Текст книги "Убийство в запертой комнате. Бюрократический детектив"

– Сидней, а вы сами-то знаете, каким образом этот тип оказался заперт в сарае? – поинтересовался он у мастера завязок.

– Разумеется, нет, – не стал кривить душой Сидней Бент, уже успевший заново раскурить свою большую трубку. – Вы просили сочинить вам завязку – и я её сочинил. Над развязкой я пока не размышлял.

– Мне думается, этого типа могли застрелить снаружи из огнестрельного оружия, – высказал предположение председатель Клуба. – Ведь окошко в нашем сарае есть – а этого вполне достаточно, чтобы произвести выстрел.

– Но окошко слишком узкое и высокое, – напомнил Сидней. – Даже луч фонарика не достаёт до пола – значит, и пуля тоже не достанет.

– Однако допустим, что наш затворник, запершись в сарае, сам выглянул в это окошко изнутри, – дал волю воображению Колин. – Например, он поставил один на другой несколько ящиков. (По высоте это примерно соответствует сержанту Стивенсу, на плечах которого стоял инспектор Каррегер.) Итак, лицо жертвы появляется в окошке; убийца стреляет в неё из пистолета; жертва падает с ящиков и оказывается на полу…

– Слишком банальная развязка, – прокомментировала мисс Кокатрикс, стряхивая пепел с сигареты в большое блюдце, заменявшее членам Клуба пепельницу. – Мне представляется, что наша задачка имеет лишь два возможных решения. (Если, конечно, исключить случай самоубийства.) Решение первое: неожиданный инфаркт или инсульт. И решение второе: отравление медленнодействующим ядом. В обоих вариантах жертва, разумеется, заперлась в сарае самостоятельно и по своей доброй воле.

– Пожалуй, инфаркт или инсульт тут тоже не подходят, – подумал вслух Колин. – Читатели оторвут нам головы, если в нашем детективном рассказе дело обойдётся без убийства.

– Значит, отравление, – сделала вывод мисс Кокатрикс. – Жертву напоили ядом где-то снаружи. Затем она зашла в сарай и повесила на дверь замок. Тут яд наконец подействовал, и жертва осталась лежать на полу… Боюсь, ничего более путного нам придумать не удастся, – трезво оценила ситуацию она.

Мисс Локвуд-Праудли работала быстро и практически бесшумно. Не прошло и получаса, как она постучалась в дверь с той стороны кабинета, и председателю Клуба пришлось в очередной раз подниматься из-за стола, чтобы выпустить коллегу из творческого заточения.

– Глава вторая. «Блуждание в потёмках», – объявила Линда Локвуд-Праудли, усевшись на своё прежнее место по левую руку от председателя и выложив перед собой на стол пачку листов, исписанных её мелким аккуратным почерком. – Итак, я читаю:

«Психологически Каррегер уже давно был готов к самому худшему. Он направил луч фонарика на лицо лежащего человека. Его глазам предстали бледные безжизненные черты незнакомой пожилой женщины в обрамлении беспорядочно размётанных по сторонам седых волос…»

– А я-то был уверен, что убитый – мужчина, – не смог удержаться от комментария Сидней Бент. Мисс Локвуд-Праудли ответила ему злорадной улыбкой и продолжила чтение:

«– По всей вероятности, она мертва, – произнёс Каррегер, которого безошибочно навёл на этот неутешительный вывод весь его многолетний опыт службы в полиции.

– Но кто… но кто мог её убить? – воскликнул в замешательстве Стивенс. – И кто она вообще такая? Джек, не нужно так жалобно лаять! – Он потрепал собаку по мохнатому уху – и умный Джек послушно замолчал. – И ка… и каким образом она очутилась здесь, за запертой дверью?

– Будем разбираться! – Каррегер сбросил с себя первоначальную растерянность. – Наше Управление отсюда недалеко? Стивенс, сбегайте туда и срочно вызовите ко мне убойную бригаду – доктора, фотографов и дактилоскопистов! Баллистики нам не потребуются. (Дело явно обошлось без огнестрельного оружия.) Кстати, кто этой ночью дежурит у нас в Женском отделе?

– Кажется, мисс Доув…

– Тогда позовите мисс Доув сюда – она мне тоже пригодится!

