Текст книги "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Пират. Потерна в прошлое"

Лучи фонариков выхватывали из темноты целые кучи измельченных костей. В отличие от костных останков в городе или других населенных пунктах, эти оказались перемолоты едва ли не в муку. Такое ощущение, что их не один раз пережевывали.

«Непонятно…»

Луч скользнул по открытой двери и, провалившись внутрь, выхватил из темноты фрагменты мебели. Прежде чем шагнуть в дверной проем, Пират из коридора осветил всё помещение. Судя по перевернутым кроватям и сброшенным на пол матрасам с одеялами, искатели наткнулись на комнату отдыха дежурной смены. Скомканные простыни и тощие затоптанные подушки дополняли унылую картину трагедии, произошедшей много лет назад. Неизменные тёмные пятна засохшей крови и костная труха, сплошь усеявшая пол, подтверждали это. Среди постельного белья луч фонарика высветил расплющенные противогазы. Выпавшие из перевернутого шкафа, они оказались полностью непригодными. Кто-то хорошо по ним потоптался. Ничего полезного в комнате не нашлось. Да и, собственно, что в ней могло быть?

– Ищем ЗАС.

– Что это?

– Комната связистов. Аппаратура хоть уже устаревшая, но армейская, качественная, советской закалки. Стабу она очень пригодится. Им польза, а нам дополнительный заработок.

Искомую комнату нашли быстро. Впрочем, что там искать – это же не лабиринты торговых залов в гипермаркете. Высветив крохотное помещение, огорченно вздохнули – их ждало очередное разочарование. Вся аппаратура оказалась разбитой. Внимательно осмотрев повреждения, рейдер понял, что заражённые здесь ни причем. Аппаратура ликвидирована качественно и с сознанием дела. Очевидно, оставшийся в полном рассудке связист успел уничтожить секретную аппаратуру. Как подтверждение догадки Пирата, на полу валялся тяжёлый молоток с прилипшими к нему волосами – связист даже успел принять свой последний бой. Не зная, что точно происходит на самом деле, списывая трагические события на диверсию, он выполнил требования инструкции. И вновь привычная глазу картина с раздробленными в труху костями. Во второй комнате радистов такая же ситуация. Ксанка зябко передёрнула плечами. Уже успевшая много страшного повидать на поверхности, здесь же – в полумраке и почти мёртвой тишине подземного склепа она чувствовала себя очень неуютно. Мурашки, вздыбливая крохотные волоски на руках, периодически пробегали по всему телу.

– Пошли дальше. И осторожнее. Контролируем обстановку, не расслабляемся. Что-то не нравятся мне эти кости, – уже тише пробурчал Пират.

Лучи, испускаемые фонариками при движении, снова заметались и по стенам, полу, потолку, выхватывая из темноты закутки и повороты.

– Есть, батя! – Мирослав, высветив пространство небольшого помещения, обнаружил на стеллажах расставленные противогазные сумки.

А на отдельной полке запасные бачки к ним.

– На обратном пути заберём. Сейчас их с собой не потащим, нам ещё весь комплекс обследовать нужно. Только мешать будут.

Обойдя и осмотрев все помещения второго уровня, вышли на площадку, от которой в стороны под углом градусов девяносто вели два длинных коридора. Ещё один коридор с обратной стороны.

– Это что здесь? Куда ведут эти коридоры?

– Не коридоры, а потерны – я же вам про них рассказывал. Они ведут к двум шахтам. Видите, большие цифры: один и два. Если пройти по потерне, что сзади нас, то выйдем точно на такую же площадку. И тоже с двумя потернами, ведущими, в свою очередь, к шахтам с номерами три и четыре.

– Мы сейчас ракеты увидим?! – В лучах фонариков видно, как возбуждённо загорелись глаза Ксанки и Мирослава.

– Теперь уже точно увидим. Раз нашли останки дежурной смены, то ракеты должны быть в шахтах. Мы вполне могли попасть на стартовую позицию дивизиона, уже снятого с боевого дежурства. Как когда-то случилось у меня под конец службы.

– Батя, пошли уже посмотрим, – нетерпеливо произнёс Мирослав.

