Текст книги "Брокингемская история. Том 14"

CXXXII. Самоходная установка

– Я бы хотел обратить внимание собравшихся на один принципиально важный момент, – прочитал по бумажке выступающий, стоявший у подножия сцены за микрофоном, – По оценкам экспертов, к началу минувшего года Брокингемское дело считалось раскрытым примерно на шестьдесят пять процентов. По итогам первого квартала этот показатель увеличился до семидесяти пяти; по итогам второго – до восьмидесяти пяти; по итогам третьего – до девяноста пяти. По окончании года все мы с нетерпением дожидались новых данных… И вот на днях они были объявлены: Брокингемское дело теперь раскрыто на девяносто семь процентов. Возможно, некоторые недальновидные критики выразят недовольство снижением темпов расследования… Но я бы не стал следовать их примеру. На мой взгляд, оснований для беспокойства у нас пока недостаточно. Не секрет, что под конец года в следственных органах всегда наблюдается небольшой сезонный спад. (Кстати, нечто подобное происходит и во многих других сферах производства и общественной деятельности.) Скорее всего, речь идёт о так называемом «предрождественском синдроме»… Это явление детально описано во многих научных исследованиях. В конце осени и начале зимы ввиду сезонного изменения климата многие сотрудники следственных органов заболевают гриппом и прочими простудными заболеваниями; они больше времени проводят дома на больничном и, соответственно, меньше времени уделяют своим прямым служебным обязанностям. Помимо этого, существуют и иные причины замедления роста производственных показателей под конец года, на которых я за недостатком времени не стану подробно останавливаться. Таким образом, упрёки в адрес наших следственных структур за якобы провалы в Брокингемском расследовании я бы назвал необъективными и несостоятельными…

Присутствующая в актовом зале немногочисленная публика терпеливо внимала речам многословного оратора. Из разных уголков зала доносилось осторожное похрапывание; некоторые из собравшихся вполголоса обсуждали между собой свои личные проблемы; кто-то, пользуясь случаем, дочитывал принесённую с собой книжку или газету; в дальнем углу какая-то парочка сосредоточенно играла в карманные шахматы. Расположившиеся на заднем ряду два джентльмена чрезвычайно решительной наружности тоже были заняты неким важным делом: Они вдвоём рисовали на одном и том же бумажном листке какие-то затейливые графики и о чём-то попутно друг с другом переговаривались… Внезапно за их спинами послышалось чьё-то осторожное посвистывание. Обернувшись на звук, рисовальщики графиков увидели в проёме главной двери знакомую фигуру в синем костюме, которая делала им энергичные знаки рукой.

– Похоже, это – за нами! – смекнул один из решительных джентльменов.

Срочно отставив в сторону все важные дела, оба джентльмена поспешили без лишнего шума покинуть зал вслед за фигурой в синем костюме. Вскоре все трое уже стояли у ближайшей стенки, неподалёку от лестницы на первый этаж.

– Ну как, Доддс-Маклуски? – полюбопытствовал для начала зам по кадрам, машинально покручивая пуговицу на своём синем костюме, – Ещё не заснули? Вас ещё не усыпил этот болтун?

– Нет-нет, мы с большим интересом следим за его выступлением! – решительно пресёк неуместный намёк Маклуски, – С некоторыми его тезисами мы в целом согласны – хотя с некоторыми другими могли бы и поспорить…

– Я вижу, вы даже сделали кое-какие записи по ходу его речи, – зам указал на листок с графиками в руках у Маклуски.

– Да, разумеется, – не стал отрицать Доддс, – Некоторые высказывания оратора навели нас на кое-какие ценные мысли…

– А как же меры служебной конспирации? – не преминул напомнить зам, – Да будет вам известно: Брокингемское совещание является секретным мероприятием. Конспектировать выступления выступающих категорически запрещено!

