ее к нам определили?

– В психушке, наверное, койки закончились.

– А может, туда страшил не берут. Ну, чтобы других пациентов не пугать.

Живот сводит от спазма, и я резко останавливаюсь. Голова пустая, взгляд мутный.

– Эй! Чего вста…

Медленно бреду по тротуару, прижимая салфетку к рассеченной губе, и крепко сжимаю телефон у уха, слушая длинные гудки. Ладонь немного побаливает, сочащаяся рана пульсирует, зато эмоции на нуле. Оглушающая пустота и тишина.

– Да? – звучит из динамика строгий голос.

– Привет, мам.

– Что случилось?

– Обязательно должно что-то случиться?

– Не обязательно, но…

– Вообще-то ты, как взрослая, должна переживать обо мне и звонить сама, чтобы удостовериться в целости и сохранности собственного ребенка.

– За своего ребенка я не переживаю, а вот за остальной мир даже очень. Что стряслось? Каков ущерб?

– Я взорвала универ, – равнодушно говорю я.

– Надеюсь, ты шутишь.

– Очень надеешься?

– Риша, – с нажимом говорит мама. – Я на работе. Ближе к делу.

– Конечно. Если тебе позвонят сегодня и скажут, что я отлупила одногруппницу просто так, не верь им. Это все. Хорошего дня.

– Стой-стой! Риша! Подожди секунду, я выйду на улицу.

Сворачиваю на узкую дорожку, выложенную искусственным камнем, и шагаю через пустующий летний дворик небольшого ресторана. Небо затянуто серыми тучами, вокруг ни одного солнечного пятнышка, только серость. Слышу из динамика стук каблуков, щелчок и глухой хлопок.

– И за что ты ее отлупила? – спрашивает мама, протяжно вздыхая.

– За дело.

– В полицию пойдут?

– Не думаю. Нас быстро растащили.

– Сама как?

Комкаю салфетку и выкидываю в урну, но ветер подхватывает окровавленный клочок бумаги и роняет рядом. Наклоняюсь, пальцы цепляются за пустоту.

– Риша, – мягко зовет мама.

– В норме, – цежу я и, наконец-то поймав салфетку, отправляю ее на дно урны. – Полный порядок.

– Точно?

– Точнее некуда. Лучше расскажи, как твои дела? Как новый коллектив? – мигом меняю тему и прибавляю шаг, чтобы перейти дорогу. У меня нет привычки жаловаться. Впрочем, как и у мамы нет привычки жалеть меня из-за такой ерунды.

– Как-как? – недовольно причитает она. – Курицы безголовые. Что такое чек-листы они не знают, зато пользоваться кофемашиной умеют все. Наверное, придется задержаться здесь до праздников. Перед Новым годом обычно наплыв клиентов увеличивается, нужно все наладить.

– Ясно. Ну, удачи тебе.

– Спасибо.

– Не за что, – чуть крепче сжимаю мобильный телефон. – Ладно, не буду больше…

– Все нормально, – перебивает мама. – Давай поболтаем, я уже все равно отвлеклась. Чем ты там занята? Домой идешь?

– Нет.

– А куда? К мальчишкам?

– Нет, на… на занятия танцами, – не слишком охотно все же сознаюсь я.

– Что? – удивленно переспрашивает она. – Танцами?

– Угу. Купила абонемент в центр «Малый, зажигай!». Помнишь такой? Бывший дворец культуры, недалеко от кинотеатра.

– Это же центр для детей.

– Недавно там открылись и взрослые группы.

– Оу, здорово. А как у тебя с деньгами? Может…

– Не волнуйся, – тут же отмахиваюсь я. – У нас с гномами заказ на выходные, с голоду не помрем.

– Хорошо. Мальчишки присматривают за тобой?

– Скорее, я за ними.

– Расскажи мне сказки, – сухо усмехается мама. – Не подпускай Лешу к плите. Ладно?

– Ни за что.

– Как они там вообще? Ты их не обижаешь?

Слабо улыбаюсь и морщусь из-за острой боли в ране на губе. Я знаю, что мама не самый чуткий и внимательный человек в мире, но еще я знаю, что она любит меня. И гномов тоже. Пусть и не говорит об этом так часто, как, возможно, хотелось бы. Она просто такая. Если я камень, то мама точно скала. Холодная и несокрушимая. По-другому и быть не может, ведь я ее часть.

