Текст книги "Дневник лесного янгире"

Ведьмино кольцо

Это случилось в конце восьмидесятых годов девятнадцатого века. В лесной чаще сибирской тайги, по железной дороге, спасаясь от погони, пробирался беглый каторжанин с винтовкой на правом плече. Глаза у него красные и дикие, как у затравленного зверя. Фрол был высокий и широкоплечий. Лицо крепкое, со втянутыми щёками, продубленное ветром, а кожа желтоватого оттенка.

– Рай себе куплю… -проговаривал мужчина с чёрной бородой, как у разбойника.

Стояла теплая летняя погода. Где-то в глубинке, в березовой роще, плутали молоденькие Настя и Егор. У Насти на голове венок из одуванчиков. Ей вчера исполнилось семнадцать лет. У Егора в руке кружка с ягодами голубики. Его светлые волосы блестят на солнце.

– Однажды бабушка рассказала мне, что встретила в этом лесу ведьму! —произнесла Настя молчаливому Егору. —Ту бесноватую, что когда-то наводила на нашу деревню ужас.

– Да ну… Неужто правда жива ещё… И что она здесь делала?

– Она собирала здесь грибы для своего колдовства…

У девушки красота ангельская.

– Грибы? —недоуменно спросил Егор.

Настя посмотрела на землю и сорвав красный мухомор, произнесла с улыбкой:

– Да, грибы.

– Это не грибы Настя, грибами называют те, что можно добавлять в пищу, а это дрянь, которую используют для истребления мух и клопов… Знаешь, что значит мор, мора?

– Нет, не знаю…

– Богиня смерти и зимы… -сказал Егор. —И если ты их попробуешь твое сердце замрет на веки вечные!

Парень подошел вплотную к девушке и прижал её к молодой березе.

– Ты уверен? —улыбается девушка, она явно провоцировала парня, чтобы он попробовал отнять у неё гриб. —Может мне попробовать? Вдруг не умру? А превращусь в божью коровку.

Девушка поднесла гриб к губам, но парень вырвал его у нее и бросив на землю, раздавил сапогом.

– Уверен…

– А ты этого не хочешь? —передразнивала девушка.

– Не хочу… -смущенно сказал Егор, пряча взгляд.

– Когда бабушка спросила у проклятой, зачем она собирает мухоморы, та ей ответила, чтобы летать…

– Что взять с сумасшедшей…

– Знаешь, чего я хочу?

– Что хочешь?

– Ягод… Покорми меня пожалуйста. —Настя взмахнула густыми ресницами.

Егор берет плод голубики из кружки и подносит его к губам девушки. Ягода крупная и сочная.

– Сахар… -прохрипела девушка, съев ягоду и облизав сок с пальца парня.

Она смотрит испепеляющим взглядом своих голубых глаз, на парня и сосет его палец, как леденец. У Егора заалели щеки. Он бросает голубику на землю и страстно обнимает девушку. Начинает расстегивать сверху её платье.

– Ох и охальники же мы с тобой… -говорит Настя.

– Почему? Невестой моей будешь.

– Вот именно, что буду только, а мы ведем себя так, как будто уже венчались…

– Какая разница, я люблю тебя Настька…

– Любишь?

– Люблю! —говорит парень и поглаживая грудь, целует девушку взасос.

Двое влюбленных так были заняты друг другом, что не заметили, как из чащи, к ним, подобно рыси, подкрался беглый каторжник. Его винтовка нацелена на спину Егора.

– Любовь – начало всего… Как жаль, что у меня её так и не было никогда! —произнес он.

Егор и Настя обернулись. Они в оцепенении. Увидев голую грудь девушки, глаза у каторжанина загорелись. Девушка вся дрожит.

– Тихо, тихо голуби… И бежать не советую.

– Кто? Кто такой? —спросил Егор.

– Убивец… -злобно прошептал тот в ответ, двигая густыми черными бровями.

– Что тебе надо? —парень пытается закрыть телом Настю.

– Что мне надо голубь, лучше тебе не знать.

– Уходи! Оставь нас, Бога ради… -губы у парня дергались от волнения.

– Не поможет он тебе… – говорит разбойник и стреляет в парня.

