Текст книги "Это всегда был он"

Глава 5

Сижу за кухонным столом, держа в руках кружку с теплой водой, и сверлю взглядом глубокую миску с рисом, в которой зарыт утопленник. К сожалению, чуда не произошло, и теперь это не камера восстановления, а могила. Телефон Морева пролежал там все воскресенье, а сегодня утром я уже трижды пробовала включить его, но ни одна из попыток не увенчалась успехом. Допиваю воду в несколько глотков и бреду в прихожую, прихватив телефон. Миссия номер один на сегодня – не попасться Мореву на глаза в универе. Миссия номер два – отдать мобильник в ремонт и надеяться, что это будет стоить чуть дешевле почки.

Встретившись с Линой и Лерой в главном учебном корпусе, мы отправляемся на пары: зевать, впитывать знания и считать минуты до окончания занятий. Удача сегодня явно на моей стороне, а может, это все врожденные навыки ниндзя, но главное – Морева я так и не встречаю. А девчонкам и вовсе решаю не рассказывать о нашей неприятной ситуации. Еще чего, только силы и нервы тратить.

После пар, проводив Лину и Леру до остановки, я отправляюсь на рынок, чтобы отыскать мастерскую, о которой говорила Алена. Нахожу павильон без труда, правда, мне приходится стукнуться лбом о табличку с режимом работы. Тот, кто придумал выходной для рынка в понедельник, сейчас мой злейший враг. Ну и как мне теперь починить этот дурацкий телефон? Не могу же я до конца своих дней избегать Морева и выглядывать из-за угла каждый раз, когда собираюсь повернуть. Или все-таки придется? Топаю к автобусной остановке и еду домой по главному проспекту города, названному в честь его основателя – атамана Матвея Ивановича Платова. Рассматриваю знакомые здания, при повороте на улицу Московскую в окне виднеются золотые купола Вознесенского собора, блестящие в солнечных лучах. Жаль, что нельзя поставить свечку за здравие мобильного телефона. Я сейчас согласна на любую поддержку.

Прихожу домой в ужасном расположении духа. Настроение не поднимает ни омлет с сыром, ни пара серий забавного ситкома, идущего по ТВ. Рисовать не хочется, делать домашнее задание тоже, но к последнему все же приступаю. Завариваю чай, достаю учебник по истории искусств и распечатку текста на английском языке, который нужно перевести к следующей паре, и располагаюсь в гостиной на диване. Несколько часов усиленно напрягаю мозг, стараясь запомнить исторические факты, а после пытаюсь подружиться с гугл-переводчиком, но к десяти вечера силы меня окончательно покидают.

Морев настоящий энергетический вампир, не иначе. Уверена, это все его проделки. Чтобы ему там икнулось, где бы он ни был. Ну неужели ему обязательно быть таким противным? Мы ведь взрослые люди, могли бы и договориться, могли бы решить все миром. Вспоминаю взгляд Саши на пирсе, резкий тон и злобную дерзкую полуулыбку, а потом… как его руки осторожно скользили по моей спине, пока я в панике к нему прижималась… Накрываю холодными ладонями горящее лицо. Лучше бы я потеряла сознание от укуса змеи, чем обнималась с Моревым. Бабуля бы сейчас сказала только одно – стыдоба.

Приняв душ и подготовив одежду на завтрашний день, без особой веры в успех подключаю мобильный Саши к зарядному устройству и вновь хороню его в миске с рисом. Ну а что? Хуже не будет. Жаль, что и лучше – тоже. Похоже, завтра мне придется сдаться с повинной. Даже представить боюсь, какова будет реакция Морева и что он потребует взамен испорченного телефона, но другого пути нет. Эту проблему необходимо решить как можно скорее, иначе я поседею раньше времени и стану похожа на него. Вряд ли Саша обрадуется такому позерству. Усмехаюсь этой мысли, заваливаясь в постель. Из приоткрытой форточки дует прохладный ветер, доносится шум проезжающих мимо машин. Укрываюсь тяжелым одеялом и закрываю глаза, обнимая подушку. Почему-то представляю блестящую лунную дорожку на темной воде, теплое дыхание, касающееся влажной кожи на плече, и трепетное волнение от нечаянной близости. Зажмуриваюсь крепче и переворачиваюсь на другой бок. Ну хватит уже, воображение. Прекрати! Ничего особенного между нами не было! Не было же, да?

