Текст книги "Морена"

15 апреля 201… года. Марсель, Франция

 
Опять холода, зима – на года,
И ангелы к югу летят
Нам завтра в полет
Тебе – на восход
А мне, по всему
На закат…
 

Андрей Макаревич

Георгий уехал…

Он уехал как всегда – не прощаясь, просто пропал. Он никогда не прощался.

И снова потекли дни – один за другим, на роскошной вилле на Лазурном побережье Франции. Когда-то давно – она, как и почти любая одесская девчонка отдала бы все, чтобы жить здесь, в этом раю на земле. Жить в огромном доме с забором и белыми стенами, ходить в кафе, торговаться с рыбаками за свежевыловленный улов… просто жить, не бороться за жизнь ежеминутно и ежесекундно – а жить. Но сейчас… уже на следующий день после того, как пропал Георгий – она готова была зубами перегрызть себе вены на руке. Потому что она догадалась, куда он поехал. И что там будет.

В тот день – они купили рыбу у рыбаков и решили приготовить ее сами, на огне. Баронесса откуда-то достала старый-престарый гриль, и они начали жарить рыбу, смеясь и обжигаясь. К рыбе – было вино, которое во Франции всегда было превосходно…

– Скажи, о чем ты думаешь? – спросила баронесса, когда с вином и рыбой было покончено.

– О Георгии – призналась Алиса.

Баронесса вздохнула.

– Я тоже думаю о нем. Он похож на тех офицеров, которых я знала еще в молодости. Русских офицеров. Сейчас таких уже нет… сейчас грязь одна.

– Он спас меня… в Одессе. Вылечил меня… он сделал для меня столько что я никогда…

Баронесса смотрела на закат.

– Это не он спас тебя. Это ты спасла его.

…

– Я говорила с ним пару лет назад. Он признался – до того, как он встретил тебя, он хотел свести счеты с жизнью, думал об этом. У него доброе сердце, от матери. Хотя и он стал убийцей, как его дед. Перед тем, как встретить тебя, он три года провел на войне. После этого на него страшно было смотреть. Это не он вылечил тебя, это ты – вылечила его.

– Но… – Алиса ничего не понимала – Аргентина же не воюет. И Чили тоже.

– Это тебе так кажется, милая. На самом деле война не прекращается никогда – и, наверное, уже не прекратится.

Алиса набралась смелости.

– Вы расскажете мне про семью Георгия? Про его прошлое.

– А он тебе не рассказывал?

– Нет. Почти нет.

– И про мать?

…

Баронесса вздохнула.

– Жорж меня убьет. Но может, оно и к лучшему, я давно пережила свое время. Поехали… прогуляемся… вечерние прогулки полезны для сна. Потом я тебе все расскажу.

* * *

Баронесса решилась только на следующий день. Они только что вернулись с пробежки… баронесса вдруг взяла Алису за руку и повела в помещение, в котором она никогда до этого не была. Это был кабинет… типично мужской, с библиотекой, массивным столом с люстрой, фотографиями. На фотографиях – были мужчины, улыбающиеся и серьезные, группами и по одному. Многие были в форме. У многих в руках было оружие. На вещах – лежал толстый, многолетний слой пыли.

Баронесса открыла бар, достала коньяк и стаканы, с толстым дном, которые испанцы называют «кабальито». Не спрашивая, разлила коньяк, подвинула один стакан Алисе. На столе – остался след в пыли.

– Выпей…

Алиса осторожно пригубила. Баронесса взяла фотографию со стола, начала протирать ее от пыли.

– Мой Вадим. Знаешь, где это?

Алиса покачала головой.

– Касба. Старый город. Страшное место… там можно было пропасть даже днем. Вглубь Касбы не заходили даже парашютисты…

Баронесса допила свой бокал, налила еще.