Кровь из его продырявленной головы брызнула на белую кору березы.

– Не сегодня… —добавил убийца, опуская винтовку.

Тело Егора падает. Настя кричит и нагнувшись, гладит его лицо, которое не видно из-за крови. Каторжник бросает винтовку в сторону. Подходит, хватает ревущую девушку сзади и рвёт на ней платье. Разворачивает к себе лицом и сняв брюки, пытается войти в неё. Девушка кричит и отбивается. Убийца бьёт ей кулаком в лицо, после чего она замолкает и он, как полноправный хозяин полностью овладевает ею.

Настя перестает сопротивляться. Её голубые глаза бессильно смотрят в небо на появившиеся грозовые тучи, а слезы текут рекой. Каждое движение насильника причиняло ей невыносимые страдания и боль, а совсем рядом лежал мертвый Егор с окровавленным ликом.

В какой-то момент убийца громко выдыхает. Девушка лежит без сил. Каторжник вдруг вскакивает, одевает портки. Ему послышались чьи-то голоса.

– По мою душу… -говорит он.

Схватив винтовку, направляет её на девушку. Та смотрит на него и уже без какого-либо страха и других эмоций, ожидает выстрела, который оборвет её жизнь. Мир для неё уже рухнул. Но душегуб внезапно опускает оружие.

– Живи, подстилка! —сказал он и кинулся наутек.

Девушка встала, поправила рваный подол и будто в трансе, запетляла в чаще. Из носа у неё шла кровь. Она вся перепачкана красным.

Обнаружила её ватага жандармов, которые прочесывали лес в поисках беглого преступника. Увидев их на конях, девушка потеряла сознание.

Дом у неё маленький, плохой. Жили в почерневшей избе только она и бабушка восьмидесяти годов. Жили крайне бедно. Родители отдали душу Богу много лет назад от голода. Настя их не помнила. В тот страшный день, когда принесли её жандармы, замученную, без сознания, её восьмидесятилетняя бабушка увидев внучку, упала прямо на порожке. После этого у неё отнялись ноги и проснулась старая тяжелая болезнь легких. Теперь она постоянно лежала у окна избы, укрывшись заячьим пятиаршинным одеялом. Над ней висел иконостас и горела большая свеча. В стороне наверху на печи была Настя. Разум её помутился. Она больше не разговаривала ни с одной живой душой и не уходила в лес. Выходила из дому только чтобы принести воды с колодца. Она теперь всё время лежала и бессмысленно смотрела в потолок. В её глазах будто что-то потухло. А лето тем временем уже вовсю дряхлело. Шли серые, тяжелые тучи с севера и дул прохладный осенний ветер. Печаль пожирала весь зеленый мир.

Старуха произнесла за все время только:

– Холодно скоро будет… Щели мхом заделать надо. Дров не хватит, замерзнем зимой…

Но Настя молчала.

Однажды жандармерия нагрянула к девушке в гости. Главный по фамилии Штиль, попросил напиться. Он устал с дороги. По его темным кругам под глазами было видно, что мужчина провел много бессонных ночей в поисках убийцы.

– Вторую неделю гоняем душегуба по тайге. Фрол хитрый и лес ему, как дом родной, умеет в нём скрываться… —сказал он, сидя за столом, печальной Насте.

Та вперила свой взгляд в пол. Жандарм глубоко вздохнул. На лице – скорбь.

– Но ты не волнуйся дочь, заплатит он и за жениха твоего и за все свои грехи. Он знаешь, как бежал, мальчика у купца одного выкрал, сынишку, 9-ти лет от роду и… Съел проклятый живорез. Нашли останки его в лесной глуши… Даже земле придать по-людски не дал его отцу, сволочь…

У Насти пробежал холодок по телу.

– Ад его ждет! Повесим злодея… Я не я, если его не возьму. —зло сказал Штиль и увидев, как старуха у окна зашевелила одеялом, спросил девушку. —Хворает?

Настя грустно кивнула. У Штиля защемило сердце.