– Да, пошлите уже, – в кои-то веки согласилась с ним Ксанка.

– Тогда за мной, в той же последовательности. И головы берегите, могут быть, насколько я помню, перепады высот потолков.

– Как здесь интересно и таинственно, – восхитилась Ксанка длинной и тёмной потерной.

Лучи света вырывали из темноты толстые чёрные кабеля вдоль стен, под ногами гулко отзывались металлические листы фальшпола.

– Такое ощущение, что всеми кабелями, проложенными в потерне, если их вытянуть в одну линию, можно обкрутить Землю по экватору, – сделала она вывод.

– А вот и оголовок шахты, – открыл Пират бронированную дверь и вышел в квадратное помещение, внутри которого находилась как бы горловина огромной вазы, плавно расширяющаяся под углом и упирающаяся в потолок.

Сплошь по стенам различного диаметра трубы, короба, всякие механизмы.

– Внимательно смотрите под ноги и по сторонам – здесь легко ушибиться. А сейчас самое вкусное! – торжественно объявил Пират, осветив небольшую железную дверь.

Провернув штурвал, открыл её. Посветил внутрь.

– Офигеть! – охнула Ксанка, когда её глазам предстала круглая металлическая площадка с ограждением, сваренная из толстых прутков и уголков.

Как длинный балкон, она нависала над глубоким колодцем и по кругу опоясывала стакан шахты. А в центре, прямо напротив, зеленел конус головной части ракеты. Над ракетой темнела вогнутая полусфера железобетонного защитного купола с технологической площадкой под самым верхом.

– Смелее! – С усмешкой Пират посматривал на вдруг оробевших ребят, боявшихся перешагнуть через дверной проём и ступить на кажущуюся ненадёжной решётчатую площадку.

Тем более когда внизу в непроглядной черноте бездонная пропасть ракетной шахты. С дрожью в ослабевших ногах они наконец перешли на площадку и мёртвой хваткой вцепились в поручни ограждения. Даже Ксанка, которая дома занималась альпинизмом, чувствовала себя сейчас ох как неуверенно. А что тогда говорить о Мирославе? Постояв и успокоившись, они постепенно свыклись с окружавшей их обстановкой.

– А не так и страшно, – с лёгкой дрожью в голосе сказал Мирослав.

Ксанка, не выдержав, рассмеялась.

– У кого-то зубы до сих пор лязгают, – не упустила она случая подколоть своего друга.

– Сама тоже едва не описалась, – не остался в долгу Мирослав.

– Тоже? – с усмешкой уточнила вредная девчонка.

– Я смотрю, вы уже осмелели, тогда посмотрите вниз, – Пират подвёл черту под их препираниями.

Посветили вниз – ракета в глубоком колодце выглядела величаво. Стальное покрытие ракетного стакана матово блестело в лучах света. Дух захватывало от вида мощного ядерного оружия.

– Нам предстоит исследовать ещё четыре этажа вниз, но там лишь отдельные технические помещения. Основные же по объёму на первом уровне и на втором, где мы сейчас и находимся. Но это четыре спуска и четыре подъёма обратно. Сдюжите?

– А если вниз на шнурах спуститься? Зря, что ли, мы их искали?

– Нет. Если есть нормальный спуск, то экстримом заниматься не будем, – твёрдо ответил рейдер, вызвав у Ксанки вздох разочарования.

Заканчивали осмотр нижних этажей на последнем дыхании. Сил восхищаться в очередной раз красотой и мощью ракеты совсем не осталось. Останки солдат и офицеров, хоть и редкие, периодически попадались на нижних этажах. Как-то быстро все привыкли к мрачной картине и никак не реагировали. Лишь просто констатировали сей факт. Но всё же в голове Пирата возникал вопрос: почему они не выбрались на поверхность? Можно лишь предположить, что информация об атаке стартовой позиции фантастическими тварями быстро распространилась среди солдат и офицеров дежурной смены. А тут ещё постепенное заражение и превращение в пустышей большей части ракетчиков. Иммунные или ещё остававшиеся недолгое время людьми пытались спастись во всевозможных помещениях и закутках. Атаковавшие КПП и прорвавшиеся на позицию твари, в свою очередь, не могли проникнуть внутрь подземных помещений. В любом случае – пришёл к выводу рейдер – у подземного гарнизона не было возможности уцелеть. Закрыты выходы на поверхность или открыты – всё равно ноль шансов на спасение.

