Текст книги "Шварцкау"

11

В дверь постучали. Хольмер убрал листки с донесениями в железный ящик – этому его научили еще в начале карьеры, потом поднялся и, поежившись, взял стакан с ванильным молоком.

– Входите! – сказал он и сделал глоток.

Дверь приоткрылась.

– Разрешите, сэр?

– Ну я же сказал – входи, значит, можно, – ответил капитан. – Как съездили?

– Спасибо, сэр. Нормально, – ответил Джек, уже сомневаясь, что правильно сделал, придя к командиру роты. – Я хотел… Я хотел сказать по поводу лейтенанта Хирша, сэр.

– А что ты хотел сказать, Стентон? – спросил капитан, и глаза его сузились, став колючими и неприветливыми.

– Сэр, это, конечно, вам решать, но мне кажется… Мне кажется, лейтенанту нужно дать нормальную боевую работу, а то он пропадет.

– Вот как?

Хольмер отставил стакан и, встав со стула, подошел к Джеку ближе. Он не ожидал, что Стентон явится защищать своего командира взвода, ведь пока на того все только жаловались, уверяя, что он выжил из ума и ему пора в отставку.

– А с чего ты взял, что это ему поможет?

– Я подумал, сэр, что его недомогание быстро пройдет, как только он снова переживет настоящую опасность.

– Клин клином вышибать, что ли?

– Думаю, под прицелами арконовских пушек ему будет не до нервных болезней, сэр.

– А ты знаешь, Стентон, я ведь тоже так думаю. Я тут давеча наблюдал за тем, как он сел в кабину своего «грея». Сразу переменился человек, сразу стал прежним, хватким и надежным, а потом выбрался из машины и снова – дурак дураком, даже жалко стало.

– Я тоже это видел, сэр, – признался Джек и вздохнул.

– Ну что же, раз мы уже вдвоем так думаем, значит, мы принимаем коллективное решение. Через два дня у нас патрулирование прифронтовой зоны, вот пусть он и поведет свое подразделение.

– И я тоже пойду?

– Ты – нет.

– Почему?

– Потому, что твой «таргар» еще маслом моросит. Я сегодня говорил со старшиной, он сказал, что будут менять сальники.

Джек не нашел, что возразить, и вышел за дверь. Его мысли все еще были заняты лейтенантом Хиршем.

Между тем капитан уже думал о задании для Джека. Он еще не знал, примет ли начальство предложенную им операцию и поставит ли он на нее Джека, но все же не исключал этого.

Хольмер допил молоко и, достав из ящика документы, снова погрузился в вязкий текст, составленный нерадивым писарем: «Означенные выше обязанности командиров надлежит выполнять в соответствии с ранее означенными пунктами, предварительное ознакомление с которыми было возможно…»

Капитан прервался, открыл дверцу шкафа и достал початую бутылку коньяка. При работе с такими документами молоко не помогало.

12

Услышав звук будильника и еще не до конца проснувшись, Роджер подумал, что нужно сменить батарейку – слишком уж заунывно попискивал звонок. Однако, пробудившись окончательно, он понял, что это не будильник, это был голос его жены – Зельды, которая кричала ему из кухни:

– Роджер, тебе звонят! Проснись, Роджер!

Она, конечно, могла бы подойти и растолкать его, а не кричать из кухни, однако по утрам Зельда любила стряпать и отдавалась этому занятию целиком.

Павловский не глядя протянул руку, и Зельда, подбежав, сунула ему трубку, попутно испачкав каким-то то ли медом, то ли повидлом.

– Слушаю… – хрипло ответил он.

– Привет, Родж! Как поживаешь?

– Кто это? – спросил Павловский и спустил ноги на пол. Сна как не бывало – его насторожил странный тон незнакомца.

– Это же я, Сид! Мы познакомились в «Лангурии» два месяца назад. Неужели забыл? Мы тогда здорово посидели, и я угостил тебя ромом. Ну, что, вспомнил?

– Да, вспомнил.

