Текст книги "Нескучная жизнь майора Чапаева"

Скатертью дорога

Уютно устроившись на затёртом водительском сидении «барсика» и почувствовав себя уже наполовину дома, я набрал номер Ксении. Нужно же было узнать, что случилось? Три дня назад приехали и уже уезжают. Не получилось с новой работой?

– Да, Андрей, привет! Здорово, что позвонил. Я как раз вечернюю тренировку закончила, – приветливо поздоровалась Ксения.

– А ты откуда узнала, что это я звоню? А! Ну да, я же сам… визитка. Здравствуйте, сударыня. Слушай, мне сегодня Евгения… – неуверенно начал я.

– Да, знаю! Я пока разминалась, эта подруга тиснула у меня из сумки телефон и в кафетерий убежала. Я потом увидела, что она тебе звонила. Что она там тебе наговорила? Вот липучка! Извини, Андрей, – начала оправдываться за дочку Ксения.

– Ничего страшного. Жаль, не было времени с ребёнком пообщаться. Она сказала, что вы завтра уезжаете. Правда, что ли? Что-то случилось? – стараясь говорить нейтрально-незаинтересованным голосом, спросил я.

– Ага, представляешь. Нужно один вопрос закрыть, про который я совершенно забыла. А тут позвонили. Короче, без моего личного присутствия вопрос не решается, – ответила Женькина мама.

– Понял. А вопрос секретный или. – как бы из вежливости спросил я.

– Да нет! Ничего такого… У меня в прошлом году мама умерла… квартира осталась. Я наследница.

– Всё понял. В наследство вступаешь. Нотариальные действия и всё такое.

– Ну да. А тут ещё знакомая позвонила, сказала, что на нашу квартиру покупатель есть, хорошие деньги даёт. А мы с Женькой сможем тогда в Москве или Химках хоть комнату купить, свой угол будет, – грустно вздохнула Ксения и, видно, прикрыв трубку, тихо сказала в сторону: – Да дам я тебе поговорить. Отойди, пожалуйста… Дальше! Дальше отойди.

Но, видно, ребёнок не сдавался, и через пару секунд я услышал Женьку:

– Андрюша, привет! Скорый поезд номер сто второй. С Ярославского вокзала в семь тридцать пять утра. Вагон шестой. Провожать приедешь?

– Привет, Жека! Всё понял, обязательно приеду, – бодрым голосом пообещал я, прикидывая, во сколько нужно вставать, чтобы успеть к семи тридцати пяти на Ярославский.

– Смотри не проспи… – кричал ребёнок, видно уже повиснув на маминой руке, отбирающей телефон.

– Андрей… это вовсе не обязательно, – смущённо ответила Ксения. – Это всё эта аферистка.

– Ксюша, я провожу. Жаль, что… Короче, до завтра, – как-то скомканно попрощался я и повернул ключ зажигания, одновременно отключая телефон.

* * *

Я не проспал. Своих дам я заметил ещё в начале перрона. А как не заметить два ярких жёлто-синих пятна на фоне пастельных тонов одежды отъезжающих? Знакомого чемодана в руках у Ксении я не увидел. Вместо него за спиной у девушки висел новенький синий рюкзак с красивым принтом Эйфелевой башни. Рядом, держась за её руку, иногда подпрыгивая и вытягивая шею, задом наперёд семенила Женька. В руках она держала мягкую игрушку – полосатого котёнка, мастью похожего на моего Боцмана.

Увидев вдруг меня, она моментально выдернула свою ручку из маминой руки и с криком:

– Пришёл! А я говорила… – помчалась мне навстречу.

Подбежав ко мне, она подпрыгнула и повисла на шее, по традиции долбанув козырьком своей бейсболки мне по переносице.

– А я говорила… Я говорила, что ты обязательно придёшь! Ты не грусти, мы ненадолго. Мама в Ярославле какие-то бумажки заберёт и назад. Ты даже соскучиться не успеешь! – уверяла меня Женька, доверчиво прижимаясь щёчкой к моему плечу.

– Привет, Чапаев! – услышал я сзади вопросы, произнесённые одним предложением. – Провожаешь или встречаешь? Твоя?

Я обернулся и неожиданно увидел… Свою бывшую жену, Ирку, я увидел. Вот кого! Она шла налегке, в руках был только букет цветов. Элегантная, ироничная, уверенная в себе… стерва. Извините, современная женщина.

– Привет, Чапаева! А ты, я смотрю, встречаешь? – крепко прижимая к себе Женьку, спросил я, игнорируя последний вопрос.

