Текст книги "Мистические ордена"

Восстание в Мюнстере стало последним активным действием перекрещенцев. Анабаптистские общины стали терять политический характер. Они осуждали войну и проповедовали мир и непротивление. Из Голландии и Германии анабаптисты переместились в Англию, Моравию, Венгрию, в Америку. Движение стало полностью аполитичным. Элементы их учения долго сохранялись в протестантской церкви.

Гуситы, табориты и чешские братья. XV век

Духовная жизнь средневековой Европы в начале XV века перенесла потрясение, которое через сто лет вызвало реформацию всесильной тогда католической церкви, с трудом отстоявшей чуть ли не само свое право на существование. В начале XV века в Чехии благодаря деятельности Яна Гуса из Гусинца, Иеронима Пражского, Станислава из Зноймо, Штепана из Палче, Яна из Есенице началось мощное реформационное движение, ставшее народным. Ученый и проповедник Ян Гус выступал в защиту прав чешского народа, подвергавшегося немецкой колонизации, уничтожающе критиковал всю церковную организацию. Он явился одним из главных предшественников реформации. Декан философского факультета Пражского университета следовал и даже преклонялся перед принципом, что человеку не следует ни отрицать что-либо, ни утверждать ничего вопреки правде, ни отягощать свою совесть ложью. Яну Гусу удалось проявить этот принцип в богословии в религиозной форме. По всей Богемии и Моравии народные проповедники выступали против огромных церковных богатств, за подчинение церкви светской власти, за создание «дешевой» церкви, лишенной собственности.

В 1409 году чешский король Вацлав IV подписал Кутнагорский декрет, по которому Пражский университет стал чешским высшим учебным заведением. До этого господствующее положение в университете занимали немцы. Теперь ректором стал Ян Гус, писавший о европейском обществе начала XVI века: «Это несчастное богатство, которое Христос называет службой Мамоне, отравило и изголодало душу почти всех христиан. Откуда распри между папами, епископами и иными священниками? Псы грызутся за кость. Отними у них кость – и перестанут: если церковь лишена богатства, ты не найдешь для нее попика. Откуда симония, откуда это бесконечное чванство священников перед мирянами, откуда разврат духовенства? Поистине, от этого яда».

Немецкие магистры объявили Гуса и его сторонников в ереси и ушли из Пражского университета. Начался конфликт Гуса и Вацлава IV из-за повсеместной продажи папских индульгенций, за небольшие деньги отпускавшие практически любые грехи. В 1412 году ректор оставил университет и уехал из Праги в юго-западную Чехию. Там Ян Гус написал свои основные труды, включая трактат об индульгенциях – «Изложение десяти заповедей божьих», «Постилла», «О симонии». Гус обращался прямо к народу, и это ему не простили.

В 1414 году Ян Гус был вызван на собор в германском городе Констанце. Собор должен был рассмотреть проблемы духовной жизни и реформации в Чехии. Гусу грозил арест и казнь и император Священной Римской империи германской нации Сигизмунд, в центре империи которого находилась именно Чехия, выдал Яну Гусу охранную грамоту, гарантирующую ему полную безопасность. Грамота сохранилась:

«Сигизмунд, божией милостью римский августейший король Угорский, Далматский, Хорватский и прочее.

Почтенные, знаменитые, знатные и верные милые! Достойного уважения магистра Иоанна Гуса, бакалавра святого богословия и магистра искусств, предъявителя настоящей грамоты, едущего в самом скором времени из королевства Чешского на Вселенский собор в город Констанц, приняли мы под наше и Священной империи покровительство и охрану. С полной приязнью вам всем и каждому поручаем его, требуя, чтобы вы его, когда он к вам прибудет, по долгу изволили приветливо принять, ласково с ним обходиться. В том, что касается скорости и безопасности его путешествия как по суше, так и по воде, оказали бы вы ему помощь и расположение, и чтобы вы предоставили ему с его слугами, конями и вещами идти, останавливаться, пребывать и возвращаться через всякие дороги, пристани, мосты, земли, панства, судебные округа, города, местности, замки, деревни, и всякие иные места без всяких платежей, сборов, пошлин и избавили его от всякого иного бремени платы и устранили вообще всякие препятствия и ему, и его людям, когда будет нужно, ради чести и уважения к нашему величеству.

Дано в Шпейере, лета 1414, октября в 18 день».