– Будет сделано!

Сержант взял собаку на поводок и кинулся исполнять поручение. Умный Джек послушно бежал впереди хозяина и, повинуясь его предыдущей команде, хранил строгое молчание».

– Но для чего нашему инспектору понадобилась эта дамочка из Женского отдела? – не смог сдержать досады Сидней Бент.

– Для того, чтобы обыскать погибшую, – ответила мисс Локвуд-Праудли. – Уж не хотите ли вы, чтобы инспектор своими руками ощупывал незнакомую женщину?

– А в морге её обыскать не могли? – позволил себе явно неуместный совет мастер невообразимых завязок.

– Полицейские патологоанатомы обыском не занимаются. У них – другие обязанности, – возразила автор второй главы с таким уверенным видом, словно всю жизнь прослужила в морге на должности полицейского патологоанатома. – Итак, я продолжаю:

«Оставшись один, Каррегер попытался в меру сил прояснить обстановку. Он быстро установил, что электрического освещения в помещении нет. К счастью, фонарик по-прежнему был у него в руках… Он ещё немного посветил по сторонам. Судя по всему, он находился в небольшой кладовке или комнате уборщицы. (На это намекали расставленные вокруг пустые вёдра и швабры с тряпками.) Как ни странно, никаких ключей на полу не лежало. А ведь перепиленный Стивенсом замок, судя по размеру замочной скважины, мог быть заперт изнутри лишь очень большим ключом…

Размышления инспектора неожиданно прервал молодой женский голос из-за двери:

– Вы меня звали, мистер Каррегер?

– Да-да, Марсия, заходите скорей! – обрадовался инспектор.

В дверь осторожно протиснулась Марсия Доув, сотрудница Женского отдела лондонской уголовной полиции. Полицейская форма ладно сидела на её маленькой изящной фигурке. В руках она держала ещё один фонарик – совсем миниатюрный, но такой же яркий, как у Каррегера.

– Убойная бригада уже грузится в фургон. Она прибудет буквально через несколько минут, – доложила она. – Ой, бедняжка! – воскликнула она, наведя луч фонарика на лицо погибшей женщины. – Она мертва уже по меньшей мере четыре часа… Посмотрите: у неё посинели губы! Значит, она погибла от отравления – но не пищевого, а химического.

– Сколько ей, по-вашему, лет?

– На вид – примерно пятьдесят шесть.

– Я бы дал ей побольше. Но вы, конечно же, лучше меня разбираетесь в женском возрасте… Марсия, я бы попросил вас её обыскать – на предмет наличия документов, денег, драгоценностей, ключей и всего такого прочего! Разумеется, это нужно сделать осторожно, дабы не оставить лишних отпечатков.

– Я никогда не оставляю после себя ничего лишнего, – заверила Марсия, демонстрируя инспектору свои крошечные пальчики в тонких чёрных служебных перчатках. Каррегер вышел из помещения на улицу, оставив Марсию заниматься своим делом. Он был благодарен судьбе за то, что этой ночью в Женском отделе дежурила мисс Доув. Ему уже доводилось участвовать вместе с ней в нескольких расследованиях, и всякий раз эти расследования завершались успешно. Основные лавры, как водится, доставались ему и другим следователям-мужчинам… Но ему-то было отлично известно, какой огромный вклад в успех дела вносила Марсия Доув с её острым аналитическим умом и безошибочной женской интуицией, недоступной большинству мужчин!

Из-за кустов послышался приближающийся шум мотора – это ехал фургон с убойной бригадой. В этот момент Марсия появилась из кладовки и коротко доложила:

– Ничего.

– Совсем ничего? – поднял брови Каррегер. – Ни документов, ни денег, ни ключей?

– Абсолютно. В одежде погибшей нет ни одного кармана. Нательных и нашейных украшений тоже нет.

– Вот так сюрприз!

Убойная бригада высадилась из фургона и с шумом удалилась в кладовку со своими фотоаппаратами, осветительными приборами и прочими инструментами, а Каррегер с Марсией остались снаружи. Инспектор выглядел совсем растерянным и сбитым с толку.