– Да, любимый муж приезжает, – подмигнув ребёнку, улыбнулась Ирка и, обгоняя нас, поспешила на встречу со своим украинским счастьем.

– Знакомая? – как бы, между прочим, поинтересовалась Женька.

– Да… старая, – ухмыльнулся я.

– Правильно! А мы с мамой – молодые! – неожиданно засмеялась Женька.

Наконец мы догнали Ксению. Она уже стояла возле нужного вагона и, открыв кармашек рюкзака, искала билеты.

– Ксюша, привет! – поздоровался я, ставя Женьку на асфальт перрона.

– Привет. А я смотрю, Андрей, ты без женского внимания не обходишься, – внимательно рассматривая содержимое кармана рюкзака, суровым голосом сказала Ксюша.

– Ма, билеты у тебя здесь, – сказала Женька и похлопала маму по карману на попе.

Как будто что-то вспомнив, Ксения тоже хлопнула себя по заднему карману джинсов и вытащила билеты.

– Это была старая Андрюшина знакомая. Старая-престарая! Она первая к нам пристала, – убедительно объяснила Женька, пытаясь меня реабилитировать.

– Ты так и не рассказала о новой работе. Как вы устроились-то? – попытался я перейти на другую тему разговора.

– Отлично всё. Живём в тренерской, но это пока. Скоро квартиру снимем в очень дорогом престижном районе с видом на Кремль. Будем по утрам Путину воздушные поцелуи посылать. Шучу! Набрала первую группу из семи тёток разных возрастов. Общее физо и основы женской самообороны. Последнее им нравится больше. Бабам вообще нравится бить мужчин. Хозяйка зала вроде довольна. Набирают ещё две группы, – доложила обстановку Ксения, – так что загрузка будет полная. Даже рекламу не давали.

– Рад, что у вас всё хорошо складывается. А когда назад планируете? – поинтересовался я.

– А как за квартиру деньги получим… Видишь, специально рюкзак с собой взяла, – усмехнулась Ксюша. – У нас одна проблемища. Да, Женька? В садик нас не берут. До школы же ещё целый год. Говорят, прописки нет… Тут намекнули, что денежку директрисе нужно занести… Квартиру мамкину продадим, вот тогда и занесём.

– А котёнок с нами не едет, – вдруг вошла в разговор с важным сообщением Женька. – Андрюша, ты её Боцману от меня передай. Пусть у него дочка будет. Он же взрослый кот. А взрослым нужны дочки, – мельком посмотрев на свою маму, сказал ребёнок и сунул мне в руку пушистую игрушку.

– Граждане пассажиры, через пять минут скорый поезд № 102 Москва-Ярославль отправляется. Проходим на свои места, уважаемые, – вдруг прямо над моим ухом мощным тренированным голосом крикнула проводница с малюсенькой пилоткой на большой голове. – Папаша, помогите дочке по ступенькам подняться!

«Это мне? Это я – папаша?» – почему-то рассмешила мысль. Ксюша дёрнула за руку Женьку, и они встали в хвост маленькой очереди. Вперёд попытался пролезть какой-то дядька с большой сумкой и потной лысиной, но, натолкнувшись на суровый взгляд «папаши», тонким голоском прокукарекал, обращаясь к Женьке:

– Держись за папочку, девочка…

Я неловко толкался сзади, стараясь уберечь своих девушек от пассажирских котомок, чемоданов, плеч, животов и задниц.

– Ксюша, ты позвони, я обязательно вас встречу, – сказал я прямо в рюкзак старшей девушки, поднимающейся по ступеням вагона.

– Необязательно, такси ещё никто не отменял, – чуть слышно, не оборачиваясь, произнесла Ксения.

– Скатертью дорожка, – как-то глупо сказал я вслед.

– Чего? – обернувшись, удивилась Женька.

– Перевожу, – скептично ухмыльнулась Ксения. – Нам с тобой счастливого пути пожелали.

Забравшись на вторую ступеньку и став со мной практически одного роста, Женька попыталась чмокнуть меня в щёку, потянув ко мне свои ручки и вытянув губы трубочкой, но злая мамаша потащила её в глубь вагона. Проводница поднялась на площадку тамбура последней. Она медленно осмотрела опустевший перрон, а потом остановила свой тяжёлый взгляд на моей персоне, наверное, представляя себе всякую ерунду. «Ну чего тебе… тётка?» – раздражённо подумал я. Состав дёрнулся, звякнув сцепками, и вагон медленно покатился. Но тут произошло то, чего не могла ожидать даже проводница. Неожиданно опустилось окно вагона (а они, вообще-то, должны опускаться), выпустив наружу выцветшую занавеску с логотипом РЖД, и из него показалась сияющая физиономия Женьки. Она радостно замахала мне обеими руками и громко-громко закричала:

– Папочка! Миленький! Ты смотри не женись, пока нас с мамой не будет!

