Текст книги "Дневник лесного янгире"

Бабушка

На выходные я уехал к дедушке с бабушкой в их старенький деревянный дом. Вечером, когда они спали, я медленно, на цыпочках, чтобы не услышали, ушел в другую комнату, включил фонарик и положил его на стол, чтобы порефлексировать со своей тенью.

– Что со мной произошло сегодня в школе? -спросил я у своей тени. -Я был сам не свой. Почему?

– Это был ты. И не кто-нибудь другой.

– Но ненависть… Она была у меня и ранее, но я умел контролировать её и подавлять, но сегодня я дал ей волю. А если в один прекрасный момент это повториться… Что будет? Моя сущность… Моё я… Исказилось… Что ты можешь сказать? Ничего не чувствуешь?

– Я – тень и у меня нет чувств. Я лишь отражение того, что есть в тебе…

– Скажи, это последствия ритуальных грибов, из-за которых теряется ощущение времени и границ?

Вдруг слышу, как заходит бабушка и включает свет в комнате.

– Что ты тут делаешь так поздно? —прищурив глаза, спросила она.

– Ничего, иди спать.

– Ты с кем-то разговаривал? Я же слышала!

– Тебе показалось…

– Думаешь самый умный? Нормальные люди ночью спят, а не разговаривают сами с собой…

– Значит я не нормальный… -холодно произнес я, отвернувшись и посмотрев в окно.

– Зачем ты вообще к нам приехал?

– А что? Нельзя?

– Уезжай, ты здесь никому не нужен!

Бабушка была очень набожной, но в свободное от церкви время, часто ругалась, ворчала и жаловалась на жизнь, отравляя ауру всем, кто был рядом. Но сходив в церковь и помолившись, считала, что вновь стала святой, а значит, у неё автоматически появляется карт-бланш на грехи.

– Я приезжаю к дедушке! Нужен ему и живу у него, то, что, думаешь ты, мне все равно, поняла? А с тобой мне и воздухом одним дышать нет желания!

– Мразь малолетняя! —сказала она и выключив свет своей сморщенной от возраста и ненависти, рукой, ушла обратно.

Я сидел в темноте и смотрел в окно на луну. Как же наверное, была бы счастлива моя бабушка, сделай моя мать аборт. Но увы…

Часть 2

Суицид моей веры

Прошли года… Наступили времена пубертата…

В лицее, в который меня перевели после 5-го класса, когда-то давно, в лохматом СССР, учился выдающийся русский актёр Вячеслав Тихонов. Со временем, учреждение назвали в его честь. Мне там очень нравилось. Лицей очень отличался от школы, в которой я учился ранее. Здесь было куда элитнее. Но учителя и директор здесь были просто помешаны на деньгах. Хочешь достойные оценки – заплати. Всё можно легко решить, вопрос лишь в сумме. Позднее, директор школы, которая торжественно вручала мне аттестат на выпускном вечере, самовыпилась, выбросившись из окна своей квартиры. Причина, как это часто бывает в современном мире – из-за денег и невероятной человеческой жадности.

За последние пару лет я здорово прибавил в росте и теперь я чуть ли не самый высокий в классе ученик. Но всё такой же худой и бледный. Что до полового созревания, то я, как и многие парни моего возраста, рос настоящим сперматоксикозником и на уроках часто пялился на жопы одноклассниц, вместо учебников. Озабоченный сукин сын, которого одноклассницы считают странным. Может итак. Я мало с кем общаюсь, постоянно пишу, иногда говорю сам с собой. Людей это напрягает…

Два моих больших карих глаза смотрят в тетрадь на парте, где я делаю записи, пишу мрачные истории и мысли. Я дорисовывал чёрным карандашом на страничке, семейство галлюциногенных грибов. Получилось красиво, не смотря на то, что у меня нет скиллов художника.

Больше всего, что меня в лицее напрягало, так это то, что здесь преподавали «Закон Божий». Две карательные организации – школа и церковь объединились в единое целое. Урок православия вела Наталья Николаевна, просто помешанная на Николае втором и религии, фанатичка, здорово повредившаяся в уме. Но самое интересное, к нам на уроки приходил true священник из церкви и читал проповеди о том, как нам следует жить, чтобы Богу нравилось и он пустил нас в свой рай после смерти.

