Текст книги "В злом сердце Бог не живет"

Часть II

1

Кризис… Сколько их было уже в нашей новейшей истории? И не сосчитать… Вот и очередной подкрался незаметно.

Полтора года я просидел почти без работы. Были, конечно, какие-то мелкие заказы – что-нибудь переозвучить, перемонтировать. Но все это так, несерьезно… Последним моим несостоявшимся проектом стал мультипликационный рекламный ролик.

Одна фармацевтическая фирма решила заняться продвижением своей продукции – лечебных шампуней и бальзамов для волос на основе озерного донного ила под названием сапропель. Сторговались за сущие копейки… Но в кризис и этому рад.

Совместно написали сценарий, продумали раскадровку, подобрали музыку. При этом на все наши вопросы о предоплате, ответы были весьма туманными. Дескать, заплатим, но позже… По уму, конечно, надо было проявить принципиальность, да как-то не хотелось обижать клиента недоверием. К тому же мы с ними раньше уже работали и вроде бы никаких претензий друг к другу не имели. Короче, решили начать без денег… Две недели художник рисовал эскизы, мы их согласовывали, вносили правки и в процессе так увлеклись, что сами того не заметили, как сделали полноценный мультипликационный ролик. Сюжет был таков… Среди водной растительности плывет карась, а навстречу ему русалка. Карась пропускает ее, провожая взглядом роскошные волосы. Они все тянутся и тянутся… Глаза карася округляются от удивления, подводное царство сотрясает восторженный вопль: «Вау!», а нежный голос за кадром произносит название шампуня и добавляет: «Вы все поймете после первого применения!» Да, мы еще и озвучить этот ролик успели, чтобы показать клиенту во всей красе.

Получив демоверсию ролика, я поехал к заказчику. Художник мультипликатор, напутствуя меня, растроганно произнес: «Это моя лучшая работа». А я в этот момент думал о своих долгах и очень надеялся получить хотя бы аванс… Надо сказать, что с нашим уважаемым клиентом мы работали без договора, оплата подразумевалась наличкой.

К моменту моего приезда гендиректор компании Сусликов был в прекрасном расположении духа. Он поздоровался и тут же принялся обсуждать рекламный сюжет, то и дело, упоминая о каком-то непонятном крабе. «При чем тут краб? – подумал я – Карась у нас, он что запамятовал?» Но Сусликов продолжал твердить о своем. Потом прозвучало название рекламного агентства… В душе у меня шевельнулись недобрые предчувствия. «Пойдёмте, – пригласил меня к компьютеру гендиректор. – Вот, посмотрите… Правда, интересно?» Я увидел чужой рекламный ролик с точно таким же сюжетом как у нас, только вместо рыбы там был краб. Признаться, выглядел он ничуть не лучше нашего карася. Но дело не в этом… Как выяснилось, Сусликов параллельно с нами подключил к созданию ролика еще одно рекламное агентство. Не знаю уж, на каких условиях они договорились, однако новость эта меня совсем не обрадовала. Что же теперь, выходит, мы не при делах?.. Вот так номер! А как же согласования, озвучивание, и вообще? Разве так нормальные люди поступают?

Я покинул эту компанию с чувством, будто меня обобрали. Генеральный директор даже не извинился… Шагая без зонтика под проливным дождем я жалел, что не дал ему в морду. «Ах, Сусликов, Сусликов… Сукин ты сын!»

В общем, после этого надо было думать, где взять деньги, чтобы отдать долги. Да и о пропитании тоже позаботиться… Но тут вдруг выяснилось, что ничего другого, кроме как снимать ролики и фильмы я не умею. Слесарем на завод – поздно: забыл уже, в какую сторону гайки крутят. Куда-то еще – тоже нужны определенные навыки, либо соответствующее образование. В газету?.. В штат сразу вряд ли возьмут, а на гонорары сейчас не проживешь – не те времена. Что остается? Курьером или охранником?

