Текст книги "Иван III"

Да случило ми ся, господине, у великого князя хлеба ести, и он мя призвал, да начал спрашивати: «Како писано, нет ли греха еретиков казнити?» И яз почал ему говорити, что апостол Павел к евреям писал: «Аще кто отвержется закона Моисеева при двою или при трех свидетелях, умирает: колми паче, иже сына Божиа поправ и дух благодати укорив». Да по та места, господине, мне князь великий велел престати говорити…

А коли, господине, бил есми челом великому князю на Москве о том, чтобы послал по городом да еретиков обыскал, и князь великий молвил: «Пошлю, деи, часа того, да того обыщу; а толко, деи, яз не пошлю, да не попекуся о том, ино, деи, кому то зло искоренити?» И яз чаял – тогды ж государь пошлет, ино уже тому другой год от велика дня настал, а он государь не посылывал, а еретиков умножилося по всем городом, а хрестианство православное гинет от их ересей. И только бы государь восхотел их искоренити, ин бы вскоре искоренил, поимав дву или трех еретиков, а оне всех скажут.

А ныне, господине, по тобе то дело лежит, занеже ты государь отец духовный. И ты, господине, подщися вседужно государю подокучити, оставив все дела; занеже Божие дело всех нужнее. А толко, господине, ты о том деле не попечешься, ни донесешь до великого князя, ино, господине, на тобе того Бог взыщлет. Страшно бо есть еже впасти в руце Бога жива! А толко, господине, попечешься всею силою, и ты государя ползуешь, а от господа Бога и Пречистыя Богородицы милость примешь. Да каково, господине, будет о том, государское попечение, и ты бы, господине, ко мне пожаловал отписал, и ячз тобе, господину моему, челом бью».

Во время разговора Иван III выдал Иосифу «которую держал Алексей протопоп ересь и которую держал Феодор Курицын»; он признал, следовательно, их догматические учения ересью и отмежевался от них. Великий князь сознался, что «ведал ереси их» и просил «простить» его. Легко понять, как много значила эта уступка со стороны «державного», который еще недавно «во всем послушаше» Курицына.

В декабре 1504 года в Москве собрался собор, специально посвященный еретикам. Заседаниями его впервые наряду с Иваном III руководил новый «великий князь всея Руси» Василий Иванович. Оба великих князя «с отцом своим с Симеоном митрополитом обыскаша еретиков и повелеша лихих смертною казнью казнити» (46).

«Агония московской ереси – страница истории последних лет правления Ивана III. Но в то время государь был далек от практического управления страной. Вся власть сосредоточивалась в руках княжича Василия, которому в конце 1503 года и завещал престол Иван III. Постепенно сходили со сцены все видные деятели последних десятилетий правления его отца. Вскоре после смерти Софьи Палеолог умерла в январе 1505 года в заточении Елена Волошанка, а в декабре – опальный архиепископ Геннадий. 27 октября 1505 года скончался и сам государь всея Руси Иван Васильевич» (34).

К.В. Базилевич писал в своей работе «Внешняя политика Русского централизованного государства»:

«Именно при Иване III постепенно наметилась та программа активной внешней политики, которая была окончательно завершена лишь к исходу XVIII века.

Ее можно свести к трем основным направлениям: борьба на восточных и южных рубежах с татарскими ханствами, образовавшимися в результате распадения Золотой Орды; борьба на западной границе с Литвой и Польшей с целью воссоединения всех земель Руси, и борьба на северо-западе против агрессивных действий Ливонского ордена и Швеции, которая постепенно переходит в борьбу за приобретение выходов к Балтийскому морю. Очередность и актуальность этих задач изменялись в зависимости от многих обстоятельств, но в целом они определяли общий характер внешней политики России на протяжении около трех столетий» (8).