– Но ничего, я знаю, что надо ему… У него в тайге клад зарыт. И Фрол, перед тем, как его на каторгу отправили, со своей бандой спрятал его тут где-то в лесу. Спасибо дочь, за воду…

Жандарм ушел. Настя залезла на печь и уснула. Ночью ей снились кошмары и был среди них вещий сон. Она видела, как каторжанин, притаившись возле ели в лесу, прищуривает глаз и стреляет в полицейского всадника. А потом у костра, распотрошив черепную коробку жандарма, поедает его серый мозг. Душегуб смакует и довольный облизывает пальцы, а в тайге – ночь звездная.

Проснувшись на заре, Настька отправилась с двумя ведрами к колодцу. Этот ритуал по утрам она никогда не нарушала. Перелив из ведра в крынку чистой ледяной воды, подходит к бабушке. Та, лежала неподвижно и не моргая, смотрела в окно. Душа покинула её одряхлевшее тело этой ночью. Настя осталась одна. Нет ни её родителей, умерших от голода, нет любимого Егора и теперь её покинула единственная бабушка. Девушка осталась сиротой. Никому она теперь не нужна.

Крынка выпала из руки девушки. Она долго смотрит на мертвую старуху и ложится рядом. Переполненная чувством обреченности, девушка не плачет. На её лице ни одной слезы, а в сердце нет больше ни любви ни жалости. Где-то забил колокол. Она встает и смотрит вверх. Нерукотворный спас взирает на неё уныло.

– За что? —говорит она.

В её сердце – зло. Глаза холодны и бесстрастны.

Девушка плюёт на иконостас, берет свечу и поджигает занавески у окна. Те вмиг заполыхали. И вот уже горит стена из ели, одеяло и кровать и мертвая старуха. Настя покидает избу, когда пламень пожирало крышу дома. Она шла по полю босиком. В глазах её безумие. За её спиной – сгорает изба, а впереди встречает темный лес.

Настя встретила лесную ведьму поздней темной ночью. На поляне горел большой костер. У костра стояла и пила из глубокой чаши та, которую в деревне прозвали проклятой. Ведьма обернулась на Настю. Та задрожала. У ведьмы был огромный лоб и страшные, налитые кровью, глаза, которые косили. Настя подошла ближе. Она знала от бабушки, что ведьма эта когда-то жила в их деревне. У неё была семья. Да вот только не такая, как у всех в округе. Её родной отец жил со своей единокровной родственницей, из-за чего их даже в церкви не венчали. Родилась у них дочь. Странная… Сразу со старым ликом. Прятали её родители дома, остальные дети боялись её до жути и даже к дому не подходили. Считали девочку бесноватой и на то были свои причины. Могла она разговаривать разными голосами, мухоморами питаться. Когда родителей её не стало, выросла и стала она выходить из своей избы, да кликушествовать на обитателей деревни. Встретит кого на улице, пошепчет что загробным голосом и нет потом человека. Бывало во сне бедняга умирал или на охоте медведь загрыз. Поговаривали, что и родителей Насти она приговорила. Наконец решил кто-то очень смелый проучить ведьму за дела темные и дом её поджег. Так и все подумали, что сгинула та бесноватая в пожаре, но вот стали слухи по деревне ходить, что жива она и здрава. Что видели старухи её в лесу, в конце лета или осенью, когда она собирает красные грибы для своего отвара.

Ведьма странно улыбнулась. Она будто прочитала по глазам Насти всю её жизнь. Она протянула ей чашу с дымящимся отваром.

– Пей… -сказала ведьма.

Девушка дрожащею рукой взяла отвар выпила его залпом, пролив на сорочку. В этот момент ведьма громко засмеялась. Видны её черные гнилые зубы. Настя глубоко дышит. Глаза её поменяли цвет на темно-карий. С ней что-то происходило. На небе ярко светила луна, а сам лес был погружен во тьму.

Впрочем, тьма не помешала душегубу выйти к здоровенной сосне, на которой были вбиты кованные скобы. Разбойник похлопал по могучей сосне, которую он и его банда называли дозорной и прошел к заветному оврагу, на месте которого было зарыто награбленное. Когда-то у бандитов тут все было схвачено. Благодаря рельефу местности, у оврага сходились три дороги. С дозорной сосны просматривался перекресток и открывался вид, благодаря которому деревенских коммивояжеров видно было очень далеко. Именно поэтому его и выбрала местом засады, бывшая банда Фрола. Душегуб порылся в кустах и достав лопату, принялся усердно копать.

