Текст книги "Линка"

– Мою книгу издадут! – Лекса, казалось, готов был прыгать от радости. Он метнулся в одну сторону, затем в другую, хлопнул себя по лбу. О чем-то позабыв в суматохе. Одинокая капля холодного пота бороздила мокрую поверхность бутыли, оставляя кривые тающие следы.

– К-как? – непонимающе спросила я. – Разве ты её уже дописал? Я судорожно принялась вспоминать, что же он печатал последним. Кажется, аргументы Элфи подошли к концу и пользуясь своим даром она влезла в голову Хозяйки, чтобы узнать о её прошлом и понять – а в самом ли деле она достойна жизни? Не зря ли всё это время она так старалась? У белоликой девы получилось запустить червя сомнения в неистовую веру малышки. Но ведь это не могло быть концом! Или могло? Но ведь даже если это было финалом книги, разве её успели бы проверить в издательстве за такой короткий срок?

– Ну, ту, которую пишу сейчас – еще нет. – писатель радостно тряс головой, жестикулировал, и, казалось, готов был взорваться от радостного волнения. Я попыталась услышать – а нет ли очередной волны, исходящей от него. Пусть мистической. Пусть непонятной, но…

– Первую я уже давно отправлял. Месяца три, а то и четыре назад. – он уставился в потолок, пытаясь вспомнить точную дату.

– Но ведь сегодня первый день после Обновления. – сомнения закрадывались мне в душу. Что-то тут нечисто, ой как не чисто. – Кто в первый день Обновления сообщит такую новость? Им что, заняться больше нечем?

Дальнейший рассказ Лексы потряс меня еще больше. Он запустил компьютер, поспешив показать мне письмо, пришедшее разве что не вчера вечером, когда мы смотрели салют. Там были указаны адрес издательства и текст договора, с которым предлагалось ознакомиться. Увидев его сегодня, он не сумел сдержаться. Писатель рассказывал и рассказывал мне о том, что долгое время думал, как поведет себя, как вальяжно ввалится в офис, хмыкнет, в разговоре припомнит все свои старые, так рьяно и нагло отвергнутые работы. С укоризной покачает головой – мол, как поздно заметили мой талант! Но на деле – метнулся гончим псом, которому указали на дичь, радостно сжимал в руках шапку, сверкал глазами, в ожидании, когда же его пустят к издателю. Не выспавшаяся секретарша не скрывала своего раздражения – кажется, ей было не очень приятно находиться на работе, особенно сейчас. Да и почему она должна, а вон поди ж ты – вызвонили, вызвали. Обещали золотые горы. А Лекса готов был прямо там расцеловать ворчунью и осыпать ворохом роз. Его издают! На бумаге! Большущий станок шлепнет, придавит лакированную, блестящую обложку, на которой будет изображена Джаллин, с вертящейся под ногами девчонкой.

– Так значит, у тебя есть и первая книга? – поникшим голосом поинтересовалась я. Мне показалось, будто бы меня в чем-то обманули. – И ты ничего не сказал мне об этом? А… а ты мне её покажешь?

– Когда выйдет – даже прочитаю! Вслух! – объявил Лекса, гордо ткнув пальцем в потолок.

* * *

Весь дальнейший день был потрачен на безделье. Лекса зарекся сегодня уходить, договорившись о встрече со своей девушкой на завтра – на крайний день своего пребывания здесь. Он говорил, что расскажет ей о том, что его издают в кафе, при свете софитов – а потом они будут гулять до ночи. А меня так и подмывало сказать, что всё будет не так романтично, как ему кажется. Свет софитов будет тусклым, поблизости – только чавкающие морды, да и в самом ли деле он произведет то самое впечатление, о каком хочет новостью о том, что скоро явит себя на бумаге? Ну да, теперь его официально и по настоящему можно гордо именовать – писатель, но что с того? Что изменится в отношение его девушки к нему? Она сменит равнодушие на милость и в тот же миг отдаться в его объятия? Слова так и сидели у меня на языке. Готовые сорваться в любой момент, но я не позволила себе испортить ему настроение. Пускай, пускай лучше сам, на месте, завтра. К тому же, кто его знает, вдруг я всё это время ошибалась, заблуждаясь насчет его избранницы? Хорошо бы оно так…