Итак, конец учебной недели – пятница. Идет урок православия и священник в чёрной рясе говорит, расхаживая по классу:

– Люди, которые всегда слушаются Бога, делают только добрые, хорошие дела, потому что Бог велит делать только добро. А те, которые делают только добро, называются какими?

– Святыми. -сказала одноклассница – Аня Патрикеева, со скобами на зубах.

Лицо у девочки всё в прыщах и она не скоро от них избавится. Волосы выкрашены хной.

– Все Ангелы слушались Бога, и они были святыми. Знайте: кто не слушается Бога, тот делает зло или, по-другому, грехи. А кто грешит, тот называется грешным. Чтобы не быть грешниками и существует учение о том, как велит жить Бог? Законом Божий.

Я сижу один за первой партой. Я не нравлюсь одноклассникам, равно как и они мне. Есть девочка, которая меня тайно любит, а остальные же ребята из класса меня просто считают тронутым. И это правда.

Священник с седой бородой и огромным пузом, продолжал говорить о святых и грешных, а я перелистнул страницу дневника.

– Каин не послушался Божьего призыва и позволил злу проникнуть в своё сердце. Подумайте хорошо, какое злое чувство Каин пустил в своё сердце? Зависть… Чему нас учит история Каина и Авеля? Никогда ни кому не завидовать, и если у кого-то что-то лучше получается, не надо затаивать злобу…

Я не слушал проповеди Сергия, а спокойно листал свою тетрадь. Наталья Николаевна, увидев это, подошла, вырвала у меня из рук тетрадь и резко закрыв её, бросила на парту.

– Слушай… —осуждающе произнесла она, а её ноздри подрагивали.

Я посмотрел на учительницу и представил её без одежды. Абсолютно голой, с рыхлыми бедрами, животиком и небритой годами, вагиной с высохшей щелью. И вот она подходит к доске и пишет задание к следующему уроку, повернувшись задницей, на которой целлюлит. Дальше священник начал что-то затирать про храмы и исповеди.

Когда голая Наталья Николаевна приклонила колено и поцеловала руку священнику в благодарность за проведение такого uber интересного урока, я, сам того не ожидав от себя, громко засмеялся. Оба на меня посмотрели очень не добро, особенно отец Сергий. От его пронзительного взгляда, у меня пробежал холодок.

– Извините… решил подстраховаться я, но тщетно.

Священник подошел к моей парте и взяв тетрадь, брошенную Натальей Николаевной, произнес:

– Весь… Весь урок молодой человек, я держался, я старался не обращать внимание на вашу персону… Весь класс меня слушал, но не вы. -начинает листать тетрадь. -И чем же ваши мысли были наполнены?

В тетради перед батюшкой пролетают записи, написанные порой аккуратным, а иногда корявым почерком; а так же нарисованный лес, голые девушки, психоделические грибы.

– Бесовщина… -кидает тетрадь мне на парту. -Что это такое?

– Творчество…

– Прости, что?

– Сочинения, зарисовки, мысли…

– У вас больные мысли.

– Вам так кажется.

– Мрачно всё как-то…

– Нда… Я буду писателем черных романов.

– Часто ходишь в церковь, чернокнижник?

– Нет…

– В Бога ты не веришь?

– Нет. А если он и есть, в чем я очень сомневаюсь, то я его не люблю.

«Интересно, одобряет ли этот слуга божий убийство сотен тысяч людей во времена инквизиции?» -подумал я.

– Интересно… А библию ты читал? —спросил у меня представитель самой детолюбивой профессии. Ведь в Польше каждый 4-ый педофил оказался священником.

– Читал.

– И что скажешь?

– Вы только что сказали, что у меня больные мысли и очень бурная фантазия… У того, кто придумали библию, была действительно бурная фантазия.

– Ты считаешь, что рассказанное в книге – фэйк? Только очень хорошо продуманный?

– Да, я так считаю… И кстати, местами не очень хорошо продуманный…

– Поясни…

– Сегодня на уроке вы затронули тему Каина и Авеля… Историю одного убийства. Меня смущает кое-что…

– Тебя смущает то, что он сделал?

– Нет. Мне не интересно, что он убил брата… Меня больше заинтересовал вопрос, кто была его жена. На земле в то время жили только трое. Адам и Каин, мужского пола, а женского была всего одна – Ева. Жена Адама и мама Каина.