Сквозь сон пробивается мелодия, которая кажется смутно знакомой. Она все нарастает и нарастает, и я шарю руками под подушкой в поисках телефона. Открываю глаза, часы на экране мобильного показывают шесть утра. Небо за окном серое, а музыка все играет из соседней комнаты. Странно. Если это не мой будильник, то… Сердце резво ударяет в ребра, и я спрыгиваю с постели. Несусь в гостиную, хватаюсь за провод зарядки и вытаскиваю из миски телефон Морева, разрывающийся от звонка. Надо же, Бог есть! Мобильный снова работает!

Сонливость исчезает, облегчение проносится мурашками по телу. Звонок завершается, а на дисплее остается оповещение. «Пропущенный – Аня С.». В груди на миг холодеет, и я медленно опускаюсь на диван. Интересно, кто она? Подруга? А может, девушка? Мобильный в руке вновь оживает, и я на автомате сбрасываю вызов, в ту же секунду жалея об этом. Нужно было просто звук выключить или сам телефон. Черт! Мореву это не понравится. Вдруг я стану причиной его ссоры с этой Аней? Тогда он еще тринадцать лет с моей шеи не слезет? Дважды черт! Короткий звоночек заставляет испуганно вздрогнуть, на экране появляется новое оповещении о сообщении.

Аня С.: «Все-таки нашла мобильную фею?»

Аня С.: «Ты скинула вызов, значит, не спишь»

Аня С.: «Замарашка, возьми трубку!»

Раздраженно прикрываю глаза, та же мелодия, что разбудила меня, играет снова. Собираюсь с силами и все-таки жму на зеленую трубку.

– Да? – Выходит сипло и слишком тихо.

– Отвечать на звонки с чужих телефонов нехорошо, – из динамика доносится приглушенный и на удивление расслабленный голос Саши. – Ты не знала?

– Ты же сам попросил.

– А ты меня во всем слушаться будешь?

– Морев… – гневно шиплю я.

– Злющая, как и всегда, Мореева, – усмехается он. – Я тебя разбудил?

– Сам как думаешь? Время видел вообще?!

– Видел, как встало солнце.

Бросаю взгляд за окно, небо лишь капельку тронуто мягким свечением рассвета.

– Еще не встало…

– Зависит от того, где ты, – отвечает Саша сквозь зевоту.

Обхватываю колени и тоже зеваю, переняв эстафету. Вопрос слетает с языка быстрее, чем я успеваю его обдумать:

– И где ты?

– Важнее другое, – отмахивается он. – Ты сама дома?

– Нет. Я в приемной президента, пришла договориться о твоем пожизненном заключении. Тебя нужно изолировать от общества.

– Да-да, конечно. Буду минут через пятнадцать-двадцать.

– Что?! – Я встревоженно подпрыгиваю, забыв о сонливости.

– Мне нужен мой телефон, Мореева. И чем скорее, тем лучше. Срок вышел еще вчера, так что с тебя штрафной завтрак.

– Спятил?! Я не собираюсь тебя…

Звонок прерывается, и я отвожу мобильный от лица, ошарашенно хлопая ресницами. Живот неприятно стягивает, сердце усердно принимается за работу. Он ведь не серьезно? Просто издевается, да?

Аня С.: «Я не шучу. Скоро буду»

Нервно хмыкаю и опасливо оглядываюсь по сторонам в глупом желании спрятаться, но быстро успокаиваюсь. Саша не должен знать, где я живу, не о чем переживать. Хотя, если вспомнить, когда-то в соседнем подъезде жил его одноклассник и Морев иногда приходил к нему в гости с другими ребятами. Мы несколько раз точно пересекались в моем дворе. А вот это уже нехорошо.

Аня С.: «Какая квартира?»

Аня С.: «Не ответишь – пройдусь по всему подъезду»

Аня С.: «Сомневаешься?»

Только если в его адекватности, а значит… вряд ли он блефует. Глубоко вдыхаю и печатаю номер квартиры в ответном сообщении. Мне не нужны проблемы с соседями. Если кто-то из них скажет родителям, что ко мне по утрам захаживают всякие мутные личности, меня будет ждать не самый приятный разговор. Кладу телефон на диван и растираю пальцами припухшие глаза, гневно сопя. Ну почему я? За что мне все это?!

