Текст книги "Вестники Будущего. Творчеству выдающихся мыслителей, писателей-фантастов, посвящаю"

Эта последняя постановка вопроса отличается, во-первых, тем, что основана на выяснении его организационной сущности, во-вторых, тем, что в полной мере универсальна, охватывая и практические, и теоретические методы, и сознательные человеческие, и стихийные методы природы. Одни другими освещаются и поясняются; вне же такой интегральной постановки вопроса его решение невозможно, ибо часть, вырванная из целого, не может быть сделана целым или быть понята помимо целого.

Всеобщую организационную науку мы будем называть «тектологией». В буквальном переводе с греческого это означает «учение о строительстве». «Строительство» – наиболее широкий, наиболее подходящий синоним для современного понятия «организация» (А. А. Богданов-Малиновский, «Тектология. Всеобщая организационная наука», кн. ред. «Финансы», Москва, 2003, с.62).

Именно строительство, обустройство нашего общего Дома – Земли, ведущееся на разумных началах, – наше будущее; в ином случае будущего у нас попросту нет. Уже сейчас мы встали перед непреодолимой преградой: даже во времена «соревнования» двух идеологических систем – капиталистической и социалистической, – а говоря точнее: во время Третьей мировой, называемой ещё «холодной» (т.е., без массированного применения оружия главными воюющими сторонами СССР и США), войны – имело место и сотрудничество. Например, осуществлялись совместные проекты в Ближнем Внеземелье, на околоземной орбите. И сие сотрудничество было плодотворнее, нежели сейчас – в силу того, что сотрудничающие шли РАЗНЫМИ путями и даже незначительное соприкосновение давало очень многое.

Теперь же СССР разрушен, бОльшая часть того, что было достигнуто, стала добычей геополитических противников (и стала недосягаемой для бывших её обладателей) – но пользы сия добыча принесла мало. Исчез сам стимул («стимул» – острая палка, коей в древнем Риме пользовались погонщики ослов) для внедрения добытых достижений. Нет такого стимула в современном капиталистическом мире, ориентированном гедонистически – на максимум потребления, удовольствия, комфорта, при минимуме усилий, затрат.

И без внешних стимулов (острых палок, тычущих в бок) такое общество обречено на разложение, деградацию и неминуемую гибель. Хотя, настоящая ситуация показывает, что даже и глобальный системный кризис – стимул, острее некуда! – не может дать достаточного побудительного толчка к необходимым разумным действиям.

Значит, что-то существенное отсутствует в возобладавшей Западной культуре, есть в ней какой-то серьёзный изъян, который угрожает уже не только ей самой, но и всем прочим культурам, попавшим в чрезмерную от неё зависимость. (Восход «Поднебесной империи» и его последствия здесь не рассматриваю.) Значит, преобладание сие – чрезмерно и подлежит регуляции; а изъян – исправлению при помощи других культур, но вовсе не их ассимиляция и уничтожение.

«Не раз делались попытки выработать новый, универсальный язык, который смог бы заменить и вытеснить все теперь существующие; некоторый успех, впрочем, весьма ограниченный и далёкий от поставленной задачи, имели «волапюк» [предложен в 1879 г. германским священником Иоганном М. Шлейером, на основе английских, французских, немецких и латинских корней; был известен десять лет и утратил популярность] и затем «эсперанто». Способы выработки были по существу конъюгационные*: изобретатели старались слить воедино всё, что было, по их мнению, «лучшего» в наиболее развитых и распространённых языках нашей эпохи. Задача вполне тектологическая и чрезвычайно грандиозная; но правилен ли был выбранный путь для её решения?

Язык – организационное орудие, посредством которого координируется человеческая деятельность во всех её проявлениях. Он поэтому и соотносителен всей этой деятельности в полном её объёме, он всю её выражает; он [так – в источнике, хотя по контексту – «она», деятельность] – тот деятель подбора, которым определяется развитие языка. Поэтому несомненно, что объединение практической, трудовой организации человечества поведёт необходимо к выработке единого языка, причём и тот, и другой процесс осуществляются, конечно, методами конъюгационными.…

Эти объединительные тенденции частью парализуются, а ещё в большей мере маскируются и заслоняются от современного сознания борьбой наций с её неизбежным лингвистическим сепаратизмом. Борьба же эта обусловлена конкуренцией из-за рынков, которая объективно и есть основное препятствие к развитию лингвистического единства; пока она не будет устранена, это единство практически недостижимо; но по её устранении прогресс будет совершаться во много раз быстрее, и оно будет достигнуто несравненно легче, чем, например, до сих пор достигалось слияние областных наречий в национальный язык» (А. А. Богданов-Малиновский, «Тектология. Всеобщая организационная наука», кн. ред. «Финансы», Москва, 2003, сс.228—229).