Как только Ян Гус прибыл на Констанцский собор, его тут же арестовали слуги Сигизмунда. Гусу предложили отречься от своего учения. Философ отказался отречься от дела всей своей жизни. На соборе присутствовали 88 представителей городов, княжеств, аббатств, имевших право голоса. 89-м был король Сигизмунд. 51 член собора признал «Иоанна Гусинца в своих учениях и новшествах» еретиком, заслуживающим наказания. Председатель собора предложил Гусу отречься от всего, чему учил против церковных постановлений. Ян Гус ответил: «Я не намерен отступать от своего учения и веры в евангелие Иисуса Христа. С помощью божией останется во мне и сила Его; если не докажете противоположного моим убеждениям словами Священного писания. Если же докажете мне это, тогда я стану прославлять римскую церковь, насколько хватит сил у моих уст».

30 членов собора заявили, что Гус не заслуживает никакого наказания, 10 членов высказались за церковное покаяние. 45 человек заявили, что чешский мыслитель заслуживает смерти, если он не отречется от своих взглядов. Голосование курфюрстов, князей, архиепископов, епископов, аббатов и городских депутатов через века дошло до нашего времени:

«Гуса должно наказывать не иначе, как не посягая на его свободу, честь и жизнь. Подаю свой голос за освобождение Гуса. Голосую за свободу. Да.

Здесь, в Констанце, выставлено всему миру такое зрелище, которого наш брат священник должен стыдиться. Мы видели, как угрожали священники и миряне смертью этому хранимому Богом человеку, без всякого расследования дела, ввергнули его в заточение, как убийцу. Буду считать это событие позором. Вместо того, чтобы представить проповеднику свободу высказать свое учение, ему закрывали уста шумом и криком, дабы не дать возможности никому понять его желаний и стремлений. Голосую за свободу, честь и жизнь. Да.

Гус – заблудившаяся овца. Я не чувствую сострадания к нему. Удавить его. Голосую за смерть. Нет.

Да живет Гус. Да.

Того, кто ищет на земле ангела, посылайте на небо. Пусть сегодня же Гус умрет. Нет.

Гусю не причинить зла, если его ощипать и испечь. Мы уже ощипали его. Пусть печется и сегодня же. Нет.

Око за око, зуб за зуб. Гусь пусть печется. Нет.

Подаю голос за свободу, честь и жизнь Гуса. Камень, который мы хотим ныне бросить вверх, может упасть на наши головы. Да.

Кто проповедует простому народу библию – мечет бисер перед свиньями. Нет.

Кто гасит свет, тот желает тьмы. Ради своей чести я голосую за жизнь и свободу Гуса. Да.

Если завтра не сожжем Гуса, то послезавтра народ сожжет всех нас. Пусть он умрет. Нет.

Кровавых следов осуждения Гуса на смерть с нашего духовенства не смоет и Рейн. Да.

Уже несколько дней я присутствую на соборных заседаниях, но из всего вашего шума и болтовни я не вынес ни одного показания против Гуса, которого бы он не опровергнул. Вы не имеете права заточать его, оскорблять и поносить, а тем более жечь. Да покроется вечным позором ваше обращение с ним. Скажу вам: целые потоки невинной крови будут пролиты за него и именно потому, что грех и неправду вы любите больше, чем правду, справедливость, мир и добродетели. Горе нам. Горе вам всем. Во имя всего святого, во имя международного права, я требую свободы, чести и жизни обвиняемому. Да».

При таком голосовании жить или умереть Яну Гусу должен был решать император Сигизмунд, гарантировавший ему безопасность. Сигизмунд заявил: «Продолжаю утверждать, что Гус еретик и по праву вполне заслуживает смерти сожжением, если не отречется». Гус спросил императора, как он может так унижать свою корону и немецкую честь, не считаясь со своей охранной грамотой, беря на свою голову преступление и вероломство? Сигизмунд сразу же ответил: «Я действительно обещал тебе, еретик, безопасный проезд, но только сюда, а это ты получил. Обратного же пути я не обещал. Твое требование не основательно. Тебя осудил собор большинством голосов». Ответ императора потряс всю Европу.