Как ни странно, устроиться курьером в нормальную компанию мне сходу не удалось. А ждать времени не было… Охранником взяли почти сразу. Правда, для этого пришлось оформить лицензию. Но зато работа – в бизнесцентре, сутки через трое. Вроде бы, вот она – возможность прийти в себя, оглядеться, отойти от стресса. Однако, как оказалось, и к этому занятию тоже необходимо было иметь призвание. Я выдержал только шесть смен…

Мучительно перебирая возможные варианты, неожиданно нашел, что искал. Водитель такси на своей машине!.. Вот работа, которая мне по душе. И график свободный, к которому давно привык; и ни от кого не зависишь, что тоже немаловажно. Плати только фирме процент за поставку клиентов – и можешь трудиться на здоровье.

В плотном потоке машин я ехал по Малоохтинскому проспекту. Мой серебристый «хундай» медленно двигался в среднем ряду. Диспетчер только что сообщила по телефону, что очередной клиент ожидает меня недалеко от Ладожского вокзала, возле мостика через речку Оккервиль. Я быстро прикинул, как лучше добраться до места и включил правый поворотник. Хорошо, что диспетчер позвонила до того, как я подъехал к Таллинской улице. По ней как раз можно сократить путь… Я свернул направо и покатил параллельно Заневскому, радуясь, что улица почти свободна. Машинально глянул на часы. Двенадцать…

Рабочий день мой был в самом разгаре – с восьми утра я уже за рулем. За это время отвез человек шесть-семь по разным адресам. Пора бы перекусить, да некогда. Может быть, после этого клиента попрошу у диспетчера тайм-аут на полчаса.

Пассажиром моим оказался пожилой мужчина, нарядно одетый, с букетом цветов в руках. Увидев его, я облегченно вздохнул и расслабился. Все-таки клиенты разные бывают, иной раз алкаша какого-нибудь вонючего везти приходится – в свою собственную машину, между прочим, сажать. А что делать? Работа такая… Брезгливо нос воротишь, но виду не подаешь.

Оставив букет цветов на заднем сидении, мужчина сел вперед, рядом со мной. Не дожидаясь напоминания, пристегнулся ремнем безопасности. Я с уважением взглянул на него, отметив выразительную внешность: седые коротко стриженные волосы, мужественный профиль, крепкий торс… Когда-то я думал, что лицо не столь важно для человека. Мол, бывает и так, что лицо не очень, зато внутри… Но жизнь показала – благородство, честь, совесть – все на лице. А мелкие, злобные, недалекие людишки, они тоже сразу видны. Достаточно заглянуть человеку в глаза…

– Куда едем?

– В Купчино… Витебский проспект.

«Понятно, – подумал я, – С Косыгина, на Колтушское шоссе, а дальше – по Кольцевой… «

Мы плавно вписались в автомобильный поток и не торопясь поехали по оживленному проспекту. Машин было много, особо не разгонишься… Я пристроился за синим «рено», аккуратно стараясь держать ровную дистанцию. Сам ужас как не люблю, когда виснут на хвосте.

День был безоблачный, ясный; солнце яркими бликами играло на стеклах и зеркалах автомобилей. Теплый ветер врывался в открытые окна, принося с собой запахи горячего асфальта, бензиновой гари, вперемешку с ароматами летних трав и листвы.

Поток машин незаметно уменьшился, на дороге стало свободнее. Я нажал на газ, прибавляя скорость. И тут совсем неожиданно справа от меня выскочил черный джип… Огромная махина, едва не задев меня, вылетела вперед и, проскочив мою полосу прямо перед носом, на огромной скорости понеслась по левому ряду. Я на секунду опешил и, не сдержавшись, крепко выругался, только потом вспомнив, что не один.

– Извините…

– Ничего-ничего, понимаю, – снисходительно отозвался мой попутчик.