Сохранилась Духовная грамота Ивана Васильевича III, датированная 1504 годом (полный текст приведен в нашем издании. – А.А.):

«А дети мои Юрьи с братьею дают сыну моему Василью с своих уделов в выходы Ординские, и в Крым, и в Астрахань, и в Казань, и во Царевичев городок, и в иные Цари и во Царевичи, которые будут у сына моего у Василья в земле, и в послы в Татарские, которые придут к Москве, и ко Твери, и к Новугороду к Нижнему, и к Ярославлю, и к Торусе, и к Рязани к Старой и к Перевитску, ко Княж Федоровскому жеребью Рязанского, и во все Татарские проторы в тысячу рублев сын мой Юрьи дает с своего удела со всего и с Кашина восемьдесят рублев и два рубля без гривны; а сын мой Дмитрий дает с своего удела со всего, и с Зубцова и с Опок пятьдесят рублев и восмь рублев с полтиною и семь денег; а сын мой Семен дает со всего удела своего шестьдесят рублев и пять рублев без десяти денег; а сын мой Андрей дает со всего удела со всего, и с Старицы, и с Холмских вотчины с Холму, и с Нового города, и с Олешни, и с Синие, и синых волостей с Тверских, что ему дано, сорок рублев с аполтиною и полчетверты денги; а сын мой Василей дает в туж тысячу рублев с Москвы и со всего Вселикого Княжения Московские земли, и со Твери и со всее Тверские земли, что ему дано, и с Рязани с Старые и с Перевитеска семь сот рублев и полосманадцата рубля и полтретьи денги; а Борисов сын братень Федор Колпи и с Буягорода тридцать рублев и полосма рубля».

Русские историки К.В. Базилевич и Л.В. Черепнин писали:

«При чтении духовной Ивана III остается общее впечатление, что составитель ее пытался уложить политическую действительность начала XVI века в те рамки, которые были намечены завещательными актами прежних московских князей. Составителю не удалось избежать противоречий при попытке сочетать новое со старыми традиционными формулами. Многое из того, что мы находим в духовной 1504 года видоизменяло привычный трафарет завещательных актов московских князей» (96). «Победа единодержавия сказалась в том, что нет в духовной Ивана III речи о разделе отчины по уделам; это не раздел наследия, а наделение членов великокняжеской семьи (дети Ивана III – Василий, Юрий, Дмитрий, Семен, Андрей, Елена, Феодосия, Евдокия – А.А.). Старое семейное право умерло, и выморочный удел целиком идет великому князю. Удельные князья теряют характер участников в княжой политической власти» (7).

Историк В.Д. Назаров писал: «Что оставалось за плечами уходящего государя? Итог его деяний можно определить через напрашивающееся сравнение. В середине 80-х годов началась перестройка всех крепостных сооружений Московского Кремля, его центральной части – государевой резиденции и ряда соборов, перепланировка всего центра города. Через три с небольшим года после смерти Ивана III его наследник въедет в новый дворец, но строительство в Кремле и вокруг него продлится еще не одно десятилетие. Что важно? Принципиально существенно, что главные цели и задачи стройки были определены при Иване III, при нем был выполнен основной объем работ. Точно так же обстоит дело с обществом и государством. И здесь еще многое в социальном и государственно-политическом устройстве страны осталось незавершенным. Многое тут закончат реформы середины XVI века. И тем не менее состоялось главное – был сделан решительный шаг в созидании единого централизованного Российского государства» (42).

Московское княжество сменялось Московским царством, царством сословий и приказов [Прим. 40].

Заключение

С врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой.

Никколо Макиавели

Вот оно, государство московское: нам – как велят, а с нами – как хотят!

Не знал Назарий, что честность бывшего новгородского тысяцкого никого и не заботила. От него требовалось холуйское служение московской власти. Не ведал Назарий, что московская законность покоится на силе и желании государя, что законы не применяются, а изобретаются когда надо и какие надо, что законность по-московски в этом-то и заключена, и ежели и применяются какие-то законоположения и устраиваются разбирательства, то только между своими и для своих, чтобы не передрались, не утопили один другого, что вернее всего тут поговорка, «Закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло», и что высший закон – власть государя, и только она безусловна, а что ему, Назарию, чтобы только уцелеть, нужно уметь толковать и вкривь и впрямь, применительно к случаю, не лезть вперед и уметь не иметь своего мнения.