Очень усталые разведчики дошли до шестого этажа четвёртой шахты. Осталось лишь спуститься на один лестничный марш и через проход в её стволе подойти к пусковому столу. Ксанка, желая доказать, что она выносливее мужского пола, подсвечивая себе путь фонариком, проскочила мимо них. Через секунды четыре раздался её пронзительный крик. Достигнув верха шахты и отразившись, он вернулся назад в виде эха. Перепрыгивая в темноте через ступеньки (лучи фонарика хаотично метались по чему угодно, но только не по ним) и рискуя в любой момент сломать себе ноги и шею, Пират с сыном стремительно влетели в проход. Едва при этом не сбив с ног замершую в испуге и прикрывавшую рот суматошную девчонку.

Широко раскрыв глаза, она смотрела на огромную мумифицированную тварь, застрявшую в конструкции пускового стола. Как она туда прощемилась и почему, сразу было не понять. Обойдя стол, напротив твари увидели останки офицера в изолирующем противогазе. Возле правой руки лежал разряженный пистолет с оставшимся в задержке затвором. На полу в лучах света блестели гильзы. Каким-то чудом офицер не заразился спорами и продержался довольно долгое время. Скорее всего, основная причина кроется в изолирующем противогазе. Погибший до последней своей минуты находился в нём. Видимо, в момент переноса в Стикс ракетного комплекса данный офицер, выполняя свои служебные обязанности, уже был в противогазе. Вовремя сообразил – произошло что-то неладное. Возможно, подумал о применении врагом бактериологического оружия. Столкнувшись с заражёнными сослуживцами и их неординарным поведением, по какому-то наитию собрал запасные баки и спрятался. Ничем другим Пират не мог объяснить, почему столь длительное время офицер оставался в живых до встречи с топтуном.

Вот с этой тварью как раз всё ясно. Пищи много не бывает, и она имеет свойство неизбежно заканчиваться. Вначале были скушаны иммунные, на что ушло некоторое время, а после подошла очередь своих собратьев. Ведь голод не тётка, и в этой ситуации победит самый сильный и в то же время самый голодный. После долгих поисков и не найдя никого из живых, пришлось обратить внимание на недоеденные остатки. Оставшиеся кусочки мяса на костях, начавшие уже подгнивать, помогли лишь немного утолить голод, и то совсем ненадолго. Поголодав ещё некоторое время, пришлось заняться непосредственно остатками костей. Вот пережёванные кости им и попадались постоянно. Обессиленная тварь каким-то образом обнаружила этого офицера и загнала его сюда. Но случилось непредвиденное. Она при попытке до него добраться застряла в конструкции пускового стола. Думаю, что и офицер держался из последних сил, поэтому вскоре тоже умер. Вряд ли он смог прицельно стрелять, хоть практически и в упор. Возможно, пуля отрикошетила от поверхности стакана и попала топтуну в споровый мешок.

– Ну что, ребята, отдохнули? Давайте наверх, у нас остался не осмотренным первый уровень. Не делай такое кислое лицо, Ксанка. Хотя оставайся, а мы с Мирославом пойдём. После догонишь…

– Не, я с вами, – тут же вскочила девчонка.

Пират подобрал пистолет, после некоторого усилия снял с задержки и сунул в карман разгрузки. Тяжело дыша, покорители подземного бастиона остановились отдохнуть на лестничной площадке первого уровня.

– Вот мы и на месте. Здесь находится командный пункт, пост ОПД. – Пират на мгновение запнулся, после продолжил: – Вспомогательные помещения – санузлы, душевые. Ещё имеется большая ёмкость с окислителем и главный выход на поверхность. Это через его гермодверь я не смог пройти.

В кармане разгрузки зашипела рация:

– Белка Пирату, как слышишь? Приём.

– На связи.