Наскоро умывшись и переодевшись из пижамы в джинсы и молочный лонгслив, я отправляюсь на кухню. Щелкаю кнопкой чайника, достаю из шкафчика любимую чашку и кошусь на гостевой набор посуды. Нет уж, никакого завтрака, даже штрафного, я готовить не собираюсь. Обойдется! Несколько минут проходят в нервном ожидании, успеваю привести в порядок волосы, уложить брови и нанести немного румян на щеки, а Морева все нет. Меряю шагами квартиру, отношу в прихожую сумку и телефон Саши и возвращаюсь на кухню. Издевательство какое-то! Почему я должна его ждать?! Подхожу к холодильнику и открываю дверцу, разглядывая содержимое. Морева кормить я, конечно, не буду, а вот себя все же стоит. Достаю с полки тостовый хлеб, сыр, колбасу и любимый соус для бургеров. Собираю сэндвичи и отправляю их в старую вафельницу. Комнату наполняют ароматы жареного хлеба, теплого сыра, фруктового чая, и я улыбаюсь, вспомнив, как мама готовила мне такие же завтраки перед школой. Она обычно включала утреннюю программу первого канала, шутливо комментировала новости и с нетерпением ждала гороскоп для всех знаков зодиака, а папа тихо бурчал, что все это выдумки для умственно отсталых, но только в том случае, если Овнам обещали не самый хороший день.

Стук в дверь развеивает беззаботное воспоминание. Явился не запылился! Вытаскиваю провод вафельницы из розетки и шагаю в прихожую. Набираю в грудь побольше воздуха, беру мобильный Саши с полки под зеркалом и, распахнув дверь, бросаю его вперед. Морев ловит телефон руками перед лицом, наполовину скрытым козырьком черной кепки, недобро качая головой. Хочу захлопнуть дверь, но не чувствую сил. Что-то в виде Саши меня останавливает, что-то неуловимое и необъяснимое. Он приподнимает подбородок, открывая моему взору голубые глаза, под которыми залегли темные тени. Его губы расслаблены, кажется, в них даже угадывается крошечное подобие усталой улыбки, от которой неожиданно щемит в груди.

Саша делает шаг вперед и переступает порог, оттесняя меня. Закрывает за собой дверь, убирает мобильный в карман и снимает кепку, проводя рукой по волосам, но это его не спасает. Он все еще выглядит как сорванец, который сбежал из дома, натворил глупостей, а теперь вернулся и искренне сожалеет об этом.

– Пахнет вкусно, – его тон, робкий взгляд и мягкий голос меня обескураживают.

– Сэндвичи, – только и отвечаю я.

– Класс, – кивает Саша и стягивает с ног кроссовки, поглядывая на меня, будто чего-то ждет и опасается.

Он что, боится меня? Не в прямом смысле, конечно, но… он боится, что я его прогоню? Медленно разворачиваюсь и точно под гипнозом направляюсь на кухню, а за спиной слышу почти бесшумные шаги. Достаю из шкафчика еще одну кружку, наливаю в нее фруктовый чай и ставлю на стол. Саша с интересом оглядывает комнату, сминая кепку в руках, и нерешительно занимает один из стульев. Выкладываю по половинке сэндвича на тарелки и сажусь напротив, не понимая, что вообще происходит. Мы словно в параллельной реальности. Не чувствую ни капли враждебности, только легкую печаль, скрытую под вуалью смущения.

– Ты какой-то странный, – все-таки озвучиваю я.

– Другим я нравился тебе больше?

– Ты никаким мне не нравишься.

– Конечно, – хмыкает Саша и отпивает чай. – Я же не Дима.

– При чем здесь это? – возмущенно выпаливаю я, вмиг ощетинившись. – У тебя раздвоение личности? Сначала запугиваешь, а теперь напросился в гости и ведешь себя, как маменькин скромник. Где логика?

– Может, я соскучился. Четыре года все-таки не виделись.

– Мы виделись позавчера, и ты меня чуть не утопил.

– Топила меня ты, – парирует он, поднимая озорной взгляд, и у меня немеет горло.

– Морев, если это какая-то… – хриплю я.

– Расслабься, Настя. До семи я не опасен. Просто позавтракаем, и я уйду.