6 июля 1415 года Ян Гус был заживо сожжен на костре. Через год был заживо сожжен его друг и последователь Иероним Пражский. Казни ученых вызвали взрыв негодования в Чехии. Как Гус отправился на собор в Констанц для того, чтобы защитить свою нацию от нареканий в ереси, так чехи видели оскорбление национальной чести в заключении, осуждении и казни Гуса. Вся Чехия взъярилась на императора Сигизмунда за то, что он инициировал нарушение данной им охранной грамоты. Пражский сейм отправил Констанцкому собору протест, подписанный 452 вельможами, баронами и дворянами Чехии и Моравии. Пражский университет отказался подчиняться собору и папе и стал центром национальной информации. В католической церкви действовал обычай, когда при причастии мирян давался только хлеб, а не хлеб и вино. Употребление «чаши» предоставлялось только священникам. В чешских церквях стали вводиться новые национальные обряды. Для всех верующих был введен новый обряд причащения хлебом и вином из чаши. Обряд означал, что права духовенства были уравнены с правами других сословий. Чехи выступили против привилегий духовенства, против внешнего символа привилегированного положения священников. Приверженцев учения Яна Гуса их противники стали называть гуситами. Чаша для мирян сделалась символом гуситов. Чаша стала боевым знаменем, вокруг которого сплотились все чешские национальные движения.

Обострению гуситского движения сильно содействовали карательные меры, предпринятые католической церковью. Четыре года десятки народных проповедников выступали в городах Богемии и Моравии. Гуситы не могли собираться в церквях, находившихся в руках духовенства, и собирались в поле, в горах, где устраивали религиозные митинги. На них гуситские священники читали проповеди о новом учении. Вскоре основным местом сбора десятков тысяч гуситов стала гора Табор в Южной Чехии. Часть радикальных гуситов, крестьян и горожан, стали называться таборитами, умеренные гуситы, дворяне и бюргеры, стали чашниками.

30 июля 1419 года в Праге началось восстание во главе которого встал гуситский проповедник Ян Желивский. Власть в городе перешла в руки гуситов. Были выбраны четыре гетмана, которым передали печать ратуши. Чешский король Вацлав IV вынужден был утвердить новую городскую власть. Народное движение охватило всю Чехию. Народ требовал изгнания духовенства. Дворяне начали конфискации церковной недвижимости. Короля Вацлава в замке хватил удар и он умер. Желание императора Сигизмунда восстановить власть над чешскими землями было поддержано высшей чешской знатью. Прага была в ругах гуситов и Сигизмунд сделал своей штаб-квартирой город Кутна Гора. Начались гуситские войны 1419–1437 годов. Эти войны, прославившие гуситов, соединили религиозное воодушевление с воинственностью. Примером для многих гуситов были евреи Ветхого Завета. Подобно избранному народу, гуситы отождествляли «врагов Божиих» с врагами чехов, и это придавало им непобедимую отвагу.

В Богемии и Моравии появились три центра силы: Прага, Табор и Куттенберг. Во втором по значению городе Чехии, Куттенберге, преобладали католики, больше всего терявшие от победы гуситов. До 1422 года это был католический центр Чехии. После его взятия гуситами центром католической партии стал Пльзень.

Большинство дворян, получивших церковные владения, стали гуситами. Их идеалом стала дворянская республика с призрачным королем во главе. Центром дворян и горожан чашников стала Прага, многие жители которой разбогатели на церковных конфискациях. В чешской столице тратились деньги всей страны и в Праге сложился многочисленный патрициат, располагавший значительными средствами. Пражане и дворяне-гуситы составили большую партию умеренных чашников.

Самым многочисленным стало крестьянско-городское ополчение таборитов. Крестьянство поняло, что может получить свободу при отсутствии королевской власти. К таборитам примкнула часть мелких дворян, среди которых выделялся Ян Жижка из Троцнова. Он много лет воевал наемником на английской службе, сражался против французов, турок, поляков. Ян Жижка сделался самым грозным военным вождем таборитов, создав армию, не имевшую себе равных.

