Текст книги "Охотники за облаками"

9. Запретные острова

Запретные Острова – о них стоит упомянуть отдельно. Это архипелаг, который находится прямо под Островами Ночи, к востоку от Главного, нашей крупнейшей магистрали, небесной дороги, по которой можно добраться практически куда угодно.

Во-вторых, нельзя не отметить, что свое название Запретные Острова получили не просто так. И в-третьих, знайте, что если у вас нет острой необходимости туда ехать, вы туда не поедете.

А если поедете, то у вас точно не все дома – как у запретноостровитян. А это, знаете ли, говорит о многом. Потому что там вы найдете все существующие на свете виды безумия – сколько их ни есть на островах, этот остров собрал полную коллекцию.

Эти острова не потому «запретные», что туда нельзя приезжать. Ты волен ехать, куда тебе вздумается, только не забывай строго соблюдать местные обычаи. Но если забудешь, пеняй на себя, потому что в таком случае можешь уже никогда не покинуть остров.

Правда, некоторые из Запретных Островов не принимают приезжих вообще. Какие именно – понять легко. Их берега по периметру окружены летучими минами. Врежешься в такую, и разлетится твой корабль вдребезги. Тебя самого по кусочкам будут находить за многие километры оттуда.

Но, строго говоря, Запретные Острова зовутся запретными из-за того, что там запрещено. Или напротив, из-за того, что настоятельно рекомендуется. Иногда одновременно.

Например, на Запретном Северном женщинам нельзя коротко стричься – волосы непременно должны прикрывать уши. На Запретном Южном мужчины обязаны быть гладко выбриты и не отпускать бороды. Провинившимся женщинам Северного острова отрубают уши. Провинившимся мужчинам Южного острова отсекают нос. Большинство людей (среди них – коротко стриженные женщины и бородатые мужчины) предпочитают избегать этих мест. И так далее в том же духе практически на каждом острове. Есть такие, где мужчины обязаны всегда ходить с покрытой головой, а женщинам запрещено покрывать голову – по соседству с теми, где женщины обязаны носить головные уборы, а мужчинам это запрещено.

Толерантностью Запретные Острова также не славятся. Там живут все виды нетерпимости и причуд, какие только можно себе представить. Но приземлиться на них может кто угодно, надо только быть готовым к такому риску и – хотя бы на время – смириться.

Самый большой риск, на который ты идешь – это риск никогда оттуда не вернуться. Потому что, случись какая-нибудь заварушка, тебя запросто могут сцапать или арестовать как шпиона, и следующие двадцать лет ты проведешь в камере размером с мусорный бак. При этом местные еще будут считать, что обращаются с тобой по-человечески, если станут давать хлеб с водой через сутки, и раз в месяц разрешат воспользоваться тюремной зубной щеткой – без пасты, потому что та давным-давно закончилась. Наказание за нарушение местных обычаев может быть самым суровым: в частности, тебя могут подвесить на столб на горе и оставить там на растерзание небесным акулам.

Жители абсолютно каждого из Запретных Островов ни в чем не согласны со взглядами, обычаями и постулатами своих соседей, как будто из принципа. Они даже с завидным постоянством ходят друг против друга войной – этого никто не запрещает.

Это самый агрессивный и нетерпимый народ во всей системе. Другого столь же опасного сектора просто не существует. В мире, где есть место и остров для каждого, запретноостровитяне никак не могут усвоить, что другие люди имеют полное право от них отличаться.

Справедливости ради стоит сказать, что приезжие десять раз будут предупреждены и поставлены в известность о том, во что они ввязываются. По всем тамошним портам и причалам развешены вывески с перечнем здешних обычаев. Пропустить их нельзя. Они отовсюду вещают о том, что женщинам нужно снять головной убор, а мужчинам надеть головной убор, или что там еще у них принято. И это серьезнее, чем причуды аборигенов – это вопрос жизни и смерти.

На Запретном Нижневосточном, например, все до единого должны носить перчатки. Никто толком не объяснит, почему, скажут лишь, что ходить без перчаток якобы негигиенично. Наказание за ослушание – обрубание руки без перчатки. Снимать перчатки можно только у себя дома, в присутствии семьи. Снять перчатки в присутствии других людей считается тяжелейшим оскорблением и карается соответствующим образом. На острове живут люди, у которых вообще нет рук. И никто их не жалеет, ведь они сами виноваты в случившемся.

