Текст книги "Подует ветер"

Сели за стол, чтобы выпить кофе и перекусить. Отправившийся в соседний ресторан посыльный наткнулся на закрытые двери, но персонал еще не успел уйти и быстро собрал ему пару пакетов с едой.

Только теперь, расположившись в дежурном помещении, Гамильтон, Фолби, и трое других оставшихся в управлении полицейских почувствовали настоящий голод. До этого суета и рабочее напряжение постоянно отвлекали, но стоило остановиться и расслабиться, усталость и голод вовсю о себе заявили.

Поработали за эти несколько часов действительно неплохо.

В одном из близких к будущему месту событий гараже под коттеджем стояла готовая к рывку машина с тремя полицейскими. Загнали обычный без отличительных знаков автомобиль. За рулем сидел одетый в гражданское сотрудник, другой – лежал на дне машины, третий – зашел незаметно с улицы.

Всегдашний патрульный пост на трассе с двумя полицейскими работал в двухмильном удалении, в обычном месте, о котором знал любой водитель города.

С противоположной стороны, не доезжая города полутора миль, с починкой тяжелого фургона на обочине возился одинокий шофер. А в его закрытом кузове находились трое полицейских мотоциклистов.

В пустыне за одним из холмов притаился вертолет с мощными прожекторными подвесками и хорошо вооруженным экипажем из четырех человек.

Но главное заключалось в технической новинке, на которую очень надеялись.

К указанному преступниками месту, открыто, так чтобы не вызывать подозрений у возможного с их стороны наблюдателя, подъехала полицейская машина. Из нее с обычным чиновничьим кейсом вышел сержант Фолби, не спеша зашел за рекламный щит и поставил кейс там, где требовалось. Денег в кейсе, надо сказать, не было ни цента, зато, после легкого прикосновения сержанта к неприметному месту на панели, внутри еле слышно заработал маленький механизм и за то время, пока сержант возвращался к автомобилю, буравчик из нижней части кейса вошел на полметра в твердую землю и пустил в две стороны горизонтальные усы. При внешне невинном виде кейс оказался прикованным к земле и недоступным простой человеческой силе. Но самое интересное должно было произойти потом, когда преступник потянет за ручку. Тогда тонкие гибкие пластиковые прутья вылетят с четырех сторон и обовьют тугой спиралью его запястье. Тут же радиосигнал поступит на станции всем участвующим в операции группам. Дальше – понятно.

Теперь нужно ждать.

Все понимали ненадежность таких ожиданий. Шантажисты очень часто меняют условия и способы передачи денег, и мотать нервы могут сутками. Все это шкурой чувствовали, за исключением, быть может, Терье, который по случаю отбытия всех полицейских на операцию был назначен дежурным по управлению и с плохо скрываемым удовольствием носил повязку на рукаве.

После еды Гамильтон направился к себе в кабинет, а прочие приготовились поволноваться у телевизора.

– Сегодня «Быки» вздуют твою птицу «Феникс», – обратился Фолби к Дику, – и ты походишь лысым, красавчик ты мой.

– А вот посмотрим, посмотрим, – затрещал тот в ответ, – не пришлось бы вам побегать по управлению босиком.

Фрэнк закрыл за собой дверь, стараясь не слышать этих детских шуток, и с неясным для себя самого грустным чувством подумал о странных сочетаниях трагедий жизни с глупенькими мелочами, которым так часто придают не меньший смысл. Он постарался поудобнее устроиться в кресле и закрыл глаза. Надо было использовать передышку от этого очумелого дня.

* * *

Весь следующий день Кэрри спала, ела, некоторое время гуляла недалеко от дома, когда этого захотел хозяин, и снова спала и ела.

Вечером она проснулась и видела, как хозяин выпускает из дома Патрика. Потом она снова проснулась, разбуженная открывшейся на улицу дверью, и заметила проскользнувшего в свой вольер бело-рыжего, а утром тонкими ноздрями уловила запах той пищи, которую она сама совсем недавно жадно проглатывала и которой уже не хотелось теперь, когда яд привычно давил на стенки острых кривых зубов.

Ее не очень-то волновали чужие проблемы. Она была прежней – очень сильной. Всемогущей Кэрри!