Табориты своей священной обязанностью считали вооруженную борьбу со «злом», которым считали католическую церковь и сеньоров. Учение таборитов представляло собой хилиастическое учение о «царстве божьем на земле», царстве всеобщего равенства и социальной справедливости. Табориты проповедовали идеи установления в ближайшее время такого общественного строя, при котором не будет ни королей, ни сеньоров, ни крепостных. Они требовали отмены всех повинностей, обязательного труда для всех. Сохранился отрывок из трактата магистра Пражского университета чашника Яна Пржибрама, содержащий сжатое изложение социально-политических взглядов таборитов: «Не будет на земли ни королей, ни властителей, ни подданных. Исчезнут все подати и налоги. Никто никого не будет принуждать к чему-либо, ведь все одинаково будут братьями и сестрами. Как в городе Табор нет ни «моего» и «твоего», но все общее, так и всегда должно быть все общим для всех. Никто не должен иметь отдельной собственности, а кто таковую имеет, повинен в смертном грехе. Теперь сам Бог хочет быть королем над людьми, и правление должно быть передано в руки народа. Всех господ, дворян и рыцарей следует ниспровергнуть и уничтожить, как неправильно растущие деревья в лесу. Даже прежний закон божий во многих его разделах, например, в разделах о терпении, о повиновении королям и господам, а также о податях, должен быть признан недействительным, так как каждый будет иметь закон божий написанным в своем сердце».

Революционные гуситы обосновались на широком холме у реки Лужника, там где она образовывала полуостров с крутыми склонами, соединенный с берегом узким перешейком. Это неприступное место они по аналогии с горой Фавор Ветхого Завета назвали Табор и построили там мощную крепость. Сохранилось описание одного из собраний таборитов летом 1419 года, на котором присутствовало более сорока тысяч человек:

«Этот великий, возвышающий дух и сердце религиозно-идиллистический народный праздник. Он прошел с величайшим спокойствием и порядком. Навстречу подходящим со всех сторон толпам пилигримов, которые шли процессиями со святыми дарами впереди и со знаменами, выступали с такой же торжественностью уже присутствующие на месте, с ликованиями принимали их и указывали им места на горе. Каждый приходивший был «брат» или «сестра», на различия сословий не обращали внимания. Духовные лица проповедовали на определенных местах, отдельно мужчинам и женщинам. Другие исповедовали. Третьи причащали под обоими видами. Так продолжалось до полдня. А в полдень начинался общий обед теми припасами, которые принесли гости и распределили между собой. Недостатку у одних помогали излишки других. Так как умы всех членов собрания были охвачены религиозными чувствами, то отнюдь не нарушались строгость приличий и нравов. О музыке, танцах и играх нечего было и думать. Остаток дня прошел в разговорах и речах, которыми люди взаимно ободряли друг друга к единодушию, любви и непоколебимой преданности делу «священной» чаши. Наконец, щедро вознаградив при помощи денежного сбора собственников полей, которые сильно пострадали в этот день, собрание разошлось с полным спокойствием».

Табориты отрицали некоторые церковные таинства и христианские обряды. Они говорили о разрушении существующего социального порядка, но их рассуждения о будущем были туманны, реальные пути переустройства общества не предлагались. Табориты выступали против ученых. Их пресвитеры заявляли: «Христиане не должны веровать или придерживаться чего-либо, что ясно не высказано и не написано в Библии. Кроме Библии не следует ни читать, ни учить, ни возвещать никаких иных сочинений: ни сочинений святых докторов, ни каких-либо магистров, профессоров и светских мудрецов, ибо они суть люди, которые могут заблуждаться. Поэтому тот, кто пройдет семь искусств или сделается магистром этих искусств, тот употребляется язычникам, есть суетный человек и повинен в смертном грехе».

У первых таборитских общин была совместная касса, которую называли «кадью», которой ведали особые управляющие. Каждый отдавал в кадь свою собственность. Это продолжалось недолго. Вскоре в кадь отдавали только излишки. Среди таборитов появилась еще более радикальная группа уравнителей – пикартов. Современники писали, что свои собрания они называли парадизами – раем, на которые пикарты являлись голыми. Пикарты требовали уничтожения семьи, общности женщин. Один из священников, впоследствии высший церковный иерарх, писал о пикартах: «Они жили в общности жен, но, однако, запрещалось познать жену без разрешения их старшины Адама. Но если один из них охватывался желанием к другой, то он брал ее за руку и шел к старшине, которому говорил: «К ней моя душа запылала любовью!» На это старшина отвечал ему: «Идите, плодитеся и множитеся и населяйте землю».

Нескольких пикартов пораженные их «деятельностью» табориты тут же сожгли на кострах, остальных несколько сот выгнали из Табора. Когда о пикартах узнал Ян Жижка, то потребовал от них изменить образ жизни. Пикарты отказались. Жижка приказал зарубить их руководителя Мартина Гуску, пятьдесят пикартов сожгли на кострах, а остальных перебили.