Вслед за тут же исчезнувшим личиком ребёнка, показалось испуганно-растерянное лицо её мамы. Как-то неопределённо махнув в мою сторону, Ксюша тоже скрылась в недрах вагона № 6. Так широко рот я ещё ни разу не открывал. Через секунду все окна этого чёртового вагона № 6 скорого поезда № 102 направления Москва-Ярославль были облеплены сплющенными носами пассажиров, суровыми взглядами провожающих симпатичную одинокую мужскую фигуру, стоящую на перроне Ярославского вокзала. Самым презрительным был взгляд проводницы с малюсенькой пилоткой на огромной башке.

Выходя на площадь перед Ярославским вокзалом, я приметил у фонарного столба хорошо упитанное туловище мужчины, сиротливо переминающееся с ноги на ногу. В одной руке туловище держало большой букет цветов, а второй нежно поглаживало дорогой чемодан на колёсиках. «Знакомый букетик. А в чемодане, небось, сало, домашнюю колбасу и самогон с Украины прёт. Достояние. Вон как оглаживает», – подумал я. Чуть позже увидел и свою бывшую жену Ирину. Она стояла, элегантно изогнувшись, возле машины такси. Видно, сговаривалась по цене. Когда-то и со мной… торговалась до хрипоты по любому поводу. «Вот это любоф…» – усмехнувшись, позавидовал одинокий вольный мужчина, с удовольствием вздохнув полной грудью коктейль из воздуха, выхлопных газов и запахов вокзальных туалетов.

До самого Ярославля сердобольная проводница кормила Ксюшу и Женьку печеньем «Дорожное», конфетами с поездом на фантиках и поила сладким чаем. Бесплатно.

Бенефис Лейтенанта Лядовой

В кабинет своего отделения я вошёл последним. Пробки. Хотя кому я должен… Я ж начальник! Остановил свой взгляд на лейтенанте Лядовой. Я не знаю, что она там себе придумала, ощутив на своей персоне столь пристальное внимание непосредственного начальника, но, чуть помедлив, она всё же встала со своего кресла. Лядова была в форме. В форме офицера МВД России. Кто сказал, что форма идёт мужикам? Да вы на неё посмотрите! Идеально подогнанный китель, юбочка на два пальца выше загорелых коленок, чёрные туфли на среднем каблучке, а кроваво-красный шарф на шее. Как же красиво сочетался этот «светофорный» цвет с бронзовым оттенком кожи лейтенанта Лядовой при абсолютном минимуме косметики на уставном лице. Другой бы какой начальник поставил бы такого лейтенанта… в пример… А я…

– Значит, так, Лядова. Сегодня твоя форма в мои планы не входит. Немедленно переодеться. И впредь форму одежды согласовывать. У тебя будет особое задание. Это всё снять и надеть что-то неброское, но дорогое. Сколько времени нужно для переодевания? – нахмурив брови, нетерпеливо спросил я, посмотрев на часы.

– Двенадцать минут, шеф, – чётко ответила лейтенант Лядова, начиная расстёгивать верхние пуговицы кителя.

– Отставить, Лядова! Ты что? Ну не здесь же! – гаркнул я на лейтенанта. – Как это – двенадцать минут?

– У меня всё с собой. Мы вечером с подругой в клуб собрались, – лукаво улыбнувшись, ответила Лядова и, взяв из шкафа большой пакет, вышла из кабинета.

– И лицо нарисуй! – открыв дверь, крикнул я в коридор.

– Тогда полчаса, – послышалось в ответ из-за поворота коридора.

– Ай, Васильич, зачем остановил? Всего две пуговки оставалось для хорошего настроения, – сокрушённо запричитал Арамян.

– Так, парни. Сегодня придётся поработать. Эрнест, ты, как всегда, в «гнезде». Координируешь действия, осуществляешь связь, отвечаешь на все вопросы. После обеда работаешь с потерпевшей Сёминой… – излагал план на сегодняшний день я.

– Тут соображение одно есть, – с сомнением высказался Черных, протирая свои чёрные очки.