– О прошлом Георгия лучше не знать ничего. Вообще ничего. Ибо то, что там есть – трудно представить себе нормальному человеку. Но тебе я расскажу, потому что тебе с ним жить. Ты знаешь, чем он занимается?

Алиса кивнула.

– Все ли знаешь?

– Он убил, чтобы спасти меня.

…

– Но я не верю, что он убийца. Он добрый…

– Как мило… – хрипло сказала баронесса и снова отпила из бокала – милая маленькая девочка… Ты ведь на самом деле веришь в это…

– Но это ведь так…

– Да, так…

…

– Чтобы понимать, почему Георгий стал тем, кем он стал – надо было знать его деда. Ты, кстати, знаешь, почему его зовут Ангелом?

Алиса покачала головой.

– Его воспитывал дед – в окружении других офицеров хунты, ультраправых. У всех были руки по локоть в крови. Они называли его – наш маленький ангелочек, нуэстро пекеньо анхелито. Они растили его как продолжателя их кровавого дела. Их кровавого безумного похода. Кличка у него осталась с тех времен – Анхель, или Ангел.

…

– Родители… Сергей или Серхио, как его звали в Аргентине – или Серж – родился во Франции, его мать была полька, бежавшая из коммунистической Польши. Потом они отправились в Аргентину… но Серхио родился и вырос во Франции, он был не таким как его дед – хотя Мишель пытался сделать его таким как он. Серхио был мягким, он сочувствовал бедным, оскорбленным и униженным, был против войны и все такое. Он ходил во французскую школу, проникся идеалами республики… короче говоря, отношения с Мишелем у него были плохие. Даже очень.

Баронесса глотнула коньяка и продолжила.

– Надо было понимать… какое это было время… Париж… баррикады… шестьдесят восьмой… хиппи, свободная любовь и все такое. Многие тогда испугались… многие стали ненавидеть. Мишель – предлагал LeGrandCharles покончить со студенческим движением силой, теми же методами, которые применялись в Алжире. Тайные тюрьмы, пытки, электрошок, похищения и все такое. Только теперь не в Константене, а в Париже. LeGrandCharles на это не пошел… не знаю, почему и что было бы если бы он на это пошел… LeGrandCharles все-таки был демократом в душе, хотя его и упрекали в диктаторских замашках. Тогда некоторые из его соратников, почувствовав неладное засобирались. Мы с Вадимом выехали в Испанию, где тогда был Франко, а Мишель уехал с семьей в Аргентину.

…

– В Аргентине – Серхио опять начал помогать левым и у него случился бурный роман с Мануэлой, молодой чилийской коммунисткой. Это стало последней каплей, Мишель разругался с сыном и выгнал его из дома. Серхио переехал в Чили – где, в конце концов, и случился тот переворот. В Сантьяго – идет дождь.

Баронесса внимательно посмотрела на Алису.

– Хочешь узнать дальше? Предупреждаю, ничего хорошего в этой истории нет.

Алиса поколебалась, но кивнула.

– Хочу.

– Тогда допей свой бокал, милая… – баронесса показала на бокал – потому что слушать это очень нелегко…

…

– Мишель… он был страшным человеком. На самом деле страшным. Они с Вадимом прошли бок о бок всю войну, но после шестьдесят восьмого разругались настолько, что перестали поздравлять друг друга с днем взятия Парижа. Когда Мишель умер – Вадим не только не поехал на похороны, он и венка не послал. Сказал – мне нечего делать среди палачей.

…

– Ты что-то знаешь про переворот семьдесят третьего года?

Алиса покачала головой.

– Переворот семьдесят третьего года в Чили – сверг президента Альенде после того, как против него взбунтовалась вся армия и весь флот. Сам президент – погиб в президентском дворце, когда армия пошла на штурм. Потом – военные начали собирать левых, и тех, которых они считали левыми – в лагерях, самый большой из них был на футбольном поле. Певцу Виктору Харе сломали обе руки, а потом дали гитару и сказали: пой!