Солнце шло на закат, и она как раз подумала, что неплохо еще погулять вокруг дома, когда к вольеру подошел хозяин и открыл дверку, но не пригласил ее выйти, а бросил на середину какой-то лоскут. Кэрри присмотрелась. Лоскут лежал рыхлой массой, перемежая те самых два цвета, которые она каждый раз видела на верху того мира, в котором жила. Синий цвет неба и белый цвет красивых пышных облаков.

Кэрри подошла, понюхала, и будто маленький язычок пламени пробежал у нее в голове. Она вдохнула еще, и пламя, уже ярко вспыхнув, не ушло совсем, а притаилось, как огонь под углями.

Теперь она не просто внюхивалась, а искала среди разных смешавшихся запахов запах врага.

Вот он! Кэрри нашла его, и пламя, вылетев наружу, стало жечь и терзать ее мозг.

– Ну вот, – проговорил человек, открывая дверку вольера, – иди, Кэрри, теперь иди.

Входная дверь была уже приоткрыта. Кэрри быстро выскочила на улицу. И как и тогда, два дня назад, она знала, в какую именно сторону нужно идти.

* * *

Хоть Энн и хотела как можно быстрей все закончить, провозиться еще пришлось около часа.

Она работала не у себя в бюро, а за столом в общей соседней комнате, откуда через стеклянные до земли стены была видна вся смеркающаяся улица, а с другой стороны открытые двери вели в полуосвещенные торговые залы. Ей хорошо работалось одной рядом с улицей, в огромном помещении в полной тишине.

Обычно после такой работы она выходила на улицу, запирая стеклянную дверь офиса, и не спеша шла домой, за исключением тех, к сожалению, редких случаев, когда Фрэнк или кто-нибудь из небольшого круга ее друзей предлагал провести вечер вместе.

Она начала складывать в ящики бумаги, готовясь через минуту уйти, но что-то привлекло ее внимание на пустынной улице.

Кошка.

Серо-черный окрас.

Непородистая, худая.

Она стояла перед плотно закрытой стеклянной дверью и, опустив голову, принюхивалась, как будто пытаясь уловить запахи в помещении.

«Проголодалась, наверно, – подумала Энн, – хотя ведь здесь нет запаха пищи». Она отвернулась, укладывая последние бумаги в ящик, и еще подумала, что надо зайти в торговый зал и взять баночку консервов для бедной скотинки. Но тут раздались странные царапающие звуки, и Энн, взглянув на дверь, увидела, как кошка в судорожном напряжении пытается зацепить и потянуть на себя закрытую створку. Запертая изнутри, она не поддавалась, но это не останавливало, а усиливало натиск зверька.

Энн, как завороженная, смотрела на эту страстную и бессмысленную борьбу. Она вдруг заметила, как в новом атакующем порыве сначала задрожало, а потом, странно извиваясь от головы к хвосту, заколотилось кошачье тело, и тут же почувствовала холодок, побежавший от макушки вниз по позвоночнику.

Еще несколько секунд продолжалась эта безумная и бессмысленная борьба с непроницаемой дверью, которая потребовала, наконец, передышки.

Пока что странная кошка смотрела только на дверную створку. Теперь, приостановившись, она взглянула внутрь. Их взгляды встретились.

Энн вздрогнула от искры, пронзившей все ее тело! На нее смотрели выпуклые, зияющие черной пустотой глаза. В них не было ничего из этой жизни.

Цепенея от ужаса, она стала понимать, зачем здесь это существо – оно пришло за ней! Смерть стояла рядом и пыталась войти.

Стараясь сбросить страх и что-то сделать, Энн обвела глазами комнату и вдруг увидела открытую верхнюю фрамугу.

И в тот же момент ее увидела кошка. Зверь мгновенно сместился в ту сторону и собрался в комок для прыжка. Еще секунда, и кошачьи когти вцепились в деревянную планку и подтянувшийся зверь сунул голову внутрь… Энн уже бежала к дверям в торговый зал!

Всего несколько шагов… она должна успеть захлопнуть за собою дверь!.. Вот ручка… что-то движется за спиной… Она уже по ту сторону – нужно дернуть дверь на себя…

Страшная тварь взмыла в воздух, стремясь проскочить вслед в открытый проем, но Энн успела!