Д. Балашов. Марфа-посадница

Все политики согласны, что ежели народ будет в достатке, то невозможно будет содержать его в границах его обязанностей. Они основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия государства, несравненно лучше воспитанные и более образованные, народ едва ли оставался бы верен порядку, который ему предписывают разум и законы, если бы он не был до некоторой степени сдерживаемый нуждою.

Его, народ, должно употребить ослам, которые приобыкши к вьюкам, портятся от долговременного покоя больше, нежели от работы, но чтоб та работа была в меру, и бремя оных животных равно было их силе.

Еще я знаю, что многие государи потеряли государства свои и подданных от того, что не содержали сил, нужных к своему охранению, боясь отяготить народ свой, а некоторые подданные впали в рабство к своим неприятелям тем, что желали много вольности у своего природного государя, – но есть некоторая мера, которой без погрешения преступить не можно.

Кардинал Ришелье

Действительно, ни в чем, ни в хорошем, ни в дурном, не знает середины русский человек.

Подлинное творится без насилия.

Ф. Шаляпин

Когда в 1462 году на престол вступил Иван III, Великое княжество Московское было сравнительно небольшим государством. Его территория ограничивалась примерно 430 000 квадратными километрами. К 30-м годам XVI века она выросла более чем в шесть раз, и Русь стала одним из крупнейших европейских государств. В единое Русское государство к началу XVI столетия были включены в основном все земли, населенные русским народом.

А.А. Зимин

Иван III создал великое Московское царство, а Иван IV заставил его содрогнуться. Когда же Иваны стали ивашками, Демиды – демитками, Офонасы – офоньками, как долго продолжались судороги, и хорошо или плохо то, что высший закон-это власть государя – у автора нет ответа.

Александр Андреев, декабрь 1999 года

Договорные грамоты Ивана Васильевича III

Печатается по изданию: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI веков. М, 1949.

Договорная грамота Великого князя Иоанна Васильевича с Можайским князем Михаилом Андреевичем: о бытии им, детям и братьям их в вечном союзе и дружбе; о незаключении ни с кем мира без общего согласия; о управлении всякому своими землями, как им так и по смерти детям их, по старым рубежам; о уступке Вышегорода с волостьми, Плесни и других волостей обратно Великому князю; о ведании Орды Великому князю, и о даче Можайскому князю для Ордынского выхода дани; о непокупке и незакладывании с обоих сторон во владении другого вотчин; о судах и расправах – за подписанием Московского митрополита Филиппа.

Писана около 1465 года.