*Конъюгация – соединение: сотрудничество, всякое общение, «и соединение понятий в идеи, и встреча образов или стремлений в поле сознания, и сплавление металлов, и электрический разряд между двумя телами, и обмен предприятий товарами, и обмен лучистой энергии небесных тел; конъюгация связывает наш мозг с отдалённейшей звездой, когда мы видим её в телескоп, и с наименьшей бактерией, которую мы находим в поле зрения микроскопа… усвоение организмом пищи, которая поддерживает его жизнь, и яда, который его разрушает, нежные объятия любящих и бешеные объятия врагов, конгресс работников одного дела и боевая схватка враждебных отрядов…» (там же, сс.88—89).

Да, сто лет назад отношение к «лингвистическому сепаратизму» могло быть таким, каким его выразил Александр Александрович. А вот нынче – после четырёх мировых войн, – двух «горячих» (1914—1918 и 1939—1945 гг.) и двух «холодных» (1945—1991 и, условно, 1991—2001 гг.), победа в коих была одержана, прежде всего, методом «культурного сотрудничества» (т.е., в конечном итоге, насаждения культуры собственной и переформатирования-уничтожения культуры завоёвываемых стран-территорий, важнейшей составляющей коего является насаждение языка завоевателя) – отношение неизбежно должно быть изменено.

Говоря просто: уничтожению – следует сопротивляться. Лучшая же защита – активная, наступательная. Поэтому полностью разделяю следующие постулаты и нахожу очень актуальным приведённый пример:

«Шестой подход принадлежит лучшему на сегодняшний день методологу, доктору психологических наук Ю. В. Громыко. Он и его коллектив предлагает проинвентаризировать на русском языке весь современный опыт и знания, доступные нам актуально и транслятивно – через тексты – с точки зрения задачи создания новых наук и практик, введения новых принципов научности и практичности, описания средствами методологического системомыследеятельностного языка всех авангардных или пионерных нарождающихся на наших глазах фрагментов будущих наук и практик, и представить эти описания в виде Проектной энциклопедии.

…

Очень интересен опыт проведения языковой политики в такой далёкой и, к великому сожалению, ещё очень плохо известной в России стране, как Малайзия.

Малайзия не боится ставить в качестве стратегической задачи построение мировой державы на основе промышленного принципа. Для этого она изучает лучший опыт со всего мира, а специально созданные правительственные структуры, например, Деван Бахасана дан Пустака (Совет по развитию языка) переводят на малайский язык все важнейшие понятия всех эффективных наук и практик, а будущее своего языка видит не только макрорегиональным и транснациональным, но и мировым. Также следует добавить, что министр образования в Малайзии является третьим по рангу чиновником страны после премьер-министра и министра обороны» (Ю. В. Крупнов, «Стать мировой державой», Москва, «Яуза», 2003 г., сс.400 и 409).

С тем лишь – единственным, но существенным – замечанием, что приведённая цитата сама нуждается в дополнительном «переводе» на русский язык – с языка, который насаждается в высших учебных заведениях при освоении научных дисциплин, отрывая обучаемых от корней родного языка и втискивая их разум в чужеродную матрицу, омертвляя его. (Характерные, требующие дополнительного «перевода» слова: «проинвентаризировать», «актуально и транслятивно», не говоря уже о монстре «системомыследеятельностного» – то, что звучит в языке неуклюже, неестественно, языком отторгается – то не войдёт в разум носителей языка и не станет их практикой…)

Несомненно, общий язык будет постепенно складываться-возникать в результате объективного процесса глобализации (т.е., возрастания глобальной связности, уровня дееспособности множества субъектов). Но сей язык будет на порядки богаче, насыщеннее многими составляющими из других языков, нежели тот, что в последние несколько десятилетий упорно стараются насадить любой ценой. Т.е., используя терминологию Богданова-Малиновского, языковая конъюгация будет на порядки глубже и, соответственно, даст на порядки бОльшие импульсы к развитию – тогда как засилье, условно говоря, «пиджин инглиш» (своеобразный «койнус», – язык, возникший в результате завоеваний Александра Македонского на эллинизируемых территориях – современности) ведёт к быстрой массовой деградации. (Или же, в лучшем случае, к развитию только в рамках именно Западной культуры.)