– Их пятеро, мам. Попробуй обидеть.

– Ты у меня целой сотни стоишь, – говорит она, не помедлив ни секунды. – Передавай им большой привет. Ладно?

– Конечно. У Кирилла, кстати, недавно день рождения был.

– Правда? Что же ты не напомнила? А какое сегодня число? Боже! Я забыла поздравить Люду!

Мама продолжает взволнованно бормотать, перебирая даты. Она как всегда. Если что-то не связано с работой, то в ее голове это надолго не закрепляется. Слева мелькают столбики темно-бордового забора, а в просветах между ними можно разглядеть крыльцо креативного центра, на котором стоит один из близнецов. Темная куртка поверх серой толстовки, растрепанные волосы. Кажется, я догадываюсь, кто это, но лучше проверить. Вхожу во двор, из окон второго этажа раздается хор детских голосов.

– Мам, ты меня слышишь?

– Да, да. Я здесь.

– Мне уже пора, тут… одна заноза в заднице. – Последнюю фразу нарочно говорю довольно громко.

Вскинутая темная бровь и ехидная улыбка позволяют присвоить близнецу точный номер. Второй. Сто процентов. Тело охватывает мелкая дрожь волнения, но я насильно покрываю себя каменной оболочкой. Что бы Стас снова ни придумал, что бы ни сказал, меня не пробить.

– Задай всем, Риша, но если убьешь кого-то, мне не сознавайся. Так я смогу свидетельствовать в твою пользу в суде, – тараторит мама.

– Аналогично.

– Звони, если что.

– Ага, – бросаю я и убираю телефон в карман.

Поднимаюсь по ступеням, Стас облокачивается плечом о дверь, преграждая путь.

– Привет, – чарующе неторопливо говорит он.

– Привет, Стас, – безэмоционально отвечаю я.

– Ого! Ты узнала меня?! Вот это да! – сияет он. – День сразу же стал светлее. Не зря я вышел встречать тебя.

– Ошибаешься.

– Да ну? Ты… – Стас запинается и прищуривается, глядя на мои губы.

Опускаю голову и безуспешно пытаюсь открыть дверь. Почти невесомое прикосновение к подбородку потрескивает на коже мелкими электрическими разрядами, и я тут же шлепаю по наглой лапе. Стас наклоняется к моему лицу, в его взгляде читается искреннее беспокойство. А вот этого не надо.

– Что с губой? – настороженно спрашивает он, растеряв клоунскую жизнерадостность.

– Муж меня бьет, – отвечаю резко и еще раз дергаю за ручку двери.

Стас накрывает мою ладонь своей, мигом согревая замерзшие пальцы, и подступает ближе. Отворачиваюсь, яркий аромат мужского парфюма вперемешку с холодным воздухом немного кружит голову. Веки тяжелые и как будто колючие, слабость сковывает плечи и стекает липкой холодной слизью по плечам. Скорее бы уже вымотаться на тренировке и завалиться спать.

– Ты… замужем? – ошарашенно бубнит Стас.

– А ты бы в это поверил?

– С тобой? Да во все что угодно поверю. Серьезно, Риша. Что случилось? Выглядит… плохо.

– Стас, я шла пешком минут двадцать. Можно мне уже войти? Холодно.

– Да-да. Конечно, – сбивчиво произносит он и открывает дверь, придерживая ее.

– Спасибо, – киваю я и торопливо шагаю через холл к танцевальному классу.

Стас, разумеется, семенит следом, и мне хочется завыть от безысходности.

– Риша… – говорит он, догоняя меня.

– Ответ тот же, – отрезаю я.

– Я еще ничего не спросил.

– Хорошо. Спрашивай.

– Ты…

– Нет.

– Но…

– Нет.

– Просто…

– Нет! – твердо произношу я, остановившись.

Стас склоняет голову, явно собираясь поиграть в гляделки, но у меня не хватает сил даже на это. Сегодня я уже не игрок.

– Риша, я…

– Нет, – повторяю тихо, но уверенно.

Стас ждет еще пару секунд, но я молчу. Все уже озвучено. Здесь больше нечего обсуждать. Стас проводит языком по зубам, шумно вздыхает и, круто развернувшись, направляется к выходу. Вот и договорились. Сразу бы так.