Текст книги "Брокингемская история. Том 17"

– Минтер, вы ещё долго собираетесь торчать посереди зала? – вернулся к реальности Каррик, – Вы хотите поскорее попасть домой, в Бирхем? Тогда давайте поживее двигаться на пересадку!

– Ах да, конечно! – спохватился Минтер и снова схватился за свою спортивную сумку.

– К сожалению, мы не сможем составить вам компанию! – в последний момент предупредил его Доддс, – Мы с коллегой приняли решение заехать в Карлингтон и познакомиться с музейным работником Пенниквиком. Увы, нашим с вами дорогам опять придётся разойтись…

– Подождите! – встрепенулся Минтер, – Как мне помнится, вы обещали налить мне кое-чего во фляжку…

– Мы не собираемся отказываться от своих обещаний! – ответственно заявил Маклуски, – Если вы успеете найти вашу фляжку до прибытия поезда, мы охотно нальём вам в неё всё, что обещали!

– За этим дело не станет! – Минтер снова поставил сумку на пол, расстегнул на ней молнию и начал ожесточённо в ней рыться, – Каррик, подождите пару минут! Мне нужно срочно кое-что найти…

– Кстати, как-то раз судьба занесла меня в этот Карлингтон, – заметил к слову Каррик, пока Минтер возился с сумкой, – Городок оказался на редкость паршивым и негостеприимным. Чтобы до него добраться, вам потребуется доехать на поезде до станции Пинч, а затем пересесть на автобус…

– Пинч? – переспросил Доддс, – Знакомое название…

– Ну ещё бы! – подтвердил Каррик, – Через эту станцию мы с вами сегодня уже проезжали…

– Как проезжали? – удивился Маклуски, – Вы хотите сказать, что нам теперь придётся садиться на поезд в обратном направлении?

– Именно так! – кивнул головой Каррик, – Кстати, ближайшая электричка в ту сторону пройдёт через эту станцию лишь завтра утром…

Прославленные лондонские детективы переглянулись между собой. Их взгляды были переполнены сарказмом и самоиронией…

– Вот так у нас всегда и получается! – вздохнул Доддс, – Куда бы мы ни направлялись, мы всегда добираемся до нужного места какими-то хитроумными зигзагами!

– Но с другой стороны, мы совсем не зря потратили время в этой поездке, – не стал унывать Маклуски, – Мы послушали интересную историю про бизнес-конференцию и докопались до её разгадки; мы прояснили ситуацию вокруг Моргана; мы узнали о существовании Пенниквика и его краеведческого музея… Можно сказать, что мы весело и с пользой проехались в поезде в компании Минтера. А теперь нам осталось довести до ума лишь самое последнее дело… Минтер, вы скоро найдёте свою несчастную фляжку? – потерял терпение он.

– Один момент! – крикнул Минтер, буквально зарывшийся головой в недра своей спортивной сумки.

– Кстати, а что такое вы собрались ему наливать? – заинтересовался Каррик.

– Мы не рискнём забивать вам голову ненужными подробностями, – уклонился от прямого ответа Доддс, – Если Минтер захочет, он сам ответит вам на этот вопрос. В крайнем случае, он отольёт немного из своей фляжки в вашу – и вы получите этот ответ в наглядном виде…

– Нет-нет! – запротестовал Минтер, – С какой стати я должен выступать в роли посредника? Свой виски вы можете налить Каррику и сами, без моего участия! Между прочим, совсем недавно вы утверждали, будто посредники якобы приносят обществу один лишь вред…

– А ведь верно – мы такое утверждали! – вынужден был признать Доддс, – Увы, за свои слова следует отвечать… Придётся нам действительно обойтись без посредников! – он расстегнул свой бывалый саквояж, – Каррик, у вас найдётся свободная ёмкость?

– Один момент! – заверил Каррик и принялся рыться в своём шикарном портфеле ещё более энергично, чем Минтер в своей спортивной сумке.