Он возьмет меня к себе домой. Интересно, а как оно там? Как выглядит его дом? Он живет не один, я знаю, с родителями. Что они скажут, когда узнают, что он привез меня с собой? Не знаю. А если кто-нибудь из них заметит за мной какую-нибудь странность? ОНОшники примчатся по первому же вызову? Хорошо бы, если бы у Лексы была собственная комната. Там бы я смогла тренироваться с своим умением двигаться, может быть, даже сделаю свой первый шаг и когда-нибудь раскрою ему свой секрет. Удивиться, не удивиться? Не знаю. Передо мной открывалось множество перспектив. Он будет уходить на работу, а я, оставаясь в его комнате, буду включать компьютер – надеюсь, у меня получится – и буду учиться, читать, узнавать о жизни ещё больше. Тяга к знаниям с недавних пор обратилась горстью вопросов и манией отыскать на них ответы. Хотя бы на один из них.

Мне на миг представилось, как будет выглядеть послезавтрашний день. Он посадит меня в карман? Да я, собственно говоря, слишком большая для того, чтобы поместиться в его кармане. Может быть, тогда он усадит меня на… на плечо? Нет, это глупо. Наверно, писатель попросту сунет меня в сумку, завернет в какую-нибудь тряпку, дабы мой пластик не измазался дорожной пылью и весь день я проведу – во сне. Во сне, под мерный стук колес, под чужие голоса, звон стаканов и терзание струн гитары. А что, если его сумку украдут вместе со мной? Нет, Лекса умный и внимательный, он не позволит меня украсть, будет следить…

Бочкой дегтя в ванне моей радости была разве только что Юма. Обещалась заглянуть на огонек, если верить моей светорожденной подруге да что-то задержалась в пути. Видимо, выбирает тортик получше к чаю. Идти в гости с пустыми руками – моветон. Я горько ухмыльнулась. Юма-Юма, самая страшная проблема, мой ночной кошмар, от которого мне, верно, не суждено избавиться. Как её победить? Как её вообще можно одолеть? Да и можно ли? Не знаю. В прошлый раз мне удалось её прогнать, заставить уйти – получится ли в этот? Теперь она, наверняка, придет во всеоружии, может быть, даже не одна. Пригласит на трапезу подружку-другую. Втроем и такую искру слопаем, верно? Не знаю.

Я смотрела в потолок, ожидая, когда Лекса заснет. Сегодня он вновь, видимо, на радостях, положил меня к себе на грудь. Извращение? Странность? Шизофрения? Наверняка ученые-доктора и разномастные психологу льют горючие слезы, мечтая заполучить себе кого-то вроде Лексы. А шиш им, не получат! Мой он.

– Хочешь попробовать? – вдруг предложил он мне, указывая на экран приставки. Сегодня там бегали не круглые человечки, а большеголовая девочка в сером грязном платье ожидала, когда кто-нибудь возьмет её за руку – и проведет сквозь тысячу и одну опасность.

– Как? – недоуменно поинтересовалась я, а у самой душа ушла в пятки. Неужели он знает о том, что я могу двигаться самостоятельно? Знает и никак на это не реагирует?

– Я помогу тебе, – Лекса улыбнулся, взял меня за руку, подвел её к экрану. Для того, чтобы девочка сделала хотя бы шаг, надо было тянуть её – пальцем за руку в нужном направлении. Моя ладонь коснулась успевшего стать теплым экрана. Но, видимо, девочка не хотела, чтобы в дальний и опасный путь её вела какая-то там кукла, больше доверяя свою жизнь великому писателю. Мне захотелось хихикнуть. Лекса нахмурился, нажал чуточку сильнее. Девочка вдруг поняла, что шутки кончились и послушно дернулась следом за моей рукой. Восторг в тот же миг коснулся меня – мне показалось, будто бы я это сделала сама, без всякой помощи Лексы. Всего-то и нужно было, что коснуться, придавить и тогда… в голове у меня возникла безумная идея.