Где-то далеко выл волк, терзая пойманную добычу, но злодей не обращал внимания. Его сейчас волновало лишь золото. Высоко на дозорной сосне сидел черный, как сажа ворон и каркал. Мелкими глазами бусинками он наблюдал за стараниями Фрола. Тому пришлось копать всю ночь, не смотря на моросящий дождь и ветер, пока он не наткнулся на зарытый сундук.

– Рай себе куплю! – душегуб с горящими от счастья глазами, открыл хранилище и принялся перекладывать оттуда в мешок все, что было награблено его бандой, годами.

Скольким загубленным душам принадлежали эти богатства? Одних фамилий и имен хватило бы на целый том.

К утру не погода сменилась солнечной.

Закинув на плечо мешок, туго набитый всяким добром, каторжанин отправился в путь, а черный ворон полетел следом за ним.

Ближе к полудню, мужчина вышел к большому и красивому озеру. Весь потный и грязный, он положил на землю ружье и мешок, пожелав искупаться перед долгой дорогой. Сняв рубаху, бросается в воду. Мужчина ныряет с головой, а ворон кружит наверху над ним. И когда он довольный, с мыслями, что в скором времени его ожидает безбедное и счастливое будущее, с брызгами выныривает и любуется на белый свет, гордо вскинув голову, черный ворон набрасывается на него и острым клювом колит ему оба глаза. Сначала левый, потом – правый. Убивец громко кричит, хватая лицо. Весь лес слышит его стон боли, который прокатывается эхом, затихая в вершинах черных сосен. Фрол выходит на берег и падает на песок, корчась от боли. Ворон каркнул и полетел прочь в гущу леса.

А вдали, за озером, скакали на конях жандармы, а это значит, что совсем скоро живореза ожидает виселица. Когда они настигли слепого Фрола, тот истошно выл и катался по земле.

В деревне, на месте сгоревшего дома Насти, для людоеда приготовили петлю. Весь народ стягивался посмотреть казнь. Даже с колокольни наблюдают. Старый, весь в морщинах дед, с длинной седой бородой, собирался рубить голову курице, но увидев толпу людей, не выпуская топор из рук, присоединился ко всем.

Дул сильный ветер. Рядом шумела тайга. Штиль на коне. Его лицо в напряженном каменном спокойствии. Он смотрит, как на шею Фрола надевают удавку. Тот не выдает никаких эмоций, на месте глаз, у него – чёрное. Вдруг из толпы появляется толстый поп. Служитель церкви с библией в руках попытался пройти к приговоренному, но его остановил Штиль.

– Нет нет… -сказал он попу. —Не нужны вы ему. И Бог ему не нужен.

Он отдал команду вешателю. Приговор был приведен в исполнение. Из-под ног убийцы выдернули пень. Ударил колокол. Захрустели шейные позвонки Фрола. Слышно как он истошно хрипит, дергаясь за жизнь. Кто-то в толпе перекрестился, кто-то снял шапку.

Штиль любуется, как тот корчится в предсмертной агонии. И когда у душегуба наконец сломалась шея, удавку обрезали и его труп свалился землю.

Жандарму этого было мало. Он спрыгнул с черного коня и отняв у деда топор, подошел к телу душегуба. Он вспомнил Настины глаза.

– Иди к безносой, тварь! – говорит он тихо и со всей силы бьет топором ему по голове. От лица убийцы остаются лишь кровавые шмотки.

Вновь ударили в колокол. Штиль опускает топор, забрызганный кровью и смотрит на лес.

Начинает темнеть. Ветер в лесу поднялся сильнее прежнего. На зеленой, облитой луной поляне, кольцом торчали ярко-красные мухоморы. Настя смеется диким хохотом. Она полностью обнаженная танцует в «ведьмином кольце» а вокруг гнется, стонет таежный лес, трещит бурелом. И равнодушно светит над всем далекая луна. Ей наплевать на все, что происходит где-то там, в земном ничтожном мире. Холодная луна движется своим чередом…

Повешенный воробей

Я закончил повесть, когда сидел в лесу на заваленной старой ели. Солнце не светило, но, по крайней мере, за шиворот ничего не капало. Дописав последние строки, я закрыл тетрадь, убрав ручку во внутренний карман школьного пиджака и достал сигарету. На глазах у меня – чёрные рэйверские очки. Закуриваю, наслаждаясь дымом. Сегодня уже больше недели, как я положил болт на посещаемость школы, хотя совсем скоро конец учебного года. Предки и учителя ничего не знают, полагая, что я болею, ведь у меня получалось подделывать их подписи лучше их самих. Накинув на плечо портфель, спрыгиваю с ели и иду по проторенной лесной тропинке домой.