Я еще долго не мог прийти в себя. Внутри все кипело от возмущения… Нет, в самом деле – он же убить нас мог или покалечить. И ради чего? Чтобы на три десятых секунды оказаться раньше на светофоре? Но мы же не на соревнованиях. Неужели он не понимает, что достаточно легкого касания и привет – машины разбросает по сторонам, со страшной силой начнет мять, рвать, давить и плющить; крепкое железо мгновенно превратится в неуправляемый снаряд, безжалостно уничтожающий все живое – внутри и снаружи. Думает он об этом? Вряд ли… Скорее всего он думает, что вслед ему несется восхищенное: «Во дает, парень, молодец!.. Он, наверное, круто-о-о-ой…» Слышал бы этот дебил, что летит в его адрес на самом деле.

При въезде на КАД движение опять замедлилось. Я с беспокойством посмотрел в сторону пассажира.

– Это самый короткий путь. Быстрее не проехать.

– Ничего, – любезно откликнулся он, приглаживая седые, растрепанные ветром волосы, – время еще есть. Успеем.

– На банкет?

– К другу на юбилей.

– А цветы? Мужчинам вроде как не принято.

– Это его супруге.

– Погуляете сегодня…

– Да где там, – усмехнулся мужчина. – Так, чисто символически посидим, по-стариковски… Вот раньше, бывало – это да-а… Поверьте, молодой человек, раньше летал, ох, как высоко! Очнусь, бывало, на земле – все тело болит: разбился, значит. Ха-ха!.. А сейчас выше двух-трех рюмок не залетаю. Потому как можно улететь – и не вернуться. Здоровье уже не то… Семьдесят один год ведь недавно исполнился.

– Не может быть… – искренне удивился я. – Никогда бы не дал вам столько.

– Да я бы и сам себе не дал, – в голосе его послышалась легкая грусть. – Но со временем не поспоришь… Недавно вот стих прочел. Там поэт описывает нашу жизнь – бандитов, депутатов, демократов – и потом:

 
Мне нет до всех их никакого дела,
Я только знать хочу, в конце концов…
Зачем так старость безобразит тело?
И для чего уродует лицо?
 

– Ну, про ваше лицо этого не скажешь, – убежденно заверил я.

– Вы меня даже тридцатилетним не видели, – печально усмехнулся мой пассажир. – Чего говорить… Старость, она и есть старость.

«Да, – подумалось мне, – в начале жизни и в конце человек становится одинаково беспомощным. Ребенок ведь тоже в первые месяцы выглядит сморщенным старичком. Потом обретает силу, красоту, и снова на излете жизни возвращается во младенчество… В поединке со временем тело ветшает, как поношенная одежда. И девушкам ты уже не интересен… Сначала будешь видеть у них в глазах равнодушие, потом сочувствие, и наконец – холодное безразличие… Те, кто еще полон сил, надежд, желаний станут сторонится тебя, ты будешь им неприятен. И сам начнешь стесняться себя, как будто в чем-то виноват. Не оттого ли, кстати, такой кроткий взгляд у стариков… Старость требует уединения и покоя. Смирение старости – вот высшая истина. В молодости человек покоряет мир и не думает об этом. Но годы… Они сбивают спесь и делают человека мудрее. Самый крутой супермен в старости – всего лишь жалкий немощный старичок. И, этот, на джипе, тоже не минует подобной участи. Так стоит ли в таком случае суетиться?.. Хотя, если посмотреть с другой стороны, говорят, старость – это благодатное время. Время долгожданного покоя от наплыва страстей, всю жизнь терзающих человека; время духовной зрелости и душевной чистоты. Ну, что ж, доживем – посмотрим».

– Давно таксуете? – спросил мужчина, прервав мои размышления.

– Да как вам сказать… Я ведь не настоящий таксист.

– Что значит – ненастоящий? – изумился мой пассажир.

– Так, на время кризиса устроился подработать… Вообще-то я телережиссер: ролики снимал, фильмы, программы.