…

– Серхио, который больше не мог жить в Аргентине – переехал в Чили, к своей жене Мануэле. Она была из хорошей семьи, но как часто это и бывает – стала коммунисткой. Ей было стыдно за свое благосостояние, за то, что она с детства ни в чем не нуждалась – а у людей часто не было денег даже на еду. Ее отец был крупным землевладельцем и скотовладельцем, когда все началось – он перегнал скот в Аргентину, чтобы не конфисковали и технику тоже. Мануэла прокляла его и даже пыталась вернуть скот. Я была там, незадолго до переворота, пыталась отговорить ее… тогда уже все понятно было, к чему все идет… но она не слушала… господи, они ничего не хотели слушать, ни Серхио ни Мануэла. Как они верили… как же они верили в людей. Американские корабли уже подошли к берегам Чили… а они верили…

…

– После того, как произошел переворот – Серхио и Мануэла пытались спастись, но не смогли – их схватили люди Краснова, который тогда был еще старшим лейтенантом и привезли в дом на Лондрес 38 – это бывшая штаб-квартира Социалистической партии Чили. Краснов организовал там центр пыток, известный как «Объект Юкатан».

…

– Узнав, что его сын схвачен, в Чили прибыл Мишель – его там приняли как героя, как учителя. Мануэла была беременна. Он поставил Серхио условие – отрекаешься от коммунизма и Мануэла останется жива. Серхио принял условие, но Мишель его конечно обманул. Сразу после того, как Мануэла родила – ее расстреляли. Даже не дав увидеть ребенка.

Алиса почувствовала, как кружится голова и леденеет в груди.

– Родившегося ребенка – Мишель забрал с собой, отдал кормилице – какой-то аргентинской женщине, потерявшей своего ребенка. Это и был твой Георгий. Серхио он убить не смог, оставил в живых – но и Серхио с этим жить не смог. Он много пил и умер через три года.

Баронесса невесело улыбнулась.

– Это сейчас кажется страшным и почти немыслимым, правда – что кто-то мог делать подобное. А там и тогда это была просто жизнь. Все думали, что делают правое дело и им не придется ни за что отвечать. Ни перед людьми, ни перед Богом…

…

– Мишель стал растить Жоржа – твоего Георгия – по своему образу и подобию. Он соврал ему, что его родителей убили левые террористы. Он дал ему хорошее военное образование – Георгий закончил курсы офицера ВМФ Чили, потом в Америке прошел подготовку как офицер спецназа и закончил Школу Америк по специальности «противоповстанческая деятельность». И только когда он связался с американцами – он узнал, как на самом деле погибли его родители и кто их убил.

…

– Что-то делать было уже поздно, Мишель умер, так и не покаявшись ни в своей лжи, ни в своих преступлениях. Он избежал людского суда – но вряд ли избежит суда Божьего. Что касается Георгия – он честно служил своей стране, пока к нему не присосалось ЦРУ.

– ЦРУ?!

– Всего не знаю даже я. Жорж провел в Ираке три года, с две тысячи пятого по две тысячи восьмой. ЦРУ организовало там эскадроны смерти на латиноамериканский манер. Они сеяли смерть по тайному приказу Соединенных штатов Америки. Когда Жорж выбрался из Ирака, он был в ужасном состоянии. Он признался, что не может даже вспомнить, скольких людей они там убили. Но их тысячи…

…

– Я с трудом нашла его после всего этого… он был совершенно не в себе. Он не мог спать по ночам… он боялся всего – хлопнувшей двери, машины, проезжающей мимо. Он не знал зачем жить и как жить после того что там произошло?

– Но… почему он согласился?

Баронесса покачала головой.

– ЦРУ никого не оставляет в покое, если один раз присосалось. Он учился в Школе Америк… туда просто так не попадают, а попав – из системы не выходят. Американцы используют школу Америк для того, чтобы растить палачей. К тому же – ты думаешь, они ему сказали правду? Они наверное и сами не знали, чем все кончится в Ираке. Просто… каждый несет свой крест. Будешь?