Саша берет в руки сэндвич, слышатся хруст корочки и тихое довольное мычание. Он с удовольствием жует, прикрыв глаза, а я не могу отвести взгляд. Свет из окна падает на белые спутанные волосы, длинные ресницы отбрасывают тени на гладкие щеки. Легкая улыбка касается моих губ, но я тут же прячу ее за чашкой с горячим чаем. Да что это с ним? Чего он такой… такой… милый? А еще изможденный. Он вообще спит?

– Ты чего не ешь? – спрашивает Морев, расправившись со своей порцией.

Беру половинку сэндвича и перекладываю в тарелку Саши. Он опускает взгляд, удивленно дернув бровями, и тяжесть опускается на дно моего живота. Я как будто подкармливаю щенка, лишившегося дома. В голове вихрем закручиваются вопросы, но ни один из них я не могу произнести.

– Ешь уже. Я сделаю еще.

Поднимаюсь с места и направляюсь к кухонному островку.

– Спасибо. – Голос Саши шелестит за спиной, как шум короткой волны, пузырящейся в мелких камнях на берегу моря.

Дрожь прокатывается по предплечьям, и я тихонько выдыхаю. Все это ненормально. Слишком странно, слишком непривычно. Собираю еще пару сэндвичей и кладу их в вафельницу. Разворачиваюсь, упираясь поясницей в столешницу, а Саша смотрит в окно, обхватив чашку руками.

– Как тебе на родине? – приглушенно спрашивает он.

Мои плечи расслабляются, дыхание становится ровным и спокойным. Похоже, оборона пока не нужна.

– Неплохо, – отвечаю я с теплотой.

– На кого поступила?

– Дизайнер.

– Значит, рисовать так и не бросила?

– Ага.

– Почему тогда не выбрала что-то покруче, чем наш политех?

– Я всегда хотела учиться здесь. Кое-кто как-то сказал мне, что все важные решения в жизни принимать только мне, вот я и решила.

– Хороший человек был?

– Сомнительная характеристика, но его слова откликнулись во мне.

Не вижу лица Саши, но почему-то уверена – он улыбается. Мы ведь оба понимаем, о ком идет речь. Стучу кончиком пальца по носу, немного растерявшись, и отворачиваюсь к вафельнице, чтобы достать горячую партию сэндвичей. Разговор на удивление складывается вполне неплохо. Может, стоит его продолжить?

– А ты на кого учишься? – спрашиваю я, но вместо ответа получаю глухой стук чашки о стол.

Оглядываюсь, Саша встает из-за стола и надевает кепку. Его плечи напряжены, кажется, он вот-вот тоже обернется, чтобы посмотреть на меня, но нет. Вместо этого он просто уходит. Из прихожей доносится шорох и ледяной голос, от которого изморозь покрывает ребра:

– Мореева, возвращайся к своему первоначальному плану.

Не понимаю, о чем он, но это и не обязательно.

– Продолжай делать вид, что мы не знакомы, – добавляет Морев. – За завтрак спасибо, мы в расчете.

Хлопает дверь, часы на небольшой цифровой панели микроволновки показывают «7:00». Вот и все, время вышло. В расчете значит в расчете.

Если бы у меня спросили, какую пару я не люблю больше всего, то ответ был бы молниеносным. Конечно же движение – это жизнь, но я точно предпочла бы пешую прогулку по парку или йогу в уютной студии изнуряющим пяти кругам бега по стадиону и унизительной разминке на виду у десятков студентов под звонкие выкрики преподавательницы физической культуры. Особенно если все это приходится делать в жаркий полдень пятницы. Вдвойне особенно, если это еще и последняя пара.

– Когда уже нормальная осень наступит? – недовольно бормочет Лина, выполняя наклоны.

– Чтобы ты бухтела на холод и дождь? – хихикает Лера, раскрасневшаяся после бега.

– Да! – Лина яростно встряхивает волосами и сдувает со лба темную челку.

– Ноги на ширине плеч! – Командует Маргарита Николаевна с милым прозвищем Солнышко, которое она получила из-за фамилии Солнцева. – Выполняем наклоны! К левой ноге, к центру, к правой! Начали!