– Об этом потом. Парни, вы вдвоём в адреса. Ждём-с результатов по поиску таксиста на старой «вольво». Тут или действительно его рожи в нашей базе нет, либо Сажа нам специально его точный портрет не выдаёт. По этому супостату Корнев работает. Словесный портрет и фоторобот душегуба получите у Руфатыча. Я сегодня тесно пообщаюсь с товарищем Кубиняном. Сюда тащить не буду, поработаю на месте, так сказать. После общения отзвонюсь и дам наколку по этому ковбою с двумя пистолетами. Костик мне позарез как нужен. Чувствую, не простой это пассажир. Собираемся в «гнезде» в семнадцать. Вопросы? – уже выходя из кабинета, спросил я.

– Чапай, опять к ночи только домой попадём. У меня уже бунт намечается. Дела не срочные, давай порань – ше. – выразил общее мнение Чегевара.

– Да? Ладно… давайте в шестнадцать сорок пять. Через полчаса буду, все врассыпную, – решил пойти на временные уступки я и выбежал в коридор.

Дело у меня одно важное было. К Филу. То есть к нашему начальнику ОВД полковнику Жукову Филиппу Петровичу. В приёмной, уютно позвякивая ложечкой в чашке с чаем, о чём-то хорошем разговаривала по телефону секретарь начальника Клавдия Ивановна. Разговор был явно неслужебный, иначе о чём это хорошем в приёмной у полицейского начальника можно говорить?

– Здрасьте, Клавдия Иванна. У себя? – спросил я у немолодой женщины, девочкой когда-то сидевшей на коленках у самого Берии.

– Здравствуй, Андрюша. У себя. Только из главка приехал. Сейчас ему чаю понесу с сухариками, – приветливо ответила секретарь. – Задёргали с утра нашего касатика.

– Клавдия Ивановна, а давайте я Филиппу Петровичу чаёк отнесу. Прогнусь, так сказать, – попросил я.

– Что, очень надо? – поинтересовалась догадливая старушка.

– Очень! – выдохнул я. – Клавдия Ивановна, а не знаете, жена Жукова по-прежнему в Департаменте образования работает?

– Чего ж это я не знаю, Андрюша? Я тут и поставлена, чтобы всё знать о своём начальнике. Кто такой, сколько лет, женат или холостой, что ест, что пьёт, сколько ложек сахара… – начала загибать пальцы легендарная секретарша.

– Клавдия Ивановна, я про жену его спросил, – напомнил я.

– Ну, так я и говорю. Высокий пост Маша занимает, то есть Жукова Мария Ивановна. Она сейчас начальник окружного управления образования у нас. Большого ума женщина, я тебе скажу, Андрюша. Ну, на тебе чай с сухариками и иди, а то сейчас звонить будет, – подавая мне мельхиоровый разнос, напутствовала Клавдия Ивановна.

– Понял. Клавдия Ивановна, а заходить передом или задом? – принимая набор посуды, поинтересовался я.

– Ох, Андрюшка, прогибаться нужно было с лейтенантов. Теперь уж поздно, – улыбнулась мне Клавуся, как называли её «за глаза» все сотрудники отдела.

Не успел я принять на себя чужие обязанности, как на столе секретаря прогундосил селектор:

– Клавдия Ивановна… я же просил…

– Уже, Филипп Петрович. Пять секунд, – сказала в трубку секретарша и махнула мне рукой. – Вот что я говорила? Иди уже, Чапай, заболтал меня.

Я мягко толкнул коленкой дверь в кабинет начальника и, входя, поприветствовал:

– Здравия желаю, товарищ полковник. Вот, стажируюсь. Приобретаю, так сказать, смежную специальность.

– Ну, заходи, заходи. На ловца, как говорится, и зверь. Вот сюда ставь. А себе чего чашку не прихватил? Сейчас распоряжусь, – потянулся к селектору Фил.

– Нет, не нужно. У нас в отделении тоже с чая рабочий день начинается, – отказался от предложения я, садясь в кресло напротив Жукова.

– Рассказывай. Вчера домой уезжал, а у вас ещё в кабинетах свет горел. Уборщица жалуется, тормозите процесс, – хрустнув сухариком, сказал полковник.

– Так работаем, Филипп Петрович. Невпроворот работы… вы ж знаете…

– Да я не о том. Работы у нас всегда много будет. О стажёрке твоей речь. Как девка? Не кочевряжится? Толк-то будет? – перевёл меня на нужные рельсы разговора Фил.

