Текст книги "Командировка"

Алекс Орлов
Командировка

Первые несколько минут, пока блок-такси мчалось по подвесным ярусам, Джон по привычке дремал. Требовалось добрать недостаток сна, который накапливался за полную неделю.

Как говорил директор Тернер – пока ты спишь, твой конкурент штампует бабло. Может и так. Но временами Джону казалось, что пусть уже этот конкурент напечатает все бабло и успокоится, а он – Джон, подберет, что останется и ему хватит на еду до конца месяца и оплату своего угла на Каледония-стрит, прямо напротив канала.

В районе Старой площади качество покрытия менялось и этот гул будил Спенсера. Он открыл глаза и начал массировать лицо, чтобы прийти в себя. Ведь прибытие домой не означало конец рабочего дня. После ужина ему требовалось еще посидеть с документами. В конце концов, он теперь начальник отдела сбыта.

Еще полгода назад он мог себе позволить отдыхать уже выйдя из офиса, но повышение по службе и увеличения жалования, требовали от него совершенно иного участия в делах компании.

Как говорил директор Тернер – носись задрав штаны.

И Спенсер носился, временами мечтая бросить все и вернуться на прежнюю должность.

Впрочем, это были краткие приступы депрессии и слабости. Но выходя из блок-такси, он первым делом шел до конца канала и там в автомате "Бикси-дакс" покупал бутылочку бодрящего напитка.

Да, говорили, что вредно, да говорили, что лицензия препарата не распространяется дальше окраин, но Спенсеру этот препарат был нужен, чтобы соответствовать требованием его новой должности.

В конце концов, могли взять кого угодно: Фрайзера – он с отличием закончил академию всего пару лет назад, Гугса – у него дядя в правлении, Лену Осборн, которая выглядела, как кинозвезда, и как болтали, имела связь с начальником службы безопасности компании – отставным полковником Кроссом.

Как-то Спенсер, набравшись смелости, пригласил Лену на свидание, а потом к ним в отдел зашел полковник Кросс, выпроводил всех остальных в коридор и сказал…

Впрочем, Спенсер предпочитал не вспоминать, просто с тех пор он эту Лену… Он ее перестал не только замечать, но даже видеть.

Блок-такси остановилось, Спенсер коснулся платежного терминала и с его счета списалась традиционная такса. Лишь после этого разблокировалась дверь и Джон вышел на тротуар, осторожно переводя дух, чтобы не получить шок от той вони, что исходила от иловых отложений канала.

Из него полностью спустили воду и начали чистку дна, однако вместо обещанной недели это длилось уже месяц и за это время Спенсер смог стать свидетелем того, что находилось на самом дне канала, который не чистили лет пятьдесят.

Велотрайки и металлическая мебель, мода на которую была лет сто назад, оказались не самым интересным, что покоилось в густых илистых отложениях. А вот когда на улицу стали регулярно прибывать полицейские с микроавтобусами судебных экспертов, тут уже Спенсер заинтересовался.

Оказывается были времена, когда свои споры бизнесмены решали очень просто и останки многих из них оказались на дне канала, с неизменным грузом на нижних конечностях.

Кому-то не повезло с бетонным блоком, другим крепили на ноги куски сломанной тут же ограды, а иным достались гантели.

Хорошие такие гантели, Спенсер видел из своего окна, как их снимали с костей какого-то бедняги.

У него самого были примерно такие же, он купил их очень выгодно по скидке. Отличные гантели, правда он к ним почти не притронулся. Если не считать случая, когда они напились с одним приятелем и приехали из ресторана к Джону домой, специально чтобы померяться, кто лучше качает бицепс.

Спенсер шагал вдоль канала, изредка поглядывая вниз, где на глубине пятидесяти метров самозабвенно перелопачивали слизистую грязь роботы-чистильщики, похожие на каких-то мерзких жуков.

Они монотонно загребали своими лопастями жидкую жирную грязь и проталкивали ее по длинной прозрачной кишке куда-то в сторону Центрального вокзала. Кишка тянулась очень далеко.