– Первый раз сталкиваюсь с таким загадочным случаем! – Он в задумчивости посмотрел на дверь кладовки, из-за которой доносился беспорядочный гвалт убойной бригады. – Женщина заперта в сарае на висячий замок, но ключа при ней нет. Нам не известна ни её личность, ни что это вообще за сарай…

– Но неужели вы не узнали это здание? – удивилась Марсия. – А вот я сразу поняла из рассказа Стивенса, о чём идёт речь. Мне этот дом хорошо известен – здесь расположен знаменитый на весь Лондон Комитет Защиты Прав Женщин. Вот, кстати, над главным входом висит вывеска с этим названием!»

С другой стороны круглого стола послышался отчаянный хруст и сдавленный стон – это Сидней Бент едва не перекусил пополам свою большую трубку. Мисс Локвуд-Праудли тем временем продолжала чтение:

«Каррегер в сомнениях покосился на здание, возле которого стояли он и Марсия. Теперь, в лучах восходящего солнца, оно уже не было похоже на заброшенный сарай. Это был небольшой симпатичный одноэтажный домик. Его главный вход располагался на противоположной от кладовки стороне. Сама же кладовка занимала лишь небольшую часть здания, хотя и имела отдельный вход с улицы.

– Этот Комитет возглавляет мисс Нэнси Чемберлен, известная правозащитница, – продолжала Марсия. – Недавно я познакомилась с ней на одном общественном мероприятии. Она пообещала, что всегда будет рада оказать помощь полиции. Перед тем, как прибыть по вашему вызову, я позвонила мисс Чемберлен домой и объяснила ситуацию. Она сказала, что подойдёт к нам в течение получаса… А вот, кстати, и она!

К зданию Комитета приблизилась женщина средних лет, одетая в строгий деловой костюм, с умным и волевым лицом.

– Доброе утро, Марсия! – кивнула она своей знакомой. – А это, надо полагать, инспектор Каррегер? Как поживаете, инспектор? И что тут, собственно, произошло?

– В задней кладовке здания, принадлежащего вашему Комитету, обнаружено тело неизвестной женщины, без документов и каких-либо других отличительных признаков, – сообщил Каррегер. – Но, может быть, вам она известна?

– Женщина без документов? – поразилась мисс Чемберлен. – В нашей кла… кладовке? Вот так сюрприз!

Убойная бригада как раз начала выносить тело погибшей из кладовки, чтобы загрузить его в фургон. Взглянув на мёртвую женщину, мисс Чемберлен невольно вскрикнула.

– Да, я её знаю, – произнесла она изменившимся голосом. – Это – Конни… Констанс Уайт, бывшая со… сотрудница нашего Ко… Комитета.

Фургон с бригадой и телом Констанс Уайт уже давно отбыл в полицейский участок, а инспектор Каррегер всё никак не мог собраться с мыслями. Видя его затруднения, Марсия решила взять бразды правления в свои руки.

– Мисс Чемберлен, расскажите нам всё, что вам известно о погибшей! – предложила она.

– Я не так-то много о ней знала, – пожала плечами глава Комитета Защиты Прав Женщин. – Она пришла в наш Комитет около двух месяцев назад. Конни – вдова; она прибыла откуда-то из северных графств. В Лондоне она жила на съёмной квартире, неподалёку отсюда. Две недели назад врачи порекомендовали ей оставить работу по состоянию здоровья и отправиться подлечиться на какой-нибудь курорт. С тех пор я её больше не видела. Я была уверена, что она до сих пор находится на курорте. Не представляю, каким образом она вдруг очутилась в нашей кладовке… Сама я не заглядывала туда уже по меньшей мере три дня.

– Но был ли у миссис Уайт ключ от того замка? – спросил Каррегер.

– У неё был ключ от нашей главной двери, – ответила мисс Чемберлен, – а ключ от кладовки всегда висит у нас в прихожей на гвоздике. Вчера я ушла с работы поздно, уже после семи часов вечера. Я точно помню, что ключ на гвозде тогда висел. Конни могла прийти ближе к ночи, отпереть главную дверь и снять ключ с гвоздя.

– Но при погибшей не было обнаружено ключей – ни от вашей главной двери, ни от кладовки, – выразил недоумение Каррегер.