Писатель вновь уснул гораздо раньше, чем я, а мне того и надо было. Я вспомнила горячечный бред, явившийся мне тогда во сне. Что я тогда сделала? Сумела войти в сон Лексы? Но ему, как мне кажется, не снятся зеленые огурцы с клыками и голубые единороги. Или снятся? И даже если так – почему меня столь усердно пытались выставить за дверь? Я успела подумать о том, что, возможно, я там не самый званный гость – может и не стоит соваться туда? Но я чувствовала – где-то там кроется тайна того, что же такое жизнь на самом деле. Еще одно звено, еще один ответ и ворох вопросов. Узнаю, открою секрет – и в миг моя искра станет чуточку толще, чуточку сильней. Если учитывать, что скоро ко мне явится Юма – это будет не лишним.

Интересно вот только, почему Юма терпеливо ждет, когда рядом со мной не будет Лексы? Что ей писатель – уснул и не успеет понять, что меня слопала Повелительница Тьмы. Что ей, в конце концов, мешает появиться сейчас, как только я проникну в его сон и буду неспособна сопротивляться? Не знаю. Мне вдруг захотелось, чтобы ко мне пришла Аюста. Ты мне поможешь? И грустные глаза, виноватый взгляд в мою сторону. Словно девочка не знает, как бы оправдаться передо мной. Ладно, справлюсь как-нибудь сама, без посторонней помощи. После того, как Лекса пообещал взять меня с собой, а я стала сильней, научилась обращаться со своим телом, мне хотелось только одного – жить. Жить и бороться. Я – маленькая искра, а где-то впереди огромная звезда. Сон, преследующий меня из ночи в ночь, вдруг словно сам явился перед моими глазами. Я покачала головой, пытаясь прогнать непрошенное видение. Не время, чтобы спать – нужно дождаться – чего? Волны. Лекса был счастлив, рад, плескал внутренним восторгом в разные стороны – вот до меня и дошел отголосок этой самой волны. Слабый, но мне вполне хватило для того, чтобы ощутить себя безмерно счастливой. А что, если точно так же я смогу поймать его сон? Ниточка, за которую следует лишь потянуть – и он послушно, как девочка из игры, скользнет следом за тобой. Оставалось только дождаться и попробовать.

Необъятная тяжесть рухнула на все моё тело – и это не рука Лексы и не черная длань Юмы, это была самая настоящая усталость. Не те отголоски, что посещали меня до этого, а самая что ни на есть настоящая усталость. Глаза слипались и мне захотелось поскорее рухнуть в сон. Интересно, что же я такого весь день делала, чтобы так устать? Я вспомнила, что пыталась двигаться – как только Лекса не смотрел на меня.

Писатель застонал во сне, забурлил ногами, словно пытаясь отползти назад, но через мгновение успокоился. Сон будто бы языком слизало, а меня вдруг коснулась волна – тревожная, неприятная. Некрасивая. В меня пыхнуло чем-то отвратительно гадким и до жути неприятным. Что там сейчас происходит у него в голове? Кошмар? А что, если те чудовища, которых я видела, из ночи в ночь терзают его разум? Я вдруг почувствовала желание разорвать их собственными руками. Вот только увижу и обязательно…

Стойте, это же была волна – та самая, что обдала неприятным и гадким. Нужно как можно скорее уцепиться за неё, и тогда…. Вот только как это сделать? В теории оно почему-то казалось гораздо проще, чем было на самом деле. Протянуть руку, выставить вперед и… и что? Надеяться, что она сама подхватит меня, унесет потоком воздуха? Нет, тогда как? А как я это сделала в прошлый раз? Кажется, на мне тогда была рука писателя. А сейчас мне что? Самой залезть ему под ладонь? Да и вообще, нужен ли для этого физический контакт. А, может быть… как же я не догадалась до этого раньше? Что, если я попытаюсь сделать это во сне. Мне вдруг стало смешно от своей догадки – как можно управлять собой во сне? Но как тогда можно двигать конечностями. Если у тебя нет нервов, суставов и мозга? Наверно, никак. А ведь получается – кто сказал, что не получится и тут? Ангел сомнений сменился чертенком упрямства, пожав на прощание плечами – в конце концов, чего я теряю? Будто бы это последняя ночь, будто бы я больше никогда не буду спать. Образ Юмы явился перед глазами, пытаясь напомнить мне, что не всё столь радужно, как мне хочется думать, но я прогнала его. Не до Повелительницы Тьмы сейчас.