"Зачем было рыть такие глубокие каналы?" – думал Спенсер шагая к перекрестку, где его ждала заветная бутылочка "коки-пайн". Где-то в глобальной сети он видел города, окруженные мелкими каналами, ну может на два-три человеческих роста глубиной, а тут – пятьдесят метров, а на Вентури-стрит глубина канала, якобы, достигала двухсотметровой глубины. Для каких нужд, спрашивается?

Отстранившись от этих далеких от профессиональной деятельности размышлений, Спенсер заметил субъекта, который крался по противоположной стороне улицы.

– Вот урод, – произнес Спенсер. Он узнал субъекта, но пока решил не обращать на него внимание. Может они еще разминутся – такое случалось.

Шагая быстро и отмахивая рукой, Спенсер быстро добрался до перекрестка. Постоял с полминуты, чувствуя на себе вихри, от проносившихся мимо автомобилей, потом подошел к запыленному автомату, приложил ладонь к валидаторному экрану и дождавшись появления зеленого разрешительного огонька, выбрал "коку-пайн".

Пить начал прямо на улице, старательно прогоняя мысли, что похоже слегка подсел на этот стимулятор.

С другой стороны, он пил "коку" всего полгода. Ну, может быть чуть дольше, но это же пустяк.

Стив Дреккер из экономического отдела сидел на ней два года и благополучно соскочил, как сам он сказал, поломавшись всего пару месяцев.

Выпив полбутылочки, Спенсер побрел обратно, чувствуя легкое покалывание в икрах и легкий озноб. Так всегда бывало после "коки". И всегда хотелось, чтобы скорее пришло лето. Настоящее лето, а не то, что стояло сейчас на улицах.

Если бы не "блоки Фрейзера", кольцом окружавшие город, тут бы часами моросили надоедливые дожди. А так они скатывались на границе зоны генераторов погоды и по широким водостокам уносились за сотню километров – в океан.

Субъект на другой стороне улицы теперь снова следовал в одном со Спенсером направлении.

"Достал уже, но я его не замечаю," – подумал Джон, стараясь полностью отдаться состоянию легкости и подавляя в себе желание допить вторую половину бутылочки.

Он сдерживался, потому что уже проходил это – стоит допить ее всю разом, как захочется еще одну. А так он сэкономит половинку на время после ужина, когда сядет за документы, чтобы еще раз убедиться, что скопившиеся там проблемы требуют властной руки начальства. И тогда завтра с утра уже к директору.

Проехал туристический бинбус с площадкой на втором ярусе. Похоже там было какое-то веселье и кто-то даже танцевал. А вот улица на которой жил Спенсер была далека от туристических стандартов – полузаброшенный район, на который городские власти давно махнули рукой.

Пока еще вывозили мусор и проводили уборку улиц – и на том спасибо. Правда благодаря заброшенности района, цена за жилье для Спенсера была весьма доступной.

Бинбус притормозил и полтора десятка туристов, сбившись на правый борт площадки, стали жадно таращиться на, уходившую за край бетонного желоба бездну старого канала.

Как только началась его чистка, туристические фирмы вовремя среагировали на появление новой достопримечательности, а до этого Спенсер никаких туристических транспортов здесь не видел.

Перейдя на другую сторону проулка, он подошел к своей двери и бросил взгляд вдоль выщербленного тротуара, но уже не увидел своего навязчивого знакомого, поэтому с облегчением коснулся магнитным ключом позеленевшей пластинки и услышав привычный щелчок, толкнул дверь.

Первое, что бросилось ему в глаза, это ботинки огромного размера и запах чужого мужского одеколона.

Тотчас заподозрив самое страшное, он распахнул следующую дверь и едва не закричал от отчаяния: его прекрасная Лиззи стонала и извивалась в объятиях какого-то потного здоровяка. Они были так увлечены, что не заметили прихода Спенсера!

Первой его мыслью было схватить тяжелую статуэтку с тумбочки и врезать этому уроду, но вместо этого Спенсер выскочил на улицу, захлопнул дверь, а потом прислонившись к ней спиной и прикрыв глаза, стал налаживать дыхание.

– Что, опять фурии? – прозвучало рядом.