– Тогда я просто теряюсь в догадках, – развела руками мисс Чемберлен.

– Кстати, висит ли этот ключ на гвозде в данный момент? – догадалась поинтересоваться Марсия.

Нэнси Чемберлен поспешила отпереть главную дверь и заглянула в прихожую. Взорам вошедших сразу предстал одиноко торчащий из стены пустой гвоздь.

– Похоже, Конни здесь побывала и сняла ключ с гвоздя, – сделала вывод глава Комитета. – Но куда этот ключ делся потом, я понять не в состоянии.

– Будьте добры, назовите мне адрес квартиры, которую снимала миссис Уайт! – распорядилась Марсия. – Я вижу, у вас в прихожей висит телефонный аппарат… Нужно поскорее позвонить в участок и сказать оперативникам, чтобы срочно наведались по этому адресу и прояснили обстановку!

Мисс Чемберлен назвала адрес. Марсия бросилась звонить в участок, а хозяйка отперла дверь главного кабинета и пригласила Каррегера к себе в гости. Не успели они вдвоём рассесться по свободным местам, как к ним присоединилась Марсия, уже успевшая дать телефонные указания оперативникам.

– А пока оперативники отрабатывают это направление, мы попытаемся продвинуться в другом, – объявила она. – Мисс Чемберлен, постарайтесь припомнить: были ли у миссис Уайт какие-либо враги? Получала ли она от кого-либо угрозы в свой адрес в связи с работой в Комитете Защиты Прав Женщин?

– Никогда не слышала ни о чём подобном, – покачала головой Нэнси Чемберлен. – Конни была хорошей сотрудницей – толковой, дисциплинированной и добросовестной… У нашего Комитета всегда много работы. Мы принимаем посетительниц, отвечаем на письменные обращения, даём консультации по телефону. В случае необходимости нанимаем для наших клиенток адвокатов и помогаем им отстаивать свои права в суде… Конни никогда не щадила себя в работе. Она трудилась днём и ночью – вот и подорвала своё здоровье… Но я не помню, чтобы ей кто-то когда-либо угрожал.

– А что ей могло понадобиться в вашей кладовке? – спросил Каррегер. – Часто ли она туда заглядывала, работая в вашем Комитете?

– По-моему, ни разу. Кладовая – вотчина Элли, нашей уборщицы. (Это она хранила там свои вёдра, швабры и тряпки.) Но Элли уволилась три дня назад, – пояснила мисс Чемберлен. – Судьба ей улыбнулась – какая-то тётушка оставила ей какое-то наследство. Теперь Элли больше нет необходимости зарабатывать себе на жизнь мытьём полов… После её ухода кладовка временно осталась безнадзорной, поскольку мы ещё не успели нанять себе новую уборщицу. Но с какой стати Конни вдруг надумала заглянуть туда среди ночи? Нет, это выше моего понимания!

Из прихожей послышались чьи-то шаги, и в кабинет вошла совсем молодая девушка, одетая скромно, но строго и со вкусом.

– Я пришла на работу чуть пораньше, мисс Чемберлен, – сказала она, появляясь на пороге. – Это вы открыли кладовку? Дверь почему-то распахнута настежь… Ой, да у нас тут, оказывается, полиция! – вскрикнула она, заметив двоих посетителей в полицейской форме. – Что… что случилось, мисс Чемберлен?

– Это – Дора Маркхем, ещё одна сотрудница нашего Комитета, – пояснила гостям Нэнси Чемберлен. – Собственно, после ухода Конни мы с Дорой теперь работаем тут вдвоём… Инспектор, вы сами введёте её в курс дела?

– Мисс Маркхем, в вашей кладовой обнаружено тело женщины, предположительно погибшей насильственной смертью, – объявил потрясённой девушке Каррегер. – Ваша начальница признала в ней свою бывшую коллегу по Комитету, Констанс Уайт.

– Ми… миссис Уайт у… убита? – пролепетала Дора. – Боже мой, какой ужас! Но ка… каким образом её убили?

– На этот вопрос должно ответить вскры-тие, – сказал Каррегер.

– Вскры… вскрытие? Да-да, я понимаю… Но по… но почему миссис Уайт оказалась в нашей кладовой?