– Ну наконец-то! Я замучилась вас вызывать. Не знала уже, что и думать.

– Всё нормально. Проверили шахты и этажи, осталось первый уровень обойти. Не всё так быстро. У тебя как обстановка?

– Спокойно.

– Не волнуйся. Конец связи.

Сердце учащённо забилось в груди. Вот сейчас он повернёт налево и попадёт в узкий коридор. И буквально сразу за поворотом дверь в комнату ОПД, а если пройти мимо неё полтора метра вперёд, то в тупичке упрёшься в дверь командного пункта. Ксанка, как представительница женского пола, оказалась более внимательной и обратила внимание на бледность лица и искрящиеся в луче фонариков бисеринки пота на лбу своего названого отца и командира по совместительству.

– Стыдно даже признаться, но у меня ноги сейчас ватные. Волнуюсь, словно мальчишка на первом свидании.

Ксанка хмыкнула, услышав ответ взрослого мужчины. Мирослав осуждающе посмотрел на неё. Пират подошёл к двери с табличкой ОПД и толкнул её. Заперта.

– Ладно, позже глянем, – дрогнувшим голосом сказал он и первым направился в тёмный проём в конце коридора.

Дверь, сорванная с петель, валялась внутри на полу. Три луча света осветили большое прямоугольное помещение.

– М-да, словно Мамай со своей ордой прошёл!

Пульты управления разбиты вдребезги. На полу среди кучи мусора валяется близнец тяжёлого молотка, уже знакомого по узлу связи. Под ногами захрустело крошево из костных останков и осколков стекла от различных датчиков и приборов. Сколько погибло офицеров, трудно сосчитать, ввиду отсутствия крупных фрагментов скелетов. Пират точно не помнил, сколько их находилось вместе с командиром дежурных сил. Не так часто он заглядывал по службе на командный пункт. Среди мусора луч света выхватывал ошмётки форменного обмундирования, обрывки ремней, фрагменты погон и гильзы от ПМ. Сам пистолет валялся возле опрокинутого стула. В его магазине оставался лишь один патрон. Ксанка подняла с пола второй магазин, расстрелянный ранее.

– Боюсь представить, что творилось в душе у этого офицера, вынужденного расстреливать своих сослуживцев, – произнёс Мирослав, шаря лучом света по помещению командного пункта.

Пират забрал у Ксанки пустой магазин и вместе с пистолетом положил в рюкзак Мирославу. Осмотрели всё помещение. Больше оружия не нашлось. Напоследок Пират ещё раз окинул взглядом разгромленный командный пункт и вышел следом за детьми в коридор. Почувствовал, как пересохло в горле. Стоя перед дверью с табличкой ОПД, он дрожащими пальцами отвинтил крышку на фляжке и сделал два глотка. Сразу ощутил, как его отпустило и исчезла дрожь. Дыхание выровнялось, Пират почувствовал себя легче. Взглянул на дверь, и через мгновение она «поплыла».

– Ждите, – произнёс Пират, входя в созданный им проход.

Луч фонарика заметался по небольшой комнатке. Три письменных стола и стулья, вот, собственно, и вся обстановка. На столах электрические счётные машинки, таблицы Брадиса. Но не это привлекло внимание Пирата. За вторым слева от входа столом находилось тело солдата. Он словно уснул, положив руки и голову на столешницу. Потрясенный рейдер подошёл ближе, чтобы получше его рассмотреть. В пальцах правой руки солдата зажата шариковая ручка, под левой несколько страничек. А точнее, вырванные листы из тетрадки в клеточку. Гимнастерка покрыта темными пятнами, ими же заляпан пол в комнате. Шея перевязана разорванной на полоски майкой, пропитанной кровью. Что это кровь, Пират не сомневался. Уже тщательнее высветив помещение, у противоположной стены под другим столом обнаружил еще одно мумифицированное тело. Оно лежало, свернувшись калачиком. На погонах желтели две полоски.

«Младший сержант», – чисто механически отметил Пират. Из коридора в дверь осторожно постучали. Рейдер спохватился и повернул торчавший в замочной скважине ключ.

– Ни хера себе! – непроизвольно вырвалось у Ксанки.