Каждый таборит мог стать священником. Общины избирали священников, а те выбирали епископов, содержавшихся общинами. Священники судили, управляли общинами, посредничали между общинами, решали политические проблемы. Все табориты изучали Ветхий и Новый Завет, умели читать и писать.

В начале 1420 года чашники создали «Четыре пражские статьи», в которых утвердили полную конфискацию церковных богатств, причащение под обоими видами, свободное толкование Священного Писания, наказание за все допущенные прегрешения всех людей, светских и духовных – «В сердце нашем нет никаких других стремлений, как только по мере всех наших сил во всем быть угодными господу нашему Иисусу Христу и верно соблюдать и исполнять закон его и наставления, и эти четыре общехристианские статьи». Этот документ был одобрен таборитскими священниками и стал как бы конституцией всех гуситов. «Четыре пражские статьи» всегда, до 1434 года были общей платформой для чашников и таборитов в борьбе и войне против крестоносцев и Сигизмунда.

Позднее табориты предложили чехам исполнять еще двенадцать статей, которые должны были исполняться «во всей своей неприкосновенной чистоте». Статьи были очень строгие. Не терпеть и не оставлять без наказания ни одного явного грешника, прелюбодеев, прелюбодеек, распутников, распутниц, соблазнителей, соблазнительниц, блудников, блудниц, явных и тайных, бездельников, бездельниц, разбойников, всех противников бога, богохульников. Не допускать под страхом наказаний распитий в корчмах. Чтобы не носили роскошных одежд и не допускали ношения другими, пурпурных, расшитых, тканых серебром, всяких украшений и драгоценностей, располагающих к гордости. Чтобы на рынке ни в ремеслах не было обманов, утайки, чрезмерной наживы, божбы, хитрости, надувательств. Чтобы все управления и суд производились сообразно с божественным правом. Чтобы священники, которые должны служить примером, соблюдали порядок, установленный богом, и подражали апостолам и пророкам. Чтобы начальники соблюдали божественное право наряду с другими верующими христианами. Чтобы все платежи священникам были обращены на общее благо и чтобы были уничтожены ростовщические сделки, и чтобы были упразднены всякие лихоимные записи. Чтобы изгнали от себя всех противников истины божьей и беглецов и изгнанников к себе не принимали. Чтобы упразднили и разрушили все еретические монастыри, ненужные церкви и алтари, сохраненные явно и тайно, и все антихристово насаждение, не исходящее от господа нашего, отца небесного. Дорогие братья! Выставляем мы для себя такие правила, что хотим всем своим имуществом, душой и телом исполнить волю господню, так как уже многие братья наши за эти истины пролили свою кровь и отдали свою жизнь. И мы с божьей помощью ни за что их не забудем».

Гуситы понимали, что для них не будет ни мира, ни даже перемирия. Они еще не знали, что смогут только побеждать, но не сокрушать. Сокрушает всегда тот, у кого мощнее экономика и природные ресурсы. Судьбой таборитов стала вечная война, принесшая им славу и поражение.

Табориты разделились на две группы. Домашние общины работали на земле и занимались ремеслом. Военные общины занимались военным делом. Возможно периодически они сменяли друг друга. Именно табориты создали первую регулярную армию в Европе. Они не набирали наемников, а ввели всеобщую воинскую повинность. Таборитская армия не была редко собирающейся толпой вассалов, набегающей на врагов. Она состояла из полков различных по вооружению. Все воины были хорошо подготовлены и обучены, могли по команде быстро передвигаться и разворачиваться, имели единое командование. Они совершали быстрые марши, искусно использовали артиллерию. Часто именно форсированные марши готовили победы таборитов. Их организация военного дела стала передовой в Европе. Военная доблесть таборитов подкреплялась воодушевлением и презрением к смерти. У них никогда не было выбора. Они могли победить или умереть. Гуситы сделались самыми грозными воинами в Европе.