– Слушай, тут есть одна темка, чтобы обсудить.

– Мне неинтересны твои темки, я сейчас завтракаю и иду на работу.

– Ничего, надолго не задержу. Давай, Родж, выходи, а завтраком я тебя и сам угощу, прямо в кафе – тут неподалеку.

Делать было нечего, и Роджер пошел умываться, вспоминая подробности знакомства с Сидом или кто он там был на самом деле.

Примерно два месяца назад, после получения небольшого бонуса, он с двумя сослуживцами пошел в ресторан – отметить премию. Там они хорошо посидели, выпили и познакомились с тем самым Сидом. Он предложил Роджеру продолжить праздник за его счет, и Роджер с готовностью согласился, тем более что был вечер пятницы.

Они переходили от бара к бару, зашли в игровое бюро, потом познакомились с какими-то девицами в ресторане «Бристоль», и везде Сид платил не задумываясь, так что Роджер чувствовал себя на настоящем празднике.

Девицы были симпатичные, по крайней мере на тот момент Роджеру так казалось, а потом вся компания перебралась в какой-то гостиничный номер – просторный и дорого обставленный, и так получилось, что Роджер был там с обеими девицами, а Сид его фотографировал. Роджер, по понятным причинам, не сразу обратил на это внимание, а когда заметил, накричал на Сида, и тот сразу убрал фотоаппарат. Но Роджер после этого обиделся и уехал.

Потом все как-то забылось, и он решил, что инцидент остался в прошлом, но, видимо, не остался. Теперь этот непонятно откуда взявшийся Сид ждет его, чтобы… Роджер даже представить не мог, что именно мог потребовать от него этот Сид.

Съев через силу парочку печений, Роджер поцеловал жену в щеку и, кисло улыбнувшись, отправился «на работу». По крайней мере, так он ей сказал. Потом спустился во двор и увидел незнакомый автомобиль, однако тот оказался пустым.

Роджер перекинул портфель из руки в руку и подумал, что этот Сид, наверное, все же оставил его в покое, но это было не так – Сид ждал на улице, прохаживаясь вдоль тротуара, и оба сразу узнали друг друга.

– Здорово, приятель! – воскликнул Сид, протягивая руку, но Роджер сделал вид, что не заметил.

– Ты как в прошлый раз добрался? Без приключений? – ничуть не смутившись, продолжал Сид. – Давай зайдем вот в это кафе, я там сегодня уже был – омлет просто пальчики оближешь.

Роджер остановился и посмотрел прилипчивому Сиду в глаза, надеясь своей решительностью заставить его отступить, но Сид не зря ел свой хлеб, он в ответ только усмехнулся и, толкнув Роджера в плечо, сказал:

– Ну-ну, дружок, давай не будем друг друга задерживать. Тут делов-то на пару минут, и разойдемся миром.

13

В кафе было жарко, по крайней мере так показалось Роджеру. Они прошли к дальнему столику, и Сид попросил у сонного официанта две порции «волшебного омлета с грибами». Тот неопределенно пожал плечами и ушел.

– Что тебе нужно? – спросил Роджер, стараясь, чтобы его голос звучал твердо и бескомпромиссно.

– Да пустяк, просто дружеская помощь.

– И в какой же области?

– Да понимаешь… – Сид вздохнул. – Тут дело подвернулось – вывести на чистую воду одних хапуг.

– А я при чем?

– Ты можешь помочь достать документы для сверки.

– Для какой сверки?! – вскинулся Роджер, ясно представив себе лицо начальника службы безопасности компании. Даже не имея никаких прегрешений, Роджер невольно затаивал дыхание, проходя мимо этого человека, а теперь что же? Прямая измена? Должностное преступление?

– Там все просто. Пришел товар, часть его провели вбелую, а часть списали, понимаешь? Продали налево, деньги по карманам. Ну, обычное дело.

– Ну так сделаете запрос продавцу, и он вам вышлет всю документацию!