– О, я и не знал, что ты такие слова знаешь, – усмехнулся Мирослав, вошедший за ней внутрь комнаты.

Зашел и тут же замер на месте. Пират поднял руку, дав знак, что здесь не место для их препираний. Вернулся к столу с сидящим солдатом, обошёл с правой стороны и вздрогнул. Возле головы лежали очки, которые он сразу не увидел. От страшного предчувствия защемило сердце. Он не сводил глаз с очков.

«У меня близорукость, поэтому пишу и читаю без очков». – Он мотнул головой и пробормотал:

– Не может быть…

Осторожно, словно боясь разбудить, просунул руку под грудь мумифицированного солдата. Гимнастёрка не застёгнута, поэтому сразу залез во внутренний карман с левой стороны. Мирослав и Ксанка с любопытством смотрели на комсомольский билет. Для девчонки он как музейная древность. А Мирослав вообще вживую не видел, только лишь в фильмах из запасов отца. Раскрыв красную книжечку с портретом Ленина, Пират с изумлением уставился на фотографию. Ксанка, с любопытством заглянувшая через плечо Пирата, тут же ойкнула. С черно-белого фото на них смотрел юный Пират, вернее, как значилось в документе – Астапенко Алексей Владимирович. Он всегда фотографировался без очков. Поэтому Ксанка легко его опознала, несмотря на то что это ещё школьная фотография.

– Фантастика! – только и смогла выдавить из себя девчонка, Мирослав же молча смотрел на фото, не зная, что и сказать.

– Я понимаю, что в Стиксе всякое может быть. И про двойников не только слышал, но и видел и знаю. – Что ему далеко ходить, Белка ярчайший тому пример, да и Душман не забылся. – Но вот так столкнуться лицом к лицу с самим собой! Это что-то. Если бы своими глазами сейчас не увидел, то точно бы не поверил.

Чуть приподнял голову погибшего, что не так просто оказалось сделать. Аккуратно вытащил исписанные листы бумаги. Пальцы вздрогнули – между ними лежала цветная фотография Маринки.

«Боже, какая она красивая!»

Позади него захлюпала носом Ксанка. Пират бегло просмотрел листы, затем бережно сложил и засунул вместе с комсомольским билетом и фотографией себе в карман разгрузки. Проверил ещё правый карман. Внутри ожидаемо оказался блокнотик в переплёте из кожзаменителя. Точно такой же имелся и у Пирата в армии, практически один к одному. Те же прикольные наброски с марширующими солдатиками, стихи… Вот это он написал за полгода до дембеля.

Прощай зелёный край чужой, пришла и нам пора расстаться.

Уезжают дембеля домой, а вам, друзья, счастливо оставаться.

Ты помнишь, как нас по весне сюда салагами пригнали?

Носить учились сапоги, казарму драить и дневалить.

Мы этот край тогда кляли, пока науку службы постигали.

Теперь же это позади, все наши будни и тревоги.

Ты на прощанье помаши листвой деревьев у дороги…

Слеза скатилась по его щеке, и слегка дрогнувшим голосом Пират сказал:

– Осматриваем дальше, а после тела вынесем и похороним. Ну, чего столпились? Пошли.

Задержались у мощной двери, ведущей в помещение с цистерной. По всем признакам – её не открывали.

– Вот и мы её не тронем. Сколько лет прошло, вдруг какая протечка. Хотя ничем не воняет, но тем не менее…

К удивлению Пирата, основную герметическую дверь, ведущую на поверхность, удалось довольно быстро и без особых проблем разблокировать. Со скрипом и противным скрежетом она раскрылась. А вот с первой, через которую он ещё вначале с помощью дара «проходил», пришлось с полчаса провозиться. Всё же лицевая часть контактирует на поверхности с влажным воздухом и за тридцать лет нахождения без движения затворный механизм проржавел. На него не пожалели машинного масла, хорошо, что его с запасом взяли. Пират заранее озаботился о решении предстоящей проблемы.