– Мы как раз пытаемся в этом разобраться, – снова взяла слово Марсия. – Дора, когда вы в последний раз заглядывали в кладовку?

– Вчера, часов в шесть вечера, перед уходом домой, – припомнила девушка. – Я занесла туда старую швабру, потом заперла дверь и повесила ключ обратно на гвоздь. Ничего необычного я тогда в кладовке не заметила.

– Давайте заглянем туда ещё раз! – оживилась Марсия. – Вдруг там чего-то не хватает по сравнению со вчерашним вечером? (Или наоборот появилось что-то новое?)

Марсия, Каррегер и Дора Маркхем поспешно покинули кабинет, оставив в нём одну мисс Чемберлен. Зайдя в кладовую, Дора в сомнениях огляделась по сторонам.

– Как будто всё на месте. Даже та старая швабра, которую я вчера сюда принесла, стоит всё в том же углу… Хотя постойте! – Она указала на большой дощатый ящик возле дальней стены. – Вечером эта штука лежала посередине прохода. (Я едва об неё не споткнулась.) Наверно, кто-то её переставил…

– Когда мы со Стивенсом сюда зашли, этот ящик уже стоял на этом месте, – пояснил Каррегер. – Возможно, его переставила сама миссис Уайт… Но с какой целью?

– Не… не знаю, – растерялась Дора. Но вот все трое покинули кладовку и вышли на улицу. Марсия сбегала в прихожую, чтобы ещё раз воспользоваться телефонным аппаратом. Вернувшись, она сообщила:

– Оперативники проверили адрес, по которому проживала миссис Уайт. Её бывшая квартирная хозяйка говорит, что она съехала с квартиры две недели назад и с тех пор обратно не появлялась. Где она сейчас, ей неизвестно.

– Итак, это направление расследования зашло в тупик, – упал духом Каррегер. – Мисс Маркхем, вы не помните: миссис Уайт не говорила, на какой курорт собирается отправиться?

– Не… не говорила, – ответила Дора.

– Очень жаль, – вздохнул Каррегер. – Судя по всему, во время пребывания на курорте с миссис Уайт произошло нечто, что заставило её срочно вернуться в Лондон и заглянуть среди ночи в свою бывшую контору. Возможно, в гостинице этого курортного городка она встретила какую-то знакомую… или получила какое-то известие… Если бы мы знали, о каком хотя бы курорте идёт речь! – горько посетовал он. – Но теперь мы оказались в абсолютно безвыходном положении. Как мы должны поступить? Обзванивать все курорты подряд и спрашивать, не останавливалась ли там в последние две недели какая-то миссис Уайт? Но в Англии сотни всевозможных курортов и тысячи всевозможных миссис Уайт… Марсия, вы можете подсказать мне хоть какой-то выход? – в последней надежде обратился он к своей спутнице.

– Да-да, конечно, – ответила та. – Дора, вы не знаете, что за врач порекомендовал миссис Уайт отправиться на курорт?

– Она обращалась за консультацией в клинику сеньоры Леокадии Сампайо де Карбонейро – здесь неподалёку, на соседней улице, – припомнила девушка.

– Это даёт нам ещё одну небольшую зацепку, – в задумчивости произнесла Марсия. – Нам стоит заглянуть в эту клинику и побеседовать с врачами. Возможно, они располагают интересующей нас информацией.

– Отличная идея! – воспрял духом Каррегер. – Марсия, вы всегда даёте мне дельные советы! Мы немедленно навестим эту клинику и продолжим там наше расследование…»

Линда Локвуд-Праудли отложила в сторону последний из прочитанных ею листков и потянулась за лежащими на середине стола сигаретами, зажигалкой и портсигаром. Сообразив, что чтение второй главы завершено, коллеги Линды очнулись от напряжённых раздумий и поспешили поделиться друг с другом впечатлениями от только что услышанного.

– Итак, в нашем рассказе появилось ещё несколько действующих лиц, – подвёл очередной промежуточный итог Колин Уэйр. – Нам стало известно имя жертвы. Ей оказалась некая ми… миссис Уайт из Ко… Комитета Защиты Прав Женщин.

– Причём не… непонятно, каким образом она о… очутилась в запертой кладовке, – дополнила председателя Клуба мисс Кокатрикс.