– Нет, если сделать запрос официально, тот человек, который наводит со стороны продавца, сразу обо всем узнает, сообщит подельникам, и доказательная база рухнет. Допустить этого никак нельзя, Родж, поэтому требуется твоя помощь. Я люблю работать с профессионалами.

– Я не работаю с документами об отгрузке, Сид, я снабженец! Мое дело – тара, металл, гвоздевая лента, кругляк, медный пыц!

– Что медный?

– Пыц. Это такая литейная форма.

– Вот! Видишь, как много тебе известно! – заметил Сид и со значением поднял кверху палец. – Нам без твоей помощи никуда.

– Я же сказал… – прошипел Роджер, вцепляясь в грязную столешницу. – Я работаю совсем в другом отделе.

– Но ведь наверняка в отделе отгрузки у тебя есть знакомые. Ты же в компании больше двадцати лет, каждую собаку в лицо опознать можешь.

– Нет у меня там знакомых!

– А Ферлюр? Поль Ферлюр, с которым ты тогда выпивал? Отличный, между прочим, парень.

– Так почему же ты не обратишься к нему?

– Не знаю, – пожал плечами Сид и вздохнул. – Как думаешь, здесь курят?

– Понятия не имею.

– Вот и я не знаю. Просто ты мне тогда больше понравился, приглянулся как-то. Это вопрос личной симпатии, понимаешь? Вот взглянул на человека, и он тебе симпатичен, а другой, сколько ни смотри, – клизма жеваная.

– Что?

– Я говорю – негодный инвентарь, сколько на него ни смотри.

Подошел сонный официант и поставил на стол две порции.

– Что-нибудь еще?

– Два чая, пожалуйста, – сказал Сид. – Ты не против, Джерри?

– Не против, но я вообще-то Роджер!

– Да, я вспомнил, – сразу согласился Сид и, обращаясь к официанту, спросил: – Скажите, а у вас можно курить?

– Нет, ни в коем случае!

– Тогда принесите, пожалуйста, пепельницу.

Официант кивнул и удалился.

– Поль Ферлюр не одобрит моего желания получить эти документы, – сказал Роджер, машинально пододвигая к себе тарелку. – Он честный человек и весьма педантичен, когда дело касается документации.

– А никто и не говорит, что нужно извещать старину Ферлюра. Просто приди к нему в гости, подложи в чай слабительного и, пока он будет в сортире, скопируй файлы.

– Но у него в комнате еще два человека!

– Значит, пусть пьют чай вместе. Придумай что-нибудь, Роджер, ты же смышленый парень.

– Это не настоящий омлет! – заявил Роджер капризным тоном, тыкая вилкой в синеватую массу.

– С чего ты взял?

– Да тут даже кусок этикетки остался! Вот!

И он выдернул из-под омлета клочок упаковочного пластика с подробным описанием состава грибного омлета. Ни яйца, ни грибы там ни разу не упоминались.

– Какой ужас, – произнес Сид и, не дождавшись пепельницы, закурил.

– Я не буду тебе помогать, потому что это противоречит моим взглядам на порядочность и лояльность своей компании, – сказал Роджер, глядя в стол.

– Зря ты так. Я же тебя угощал, а ты отказываешь мне в небольшой услуге.

– Ничего себе услуга! – воскликнул Роджер. Заметив, что на него стали оборачиваться, он умолк и втянул голову в плечи.

– Твоя жена Зельда производит впечатление женщины основательной и где-то даже старомодной в хорошем смысле этого слова.

– Она не поверит.

– Я покажу ей фото.

– Там ничего нет, ты снимал со… со спины.

Сид усмехнулся и стряхнул пепел на свой омлет. Затем достал из кармана видеоплеер и положил его на стол уже включенным на нужном месте.

Перед Роджером замелькали планы один заманчивее другого – пока это были только раздетые девицы, но потом в кадре появился и он сам. И тоже в самых красноречивых ракурсах. Он был вполне узнаваем, хотя и не на все сто процентов, но Зельде этого будет достаточно.

– Убери эту гадость, – потребовал Роджер и прикрыл глаза. Вся его жизнь рушилась.