И здесь также нужно идти «по лезвию бритвы»: нарастающая – и одновременно инициируемая и поддерживаемая теми, кто уже ведёт «бои местного значения» Пятой мировой – волна активизации малых (и не очень) народов, усиления их заботы о сохранении и развитии культурной (в т.ч., и языковой, разумеется) самобытности имеет, как обычно, не менее двух сторон.

Первая – положительная, так как богатство целого складывается из богатства частей его; чем богаче языки и культуры народов, населяющих Россию, – тем потенциально богаче её общая культура, тем она жизнеспособнее и могущественнее. И, кроме того, таковая тенденция может помочь и налаживанию межкультурных связей, т.е., той самой – глубокой – конъюгации культур: скажем, поморы, сохраняющие богатство своего языка – владеющие не только современным Русским языком во всём его богатстве, но помнящие и «поморску говорю», использующие и язык международного общения-сотрудничества – в данном случае, с норвежцами, – «русьнорг»…

А вот вторая – отрицательная: часть «активностей» (если пользоваться тектологической терминологией) направляема на деятельность, не ведущую к развитию. Скажем, некий представитель одного из малых народов (или, как их упорно стремятся именовать, – этносов, – «забывая» при этом о неотъемлемых от этноса «демосе» и «охлосе») занимается воспроизведением давно уже утративших своё былое предназначение элементов своей культуры, ВМЕСТО того, чтобы принимать участие в создании элементов новых – пусть и при посредстве иных культур, или культуры объемлющей.

В качестве примера, – опять же, помор, настаивающий на необходимости продолжать заниматься охотничьим промыслом – добывать детёнышей тюленя, – мол, сие есть неотъемлемый элемент нашей культуры; тогда как и технология изготовления одежды уже давно позволяет обходиться без убийства живых существ, и участие сего помора в изучении жизни тех же тюленей принесло бы куда большую пользу, нежели уничтожение оных…

Одна из особенностей главного труда Александра Александровича, «Тектологии», в том, что самые, казалось бы, простые, обыденные вещи в оном рассмотрены очень тщательно, подробно, детально, благодаря чему оказываются вскрыты все доступные для осмысления стороны явлений и процессов, – и выявляется их явное сходство, сродство – даже самых разнородных и разномасштабных. (Кстати, в силу сей же особенности краткое цитирование практически невозможно.)

«Греческое слово «кризис» означает «решение». Ближайшим образом оно первоначально применялось к судебной тяжбе двух сторон, а затем к процессу обсуждения вообще; далее – к борьбе мотивов в человеческой психике; наконец, ко всякому состязанию сил противоположных или конкурирующих. При этом под кризисом постоянно подразумевается завершение или перелом в ходе некоторого процесса, имеющего характер борьбы: до кризиса борьба идёт, положение является неопределённым, колеблющимся; момент кризиса есть конец этой неопределённости и колебания – победа одной стороны или примирение обеих: начинается нечто новое, организационно иное, чем прежде. Если суд вынес решение, тяжбы больше нет, остаётся исполнение приговора; если неприятель побеждён или обе стороны решили, что дольше воевать бесплодно, – войне нет места, её сменяют переговоры о мире.

В дальнейшем понятие кризиса ещё расширилось и стало применяться ко всякому резкому переходу, ко всем переменам, воспринимаемым людьми, как нарушение непрерывности. Так, принято говорить о «кризисе болезни», когда наблюдаемые симптомы резко меняются, о «кризисах развития организма» как половая зрелость или климакс …, когда в жизни организма выступают новые или прекращаются прежние функции. Общественные науки обозначают тем же словом не только моменты переворотов или глубокие реформы, но также вообще периоды острых социальных болезней: кризисы перепроизводства, дороговизны, обострения классовой борьбы и т. п. В науках о неорганической природе под это понятие подводятся такие перемены в строении тел, как плавление, замерзание, кипение; «критическая» (от слова «кризис», а не от слова «критика»), например, температура кипения есть та, при которой жидкость неизбежно, независимо от других условий обращается в газ. В физике и химии есть целый ряд подобных «критических величин», т.е., величин, с которыми связана неустранимость кризиса.