Сделав последнюю затяжку, останавливаюсь у берёзы и тушу об её кору сигарету. Вижу вдали странную картину. Выкинув окурок, схожу с тропы и прохожу вдаль. Нагибаюсь и вижу на ветке молодого клёна – повешенного на проволоке воробья.

– Шиза! —проговариваю от неожиданности вслух. —Кому в голову могло прийти сделать это?

Тревожный знак.

Вдруг слышу выстрел. Оглядываюсь. Стреляли совсем близко. Бросаю повешенную птицу и выхожу на тропу. Вижу впереди молодого парня, лет на десять меня старше, в спецодежде, с карабином на плече. Такие используют для охоты на диких кабанов. Модель называют «Тигр» и она достаточно мощная. В руках у парня убитая рыжая лисица. Чёлка у него на башке, покрашена зеленым мелом. Я снял рэйверские очки. Когда тип подходит ближе, я вижу его довольную ухмылку. Где-то я её уже видел. Напрягаю мозг. Тип презрительно осматривает мою школьную форму. Кто я для такого крутого парня, да ещё с оружием? Просто школоло… Cмотрю в потухшие глазницы мертвого лесного обитателя. В них нет больше жизни…

Я не ухожу с дороги и парень, не желая обходить меня, слегка задевает плечом. Я оборачиваюсь и смотрю ему вслед. Узнаю. Тип, что только что убил лису, живет в трёх -этажном особняке на противоположной стороне от дома дедушки. Учится и проживает в Москве, а любит проводить свой досуг тут в Подмосковье. Зовут Вик. Он дико любит гонять на своей Lamborghini, стрелять из оружия и думает, что это делает его настоящим мэном. Однажды мелким, я видел, как он со своими корешами ищет в лесу «соль», которую спрятал для него закладчик. Я презрительно сплюнул.

– Чтобы ты сдох, моль зеленая…

Когда я достаю сигарету из пиджака и пытаюсь её закурить, чиркая зажигалкой, в которой уже почти не осталось газа, вижу, как вдали едут грузовые фургоны. Рядом с лесом находится воинская часть. Солдаты нередко устраивают в лесу вырубку. Я ухожу с тропинки и смотрю из-за кустов, как мимо проезжает тяжелая техника. В кузовах грузовых авто, лежат спиленные молодые и старые ели.

Я был зол. Дико зол и расстроен. Лес был для меня всегда чем-то интимным, и я не хотел делить его с теми, кто несет ему вред и боль. Когда эти жалкие существа поймут, чего они добиваются своими деструктивными действиями, будет слишком поздно…

Чёрное золото

Пятничным вечером у меня было выступление в ресторане «Millennium» в городе Орехово-Зуево. В концертной программе участвовал танцевальный коллектив Валентина Милонова. Он позвал меня разбавить программу. Я должен был исполнить только одну песню.

– Что с тобой сегодня? Ты какой-то мрачный… Случилось что-нибудь? —спросил меня Милонов, когда я сидел и грустно смотрел в зеркало гримерной.

В гримерке полный бардак, одежда и парики разбросаны по столам. Гигантская пепельница полна окурками. На стене – плакат с Егором Кридом и Филиппом Киркоровым в обнимку. Девочки коллектива в одном нижнем белье, что-то обсуждают в стороне и курят.

– Нет… Ничего. —ответил я, потирая бровь.

– Шампанского? —мужчина подошел и поставил мне на стол бокал искристого напитка. —Для настроение немного допинга не повредит.

– Да, спасибо… -я отпил немного, посмотрев на Милонова.

– Что сегодня будешь петь из репертуара? Билана?