Милостью Божьею и пречистые его Богоматери, и по благословению отца нашего Филиппа Митрополита всея Руси, и по нашей любви. На сем на всем, брате молодший князь Михайло Ондреевич, целуй ко мне крест к своему брату старейшему Великому князю Ивану Васильевичу: держати ти собе мене братом старейшим, и моего брата молодшого князя Юрья Васильевича держати ти собе братом же сиврейшим, а брата нашего князя Ондрея держати ти собе братом, и нашу меньшую братью князя Бориса и князя Ондрея держати ти собе братьею молодшою; а мне Великому князю держати ти собе братом молодшим. А мене ти Великого князя и мое Великое княженье держати честно и грозно, без обиды; а мне Великому князю и моему брату молодшему князю Юрью и князю Ондрею и меншой нашей братии тобе держати в братстве и в любви и во чти, без обиды. А хотети ти мне Великому князю, и моему брату молодшему князю Юрью и князю Ондрею, и меншой нашей братии добра везде и во всем и до живота; и быти ти со мною с Великим князем, и с моим братом молодшим с князем Юрьем и со князем Ондреем, и с меншою нашею братьею везде за один и до живота на всякого недруга, и твоим детем с моими детми; а мне Великому князю, и моему брату молодшему князю Юрью и князю Ондрею, и меншой нашей братии хотети добра тобе своему брату молодшему везде и во всем и до живота; и быти ми с тобою везде за один и до живота. А кто будет мне Великому князю, и моему брату молодшему князю Юрью и князю Ондрею, и меншой нашей братии друг, то и тобе друг; а кто будет мне Великому князю и моей братии молодшей недруг, то и тобе недруг. А не канчивати ти, не ссылатися ни с кем без моего веданья Великого князя; а мне Великому князю так же без тобя не канчивати, не ссылатися ни с кем. А с кем яз князь Великий буду в докончаньи, и мне и тобя с тем учинити в докончаньи; а с кем будешь ты в целованьи, и тобе к тому целованье сложити. А мне Великому князю тебя жаловати, и печаловатися тобою и твоею отчиною. А чем тобя благословил отец твой князь Ондрей Дмитриевич по душевной грамоте отца своего, деда твоего, а моего прадеда Великого князя Дмитрия Ивановича, в Москве, и Верею с волостьми и с отъезжими месты, и Белым Озером с волостьми, и что к нему потягло из старины по душевной грамоте отца твоего князя Ондрея Дмитриевича; и что промысл отца твоего и твой, и что себе примыслишь: того мне великому князю всего под тобой блюсти, ни обидети, ни вступатися, ни моему молодшему брату князю Юрью и князю Ондрею, и меншой нашой братии, ни моим детем под твоими детми. А жити ми с тобою в Москве по душевной грамоте деда твоего, а моего прадеда Великого князя Дмитрия Ивановича; а отчина ми твоя держати под тобою по душевной грамоте отца твоего князя Ондрея Дмитриевича, и блюсти и не обидети, ни вступатися, ни моему брату молодшому князю Юрью и князю Ондрею, и меншой нашей братии, ни моим детем под твоими детми. А чем мя благословил мой отец Великий князь Василий Васильевич в Москве, и Коломною с волостьми, и всем Великим княженьем, и что примысл отца моего Великого князя и мой, или что яз себе примыслил, или что даст Бог себе примыслю; и тобе подо мною Великого княженья не хотети, ни под моим сыном подо князем под Иваном, ни под моими детми, кого ми еще даст Бог; так же ти и под моею братьею молодшею под князем под Юрьем и подо князем под Ондреем и меншою братьей их уделов блюсти и не обидети, и не вступатися, ни твоим детем. А что тя был пожаловал отец мой князь Великии, да и яз княз Великии Вышегородом своею отчиною с волостьми и с путми и с селы, да Плеснью, опрочь Плесенского села и деревень того села, да Смоляными, да Сохною, да Зарадыльем, да Заремом, да Торусицкими бортники в отчину и в удел; и ты, мой брате, тое моее отчины отступися мне сам со всем тем, как тя был пожаловал отец мой князь Великии, да и яз князь Великии; и того ти, брате, подо мною всего блюсти, ни обидети, ни вступатися, ни под моим сыном под князем под Иваном, ни под моими детми, кого ми Бог даст, не подыскивати. А по грехом отоймет Бог мене Великого князя; и тобе под моими детми Великого княджения не хотети, ни твоим детем, и блюсти, ни обидети, ни вступатися; а отоймет бог тобе нашего брата молодшего; и мне Великому князю, и моему брату молодшему князю Юрью и князю Ондрею, и меншой нашей братии в твою отчину не вступатися, ни моим детем под твоими детми. А Орда знати и ведати мне Великому князю, а тобе Орды не знати; а имати ми у тебя выход по старым дефтерем, по крестному целованью; а коли яз князь Великии выхода в Орду не дам, и мне и тобя не взяти. А князей ти служебных с отчинами не принимати. А где мне Великому князю всести на конь самому, и тобе со мною пойти; а где ми тебя послати, и тобе пойти без ослушанья. А кто имеет жити твоих бояр и детей боярских и слуг в моей отчине в Великом княженье, и мне их блюсти как и своих; а кто имет жити моих бояр и детей боярских и слуг в твоей отчине, и тобе их блюсти как и своих. А кто которому князю служит, где бы ни жил, тому стем и ехати, которому служит; о городная осада, где кто живет, тому туто и сести, опрочь бояр введенных и путников. А бояром и детем боярским и слугам межи нас вольным воля. А сел ти в моей отчине в Великом княдженье не купити, ни закладней не держати; так же мне Великому князю в твоей отчине сел не купити, ни закладней не держати. А данному, положенному, холопу, робе от века суд; а татя, беглеца по исправе выдати; а заемному и поручному, и всему обидному межи нас суд без перевода; а судьям нашим третей волной. А на сем на всем, брате молодший князь Михайло Андреевич, целуй ко мне крест к своему брату старейшему Великому князю Ивану Васильевичу в правду, по любви, безо всякие хитрости.