Таборитская армия была создана по уставу Яна Жижки. Эта армия разгромила пять крестовых походов против гуситов и совершила серию блестящих военных походов за пределы Чехии. Военный устав гетмана Жижки сохранился:

«Мы, брат Ян Жижка из Калиха, Ян Рогач из Дубы и многие другие гетманы, паны, рыцари, паноши, пурмистры, консулы и все общины панские, рыцарские, паношские, городские, обращаемся ко всем и всех просим, чтобы было законное повиновение. Ибо из-за неповиновения и незаконных действий мы имели большие потери в братьях и в имуществах и часто терпели бесчестие от врагов божьих и наших. Дабы с помощью божьей и вашей и всех верных мы не имели потерь, предостерегались этими правилами.

Если нужно выступить из какого-либо города или двинуться из какого-либо места, чтобы расположиться лагерем в поле, пусть никто не совершает поездки, выбирая сам себе место и делая по собственному произволу остановки по дороге и нигде в поле не располагается без разрешения и приказа относительно места, со стороны старших гетманов, которые на то выделены и назначены будут.

А если же кто выступит и расположится по-иному или остановится без приказа старших, то пусть он будет казнен и пусть будет учинена расправа и над его имуществом и над его жизнью, как над не подчинившимся, кто бы он ни был, без исключения.

Пусть люди готовят или строят каждую роту под своей хоругвью, пусть дается пароль и пусть затем каждая рота начинает движение и выступает так, чтобы роте, которая будет в тот день назначена идти во главе отряда, другие роты не мешали и не препятствовали, и двигались бы все вместе, не отставая.

А если, чего не дай, Бог, в походе будет понесен какой-либо урон, из-за неосторожности или мешканья, на караулах, или в поле, пусть гетманы и все общины, видя то, казнят повешением и накажут конфискацией имущества виновных, будь то священник, пан или любой другой человек, без исключения.

А если Господь Бог даст врагов превозмочь и поразить, городами, замками, крепостями овладеть, либо в поле какую-либо добычу взять, чтобы все было собрано, свезено и в кучу сложено, куда будет старшими указано. И старшие правильно и справедливо произвели бы раздачу и раздел тех вещей по заслугам среди бедных и богатых. Чтобы сам себе не брал и никто ничего не прятал. Но если же кто взял или спрятал что-нибудь из добычи, и это добросовестно засвидетельствовано, с тем следует расправиться, и с его жизнью и с имуществом, как с вором Бога и общины, кто бы ни был.

Чтобы никаких ссор, криков и драк в войске не было. Если же кто кого ранил или убил, пусть накажут его по закону божьему, никого не исключая, невзирая на лица.

Если кто-нибудь, когда мы были в походе или стояли в поле, спрятался или ушел, или уехал из войска без разрешения старших, и не будет иметь пароля и если будет схвачен, то постановляем расправиться с его жизнью и имуществом, как с неверным вором.

Также не хотим терпеть среди себя неверных, непослушных, лгунов, воров, игроков в кости, разбойников, грабителей, пьяниц, сквернословов, прелюбодеев, распутниц и всех явных грешников и грешниц. Всех таких мы хотим гнать от себя и преследовать и расправляться с ними с помощью святой Троицы и по Закону Божьему».

Основой побед Яна Жижки и его армии была передовая для того времени военная тактика. Гетман использовал большую подвижность пехоты по сравнению с рыцарской конницей, одетой в тяжелую броню. Жижка окружал свою пехоту повозками, из которых составлялась крепость в форме четырехугольника. Он первым стал перевозить пушки на крестьянских повозках. Великий гетман не проиграл ни одного боя.

Первый крестовый поход против гуситов, организованный императором Сигизмундом и римским папой Мартином V, начался весной 1420 года. Крестоносцы успели дойти до Праги, но 14 июля в сражении у Витковой горы они были разгромлены объединенными войсками чашников и таборитов во главе с Яном Жижкой. В июне 1421 года в городе Чаславе состоялся всеобщий земский сейм Богемии и Маравии. Он избрал временное правительство, в которое вошли пять панов, пять рыцарей, два таборита и восемь представителей королевских городов. Земским законом были провозглашены «Четыре пражские статьи». Сигизмунд официально лишился чешской короны.

Второй крестовый поход также закончился поражением. 10 января 1422 года под Немецким Бродом гуситское войско Яна Жижки опять разгромило рыцарей-крестоносцев. Осенью 1422 года крестоносцы были разбиты у Тахова. Чашники заявили, что крестоносные походы будут продолжаться бесконечно, и нужно договариваться с папой и императором. Табориты порвали с чашниками и ушли в Восточную Чехию.