Спенсер приоткрыл один глаз: да, это был он – Кики. Маленький щуплый бомж, который, по мнению самого Спенсера, терроризировал его, выпрашивая подаяния.

Все началось однажды с безобидной услуги – Кики вызвался помочь Спенсеру, когда тот, выйдя с блоком спрессованного мусора, не смог вложить его в свою мусорную ячейку – кто-то сумел взломать ее код и впихнул туда свой мусор.

Джон тогда здорово разозлился и не знал что делать, просто стоял и пыхтел, а тут кстати подоспел Кики и предложил забрать мусор.

– Я знаю площадочку, где для него найдется место, мистер, – сказал он и протянул грязную руку.

Превозмогая отвращение, Спенсер отдал ему пакет, едва сдерживаясь, чтобы не сморщиться – от Кики крепко попахивало, ведь он ночевал в сточной трубе, не бывал трезвым и часто не поспевал в туалет.

Спенсер ожидал, что бомж тотчас заведет разговор о вознаграждении за услугу, но тот убежал с чужим мусором и куда-то его утилизировал – скорее всего выбросил в канал. А дня через три подождал Спенсера возле двери его квартиры и попросил пару фунтов.

Это была стоимость обеда в забегаловке среднего класса, для экономных людей и Спенсер дал бомжу эти два фунта, полагая, что теперь они в расчете.

Но он ошибался. Кики стал приходить чаще – не реже трех раз в неделю. Скребся под дверью, а то и ложился на пороге, из-за чего потом у входа стойко держался специфический запах бездомного.

Все эти мысли пронеслись в голове Спенсера, когда он снова совсем рядом увидел Кики, который с выражением сочувствия заглядывал ему в лицо.

– Потому тут и цены низкие, квартиры все больше под склады идут… – продолжал тот.

Спенсер молчал. Ему не хотелось отвечать. Поначалу фурии оказались для него полной неожиданностью. Ну, то есть, он знал конечно, что такое бывает, но чтобы с ним, да еще в одном из старых центральных районов города. А между тем, это место было самым подходящим для них – сырость из-за глубокого канала, узкие улицы, мало солнца.

Все что требовалось ему сейчас, это успокоиться и войти в квартиру еще раз. Тогда, скорее всего, он встретится с привычной обстановкой, а не этой – странной реальностью.

Помимо фурии "измена", ему часто попадалась "семья", это когда к нему бросалась какая-то растрепанная женщина и называя его Аароном, выставляла ему претензии, что он приносит домой недостаточно денег, чтобы прокормить детей.

Женщина была в домашнем халате, стертых шлепанцах, а из-за ее плеча на кухне были видны дети – совсем маленькие, что-то от года и до пяти. Трое.

Самой редкой фурией была та, где Спенсеру встречался отставной военный с седыми усами. Он раскрывал ему навстречу свои объятия и говорил: "Ну, давай обнимемся."

– Чего ты хочешь? – спросил Спенсер бездомного.

– Дай пять фунтов.

– На пять фунтов ты можешь месяц жить!

– Не-а, две недели максимум, – покачал головой бомж. – И это только на закуску.

– Жирно будет, – начал торговаться Спенсер. Он был готов дать эти пять фунтов, но тогда завтра от него потребуют десять.

– Мистер, так я же тебе потом еще и расскажу, как мы на Пилау высаживались, как я вот этой рукой пристрелил четырнадцать гвардейцев!

И Кики потряс оголившейся дряблой рукой.

– Ты же раньше говорил – десять.

– Раньше? Нет, всегда четырнадцать было. А десять – это те, кого я победил в рукопашной. Я знаешь какие приемчики знаю? Вот посмотри…

Кики начал кривляться и дергать руками, имитируя схватку с невидимым врагом, сопеть и скалить зубы из которых оставалась уже лишь треть. Это был не первый спектакль, который он устраивал, поэтому Спенсер оставался к этой пантомиме холоден.

– Не веришь мне? – прошамкал Кики.

Спенсер вздохнул.

– Я дам тебе продуктовых чеков. У меня их накопилось, как раз на пять фунтов, – сказал он.

– А может, все же, наличные? – спросил Кики и почесал голый живот под зас

...

конец ознакомительного фрагмента