От сильного удара слегка задрожали стекла.

Зверь стоял с другой стороны, подрагивая и поводя головой из стороны в сторону в попытках отыскать новый путь к своей жертве!

И он неожиданно нашелся!

Дверь в торговый зал не доходила полностью до пола и кажущееся небольшим пространство вдруг оказалось роковым!

Тварь, приноравливаясь, попробовала щель лапой, потом, мгновенно распластавшись, стала просовывать морду.

Энн инстинктивно посмотрела вокруг в поисках средств для защиты. Сразу за ее спиной на полках и стеллажах тесными рядами располагались детские игрушки. Она схватила увесистую автомобильную модель и запустила ее в уже вылезшую кошачью голову. И почти попала, если бы не молниеносная ответная реакция – кошка стояла по другую сторону стекла, и леденящее шипение раздалось оттуда. И тут же зверь кинулся в сторону, пытаясь нырнуть под дверь в новом месте.

Энн лихорадочно схватывала все, что попадалось под руку, и швыряла под дверь, радуясь, когда в руке оказывались массивные предметы. Кошка все время отскакивала и маневрировала. Поняв, что инициатива сейчас у противника, зверь отодвинулся внутрь, хотя, не разумея стекла, отскакивал каждый раз от брошенного в его сторону предмета.

И Энн, пользуясь этим моментом, подбежала к наваленным около щели предметам – машинкам, пуфикам, большим и маленьким слонам – приминая их к отверстию, подбежала снова к стеллажам и бросила навстречу уже было двинувшемуся зверю новые предметы.

Внезапно она почувствовала, что устает и не сможет выдерживать это долго. Тварь будет пробиваться, пока у человека не истощатся физические или нервные силы, и Энн поняла, что это может наступить очень скоро.

Она еще раз подбежала и утоптала ногами набросанную и уже тяжелую груду предметов. С той стороны стекла опять раздалось шипение и… о, боже! длинный черный раздвоенный язык вылез вдруг из кошачьей морды с тонкими дрожащими гадкими нитями на конце.

Может быть, она сходит с ума? Энн надкусила губу и сразу почувствовала густую набегающую каплю крови, и тут же простая мысль блеснула в ее сознании.

Не чувствуя ног, она бросилась туда – ближе к выходу, – где среди прочей бытовой техники лежали радиотелефоны.

Она схватила первый же попавшийся, вытащила трубку-аппарат из коробки и стала набирать номер Гамильтона.

Он почти тут же ответил.

– Фрэнк, это я, Энн! За мной охотится кошка! То есть не кошка, Фрэнк, а что-то страшное! – она кричала, но ей казалось, что нужно еще громче.

– Где ты находишься?

– У себя в магазине!

И тут же она увидела, как там, в сорока метрах от нее шевелится куча наваленного хлама – чудовище нашло лазейку.

– Я бегу на улицу, Фрэнк!

Она бросилась к выходу.

Слава богу, ключ от входной двери при ней… вот он… нужно два раза повернуть… и не смотреть назад… все словно в кошмарном сне – неправдоподобно и медленно.

«Без паники, Энн», – сказала она себе с одновременным поворотом ключа… еще поворот. Вот дверь подалась. Вот улица… но что там сзади?!

Энн выскочила наружу и дернула ручку на себя. Спасение?

Да!

Вон они, те самые глаза смерти, глядящие на нее изнутри.

Кажется все. Теперь зверь попался, скоро подъедет Фрэнк… каких-то несколько минут.

Но только Энн это подумала, как кошка повернулась и кинулась стремглав назад, вглубь зала.

Проклятье! Она же может легко и быстро проделать обратный путь – через офис – фрамугу – на улицу. И значит, того гляди появится из-за соседнего угла.

На улице не было ни души. Уже горели фонари, но Энн этого не замечала. Не думая о том, она бежала в сторону, откуда могла прийти помощь – к полицейскому управлению. В этой части города не было никакого жилья и все магазины и офисы были давно закрыты.

Она не смотрела назад, но, добежав до перекрестка и завернув за угол, успела заметить стремительно летящий комок метрах в пятидесяти сзади. Поворот сэкономил ей пару секунд. Смерть шла по пятам и ее черные глаза настигали.