На боевой позиции за время их отсутствия Белку никто не потревожил. Она едва не уснула в башне, лишь тревога за близких заставляла её держаться бодрячком. Как время ни подгоняло, но Пират с Белкой организовали перекус для семьи и дали с полчаса отдыха после приёма пищи. У всех ноги гудели от спусков и подъёмов, да и по потернам нагулялись вдоволь. С большим удовольствием, вытянув ноги, сидели они на нагретой солнцем бетонке, откинувшись спинами на нижнюю часть купола ракетной шахты.

– Сын, понимаю, что устал, но надо дело делать. Рота, подъём! – шутливо скомандовал Пират.

Поднявшись на ноги, размялись.

– Ксанка, останешься с Белкой, а мы с Мирославом сейчас несколько ходок сделаем.

Сразу спустились на второй уровень за банками к противогазам, заодно взяли и четыре полных комплекта самих противогазов. Пускай будут. Мало ли куда придётся в будущем сунуться. На куске брезента вынесли на поверхность с ОПД два тела. Пока возились в комнате с погибшими, в голове Пирата всё крутилась мысль, почему они и помещение остались целыми.

«Может, станет ясно из тех бумаг, что лежали у меня под головой. Тьфу ты! Не у меня, а у двойника! Или тройника… Сколько их у меня? Одному лишь Стиксу об этом известно».

Высохшие тела лёгкие, но переносить их на брезенте оказалось довольно неудобно. Они сохранили предсмертные позы, что создало сложности при прохождении поворотов в узких коридорах.

– Кто это? – спросила Белка, увидев необычную ношу.

Мирослав и Ксанка взглянули на Пирата и промолчали.

– После расскажу, – коротко ответил рейдер и поправил брезент, прикрыв голову Алексея.

Ему не хотелось, чтобы жена увидела череп двойника, обтянутый сухой кожей.

– Мирослав, понесли на полянку, что за стелой. Здесь не получится копать – бункер под ногами.

Выкопав широкую могилу, опустили в неё брезент с телами. Документы сержанта Рустама Нигматулина рейдер оставил при покойном. У этого двойника, в отличие от сержанта в слое Пирата, имя оказалось другим, лишь фамилия такая же. Алексея документы оставил при себе. Ещё одна ниточка, связывающая с прошлым и с Землёй. Обхлопав могильный холмик лопатой, он воткнул временный крест из двух орешин, скреплённых пластиковыми строительными стяжками. Со временем привезут и установят небольшой памятник.

– Белка, – позвал он жену.

Когда она, подойдя к могиле, вопросительно посмотрела на мужа, Пират протянул ей комсомольский билет. Лучше бы он её не звал. Еле успел жену подхватить: когда она раскрыла билет и взглянула на фотографию, у неё подкосились ноги.

– Вот только обморока мне ещё не хватало…

* * *

С покрасневшим и опухшим от слёз лицом Белка сидела на кровати и сжимала в руке свою фотографию и письмо Алексея.

– Ты сам читал?

– Нет ещё. Не было времени.

Она тяжело вздохнула и протянула Пирату письмо.

– Я в душ, – и тяжело ступая, вышла из спальни.

«Здравствуй милая, любимая моя Маринка. Пишу и даже не знаю, прочтёшь ты моё письмо когда-нибудь или нет. Я чувствую, что („жить осталось“ зачёркнуто) времени у меня совсем мало. Я потерял много крови, голова кружится и сильно болит. Не знаю, что у нас здесь произошло, подозреваю диверсию. И, наверное, всё из-за повышенной боевой готовности. Вот уже неделю мы находимся на боевой позиции. Офицеры молчат, но связисты по секрету сказали, что наши ввели войска в Афганистан, и, мол, неизвестно, как на это отреагируют американцы.