Но смехотворные войны и распри на Запретных Островах имеют и серьезные последствия: из-за них путешествовать и торговать в этом регионе очень опасно. Запретноостровитяне придерживаются той позиции, что если ты не на их стороне, то ты на стороне их противника, а значит, ты против них.

Так что Запретные Острова лучше обходить стороной. Потому что никогда не знаешь, какая дикая секта объявится там в этот раз. Вдруг ты узнаешь, что какому-то народу не по нраву, когда люди дышат, или говорят, или свистят, или полдничают. И когда они обнаружат, что ты делаешь что-то из этого списка, тебя убьют. Просто чтобы продемонстрировать, как ты неправ.

А рядом с Запретными Островами находятся Острова Инакомыслия. Бо́льшие противоположности сложно и вообразить.

Туда с Запретных Островов перебирались те, кто не смог принять нетерпимость и тиранию. Они формировали собственные сообщества. Каковы бы ни были их личные взгляды, их главным девизом стала толерантность. Они не стремятся убить всех инакомыслящих. Они хотят просто жить в согласии.

Суть их философии сводится к тому, что большинство всегда ошибается, а абсолютная убежденность чаще всего – заблуждение, так что люди всегда должны найти в своей душе место для сомнения. Хотя, конечно же, они не уверены в этом на сто процентов, ведь это противоречило бы всему, что они исповедуют.

Инакомысляне – самые приятные люди во всей системе, и их соседи с Запретных Островов относятся к ним с глубоким недоверием и неприязнью. Торговать с ними и поставлять им воду они также отказываются.

Земли Островов Инакомыслия прекрасны, но засушливы и неплодородны. Редкие растения приживаются здесь, разве что какие-нибудь горькие, несъедобные сорняки. Что удается, инакомылсяне выращивают в теплицах, но это требует постоянной поливки. У них есть конденсаторы, которые используются, чтобы добывать из воздуха хоть немного воды, но воздух в этих краях такой сухой, что собирают они всего ничего.

Раз или два за месяц может пройти дождь. Инакомысляне собирают дождевую воду и хранят ее, пока могут. Они обращаются с ней бережно и не выливают после первого же использования. Использованную воду они фильтруют и очищают, чтобы снова пустить в ход. Ни одна капля не пропадает даром.

Если опрокинуть какую-то жалкую чашку с водой, это вызовет бурю недовольства и негодования. Детей не подпускают близко к резервуарам – это не игрушка.

Может сложиться впечатление, что при такой нехватке воды все инакомысляне должны источать зловоние, но на самом деле они очень чистоплотны. Вот только где другим потребуется полная ванна, инакомысляне управятся и миской; где другим понадобится душ, им сойдет и губка.

Но сильнее всего их страшит не враждебность запретноостровитян и не неприятный запах застарелого пота. Больше всего на свете они боятся пожара, потому что у них нет воды, чтобы его затушить.

От приездов охотников за облаками всецело зависят жизни инакомыслян и все их хозяйство. Никто из других торговцев не рискнет показаться вблизи Запретных Островов. Только охотники за облаками.

Так что я долго размышлял о словах Дженин о том, что, когда начнутся школьные каникулы, они повезут воду на Острова Инакомыслия. Похоже, приключение могло бы выйти то еще. И мне хотелось знать, как они намерены туда добираться.

Самый простой и безопасный маршрут пролегал через Главный Поток. Но он шел в обход, был довольно утомителен и слишком долог. Самый быстрый путь проходил через Острова Ночи, но мало кто отваживался туда соваться. Особенно с тех пор, как люди, что шли этой тропой, перестали возвращаться назад.

Этот маршрут также пролегал поблизости от Запретных Островов, которые в очередной раз воевали друг с другом и настороженно относились ко всем чужакам – чье присутствие даже их могло объединить против общего врага. Стоит им увидеть Каниша, как они вцепятся в корабль и за считанные минуты возьмут его на абордаж.

Проблема с Канишем была в том, что выглядел он совершенным дикарем, каковым, собственно, и являлся с головы до пят. Я не хочу сказать о нем ничего плохого, но одним своим видом он словно оскорблял любое цивилизованное общество, а ни один запретноостровитянин с массой предрассудков не станет такого терпеть. И хотя Каниш влегкую мог постоять за себя, он ведь был всего один. Даже он не смог бы в одиночку побороть экипаж целого военного корабля запретноостровитян.

Охотники за облаками как класс – народ независимый и бесстрашный. Они странствуют, где хотят, и торгуют, с кем хотят. Охотники за облаками никого не боятся. Точнее, наверняка боятся, но хорошо это скрывают. А иногда видимость бесстрашия даже лучше настоящего бесстрашия.