CLXIII. Непроницаемая завеса

Поезд стремительно подкатил к совершенно пустой платформе одной из ничем не примечательных захолустных станций, со скрежетом затормозил и со свистом открыл двери. Из последнего вагона на перрон выпрыгнул джентльмен чрезвычайно решительной наружности с большим саквояжем в руке. Обернувшись назад, он призывно прокричал внутрь вагона:

– Доддс, скорее на выход! Где вы там застряли, в конце-то концов?

– Да-да, сейчас-сейчас! – донёсся ответ откуда-то из недр поезда, – Маклуски, я тут неожиданно наткнулся на…

– Потом будете натыкаться! – потерял терпение Маклуски, – Через тридцать секунд поезд закроет двери!

Из вагона послышался торопливый топот, и на платформу оперативно выскочил ещё один решительный джентльмен с ещё одним большим саквояжем в руке… Он успел как нельзя вовремя, так как поезд тут же задвинул двери и стремительно помчался по рельсам куда-то вдаль.

– Будем считать, что наша высадка прошла успешно, – подвёл промежуточный итог Маклуски, – Кстати, в том ли месте мы высадились? Как называется эта станция? – он закрутил головой по сторонам, – Ага, вот висит табличка с названием «Пинч»! Стало быть, мы не ошиблись, – вздохнул с облегчением он, – Итак, мы благополучно добрались до нужной станции… Куда пойдём дальше? Доддс, вы помните, какие рекомендации дал нам на прощанье кондуктор?

– Рекомендация была только одна: сойти с платформы и дошагать до автобусной остановки, – поднапряг память Доддс, – Заодно кондуктор сообщил, что автобус до Карлингтона должен отчалить от станции Пинч примерно через полтора часа…

– К счастью, времени у нас впереди – ещё навалом, – прикинул Маклуски, – Ну что ж, попробуем отыскать эту остановку – а там и узнаем, не обманул ли нас кондуктор! Для начала нам требуется перейти на другую сторону путей… Разумеется, переход находится на том конце платформы! – иронически усмехнулся он.

Два прославленных детектива лондонской Центральной полиции твёрдыми уверенными шагами двинулись по платформе в сторону перехода, крепко сжимая в руках свои драгоценные саквояжи… Возможно, менее законопослушные граждане предпочли бы без лишних затей спрыгнуть на рельсы и за несколько секунд перебраться по ту сторону путей в неположенном по закону месте. Но в тот день знаменитые Доддс и Маклуски как никогда осознавали значимость своего высокого морально-нравственного облика посланцев далёкой столицы на маленькой захолустной железнодорожной станции…

– Между прочим, Доддс! – поинтересовался Маклуски минуту спустя, когда два детектива едва успели дошагать до середины платформы, – Ну-ка признайтесь: Почему вы задержались при выходе из вагона?

– На моём пути возникло непредвиденное препятствие, – раскрыл секрет его коллега, – В тамбуре на полу валялся газетный обрывок. Я поднял его и выкинул в ближайший мусорный ящик; при этом я чисто машинально пробежался по нему глазами и наткнулся на одну любопытную статью… Суть её заключается в следующем: Будущим летом где-то в Африке намечено проведение какого-то Чемпионата Мира по футболу для так называемых бомжей – то есть, спортсменов, не имеющих постоянного места жительства. Среди подавших заявки числится и сборная Англии… Занятно; не правда ли?

– Это – вполне закономерный вариант развития событий, – не особо удивился Маклуски, – Как известно, Англия не прошла отбор на Чемпионат Европы для футболистов, имеющих определённое место жительства; почему бы ей теперь не попытать счастья на Чемпионате Мира среди бомжей? (Чего только не сделаешь ради поднятия своего спортивного престижа!) Кстати, затея эта не так абсурдна, как кажется на первый взгляд, – углубился в рассуждения он, – Давайте подумаем: Раз англичане не попали на Чемпионат Европы для нормальных футболистов, наши спортивные власти теперь имеют полное право в качестве наказания выселить их из занимаемых ими роскошных аппартаментов. Тем самым английские профессионалы приобретут статус бомжей и смогут вполне легально выступить на соответствующем Чемпионате Мира. (Надеюсь, с оформлением справок об отсутствии постоянного места проживания проблем не возникнет, и английская сборная бомжей всё-таки будет допущена к соревнованиям.) Не исключено, что Англия проявит себя в Африке куда успешнее, чем на европейском первенстве… Конечно, особым классом игры английские профессионалы вряд ли блеснут – но точно бить по чужим ногам и красиво падать в чужой штрафной площади они наверняка смогут не хуже непрофессиональных зарубежных бомжей…