Алиса покачала головой. Теперь это был абсент, бутылку которого баронесса достала вместо коньяка. Зеленая фея – семьдесят градусов. Просто убойная вещь…

– … Он есть тот, кто он есть, милая. Я помогла ему примириться с собой, и дала ему цель – восстановить справедливость, попранную более чем сто лет назад. Но это все слова… справедливость. Ты дала ему еще большее – ты дала ему любовь. Думаю, он видит в тебе его мать, Мануэлу. Он защищает тебя, как защищал бы ее. Если бы смог.

– Но я не нуждаюсь в защите!

Баронесса тепло улыбнулась.

– Глупенькая. Нуждаешься. Все мы нуждаемся. Все – таки мы женщины и никогда не должны забывать об этом. Мужчина – хороший, правильный мужчина – может решить любую проблему. Женщина – не может решить ни одной. Но она может найти мужчину, который решит все ее проблемы. Ты нашла правильного мужчину… думаю, ты уже это поняла. Просто позволь ему решить твои проблемы…

* * *

Всю ночь после этого рассказа – Алиса не спала. Металась по кровати, пытаясь спастись от кошмара – и понимала, что от него не спастись. Этот кошмар – теперь всегда будет с ней.

Всегда…

Она знала, что в Аргентине когда-то была диктатура. В конце концов, она некоторое время жила в Буэнос-Айресе, большом, кипящем жизнью городе. Тогда она еще плохо владела испанским и потому не читала ни книг, ни газет на этом языке – но как то раз ей попалось на глаза выражение «Белые платки» и она спросила Георгия, кто это. Он ответил – это женщины, которые не могут найти своих родственников, пропавших в период диктатуры. По тону ответа, Алиса поняла, что вопрос ему неприятен и больше об этом не спрашивала.

А в Сан-Карлос де Барилоче – вообще практически не было ни книг, ни газет. Потому что – зачем нужны книги и газеты в раю?

Но иногда – она все же чувствовала, что что-то не так. Она встречала людей, которые явно боялись – и в Буэнос-Айресе и в Сан-Карлос де Барилоче. В Сан-Карлос де Барилоче были люди, которые практически никуда не ходили, были дома, двери в которые были всегда закрыты. Были и места, где собирались те, кто говорил по-немецки – что в этой глуши было странно. Но что может скрываться за всем за этим – она не понимала.

А теперь она попыталась представить себе, что чувствовала женщина, которая только что родила, и которой не принесут ребенка – которую после родов должны расстрелять, и она знает об этом. И каким чудовищем был тот, кто отдал такой приказ.

Даже не чудовищем. Для таких не было подходящих слов.

Она почувствовала дикий страх и тоску. Попыталась представить себе, как выглядела мать Георгия – и не смогла.

Она вспомнила ту ночь в Одессе… ночь, которая все изменила. Его молчаливую и жестокую расправу с Сёмой и Цыганом… пистолет в своей руке. Она вдруг поняла, почему он дал ей пистолет. Он сам бы – отомстил, застрелил бы своего деда, если бы смог – но он не мог. Но ей – он дал возможность отомстить за все, что с ней делали. Своей рукой. Перевернуть страницу и жить дальше…

Она вспомнила и еще кое-что. Они лежали в постели… это было давно… в самом начале их сладко-горьких, безумных отношений. Спать не хотелось… через панорамное окно видны были звезды. И тогда он вдруг сказал: пообещай мне одну вещь, Лисенок… Пообещай… обещаешь? Какую… – сонно спросила она. Он помолчал, а потом сказал то, от чего она сжалась в ужасе – он сказал: однажды ты можешь найти меня… лежащим в крови. Пообещай, что повернешься… и уйдешь… и не просто уйдешь… а убежишь. И никогда… не пожалеешь об этом…

А теперь он за нее…

Он за нее…

Надо бежать.