– Да ладно тебе, – сказал Сид, – хороший, между прочим, ролик. Ты там такое выдавал, что я тебя реально зауважал. Мужик с большой буквы, вот ты кто.

Роджер почувствовал, что ему нравится эта, пусть и неискренняя, похвала, а ведь фактически Сид над ним издевался.

– Между прочим, Сид, бакенбарды в наше время никто не носит. Их не носили уже во времена моих родителей.

– Ты сейчас прямо как моя первая жена говоришь. Та тоже все критиковала мои бакенбарды, кричала – сбрей их, стань настоящим человеком, а не то я тебя брошу. А я ей возьми да и ляпни: постригись наголо – сбрею бакенбарды.

– И что? – спросил заинтригованный Роджер.

– Побрилась, прикинь! – Сид усмехнулся и затушил сигарету в омлете.

– И что ты сделал?

– Да бросил я ее и уехал. Я и так не знал, что с ней делать, а тут, прикинь, она лысая. Бросил и ничуть не жалею, хотя баба она, конечно, была видная, жаль, что мы с ней расстались, очень жаль. Но я не жалею.

14

До самого обеда Роджер был сам не свой. Путал накладные, адреса поставщиков, невпопад отвечал распорядителю и все посматривал на дверь, ведь за ней находился коридор, где стоял электрогейзер с кислородной водой, потом дверь в туалет, который сейчас не работал, так что ходить приходилось на другой этаж. За туалетом поворот, еще две двери и, наконец, отдел отгрузки.

Уф! Даже жарко стало. Роджер уже несколько раз мысленно проделывал этот путь и всякий раз волновался так, будто крался туда наяву. Ну пустяк же, пойти, заглянуть, поболтать и необязательно предпринимать что-то еще. Можно так же спокойно уйти и подождать лучшего случая, например, остаться допоздна, а затем пробраться в комнату Поля. Правда, и тогда он мог попасться на глаза охране, но это маловероятно.

Когда до обеденного перерыва осталось менее четверти часа, Роджер оставил рабочее место и сказал коллегам, что спустится в холл – подышать.

– Что-то душно сегодня как-то…

– Это к дождю. Передавали, что до конца недели будут ливни, – поддержал его распорядитель, и Роджер вышел в коридор.

Там он немного постоял, собираясь с силами, потом посмотрел на электрогейзер с кислородной водой, подошел к нему и налил стаканчик.

Выпил, но не полегчало. Прошелся мимо двери неработающего туалета и, заглянув за угол, увидел удалявшегося в сторону лестницы Поля. В его руках был журнал, значит, Поль уходил в туалет – без какого-либо чтива он туда надолго не отправлялся.

Это был шанс. Роджер выждал еще минуту, вышел из-за угла и, прошагав мимо двух отделов, толкнул дверь отдела отгрузки.

– Эй, а где Поль? – спросил он, указывая на пустующее место.

– Ушел с журналом – почитать, – с усмешкой произнесла коллега Поля, женщина с фиолетовыми волосами и большим, лежащим на клавиатуре бюстом.

– А как же фильм? Он обещал мне фильм – я и карточку вот приготовил! – Роджер показал небольшой чип памяти. – Вот, блин! А как включить его терминал?

– Да он его не выключает. Подходи и скачивай.

– Можно, да? – обрадовался Роджер. – Ну вы ему скажите, что это я, он не обидится.

Роджер подскочил к терминалу, приложил чип к магнитоприемнику и начал быстро шуровать в папках, отбрасывая все ненужное и приговаривая:

– Ну где же он?.. Ну где же?.. Ну он же говорил, что здесь! Ну он же…

Наконец папка с документацией был найдена, и Роджер быстро слил ее на чип, потом забросил туда же пару фильмов, забрал чип и, благодарно кивнув коллегам, выскочил из отдела.

Роджер шел к себе и ликовал. Если Поль спросит, зачем заходил, он покажет копии фильмов, а если проследит по журналу, что скачана была и папка с документами, Роджер сошлется на рассеянность и скажет, что впопыхах смахнул папку случайно.