На подлинной подписано: Смиренны Филипп Архиепископ всеа Руси.

К сей грамоте приложены две восковые печати.

На обороте грамоты написано: Докончалная княжа Михаилова, коли отдал Вышегород, ина у него взята, а новая ему дана, что он подо всею братью Великого князя в молодших.

Договорная взаимная грамота Великого князя Иоанна Васильевича и сына его Великого князя Ивана Ивановича, и братьев князя Андрея и князя Бориса Васильевичей и князя Михаила Андреевича с Великим князем Рязанским Иваном Васильевичем: о бытии им в дружбе и согласии; о незаключении с Польшею и Литвою мира против Великого князя, ни с детьми князя Можайского, Шемяки и Ярославичевым сыном, ни с царевичем Даньяром, которому с Рязанской земли ежегодно давать обыкновенную подать; о вспоможении князю Разанскому в случае нападения на него поляков и литовцев; о невладении Рязанскому князю Мещерскими, татарскими и мордовскими местами; о управлении всякому своими землями как им, так и по смерти их детям, по старым рубежам; о грабежах, судах, расправах, мытах и пошлинах – за подписанием Московского митрополита Геронтия.

Писана 9 июня 1483 года.

Божьею милостью и пречистые его Матери, и по благословению отца нашего Геронтия Митрополита всеа Руси. На сем на всем, брате молодший князь Великии Иван Васильевич, целуй ко мне крест к своему брату старейшему к Великому князю Ивану Васильевичу, и к моему сыну, к своему брату старейшему, к Великому князю Ивану, и к нашему брату молодшему ко князю Андрею Васильевичу, и к нашему брату молодшему ко князю Борису Васильевичу, и к меншему нашему брату ко князю к Василью: имети ти меня Великого князя себе братом старейшим, и моего сына Великого князя имети ти себе братом старейшим; а брата нашего молодшего князя Андрея имети ти его себе братом, а брата нашего молодшего князя Бориса, и меншего нашего брата князя Михаила и сына его князя Василья имети ти себе братьею молодшею. А добра ти нам хотети везде во всем, где бы то ни было; а что ты слаша о нашем добре или о лисе от христианина, иили от литвина или от иноверца, то ти нам поведати в правду без примышленья. А быти ти со мной с Великим князем и с моим сыном с Великим князем везде за один без хитрости; а нам Великим князем с тобою быти везде за один, и печаловатися тобою и твоею отчиною без хитрости; а где будешь хотя послал на наше лихо, тамо ти отослати. А с королем с Казимиром и с Великим князем Литовским, или кто иной будет князь Великии на литовской земле, не канчивати ти, не ссылатися с ним на наше лихо, ни в его ти ся имя с своею землею не дати; а от нас ти к Литовскому никоторыми делы не отступити, а быти ти с нами с Великими князьями на Литовского везде за один. Также ти, брате, и с нашими лиходеи со княжими с Ивановыми детми Можайского, и со княжими с Ивановыми детми Шемячича, и с Ярославича сыном не канчивати ти с ними, ни к собе их не примати, ни ссылатися с ними никоторою хитростию; а быти ти с ними на них везде за один. Также нам кто иный лиходей будет, а побежит из нашие земли в таою землю, и тебе и того не приимати к себе; а быти ти на него с нами с Великими князьями за один, также и на всякого нашего недруга быти ти с нами везде за один и на Татар. А учнет к тебе с чем присылати король и Великий князь литовский, и нам Великим князем пойти самим тобя боронити; а пошлет на себя своих воевод, и нам послати своих воевод тебя боронити, а кто тебя почнет обидети, а от кого ся сам не взможешь оборонити, и нам тобя от того боронити. А как даст Бог учнем имати любовь и докончание с королем и с Великим князем литовским, и нам тебя писати в своем докончанье, что еси с нами один человек; а тебе с ним не канчивати ни с иными ни с кем. А где пойдем вы Великие князи ратью на своего недруга, и тебе Великому князю Ивану самому пойти с нами