Я думаю, охотники разделяют точку зрения инакомыслян о том, что большинство всегда ошибается, и что закон всегда нуждается в переработке, а все установки – в переосмыслении, и все запрещенное, пожалуй, все же нуждается в разрешении.

Они ведь могли где угодно сбыть свою воду. Они не были обязаны торговать с Островами Инакомыслия. Путь туда был долог и тернист, но они снова и снова шли этой дорогой и не собирались сворачивать. И той воды, которую они продавали на острова, было как раз достаточно, чтобы их жители могли протянуть до очередного возвращения охотников.

Инакомысляне иногда сами пробовали ловить облака, но практически безуспешно. У них не было ни оборудования, ни традиций, ни навыков. К тому же их соседи, Запретные Острова, своими компрессорами и дистилляторами всасывали каждое облачко, стоило ему только наметиться.

Пару раз между ними на этой почве случались стычки, но запретноостровитяне, превышающие по своей силе инакомыслян, быстро смели тех с воздушного поля.

Когда доходит до войны, можете быть уверены, пацифисты никогда не выигрывают.

10. Смертоносцы

Не попросишь – не получишь.

И вот, я решил, что пришла пора просить. Сначала самую малость, потом немного больше. Терять мне было нечего, кроме воли, которую всю пришлось собрать в кулак, чтобы задать один единственный вопрос.

Кто-то мог бы обидеться отказу. Но я не из обидчивых, обычное «нет» меня не остановит. Оно в любой момент может превратиться в «да». Всего-то и нужно, что проявить немного упорства. Как заставить человека передумать? Не униматься. Взять хотя бы ребенка, который хочет мороженое, когда его родители говорят «нет». Он кричит, он плачет, он сучит ногами по земле, он задерживает дыхание до посинения. И возможно, все это окажется впустую. А возможно, он получит свой рожок мороженого.

Кроме того, больше никто не приглашал Дженин к себе в гости искупаться в полупустом водяном бассейне. Почти все в школе сторонятся ее; они такие зазнайки, что ни за что бы не подпустили охотника за облаками к своему дому, разве что те доставляли им воду. И то, охотникам велели бы оставаться на пороге и топтаться там на коврике с ироничной надписью «Добро пожаловать».

Я решил начать издалека.

Как-то утром я пересекся с Дженин и поинтересовался, когда она планирует снаряжаться на очередную охоту.

– На этих выходных, скорее всего, – сказала она. – Смотря по погоде.

– Хорошая, наверное, будет поездка, – сказал я. – Сам-то я никогда не охотился за облаками.

– Не охотился? – переспросила она. – Ну да, действительно. Ты не охотник, и охотничьей лодки у тебя нет, так что с чего бы тебе охотиться?

Вот и все. Тонкие намеки такие тонкие.

На следующее утро я предпринял еще одну попытку. Мой папа накануне случайно подкинул мне полезную информацию во время беседы за ужином.

– Привет, Дженин.

– Привет.

– Дженин…

– Что?

– Правда ли, что согласно традициям охотников, на гостеприимство принято отвечать той же монетой?

– Чего?

– Ну то, что приглашение в гости влечет за собой ответное.

Мне показалось, что ей хочется улыбнуться, но она сдержалась.

– Справки навел, значит? – сказала она. – По обрядам и традициям племен?

– Вовсе нет, просто… случайно услышал.

– Кристьен, к чему ты клонишь?

– Ну, раз уж я звал тебя в гости… ну, ты понимаешь…

– Ты хочешь, чтобы я тебя позвала в гости? Хочешь поесть нашей пищи? Миску риса и летучую рыбу? Палочками? Сидя в позе лотоса на палубе? Как же ты без красивых столовых приборов и удобных кресел? И с салфетками у нас не очень.

– Ничего страшного. Но я бы хотел дольше, чем просто на ужин.

– Да неужели? И что именно ты имеешь в виду?

– Как насчет того, чтобы я поехал с вами поохотиться за облаками? Как-нибудь на выходных?

– Ты?

– Я.

– И что ты будешь делать?

– Путаться под ногами.

– Не сомневаюсь.

– Да нет, я пригожусь. Я буду помогать.

– Помогать? Чем?

– Если вы покажете мне, что делать, я пригожусь.

– Хмм…

– Это значит «да»?

Это не значило «да».