Спустя час он уже передавал Сиду чип, который пронес мимо службы безопасности, спрятав его в ботинке.

– Здесь все? – уточнил Сид, пряча карту в карман.

– Стрелковая секция, раздел спецоружия, как ты и просил.

– Ну хорошо.

Сид огляделся, проверяя, не смотрит ли кто в их сторону в этом немноголюдном сквере. В его работе случалось разное.

– Надеюсь, мы больше не увидимся? – спросил Роджер, испытующе глядя на шантажиста.

– Да, конечно. Больше к тебе никаких вопросов, – сказал Сид, отводя глаза в сторону. Он редко оставлял своих информаторов, а их у него были десятки. Сид вербовал их впрок, заводя карточки, систематизируя компромат и педантично внося в досье детали поведения и пристрастия. Таким образом, получая определенный заказ, он обладал целой палитрой возможностей – как, где и каким способом достать нужную информацию.

Роджер ушел, а Сид зашел в небольшое кафе, вставил чип в коммуникатор и какое-то время просматривал добытый материал, убеждаясь, что получил то, что хотел. Потом позвонил заказчику.

15

По заболоченному лугу, расчерченному на клеточки ирригационными канавами, «сабурбай» бежал охотно, переваливаясь через старые воронки, больше похожие на небольшие озерца. Они остались здесь со времен войны пятилетней давности, когда еще сильный Барнурский союз вовсю теснил на этой территории арконов, а Тардионский союз еще и не думал вступать в эту схватку. Но прошло время, Барнурский союз ослаб, а набравший силу Тардион сцепился с Арконом за приглянувшуюся ему территорию.

Со временем изменилась и тактика – массированные обстрелы из супергаубиц ушли в прошлое, напоминал о них только этот луг, испещренный огромными обмелевшими воронками, в которых теперь жили головастики, мало чего знающие об ужасах настоящей войны.

«Сабурбай» провалился в очередную яму, стал загребать колесами, а в его корме закрутился толкающий винт. Баркли добавил ему оборотов, и машина стала толчками продвигаться к другому берегу озерца.

Джек сидел рядом с водителем и баюкал на коленях винтовку «рапира». На заднем сиденье располагался капрал Подольский. Он хмуро смотрел куда-то в сторону.

Только что они поспорили с Баркли о важности боевых машин, и его «чино» обозвали «неповоротливым железным ящиком». Подольский и сам считал свою машину тяжеловесной, но одно дело его собственное мнение и совсем другое – заявления какого-то задохлика. Тут Подольский имел в виду не самого Баркли, а его семитонного «грея», ведь по сравнению с двадцатью двумя тоннами «чино» он был просто цыпленком, а его пушка в пятьдесят шесть миллиметров – пугач по сравнению с двумя удлиненными орудиями в семьдесят миллиметров.

Когда «чино» давал прицельный дуплет, опрокинуться мог не только хваленый «гасс», но даже «сато».

Правда, за всю службу Подольский с «сато» ни разу не сталкивался. Да и не горел он таким желанием, ну его подальше. Хотя вот Джеку «посчастливилось» встретиться с этим гигантом в первом же учебном походе. Ему и Хиршу. То-то они побегали. Сколько Подольский их ни расспрашивал – и одного и другого, они всякий раз рассказывали по-иному. Оно и понятно, хорошо хоть живыми ушли и умом не тронулись, тем более что встретился им даже не «сато», а «большой сато».

Луг закончился, и потянулся кустарник – высокий и частый, как молодой лес. Кусты были спутаны желтоватыми лианами, которые с треском лопались, обдавая машину липким соком. Пассажиров сверху прикрывала раскладная крыша, однако от тучи насекомых она спасти не могла, и всем троим приходилось отмахиваться от злого и голодного гнуса.

– Долго еще? – спросил Джек, которому уже надоело это путешествие.

Капралы заманили его на рыбалку, уверяя, что в реке неподалеку водится большая рыба.