* * *

Рассказ баронессы произвел обратный эффект – Алиса твердо решила бежать из дома и направляться в Одессу. Она должна была. Просто знала, что должна – и все.

Эту мысль – она методично начала претворять в жизнь, день за днем.

У нее не было с собой карманных денег – они ей и не были нужны, пока она жила в доме баронессы – но деньги ей должны были понадобиться. Для того чтобы их получить – ей надо было знать две вещи. Первая – где находится ближайшее отделение Вестерн Юнион. Вторая – ей нужен был компьютер с интернетом.

Как и у любого человека, который занимался тем, чем она занималась – у нее была возможность быстро получить деньги в любой стране мира. Для этого у нее был открыт специальный счет в банке Сантандер, международном испанском банке с отделениями по всему миру – и она могла запросить перевод денег со счета куда угодно. У баронессы был компьютер с интернетом – но она благоразумно решила его не использовать. Такие операции оставляют следы, и наверняка вся активность на компьютере баронессы отслеживается. Нужен был совершенно чистый комп.

Задачу эту она решила легко – сын владельца кафе, в которое они с баронессой ходили смотрел на нее с таким восторгом, что никаких слов и не требовалось. На него достаточно было несколько раз посмотреть, как она научилась смотреть еще в Одессе – и он пустил ее в свою комнату, где стоял какой-то навороченный донельзя компьютер. Две минуты и один телефонный звонок – и вот у нее уже заказаны деньги, еще один взгляд – и вот она обеспечена транспортом до Марселя…

* * *

В то утро – она проснулась раньше обычного, проснулась, как он научил ее просыпаться в Аргентине – мгновенно переходя в состояние бодрствования. Прислушалась… все тихо, только с моря через открытое окно – подувает соленый, чуть прохладный ветерок.

Она оделась – то же что и на пробежку, легкий и удобный спортивный костюм. В сумочку – положила все, что могло понадобиться и все что у нее было – включая и свой паспорт. Записку она подготовила еще вчера – сейчас она просто оставила ее на столике.

Четыре тридцать.

Выскользнув из окна второго этажа, она спрыгнула на лужайку, с грацией гимнастки преодолела забор. Фабрис! Где Фабрис!? Только бы он приехал – не хватало ловить машину. Ночью, с сумкой и в такой одежде – ее точно примут за проститутку. А еще одной бутылки – у нее под рукой нет.

Просверкнуло фарами – и на дороге появился мощный скутер, остановился рядом с ней.

– Садись, быстрее. Отец что-то заподозрил, я еле дверь открыл.

– Фабрис, ты просто чудо спасибо.

Она поцеловала парня в щеку и уселась у него за спиной.

– Шлем надень… – нарочито грубо сказал он.

* * *

– Девятнадцать… двадцать… все верно?

– Да, благодарю.

Двадцать бумажек по двести евро. Четыре тысячи. Больше пяти снимать нельзя – подозрительная операция.

Первым делом – добраться до дома. Там, у ее дома в подвале есть кладовки, на каждую квартиру. Соседняя не используется – там – деньги, документы и часть ее арсенала в Париже. Потом надо будет думать, как попасть на Украину и как найти в Одессе Георгия.

На площади перед вокзалом – было много полиции, потолкавшись она узнала причину – очередной теракт. Не во Франции – но теперь приводились в состояние боеготовности силы полиции по всей Европе. Пройти внутрь без проблем и обыска – стоило ей еще двух улыбок.

У касс народа было мало…

– Один до Парижа. Экспресс…

– Далеко собралась?

Алиса обернулась… – баронесса стояла у нее за спиной.