– Ага… -кивнул я и отвел глаза в сторону.

– Твой выход сразу после нашего номера с девочками. Готовься…

Когда Милонов со своими полуголыми телками вышел из гримерки, в заведении громко заиграла песня Леонтьева «Маргарита». Посетители бурными аплодисментами встречали артиста. Кто-то кричал браво, кто-то свистел. Я залпом выпил бокал шампанского. У меня был план не петь в этот вечер нечто развлекательное и попсовое. Конечно, моему менеджеру Валентину это очень не понравится и пошел он нахер! Смотрю на свое отражение. На мне белая рубашка, фиолетовый галстук и черный напульсник на левой руке. Уставившись в зеркало, кидаю галстук на бок.

– Твой выход… -произношу себе из зеркала и выхожу из гримерки на сцену.

Когда закончилось выступление Милонова, он, слегка запыханный после танцевального номера, в микрофон объявил меня перед посетителями ресторана:

– Друзья, с вечером пятницы вас. Приятных вам выходных. Я хочу представить вам одного творческого парня, который делает успехи в нашем городе. Но ему всего лишь 16 лет. Он исполнит для вас песню Димы Билана. Прошу вас поддержать…

Раздаются приглушенные аплодисменты. Милонов передал мне микрофон и я говорю гостям вечера:

– Извиняюсь, сегодня я не буду петь песню Билана… О нет! Я хочу для вас исполнить совсем другое.

Валентин в недоумении пожал плечами и удалился с девочками из коллектива, оставив меня одного на сцене. Я начал:

Моя планета без любви опустела в край

Моя ракета улетает тихо баю-бай

Прощайте все звери, зомби и нелюди

Не просите билет я лечу один

Это мой выбор мой шаг моя тактика

Буду скитаться один по галактикам

В иллюминатор виднеется Арктика

Вся моя жизнь это вера и практика

Я не Энштейн, не Да Винчи, не Тесла

Знаю свой путь, свое место и кресло

И если честно душа моя плачет

От того что рассудок утрачен…

Брошена, сожжена

Равнодушием поле покошено

Среди мрака и голода

Люди мрут ради черного золота.

Брошена, сожжена

Равнодушием поле покошено

Среди мрака и голода

Люди мрут ради черного золота.

Песня закончилась. В зале повисла мертвая тишина. А потом вновь стало слышно, как посетители ресторана жуют, гремят вилками и кашляют. Спустя секунды зааплодировал только один человек из зала.

– Спасибо друзья. Приятного вечера! —сказал я, уходя со сцены.

В гримерке, разъяренный Милонов мне сказал:

– Ну и что это было? Ты понимаешь, что денег ты сегодня не получишь за то грузилово, что ты устроил? Гостям, что сейчас там сидят и жрут мраморное мясо, запивая Hennessy Paradis, песни такие не нужны! Их бабам подавай что-нибудь легкое, танцевальное…

Я молча наблюдал как потный мужик под сраку лет, с накрашенными ресницами и тоналкой на лице, пытается меня убедить как плохо я сегодня поступил:

– Ты бы еще их нахуй послал, Алекс… А если бы тут товарищи из Газпрома сидели?

– Тогда эффект был бы лучше! —улыбнулся я, вставляя в зубы сигарету.

– Ты идиот? Может мне тебя не брать больше на такие мероприятия? Тебе ведь не нужны деньги, да?

– Я и сам больше не поеду. —сказал я на выходе из гримерки.

– Уговорил! Будешь теперь только в доме культуры выступать бесплатно перед старухами!

Когда я курил у запасного входа в клуб, оттуда вышел лысоватый мужчина сорока лет, азиатской внешности, со щетиной бороды. Упакованный в брендовый спортивный костюм цвета хаки. На шее у него толстая золотая цепь. Руки усыпаны перстнями. На лбу– косой шрам..

– Брат, ты сегодня достойно выступил… -сказал он, закуривая Marlboro.

– Спасибо… -сказал я, мелькнув на него взглядом.

– На самом деле. Мне понравилось. И слова… Со смыслом…

У незнакомца, как обычно и у всех его ровесников, не большой живот.

– Что-то остальные не очень оценили.