– Мы ни на секунду об этом не забываем, – заверил Маклуски, – Но выступление этого типа навело нас на мысль, что скоро наше совещание наконец закончится к чёртовой бабушке, и мы с Доддсом сможем отправиться в очередную командировку… Вы ведь поручили нам разработать новую стратегию поисков Родли; не так ли? Вот мы и вычерчивали предполагаемые маршруты наших будущих поездок и пытались выбрать из них наиболее оптимальные! – и он в качестве наглядного доказательства предъявил заму листок со своими графиками.

– Насчёт поисков Родли можете больше не волноваться, – махнул рукой зам, – Вчера этот тип окончательно попался к нам в лапы в городе Рэксеме, что в Уэльсе…

Прославленные детективы не смогли удержаться от удивлённого присвистывания.

– Родли попался? – недоверчиво переспросил Доддс, Окончательно? Нет, в это сложно поверить! И с какой вообще стати он вдруг очутился в этом Рэксеме?

– Каким образом его туда занесло – это уже вопрос непринципиальный, – не стал углубляться в технические сложности зам, – По нашим данным, дело обстояло следующим образом: Вчера Родли в компании с какими-то двумя собутыльниками распивал спиртные напитки возле офиса какой-то строительной рэксемской компании. Они стояли прямо под каким-то балконом… События происходили в самый разгар дня, когда сверху ещё светило солнце. Под действием солнечных лучей на балконе началось таяние сосулек; одна из них сорвалась вниз и свалилась прямо на нашу весёлую компанию… Не мне вам объяснять, кто такой Родли и какие мысли обычно вертятся у него в голове. Естественно, он заподозрил, что эту сосульку намеренно сбросил на него с балкона какой-то неведомый шутник… Дабы не оставить шутку без ответа, он тут же залез на этот балкон. Не обнаружив там ни души, он решил, что шутник уже успел удрать с балкона внутрь здания. Тогда он принялся крушить балконную дверь… В конечном итоге сотрудники строительной фирмы вызвали на помощь наряд полиции. Родли был задержан и доставлен в один из местных полицейских участков. Там он предъявил свои служебные документы и заявил, что является следователем Центральной полиции и якобы находится в секретной командировке в рамках Брокингемского расследования… Сегодня утром полиция Рэксема связалась с нами и предложила забрать у них Родли. Я вызвал к себе Беннета из отдела режима и дал ему задание немедленно выезжать в Рэксем. К настоящему моменту Беннет уже получил на руки все командировочные документы и благополучно отправился в путь. Уже завтра с утра он будет в Рэксеме, а уже послезавтра доставит Родли к нам… если, конечно, с ним не случится по дороге ничего непредвиденного, – зам на всякий случай постучал рукой по деревянной скамейке, возле которой стоял, – Как видите, проблема Родли наконец успешно разрешилась после шести месяцев всевозможных мытарств! – проявил неиссякаемый оптимизм он.

– Ну что ж, мы очень рады, – Маклуски благоразумно приберёг свои ложки дёгтя до будущих времён, – Раз проблема Родли уже решена, нам больше не имеет смысла заниматься его поисками. Тогда нам самое время отправиться в очередную командировку в рамках Брокингемского расследования! Первым делом нам следует забрать Брокингемские отчёты за прошлый квартал из Крукроуда, Алексвилла и Болтли. (По нашим прикидкам, к настоящему моменту эти отчёты уже наверняка должны быть составлены.) Кстати, мы с Доддсом как раз обсуждали вопрос о наиболее оптимальном маршруте наших предстоящих поездок… – он повторно предъявил заму всё тот же листок с графиками.

– Погодите пока думать о командировках! – призвал подчинённых к порядку зам, – Я вызвал вас из зала для того, чтобы поручить вам одно небольшое задание… вернее, два небольших задания, – (прославленные детективы заметно насторожились при этих словах), – Одно из них весьма несложно, а второе… – он сделал эффектную паузу, – …а второе – и того проще. Ну, с какого из них мне начать?

– Я предлагаю сперва озвучить то, которое посложнее, не стал ломать голову Доддс.