Тектология должна установить своё, организационное, с научной точностью обобщающее понятие «кризисов».…

С внешней стороны определение кризиса просто и очевидно: это – смена организационной формы комплекса. Как ни мало оно само по себе даёт, но из него вытекает одна важная характеристика понятия «кризиса»: его относительность» (А. А. Богданов-Малиновский, «Тектология. Всеобщая организационная наука», кн. ред. «Финансы», Москва, 2003, сс.343—344).

На примере человеческого организма Богданов-Малиновский показывает таковую относительность.

Если рассматривать организм с самой общей биологической точки зрения – как борьбу со средой за существование, – то кризисов оказывается всего два: рождение и смерть. Если же взять во внимание ряд важнейших функций, если далее продолжить детализацию, то число кризисов будет нарастать: вплоть до того, что и все переходы ото сна к бодрствованию и наоборот, также можно будет рассматривать, как кризисы.

«Частицы воды – жидкости движутся по сложным, но замкнутым орбитам; в этих орбитах одни из них сдерживаются другими, смежными, а все они вообще – давлением атмосферы, внешними активностями, противодействующими их движению. Пока это давление перевешивает их кинетическую энергию, вода остаётся жидкой, и только малая доля её частиц, отрываясь от поверхности, уходит в атмосферу, «испаряется», – те немногие, у которых скорость движения оказалась достаточна, чтобы преодолеть встречные удары молекул воздуха. С нагреванием, т.е., увеличением кинетической энергии частиц воды, число таких уходящих возрастает; но до известного предела давление атмосферы в общем продолжает перевешивать, и масса воды остаётся спокойной. Этот предел для обычного атмосферного давления наступает при 100 градусах Цельсия. Тогда устойчивость системы теряется и начинается массовый прорыв воды в атмосферу – кризис кипения.

Большое формальное сходство с этим случаем представляют кризисы революционные. Активности классов поднимающихся сдерживаются, сдавливаются силой классов господствующих – пока она достаточна для этого. Но рост первых и вырождение в паразитизм вторых непрерывно изменяют соотношение: наступает момент, когда обе величины уравниваются. Тогда общественное целое теряет устойчивость; а затем начинается прорыв низов через те рамки, в которых давление верхов их удерживало.

…С точки зрения обыденного мышления кризис есть какое-то нарушение непрерывности. Это было бы неразрешимой загадкой; тектология делает её разрешимой, подставляя на место одной непрерывности – две, в изменяющемся соотношении. Таков общий способ решения всех «аритмологических» задач, то есть задач, связанных с перерывами в комплексах опыта» (там же, сс.347—348).

Таковой – строго научный – подход может, в числе других полезных эффектов, внушить и немалый исторический оптимизм. В частности, горюющим по тому, что «всё пропало», все надежды, замыслы, труды пошли прахом, – дополнительно указать: даже с учётом так называемых бифуркаций (качественных изменений, происходящих в очень краткие сроки, – своеобразных сверхкризисов), «ничто на Земле не проходит бесследно». И чаще всего процессы продолжаются – одни по восходящей, другие – по нисходящей, даже тогда, когда первые, по всей видимости, подавляют вторые (вплоть до того, например, что – согласно некоторым моделям – жизнь, как явление, неуничтожима, и даже в эпицентре ядерного взрыва оная также сохраняется, переходя в состояние готы; т.е., в самом общем рассмотрении явления жизни понятие смерти отсутствует).