– И всё-таки я бы не спешил разделить ваш оптимизм, – проявил взвешенный подход Доддс, – Англичане никогда не входили в число самых смекалистых наций. Если они даже и догадаются применить какую-либо хитрость, другие страны уж тем более до неё додумаются… Не удивлюсь, если на Чемпионат Мира среди бездомных съедутся лучшие футбольные силы планеты – включая Зико, Марадону, Росси, Платини, Румменигге и прочих популярных игроков. Разумеется, у каждого будет при себе справка (со всеми положенными подписями и печатями) о том, что он в данный момент проживает где-нибудь под мостом или на мусорной свалке… Пожалуй, такой чемпионат заткнёт за пояс все прочие футбольные турниры, а его организаторам будет обеспечен умопомрачительный доход!

– Нисколько не сомневаюсь, – поддержал его Маклуски; в этот момент прославленные детективы как раз проходили по наземному переходу через рельсовые пути, чтобы затем подняться на противоположную платформу и пройтись по ней из конца в конец вплоть до схода к автобусной остановке, – Самое главное – что организаторы чемпионата смогут здорово сэкономить на расходах! Не секрет, что на крупных спортивных турнирах основной статьёй расходов обычно оказывается оплата гостиничных услуг… Но в нашем случае гостиницы вообще не понадобятся, а все сборные можно будет разместить на каких-нибудь городских помойках поблизости от стадионов. Тратиться на фанерные ящики и одеяла для ночлега футболистов тоже не придётся, поскольку чемпионат пройдёт летом, под горячим африканским солнцем. Впрочем, в Африке и так круглый год тепло…

– Иногда даже чересчур, – согласился Доддс, – Кстати, сроки проведения футбольных Чемпионатов Мира и Европы вовсе не кажутся мне удачными… Давайте задумаемся: Так ли уж необходимо заставлять футболистов играть с полной выкладкой в начале лета, накануне ухода в заслуженный отпуск? Любой нормальный работник в это время года уже неспособен полноценно трудиться; все его помыслы заняты лишь предстоящими летними каникулами и отдыхом на каких-нибудь заморских пляжах. А что уж говорить о футболистах, которые на протяжении последних десяти месяцев непрерывно пинали мяч и лупили друг друга по ногам? Да их уже в начале мая мутит от одного вида стадиона – как нас с вами от Брокингемских материалов! Но тут им словно в наказание подсовывают какой-то Чемпионат Мира или Европы… О чём будет думать футболист, которого на исходе сезона принуждают к дополнительной работе? Разумеется, о том, чтобы поскорее проиграть, выбыть из турнира и отправиться наконец на курорт подлечивать свои болячки! Поэтому я бы предложил ФИФА и УЕФА проводить свои турниры не в начале, а в конце лета или даже осенью, когда футболисты только-только вышли из отпуска и ещё не успели устать от своего футбола. Всем известно, что работоспособность любого сотрудника выходит на максимальный уровень примерно через месяц-другой после летних каникул…

– Однако футболисты – люди особые, со своей неповторимой спецификой, – заметил Маклуски, – Процесс их втягивания в привычный рабочий ритм происходит медленнее, чем у других работников… Например, мы с вами к началу сентября обычно уже успеваем восстановить в памяти все Брокингемские нюансы, забытые нами за время отпуска. А вот футболисты после бурно проведённого лета входят в игровой тонус лишь к концу следующей весны… Так что я бы не спешил посылать их на важные соревнования сразу же после того, как их оторвут от пивных бочек и прочих летних развлечений!