– Тогда слушайте! – перешёл наконец к главному зам, Вчера, если вы ещё не забыли, у нас проходила автобусная экскурсия по Лондону. В ней принимал участие и наш дорогой Уайтлок – начальник лучшего отдела Центральной полиции по итогам прошлого квартала. Естественно, на это время его Отдел Жидкостей временно остался без его присмотра… Так уж вышло, что именно вчера его отдел ездил на склад заправляться спиртом, ацетоном и прочими жидкостями. В отсутствие Уайтлока делегацию возглавил его заместитель Питерс… Ну так вот: В процессе заправки спиртом Питерс и компания на пару минут утратили контроль за своим рабочим оборудованием – и это мгновенно привело к его похищению…

– То есть, у Питерса спёрли бочку со спиртом? – забеспокоился Маклуски.

– Нет-нет, спирт при этом не пострадал, – развеял его опасения зам, – У него всего-навсего укатили из-под носа самоходную тележку – причём совершенно пустую… Вы понимаете, о чём идёт речь?

– Самоходная тележка? – задумался Доддс, – Так-так-так… Как мне помнится, под этим названием в Отделе Жидкостей фигурирует некая плоская металлическая доска белого цвета, имеющая три колеса снизу и одну большую ручку спереди. На этой штуке Питерс обычно возит туда-сюда свои бидоны с бочками…

– Эту самую тележку у него и спёрли, – подтвердил зам, Волею случая, свидетелем похищения оказался Ходл, наш водитель грузовика. Он наблюдал за событиями из своей кабины, но воспрепятствовать угону тележки не смог, ибо не имел права покидать свой грузовик. (А то бы, чего доброго, угнали и его.)

– Конечно, старина Ходл, как часовой на посту, не имел права ни на секунду покинуть охраняемый им объект, согласился Маклуски, – Но он, стало быть, узнал похитителей?

– К счастью, узнал, – кивнул головой зам, – Ими оказались хорошо знакомые ему сотрудники нашей доблестной госбезопасности. Ходл уже не первый раз сталкивается с ними на этом складе, куда они тоже периодически приезжают на заправку спиртом, ацетоном и прочей ерундой. Он даже назвал нам их фамилии – Харпер и Блоу… Похищение было совершено с присущей госбезопасности наглостью и цинизмом: Едва Питерс и компания на пару минут отошли от грузовика, Харпер и Блоу выскочили откуда-то из-за угла, откатили нашу тележку к своему грузовику, закинули её к себе в кузов и дали полный газ. (Их не остановили даже предупредительные крики и гудки Ходла из кабины нашего грузовика.) Когда Питерс и компания вернулись, от тележки и похитителей уже и след простыл… По возвращении со склада Питерс написал служебную записку об обстоятельствах пропажи тележки. Она уже дошла до Директора, а тот поручил мне разобраться с этим вопросом… Сегодня утром я позвонил в госбезопасность и попытался по-хорошему уговорить их вернуть нам тележку – но эти ребята, как и следовало ожидать, своей вины не признают. Харпер утверждает, что вчера якобы и близко не подходил к нашей тележке… Кстати, это оказалась не та госбезопасность, что граничит с нашим изолятором, а немного другая – её здание расположено по ту сторону парка отдыха, – уточнил он для пущей ясности.

– Знаем мы это здание, – не стал отрицать Доддс, – Это – так называемый архив госбезопасности. Минувшим летом мы с Маклуски уже имели счастье его посетить…

– А сегодня вам выпадет счастье посетить его ещё раз, поставил подчинённых перед фактом зам, – Я договорился с Харпером, что во второй половине дня пришлю к нему кого-то из наших сотрудников для дальнейшего разбирательства. Лучших кандидатур, чем вы двое, у меня не нашлось… Ваша задача будет предельно проста: убедить Харпера вернуть нам нашу самоходную тележку. (Отдел Жидкостей жалуется, что без неё ему придётся таскать свои бидоны со спиртом чуть ли не на собственных горбах.) Ходл ждёт вас у ворот нашего дальнего КПП со своим грузовиком. Оба они до конца дня поступают в ваше полное распоряжение…

– Действительно, не самое сложное дело, – вздохнул с облегчением Маклуски, – А мы уж было подумали, что нас сейчас отправят копать траншеи для прокладки канализации… Но помимо похода в госбезопасность нас ожидает ещё какое-то задание; не так ли?