Ну а перенаправление хода процессов – не только неукротимая стихия, но и дело, посильное человеку, – более всего, разумному человеку. Поэтому не следует очень уж доверяться «буревестникам революций», мятущимся и кричащим об очередном катастрофическом кризисе, чреватом апокалипсисом – дабы не сорваться-таки в пропасть, надобно прежде всего стремиться к знанию, а добыв оное, неизменно соотносить его с совестью, – тогда наша жизнь будет протекать наиболее плавно и бескризисно…

Путь в Будущее

***

 
…1908-ой год.
А. Бухерер провёл опыт, окончательно подтвердивший справедливость релятивистской формулы Лоренца для зависимости массы от скорости…
Г. Гейгер и Э. Резерфорд сконструировали прибор для регистрации отдельных заряженных частиц…
Г. Минковский высказал идею объединения трёх измерений пространства и времени в одно четырёхмерное пространство (пространство Минковского) и развил современный четырёхмерный аппарат теории относительности…
Ж. Перрен осуществил эксперименты по исследованию броуновского движения, окончательно доказавшие реальность существования молекул…
30 июня произошло одно из самых загадочных явлений природы – так называемое «падение Тунгусского метеорита»…
22 (9) апреля родился знаменитый русский советский учёный и великий писатель Иван Антонович Ефремов…
 

.

…

«Звон оборвался, и в тишине стали слышны ко всему равнодушные цикады. Внезапно звездолёт издал яростный вой и погасил огни. Один, два, три, четыре раза тёмную равнину пронизывал этот душераздирающий вой, и более впечатлительным людям казалось, что это сам корабль кричит в тоске прощания.

Вой оборвался так же неожиданно. Стена невообразимо яркого пламени встала вокруг корабля. Мгновенно в мире перестало существовать что бы то ни было, кроме этого космического огня. Башня огня превратилась в колонну, вытянулась столбом, затем сделалась ослепительно яркой линией. Колокол забил во второй раз, и обернувшиеся люди увидели пустую равнину, на которой рдело гигантское пятно раскалённой почвы. Большая звезда стояла в зените – это удалялся «Лебедь»…

(И. А. Ефремов,

«Туманность Андромеды»)

***

В нашей жизни много занятных совпадений и чем больше человек знает, тем о большем ему эти совпадения говорят.

В начале лета 1908 года произошло одно из самых загадочных явлений природы – так называемое «падение Тунгусского метеорита», а чуть ранее, весной этого года родился Иван Антонович Ефремов, ставший знаменитым учёным и великим писателем.

Может быть, когда-нибудь люди создадут великую теорию, недвусмысленно связывающую между собой события космические и земные бесконечно длинными причинно-следственными цепочками. Тогда метафорическое «родился под счастливой звездой» зазвучит вполне научно и будет наполнено глубочайшим знанием… Пока же можно сказать одно: в мире всё взаимосвязано, хотя связи эти чаще всего надёжно скрыты даже от пытливого исследователя…

Перечитываю роман Ефремова «Туманность Андромеды»… масса технических и организационных несуразностей и явной архаики – вроде 34-ой «Ступенчатой» звёздной экспедиции, звездолёты-заправщики коей, отдавая горючее… возвращались на Землю, или юной девушки-астронавигатора, «всматривавшейся в неудобной позе в широкий и багряный циферблат» и задававшей командиру корабля вопросы на уровне современного, увлекающегося космосом, подростка… Всё это – несущественно, следует отодвинуть в сторону.

Писать о будущем, не упоминая мелкие детали, которые непременно окажутся неверными и зачастую забавными, невозможно, попытка такого описания неминуемо выйдет за рамки искусства, за рамки художественной литературы, превратится в безжизненное, невыносимо абстрактное разглагольствование.

Также – для глубокого мыслителя – не столь уж существенны и технические или технологические предвидения, которые оказываются пророческими. Например, создание голографической технологии под воздействием произведений Ефремова «Тень минувшего» и «Звёздные корабли». Или открытие алмазного месторождения в Якутии, предсказанного в рассказе «Алмазная труба»…

Важнее всего то, что было актуальным полвека назад, остаётся актуальным сегодня, и будет таковым в обозримом историческом будущем человечества. Рассмотрение сего и будет истинным посвящением. Потому, что посвящение – это не только рассказ о достижениях деятеля, но и продолжение его дела. И лучшее посвящение – посвятить жизнь тому же Делу, что и Иван Антонович…

Набросаю некий общий проект, ориентируясь на составляющие коего, отслежу некоторые мысли писателя и их отражение в современности.

ОБЩИЙ ПРОЕКТ.

Мне, как Русскому человеку, гражданину России, важнее всего будущее Отечества – только в свете его развития я вижу и общее развитие человечества. Поэтому начну с общероссийской проектности, гармонично вписывающейся в разумный ход развития всего человечества.