Я провалилась – стоило мне только закрыть глаза, как я провалилась – будто в огромную башню, без дна. Закричать? Разобьюсь? Тысячи ярких звезд вдали обратились светлячками, испуганно ринулись в разные стороны и устремились к одной большой гигантской звезде. Я искорка? Нет, я не искорка…

Полет в неизвестность закончился. Точно так же, как и начался. Я больше не падала – просто висела в воздухе, стараясь не смотреть в сторону опостылевшего мне сна. Ну его, я хочу в сон Лексы. Где же та самая дверь, которая была в прошлый раз? Я ждала. Что где-нибудь, чуть дальше, в сторонке, скрипнет ставнями, моргнет светом из щели, поманит за собой – что-нибудь. Проход, дверь, портал, большая ли мне разница? Но было пусто. Вместо этого тонкой нитью озарился далекий горизонт. Я оглянулась – так, на всякий случай. Нет, солнце на месте, тогда что же это? Мир с двумя солнцами? Сейчас сияющий огненный диск поднимется на небосвод и…

Диск не поднимался, ему некуда было торопиться. Он словно испугался. Застыл на одном месте, оглашая светом лишь дальнюю границу, и… тут я поняла, что это вовсе не горизонт. Линия, та самая нить, о которой я думала – именно за неё-то мне и нужно ухватиться. Доверчиво тянет ручку рисованная девочка на экране игровой приставки, доверяя твоей воле свою жизнь. Дернешь сильнее – и она упадет. Я не дергала. Не знаю, сколько прошло времени и шла ли я куда-нибудь, но сейчас я сжимала в руках нить, сотканную, наверно, из солнечных лучей. Тонкую, легкую и, как мне казалось, хрупкую. Потяни я за неё – и она лопнет, как струна, одарит на прощанье противным звоном и красными отметинами на руках. Я иду – или плыву? Мои пятки не касались пола, а я не переставляла ноги. Словно не я шла за нитью – а нить сама тащила меня за собой. За шкирку. как нашкодившего котенка – остается только ждать, когда укажут на провинность. Выбиваться? Зачем?

Всё это время меня не покидало стойкое чувство, что всё это – одна большая ошибка. Моя, конечно же, ошибка и ничья больше. Зачем я сунулась сюда? Кто знает, что твориться в снах писателя? В прошлый раз мне случайно удалось попасть в его сон, а кто знает, как будет в этот раз? Меня в тот раз выгнали, вышвырнули, кинули кулем об стену – благо, что Аюста поймала. А как будет сейчас? Нить вдруг обовьётся вокруг меня и задушит? Подобная мысль заставила меня на миг отпустить свою путеводную – та продолжала плыть. Мол, не хочешь – ну и не надо, я и одна доберусь. Кто-то тотчас потерся о мои ноги. Я испуганно вздрогнула – меньше всего ожидаешь увидеть в безликой и почти непроглядной тьме хоть кого-то. Старый знакомый – черный пушистый комочек, так похожий на крохотного котенка, который я видела там, когда была по ту сторону двери. Ужасный зеленый огурец с зубами гнался за ним и…

Я взяла его на руки. Нить рядом со мной плыла не переставая – хватайся в любой момент. Монстрик ткнулся пару раз мордочкой в мои ладони, а потом раскрыл большущие, ярко горящие зеленые глаза. Мне он показался столь милым и прекрасным. Что в тот же миг захотелось прижать его к себе, поближе. Защитить – от тех страшных чудовищ, что тогда преследовали его, может быть, забрать с собой. Ему страшно тут одному, поняла я, он ищет себе друга. Чем я не подхожу на эту роль? Пусть будет моим питомцем, я как-нибудь позабочусь о нём. Воображение в тот же миг усмехнулось, обрисовав странную картину того, как из ночи в ночь я буду проникать в чужие сны только ради того, чтобы погладить этого малыша против шерсти. Выходило забавно.