– И ку… куда делся ключ, – добавил Сидней Бент.

– Это – действительно интригующий момент, – согласился Колин. – Линда, вы уже размышляли над этой головомо… головоломкой?

– Размышляла, но пока ничего не придумала, – честно призналась писательница-феминистка. – С этим ключом я поступила импульсивно, под влиянием сиюминутных эмоций. Если бы он был обнаружен при миссис Уайт, это выглядело бы откровенно банально… Вот я и решила немного усложнить сюжет! Но всем нам прекрасно известно: нагородить сложностей всегда проще, чем потом разгородить их обратно.

– А для чего вы переставили ящик к стене? – полюбопытствовала мисс Кокатрикс.

– Тоже пока не знаю, – ответила Линда, закуривая свою крошешечную дамскую сигаретку. – Мне почему-то кажется, что этот передвинутый ящик имеет какое-то отношение к убийству миссис Уайт. Но какое именно? Для меня это до сих пор тайна за семью печатями… Надеюсь, Марсия сумеет докопаться до разгадки. В крайнем случае, Амброз ей поможет, – усмехнулась она.

– А вот мне эта девица не внушает особых надежд, – поделился озабоченностью Сидней. – И вообще наш детективный рассказ уже со второй главы больше смахивает на какой-то женский роман: убитая – женщина; её тело найдено в каком-то Женском Комитете; в этом Комитете заседают ещё две какие-то тётки; к расследованию примазалась какая-то юная пигалица из Женского отдела. Ко всему прочему, клинику тоже возглавляет какая-то сеньора с четырёхэтажной фамилией…

– Вы правы: фамилия этой дамы и впрямь несколько длинновата, – не стал спорить Колин. – Линда, вы не могли бы обозвать заведующую клиникой как-нибудь попроще и покороче, чтобы читатели не вывихнули себе языки при попытках выговорить её фамилию?

– Когда речь идёт о лечебных учреждениях, тут уж простота ни к чему, – возразила мисс Локвуд-Праудли. – Вы хотите, чтобы эта шаражка называлась покороче – например, клиникой какой-нибудь Джейн Смит? Но в нашей стране тысячи всевозможных Джейн Смит. А вдруг одна из них действительно открыла какую-то клинику и назвала её своим именем? И придётся нам тогда получать от этой дамы разгневанные письма: «Вы неверно описали работу моего медицинского учреждения. Я подам на вас в суд за клевету!» Так что пускай уж лучше читатели вывихивают себе языки…

– Я беспокоюсь не за здоровье читателей, а за репутацию нашего Детективного Клуба, – не унимался Сидней. – Того гляди, его придётся переименовать в Клуб Оголтелого Феминизма!

– Сидней, перестаньте наезжать на Линду! – вступилась за коллегу-писательницу мисс Кокатрикс. – Она пишет так, как привыкла. Разумеется, она понапихала в свою главу кучу всяких девиц всевозможных возрастов и родов занятий… Ничего другого от неё ожидать и не следовало!

– Никто и не думает предъявлять ей какие-либо претензии, – заверил Колин. – Приглашая мисс Локвуд-Праудли принять участие в нашем совместном проекте, я уже заранее был готов к тому, что в написанной ею главе окажется слишком много женских персонажей. От всей души надеюсь, что это не отразится на качестве нашего рассказа – а если и отразится, то в лучшую сторону.

– Вы не переживайте! Я подправлю всё, что требуется, – пообещала мисс Кокатрикс, выкладывая докуренную до фильтра сигарету в большое блюдце посереди стола. – Насколько я понимаю, следующую главу предстоит сочинять мне?

– Вы всё схватываете на лету, – позволил себе комплимент Колин. – Да, теперь наступила ваша очередь! Оставьте ваши курительные принадлежности на столе – и вперёд, в кабинет!

– Какой-то маленький у нас столик… – произнесла в задумчивости мисс Кокатрикс.

– А вы постарайтесь разложиться покучнее! – не удержался от дружеского совета Сидней Бент.