Вряд ли у кого-либо из добросовестно размышляющих и рассуждающих людей, действительно заботящихся о сохранении и развитии России, вызывает возражение утверждение о своеобразии и многообразии путей её развития, о том, что наше развитие должно иметь существенные особенности, нежели чей-то иной путь развития (будь то Западная Европа, США или Китай).

В результате сравнения ряда проектов различных российских политических сил можно прийти к такому, наиболее обобщённому и приемлемому более-менее для всех проекту, осуществляя который, Россия займёт своё достойное место в – подчеркну – устойчиво развивающемся мире.

УПРАВЛЕНИЕ

Мы обязаны учиться и научиться наилучшим образом управлять своими внутренними (человеческими и природными) ресурсами – это минимум. В том числе, обязательно ввести жёсткие ограничения на использование невозобновимых природных ресурсов. Максимум – стать и оставаться одним из мировых узлов управления… возможно, ведущим, – в терминологии авторской группы ВП СССР (Внутренний предиктор Святой Соборной Справедливой Руси) – «Глобальным предиктором»…

Явление Концепции общественной безопасности, материалы коей созданы упомянутым сообществом, и множество связанных с ним иных явлений и процессов можно рассматривать, как признак перемещения нынешнего ГП, базирующегося в сообществах «западной» культуры, в Россию, – одновременно со сменой концепции управления с толпо-«элитарной» на справедливую… Деятельность как авторского коллектива, так и множества людей, сторонников создания справедливого общества в России и на Земле, и является продолжением деятельности великого учёного и писателя.

Для устойчивого управления необходима наилучшая ориентация в окружающей ситуации. Соответственно, необходимо поддержание существующих и создание новых информационно-аналитических, прогнозных узлов различного назначения.

Два общеизвестных романа, «Туманность Андромеды» и «Час Быка», раскрывают предвидение Ефремова. Смысл этого предвидения таков: ставшее информационно и политически единым, человечество пришло к такому уровню индивидуального развития, когда подавляющее большинство людей хорошо представляет себе суть важнейших проблем дальнейшего развития и может вынести компетентное самостоятельное суждение о путях их решения.

Упомянутые писателем Советы – Экономики и Звездоплавания, ориентируются на рекомендации научно-исследовательских сообществ (Академия Горя и Радости, Стохастики и Предсказания будущего, Производительных сил, Психофизиологии труда, Направленных излучений…) и на результаты всеобщего голосования…

Любой процесс, идущий в мироздании, можно рассматривать как процесс управления или самоуправления. Даже многие учёные, люди, весьма далёкие от различного рода предубеждений и суеверий, склоняются к тому мнению, что существует нечто, правящее мирозданием. Что самые разнообразные процессы, – начиная с возникновения галактик и заканчивая эволюционным восхождением земной жизни, от простейших, прокариот, к высшим, сложнейшим формам, управляются каким-то разумом. Приходя, таким образом, к идее Бога…

Ефремов творил в годы, когда официально был провозглашён атеизм – отрицание существования Бога. Поэтому в его произведениях трудно обнаружить следы некого «сверхразума». Что ж, порой можно обойтись и без «этой гипотезы» – важна праведность, а не показная набожность…

Писатель возлагал надежды на разум человеческий – т.е., интеллект, неизменно руководствуемый совестью, полагал, что развитие человечества достигнет такого уровня, когда стихийные процессы будут взяты под контроль, когда ход человеческой истории станет управляем соборным разумом.

ВОСПИТАНИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ

Умение управлять включает в себя и умение управлять формированием новых личностей, в т.ч., умение воспитывать новых управленцев, способных следовать по пути дальнейшего развития. Системы воспитания и образования должны обладать многообразием направлений (дабы можно было отбирать те, что дают наилучшие результаты с точки зрения исполнения всех перечисленных здесь пунктов в совокупности), должны сочетать индивидуальный подход к каждому воспитаннику-ученику с воспитанием умения жить и трудиться сообща.

Важнейшим наследием Ефремова, весомым его вкладом в Русскую культуру, являются его книги.