* * *

– Опасайся современных технологий – сказала баронесса, когда они ползли в марсельской пробке, направляясь домой (баронесса на этот раз сама была за рулем) – они могут изрядно подпортить жизнь. Ты заказала деньги по Интернету. Извещение пришло на телефон, а он был у меня. И я это узнала. Так нельзя делать. Учись – пока тебя учат. Или ты не выживешь.

– Я должна поехать – сказала Алиса с упрямством в голосе, упрямством, которое ей позволило выжить, не сломаться – должна.

– Кому должна? Ему? Он мужчина, дорогая, настоящий. Сейчас таких уже не делают. Тебе повезло с ним и не делай глупостей. Ты должна просто дождаться его. Там ты будешь ему просто мешать.

– Он погибнет в Одессе. Я знаю.

Баронесса посмотрела на нее. Сзади засигналили.

– Что ты говоришь, что за глупости. Он не погибнет.

– Погибнет – сказала Алиса – он не знает Одессу. Он не знает, что там происходит.

– Интересно – баронесса двинула БМВ с места – и что же там происходит?

– Это… город – капкан, город – ловушка… – Алисе было трудно выразить то, что она думала, но она пыталась, пыталась убедить старую и много повидавшую женщину в правдивости своих слов – там все заодно и все – не то чем кажется. Там милиция работает вместе с бандитами, там…

Баронесса рассмеялась.

– Напугала… Посмотри вокруг, думаешь, тут нет продажных фликов?

– Вы не понимаете. Они не продаются, они и есть мафия. Те, кто должен защищать людей… они творят страшные вещи, во многих нет ничего человеческого. Люди боятся даже обратиться в милицию.

Баронесса вздохнула.

– Тебе надо было бы побывать в Конго, милая. Тогда бы ты увидела что значит, нет ничего человеческого. Глупости все это. Жорж видел немало страшных вещей в жизни и справился со всеми. Он очень осторожен. И очень хорошо подготовлен. Напомню, что он в молодости закончил курс американских морских котиков? С ним никто не справится. Не переживай. Мы просто будем его ждать…

* * *

Как известно, те, кто занимается теневыми делами, делятся на три категории – непрофессионалы, полупрофессионалы и профессионалы. Непрофессионалы боятся всего, полупрофессионалы не боятся ничего, потому что они считают себя профессионалами. Но профессионалы – тоже боятся, потому что не боятся лишь дураки. Просто природа этого страха разная. Непрофессионалы боятся неизвестного, а профессионалы – боятся известного, того что они видели сами или пережили. У каждого за плечами – кладбище друзей, многие из которых были бы живы до сих пор, не прояви они на мгновение неосторожность или самонадеянность. Или просто – так карта выпала. В этом нет ничего сакрального, это-то и страшно. Кому-то выпадает жить, а кому-то умереть. Просто потому, что пошел не по той дороге или встретил не того человека. Сэ ля ви. Такова жизнь…

Успокоив Алису, как могла – баронесса сама отнюдь не успокоилась. Она видела многое, многое пережила… и это научило и ее саму быть осторожной и реагировать на малейшие признаки опасности. Как та старая еврейка, пережившая концлагерь – она всегда верила, когда кто-то говорил, что хочет убить…

Баронесса Эвелина Боде, несмотря на то, что в жилах своих не имела ни капли русской крови, долгие годы живя с русским и вращаясь в русской эмигрантской среде – выучила русский в совершенстве. Что значило, что она не только могла говорить по-русски без акцента, но и улавливать тончайшие смысловые оттенки и интонации, доступные лишь тем, кто вырос в русской языковой среде, понимать, где ирония, а где правда и тому подобные вещи. Потому она решила сама разобраться в ситуации и немедленно. Когда солнце село, и город на горизонте – вспыхнул негасимым заревом огней (Марсель никогда не спал, это вам не буржуазные городишки) – баронесса села за компьютер, вошла в русскую поисковую систему и набрала Одесса. Ей надо было своими глазами увидеть. И попытаться понять.