Энн повернула голову и увидела зверя метрах в пяти, уже готового прыгнуть – ей оставалось в жизни несколько шагов.

Отчаянье сильнее человека, и Энн, бессмысленно стараясь обмануть судьбу, схватилась за ближайший столб и резко обернулась вокруг него…

Зверь промахнулся.

Но моментально развернулся к жертве.

На миг они застыли друг против друга в нескольких шагах. Теперь зверь не спешил, готовясь к последнему удару. Энн не было страшно. Она почти ничего не чувствовала, потому что чувства уходящему из этого мира уже не нужны.

Смерть в кошачьем обличье сжалась в комок из мышц… но не прыгнула, а застыла.

Потом, дернулась вбок и повалилась.

Энн стояла у электрического фонаря, вцепившись в него рукой, и ничего не понимала.

* * *

Гамильтон сделал три слитных выстрела и одним попал.

Еще метров за сто они увидели выбежавшую из-за угла женскую фигурку, еще через пару секунд она, схватившись рукой за столб, описала дугу, и что-то крошечное мелькнуло в воздухе. Гамильтон тут же выхватил револьвер и наполовину высунулся из машины, готовясь стрелять в эту маленькую еще непонятную мишень. То, что это кошка, он увидел, когда уже давил на курок.

Первый выстрел прошел мимо, с брызнувшей асфальтовой крошкой у самой звериной морды – очень важная пристрелочная пуля из мчавшейся машины. Какой из двух следующих пуль он поразил свою цель, было неважно, он видел главное – попал. Фолби, понимая, что тормозить сейчас нельзя, проскочил мимо и лишь потом дал резкий тормоз и задний ход.

Энн стояла так же неподвижно у фонаря, и Гамильтон сразу понял, что она в столбняке.

– Ну-ну, уже все! Тебе ничто не угрожает! – Он выскочил из машины, засовывая револьвер в кобуру. – Пойдем.

Попробовал взять ее за плечи, но она цепко держалась за столб, оказывая бессознательное сопротивление. Гамильтон не без усилия отнял ее руку и медленно повел к автомобилю.

– Что это было, Фрэнк? – сейчас она стала приходить в себя и чувствовать все – потерю сил от смертельной гонки, бьющееся и отдающее в висках пульсами сердце…

– Посиди немного в машине и ни о чем не думай, – попросил Гамильтон, – мы быстро разберемся.

Фолби уже подошел к лежавшей на боку кошке. Большое пятно густой липкой крови расползлось по ее шкуре и подтекло на асфальт. Глаза были крепко зажмурены, передние и задние лапы окаменело вытянуты в последней предсмертной судороге.

– Отличное попадание, – с удовольствием сообщил сержант. – Для такой скорости, просто феноменальное. Чем-то не нравится мне эта тварь, – добавил он, поднося ногу к кошачьей морде, чтоб приподнять ее от земли.

Фрэнк вдруг увидел, как открылись черные безумные щелки глаз! Он не успел закричать – обнажившиеся внезапно кривые верхние зубы, вырвавшись, вонзились в сапог сержанта. Лейтенант уже выхватил из кобуры револьвер… но выстрела не сделал.

Это был последний предсмертный рывок мерзкой твари. Последний выплеск злобы. Они увидели, как затвердели и покрылись тусклым налетом ее приоткрывшиеся глаза.

Фолби потянул на себя сапог, но мертвая пасть двинулась за ним, не отпуская. Он дернул сильнее и освободился.

– Нога задета?

– Кажется, нет.

– Ну-ка проверь, если есть хоть царапина, надо немедленно делать прививки от бешенства.

Фолби быстро подошел к автомобилю, сел боком ногами наружу и стал расшнуровывать сапог.

Еще через несколько секунд он стянул его и удивленно присвистнул. Стоявший рядом лейтенант присел на корточки и тут же скомандовал:

– Снимай носок! Только аккуратно.

Под ярким светом уличного фонаря были отчетливо видны два больших темно-желтых расплывшихся по белой материи пятна.

– Нет, нога не задета, – проговорил сержант, – я бы почувствовал.

Тем не менее, они оба внимательно осмотрели его голую ступню – царапин не было.