– Да, вот что ещё я хотел вам сказать! – вспомнил Доддс, когда детективы миновали билетные кассы и зал ожидания, – В той же газетной статье было сказано, что регламент Чемпионата Мира для бомжей похож на соответствующий регламент чемпионата для нормальных футболистов: сперва турниры в нескольких подгруппах, затем матчи на выбывание; а в случае ничейного исхода в этих играх будут пробиваться послематчевые пенальти… И тогда я вспомнил, как на последнем Чемпионате Мира для нормальных футболистов французы проиграли в послематчевой серии немцам. После матча они заявили, что этот метод определения победителей не кажется им справедливым; а вот немцам он, напротив, пришёлся по душе… Между прочим, многие журналисты приняли точку зрения французов и принялись настойчиво допекать ФИФА, чтобы та придумала более справедливый способ, чем эти дурацкие пенальти…

– А что мы можем предложить взамен послематчевых серий? – задумался Маклуски, – Подбрасывать монетку? Но этот метод вряд ли справедливее предыдущего… Если на то пошло, в послематчевых пенальти всё-таки побеждает тот, кто лучше эти пенальти пробивает или отбивает – а не тот, кто поднаторел в азартных играх с деньгами. Я бы сказал, что победа по пенальти достаётся тем, чьё футбольное мастерство выше и разностороннее…

– Однако в других видах спорта (скажем, в шахматах) жребий уже давно признан неплохим методом определения победителей, – сообщил к слову Доддс, – Скажем, в прошлом году так поступили два знаменитых гроссмейстера – русский и немецкий… Их матч побил все рекорды по продолжительности, но ни одному из них всё никак не удавалось вырваться вперёд. Чем дольше они играли между собой, тем ничейнее становился счёт их противостояния… Наконец им это надоело. Они отправились в казино и сделали ставки: один – на красное, другой – на чёрное. Как и следовало ожидать, рулетка улыбнулась русскому гроссмейстеру…

– Ну вы и сравнили шахматы с футболом! – снисходительно усмехнулся Маклуски, – Поскольку шахматисты не имеют возможности пробивать послематчевые пенальти, им волей-неволей приходится играть в рулетку… А что другое вы бы могли им посоветовать вместо пенальти? Решать наперегонки шахматные этюды и задачи? Разыгрывать на скорость стандартные концовки – например, мат ферзём одинокому королю? Боюсь, это будет выглядеть слишком уж экстравагантно…

– Да я готов не сходя с места придумать миллион способов справедливого определения победителя, – заверил Доддс, – Допустим, вот такой: Раздать обоим шахматистам полный комплект фигур (одному – белых, другому – чёрных), развести их на разные концы зала и заставить метать фигуры друг в друга. Кто больше попал – тот и выиграл матч… С одной стороны, подобный поединок вызовет живой непосредственный интерес у зрителей – даже у тех, кто плохо разбирается в шахматах; с другой стороны, победу в этом поединке одержит тот, кто лучше соперника владеет шахматными фигурами… Согласитесь: Связь с шахматами тут самая прямая! Пожалуй, шахматной федерации стоит взять этот метод на вооружение…

– Но позвольте! – поспешил возразить Маклуски, – В этом варианте изначальное преимущество получают более низкие и узкие шахматисты, поскольку у них меньше площадь поражаемой поверхности! Но о какой тогда справедливости может идти речь?

– Я бы не сказал, что в этом вопросе всё так уж однозначно, – остался при своём мнении Доддс, – Помимо физических параметров огромное значение для исхода поединка имеет также ловкость, цепкость, подвижность, увёртливость, меткость и хороший глазомер спортсменов, а также их умение оперативно анализировать непрерывно изменяющуюся ситуацию. В конечном же итоге победу одержит тот, кто лучше подготовлен физически, интеллектуально и морально… Значит, наш метод не так уж и несправедлив!