Почти сразу ей предложили ссылку «Одесса, 2 мая». Баронесса прошла по ссылке… и содрогнулась от увиденного.

Ей, видевший европейский фашизм, все безумие истребления, охватившее тогда Европу – не пришлось гадать, она сразу опознала, что происходит. Нацисты. Еще молодые, как те мальчики де ля Рока[26]26
  Полковник Франсуа де ля Рок – основатель Огненных крестов, межвоенной французской нацистской партии.


[Закрыть]. Но уже – учащиеся рвать по живому…

Как же это…

Она мало помнила, что происходило во Франции до войны… в памяти был только кофе… теплый запах свежих круассанов, отец читающий утреннюю газету… но она точно помнила, что отец боялся коммунистов, французских коммунистов. Он постоянно ругался, когда читал статью о том, что в очередной раз вытворили левые… типа дела Ставиского[27]27
  Серж Александр Ставиский, франко-еврейский мошенник российского происхождения, создавший одну из первых в мире финансовых пирамид. Основой аферы стали ценные бумаги Байоннского ломбарда, столицы французской Басконии, куда бежали тысячи испанских аристократов от разразившейся в их стране социалистической революции. Дело приобрело общенациональный размах, а крах пирамиды – превратился в обшенациональный политический кризис, отставку левого правительства и попытку фашистского путча в 1934 году. Ставиский «покончил с собой», огромное количество денег пропало. Дело Ставиского вел полицейский инспектор Бонни, который считался героем нации. Когда же пришли немцы – герой нации Бонни стал предателем, вместе с уголовниками организовал то самое гестапо на улице Лористон и зверствовал в Париже весь период оккупации. Его зверства имели в своей основе не ненависть к евреям или французам – он просто грабил город и старался награбить как можно больше, а ограбленных – убивал. Награбленным он делился с высшими офицерами СД и СС, те в ответ закрывали глаза на преступления Бонни и его банд. Как потом удалось выяснить, сам инспектор и убил Ставиского, а потом расследовал преступление, которое сам же совершил.


[Закрыть]. Правым же он сочувствовал. Он и понятия не имел, что его жизнь закончится в гестапо на улице Лористон, и его убьют те самые правые, которые радостно приветствовали каждую победу бошей во время короткой и бесславной войны.

А теперь эти же…

Те же самые зловещие связи. Мальчики на улицах – им можно дать в руки любой флаг, любой лозунг. И насквозь коррумпированная, разложившаяся полиция, уже сейчас приобретающая вкус к кровавым игрищам.

Инспектор Бонни допрашивал ее отца… он же его и убил… но дело было даже не в этом, а в том, что он создал. Инспектор создал то, что не имело никаких аналогов в писанной истории – криминально-оккупационную группировку, в которую на равных входили и мафиози, которых немало было в Париже, и уличное ворье, и потерявшие честь, забывшие присягу Республике полицейские, которые раньше защищали народ, а теперь начали его грабить и убивать и даже боши. Еще один подонок, полковник Груассар[28]28
  Всё соответствует действительности. Полковник Груассар – начальник штаба маршала д’Эспере, предатель, провокатор и коллаборационист, генеральный инспектор сыскной полиции Сюрте при вишистском правительстве Петена. Командовал обороной Парижа во время проигранной войны 1940 года, сдал столицу страны врагу, скорее всего, он уже тогда был немецким агентом. Маршал д’Эспере умер в 1942 году в возрасте 86 лет, избежав неизбежного в ином случае обвинения в государственной измене. Все его протеже оказались предателями, симпатизантами и пособниками фашистов, прямыми немецкими агентами.
  Учитывая подозрительную схожесть позиций по независимой Украине маршала д’Эспере и германского Генерального штаба, предательскую антироссийскую деятельность маршала в Одессе в 1918-1919 годах – нельзя исключать того, что маршал (на тот момент генерал) д’Эспере стал предателем еще во время Первой мировой войны и созданное им нацистское гнездо в верхушке французской армии послужило одной из причин катастрофического и молниеносного поражения французской армии в 1940 году.
  О масштабах предательства французской военной верхушки в 1940 году – хорошо знала, например графиня Елена фон Зеембах (Третьякова), которая в 1940 году сопровождала адмирала Канариса в Париже и лично участвовала в его встречах с французскими офицерами, желающими служить Рейху.