Я назвала его Лекса – почему нет, в конце концов? Монстрокотенок быстро сориентировался, и нырнул поближе к груди, под куртку. Свесив крохотные когтистые лапки и голову наружу. Так и мне не надо его постоянно поддерживать и ему будет всё видно. Он прял ушами, вертел головой – от любопытства, довольно урчал – наконец-то обрел большого и надежного друга. Мне показалось, что он чем-то похож на меня саму. Сказать ему что-нибудь одобряющее? Что-нибудь вроде «я не брошу тебя, малыш?». Я только раскрыла рот, как вдалеке распахнулась дверь. Да не дверь, а самые настоящие городские ворота – в такие, пожалуй, можно было бы въехать верхом на слоне. Свет оттуда слепил глаза. Не давая увидеть места, в котором я окажусь. А вдруг оно будет совершенно другим? Вдруг, в этот раз будет так, что я буду крошечной в том мире, кукольной? Боюсь, что тогда ловко убежать от клыкастых огурцов у меня не получится, а у черныша Лексы тем более. Черныш Лекса, да? Мне понравилось название, пришедшее на ум – так и буду звать его дальше.

Я сделала шаг, отринув сомнения – какой толк целую вечность стоять у порога. Если я как раз пришла за тем, чтобы проникнуть в сон Лексы? Меня встретила всё та же полянка, на которой я была в прошлый раз. Я попыталась сказать что-нибудь – мой голос отдался приглушенным гулом. Тут же потонувшем в потоке всепоглощающей тишины. Я не слышу ритма, может, скоро ослабею, как и тогда? Но как же черныш? Он ведь тут, верно, бегал от чудовищ не первую ночь – почему он не терял силы и оставался ловок? Чтобы не сойти с ума от тишины, я прислушивалась к звуку собственного сердца – благо, что во сне я обладаю этим органом. Интересно, а если во сне у меня послушное тело, сердце и всё остальное – значит ли это, что тут у меня есть душа?

Восторг от столь пьянящей мысли вдруг ударил мне в лицо холодом ветра, пением птиц и шелестом травы. Теперь уже улыбка не желала покидать моего лица. Душа – это ведь, наверно, одна из самых основополагающих жизни. Можно ли жить без души? Нет, наверное нельзя. Но я ведь как-то жила без неё? Или она была у меня с… с какого момента? С того, как появился Лекса, или ещё с тех времен, когда моей хозяйкой была рыжая веснушчатая девчонка? Не знаю.

Тишина вновь подступила ко мне, желая окружить собой, заставить испугаться, но теперь я знала, как с ней справится. Нужно быть живой – как тогда, с Лексой – и сила моей собственной искры поможет мне выпутаться из этой передряги. Неистово колотилось сердце, словно желая выпрыгнуть из груди, перебирал лохматым хвостом и задними лапами мой новый знакомец, боясь провалиться ниже, под куртку. А я чувствовала себя просто прекрасно – хотелось прыгать от радости, бежать – не важно куда, лишь бы почувствовать собственную свободу. От чего? От кого? Что за путы на мне лежали всё это время? Не знаю и знать не хочу. Свобода пьянила меня дурманящим запахом прелой травы, зловонием болота, медом искристой росы на листьях. Я наклонилась, чтобы зачерпнуть воды в ладонь и выпить – мне жутко хотелось пить. По крайней мере, мне так казалось – я никогда раньше не испытывала жажды. Какова вода на вкус? Сладкая, приятная, погружающая в экстаз? Мне вспомнилось, какой восторг вызывал у Лексы всего один глоток черного Ахеса.

Рёв, донесшийся до моих ушей заставил меня встрепенуться. Вода проскользнула меж пальцами, вернувшись обратно в ручей, испуганно взвизгнув, глубже под куртку забрался черныш, восторг как языком слизало. На его место, чувствуя себя полноправным хозяином, умастился страх. Холодный пот пробил меня, а мне казалось, что я вот-вот вскочу, широко раскрыв глаза – и проснусь. Земля не тряслась, всё было как обычно – светило приветливое летнее солнышко, журчал ручей, шелестела от ветра трава, но я чувствовала, что ко мне приближается нечто огромное, большое и ужасное.