Прозвенел звонок. Все в классе начали собираться на другой урок, но я сидел не шелохнувшись, смотря в глаза священника. Тот, взял в руки библию и надел очки. Пролистав пару страниц он зачитал мне громко:

– Эта книга родословий Человека. В день, когда создал Бог Человека, по подобию Бога Он сотворил его, самцом и самкою он создал их, и благословил их, и назвал их: Человек, в день, когда он создал их. И жил Человек сто тридцать лет, и родил по своему подобию, по своему образу, и назвал его Шет. И было дней человека после того, как он родил Шета, восемьсот лет, и он рождал сыновей и дочерей. И было всего дней человека, которые он жил, девятьсот тридцать лет, и он умер.

– Вы цитируете мне, что было уже после рождения Шета. И после ста тридцати лет жизни, у Адама были дочери. Но во время убийства Каиным, Авеля, никаких дочерей не было. Почему в четвёртой главе Книги Бытия упомянута жена Каина? Кто же она? От неё у Каина было много детей. В четвёртой главе упоминается целая родословная ветви Каина. Кто же их мать?

Учительница как-то нервно забегала глазами и открыла классный журнал, сделав вид, что не обращает внимания на наш разговор. Священник же начинал злиться и потеть, как родитель, который боится, что его ребенок вырастет трансгедером.

– У древних в эпоху патриархата не было такого обычая упоминать имена родившихся женщин.

У священника был такой вид, будто он сейчас начнет меня бить по голове библией

– Но почему же в родословной Каина упоминаются даже жены его потомков? Лемеха, Ада… Но нет ни слова о жене Каина, а ведь она важнее их всех. Выходит, что его жена – его собственная единокровная мать?

Отец Сергий открыл было рот, но звуки из него не вышли. Не найдя слов, пузан с крестом на груди, отошел в конец класса и приставил керамическую кружку к крану, чтобы попить воды. Он уже не смотрел на меня.

– Саш, ты бы с таким рвением, учился, умник… -добавила учительница.

– О чём ты думаешь… —говорит зло отец Сергий. -В тебе же нет ничего, кроме похоти, будто ты из Европы! Ты никогда не думал исповедаться?

– Зачем? —усмехнулся я, накидывая сумку с учебниками внутри, на плечо. -Стоит ли?

– Мне кажется стоит…

Конечно, этот баттл священник со мной проиграл. После сего случая, святой отец Сергий больше и не смотрел в мою сторону.

Да, я всегда очень много читал с 5-ти лет. И не только сказки. Мне всегда казалось, что тот, кто много знает, имеет большое преимущество перед теми, кто мало чем интересуется. И мой мозг, подобно губке, жадно старался впитать много новой информации. Попадалась и библия. Меня крайне смутил факт инцеста в книге, но я молчал и ни с кем не обсуждал это ранее. Тот, кто знает об этом любопытном ляпе в библии, всегда сможет одержать верх в батле с любым священником. Без вариантов! Пользуйтесь, друзья!

Шульц

После урока иду в ближайший «Магнит» и останавливаюсь там возле стеллажа с алкогольной продукцией. Прикинув, что мне хочется больше всего, хватаю бутылку красного вина и иду на кассу.

– Не продам. -сказала зрелая тётка с тёмными кругами под глазами, оглядев меня с головы до кросс.

– Я же не водку покупаю. Может всё-таки пробьёте?

– Мальчик… Уходи пожалуйста. -холодно отрезала женщина. -Мне не нужны проблемы с полицией и дорого мое место… Такой же оболтус, как ты, растет на шее, а ещё у меня ипотека и кредит…

Не став спорить с продавцом, я расстроенный вышел из гипермаркета и достал из кармана сигарету. Когда я закуривал, ко мне подошел совершенно лысый, весь помятый, еще молодой, но со сморщенным нездоровым лицом, незнакомец. Он явно страдает эргофобией и испытывает сильную неприязнь к любому виду работы. Его глаза я где-то видел. Мне они казались очень знакомыми.

– Не продали? —спросил он прокуренным голосом.

Я молча кивнул этому кончу.

– Могу помочь… -улыбается бродяга в черной грязной олимпийке. -Есть курить, а?