– Понятно… А я вот заметил, что в последнее время стал меньше телевизор смотреть. Слишком много появилось такого, чего душа не принимает. Вот, допустим один канал на три буквы… Там столько этой гадости и пошлости, что просто дальше некуда. Ну, нельзя глумиться и надсмехаться над всем подряд – должно же быть у человека хоть что-то святое… Сейчас советское время некоторые ругают, дескать свободы не было. Только вот вопрос – для кого? Воры и бандиты – в тюрьмах сидели, сумасшедшие – в психбольницах, алкаши – в вытрезвителях. Нищих не было… Зато теперь всюду охрана, стальные решетки, замки – в детсаду, в школе, в институте, дома, на работе. Что же это получается? От кого мы спрятались? Все перевернулось… Они, выходит – на свободе, а мы – за решеткой и под охраной. Нужна мне такая свобода? Вопрос…

Он замолчал, отрешенно глядя в окно. Я хотел включить радиоприемник, но передумал.

– Вот вы, как человек близкий к искусству, скажите мне, – снова подал голос мой собеседник. – Откуда идет эта шизофренизация сознания? В литературе, живописи, театре, кино… Зачем нужны эти извращенцы от искусства? Якобы они ищут новые формы, новые решения… На самом деле – они разрушители. Создают непонятно что, а потом пичкают этим «искусством» людей, как недобрые лекари страждущих. И вместо пищи для души и ума, дают людям – простите великодушно – дерьмо. А общество потребляет эту дрянь, и потом удивляется – почему все так плохо.

– Искусство давно уже не существует в чистом виде, – философски заметил я. – В современном мире оно – и политика, и бизнес… Да и просто образованных дураков пруд пруди. Так что единственный выход – научиться самому, отделять зерна от плевел.

– Но, вы посмотрите, десять с лишним миллионов долларов платят дельцу, за дохлую рыбину в формалине! Двадцать миллионов долларов – за простой черный квадрат. Это же неслыханно…

– Бизнес, ничего личного.

– Они окружающих за идиотов держат?

– Может быть и так… Но сколько восторженных простаков готовы отыскать в этих работах признаки гениальности. Подобную картину легко мог бы нарисовать любой ребенок или душевнобольной – но вряд ли у него были бы шансы стать знаменитым. Для этого надо просто иметь имя и попасть на нужную выставку в нужное время и в нужном месте. А это далеко не каждому под силу.

– Где справедливость… – мужчина разочарованно покачал головой. – Простите, можно я закурю? Вы не против?

– Курите, – великодушно разрешил я. – Только с пеплом поаккуратнее.

– Дурная привычка… Но бросать уже поздно.

– Почему же? – возразил я. – Заняться своим здоровьем никогда не поздно. А что касается справедливости… Хотите, расскажу один случай.

– Хочу.

– Один мой знакомый как-то поздно вечером возвращался с работы… Да, тут надо сказать, что он всегда ходил одной и той же дорогой – утром на работу, вечером – домой. И часть пути пролегала через парк… Так вот, шел он себе спокойно, и вдруг – бац! – вылетает откуда ни возьмись бродячий пес, и давай облаивать. Причем не просто лает, а еще и укусить норовит. Мужик еле ноги унес… Утром идет на работу – опять эта собака! И снова бросается… Ну, мужик не робкого десятка был, взял на работе железный прут – он слесарем на заводе работал – и вечером к встрече подготовился. Идет, думает про себя… Это что же такое? Я, человек, не могу спокойно домой пройти? Какая-то собака будет меня своим лаем пугать, зубами возле моих ног щелкать, а я это терпеть должен? Где же справедливость, в конце концов? Ведь я ее первый не трогал, чего она взъелась ни с того ни с сего? Десять лет этой дорогой ходил, что же теперь из-за нее маршрут менять?.. Подходит, а собака тут как тут – бросается с лаем из темноты, и за штанину ухватить норовит… Мужик ка-а-ак жахнет ее по спине прутом! Псина взвизгнула – и в кусты… Справедливо?

– Судя по ситуации – да, – согласился мой пассажир. – Что ж ему было ждать, пока за ногу тяпнет? Да еще неизвестно, может она бешеная.