– Второе задание ещё проще первого, – заверил зам, Знаком ли вам некий Кейс, сотрудник нашего Отдела Анализа?

– Ну ещё бы! – не стал отпираться Доддс, – На прошлой неделе мы как раз навещали его в антенном корпусе. Он в нашем присутствии сражался со своим ОЗУ (Оперативно Забывающим Устройством), и сражение это закончилось боевой ничьёй… А что такое случилось с этим Кейсом?

– Очень большая неприятность, – ответил зам, – Руководство Отдела Анализа лишило его по итогам прошлого квартала премии – причём сразу на сто процентов, – (прославленные детективы сочувственно покачали своими умудрёнными головами), – Кейс немедленно подал жалобу в Комиссию по Трудовым Спорам, требуя вернуть ему невыплаченную премию. КТС уже приступила к рассмотрению этого дела и поручила заниматься им некому Бэббеджу. (Возможно, вы его знаете – он работает у нас в бухгалтерии.) Сегодня утром мне довелось побеседовать с этим Бэббеджем; он честно признался, что он – новичок в подобных вопросах. Ему требуется выяснить, действительно ли Кейс в прошлом квартале добросовестно исполнял свои должностные обязанности. Но как проводятся подобные расследования, он до сих пор понять не может… В общем, я пообещал Бэббеджу, что пришлю к нему для консультации каких-нибудь следственных работников… (Разумеется, я имел в виду вас двоих.) Итак, вы прямо сейчас отправляетесь в главный корпус и консультируете Бэббеджа! Закончив с этим делом, вы незамедлительно запрыгиваете в грузовик к Ходлу и двигаетесь прямой наводкой в госбезопасность… Надеюсь, задание вам понятно?

– Да-да, конечно, – подтвердил окончательно воспрявший духом Маклуски, – Действительно, оба задания вполне выполнимы… Как здорово, что от нас не требуется что-либо копать, тянуть или привинчивать! Самой трудоёмкой частью наших сегодняшних работ может стать разве что транспортировка этой несчастной самоходной тележки от здания архива до грузовика Ходла…

– С этим делом мы уж как-нибудь справимся, – выразил уверенность Доддс, – Ведь у нашей тележки – целых три колеса!

Закончив инструктаж подчинённых, зам спустился вместе с ними на первый этаж и позвонил с ближайшего телефонного аппарата в бухгалтерию. Полминуты спустя он известил детективов о том, что Бэббедж будет дожидаться их в главном корпусе, на лестнице с перечёркнутой сигаретой… Не прошло и нескольких минут, как прославленные мастера сыска и розыска действительно отыскали новоявленного члена Комиссии по Трудовым Спорам на лестничной площадке между четвёртым и пятым этажами. Это оказался внушающий доверие интеллигентный работник в очках и с небольшими усами.

– Рад познакомиться с профессиональными следователями! – искренне признался он, – Честно сказать, я пока ума не приложу, с какого боку подступиться к своему расследованию… Больше всего меня смущает то обстоятельство, что этот Кейс – технический работник. Сам же я с техникой никогда дела не имел… (Моя стихия – цифры и бумажки.) Как я смогу проверить, выполнял ли Кейс свою работу три месяца назад? Наверно, мне придётся проводить опрос свидетелей. Но что мне это даст в данном конкретном случае? Смогут ли сослуживцы Кейса припомнить, какими делами он занимался в столь отдалённые времена?

– Конечно, в обязанности сослуживцев Кейса вряд ли входит непрерывная слежка за ним, – согласился Маклуски, – К тому же, прямой допрос здесь малопригоден… Не забывайте, что сослуживцы Кейса тоже находятся в служебной зависимости от руководства Отдела Анализа – то есть, от одной из конфликтующих сторон. Наивно ожидать, что они охотно дадут вам нежелательные для своего начальства показания, рискуя и сами вслед за Кейсом остаться без квартальной премии… Так что на полную искренность свидетелей вам рассчитывать не стоит!