За интересным разговором детективы и сами не заметили, как дошагали до конца платформы и спустились с неё в сторону столбика с табличкой, на которой было написано слово «Автобус» и нарисована стрелочка в сторону, противоположную железнодорожной платформе. Только тут они наконец разглядели, что в полном виде надпись имеет следующий вид: «Автобус – 1,5 км».

– Постойте-постойте! – удивился Доддс, – Но наш кондуктор ни слова не сказал про полтора километра! Он лишь упомянул, что автобус до Карлингтона якобы отходит через полтора часа…

– А вдруг он перепутал один параметр с другим? – высказал опасение Маклуски, – Согласитесь: Подобные числовые совпадения всегда выглядят как-то подозрительно…

– Иногда путаница в числах может привести к весьма непредсказуемым последствиям, – не преминул разделить беспокойство коллеги Доддс, – У меня в памяти сразу всплывает одна забавная история с нашим сотрудником Родли… Не так давно наш Отдел Расследований владел переходящим красным знаменем лучшего коллектива Центральной полиции. В то время на нас была возложена почётная обязанность сопровождать высоких иностранных гостей, прибывающих с официальными визитами в нашу контору. И вот как-то раз пришлось нам болтаться по городу в компании какой-то высокопоставленной заграничной шишки… Мы проводили нашего гостя из Министерства до какого-то ресторана, а потом ещё немного поводили его по магазинам. Наконец, программа развлечений на тот вечер была исчерпана, и гость высказал желание отправиться погулять в одиночестве по городу. Узнав об этом, вся делегация Центральной полиции радостно разбежалась кто куда, а мне выпало задание довести гостя до ближайшей станции метро. Так уж вышло, что сопровождать нас увязался этот обормот Родли… (Вас, Маклуски, в тот вечер с нами почему-то не было. Если не ошибаюсь, вы тогда остались в Министерстве вместе с шефом, чтобы подсуфлировать ему во время публичного выступления.) И вот подходим мы к станции метро. Я показываю гостю на большую букву М и делаю широкий радушный жест – дескать, милости просим! А он вдруг заговорил на каком-то незнакомом языке и начал делать какие-то непонятные жесты – похоже, захотел уточнить у нас что-то важное и срочное… Как назло, переводчик уже покинул нашу компанию, а мы с Родли не владели ни одним иностранным языком; сам же гость изъяснялся по-английски слишком уж замысловато и невразумительно. Мне удалось уловить в его речи только одно – название одной известной лондонской достопримечательности. Я мигом смекнул: Должно быть, этот тип хочет посетить это место и спрашивает, как до него можно добраться на метро… Мой ответ был прост и нагляден. Я сказал: «Спуститесь в метро, зайдите на правую платформу, сядьте в поезд и проедьте две остановки!» – и сопроводил свою речь жестами (вниз, направо и вперёд), а затем показал два пальца… И тут в наш разговор, как слон в посудную лавку, вторгся Родли. Он добавил: «Вам нужно сесть в первый вагон!» – и показал иностранцу один палец… Наша беседа продолжалась с тем же успехом ещё минут пять. Я говорю: «Две остановки!» – и показываю два пальца; Родли добавляет: «В первый вагон!» – и показывает один палец. Иностранец смотрит то на него, то на меня и озадаченно чешет себе в затылке… В конце концов он сказал нам спасибо и зашёл в метро. О его дальнейшей судьбе мы никакой информацией не располагаем. Не исключено, что он не совсем верно понял наши рекомендации и не добрался до нужного места – например, проехал не две, а одну остановку, и не в первом, а во втором вагоне…

– Давайте всё же вернёмся к текущим проблемам! – призвал коллегу Маклуски, снова переводя взгляд на табличку с надписью «Автобус – 1,5 км», – Итак, каким же образом нам следует поступить с этим автобусом? Я полагаю, мы должны прогуляться до остановки и убедиться, что рейс до Карлингтона действительно отправляется через полтора часа. После этого мы сможем со спокойной душой вернуться обратно на вокзал и немного отдохнуть в зале ожидания; ну а затем, когда наступит нужный час, мы опять отправимся на автовокзал… У вас имеются какие-либо возражения?