– Логично… Так вот… Утром идет – нет никого. Только на дорожке следы крови. День отработал в прекрасном настроении, с чувством исполненного долга и справедливости. А вечером… Снова увидел собаку на прежнем месте. Только теперь она не лаяла и не бросалась. Скулила тихо и ползла на передних ногах, а задние – беспомощно волочились по земле. Перебил он ей позвоночник…

Я посмотрел на своего собеседника. Он внимательно слушал, задумчиво разминая в руках сигарету. Лицо его стало серьезным, улыбка исчезла, возле плотно сомкнутого рта резче обозначились линии морщин.

– Потом он еще пару раз видел этого пса, когда шел привычным путем. И неизменно испытывал сложную гамму чувств, в которой были и острая жалость, и сожаление, и раскаяние… Но ничего исправить было уже нельзя.

– И чем закончилась эта история?

– Ничем… Вернее, ничем хорошим. Он перестал ходить этим путем, а собака, скорее всего, умерла.

Мы замолчали. Мой пассажир докурил сигарету и выбросил окурок в окно. Впереди показалась развязка на Витебский проспект.

– Да, – сказал мужчина после долгой паузы. – Борьба за справедливость иногда дорого обходится человеку. Например на войне… Вроде бы за правое дело воюешь, а душу так обожжет – никакими примочками не вылечишь.

– Мне это знакомо, – кивнул я. – А вы бывший военный?

– Как догадался?

– Интуиция.

Я подрулил к дому, на который указал мой пассажир, высадил его, пожелал удачи и поехал искать место, где бы приткнуться, чтобы перекусить. Еда у меня была с собой.

Припарковавшись на обочине, я достал из багажника контейнер с овощным салатом, котлетой и картофельным пюре, постелил на колени полотенце и принялся за еду. Аппетит был отменный…

«Ну вот, полсмены позади, выручка имеется, день, вроде как, не зря прошел».

Но не всегда складывается так удачно. Иной раз до чего заказ до ждешь: и поспать успеешь, и поесть – а звонка все нету. Это видимо зависит от того, сколько машин на линии. Потому что бывает и так, что не успеваешь клиента довезти, как уже новый заказ поступил.

Сегодня клиенты идут как из рога изобилия. Только перекусил – звонит диспетчер: нужно подъехать к станции метро Купчино, забрать пассажира.

Станция метро была рядом. Я подъехал и встал в указанном месте. Долго ждать не пришлось – подошла симпатичная стройная брюнетка.

– Такси «077»?

– Да, садитесь… Куда едем?

– Гостиный двор.

Девушка села рядом, пристегнулась ремнем. Легкий запах дорогих духов наполнил пространство салона. Грациозным движением она откинула назад свои роскошные длинные волосы. В ушах алмазным блеском сверкнули изящные сережки. Под легким платьем обозначилась высокая грудь.

По дороге я искоса поглядывал на свою спутницу. Она была хороша собой, ухожена и неприступна. Заговорить с ней с ходу я не решился, а потом уже стало вроде как неудобно. Так и ехали молча… Да и о чем было говорить? Просто так трепать языком я не умею – не мой стиль, а разговаривать о чем-то конкретном не было повода.

– Остановите здесь, – сказала девушка через десять минут. – Мне надо забрать кое-что. Я быстро… Потом поедем дальше.

Я остановил машину, выпустил пассажирку и со скучающим видом стал глядеть в окно. Взгляд мой, блуждая бесцельно, наткнулся на огромный рекламный щит, на котором, среди многочисленных объявлений и афиш выделялся красочный плакат с фотографией двух боксеров, сошедшихся в поединке. Крупная броская надпись гласила о предстоящих соревнованиях. Я с ностальгией в душе вспомнил о прошлом… Когда-то, много лет назад бокс был для меня сродни религии, занимал большое место в моей жизни. Трижды в неделю я посещал секцию, самозабвенно тренировался, участвовал в соревнованиях. Если по какой-либо причине тренировка отменялась, я чувствовал себя разбитым и несчастным. Я обожал смотреть фильмы про бокс, перечитал массу художественной и специальной литературы. Мечтал даже стать тренером. Но жизнь распорядилась иначе…

– Все, можно ехать, – сказала девушка, занимая свое место.