– Теперь положи носок и ботинок в целлофановый пакет и дай мне еще один, побольше.

Фолби слазил в ящичек под сиденье и протянул лейтенанту пакет.

– Фрэнк, – слабым голосом проговорила Энн, – я могу чем-нибудь помочь?

– Ты молодчина, и помогаешь уже тем, что держишься в норме, – ответил тот, направляясь к кошачьему трупу, – посиди в машине, мы сейчас поедем.

Еще через минуту они укладывали в багажник два пакета со странным грузом.

– Чертовски неудобно ходить полубосым, – пожаловался сержант.

– Ну так сними второй сапог, – посоветовал Гамильтон, – земля еще не очень холодная.

– И то верно.

Фрэнк сел на заднее сиденье рядом с Энн и потрогал ее руки. Руки были холодные, спина и плечи подрагивали мелкой лихорадочной дрожью.

Фолби, чуть повозившись со вторым сапогом, повел машину.

– У нас где-нибудь есть бренди? – спросил Гамильтон.

– Бренди?! В полицейском управлении?! Шеф!

– Да прекрати ты!

– Кажется, есть. Помнится, кто-то из сотрудников купил сегодня для дома, но забыл взять с собой.

Пока Гамильтон помогал Энн вылезти из машины у дверей полицейского управления, сержант успел вынуть из багажника их трофеи и двинулся внутрь – с пакетами в одной руке и сапогами в другой.

В холле на них, словно смерч, налетел Дик Терье.

– Вот, сержант, вы сами себя наказали! – заголосил он на все помещение. – Вздула птица «Феникс» ваших «Быков», вздула!

– Фрэнк, – пошатнувшись в дверях, проговорила Энн, – сколько странных зверей в нашем городе.

– Он сам виноват, господин лейтенант, – радостно сообщил Терье, – не надо было так полагаться на «Быков», вот теперь идет по управлению босой, как гусыня.

– Фрэнк, – Энн дернула его за рукав, – почему нет зоосада в городе? Чтобы – они там, а мы здесь. Чтобы не вместе, Фрэнк.

– Пойдем, Энн, пойдем… Дик?

– Да, сэр.

– А ну тебя! Майкл, позаботься о бренди.

* * *

«Мистер Уолтер будет только утром, – сказала на другом конце провода дежурная медсестра. – Он повез свою жену в санаторий для нервных больных. Более двухсот миль отсюда».

В кабинете Гамильтона сидели Энн и Фолби, который уже успел раздобыть и напялить на ноги вполне приличные кроссовки.

– Может быть, кто-нибудь из его сотрудников проведет экспертизу животного? – не очень уверенно предложил он.

– Нет, Майкл, здесь нужен опытный специалист. Подождем до утра.

Вошел полицейский с тремя чашками кофе на подносе и небольшим стаканчиком.

– Это тебе, Энн, – кивая на стаканчик, сказал Гамильтон. – Выпей разом, запей кофе и расскажи, как все произошло.

Ее рассказ не был долгим, но очень не понравился Гамильтону. Едва дослушав, он потребовал дежурного, и, когда Терье появился в дверях, спросил:

– К нам поступали сегодня жалобы о нападении кошки или о чем-то в этом роде?

– Нет, сэр.

– А какое это имеет значение? – удивился сержант.

– А такое, что это животное ведь откуда-то шло. Людей на улицах было мало, но все-таки они были. Почему тогда животное выбрало Энн в качестве жертвы? Причем неудобной жертвы, которую трудно достать?.. Потому что оно действовало целенаправленно! – чуть помолчав, добавил он.

– Черт возьми, а ведь очень похоже, – пробормотал Фолби, недовольно поглядывая на новую обувь.

– Но почему?! Что я ему плохого сделала?!

Энн вскочила со стула и взволновано заходила по кабинету.

– Сядь, пожалуйста. Ты все выпила?

– Что?.. Да, все.

– Тогда, может быть, еще немного?

– Да не хочу я напиваться! Но я хочу знать, что все это значит!

– К сожалению, сейчас я тебе в этом не смогу помочь.

Ненадолго все замолчали.

– Тогда я поеду домой, – устало произнесла она.