– Вот и я про то же! – вздохнул Бэббедж, – Но как бы мне тогда докопаться до истины?

– Мы можем дать вам один дружеский совет, – поспешил к нему на выручку Доддс, – К слову, мы с коллегой немного знакомы со спецификой трудового процесса технических работников, поскольку у нас в Отделе Расследований имеется свой технический сектор на первом этаже. (Во время прошлой реорганизации его включили в наш штат в целях служебной конспирации.) Нам точно известно, что у любого технического работника должна быть в наличии так называемая тетрадь учёта рабочего времени… Вы знаете, что это такое? Если нет, я поясню: В начале каждого месяца непосредственный начальник каждого технического работника вписывает в его тетрадку план предстоящих работ. В конце месяца работник отчитывается перед начальником об их выполнении, а тот отмечает ему в тетради все выполненные работы, с точным указанием потраченных на каждую работу дней… Непосредственным руководителем Кейса является его начальник сектора Уолсингем. Он и должен контролировать все работы, выполненные Кейсом… Так что ваша задача не так уж и сложна: попросить у Кейса его тетрадь учёта рабочего времени и внимательно изучить сделанные там за прошлый квартал записи.

– Не может быть, чтобы всё было так просто! – проявил присущий ему скептицизм Бэббедж.

– Если у вас вдруг возникнут какие-то сложности, мы всегда будем рады прийти вам на помощь! – заверил Маклуски.

– Мне почему-то кажется, что сложности обязательно возникнут, – высказал предчувствие Бэббедж.

– Тогда мы готовы отправиться в Отдел Анализа вместе с вами, – попытался вселить в него оптимизм Доддс.

Все трое поднялись по лестнице ещё на один пролёт и вышли в коридор пятого этажа. Нужная им дверь была расположена немного правее, ровно через одну от рабочей комнаты самих Доддса и Маклуски… Зайдя в сектор Уолсингема, вошедшие застали там лишь два живых существа – сотрудника данного сектора Кейса, сидящего на стуле посереди комнаты, и большой холодильник, стоящий в дальнем углу. Из этих двоих делом был занят только один: Холодильник трудолюбиво пыхтел и урчал, а Кейс откровенно скучал и валял дурака… Он заметно оживился, когда Бэббедж представился и назвал цель своего прибытия. Вошедшие оперативно подсели к Кейсу на трёх других стульях и с места в карьер приступили к выполнению своей миссии.

– Кейс, расскажите-ка поподробнее, что вы там такое не поделили со своим Уолсингемом! – предложил Маклуски.

– Подобный дурдом возможен только в нашей замечательной Центральной полиции, – начал Кейс, – Уолсингему кто-то сообщил, что я будто бы собираюсь перебежать из нашего отдела в Отдел Разработок…

– А вы действительно собрались туда перебегать?уточнил для полной ясности Доддс.

– Даже не думал об этом! – воскликнул Кейс с такой горячностью, что у присутствующих тотчас отпали все сомнения в его искренности, – Уж не знаю, что за идиот запустил подобную "утку"… На прошлой неделе я помогал Отделу Разработок в переноске по антенному залу их оборудования. Возможно, это и стало причиной этих слухов… (Отдел Разработок собирается открыть в большом зале новый технический отсек – он понадобится им для работы с каким-то новым агрегатом, который должны на днях доставить в антенный корпус с какого-то завода. Разумеется, теперь у Трейси и компании полно забот в большом зале.) Но я до сих пор не понимаю, с какой радости мне вдруг могло понадобиться перебегать в этот несчастный Отдел Разработок… А вот Уолсингем поверил этим слухам – и сразу лишил меня премии на сто процентов! Он даже не удосужился пригласить меня на квартальное подведение итогов в нашем секторе. Я тогда целый день торчал в машинном зале и воевал со своим ОЗУ. (Если вам интересно, могу похвастаться: Я его всё-таки вытащил!) Я и не подозревал, что в это самое время на пятом этаже главного корпуса меня лишают квартальной премии. Только на следующий день я наконец узнал всю правду…