Протягивая сигарету, я обратил внимание, что зубы у него во рту почти все гнилые или же просто отсутствуют. Без сомнения, помимо алкоголя, парень сидел на чем-то очень тяжелом.

– Мне бы вина купить, там на кассе бутылка осталась. -протягиваю ему деньги. -Сдачу себе оставишь…

И когда этот лысый краснорожий тип улыбнулся, я узнал его.

МУХА! Щёлкнуло у меня в голове. Прошло не так много лет, как его всё-таки исключили из школы и вот в кого он теперь превратился. Братья отпаивали его водкой, чтобы не откинулся на тяжёлых отходняках от геры. Теперь Муха без постоянного места жительства, без зубов и денег, алкан и торч, который обитает на улицах и стреляет мелочь. Не удивительно, что ему удалось так опуститься…

Благодаря парню, который в начальной школе сломал мне нос и намеревался сделать улыбку Челси, буквально через пару минут, я уже шел в сторону кладбища с открытой бутылкой вина в руке, наслаждаясь весенним солнцем.

Держал ли я до сих пор ненависть на Муху? Думаю нет. Может чуть-чуть, ведь я не отомстил, и встретив его через столько времени, просто растерялся от неожиданности.

Расположившись на лавке у одной из могил, я достал тетрадь и начал писать повесть «Ведьмино кольцо». Забил колокольный звон, закаркали вороны. Я слегка отпил вина. Может мне сегодня посчастливиться увидеть другого своего старого знакомого. Могила, на которую он ходил испражняться, давно уже запустела, а где-то даже в плите начинала прорастать трава. Мать покойного Свинобуля похоронили рядом, ухаживать было теперь некому, а братки на геликах, забыли про своего друга быстро, а может и сами уже лежат где-то рядом.

Я периодически посматривал по сторонам. Какой год я надеялся увидеть Марвэлла, ведь он давно должен был прийти из армии, но его так и не было. Я кочевал на кладбище один и приходил уже не так часто, как раньше…

Мой досуг прервали два одетых по форме, копа. Один худой, как шпала, а второй – ростом метр 60. Довольно комичные на вид персонажи. При виде полицейских, я должен чувствовать себя в безопасности, но почему-то мне хочется свалить от них подальше.

– День добрый, родственника пришел навестить? -спрашивает худой коп с тонкой цыплячьей шеей..

– Нет… Здравствуйте. -я отложил тетрадь и повернулся к служителям закона.

– Кто тут захоронен?

– Понятия не имею…

– А что ты тут делаешь?

– Сижу…

– Интересно… Может, воруешь?

– В смысле ворую? Что тут можно украсть?

– Ходят тут одни, воруют венки, на пасху едят конфеты, печенья с могил… -заговорил коротышка.

– Я похож на цыгана или бомжа? -спросил я.

– Пройдемте молодой человек…

– Но в чем дело?

– Распитие алкогольных напитков, так же как и слабоалкогольных напитков, на кладбище запрещено…

В отделе полиции было уныло и накурено. Серые стены мусарни не добавляли настроения. «Выкрасили бы их в розовый что ли, подумал я. – Прямо как в психушке. Всё лучше!»

Я сидел и ждал. В кабинет заходит мент. Лет под сраку. Темные усы, большое пивное пузо и одышка. От него несёт потом.

– Сколько лет?

– Шестнадцать…

– И ты считаешь, что пить в таком возрасте норм? -что-то записывал усан в журнале на столе. -Да ещё и на кладбище.

Я безразлично посмотрел в сторону.

– Кем ты хочешь быть?

– Не знаю, я творческая личность, и занимаюсь всем, что с этим связано. Исполнением каверов, танцами, актерским мастерством. А вообще хочу быть религиозно – порнографическим писателем…

– Хм… Интересно… -удивился коп. -Уже работаешь над каким-то материалом? О чем пишешь?

– О монашках…

– А вино зачем? Для вдохновения?

– Почему нет? Великие писатели алкоголизировали…

– А ты считаешь, что ты великим станешь?

– Не сразу. На все время нужно…

Коп недоуменно посмотрел на меня.

– И что только в твоей голове…

– Лес…

– Ну вот что, Буковски… Твои родители пусть за тобой приедут. Позвони им.

– Они работают, некогда им.

– Бедный мальчик предоставлен сам себе. Печальная история.