– Ты стрельнешь из своей пушки, и мы ее повару оттащим! – упрашивал его Подольский.

– Ага, а с нас потом курица! – вторил ему Баркли.

– Курица? – сразу оживился Джек. Он мечтал попробовать курицу в целом – не в разобранном виде, ведь паштеты в солдатской столовой ему уже попадались. У себя в тумбочке он хранил целую стопку собранных упаковок, где была нарисована курица в живом виде – с перьями и красным гребешком. Оставалось попробовать ее так, чтобы можно было различить белое и темное мясо. Джек уже знал, что оба этих мяса находятся на одной курице, а раньше думал, что это куры бывают такие разные – беломясые и темномясные.

Он даже в письмах к матери хвалился тем, что пробовал куриный паштет, и она вместе с ним порадовалась. А вот Баркли утверждал, что в курицах нет ничего необычного и только у Джека дома их считают чем-то необыкновенным, а в других местах курятина – обычная еда.

Джек с ним не спорил, но всерьез слова капрала не принимал. Тот был хорошим парнем, иногда мог беззлобно пошутить, однако оценить кулинарные качества и безупречную красоту курицы он не мог.

Скоро кусты закончились, и потянулись невысокие дюны, оставшиеся от прежнего русла реки. В рыхлом песке машина стала буксовать, проехав метров двести, Баркли ее остановил.

– Дальше надо пешком, а то завязнем.

Неподалеку ударила пушка, и Джек с винтовкой выскочил из машины.

– Не ведись на провокацию, коллега, это вторая рота маневры устроила, – лениво сообщил Подольский, спрыгивая на песок.

– Но они там – дальше на восток – бегают, – добавил Баркли, показывая рукой.

– А до реки еще далеко?

– Метров триста, и мы, считай, уже на месте.

– Но там еще колючий кустарник типа ежевики, – напомнил Подольский.

– Да сколько там этого кустарника! – отмахнулся Баркли. – Давай помогу, Джек.

– Не нужно, я сам, – сказал Джек, закидывая ремень на плечо.

– Давай хоть коробки с патронами понесу.

– Ну понеси…

Джек снял с пояса сумку с двумя обоймами и передал Баркли.

– Ох ты, какие тяжелые! – удивился тот, перехватывая сумку поудобнее.

– Давай туда, – предложил Подольский, указывая на возвышавшееся вдалеке дерево. – Там самое глубокое место, эту рыбину в прошлый раз мы там и видели. Так, Барк?

– Да вроде… – пожал плечами Баркли и зашагал вперед, загребая ногами влажный песок. Джек двинулся следом, посматривая по сторонам и прислушиваясь к доносившимся откуда-то справа выстрелам из малокалиберных пушек.

– А вы уверены, что это рыба? – спросил он минут через пять.

– А что же еще? – удивился Баркли, оборачиваясь. – Здесь ничего туземного не осталось. Разве что этот песок…

– У меня дома рыбы никогда не бывало, мы ловили сапиг.

– Кого ловили? – переспросил Подольский.

– Ой, лучше ты его не спрашивай, он тебе про червей начнет рассказывать, как они их ловили и ели! – предупредил Баркли, который уже слышал истории Джека.

– Червей? – скривился Подольский. – Нет, про червей не надо. Я даже лягушек пробовать брезгую, а уж это…

Песок закончился, потянулись заросли невысокого, но очень жесткого кустарника с колючими вьющимися ветвями. Кустарник рос на некогда заиленной поверхности, кое-где ботинки Джека утопали в грязи. Он с удовольствием вернулся бы назад, но оба капрала к компромиссам склонны не были и смело ломились сквозь заросли, ругаясь на колючки и стрелков второй роты, которые пару раз положили снаряды у самой реки.

– Совсем нюх потеряли! – обругал их Подольский.

– Может, хоть рыбу в реке поглушат, тогда нам останется только собрать! – заметил Баркли, а Джек лишь пожал плечами. В рыбалке он почти ничего не смыслил.