– Нет, не поедешь. Переночуешь здесь, мы предоставим тебе удобную одноместную камеру.

– Ты шутишь, Фрэнк?

– Нет, Энн, я ведь не знаю, сколько по городу еще таких кошек бродит и почему они интересуются тобой.

* * *

Темнота и ночь опустились на город, и он затих за глухо закрытыми дверями и плотными шторами – люди боялись и чего-то ждали. Темнота обняла пустыню и только автострада продолжала жить по-прежнему: шумом и светом пробегающих между пустыней и городом автомобилей. Сейчас их было значительно меньше, чем днем – один-два в минуту, но каждый раз сидевшие в засаде люди слегка напрягались, ожидая момента, когда кто-то притормозит у рекламного щита. Те, что находились в вертолете в трех сотнях метров за холмами, могли свободно разговаривать, но не делали этого, а пилот не снимал рук со штурвала, готовый в любую секунду оторвать от земли легкую маневренную машину. О том, что, возможно, придется провести так всю ночь и никого не дождаться, старались не думать, хотя на скорую развязку никто не рассчитывал.

Поэтому, когда в час ночи прошел общий сигнал тревоги, многие не вполне в него поверили, но действовать начали мгновенно по установленному плану.

Вертолет сорвался и стремительно понесся над холмами, из ближнего к автостраде дома вылетела машина с полицейскими, и навстречу друг другу закрывая шоссе с двух концов рванулись патруль и мотоциклисты из откинувшегося задника грузового фургона.

– Спокойно! – обращаясь ко всем, произнес по рации Гамильтон. – Им теперь никуда не деться!

Кольцо стремительно смыкалось.

Люди в машине со стороны города увидели прикованную темную фигуру у рекламного щита и рванувшийся с места при их появлении мотоцикл. Мотоциклист сначала двинулся дальше по автостраде, затем, увидев идущую навстречу патрульную машину, повернул назад, но и тут ему пришлось искать новый путь к спасению от трех стремительно мчащихся навстречу полицейских мотоциклов. В результате он оказался на прежнем месте, замкнутый со всех сторон и прижатый нависающим вертолетом сверху.

* * *

Когда задержанные в коротких наручниках появились в кабинете Гамильтона, он и Фолби внимательно и молча их осмотрели. Потом обменялись взглядами.

Перед ними стояли два грязноватых латиноамериканца… Мексиканцы, скорее всего. Одному лет тридцать, другой – помоложе. Рожи противные. Но какие-то недостаточные. Шваль, сявки. Из тех, что могут ограбить подростка или спереть свитер в магазине, но вряд ли способны на большее.

Полицейские еще раз переглянулись, и лейтенант сделал едва уловимое движение бровями. Сержант тут же встал, расправляя мощные округлые плечи, и пружинистым шагом приблизился к арестованным.

– Отойдите-ка подальше, друзья, – нежным голосом сказал он двум другим полицейским. – Сейчас эти парни начнут летать по комнате. Я не хочу, чтобы им что-то мешало, кроме стен.

Потом его глаза стали страшновато прозрачными и внутри замерцали багровые блики.

– Говорите, сукины дети, кто вас послал забрать деньги у щита! Считаю до одного!

– Никто, никто, – затараторили оба, – никто не посылал.

– Так вы сами писали нам письма?!

– Сами, да сами, извините нас! – оба пытались заглядывать из-за широких сержантовых плеч на Гамильтона.

– Майкл, кажется, они хотят нам все рассказать. Или я ошибаюсь?

– Нет, сэр, мы все расскажем, все.

Фолби неопределенно пожал плечами и отошел на полтора шага в сторону.

Говорить начал тот, что помоложе.

Половина времени ушла на запинки и уверения в полной искренности. По сути же стало понятно следующее.

Оба они подвизались на сезонных работах на одной из окрестных ферм. По окончании чуть-чуть задержались в городе, а тут эта история. Они и решили немного подзаработать, воспользоваться случаем.

– Полмиллиона долларов – это значит немного?! – свирепо переспросил Фолби.

В ответ последовал поток заиканий о том, что они очень жалеют о случившемся, что американцы хорошие очень люди, что больше так они никогда не сделают…

– Да уж, – прервал их сержант, – теперь не раньше, чем через два года. Вряд ли вы получите меньше.