– Думаешь, они что-то шарят? Не обращай внимания. Бесполезно что-то им втирать. Биомасса…

– Хм… Ну спасибо за понимание.

Какое-то время, мы молча курим. Я изредка бросаю взгляд на незнакомца и про себя думаю, как же он похож на одного из тех ребят, что я видел в фильме про китайскую мафию. Настоящий гангста.

– Ты меня не знаешь? —спрашивает мужчина со шрамом.

– Ну, мы же не встречались раньше… Откуда?

– Серьёзно? Ты меня не знаешь?

– Нет…

– Ты вышел из леса? Или может что-то со слухом или зрением… Меня все знают тут. В этом городе… Я сделал для него очень много… А ты не знаешь его героев. Не хорошо… Монгола не знать!

– Есть одна деталь. Я не из Орехово-Зуево. Я тут не живу, а живу рядом по соседству.

– Ну тогда это всё объясняет… -улыбнулся он. – А знаешь, ты мне понравился и у меня для тебя есть один скромный подарок… Но для начала ты со мной пропустишь стаканчик. Идет?

– Ну… Окей. —кивнул я. —Настроения нет, а выпить малость не помешает.

– Ты уже пробовал скотч?

– Нет… -смущенно ответил я.

Монгол, улыбаясь во все тридцать два зуба, 8 из которых были золотыми, похлопал меня по плечу и мы направились в клуб в малый зал, где он и проводил свой досуг. В зале за круглым столом, нас ожидали две ярко-накрашенные девушки и парень двадцати с небольшим лет, в чёрном пиджаке. Как оказалось его подчиненный. Он рылся в своем айфоне. Тоже азиат. На столе стояла початая бутылка скотча и всевозможные салаты и морепродукты китайской кухни. У одной девочки был розовый топик, открывающий живот с пирсингом на пупке. Смотрелось сочно. Девушка пила самбуку.

– Леди и джентльмены… Скажите здрасти моему младшему брату… -произнес Монгол.

– Добрый вечер. -поручкался я с парнем, дружелюбно улыбаясь.

– Не будь слишком любезным с ним. -недовольно сказал человек со шрамом..

Парень встал со своего места и принялся наливать скотч нам в рюмки.

– До краев! —рявкнул Монгол своему подчиненному.

Тот покорно разлил нам выпивку. Я поблагодарил его, на что его босс мне сказал:

– Я же сказал, не будь таким любезным с холдеем. Он этого не заслуживает, понимаешь?

Подчиненный принялся дальше сидеть в телефоне, а я остановился глазами на одной из девиц. Она кокетливо улыбалась мне. Конечно, старше меня лет на 10. Фигуристая. С ярко-накрашенными губами. Монгол достал из-за стола бейсбольную биту, со словами:

– Ну, а это и есть мой скромный подарок тебе брат, пользуйся! Я купил её в L.A. прошлой осенью. И купил, чтобы заехать по роже одному мусору. Но увы…

– Спасибо большое… -сказал я, принимая подарок, сияющий от радости.

– Рад?

– Очень!

– Бери её иногда с собой, когда шляешься по злым ночным улицам… Возможно однажды она тебе поможет выжить… Садись, выпьем!

Мы сели за стол и выпили скотч. Я немного пролил на стол.

– Нравиться?

– Вполне… -закусил я зеленью и снова взял в руки подаренную биту.

– Хочешь добиться успеха в жизни?

– Конечно! —вертел руках я биту.

– В одиночку успеха не добиться. Нужны друзья, которые тебе помогут в этом. Один, хребет себе сломаешь, мир живет по волчьим законом… А волчьи законы – стая едина!

– Но ведь и в одиночку можно много добиться. Использовать одиночество, как ресурс, как стимул вдохновения… Одиночку никто не сможет отвлечь от цели, его не остановить…

Монгол с любопытством за мной наблюдал.

– Нравишься ты мне сукин сын! —хитро улыбается. -Как ты оказался в этом месте?

– Меня Милонов сюда на сегодня устроил.

– Милонов? Я знаю его… -улыбка стерлась с лица мужчины.

– Он знает хозяина этого заведения…

– Он же пидор. —говорит он, орудуя китайскими палочками в салате..