Книги Ивана Антоновича читаются труднее, «проглатываются» не так легко, как тексты, к примеру, братьев Стругацких. Почему? Потому, что он писал, стараясь тщательно продумывать создаваемые им образы, стараясь сделать так, чтобы описываемое им будущее было как можно правдоподобнее – ведь чем правдоподобнее описание, тем больше читатели поверят в него, проникнутся его идеями. И, соответственно, возьмутся воплощать эти идеи в жизнь. Иван Антонович хорошо осознавал ответственность писателя вообще и свою ответственность, в частности, за то будущее, которое нас всех ждёт – и которое мы все творим ежеминутно своими мыслями, словами, делами…

А братья Стругацкие частенько ориентировались на то, что «приходило само собой», то, что являлось ничем иным, как эгрегориальными наваждениями… Все мы, с момента рождения, живём в «информационном бульоне» – привычном для употребления. (Немногим приходится менять что-то кардинально, немногие способны самостоятельно «поднять голову над бульонной поверхностью»…) А всё привычное употребляется легко – так же, как и изготавливается… «зачерпнул ложку-другую, добавил специй» – и фантастическое варево готово!.. только вот что будет результатом такого «употребления» – вдохновение и прилив сил, или же укрепление пессимизма, общественная пассивность, «несварение желудка»?..

То, что пишется обдуманно, а точнее – пишется в полном согласии ума и совести, очищает душу, вызывает подъём сил, показывает новые, ведущие к счастью, пути… Почитайте «Улитку на склоне» и «Туманность Андромеды»… после прочтения первой останется чувство бессилия, ощущение бесперспективности любой творческой деятельности… Произведение же Ефремова убеждает: человек – творец своего счастья! Будущее человечества прекрасно.

Но стоит ли в детстве, в юности – «в школьном возрасте» изучать «серьёзные» книги? То, что проходят в рамках школьной программы, большинству обычно непонятно, несмотря на требования учителей проанализировать, осмыслить читаемое. Дело в том, что человек, не имеющий жизненного опыта, «не знающий жизни», воспринимает подобные произведения, как нечто «заумное», далёкое от жизни, ведь его-то собственной жизни – всего ничего.

Большинство школьников не успело ещё испытать ни трагических потрясений, ни великих чувств, ничего, что составляет суть настоящего искусства… И – не испытает, если юный человек, вместо того, чтобы учиться и читать такие книги, начнёт – например, мыть машины или торговать семечками, зарабатывая на жизнь. Деньги-то он научится зарабатывать, а вот душа его так и останется в зачаточном состоянии. И не будет он способен ни на великие подвиги, ни на самоотверженную любовь, ни на истинное служение обществу.

 
«Если мяса с ножа
Ты ни ел ни куска,
Если руки сложа,
Наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил
С подлецом, палачом —
Значит, в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
 
 
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почём,
Значит, нужные книги ты в детстве читал!..»
 

(«Баллада о борьбе», В. С. Высоцкий)

Так что – надо обязательно в детстве (да и не только в детстве!) читать хорошие книги…

А в школе нужно изучать избранные части многих произведений. Что-то обязательно останется в душе, и это «что-то», подобно прорастающему семени великих чувств и подвигов, будет её преображать в течение всей жизни. А со временем, когда человек уже сможет понять многое, он непременно перечитает эти замечательные книги.

В шесть лет мальчик Ваня Ефремов прочёл «Двадцать тысяч лье под водой» Жюль Верна (мне, в ещё более раннем возрасте, «попался» «Спартак» Джованьоли…). На детскую душу такие книги производят неизгладимое впечатление – на всю оставшуюся жизнь…

Такой же след оставили в детской душе Вани прочтённые чуть позже рассказы о героизме русских моряков в Цусимском бою – из подшивки журнала «Нива». После было знакомство с произведениями Уэллса, Хаггарда, Конан Дойла, Джека Лондона…

Конечно, лучший метод воспитания – собственный пример. Лучший учитель не тот, что может «вложить в голову» некую сумму знаний. С таким, частенько очень даже немалым, «багажом» вполне может вырасти приспособленец, мелкий негодяй и даже крупный преступник: знания – лишь приданое к нравственности человека.

Лучший учитель тот, кто своим примером умеет показать, каким дОлжно быть человеку. Иван Антонович показал отличный пример, честно пройдя свой нелёгкий жизненный путь.