Чашников поддержало чешское католическое дворянство. Первое столкновение таборитов и чашников произошло в апреле 1423 года у Горжице. Ян Жижка разбил бывших соратников. Бывший в то время в Таборе итальянец Эней Пиколломини, позднее ставший римским папой Пием II, писал в своей работе «Военное дело у таборитов»:

«Они располагались с находившимися при войске женщинами и детьми на поле, так как у них имелось множество повозок, которыми они имели возможность огородить себя и укрепить, наподобие вала и стены. Когда табориты шли в бой, то выстраивали повозки в два ряда, между которыми помещали пехотинцев. Конников они ставили снаружи перед повозками, не на далеком расстоянии от них.

Перед началом боя они по данному командиром сигналу быстро окружали какую-нибудь намеченную часть неприятельского войска. После окружения повозки снова смыкались. Таким образом, враги, стесненные и зажатые между повозками, не имея возможности получить помощь и защиту от других своих отрядов, либо падали под ударами мечей пехотинцев, либо их поражали пулями и пиками мужчины и женщины на повозках. Конники сражались перед повозками.

Если враги делали на таборитов мощный натиск, они медленно отступали за свои повозки и оборонялись там, как в укрепленном стенами городе. Таким способом они выигрывали много битв и одерживали победу. Ведь соседние народы не знали этого способа ведения войны, а чешская земля с ее обширными ровными полями по своей природе давала достаточно возможностей выстраивать рядами телеги и повозки, пускаться с ними врассыпную по полю и вновь соединять их».

В 1423 году на объединенном Святогавельском сейме чашники и все антитаборитские силы избрали двенадцать правителей страны – шесть чашников и шесть представителей католиков. Битвы в начале 1424 года у Скалице и в июне 1424 года вблизи Кутной Горы вновь выиграли табориты Яна Жижки. В сентябре табориты двинулись на Прагу. Начались переговоры, чашники и табориты заключили мирный договор. В ход истории вмешалась судьба – во время подготовки объединенного гуситского похода против императора Сигизмунда, в октябре 1424 года от чумы умер Ян Жижка. Его сторонники стали называть себя «сиротами» и избрали нового гетмана Прокопа Большого. Начались новые конфликты чашников и таборитов, которые пришлось прекратить в октябре 1425 года – Сигизмунд готовил новое вторжение.

Император пообещал чешскую корону Альбрехту Австрийскому и заключил с ним договор о совместном походе против Чехии. Табориты атаковали первыми. Через словацкие и венгерские земли они дошли до Австрии и взяли там замок Ретц. В марте 1426 года венский рейхстаг принял решение о новом походе на чехов. 16 июня 1426 года при Устинад-Лабой табориты под началом Прокопа Большого в очередной раз разбили очередных крестоносцев. В мае 1427 года германский рейхстаг принял решение об общеимперском походе на Чехию. В июле 1427 года табориты вошли в Прагу, а 4 августа у Тахова разгромили новых крестоносцев. Было убито 12 000 немцев, взята вся артиллерия и обоз. Табориты решили атаковать империю Сигизмунда. На совете было решено распространить боевые действия на Европу, поднять на освободительную борьбу население европейских государств. Табориты верили, что сумеют доказать народам Европы правоту своего учения.

В 1427 году начались походы таборитов по Европе. В декабре был взят Колин, центр антитаборитского движения в Чехии. Через несколько дней табориты взяли Венгерский Брод и вступили на словацкие земли. По западной Словакии табориты дошли до Прессбурга – Братиславы, но взять ее не смогли и через Трнаву вернулись в Моравию.

С 1427 по 1433 год таборитские войска несколько раз прошли по Чехии, Моравии, Венгрии, Силезии, осаждали Вену. В 1430 году табориты Прокопа Большого в количестве семидесяти тысяч человек вторглись в германские земли. Они разорили Мейсен, Лужицу, Саксонию и Франконию. Немецким властям пришлось заключить перемирие с таборитами и уплатить им большую контрибуцию.

14 августа 1431 года в битве при Домажлице табориты вновь разгромили вторгшихся в Чехию крестоносцев. Хронисты писали об этом бое: «Немцы в этот день так оробели, были так оглушены, что не знали, какой дорогой бежать. Их возы разрозненно двигались через лес там и тут. Сами немцы прятались под кустами, поворачивали в Чехию, думая, что они бегут на родину».