– Ну в нашей стране для того, чтобы выживать и содержать детей, приходиться много работать. Я же не из семьи олигархов! Мне и моим предкам ни одной нефтяной вышки не принадлежит…

– Ну хорошо, а кто может тебя забрать?

– Можно позвонить моему руководителю по концертам…

Валентин, который подкидывал мне работу в ресторанах и кафэ на корпоратах, сначала по телефону долго сопротивлялся, аргументируя отказ тем, что у него нет времени, что у него работа, но после долгих уговоров согласился меня забрать. В коридоре сидел тип моего возраста, телосложения покрепче, с зачёсанными назад волосами и серьгой в правом ухе. Подсев рядом и не долго помолчав, я спросил:

– Тебя за что приняли? Тоже на кладбище бухал?

– Не… -говорил он, не поворачивая головы. -За мазню на стене.

– Граффити рисовал?

– Свободный художник… -кивнул он.

– Круто. А чё сидишь, кого ждешь?

– Не отпускают. Мать только вечером освободиться, а больше некому, придется ждать. -парень наконец повернулся ко мне лицом. -А тебя за что повязали, чё рил за алкашку на кладбище?

Молча киваю.

– А почему именно на кладбище? Повеселей места не нашел?

Проигнорировав вопрос, я продолжил, наклонив голову, шёпотом:

– Слушай, у меня знакомый может с мусорами договориться, чтобы тебя тоже отпустили отсюда…

– А он договориться?

– Его весь город знает… -уверенно сказал я. -Уверен, что и тот главный усан тоже.

– Я Шульц! -протягивает руку парень с серьгой.

– Алекс! -протягиваю в ответ.

Ручкаемся.

– И всё-таки, почему кладбище? Я по своему опыту знаю, что если я больше 20 минут на кладбище пробуду, домой ползком потом буду добираться… Такое ощущение, что энергию вытягивает это место. Просплю потом двое суток кряду. Как там можно находиться долго?

– Хм… Ну а я наверное по другому устроен.

Валентин был крайне не доволен тем, что ему пришлось меня забирать из мусарни. Мы с Шульцем мигом запрыгнули в его бумер, радуясь свободе. Всю дорогу Валентин, горбоносый тучный зрелый мужчина с ярко-накрашенными глазами и румянами, читал мне лекции. Я сидел впереди и молча слушал.

– Алекс, ты чем думал? Прекращай пить вино и шляться по кладбищам. Ты что, тронутый? Думаешь, мне делать нечего, только вот ездить по мусарням и тебя оттуда забирать. У меня репетиция с девочками в малом зале, а я на неё уже опаздываю.

– Извини… Я не думал встретить этих животных в форме там. Они никогда на кладбищах не появлялись. Серьёзно!

– У меня такое ощущение, что ты вообще не думаешь!

– Да, мне 16 лет и я ненавижу весь мир! —смотрю я в окно авто на проплывающий мимо город.

– Ну ладно… Но запомни, в следующий раз ты и твой приятель будете сами выкручиваться. Хорошо, что я знаю Николая. Отпустил без проблем…

Валя подвез нас с Шульцом до района и когда уезжал, напомнил мне прийти на репетицию по вокалу в конце недели. Я вытащил сигарету и начал рыться по карманам в поисках зажигалки. Бумер отъезжает, солнце уже почти зашло.

– Этот тип… Что за тобой приехал. -говорит Шульц и достав зажигалку из своего кармана, любезно даёт мне прикурить. -Фамилия у него известная.

– Милонов. -говорю я, выпуская дым.

– Точно. Милонов. -убирает зажигалку в карман. -Он же пидор!

– Хм… А чё он тебе плохого сделал? Ты его знаешь?

– Мне лично ничего он не сделал, но он селебрити нашего города. Он же пидор! А я смотрю лицо знакомое накрашенное…

– Нормальный вроде чел. Он мне помогает, даёт работу.

– Я не про то, какой он чел, он ориентации не нормальной.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мальчиков ебёт, вот что я хочу сказать.

– Не знаю, не замечал за ним такого…

– Он к тебе не подкатывал?

– Нет… Ты гонишь, я бы с ним тогда дел никаких бы не имел…

– Ну это хорошо. Смотри аккуратнее с этим типом. У меня знакомый кореш к нему на вокал ходил, так он его в туалете обнял, начал на ухо шептать, какой у него приятный запах, а между тем, руку в штаны опустил и палец в очко ему пытался вставить.