без ослушанья; а где пошлем воевод своих, и тебе послати с нашими воеводами своих воевод в правду без хитрости. А с царевичем Даньяром, или кто будет иный царевич на том месте, не канчивати ти с ними, ни ссылатися на наше лихо; а жити ти с ними по нашему докончанью. А что шло царевичу Касыму и сыну его Даньяру царевичу с вашие земли при твоем деде при Великом князе Иване Федоровиче и при твоем отце при Великом князе Василие Ивановиче, и что царевичевым князем шло и их казначеем и даругам: а то тобе давати с своее земли царевичу Даньяру, или кто иной царевич будет на том месте, и их князем и княжим казначеем и даругам, по тем записем, как отец мой князь Велики Василий Васильевич за твоего отца за Великого князя Василья Ивановича кончал со царевичемы с Касымовы князьми с Кобяком с Айдаровым сыном, да с Исаком с Ахматовым сыном. А ясачных людей от царевича от Даньяра, или кто будет на том месте иной царевич, и от их князей тобе Великому князю ивану и твоим бояром и твоим людем не принимати. А которые люди вышли на Рязань от царевича и от его князей после живота деда своего Великого князя Ивана Федоровича бессермен, или мордвин, или мочяри, черные люди, которые ясак царевичу дают: и тобе Великому князю Ивану и твоим бояром тех людей отпустити добровольно на их места, где кто жил; а кто не похочет на свои места пойти, ино их всилу не вывести, а им царевичу давати его оброки и пошлины по их силе. А что давали те люди деду твоему Великому князю Ивану Федоровичу и отцу твоему Великому князю Василью Ивановичу; и ты свои пошлины емлешь, а цвревичу в то не вступатися: ни его князем. Также и опроче того, который царь или царевич будет у нас в нашей земле, не канчивати ти с ними, ни ссылатися на наше лихо; а учнут тебя чем обидети, и нам за тобя стояти и боронити. А отчины ти нашие Москвы и Коломны с волостми, и всего нашего Великого княженья под нами под Великими князьями не обидети, не вступатися, ни под нашими детми ни твоим детем никоторою хитростью; а нам Великим князьям твоей отчины Переяславля Рязанского и всех Переславских мест, что потягло к Переяславлю, не обидети, ни вступатися, ни нашим детем и под твоими детми никоторою хитростью. А межи нас роздел земле ниже Коломны по реце по Оце по Цну, от усть Цны вверх по Цне, что на Московской стороне, то к Москве; а что на Рязанской стороне, то к Рязани. А что Володимерское порубежье, а то по тому, как было при наших прадедах и дедах, при Великом князе Иване Даниловиче, и при Великом князе Семене Ивановиче, и при Великом князе Иване Ивановиче, и при Великом князе Дмитрии Ивановиче, и при Великом князе Василии Дмитриевиче, и при нашем отце при Великом князе Василии Васильевиче, и при твоем прадеде при Великом князе Иване Ярославиче, и при великом князе Иване Ивановиче, и при Великом князе Иване Александровиче, и при Великом князе Олеге Ивановиче, и при твоем прадеде при Великом князе Федоре Ольговиче, и при твоеи деде при Великом князе при Иване Федоровиче, и при твоем отце при Великом князе Василии Ивановиче. А что купля отца нашего Великого князя Василия Васильевича за рекою за Окою Тешилов и Венев и Растовец и иные места, и тем нашим землям с твоею землею рубеж от Оки с усть Смедвы наверхпо СМедве до усть Песоченки, а Песоченкою до верховья Песоченского, а от верховья Песоченки через лес прямо к Осетру к усть Кудесне, а Кудесною вверх до верховья, а от верховья Кудесны прямо вверх Табалом, а по Табалом на низ в Дон. И что перешло за тот рубеж тое купли отца нашего Великого князя Василия на твою сторону, инам Великим князем в то не вступатися, ни подъискивати, ни нашим детем под твоими детми никоторою хитростью; а что перешло твоей земли Великого князя Рязанские за тот рубеж на нашу сторону, и в то ся тебе у нас не вступати, ни подъискивати под