– Уходи отсюда! – зажмурившись, теряя контроль над собой, закричала я. Прилив внезапной смелости придал мне сил, и я, не помня саму себя, приказала чудовищу убираться как можно дальше и никогда-никогда не подходить к нам с чернышем даже близко.

Монстр не собирался слушать какую-то там куклу – он таких, верно, повидал на своём веку не одну. Зеленый зубастый башмак, мускулистый и хвостатый, покрытый чешуей, с пристальными желтыми зрачками глаз не вышел – выплыл из-за кустов. Зарычал, задрав морду к небу, глупо заколотил кулаками по воздуху. Я сделала осторожный шаг назад. Камень, попавший мне под ногу заставил меня потерять равновесие, больно бухнуться на пятую точку, вскрикнуть.

Чудовище с прошлого раза изменилось – стало больше, мощней, сильнее и, казалось, отрастило еще одну череду зубов где-то внутри своей гигантской пасти. Мне казалось, что он прямо сейчас бросится на меня, подкинет в воздух и перекусит прежде, чем я упаду обратно на землю. Закричу, подумала я, обязательно закричу, если он сдвинется с места.

Он не двигался, продолжая смотреть за мной. Я вспомнила, что в прошлый раз его свобода была ограничена ошейником и большущей стальной цепью – в этот раз он был свободен. Значит ли это, что он не ест меня потому, что не хочет этого? Некоторые животные, прежде чем есть добычу, вырабатывают желудочный сок – напомнил мне умный голос диктора из далекого прошлого. Очень, очень некстати.

Я начала перебирать ногами, стараясь оттолкнуться от земли, попятиться спиной вперед, а потом как-нибудь вскочить – и бежать. Не получилось: я уткнулась спиной в ствол какого-то дерева. Кровожадный зеленый башмак не обратил на это никакого внимания – желтые глаза всё так же внимательно следили за каждым моим движением. Я нащупала камень за своей спиной – увесистый, плоский и, наверно, бесконечно серый. Чудище взревело – негромко, показав мне острый, шершавый и треугольный язык. Капелька слюны противно скатилась по кончику, рухнула на землю. Он рыкнул на меня еще раз, словно предупреждая – только попробуй, маленькая кукла. Только швырни его мне в морду – и тогда меня ничего не удержит от прямой агрессии. Интересно, а разве сейчас что-то удерживает? На миг я разглядела в глазах хищника искру разума. Он не хочет меня есть, но не хочет, чтобы я прошла дальше. Уйти? Нет, я не могу – не хочу, точнее сказать. Где-то там, внутри Лексы хранится еще один кусок головоломки, еще один ответ на вопрос о том, что же такое жизнь. Узнаю, и тогда цепь станет почти что полной. Интересно. А когда я пойму – что произойдет дальше? Я вдруг осознала, что в конце пути меня может ожидать самое настоящее разочарование. Что я не узнаю ничего нового, что я буду перебирать, как песок меж пальцев, понятия и их значения. Что мне это даст? Стану живой? Вырасту до размеров обычной девушки и буду с Лексой всю жизнь? Хотелось бы.

Сказки редко оборачиваются правдой, услышала я горький сарказм в голосе разума. Нет уж, если идти, то идти до конца. А вдруг я чем-нибудь наврежу писателю? Не зря же у него в… у него в голове водится этот монстр. Ради чего-то же его тут поставили, не из праздного же желания. Охранник, страж снов Лексы, не пропускающий… не пропускающий – кого? Таких как я? А такие, как я – вредны? А, может быть, это моё испытание – моё собственное? Монстр, тот самый, что позволяет Лексе видеть во мне лишь забавного человечка, ожившую куклу, может быть, аномалию или очередной творческий порыв шизофрении – но никак не живую девушку. Он видит во мне личность, но просто друга. А если зубастого огурца убрать – так, стало быть, Лекса в меня попросту влюбиться? Я вдруг почувствовала, как мои щеки запылали от стыда. Не самый, надо сказать, подходящий для этого момент.