– Мне сейчас в эту сторону, – сказала она. – А тебе, кажется, в ту, да? Еще увидимся.

Но «нет» она тоже не сказала. Когда я стал снова ее расспрашивать, она только пожала плечами и ответила, что спросит у матери, если, конечно, не забудет.

На случай, если она вдруг забыла, на следующий день я ей об этом напомнил.

Прошла целая неделя, пока я не получил внятный ответ. Но ожидание того стоило.

Как-то раз Дженин подошла ко мне во время большой перемены и сказала безо всяких предисловий:

– Если хочешь с нами, мы уплываем на этих выходных, после обеда. Нас не будет две ночи. Так что тебе понадобится спальник. Будь на месте не позже пяти. Ждать мы не станем. Не придешь – просто уедем. Вернемся в день отдыха, часов в шесть вечера.

Вот и все.

Днем отдыха сейчас называли прежнее воскресенье. Все те названия, от понедельника до воскресенья, вышли из употребления. Время у нас делится по тому же принципу, что и прежде, и количество дней недели осталось прежним, но мы пользуемся другими названиями. День отдыха это воскресенье, день первый – понедельник, и вы наверняка догадаетесь обо всех остальных.

Я пошел домой, переживая, что мне не разрешат уехать так поспешно. У папы будет обеспокоенный взгляд, а мама наверняка скажет: «А как же уроки? А это не опасно? А можно ли им доверять, этим охотникам за облаками? Можно ли на них положиться?»

И так далее. Но у меня были заготовлены ответы – противоядия от любого возражения. Уроки можно сделать и на борту. Конечно, им можно доверять, слово охотника тверже камня. Конечно, они же приличные люди, ты же сама их видела. Конечно, все безопасно, не зря же их называют лучшими охотниками во всей системе. И Каниш легко разберется с любой неприятностью. Да и Карла, если уж на то пошло – и так далее, и тому подобное.

Переступив порог дома, я тут же стал отпрашиваться.

Родители ответили, что подумают.

Сдается мне, некоторые люди чересчур любят все обдумывать. Может, если обдумывать чуть меньше, а делать чуть больше, получится не так уж плохо.

Пока они думали, в новостях передали экстренное предупреждение. Мы привыкли к такому и не особенно переживали. Но на сей раз все вышло не так, как обычно. Какой-то небесный торговец заметил двух смертоносцев – двух небесных медуз, проще говоря – в непосредственной близости от острова, и судя по направлению преобладающих ветров, их несло в нашу сторону. Они могли пройти мимо острова, а могли пролететь над ним. Нам нужно было быть начеку, чтобы вовремя спрятаться. Если они окажутся близко, заработают сирены, и люди стремглав бросятся по домам.

Девять раз из десяти такие предупреждения ни к чему не приводили: смертоносцев сдувало в сторону, или их уносило высоко вверх восходящим ветром, или, наоборот, они натыкались на холодное воздушное течение и опускались под остров.

Люди часто присваивают знакомые названия незнакомым вещам – может, так им спокойнее, – вот и небесные медузы не были исключением. Совсем как морские медузы прежнего мира, эти существа могут быть мелкими и безобидными, а могут – гигантскими и смертельно опасными; за такими порой волочатся длинные ядовитые щупальца.

А смертоносцы – самыме огромные из всех медуз. Вид этих громадин повергает в шок. Они могут достигать размеров целого острова. Их щупальца тянутся за ними на колоссальные расстояния. На то, чтобы один гигант-смертоноцец прошел у тебя над головой, может понадобиться целый день, а тебе тем временем ничего не остается, кроме как прятаться в помещении и ждать, когда медуза скроется из вида. На каждом ее щупальце множество мешочков с ядом, и если она заденет тебя, на всю жизнь останется шрам, от этого даже можно умереть, притом долгой и мучительной смертью.

Даже когда смертоносцы проходят, они оставляют после себя неприятности. Волочащиеся щупальца цепляются за дома и камни и отрываются от парящего в вышине гигантского прозрачного туловища. Потеря нескольких щупальцев нимало их не беспокоит.

Оторванные щупальца так и остаются лежать, распластавшись по крышам и свисая со стен лентами желеобразной слизи, которая опасна и губительна для всего живого. Их волокна содержат воду, так что много времени уйдет на то, чтобы останки испарились. Поэтому их обезвреживают химикатами, а потом сжигают или соскребают рабочие в толстых перчатках, защитных костюмах и специальных очках.