Я послушно нажал на газ, и мы покатили дальше. Дорога в нашем направлении была почти совсем свободна, что не могло не радовать. Терпеть не могу пробки.

Машина шла свободно и легко, мотор работал ровно, почти не слышно. А мы опять сидели и молчали. Только изредка я поглядывал на свою спутницу, не решаясь заговорить. Чтобы скрасить неловкую тишину, я включил радиоприемник и поставил диск с мелодиями из старых добрых фильмов. Музыка полилась, казалось, откуда-то с неведомой высоты и сразу стало тепло и радостно на душе. Мелькали за окном деревья, дома, встречные машины, пешеходы; плавно струилась под капотом дорога с белой прерывистой полосой, а мне хотелось ехать и ехать вот так, и чтобы это длилось бесконечно. В мечтах своих я уже шагал с прекрасной незнакомкой под луной, ее рука лежала в моей руке, мы нежно смотрели друг на друга. И было так хорошо, что невозможно выразить словами…

– Вот здесь остановите, – вернул меня к действительности ее голос.

Включив правый поворотник, я мягко притормозил. Девушка отсчитала купюры и, расплатившись, приоткрыла дверь. Потом обернулась ко мне.

– Спасибо… Давно я так хорошо не ездила.

И вышла, растворившись среди прохожих.

Некоторое время еще я оставался на месте. Запоздалая глупая мысль мелькнула в голове – догнать, попросить телефончик. Но было уже поздно… Тонкий, гибкий силуэт бесследно затерялся в пестрой толпе. И только сладкий аромат ее духов все еще витал в нагретом солнцем воздухе.

«Как жаль, – с легкой грустью подумал я. – Может быть, сама судьба предоставила мне этот шанс, а я его не использовал».

Зазвонил телефон, я принял новый заказ и через минуту уже мчался среди потока машин по оживленному Невскому проспекту в сторону Зимнего дворца.

Как только я увидел следующего клиента, мое лирическое настроение мгновенно испарилось. Это был изрядно поднабравшийся, толстомордый бугай: небритый, в помятом сером костюме и светлой рубашке с распахнутым воротом. От него удушающе несло застарелым перегаром.

– Поехали, ик… Вперед, ик…

Я с тоской подумал о том, что какое-то время теперь придется терпеть рядом с собой этого неприятного типа. Угодливо улыбаться, согласно кивать в ответ на любую смороженную им глупость. А он будет чувствовать себя хозяином положения, важной персоной, с которой надо пылинки сдувать.

– Эти москвичи, совсем оборзели, – произнес пассажир, вальяжно развалившись в кресле. – Хотят у меня кафе отнять, ик… Я хозяин, а они хотят забрать. Понимаешь? Ик…

Я многозначительно качнул головой, соглашаясь.

– Вот им!.. – он импульсивно вытянул перед собой волосатую руку со сложенными в кукиш толстыми короткими пальцами. – Хрен получат, ик… Согласен?

Бугай наклонился ко мне, обдав винно-водочным перегаром.

Я снова качнул головой, выражая полную и безоговорочную солидарность.

– Не-е, ты вот скажи мне, таксист, ик… С какого перепугу они… – тут верзила вдруг сделал неожиданную паузу и пристально посмотрел на меня. – Не люблю таксистов. Не обижайся, но… Таксист – это все равно, что проститутка… По вызову, ик… Согласен? Не, в натуре… Я так считаю… О чем я сейчас говорил? А-а… Вот пришли на готовое и… Пальцекруты московские…

Невыносимо было сидеть и слушать этот пьяный бред, но приходилось мириться с неудобством. Поскольку такси есть такси и клиентов не ты выбираешь, а они тебя. Издержки профессии, так сказать.

– Пойдешь ко мне работать, таксист? А-а?.. – продолжал доставать меня пьяный пассажир. – Личным шофером… Меня здесь все знают. Коля-Кастет… Это я… Ну, решайся… Со мной не пропадешь.

– Надо подумать, – глубокомысленно изрек я, радуясь, что мы уже вроде как приехали.