– Что за бред? Серьёзно?

– Я те отвечаю!

– Но мы с ним вроде нормально общаемся… Он рамсит в ресторанах и барах по поводу моих выступлений. Я деньги получаю за исполнение каверов. Никаких поползновений в мою сторону от него не было…

– Может ты не в его вкусе. Я тебя просто предупредил, аккуратнее с ним. Мутный он типарь. —и пытаясь сменить не приятную мне тему, Шульц спрашивает. -Ты на баскетбол ходишь?

– Не люблю… -сказал я, доставая пачку Winstona. —Куришь?

– У меня свои сигареты… -парень показывает мне папиросу и я понимаю, что внутри неё забит совсем не табак. —Я у тебя в долгу, будешь?

Одного привода в полицию нам за день хватило и чтобы не палиться посторонних глаз, мало ли какой рандомный конформист с улицы вдруг позвонит мусорам? Мы забрались через чердак на крышу девятиэтажного дома. Тут жила моя бывшая. Мы присели у края и перед нами раскинулось розовое небо.

– Не баловался этой темой раньше? —спросил Шульц, закуривая папиросу.

– Не-не… Я только вещества пробовал.

– Какие? ЛСД?

– Их аналог, но без химии. Грибы галлюциногенные. У них есть свое сознание… Знаешь?

– Знаю. Те, что изменяют психологию человека. Никогда не пробовал эту дичь. И не собираюсь…

– Почему?

– Стрёмно… Они могут очень сильно повлиять на личность, притом в негативную сторону, потом будешь жалеть, что связался!

Я ухмыльнулся и посмотрел на небо. Красивый закат. Говорю:

– В этой многоэтажке живёт тёлка с карэ одна. Она учится со мной в лицее, но в другом классе.

– Ты учишься в лицее №2?

– Ага… -киваю. -А ты в какой школе учишься?

– В 6-ой.

– Школе дебилов! -добавил я, усмехнувшись.

– Почему дебилов?

– Я там учился… Потом меня исключили…

– За что? —у парня сморщило лицо от дыма в лёгких и он сильно закашлялся.

– За то, что не дебил. —улыбаюсь во все тридцать два. – В прошлом году весной, я эту девочку с карэ трахнул, тут… На фоне малинового заката…

– Чести лишил?

– Не, до меня уже лишили… -сплюнул я.

– Долго встречались? -передает мне сигарету Шульц.

– Не, ну может год… Около того. Мозга мало у неё было, не о чем поговорить, шмот, аля adidas, armani и гаджеты, больше тем для неё не существовало… Таких много. Но внешкой природа не обделила. Бёдра, колени, а губы у неё… —затягиваюсь. -Такая соска. Она бы могла занять за Россию первое место на чемпионате по минету, если бы он существовал.

Шульц сначала улыбнулся, а потом серьёзно спросил:

– Почему расстались?

Я выдохнул едким дым…. Девушку с карэ звали Викой и она была старше меня на 8 месяцев. Мне вспомнился день, когда наши отношения начинали умирать.

Мы лежали раздетые и потные на её диване. Она подо мной. Долго сосёмся в губы. Над диваном висят плохо сделанные рисунки с анимэ персонажами. Неоновое светодиодное кольцо стоит над нами и светит красным.

– Скоро у меня день рождения… -говорит она.

– Я помню. У меня же не Альцгеймера… Еще пока… -улыбаюсь и целую её в шею.

– Что думаешь подарить?

– А что ты хочешь?

– Наверное то, что я хочу, подарить ты мне не сможешь.

– Ну может я что-нибудь придумаю.

– Новый айфон…

Я перестаю её целовать и тупо пялюсь на неё сверху.

– Ты не охуела? Ты знаешь, сколько он стоит?

– Я же говорю. Ты ничего не можешь. Наверное, ты просто меня не любишь!

– Как ты легко одно с другим связала. У меня батя не в Газпроме работает… Откуда у меня бабло тебе на новый айфон? Ты с головой вообще дружишь?

Честное слово, лучше бы я тогда её послал на Х и всё на этом закончилось, тогда бы не было так скверно на душе потом.

– Я не хочу с тобой говорить больше на эту тему. Ничего не дари… -отвернулась она.