– Да, конечно, – подтвердил Доддс, – Попробуем прикинуть: С нашими саквояжами мы будем тащиться отсюда до автовокзала минут тридцать – и ещё столько же потратим на обратный путь. Но тогда у нас после возвращения на вокзал уже не останется времени на отдых! Нам придётся спешно разворачиваться и снова, высунув языки, мчаться на автобусную остановку. В итоге все эти полтора часа уйдут у нас на беспрерывную беготню взад-вперёд между станцией и автовокзалом – да ещё с этими огромными саквояжами в руках. Мне всё-таки кажется, что мы могли бы провести это время с большей пользой…

– В чём-то вы, безусловно, правы, – вынужден был признать Маклуски, – Тогда я предлагаю поступить иначе: дошагать до автовокзала и просидеть там на лавочке вплоть до прихода нужного автобуса!

– И этот вариант тоже не кажется мне оптимальным, – продолжил возражать Доддс, – А вдруг эта дурацкая автобусная остановка плохо отапливается? Ветер нынче – холодный, порывистый и неприятный. За час неподвижного сидения на лавке мы с вами рискуем превратиться в ледяные глыбы вместе с нашими драгоценными саквояжами… Я бы поступил по-другому: зашёл бы вон в тот зал ожидания на железнодорожной платформе и со всеми удобствами расположился бы там на отдых – а где-нибудь через час без особой спешки двинулся бы на автовокзал…

– Ваше предложение тем более никуда не годится, – возразил Маклуски, – Позвольте, а откуда у вас такая уверенность, что наш автобус отбывает в Карлингтон именно через полтора часа? А вдруг этот разгильдяй-кондуктор опять что-то перепутал? Нет-нет, мы должны как можно скорее побывать на автобусной остановке и своими глазами увидеть расписание междугородних рейсов! (Только после этого мы сможем почивать на лаврах.) Но метаться между автовокзалом и станцией с двумя огромными саквояжами – не самое удачное решение проблемы… Пожалуй, из этой ситуации существует только один разумный выход! – сообразил он, немного пораскинув мозгами, – Вот такой: Один из нас с двумя саквояжами останется здесь, на станции Пинч (например, в зале ожидания) – а другой налегке сбегает на автовокзал, уточнит все подводные нюансы и бегом вернётся обратно…

– Я и сам собирался предложить вам что-то в этом же роде, – согласился Доддс.

– Самую главную часть задания (поход на автовокзал) я беру на себя! – самоотверженно заявил Маклуски, ставя свой саквояж на землю.

– А я буду дожидаться вас вон в том зале ожидания! – ответил Доддс, поднимая второй рукой саквояж коллеги, – За свой багаж можете не беспокоиться: Я прослежу за ним, как за своим собственным… Ну, желаю вам удачного пути! И постарайтесь долго не задерживаться…

На этом пути-дороги двух прославленных детективов временно разошлись. Маклуски стремительно зашагал по тропинке в ту сторону, куда указывала стрелочка под табличкой «Автобус» – а Доддс с двумя саквояжами в двух руках снова поднялся на перрон и двинулся по нему в обратном направлении.

Поскольку станцию Пинч ни один оптимист не смог бы назвать крупным транспортным узлом общегосударственного значения, её так называемый зал ожидания тоже имел довольно скромные размеры и весьма непритязательный вид. По сути, это был крохотный закуток в боковой части местного вокзала; он имел отдельный вход и был надёжно отгорожен капитальной стеной от билетных касс и прочих служб, расположенных в остальной части здания… Доддс осторожно приоткрыл дверцу под вывеской «Зал ожидания», скромно протиснулся внутрь и так же осторожно прикрыл её за собой. Громко хлопать дверцей он не рискнул отчасти из стремления сохранить тишину, отчасти из опасения, что плохо закреплённая вывеска со словами «Зал ожидания» может свалиться ему на голову.