– Ты подожди, – сказал детина, пытаясь открыть заблокированную дверь. – Сейчас в одно место зайду и потом еще кое-куда поедем. Усёк?

Мысль о том, что это оказывается еще не все, повергла меня в уныние.

– Понимаете, – попробовал я от него отвязаться, – не могу ждать. Вдруг сейчас диспетчер позвонит? Мне на вызов ехать придется…

– Я договорюсь с диспетчером, ик… Не проблема.

– За проезд хотя бы заплатите.

– Потом. За все разом.

– Нет, давайте лучше по отдельности.

– Потом я сказал! Что не ясно?! – рявкнул детина.

Эта фраза, брошенная высокомерно и свысока хлестнула меня словно пощечина. Не следовало ему говорить со мной таким тоном… Я ощутил, как все заклокотало у меня внутри. Словно раскаленная лава поднялась из недр, готовая вырваться наружу: чтобы разрушить, сжечь, разнести все вокруг, в том числе и меня самого… В такие моменты не думаешь о последствиях.

– Деньги… Давай.

Пьяный бугай, словно что-то почувствовал. Ни слова больше не говоря, он полез в карман, достал несколько помятых купюр и молча протянул их мне. Я отсчитал сдачу.

Детина грузно и долго выбирался из машины, потом, облокотившись на дверь, заглянул в салон.

– Сидеть, ждать. Я скоро приду, ик…

Вообще, по всем канонам профессиональной этики я действительно должен был сидеть и ждать. Если учитывать, что клиент всегда прав, а требования его, в общем-то, вполне законны. Но почему я должен был в довесок ко всему терпеть еще и хамство? Я же не мазохист, в конце концов…

«Спокойно, – уговаривал я себя. – Спокойно. Не надо эмоций».

Однако внутри все кипело… Конечно же я не стал сидеть и его дожидаться. Пусть жалуется, если захочет. А мне важнее себя человеком чувствовать.

Отъехав недалеко, я свернул в проулок, надеясь сократить путь. Но неожиданно для себя уткнулся в пробку. Несколько автомобилей стояли передо мной на узкой улочке – впереди разгружали мебель. Пока я прикидывал, сколько здесь придется торчать и не лучше ли сдать задним ходом, следом за мной уже пристроился автомобиль. Причем сделал это очень энергично. И сразу водитель решил показать, кто тут самый главный.

– Би-и-и-и-п! Би-би-и-и-и-и-п! – раздалось у меня над ухом.

Я посмотрел в зеркало заднего вида. Бритый наголо мужичок средних лет, в черных солнцезащитных очках, нервно ерзал на сидении своего черного джипа.

«Еще один крутой… – подумал я. – Сколько можно, мать вашу! Куда же нормальным людям деваться?»

– Би-и-и-и-п! Би-би-и-и-и-и-п! – снова настойчиво загудело у меня в ушах.

Бампер джипа нагло подпирал меня сзади, как будто именно я был виноват в этом несчастном заторе. Нервы у меня сдали… Я резко крутанул руль вправо, максимально прижимаясь к припаркованным у обочины автомобилям, тем самым освобождая проезд джипу. Тот немедленно втиснулся в этот узкий проем и замер, уткнувшись в стоящую перед ним машину. В приступе бешенства я высунулся в окно и что есть мочи заорал:

– Ну, чего ты встал!.. Лети-и! Лети, давай!.. Ну!..

Водитель джипа, осознав, наконец, что никакого другого способа миновать этот затор у него нет, успокоился. Зато я уже не мог остановиться.

– Взлетай, давай! Вперед!.. Ты же крутой! Умник хренов!.. Чего стоишь!? Дава-а-ай!

Я орал, как сумасшедший. Слова вылетали у меня с такой яростью и напором, что мужчина за рулем джипа от неожиданности явно струхнул. Уж и не рад был, наверное, что так необдуманно посигналил. Сидел и молчал, что называется, в тряпочку… Выпустив пар, я успокоился. Хотя долго потом еще не мог унять дрожь в ногах.

«Нервы совсем разболтались. Так ведь и до криминала недалеко» – подумалось мне напоследок.