нами под Великими князьми, ни под нашими детми ни твоим детем никоторою хитростью. А что за Доном твое Великого князя Иваново Романцево с уездом, и что к нему потягло, и нам Великим князем в то не вступатися; а тобе не вступатися в нашу отчину в Елец и в все Елецкие места, а Меча нам ведати вообще. А что Мещерские места, что будет покупил прадед твой князь Великии Олег Иванович, или прадед твой князь Великии Федор Ольгович, или дед твой князь Великии Иван Федорович, или отец твой Василий Иванович, ты или князь Велики Иван Васильевич, или ваши бояра: в те места тебе Великому князю Ивану Васильевичу не вступатися, ни твоим бояром, а знати ти свое серебро и твоим бояром; а земля по давному к Мещере, а порубежье Мещерским землям, как было при Великом князе Иване Ярославиче и при князе Александре Уковиче. А что прадед наш князь Великии Дмитрий Иванович поотимал места татарские и мордовские, и те места нам Великим князям, а тебе ся а них не вступати: а что будет отнял прадед твой князь Велики Олег Иванович татарские места и мордовские, ино то твое и есть, а нам Великим князьям в то не вступатися. А что наши князи Мещерские, которые живут в Мещере и у нас у Великих князей, и тобе их к себе не принимати; а побежет от нас, и тебе добывати их нам без хитрости, а добыв ти их нам выдати. А которой полон побежит из татар в наше землю в Великое княжение, опроче твоей земли полону: и тебе Великому князю Ивану тот полон велети отпущати в нашу землю добровольно со всем, с чем будут выбежали. А суд общий межи нас по преставленье отца нашего Великого князя Василия Васильевича: а которых дел не искали при нашем отце при Великом князе Василье Василевиче, пристава не было, за поруку не дано, тому погреб; а кто за порукою или за приставом, тому суд; а которые дела суженые или поле не кончалося, а то кончати. А нам Великим князем в суды вопчие не вступатися; а судьям нашим сести судити, целовав крест, что им судити в правду, а судити им по старине. А где ся учинить разбой и татба и наезд из твоее отчины на наших людей, и о том суда общего не ждати, отослати нам на то своих судей, да велети нам тому исправа учинити без перевода; а не даси исправы, или судьи твои судом переведут, и нам свое отняти, а то нам не в измену. А судьи наши общие о чем ся сопрут, и они себе берут трех князей наших земель; а на ком ищут, и тот судья себе берет из трех одного. А суженого не посужати; а суженое, положеное, заемное, поручное дати по исправе; а холопа, робу, поручника, должника, татя, разбойника, душегубца, порубежника по исправе выдати. А пошлин с беглеца с семьи два алтына, а с одинца алтын; а мытные держати старые пошлины, которые бывали при наших прадедах и дедах и при наших отцех, а новых нам мытов ип пошлин не замышляти. А мыта с воза и в городех денга, а с пешехода мыта нет; а тамги и всех пошлин от рубля алтын, а с лодьи с доски по алтыну, а с струга с набои два алтына, а без набои денга; а со князей Великих лодей пошлин нет. А вывода нам и рубежа не замышляти; а боярам и слугам межи нас волным воля. А на сем на всем, князь Великии Иван Васильевич, целуй ко мне крест к своему брату к старейшему к Великому князю Ивану Васильевичу, и к моему сыну, к своему брату старейшему, к Великому князю Ивану Ивану, и к нашему брату молодшему ко князю Андрею Васильевичу, и к нашему брату молодшему ко князю к Борису Васильевичу, и к меншему нашему брату ко князю Михаилу Андреевичу, и к его сыну ко князю к Василью, по любви, в правду без хитрости. А писана на Москве, лета девятьдесять первого, июня 9.

На подлинном подписано: Смирены Геронтий Митрополит всеа Руси.

К сей грамоте, вместе с другой такой же сшитой, привешены были на шелковых малиновых снурках три восковые печати; но за повреждением, изображения на оных видеть не можно.