«Какая тупая мразь… Причем тут любовь… Сука, погрязшая в материализме» -думал я, но деньги всё же на подарок найти попытался. Спрашивать у родителей было бессмысленно. У друзей конечно можно было бы спросить, если бы они были, но увы. Сдал свой перстень из платины в ломбард на время, но денег много за него не дали, поэтому вместо нового айфона, я ограничился чёрными розами.

Чёртов день рождения настал. Зима, но снега на дворе нет. Было не холодно, но дико ветрено. Я подкатил на велике к её дому. На плечах синий свитшот, поднятая гелем вверх, чёлка и букет цветов в руке. Останавливаюсь у въезда во двор, чтобы покурить. Достаю перчаткой сигарету и издали вижу, как к её подъезду подъезжает черный мерседес и она садится внутрь. За рулем сидит седоволосый мужчина пенсионного возраста. Вика улыбается. Она меня не видит, ибо я съехал с дороги за угол. Он её целует и они уезжают. Я еду за ними, выкинув сигарету. Держусь на расстоянии, чтобы не заметили мою слежку.

Мерин выехал за черту города и свернул к разрушенной церкви. Видимо эти двое из древней группы «Непара», искали где спрятаться от пронизывающего ветра. Седовласый дед и Вика направились в сторону бывшего «дома Иисуса», а я, бросив велосипед крадучись за деревьями, прошел за ними. Когда начал подходить, слышу голоса:

– Знаешь, время сейчас такое, я не моралист… Но ты не должна никому говорить!

– Не волнуйтесь, я понимаю, у вас семья, никто не узнает, мне лишь нужен новый айфон… Что хотите?

Спрятавшись у входа, смотрю внутрь разрушенной церквушки и вижу их. Она в школьной форме, не смотря на зиму в короткой юбке, а он в солидном пальто и брюках. Его рука проникла под одежду Вики и гладит в районе груди.

– Опусти руку мне в брюки. Она холодная, как лёд! Будь послушной девочкой…

Я не верил, что вижу этот сюр. Это происходило наяву и не в каком-нибудь грязном пубертатном сне. Вика покорно опустилась на колени и принялась расстегивать брюки похотливому старому типу, чтобы достать его пожарный шланг. Гнусное зрелище… Продажная малолетняя шлюшка и богатый седой педофил. Зажмурив глаза, я отвернулся. Больше тут нечего смотреть. Я ушел, бросив у разрушенной церкви чёрные розы, не досмотрев, как закончится это безумие. Куда кончит седовласый тип в финале? Может ей на волосы? Или… Даже не хочу об этом думать.

Я чувствовал себя омерзительно и гадко.

Поздний звездный вечер за окном и я сижу в своей комнате в полной темноте перед экраном ноутбука. И вдруг она пишет Вконтакте сообщение:

vk.com

Виктория Рейх 23:08

Алекс, ты куда пропал? Может сегодня встретимся, у меня всё таки днюха:3?

Наверное если бы эта сука, которая позволила себя нахлабучить за дорогой гаджет, сказала мне сейчас это в реале, я бы просто придушил её за горло. Но, нужно уметь сдерживать свои эмоции, поэтому просто делаю глубокий вдох. Что-то начинаю писать в ответ, но понимаю, что лучше не надо, стираю сообщение и добавляю Вику в чс. Затем закрываю ноутбук и кладу на него голову.

Звонит мобильный телефон. Смотрю на экран и вижу фото Вики. СУКА! Сильно кидаю телефон об стену, от чего он разлетается на части.

Обо всем этом я поведал своему новому другу.

– Любви нет, понимаешь! Нет бро!! -крикнул я, выкинув докуренный косяк в сторону и начиная танцевать на крыше.

Шульц улыбнулся, но увидев, что я, одурманенный, подошел близко к краю, вмиг переменился в лице.

– Слышь, аккуратнее!

Я не обратил внимание на его слова и тогда Шульц подошел и осторожно оттолкнув меня от края, сказал:

– Изи, неадэкват, изи…

Меня подколбашивает и я заливаюсь диким хохотом. Друг смотрел на меня как на ненормального:

– Или ты намного раньше своих лет окажешься на патологоанатомическом столе.

Когда я пришел домой, то первым делом сел за ноутбук и принялся за повесть, которую начал на кладбище.