– Назовём вещи своими именами: Ваш начальник сектора свалял порядочного дурака, – не постеснялся громких слов Бэббедж, – Он был обязан пригласить вас на квартальное собрание. (Согласно требованиям законодательства, голосование по лишению работника премии должно проводиться в его присутствии.) Следом за вашим Уолсингемом дал маху и ваш начальник отдела, утвердивший его незаконное решение и передавший его далее в Отдел Охраны Труда и Зарплаты. Его начальник, Ноттли, тоже изрядно напортачил: Он не глядя подмахнул эту бумажку, да ещё сослался при этом не на тот номер приказа из Министерства… (Я обнаружил этот прокол сразу, как только приступил к рассмотрению вашего дела.) Так что юридическая сторона дела сомнений не вызывает: При лишении вас премии было допущено сразу несколько процессуальных нарушений… Но попробуем разобраться с фактической стороной! Имелись ли у вашего начальника основания подозревать вас в невыполнении своих служебных обязанностей?

– Кейс, покажите нам свою тетрадку учёта рабочего времени! – предложил Маклуски.

Специалист по борьбе с ОЗУ незамедлительно извлёк из своего рабочего стола небольшую тетрадку, напоминающую школьный табель успеваемости.

– Вот, убедитесь: За октябрь, ноябрь и декабрь у меня все работы выполнены! – он наглядно подтвердил свои слова записями в тетрадке, – В основном это были регламентные работы на вычислительной технике, написание программы для ЭВМ и отладка этой программы. Под каждым пунктом стоит собственноручная закорючка Уолсингема… Так с какой тогда стати он теперь говорит, что я якобы весь квартал валял дурака?

– Действительно странно, – признал Бэббедж, внимательно изучив записи в тетради Кейса, – Отметка начсектора о выполнении полного объёма работ имеется в наличии… По закону лишить работника премии на сто процентов возможно лишь в том случае, если его коэффициент полезного участия равняется нулю – то есть, если он за весь квартал не выполнил ни одного порученного ему задания. Однако таких работников следует лишать не только премии, но и зарплаты… Да, что-то ваш Уолсингем намудрил с этой премией!

– Похоже, он сгоряча наказал Кейса не за плохую работу, а за намерение перебраться в другой отдел (которого у Кейса и в помине не было), – подвёл краткий итог Доддс.

– Да, очень похоже на то, – согласился Бэббедж, – Тогда я не понимаю, на что ваш Уолсингем рассчитывает! КТС однозначно вынесет решение в пользу Кейса… Но я всё-таки попытаюсь сперва поговорить с вашим начальником! Возможно, он одумается и не захочет доводить дело до комиссии, – подумал вслух он, – Допустим, Уолсингем признает свою ошибку и выплатит вам недостающую сумму из каких-то других средств… Кейс, готовы ли вы в этом случае забрать свою жалобу из КТС и пойти с начальником на мировую?

– Я-то всегда готов, – принял вызов Кейс, – Но только пускай Уолсингем публично признает, что я – никакой не лоботряс и честно выполняю свою работу!

– Вот и прекрасно! – обрадовался Маклуски, – Вот мы уже и почти помирились!

– Тогда прямо сейчас зайду к Уолсингему и с ним побеседую! – Бэббедж решительно поднялся со стула, – Его кабинет находится рядом с вашей комнатой; не так ли? Значит, далеко идти мне не придётся…

– Вы хотите, чтобы мы с коллегой опять вас сопровождали? – осведомился Доддс.

– Пожалуй, это было бы излишне, – отклонил руку и ногу помощи представитель КТС, – Начальники обычно не любят, когда разговоры об их просчётах ведутся в присутствии посторонних… Надеюсь, наша беседа продлится недолго. Ждите меня минут через десять! – с этими словами он покинул гостеприимную рабочую комнату Отдела Анализа.