Внутренний вид зала оправдал все его самые смелые ожидания – тут было тихо, тепло и уютно. Помещение имело размеры примерно пять на пять метров; впереди виднелась небольшая прозрачная перегородка, из-за которой призывно выглядывал уголок скамейки… Впрочем, назвать это место совсем уж пустынным не поворачивался язык – перед прозрачной перегородкой в данный момент сосредоточенно прохаживался некий серьёзный джентльмен в безукоризненно отглаженном пиджаке с галстуком. Именно эта безукоризненность и навела Доддса на мысль, что перед ним – отнюдь не случайный посетитель вокзала, а некое официальное лицо… Его подозрения подтвердились. Завидя вошедшего, джентльмен в пиджаке тут же изобразил на лице радушную улыбку и радостно затараторил:

– Уважаемый посетитель, мы счастливы приветствовать вас на нашей станции Пинч! Надо полагать, вы явились сюда с целью обмена валют?

Только тут Доддс заметил крохотное оконце в левой стене (если смотреть от входа), над которым висела красивая табличка со словами «Обмен валют». На двери рядом с окошком была прикноплена картонка. Разноцветные буквы и цифры на ней, вырезанные из бархатной бумаги, напоминали посетителям о текущей дате (восьмого марта сего года) и извещали их о текущем обменном курсе некоторых иностранных валют (американского доллара, немецкой марки, французского и швейцарского франков).

– Нет, я не собираюсь менять валюту, – опроверг Доддс, – Собственно, у меня нет при себе ни одной иностранной купюры…

– Ах, вот как? – сообразил собеседник, – Тогда вы, наверно, желаете поменять наши родные деревянные фунты стерлингов на зарубежную валюту? Милости просим! У нас имеется богатый выбор иностранных денежных знаков, – он указал на картонку с разноцветными буквами.

– Да не нужна мне ваша иностранная валюта! – проявил твёрдость Доддс, – Я не намерен в ближайшее время драпать за границу – и даже деловых операций я с иностранцами проводить не планирую… Но на что мне тогда эти дурацкие заграничные денежные знаки?

– Как на что? – удивился собеседник, – Иностранная валюта – самый надёжный и выгодный способ вложения и приумножения ваших капиталов. Имея в кармане зарубежный денежный знак, вы можете в любой момент опять явиться в обменную кассу и поменять его обратно на наши родные деревянные фунты стерлингов…

– Благодарю за ценный совет! – хмыкнул Доддс, – Менять шило на мыло, а потом мыло снова на шило – да ещё платить за это комиссию обменному пункту? Нет уж, увольте! Ваша обменная касса может не беспокоиться за мой кошелёк… Между прочим, я явился сюда только для того, чтобы немного передохнуть с дороги!

Разочарованный собеседник убрал с лица радушную улыбку и мгновенно потерял к Доддсу всякий интерес. Досадливо поморщившись, он подавленно удалился в дверцу с курсами валют… Ну а Доддс затащил свои саквояжи за прозрачную перегородку и расположился на заслуженный отдых верхом на скамейке (разумеется, в сидячем положении).

Время шло. Доддс продолжал сидеть на скамейке, обхватив саквояжи руками, и размышлять над тем, какую информацию сумеет добыть на автовокзале Маклуски. Что же касается энтузиаста валютных операций, то он окончательно заглох где-то в глубине своего обменного пункта и перестал подавать признаки жизни… Однако, как это часто случается, мнимое спокойствие оказалось предшественником бури. Несколько минут спустя входная дверь зала ожидания внезапно резко распахнулась, и в него, как тайфун, стремительно ворвался с улицы ещё один джентльмен в пиджаке и галстуке – причём галстук этот каким-то непостижимым образом умудрился перекинуться ему назад через левое плечо и теперь свисал куда-то за спину.