Черныш на миг показался из под моей куртки и это не укрылось от глаз хищника. Страшно взревев, он заколотил себя кулаками в грудь и в этот раз уже бросился – на меня. Красивый прыжок, который обязательно должен был закончиться моей смертью. Секунда. Да что там секунда – всего лишь мгновение, прежде чем его страшные челюсти сомкнуться на мне, а ноздри обожгут пьянящие запахи крови. Меня вновь спасло моё внутреннее желание жить. Одной сотой секунды позже – и мне бы не спастись. Я бревном откатилась в сторону – никогда бы не подумала, что смогу так ловко управляться со своим телом. Тупая морда зубастого огурца врезалась в дерево, что было за мной. Хищник обиженно взвыл. Я уже не видела этого – была на ногах. Рукой проверила, на месте ли мой маленький питомец, не потерялся, не раздавила ли я его? Как оказалось, малышу повезло, как и мне. Просто вечер сплошного везения!

Я не строила иллюзий на свой счет – до двери я не добегу. Если эта тварь так ловко прыгает, то уж уйти от неё у меня точно не получится. Интересно, почему он так среагировал на черныша? Чем ему не угодил этот забавный, похожий на котенка малыш? Не знаю. Меня, значит. Он трогать не хочет, а вот этого беззащитного… а может всё и дело в том, что Черныш – беззащитен? Что не может постоять за себя. Потому его можно есть. Но, странно, этакому зубастику он только на один зуб придется. Я-то добыча куда более привлекательная.

Болото быстро обратилось в большой лес, а через мгновение всё исчезло во вспышке, а вокруг меня обросли топкие и вязкие джунгли. Солнце обозлилось, решив испепелить нестерпимой жарой, а каждый куст, лиана или шип, казалось, обязательно хотели зацепиться за мою одежду. Что же, я смогла перейти на… новый уровень? Уйти от зубастика? Как бы не так – он резво напомнил о себе хрустом ломаемых кустов. Ну. Может быть, это был кто-то другой, но мне резко расхотелось сталкиваться с ним лицом к лицу. Бежать дальше? Но куда бежать? До этого я как-то не задумывалась над этим вопросом.

Навалилась усталость. Только сейчас я вдруг ощутила, как сердце готово выпрыгнуть из груди – колотится испуганным воробьем. В бока, казалось, кололи тысячами маленьких иголочек – ощутимо и болезненно, хотелось скорчиться прямо тут или посидеть на камешке. В какой то миг мне показалось, что я не дышу, что я наоборот – выплевывая из легких воздух. Кровь бухала в висках, а может и не кровь – не знаю, мне было очень плохо и крутило живот. Всё мое сознание кричало о том, что следует бежать – прямо сейчас. Торопись, визжало у меня в мозгу чувство близкой опасности, страх, подступающий прямо к глотке. Спасайся – угрюмо добавлял здравый смысл. А я стояла и стояла – еще минутку, еще один раз свободно вдохну, осмотрюсь вот только. Еще секундочка. Он не догонит, а я больше не смогу. Сколько же я бежала до этого? Наверно, очень долго. Джунгли были не знакомы, джунгли пугали, джунгли притягивали. Глаза слезились и щурились от обилия цвета. Зелень, казалось, решила продемонстрировать весь свой богатый спектр оттенков. И только сейчас я вдруг заметила, что небо над нами – розовое. Солнце нет, но вместо него щерятся полумесяцами две огромные луны. Огромный кратер на одной из них напоминает закрытый глаз. Буйно цветущая зелень исходила цветами, ярко-красными плодами и цветами. Камни, что были у меня под ногами, что-то шептали и, казалось, пытались сдвинуться с места. Шум почему-то излишне тихого водопада еле касался моих ушей, а вода, переливающаяся всеми цветами радуги, с земли текла вверх и исчезала где-то в толще шоколадных облаков. Сказать, что я почувствовала себя неуютно – значит, ничего не сказать.

Очередной хруст веток – уже гораздо ближе, чем в прошлый раз, прервал моё любопытство. Легче не стало, но я буду идти дальше – буду бороться. Я горько усмехнулась. Юма, Юма, надо же. Ждала, когда я стану потолще, а теперь я достанусь какому-то зеленому зубастому огурцу на обед. Не обидно ли? Быть съеденной Повелительницей Тьмы мне, почему-то, показалось более достойным.