– Плохо же он знает нашего Уолсингема… – покачал головой Кейс, – Разве тот когда-нибудь признает, что был неправ – даже в отсутствии посторонних? Да он ни с кем и ни за что не пойдёт ни на какую мировую!

– Тем хуже для него, – заметил Маклуски, – поскольку в этом случае его неправоту публично признает КТС.

– Представляете, каково мне работать с таким твердолобым начальником? – горько посетовал Кейс, – Но покорно сносить его выкрутасы я не намерен! Пока он передо мной не извинится, я больше никаких работ в его секторе выполнять не намерен… Так и буду сидеть тут на стуле посереди комнаты! (Раз уж он обозвал меня лоботрясом и тунеядцем!)

– Вам, конечно, видней, – ответил Доддс, – Но мы бы всё-таки не советовали вам демонстративно плевать в потолок в присутствии представителей КТС… А вдруг они подумают, что вы и в самом деле постоянно отлыниваете от работы? В этом случае никакой Бэббедж уже не станет бороться за возвращение вам недоплаченной премии… (Дескать, не всё ли равно, в каком квартале Кейс валял дурака – в четвёртом прошлого года или в первом нынешнего?)

– Между прочим, я и в этом квартале уже успел немного поработать, – обратил внимание Кейс, – Да вы и сами видели, как я сражался с этим дурацким ОЗУ… И после всего этого Уолсингем ещё лишает меня премии? У него совсем нет совести, как я погляжу!

– Да, кстати! – решил переменить тему Маклуски, – Кейс, а ведь первоначально вы, как нам помнится, были простым техническим работником; в ваши обязанности входило лишь протирать вашу ЭВМ техническим спиртом… С каких это пор Уолсингем стал поручать вам написание компьютерных программ? – он кивнул на тетрадь учёта рабочего времени.