Молодцов увели в изолятор.

Фрэнк отпустил участвовавших в операции полицейских по домам, а сам решил остаться в управлении до утра.

Во-первых, до утра оставалось не так уж много времени. Во-вторых, надо было перехватить Уолтера, чтобы он безотлагательно провел экспертизу странного зверя. Наконец, Энн была рядом, и не совсем честно идти домой, когда она не может этого сделать.

– Пожалуй, я тоже останусь до утра, – решил Фолби. – И надо чего-нибудь поесть. Дик, посмотри, у нас там что-то оставалось после ужина.

– И зайди потом сюда, – добавил Гамильтон.

– Я практически не сомневаюсь, что эти мелкие мерзавцы говорили правду, – начал он, когда Терье и Фолби расположились в креслах, – но проверить – действительно ли они работали на указанной ферме и где болтались потом, нам необходимо. Пусть с утра этим займутся.

Терье вынул из нагрудного кармана книжку дежурного и сделал запись.

– Затем, как только появится Уолтер, свяжи его со мной.

– Записал… Шеф, вы действительно уверены, что эти ребята не имеют отношения к преступлениям в городе?

– Да, не сомневаюсь.

– Значит, преступления будут продолжаться?

Неожиданно тень пробежала по лицу лейтенанта и что-то мрачное появилось в выражении глаз. Некоторое время он просидел неподвижно, глядя мимо своих подчиненных.

– Вот что, Дик, – проговорил он наконец с некоторым напряжением, – сделай-ка вот что… Пусть все свободные полицейские завтра с утра опросят население и прежде всего подростков. Надо узнать, не покупал ли кто-нибудь в нашем городе кошек.

– Кошек, сэр?

– Да. Может быть, кто-то просил достать ему одну или несколько. Пусть все свободные сотрудники займутся этим делом, как только город проснется.

– Я понял, шеф.

– Знаешь, Майкл, – обратился Гамильтон к Фолби, когда за Терье закрылась дверь, – я все-таки посплю несколько часов здесь, в кресле. Поешьте без меня, мне совсем не хочется.

– Ты что-то понял?

– Может быть. Но пока об этом говорить не время.

– Ну, хорошо. А я все-таки полопаю и расположусь на диване в дежурке. Свет тебе потушить?

– Да, сделай одолжение.

* * *

– Господин лейтенант, господин лейтенант…

Гамильтон с трудом открыл глаза. Было совсем светло, и часы показывали около восьми. Терье суетился рядом:

– Мы не стали вас рано будить. Не было нужды. Уолтер уже вернулся и сразу приступил к экспертизе.

– Давно?

– С полчаса назад.

– Я поеду к нему в госпиталь. Если что-нибудь случится, звоните или приезжайте туда.

В госпитале ему предложили подождать в небольшом холле перед дверьми лаборатории, где вместе с ассистентом трудился Уолтер. Сестра очень кстати принесла ему кофе. Он выпил и тут же попросил еще.

– Вы видимо, плохо спали, сэр, – сказала ему сестра.

Гамильтон кивнул и поблагодарил.

Вторую чашку он выпил не спеша и, посидев в удобном кресле, отметил, что Уолтер работает уже не менее часа.

Дверь лаборатории резко открылась. Оттуда вышла женщина в зеленом халате, таких же брюках и шапочке. В руках она несла поднос с колбами и склянками. Почти тут же появился Уолтер. В его уставших глазах сквозили волнение и растерянность.

– Фрэнк! – увидев Гамильтона, произнес он. – Фрэнк, это монстр! Это кошка-змея, и я не знаю, чего там больше. Чудо биологической техники и самое страшное, что можно было придумать. На носке сержанта огромная порция яда гремучки. Слава богу, что у нее не хватило силы на полноценный укус. Фрэнк, моя Джейн погибла от этого чудовища!

– От этого именно?

– Да, Фрэнк, яд идентичен!

– Прошу прощения, господин лейтенант, добрый день доктор! – В холле появился Дик Терье, с подростком лет двенадцати, которого ему приходилось слегка подтаскивать за плечи. – Я нашел парня, который продал двух кошек. Вот он.