Подгоняя меня, под курткой зашевелился черныш, усердно перебирая задними лапами. Маленький коготки царапали мне грудь. Я дернулась, чтобы бежать, но чуть не упала, потеряв равновесие. Пока я предавалась осмотру достопримечательностей, вокруг моих ног успела нежно свиться дикая флора. Стебли цветов оказались на диво гибкими, подвижными и крепкими. Я дернулась еще раз, на этот раз уже сильнее, повыше задирая ноги – вырвать треклятые растения, вновь обрести свободу. Цветам это не понравилось и они поспешили уколоть меня вдруг выросшими цветами. Я попала в ловушку. К моим рукам скользкими змеями подбирались синие и фиолетовые цветы. Приветливо раскрывая бутоны, они словно увещали меня, что ничего страшного не произойдет, всё обязательно будет хорошо.

Нет, не будет, я это знала. В ноздри бил слащаво-приторный аромат, а цветы уже тащили меня – безвольной куклой. Мне стало смешно – вернулась к изначальной роли. Спешите видеть – кукла становится марионеткой в чужом сне! А что, если Лекса проснется и я останусь для него просто куклой? Стала такой во сне, значит и…

Острозубый зеленый башмак выскочил из-за кустов. Немало деревьев, судя по всему, пали жертвой его погони, а сейчас он вновь глядел на меня.

– Ну… ну чего же ты, чучело? Ешь, давай! – мне захотелось плюнуть прямо в морду своего противника. Я расхохоталась – слащавое амбре, коим щедро обдавали меня цветы, пьянило. Зубастый огурец, напротив, не торопился, словно кого-то ждал, а я напрягла слух.

Обидно, подумала я, когда увидела его, очень обидно. Обидно погибать сейчас и вот тут, когда я была на пороге знания того, что же такое жизнь на самом деле. На пороге сознания Лексы, на пороге триумфа. Голубой единорог угрожающе направил на меня рог, сверля фиолетовыми глазами. В них читалось всё и сразу – упрек, обвинение, ярость. Как я смела явиться сюда после того, как они милосердно меня отпустили? Не знаю, мне так и хотелось им ответить. Дурман, ударивший мне в голову, развязал язык и, отрицательно качая головой промямлила что-то в ответ на молчаливый вопрос. Мне хотелось смеяться. И потянуло же меня сюда? Всё было в моих руках, оставалось лишь дождаться момента, когда придет Юма, когда Лекса издаст книгу, когда Аюста будет ходить ко мне свободно – как к себе домой. Но мне вдруг понадобилось вырвать победу из лап поражения. Как же так… Зачем я вообще сунулась сюда?

Затем, молчаливо ответил всё еще трезвый рассудок. Затем, чтобы отыскать, что такое искра жизнь. Как можно жить, не зная что это? И где ещё было искать, кроме как в недрах человека, умеющего всего лишь силой мысли оживлять на бумаге – образы.

Единорог подошел ближе, вздохнул, словно не зная, что со мной делать. Конское ржание перекликалось с рычаньем клыкастого огурца. Тот размашисто жестикулировал лапами-руками, лишь изредка раскрывая свою пасть. Единорог мотал головой из стороны в сторону, пытаясь скинуть все время лезущую в глаза и мешающуюся гриву, прял ушами, копал копытом землю.

Я зажмурилась, пытаясь вспомнить что-нибудь хорошее. На ум шли только образы из текстов Лексы. Бескрайних просторов пустыня, обманчиво золотистый песок, гребни барханов, далекий оазис. Девочка с острыми ушами, грязное заплаканное лицо, на которое по вечерам возвращается уверенность и желание защитить. Женщина, умирающая, стонущая, тонущая в собственном бреду, как увязшая в меду муха. Темнокожий громила, Белоликая дева, тысячи, наверно, других чужих – и в то же время успевших стать родными, образов. Когда успели? Читала-то ведь всего лишь отрывки, всего лишь урывками, а поди ж ты…