Слышатся недовольные вздохи, и лишь пара девчонок с энтузиазмом демонстрируют свои формы и прекрасную растяжку, наклонившись вперед. Маргарита Николаевна дает нам еще несколько упражнений и, нахмурившись, смотрит в журнал. Серебряные лампасы на ее белых спортивных штанах отражают солнечные лучи, а светлая обтягивающая футболка демонстрирует подтянутый торс и гордый разворот плеч. Стоит признать, для своего почтенного возраста эта женщина выглядит совсем недурно. Может, зря я так о физкультуре?

– Что-то вас сегодня маловато, – качает она головой. – Передайте отсутствующим, что им придется отработать все пропущенные часы и сдать нормативы, чтобы получить зачет. А если кто-то из них рассчитывает легко договориться… – Маргарита Николаевна снисходительно усмехается, недвусмысленно намекая, что легко точно не получится, и, захлопнув журнал, обмахивается им, точно дама на балу. – Та-а-ак, чем бы нам с вами заняться?

Поглядываю на Лину, которая теребит край темной футболки, организовав себе подобие вентилятора, еще несколько девчонок с тоской смотрят на тень деревьев, под которыми укрылась игровая площадка.

– Может, мы в волейбол поиграем? – предлагает одна из них.

– В волейбол? – Маргарита Николаевна прищуривается, глядя вдаль.

– Здесь очень жарко.

– Моя тоналка не рассчитана на такую температуру.

– Маргарита Николаевна, пощадите! – тут же подключаются другие девушки.

– Ладно, красавицы вы мои. Сегодня волейбол, но на следующем занятии будем сдавать прыжки в длину.

Мы дружно киваем, готовые на все, лишь бы поскорее уйти с солнцепека, и кривым строем шагаем за преподавателем к игровой площадке, огороженной высоким зеленым забором. Внутри несколько парней под строгим взглядом тучного мужчины отрабатывают волейбольные подачи. Светлая шевелюра мигом привлекает внимание, и мои шаги становятся менее уверенными. Всего три дня прошло с нашей с Сашей последней встречи, и я очень надеялась, что она действительно будет таковой. Здесь же огромная территория, тысячи студентов, но мы с ним как намагниченные. Ну как так?!

– Евгений Степанович! – выкрикивает Солнышко, проходя в калитку. – А я вам тут добровольцев для игры привела!

– Вы же моя спасительница, Маргарита Николаевна, – ласково отвечает ей тренер. – После лета никак не могу всех оболтусов обратно собрать. Половина выпустилась, а у остальных дела, видите ли. Играть некому!

Делаю шаг назад, стараясь спрятаться за спиной Лины, и опускаю голову, с интересом разглядывая оранжевое покрытие площадки. Преподаватели еще немного болтают о спортивных соревнованиях, и тут стук мячей прекращается.

– Ну что, ребят? – басит тренер. – Возьмем девчонок в игру?

– Конечно!

– Ага!

– Еще бы!

– Чур я капитан! – Этот крик заставляет меня поднять взгляд, а сердце взволнованно встрепенуться.

Перед сеткой стоит Дима Зимин, зажав волейбольный мяч под мышкой. Правда он. Значит, в прошлый раз я не ошиблась.

– Морев, ты второй капитан! – объявляет Евгений Степанович. – Набирайте команды!

Пятеро парней направляются к нам, и мы все выстраиваемся в ряд, а Морев ныряет под сеткой и встает по левую руку от Зимина. Завороженно смотрю на таких знакомых, но таких изменившихся лучших друзей. Оба махнули вверх, и теперь практически одного роста, хотя раньше Зимин был выше. Черты их лиц заострились, стали более мужественными, только один все так же светится обаянием изнутри, а второй обдает морозом. Морев будто заледенел и покрылся инеем, а Зимин, несмотря на фамилию, больше напоминает о лете: теплого карамельного оттенка глаза, каштановые короткие волосы, смуглая кожа, будто он специально загорает по пять часов в день. Почти невесомая щекотка проносится по груди и шее, как напоминание о былых чувствах, которые я питала к этому парню. Первая любовь такая, сколько бы времени ни прошло, она остается в сердце неугасимым огоньком. Не зря об этом столько книг и песен написано.

Дима озорно косится на Сашу, но тот лишь стреляет в него мимолетным недовольным взглядом. Странно. Они поссорились, что ли? Хотя, узнав повзрослевшего Морева немного ближе, могу без труда сделать вывод, что дружить с ним из-за перепадов настроения должно быть не так уж и весело.