Слизь остается повсюду: на твоих дверях и окнах, на стенах, на кнопке звонка, на дверной ручке, на тропинке в саду. Это жуткая, вонючая дрянь, которая выглядит так же омерзительно, как и пахнет.

Хорошо, что медузы-смертоносцы пролетают довольно редко. Мы часто слышим предупреждения, но до дела доходит редко. Ветер меняется, и смертоносцев сносит в сторону.

Иногда в воздух поднимается артиллерийский корабль, пытаясь создать турбулентность, чтобы медузам пришлось сменить курс. Бывают случаи, когда их попросту взрывают, и тогда куски ядовитого желе разлетаются повсюду, а трупы падают вниз.

Небесные медузы часто плавают в сопровождении детенышей, небольших пульсирующих созданий не больше воздушного змея с щупальцами всего в несколько метров, похожими на серпантин. Детеныши выглядят даже симпатично. Они еще не полностью прозрачны, а ярко-красного с розовым цвета. Но точно так же ядовиты.

Я гулял по пляжу, когда прозвучали сирены. Высоко в небе я увидел пятно. До дома было рукой подать, но я все равно пустился бежать.

Когда я прибежал, родители были уже дома – они пораньше вернулись с работы. Мы заперли двери и окна, и я поднялся к себе. Я сидел в своей комнате, упершись локтями в подоконник, и глядел в окно. Небо постепенно темнело, и в поле зрения показалась череда смертоносцев. Мне стало интересно, что делает сейчас Дженин. Наверняка они с мамой и Канишем уже задраили все шлюзы и укрылись в трюмах своего корабля.

Смертоносцы пришли, лениво волоча по крышам домов щупальца, словно нежно поглаживая их пальцами. Первая волна прошла без происшествий, но потом показалась вторая. Эти были крупнее и шли чуть ниже в небе. Их щупальца ползли по всему острову, оставляя за собой капли слизи.

Я наблюдал, как они плывут в сторону нашего дома. И тут я услышал вопль – тот, кто кричал, был охвачен ужасом. Он явно пропустил мимо ушей ранние предупреждения или не услышал их, и оказался теперь заперт снаружи.

В ужасе он бежал по полю, а смертоносцы были прямо за ним. Щупальца волочились, как шторы из бус, которые вешают на входе в продуктовые лавки, чтобы пропускать свежий воздух, но не насекомых.

Он бежал и звал на помощь, в отчаянии ища укрытие. Он стучал в двери и колотил в окна, но никто не отваживался его впустить.

Так он и бежал, преследуемый смертоносцами, которых подгонял ветер. Вот он споткнулся и упал. Поднялся, снова споткнулся, и снова поднялся. Он устремился вперед, с гримасой боли волоча за собой ногу, которую, похоже, подвернул.

Смертоносцы нагоняли его, хотя и парили в воздухе с безупречной легкостью. Они были так красивы, что сложно было поверить, до чего они опасны. Можно было принять их за распустившиеся бутоны гигантских цветов.

Прихрамывая, человек бежал дальше. На минуту я упустил его из вида, но потом снова услышал его вопли и мольбы о помощи, когда он стал колотить в нашу дверь. Наш дом – крайний на острове. Другого шанса на спасения у человека не было.

Я ринулся к лестнице, но папа был уже в прихожей. Он распахнул входную дверь и втащил человека внутрь. Тот потерял равновесие и рухнул на пол. Папа плотно захлопнул дверь, и как раз вовремя, потому что секунду спустя послышалось мягкое вялое шуршание щупальцев за дверями. В доме стало темно, как ночью. Мы включили свет, стали ждать и прислушиваться. Наконец небо просветлело. Смертоносцы прошли. На оконных стеклах остались слизь.

Папа помог человеку подняться и отвел его на кухню, где мама перевязала ему лодыжку. Она предложила ему чаю, но отец налил ром. Человек горячо благодарил нас за все.

Мы проводили его до дверей и увидели, что краска на уличной стороне двери облезла и стала пузыриться, как шрам от ожога, в том месте, где ее коснулись небесные медузы. Она источала едкий, резкий запах.

Уставившись на отметину, мы все думали об одном и том же, хотя не обмолвились и словом: что это запросто могло случиться с прибежавшим человеком, а не с дверью. Он мог сейчас лежать здесь на пороге, корчась в предсмертных судорогах.

Хорошо, что теперь они прошли, и мы еще долго о них не услышим.

Так мы надеялись.

Но ветер подул в другую сторону, и они вернулись.

И на этот раз они пришли за Дженин.