Ветеран классического детектива (если не по стажу, то по возрасту) принялась выкладывать на стол содержимое своих карманов, имеющее хоть малейшее отношение к курению. Вскоре на столе оказались следующие предметы: три пачки сигарет и одна пачка папирос, четыре спичечных коробка (два из них пустые), две зажигалки (судя по всему, обе неработающие) и ещё штук десять одиночных сигарет – а также пакетик антиникотиновых таблеток и небольшая брошюрка о вреде табака. Прихватив с собой рукопись первых двух глав рассказа и пачку чистых листов, почтенная писательница удалилась в кабинет. Колин Уэйр пожелал ей успешно поработать и учтиво запер дверь за её спиной. Несколько минут спустя наступившую тишину прервал голос Сиднея Бента:

– Линда, а вам не кажется, что вы перегибаете палку с вашим феминизмом? Конечно же, инспектор полиции ни за что не догадается посмотреть на вывеску над входной дверью, пока его помощница ему не подскажет… Вы хоть сами-то верите в подобные чудеса?

– Но общеизвестно, что женщины обладают более острым и гибким умом, чем мужчины, – парировала мисс Локвуд-Праудли. – Это давно доказано специалистами. Самый известный пример – Таппенс и Томми, персонажи романов Агаты Кристи. В этом семейном дуэте роль мозгового центра всегда играет Таппенс, а Томми лишь выполняет разработанные ею планы… Ещё один пример – Жаклин и Саймон из другого романа того же автора, «Смерти на Ниле». Жаклин говорит про своего сообщника так: «Ни ума у него, ни воображения». Разумеется, план убийства жены Саймона целиком придумала Жаклин, а Саймону оставалось только его исполнить… Верно говорят специалисты: мужчины хороши там, где требуется грубая физическая сила, а более тонкая работа – исключительно женский удел.

– Вы бы ещё вспомнили старушку Марпл! – дал волю иронии Сидней. – У меня уши краснели, когда я читал про её «гениальные» (в кавычках) озарения… «Мисс Марпл, вас просит о помощи полиция Нью-Йорка! Вчера там был ограблен банк; под подозрение попали трое – Икс, Игрек и Зет. Скажите нам скорей: кто из них преступник?» «Конечно, Игрек! Судя по вашему описанию, он похож на моего троюродного внучатого племянника, который в пятилетнем возрасте стащил у меня из буфета банку варенья…»

– Честно сказать, детективные способности мисс Марпл вызывают у меня большой скепсис, – согласился с коллегой Колин Уэйр. – Но во всём остальном она – довольно забавная старушенция, и читатели её любят… Кстати, как там поживает наша мисс Кокатрикс? – Он повернул голову и не без настороженности посмотрел на запертую дверь кабинета. – Чует моё сердце: она задаст всем нам перцу со своим скептическим реализмом! Но вот мисс Кокатрикс постучала в дверь изнутри, и председатель Детективного Клуба отправился её отпирать. Вскоре почтенная последовательница скептического реализма снова сидела за круглым столом и раскладывала по нему свои многочисленные бумажные листки.

– Глава третья. «В клинике», – объявила она и приступила к чтению:

«– Дора, мы не станем вас далее задерживать, – обратился Каррегер к мисс Маркхем. – У вас с мисс Чемберлен наверняка много работы…

– А я вам ещё нужна, мистер Каррегер? – осведомилась Марсия, когда Дора удалилась в свой Комитет.

– Нет-нет, вы тоже можете быть свободны, – кивнул ей инспектор. – Вы провели всю ночь на дежурстве и, конечно же, сильно устали. Ступайте домой и хорошенько отдохните!

Марсия Доув пожелала инспектору удачно потрудиться и радостно убежала куда-то по своим делам. Каррегер понимающе улыбнулся. Разумеется, для молодой женщины личные дела всегда будут важнее, чем служебные…»

Линда Локвуд-Праудли возмущённо фыркнула, а Сидней Бент злорадно ухмыльнулся. Тем временем мисс Кокатрикс продолжала читать:

«Вскоре Каррегер уже подходил к клинике сеньоры Леокадии Сампайо де Карбонейро, расположенной на соседней улице. Зайдя в старые покосившиеся воротца, он очутился на внутренней территории. Несколько неказистых одноэтажных строений были разбросаны там и сям, напоминая собой бледные поганки в дремучем лесу. Каррегер двинулся по неровной раздолбанной дорожке в сторону ближайшей из поганок. Ему навстречу попалась медсестра в грязном халате, катившая перед собой инвалидную коляску с полупарализованным пациентом. На перекошенном и искажённом болью лице пациента застыло унылое безнадёжное выражение, как у несчастного животного, которого везут на заклание…»

– Ну какие ещё парализованные пациенты? – воскликнула в отчаянии мисс Локвуд-Праудли. – В этой клинике дают консультации специалисты-психологи. Они рекомендуют своим клиентам съездить на курорт для снятия психологического напряжения… При чём тут какие-то инвалидные коляски?

– Дорогая, вы забыли упомянуть о специализации вашей клиники, – невозмутимо парировала мисс Кокатрикс. – Я имею полное право поместить туда пациентов, страдающих тяжёлыми формами заболеваний опорно-двигательного аппарата. К сожалению, у жизни бывают не только светлые стороны… Ну, я продолжаю:

«Когда Каррегер уже подходил к главному больничному корпусу, из его открытого окна внезапно пахнуло чем-то резким и неприятным. Инспектор невольно поморщился. Он узнал этот запах – так могла пахнуть лишь свежая моча…»

– Боже мой, какой ужас! – схватилась за голову Линда Локвуд-Праудли. – Мисс Кокатрикс, вы совсем потеряли меру со своим скептическим реализмом! Что ещё за запах мочи в солидном медицинском учреждении? Я много раз бывала в больницах и клиниках – и в них нигде никогда не пахло ничем подобным!

– Значит, не там нюхали, дорогая, – усмехнулась мисс Кокатрикс. – Я тоже иногда заглядываю в кое-какие лечебные заведения. Как туда ни зайдёшь, там обязательно чем-то воняет – если не мочой, так кое-чем похуже. Просто нужно знать, с какой стороны куда подойти… Такова жизнь, и никуда от этого не денешься. Не может всё на свете пахнуть вашими любимыми духами…

– На мой взгляд, ваш спор абсолютно беспредметен, – поспешил выступить в роли миротворца Колин Уэйр. – Безусловно, каждый писатель видит мир по-своему и имеет право на свободу творчества. Я согласен с мисс Кокатрикс: при желании можно отыскать неприятные запахи даже там, где их вроде бы и быть не должно… Мисс Кокатрикс, будьте добры, продолжайте чтение!

Почтенная писательница продолжила:

«Возле самого входа в корпус Каррегеру попалась навстречу ещё одна медсестра – на сей раз без пациента. Инспектор показал ей своё служебное удостоверение и попросил позвать заведующую клиникой. Сестра удалилась обратно в корпус, а Каррегер в ожидании уселся на обшарпанную кургузую скамейку. Заходить в больничный корпус ему совершенно не хотелось.

Несколько минут спустя из той же двери появился невысокий седоватый мужчина в белом халате, с устало-раздражённым выражением на лице.

– Инспектор Каррегер? – кивнул он гостю и присел на другой краешек скамейки. – Будем знакомы: я – доктор Шейн О’Хара!

– Вы заведуете данной клиникой? – удивлённо поднял брови Каррегер.

– Да, заведую. А разве я не похож на заведующего?

– Конечно, похожи… Но я, честно говоря, ожидал увидеть на вашем месте сеньору Леокадию Сампайо де Карбонейро.

– Ах, вы об этой даме! – Доктор О’Хара не без сарказма посмотрел на большую вывеску возле входной двери. – Если вы не в курсе, я вам охотно объясню: сеньора Леокадия – богатенькая взбаламошная меценатка, которая ни черта не смыслит в медицине. Недавно ей пришло в голову открыть клинику по лечению редких болезней. Мы выразили ей огромную благодарность, назвали клинику её именем и попросили больше не вмешиваться в нашу работу… Ну, инспектор, я вас внимательно слушаю! Чем могу вам помочь?

– Полицию интересует одна из ваших недавних пациенток – миссис Констанс Уайт. Она обращалась к вам в клинику около двух недель назад.

– Миссис Уайт? Да-да, прекрасно её помню: весёлая забавная старушка лет под шестьдесят… А что конкретно вы хотели про неё узнать?