– Уступаю тебе право первого выбора, – говорит Зимин, шутливо кланяясь, а потом смотрит точно на меня.

Под ногами словно воспламеняется земля, а на голову льет ледяной дождь. Неужели и он меня узнал? Мои губы вздрагивают от улыбки, и Дима вдруг подмигивает, отвечая на немой вопрос. Точно узнал. Лина и Лера наклоняются вперед, с удивлением заглядывая мне в лицо, но я не успеваю ничего сказать, потому что по площадке прокатывается суровый голос Морева:

– Никита!

Один из парней выходит вперед, следующие несколько названных имен тоже исключительно мужские, и в этом нет ничего удивительного. Соревновательный дух не просто витает в воздухе, он чувствуется при каждом вдохе металлическим привкусом.

– Ты, – Саша указывает на Марину, девчонку с кафедры техносферной безопасности, и она легкой походкой шагает к нему.

Дима укоризненно качает головой и обращается к Саше:

– У тебя было достаточно шансов.

– Выбирай уже, – цедит Морев.

– Настя!

Зимин манит меня ладонью, четко давая понять, о ком говорит. Легкие хлопки двух ладоней прилетают в спину от Лины и Леры, и только после этого я несмело направляюсь к своей команде. Дима выходит вперед, ловит меня за плечи, по-свойски обнимая, и заставляет встать рядом. Мамочки! Что здесь творится?!

– Вот я тебя и поймал. А то ходишь вся такая взрослая, не здороваешься.

Подняв подбородок, любуюсь золотыми крапинками в его глазах, и не нахожусь с ответом.

– Рад тебя видеть, Настя, – ласково улыбается Дима.

– Да, и я тебя тоже, – отвечаю еле слышно.

– Лина! – грохочет Морев. – Зима, твой ход. Давай уже резче, иначе мы до Нового года не закончим.

– А ты куда-то торопишься?

Саша устрашающе медленно поворачивает голову, в его глазах пылающая надпись – «Не зли меня», но Зимин спокоен и весел, чего нельзя сказать обо мне. Морев смотрит на руку, лежащую на моем плече, и дергает желваками.

– Выбирай! – рычит он, и я на мгновение думаю, что этот приказ звучит в мой адрес.

Дима прижимает меня чуть крепче, словно пытаясь защитить и успокоить, и называет следующего игрока. Морев, наконец, отворачивается, но легче от этого не становится. Он вновь обернулся чертом. Что за игра нас ждет? Не на жизнь, а на смерть?

Разбившись на команды, занимаем места по разные стороны сетки. Лина и Лера шлют мне воздушные поцелуи, оказавшись в стане врага, и я весело кривляюсь им в ответ. Еще посмотрим, кто кого. Насколько я помню, Дима был так же хорош в спорте, как и Саша, а иногда и превосходил его. Звучит свисток тренера, мяч взлетает, освежающий ветерок качает ветви деревьев над нашими головами. Игра начинается стремительно, девочки то и дело взвизгивают, а парни носятся по площадке, стараясь принять очередной пас. Саша отдает короткие и резкие команды игрокам, а Дима добродушно подбадривает своих. И если первые несколько минут кажется, что силы практически равны и это действительно дружеский матч ради веселья, то, как только Морев выходит на подачу, все меняется. Он безжалостно сильно бьет и коварно целится в самые труднодоступные места. Разрыв в счете растет, парни из команды Димы нервно фыркают, а Саша надменно дергает подбородком вверх, наблюдая, как я становлюсь в дальний угол с мячом в руках.

– Давай, Настюш! Все получится! – бойко кричит Дима, и я успокаиваю дыхание, прицелившись.

Замах. Удар. Мяч перелетает сетку, и это уже хорошо, но приземляется он за линией поля, что означает…

– Партия! – объявляет Евгений Степанович. – Меняйтесь местами!

Стыдливо опускаю голову, шагая вперед. На плечо опускается теплая широкая ладонь.

– Ты хотела Сане лицо подправить? – смеется Дима. – В следующий раз бей чуть пониже.

– Я еще жить хочу.

– Брось. Тебя он не тронет.

«Ага, конечно», – мысленно отвечаю я, занимая позицию у сетки.