– Аллен, тревога! – истошно завопил он, устремляясь к пункту обмена валют, – Вы хоть знаете, какие дела творятся на белом свете?

Из окошка высунулось удивлённое и немного заспанное лицо валютного энтузиаста.

– Брэдшоу, что с вами? – поинтересовался он, – Почему такой истошный крик? У вас что-то стряслось?

Заинтригованный Доддс вытянул шею и бросил взгляд сквозь прозрачную перегородку на окошко обменного пункта… К счастью, ему досталась очень выгодная наблюдательная позиция: Его почти не было видно с той стороны перегородки, поскольку он был надёжно прикрыт плакатом с расписанием движения поездов. В этой связи, Аллен и Брэдшоу могли вести свою беседу без особого стеснения – один из них даже не подозревал о присутствии постороннего в зале ожидания, а другой уже давно успел о нём забыть.

Тем временем Аллен окончательно проснулся и выбрался из своего обменного пункта. Теперь посереди зала ожидания озабоченно расхаживало уже двое джентльменов в безупречно отглаженных костюмах…

– Аллен, наше положение очень серьёзно! – воскликнул в отчаянии Брэдшоу, – Только что мне позвонили из одного места и сообщили, что на нашу станцию выехал проверяющий…

– Может быть, это – преувеличение? – выразил надежду специалист по обмену валют.

– Если бы! – с горькой иронией ответил Брэдшоу, – Из этого источника всегда поступает точная проверенная информация… Итак, проверяющего зовут Перегрин. Через час этот хмырь будет здесь; по слухам, он крайне въедлив, придирчив и пронырлив. Он едет на собственном автомобиле – так что на его опоздание нам рассчитывать не приходится… Похоже, он каким-то образом пронюхал, что на нашей станции открылся незаконный обменный пункт, – он поднял взгляд на вывеску «Обмен валют» и невольно схватился за голову, – Аллен, это вы во всём виноваты! – дал волю эмоциям он, – А ведь я же вас просил: Не торопитесь с вашей авантюрой! Получите сперва лицензию на валютные операции – и только потом открывайте ваш дурацкий обменный пункт!

– Если на то пошло, вина здесь – скорее ваша, чем моя, – парировал Аллен, – Это вы мне пообещали, что ближайшая проверка нагрянет к нам не раньше июня! (А до июня я свою лицензию уж как-нибудь получу.)

– Я вас нисколько не обманул: Проверяющие действительно приезжают к нам с периодичностью раз в полгода, – подтвердил Брэдшоу, – Предыдущий был у нас ещё при Фрейме, старом начальнике станции. Это произошло в декабре, перед самым Рождеством. (Собственно, как раз после той проверки Фрейма и сняли с должности.) Я вот и решил, что до июня мы теперь будем свободны от всяких инспекций… Судя по всему, до этого Перегрина дошли слухи о вашем незаконном обменном пункте, и он решил нагрянуть к нам со внезапной проверкой… Аллен, это вы во всём виноваты! – повторил он в полной безысходности.

– Так ли уж и во всём? – усмехнулся Аллен, – Давайте немного порассуждаем: А смог бы я открыть на станции обменный пункт без разрешения начальника станции? – он не без намёка посмотрел на собеседника, – Он ведь был обязан спросить у меня лицензию на проведение валютных операций; не так ли? Но раз он этого не сделал – значит, на него ложится куда большая ответственность, чем на меня…

– Прекратите кидать камешки в мой огород! – сурово отреагировал Брэдшоу, – Никто и не спорит: За ваши художества мы будем отвечать оба. Вот потому-то я и беспокоюсь… Всё, хватит переливать из пустого в порожнее! – спохватился он, принимая решительный и бескомпромиссный вид, – У нас ещё есть время подготовиться к прибытию этого хмыря, – он заглянул в окошко под вывеской «Обмен валют», – За полчаса мы как раз успеем освободить помещение – и ни один инспектор не догадается, что тут когда-то работал обменный пункт!

– А куда я вам всё это освобожу? – засомневался Аллен.