[Закрыть], начальник личной канцелярии маршала Д’Эспере, который всегда ненавидел русских, продвигал идею самостоятельности Украины еще в 1918 году (наравне с бошами, которые тогда сидели в Киеве) несет немалую личную долю вины за поражение Белого движения на юге России – он сделал все, чтобы расстроить его, вопреки усилиям англичан и других, честных французских офицеров. Во время второй войны – полковник Груассар (предательство маршала Д’Эспере не было доказано) так же стал изменником Родине, он создал несколько фиктивных нелегальных организаций сопротивления, которые якобы сражались за освобождение Франции, а на деле контролировались абвером и гестапо. Не счесть патриотов, которые погибли в лагерях, застенках, были забиты насмерть на допросах только потому, что поверили подонкам и провокаторам. Вадим рассказывал, что и сам один раз чудом уцелел, не поверив связному.

Бонни…

Груассар…

Д’Эспере…

Прямые виновники трагедии Франции. Прямые виновники ее личной трагедии. Она должна была жить жизнью светской барышни, выйти замуж, нарожать выводок детей, ездить в Нант на побережье.

А вместо этого…

Все – изменила война…

– Теперь вы видите?

Алиса подошла неслышно – она не услышала. Раньше бы услышала.

– Сядь сюда, милая… – показала на место рядом с собой баронесса.

Алиса послушно села.

– Расскажи мне. Кто они – полицейские из Одессы?

– Они… Знаете, Георгий говорил мне – нельзя их ненавидеть, ты просто сожжешь себя изнутри. Но я их ненавидела. Долго ненавидела. Они…

– Почему они это делают?

Алиса покачала головой.

– Я не знаю…

…

– Может, им не хватает денег. Может, они уже просто не могут жить иначе. Но они… они нелюди, понимаете? Они перешли грань добра и зла, они творят зло сами и дают творить другим. Они не полицейские, они – сплоченная банда.

…

– Вся преступность в городе договаривается с ними. Они кого захотят – посадят, кого захотят – отпустят. Им неважно – виновен человек или нет. Для них главное – можно ли что-то с него взять. Они крышуют бордели, игорные дома, порт… все. С ними надо договариваться, если хочешь работать в Одессе. С ними договариваются все бандиты, самые страшные… иначе нельзя.

…

– Меня хотели продать на Восток, но что-то не срослось с документами. И меня оставили в Одессе. Они отобрали у меня документы… ничего не платили… били. Пользовались, потому что проституткам надо было платить, а мне…

…

– Я бежала несколько раз. Но куда бежать без документов. Потом – меня подарили Сёме… это такой мент был. Его… уволили, но он все время тусовался… с ментами. Он заметил, что я красивая, меня пускают в дорогие клубы. И сказал, что я должна приводить мужчин… на квартиру. Там они их грабили. Один раз убили… на моих глазах. Я такая была не одна. Если бы меня не пускали в клубы… меня бы убили за побеги. А так я приносила им деньги… меня не убивали… просто били каждый раз.

– Господи…

Они обнялись – две женщины, двух поколений, и сидели так долго-долго. А где то там, внизу – ворочалось, бессильно билось о скалы море.

– Жорж знает?

– Да. Я все рассказала…

– Господи… он же…

Баронесса вдруг решительно встала, протянула руку Алисе.

– Пойдем. Пойдем… утро вечера мудренее, так кажется, говорят русские. Пора спать… видишь как поздно. А утром мы что-то придумаем.

…

– Обязательно придумаем…