Всё началось сегодня утром. Мой командир, майор Бушенко, пошёл на командный пункт, он тут же за стенкой. Из-за общей вентиляции нам отлично слышны все разговоры в нём. Вначале всё как обычно – получи шифровку, распишись, а потом вдруг послышались крики и удары. Командир дивизиона Бычков, а он и был в эту смену комдежем, очень громко закричал: „Ты, что творишь, Семёнович!“ (у нас один только Семёнович – капитан Никитин). Не знаю, что у них там произошло, но ругань продолжилась, драться начали, судя по звукам. Но что ещё хуже – раздались выстрелы из пистолета. Я хотел открыть дверь, но услышал голос Леонида Ивановича (нашего майора): „Нигматулин, Астапенко, дверь никому не открывайте и уничтожьте документы!“ (забыл пояснить, что по инструкции дверь постоянно должна быть заперта). А мы только что закончили расчёты по новой цели. Я быстро разорвал заполненные бланки на своём столе. Хотел повернуться к столу майора, как вдруг шею сзади словно обожгло. Оказалось, сержант Нигматулин по какой-то причине взбесился и прокусил мне шею. Чуть целый кусок не вырвал! Мы оба свалились на пол. Он вцепился в меня мёртвой хваткой. С виду хлипкий, а тут ни с того ни с сего такая недюжинная сила. Кое-как я смог вывернуться и вскочить на ноги. Он тоже поднялся и снова ко мне. Кулаками не машет, лишь пытается укусить. При этом ничего не говорит, а только урчит. Не знаю, как вышло, но меня такая злость взяла, что я его с силой отшвырнул от себя. Он, падая, ударился виском об угол стола и проломил череп. Я пульс у него не нащупал.

Если я каким чудом выживу, то меня точно посадят. Попробуй после докажи, что он сошёл с ума и первым на меня напал. За стенкой уже не стреляют, а вообще где-то две обоймы выпустили. А вот стуки в мою дверь до сих пор продолжаются. Но не похоже, что хотят выбить. Потопчутся и уйдут. Минут через десять снова тыкаются в дверь. Да ещё слышно урчание. Рустам так же урчал во время нападения на меня. Кровь не перестаёт сочиться. В кабинете ни бинтов, ни аптечек не имелось. Разорвал майку и ею перевязался».

Дальше текст пошёл неровный и неразборчивый. К тому же заляпан бурыми пятнами крови. Но через три строки снова можно разобрать, что написано, несмотря на то что слова и буквы вразнобой.

«Прошёл день. Возня за дверью не стихала до утра. Да и сейчас я чувствую, что в коридоре кто-то есть. Голова прямо раскалывается, в теле слабость. Ручка вываливается из пальцев. Долго не протяну. Я теперь не уверен – дождусь помощи из жилзоны или нет. Ведь должны были им сообщить о нападении. Милая, Маринка, прости меня, если я тебя когда-нибудь обидел. Я тебя очень люблю! Прощай!»

Письмо оканчивалось обращением к родителям.

«Мама, папа, простите, что я вас подвёл. Я в…»

– Видимо, силы его оставили, и он не смог дописать письмо, – пробормотал про себя Пират и замер, опустив руку с исписанным листом бумаги.

Задумавшись, не услышал, как вернулась из душа жена. Вздрогнул от неожиданного прикосновения к плечу тёплой ладони. Посмотрел на Белку.

– Теперь мне понятно, почему тварь не сломала дверь ОПД. Алексей умер от потери крови и спорового голодания уже на второй день. К тому времени, когда голодные заражённые метались в поиске пищи по этажам, он мёртвый, видимо, не привлёк их внимание за запертой дверью. Блин, рассказал бы мне кто на Земле, что я вот так себя увижу – не поверил бы. А здесь всё возможно, ничему не удивляешься. Одного вот только не пойму.

– Чего именно?

– Жилая зона и стартовая позиция – один стабильный кластер или всё же два?

– С чего тебе такая мысль пришла?

– А откуда взялся новострой на базе? Помнишь то здание и ворота? Явно ведь гражданская постройка. При мне такого точно не было. Конечно, могли такую сделать в моём слое, я ещё тогда об этом подумал, но только после снятия с боевого дежурства и ликвидации дивизиона. Только в случае с теперешней боевой позицией новострой не прокатывает – она продолжала полноценно нести боевое дежурство.

– Это сейчас для тебя так важно? – Жена ласково взъерошила ему на голове волосы.

– Да нет…

– Ну так и не забивай себе голову. Ложись лучше спать. День у всех выдался тяжёлый и горький. Отдыхай.