– Мне всё равно. —говорю я, подумав о том, что это уже второй человек за неделю, который возмущен ориентацией моего менеджера по концертам.

– Толерантный? —кидает в рот щупальца осьминога, мужчина.

– Я с ним работаю. Кого он там трахает в свободное время меня не касается.

– Если что тебе сделает, только скажи, яйца отрежем и ему в рот запихаем!

Я слегка кашлянул. Мы снова замолчали на некоторое время. Я начинал чувствовать неловкость.

– Сученок… -обратился он к своему парню. —Скотч… -кидает палочки на стол. -Почему не налито?

Монгол встал из-за стола, отобрал айфон у парня и кинул его об стену. Тот разлетелся на запчасти.

– Почему в рюмке у моего брата нет скотча? Почему ты не протер его стол? Ты не видишь? А, петикантроп? Я знаю почему ты не видишь! Потому что ты всё время, все 24 часа пялишься в свой грёбаный айфон!

– Да ничего страшного… -сказал я, но мои слова не возымели никакого эффекта на разъяренного Монгола.

– Ты за что деньги получаешь? —Монгол замахнулся было рукой, чтобы ударить парня, но вдруг передумал.

Он посмотрел на меня и произнес:

– А знаешь… Пробей ему!

– Что? Зачем? —недоуменно спросил я.

– Дай ему по его косой морде.

– Но, за что? —привстал я из-за стола.

Монгол сам налил нам обоим скотч до краев, разлив на стол.

– Я хочу, чтобы ты ему пробил. Пей. —поднял рюмку человек со шрамом.

Мы выпили. Скотч ударил мне в голову. Лица слегка покраснели у обоих.

– Перееби ему! —кивает он на подчиненного.

– Но я не хочу.

– Ну мало ли, он тебя не уважает…

Я смотрю на бедолагу. Его лицо опущено, а глаза устремлены в пол. Он стоит, как ученик после неудачной сдачи ЕГЭ.

– Он не удосужился проверить полный ли у тебя стакан, он не протер со стола… Он ничего не может. Ударь его!

– Это дико… -говорю я.

– Ударь я сказал! —Монгол становиться все более сердитый.

– Но какой в этом смысл?

Босс подходит к парню и начинает у него спрашивать:

– Тебе нравиться его песня? —на что тот промолчал. -Этот сайгак тебе не хлопал! Я видел. Ему не нравишься ты и твое творчество…

– Плевать! —говорю я.

– Не плевать, пробей ему! Давай врежь! Я сказал!

Не выдержав больше напора Монгола, я ударяю парня по лицу ладонью. Не сильно, но того слегка пошатнуло.

– И разве это удар мать твою? —говорит босс и сильно ударяет его в лицо. Ударяет снова и снова. Тот забивается в угол зала.

Мне звонит телефон. Я отворачиваюсь от всего действия и говорю в трубку:

– Привет ма. —голос у меня слегка дрожит от волнения.

– Ты скоро домой? Как всё прошло?

– Да, я начинаю собираться… -прохожу я с телефоном из зала на улицу.

– С тобой всё в порядке?

– А что со мной может быть? —у меня изо рта идет пар.

– Голос какой-то странный. Взволнованный.

– Всё хорошо мам. Спокойной вам ночи, я вернусь в течении часа, будет совсем поздно…

– Алкоголь не пей.

Договорив, я убрал телефон в пиджак. Ко мне выходит Монгол. В руке у него бита.

– Знаешь брат, мне нужно ехать. —сказал я, пожав плечами.

– Ты домой? —протягивает подарок мужчина.

Киваю, забирая у него свою бейсбольную биту.

– Может ещё по одной рюмахе?

– Не… Завтра у меня дела, извини брат.

– Ну смотри… У тебя есть на чём добраться?

– Да, без проблем.

– И вот еще… -мужчина достает из кармана визитку и протягивает мне. -Если кто обижать будет, звони, или приходи в клуб, развеемся… -и улыбается во все тридцать два.

Я ехал в задней части автобуса, последним рейсом к себе в город, пялясь в окно на дождливые темные улицы. Рядом лежит бита. Вижу в окно, как в одном из дворов, пятеро парней жестоко бьют одного ногами.

Визитку, что мне дал бандит, я разорвал и выкинул.