Тренер дает сигнал о начале второй партии, вновь завязывается бой. Подача, прием, пас, удар. И так по кругу. Очки команды Саши растут с неимоверной скоростью, но Дима и его парни очень стараются сравнять счет. Нескольким девчонкам тоже удается забить пару мячей, и я в их числе, правда, итог все равно неутешительный. Игра окончена, Морев победил. И даже не запыхался, козлина равнодушная.

– Пятьдесят приседаний проигравшим! – как-то уж слишком радостно заявляет Солнышко. – Остальные свободны!

Лина и Лера строят забавные гримасы дружеского сожаления и синхронно проводят пальцами по щекам, имитируя стекающие слезы. Так я и поверила.

– Тебя ждать? – спрашивает Нестерова.

– Нет, – отвечаю я. – Поезжайте домой.

– Ладно.

– Тогда спишемся! – бросает Карпенкова, хватая подругу под руку, и они покидают игровую площадку.

Вздыхаю, провожая взглядом победителей, и готовлюсь отрабатывать наказание вместе со своей командой. Дима чешет затылок, виновато поджав губы.

– Простите, ребят, – с искренним сожалением говорит он.

– Да все норм! – хлопает его по плечу высокий рыжий паренек.

– Пятьдесят – не сто, – подхватывает еще один.

– Давайте уже отмучаемся, – вздыхает Ира.

Зимин подходит ко мне и становится рядом, вытягивая руки перед собой:

– Жаль, что ты в Саню ни разу так и не попала.

– Да ну его, – отмахиваюсь я, расставляя ноги чуть шире.

– И правда, – хмыкает Дима и начинает отсчет. – Один! Два! Три…

После тридцати приседаний бедра начинают гореть, но я стоически выполняю еще двадцать, подстроившись под неспешный счет Димы, который то и дело бросает на меня заинтересованные взгляды. А чего это он такой внимательный? Мы раньше особенно близко не общались, несмотря на мою влюбленность. И это все, конечно, приятно, но… как-то странно, что ли.

– Закончили! – Зимин выпрямляет колени и поворачивается ко мне, прицокивая. – Настя, Настя…

– Что? – смущенно уточняю я.

– Так необычно видеть тебя снова.

Дима хватает край футболки и вытирает пот со лба, оголяя живот. Мой взгляд непреднамеренно падает на смуглую кожу, и я тут же отворачиваюсь. Это еще что за соблазняющее представление? Я уже отметила его форму, необязательно так активно ее демонстрировать.

– Мне… – уже было хочу попрощаться, но Дима быстрее.

– Как ты вообще? Как дела? – спрашивает он.

– Хорошо, – медленно киваю я. – Сам ты как?

– Отлично. – На его лице появляется очаровательная широкая улыбка, в уголках глаз собираются веселые лучики-морщинки. – Может, увидимся как-нибудь? Поболтаем. Расскажешь о своих приключениях… м-м-м… в Волгограде?

– В Воронеже, – поправляю я.

– Точно! – щелкает пальцами Дима. – Ну так что?

– Эм-м-м… да, можно. Почему нет?

– Круто. Диктуй номер.

Растерянно смотрю на Диму, он – на меня.

– Куда ты собираешься его записать?

– Я запомню.

Коротко усмехаюсь и называю цифры, а Зимин безошибочно их повторяет. Впечатляет. Надеюсь, память у него получше, чем у Дори.

– Ну, до встречи, – подмигивает он мне. – Я напишу.

– Ага, – отвечаю я.

Мы выходим с игровой площадки и расходимся в разные стороны. Нерешительно оглядываясь, чтобы удостовериться в том, что не словила шизу. Дима Зимин. Тот самый Дима Зимин, по которому я с ума сходила в школе, только что взял мой номер и пригласил… Нет-нет, речь о свидании не шла, просто о дружеской встрече. И все-таки, он меня пригласил! Дима легким бегом поднимается на крыльцо спортивного комплекса и машет мне, прежде чем скрыться в дверном проеме. Куда я попала? В сказку? Отворачиваюсь и, несмотря на усталость в теле, спешу к манежу. Хочется уже переодеться, добраться до дома и хорошенько обо всем этом подумать без свидетелей. Ну а вдруг я пищать от радости начну? Нельзя исключать такую возможность.