– Пройди вместе с доктором и посмотри на мертвую кошку, – тут же приказал Гамильтон, – может быть, это одна из них.

– Я не понимаю, – боязливо и недружелюбно возразил мальчуган, – я что, нарушил закон? Кошки были бродячие, нельзя их что ли продавать?

– Можно, можно, – похлопал его по спине Терье, – делай, что сказал лейтенант.

Уолтер пропустил мальчика внутрь, и еще через несколько секунд они оба появились на пороге:

– Та самая. Одна из двух.

– Кому ты продал кошек? – глядя в пол, чужим глуховатым голосом спросил Гамильтон.

– Человеку на соседней улице. Он недавно приехал в наш город. Генерала Ли, 16.

Фрэнк вздрогнул, хотя именно этого ждал. Он слишком хорошо знал этот адрес и все-таки надеялся… На что? Судьба всегда поворачивает человека лицом к самому себе.

– А как выглядела вторая кошка? – Терье начал записывать сбивчивые слова мальчишки, а Гамильтон сидел с опущенной головой, наверно впервые в жизни не умея взять себя в руки.

Нет, не впервые, тогда он тоже чего-то не смог, и черная ниточка потянулась к людям… от катафалка, с одинокой фигуркой за ним.

– Господин лейтенант… господин лейтенант, шеф! Я могу отпустить мальчика?

– Что?.. Да, можешь.

Дик Терье хотел еще что-то сказать, но удивленно уставился на начальника – он таким его еще не видел. Через полминуты он еще раз попробовал обратиться к своему патрону, и это подействовало. Гамильтон уже был собран.

– Что будем делать, шеф?

– Я сам проведу задержание, Дик. Поедем только на одной полицейской машине.

– Но там ведь еще одно чудовище, а может быть, не одно. Не лучше ли окружить дом?

– Нет, я все возьму на себя. Подготовьте нам официальное заключение, Билл. – Он поискал глазами доктора, но не увидел. – А где мистер Уолтер?

– Не знаю, наверно, в лаборатории.

Терье открыл дверь и заглянул внутрь, шаря глазами по комнате.

– Там пусто.

– Вы ищете доктора? – спросила та самая сестра, что угощала Гамильтона кофе. – Он уже несколько минут как уехал. Бросился к своему автомобилю и умчался.

– Где у вас телефон?!

– Вон, на столике.

Лейтенант, к удивлению Дика стремительно кинулся к аппарату:

– Дежурный?! Срочно направьте патрульную машину на Генерала Ли 16, я сейчас сам еду туда. Быстрее, Дик, ты приехал сюда на машине?

– Нет, пришел пешком из соседней школы.

– Черт возьми! Сестра, мне срочно нужна машина. Лучше всего скорая помощь!

– Но мы не имеем права снять ее с дежурства, даже для вас. Впрочем, если это так важно, я могу подбросить вас на собственном фордике.

– Спасибо. Тогда быстрее!

Им сразу же не повезло.

Они попали на случайный затор на ближайшей улице, и чтобы выбраться из него пришлось осторожно объезжать по неширокому тротуару неудачно вставший фургон.

Фрэнк нервно дергался на переднем кресле, и Терье осторожно осведомился – почему они так торопятся?

– Я слишком хорошо знаю свой город, – ответил лейтенант, но это мало что прояснило.

Однако еще через две минуты, когда они подъезжали к старым окраинам города, зазвучали далекие хлопки.

– Стреляют, шеф? – удивленно воскликнул Терье.

– Вот именно, – мрачно подтвердил лейтенант, и обращаясь к женщине за рулем, добавил: – Если можно, быстрее, пожалуйста!

* * *

Дом Хьюзов был обложен с трех сторон, по которым имелись окна, и к тому моменту, когда они подъехали, стрельба шла вовсю. Били не только по окнам, но и по входной двери.

Одновременно с их фордом подкатили еще два гражданских автомобиля, из которых выскочили люди с карабинами, присоединяясь к уже стреляющим. Тут же стояла их патрульная машина с двумя совершенно растерянными полицейскими, на которых просто не обращали внимания.

Завидя Гамильтона, один из них, разводя руками, прокричал:

– Мы ничего не в состоянии сделать, господин лейтенант! Я попросил прислать подкрепление!