– Это – долгая история, – вздохнул многопрофильный технический работник, – До позапрошлого года я действительно занимался лишь регламентными работами на вычислительной технике – а программы для неё писала наша программистка, миссис Эдвардс. Но вы и сами, наверно, знаете, что получается, если поручить женщинам серьёзную работу… Когда миссис Эдвардс первый раз зашла в машинный зал, она полчаса не могла догадаться, как включается наша ЭВМ. (Без моей помощи она бы до сих пор её не включила.) Далее она попыталась загрузить в машину свою операционную систему; ЭВМ послала её куда подальше и выдала сообщение об ошибке. Разумеется, миссис Эдвардс тут же выключила машину и довольная покинула машинный зал. Уолсингему она доложила, что ЭВМ неисправна… Следующие полтора года работа в нашем секторе проходила по одному и тому же сценарию: Я провожу на машине регламентные работы, а миссис Эдвардс пишет себе в стол какие-то программы; в отчётах она указывает, что не может их отладить ввиду неисправности ЭВМ. Долгое время подобное положение вещей всех нас устраивало – особенно миссис Эдвардс, которая несколько раз получала прибавку к премии за написание своих программ… Но позапрошлой осенью наш сектор всё же схлопотал нагоняй от начальника отдела за провал плана работ по внедрению нового программного обеспечения. Уолсингем наконец решил выяснить, по какой причине не работает наша замечательная программа анализа данных. Естественно, миссис Эдвардс свалила всю вину на неисправную ЭВМ… Уолсингем потребовал от меня ответа: Почему я до сих пор не привёл ЭВМ в рабочее состояние? Я ответил, что машина по всем признакам выглядит вполне работоспособной и успешно отрабатывает все проверочные тесты… Миссис Эдвардс продолжала стоять на своём: ЭВМ у Кейса совсем от рук отбилась – она не хочет загружать в себя операционную систему и постоянно выдаёт сообщения о каких-то ошибках, а недавно даже порвала ей перфоленту с какой-то важной программой… Я возразил: ЭВМ при всём желании не могла порвать перфоленту, поскольку не имеет для этого подходящих приспособлений. (Представьте себе картину: Вот откуда-то из процессорного блока вдруг высовываются какие-то длинные руки и начинают рвать бумажки миссис Эдвардс… Абсурд? Ну ещё бы!) Лента может порваться только по одной причине: Если вы при загрузке не удосужились как следует её придержать – вот она и свалилась со штыря… Уолсингем немного подумал и высказал желание лично заглянуть в машинный зал, чтобы наглядно во всём убедиться. Дожидаясь его прихода, я включил ЭВМ и решил на всякий случай прорепетировать загрузку перфоленты. Только я запустил считыватель, как Уолсингем и миссис Эдвардс вошли в зал. Постучать в дверь они, разумеется, забыли… Увидев перед собой их физиономии, я вздрогнул от неожиданности и на секунду отдёрнул руку от считывателя. Перфолента тут же свалилась со штыря и порвалась… Уолсингем саркастически усмехнулся: "Вот я своими глазами увидел, как ЭВМ Кейса рвёт перфоленты!" Переубедить его мне так и не удалось. Он поставил меня перед фактом: либо моя ЭВМ всё-таки согласится работать с нашей программой анализа данных, либо я буду лишён квартальной премии. И пришлось мне всерьёз заняться программами для ЭВМ… Я попытался сам установить на машину операционную систему, но тоже получил в ответ кучу сообщений об ошибках. Просмотр технической документации тем более ни к чему вразумительному не привёл… (Разбираться в чужой программе – безнадёжный номер! Это – примерно то же самое, что копошиться в чужой голове.) В итоге я начал с самого простого – изучения машинных кодов. Прочитав специальную литературу, я понемногу освоился и даже сам написал несколько небольших программ. (Одну из них наш сектор потом оформил в качестве рационализаторского предложения.) Я доложил Уолсингему, что все мои программы успешно работают на нашей ЭВМ. Он в ответ поинтересовался: А почему же в таком случае наша профессиональная программистка не может с ней справиться? И тогда я сгоряча предложил: Раз у миссис Эдвардс возникли какие-то сложности с отладкой программы, то пускай весь процесс написания и отладки целиком доверят мне… Поглядев на задание, я понял, что оно не стоит и выеденного яйца. Я пообещал, что уже через неделю моя программа будет написана и полностью отлажена. Но Уолсингем возразил: Он не имеет права поручить мне такое важное задание. А вдруг у меня ничего не получится, и я без толку потрачу целых пять драгоценных рабочих дней? Я возразил: Но какое значение могут иметь эти несчастные пять дней, если миссис Эдвардс вот уже полтора года не может даже запустить на ЭВМ свою операционную систему? Как и следовало ожидать, переубедить Уолсингема мне не удалось… В конце концов он, проконсультировавшись с нашей программисткой, принял вот такое решение: Мы с миссис Эдвардс делим программу анализа данных на две части; она пишет то, что она может написать, а я – то, что она написать не может. На написание и отладку всей программы нам отводится три месяца… При дележе программы нам обоим достались куски примерно одинакового объёма. Как я и обещал, мой кусок был написан и отлажен в течение двух с половиной рабочих дней… Миссис Эдвардс возилась со своим куском все три месяца. При попытках отладить программу у неё на каждом шагу выскакивали ошибки, и она неизменно бегала жаловаться к начальнику, что у Кейса якобы опять неисправна ЭВМ. Уолсингем давал мне задание разобраться с неисправностью – и, разумеется, я всякий раз обнаруживал ошибку не в работе машины, а в программе миссис Эдвардс. (То она забывала поставить переход на подпрограмму – а потом удивлялась, почему ЭВМ не переходит в нужную ячейку; то она вместо косвенной адресации через текущую страницу ставила прямую адресацию через нулевую страницу – а потом удивлялась, откуда у неё в рабочем регистре появляются какие-то непонятные данные…) В итоге мы всё-таки отладили её кусок программы. В конце прошлого года мы благополучно сдали оба куска начальнику отдела. (В его столе они до сих пор и лежат.) При распределении квартальных премий миссис Эдвардс получила за свои труды лишних пятнадцать процентов – а вот я вообще остался без премии… Ну разве не дурдом?