* * *

Дима входит в мужскую раздевалку, и его ничуть не удивляет единственный присутствующий. Саша сидит на скамейке, вытянув ноги и упершись затылком в стену.

– Меня ждешь? – усмехается Зимин.

– Прекрати это, – хмуро говорит Морев.

– Что именно?

– Ты знаешь.

– Нет, не знаю. Объясни.

Дима стягивает футболку и шорты и бросает их рядом с Сашей. Хватает джинсы, рубашку и надевает их, а после туго затягивает шнурки на кедах. Несмотря на солнечный свет, бьющий в узкое окно под потолком, в комнате становится холоднее. Морев встает и смотрит на друга впервые за долгое время так пристально и злобно, что Дима заметно напрягается, но не собирается сдавать назад.

– Я слушаю, Сань. Говори.

– Плевать, – бросает Морев, схватив с крючка рюкзак. – Делай, что хочешь.

– Ты серьезно? – Дима бесстрашно преграждает ему дорогу.

– Более чем.

– И тебе все равно?

– Абсолютно.

– Ладно, – пожимает плечами Зимин. – Значит, мне больше не нужно переживать, да?

Саша сжимает зубы, а Дима беспечно продолжает:

– Знаешь, а я взял ее номер. Предложил увидеться, и она согласилась.

– Тебе игрушек мало?

– Кто сказал, что я несерьезен? Она милая. И я, походу, ей все еще нравлюсь. Может, у нас что-нибудь и получится.

Саша закидывает на плечо лямку рюкзака и шагает в сторону. Дима повторяет его движение.

– А может, и у вас получилось бы, – говорит он, отбросив провокации. – Сань, не тупи. Я же все видел.

– Наверное, ты опять забыл принять таблетки, – колко отвечает Саша. – Раз тебе снова чудеса мерещатся.

– Так, значит? Ладно.

Дима берет спортивную сумку и первым шагает к двери. На пороге он оглядывается и заявляет с нерушимой серьезностью:

– Раз уж ты так хочешь, то… больше никаких поддавков, Мор. Теперь каждый сам за себя.

Хлопает дверь, и Саша швыряет рюкзак обратно на скамейку. Проходит несколько минут тихого оцепенения, его голова гудит от желаний и противоречий. Уехать. Забыть. Отпустить. Остаться. Начать сначала. Нет, все не то. Остаться. Терпеть. Помнить. Платить. Он должен. Только он один.

Саша покидает раздевалку, бредет по коридору и входит в просторный спортивный зал. Высокие окна затянуты сеткой, вдоль стен стоят узкие и низкие деревянные скамейки. Взгляд Саши тянется к баскетбольному кольцу, голоса из воспоминаний гремят в ушах: «Дай мне! Нет! Пасуй! Справа! Да! Трехочковый!» Саша сжимает зубы и подходит к приоткрытой двери в каморку, где хранится спортивный инвентарь. Он уже собирается схватиться за ручку, но оттуда неожиданно выскакивает Настя.

– Да вы издеваетесь?! – вырывается у Морева против воли. – Ты что здесь забыла?!

Настя испуганно округляет глаза и указывает за спину.

– Маргарита Николаевна попросила меня отнести… – Она часто моргает, запнувшись, а после хмурится, уперев руки в бока. – А чего это я перед незнакомцами отчитываюсь?! Прочь с дороги! Живо!

Саша, удивившись такому напору, отступает, а Настя резво топает к выходу, бурча под нос совсем не милые ругательства. Проходит всего мгновение, точно ослепляющая вспышка, стирающая внешний мир. Клац, и больше нет ничего. Ни цепей, ни замков, ни тяжести. Только оглушающий стук сердца, только ком в горле Саши от рвущихся наружу слов. Он хватает баскетбольный мяч и кричит:

– Эй, Мореева!

Ответа нет, и Саша шагает следом за Настей, даже не понимая, зачем и почему. Не задумываясь, это она тянет его за собой или он тянется к ней? Да и неважно. Не сейчас.

– Настя! – вновь окликает он.

– Ну что?! – вопит она, круто развернувшись.

По залу разносится глухой хлопок. Мореева сжимает мяч ладонями на уровне груди и опускает взгляд.

– Неплохая реакция, – довольно произносит Саша. – Сыграем?