– Притирается, товарищ полковник. О деловых качествах говорить рано, но старается. Вот недавно мебель в кабинете поменяла местами, окна вымыла, – улыбнулся я, понимая, к чему клонит полковник.

– Ты, Андрюш, сильно девку не ломай, очень не хочется обострять отношения с её батькой, – произнёс фразу Жуков, уж очень похожую на просьбу.

– Я очень постараюсь, Филипп Петрович. Да… у меня к вам просьба… не совсем обычная и личная… Супруга ваша Мария Ивановна по-прежнему в Департаменте образования трудится? – спросил я.

– Там. Проблемы какие-то? Что-то с Фёдором? – спросил Жуков.

– С Федькой всё нормально, он же в Суворовском. Девочку маленькую в садик не берут. Хороший такой ребёнок… Прописки нет, говорят. Но будет. Со временем, правда. Процесс этот не быстрый, сами знаете, а ребёнка оставить не с кем. В садике намекают… сами понимаете на, что. Но закон нарушать не хочется. Не могла бы Мария Ивановна помочь в этом вопросе? Она у вас женщина душевная и отзывчивая. А я со своей стороны… по гроб жизни, сами знаете… – выдал я, сам не ожидая от себя таких слов.

Жуков молча оторвал листок от календаря, вместе с ручкой положил передо мной и, как-то странно посмотрев, сказал:

– Пиши данные девочки. Кто, чего, откуда… родители…

Причём акцент сделал на слове «ро-ди-те-ли», зачем-то постучав пальцем по столу. Я взял ручку и по памяти написал: «Галкина Евгения Андреевна, 6 лет. Родители: мать-одиночка Галкина Ксения Владимировна, 25 лет, фитнес-тренер, временно проживает в г. Химки. Отца нет».

Прочитав записку, Жуков сурово посмотрел на меня и спросил:

– Значит, Андрей, говоришь, Евгения Андреевна? Нуну. Твоя?

– Не совсем. – ответил я дотошному Филу.

– Как это «не совсем», когда, понимаешь, Андреевна? – зашипел полкан, держа над головой, как знамя, листок календаря, исписанный с изнанки.

– Филипп Петрович, ну давайте я буду усыновлять всех детей из неполных семей с отчеством Андреич! Не просто всё, товарищ полковник. Разбираюсь я пока… разбираюсь, – попытался хоть как-то объяснить свою необычную просьбу я.

– В каком районе нужно место? – строго спросил на прощанье Фил.

– В нашем. По месту жительства, конечно, – зачем-то соврал я. – Марии Ивановне от меня привет большой, до сих пор помню её чебуреки, – не к месту вспомнил, как отмечали полувековой юбилей Фила у них на даче шесть лет назад.

* * *

– Вау! – хотелось сказать, как в американском фильме и окаменеть лицом. В нашем кабинете у зеркала стояла красотка и умелыми выверенными движениями доводила своё лицо до нужного, согласно установке, типажа. Это была стажёр Лядова. Лёгкое, небесного тона платье волнующе облегало её точёную спортивную фигурку. За своим рабочим столом сидел капитан Черных и чайной ложечкой тщательно размешивал воздух в пустом стакане. Его выразительный рот, обрамлённый двухдневной щетиной, был полуоткрыт, ноздри глубоко вдыхали запахи французской ривьеры, а в тёмных стёклах очков отчётливо читалась тоска по холостяцкой молодости.

– Ну… где-то так! – поставил я «четвёрочку» внешнему виду Лядовой.

– Андрей, вопросы у меня по Сёминой, – наконец отвлёкся от приятных созерцаний Черных. – Давай обсудим.

– Давай. В чём сомнения, товарищ Эрнесто? – спросил я и присел на край стола так, чтобы было видно лейтенанта Лядову в профиль.

– Я тут покопался в архивах, поискал аналогичные случаи, когда возникали конфликтные ситуации врачей-гинекологов со своими пациентками, и вот что получается. Довести до уголовной ответственности сексуально озабоченного доктора удалось всего в восемнадцати процентах случаев, – прочитал сноску у себя в блокноте Чегевара.

– Маловато будет, – пожал плечами я. – И что?

– Дальше слушай. Есть интересный момент. Были случаи, когда пациентки специально оговаривают своих гинекологов, обвиняя их в сексуальных домогательствах. Причины самые фантастические. Вплоть до того, что «не так» или «мало трогал». Правда, до суда такие обвинения доходили редко. Договаривались как-то… – продолжил Черных.

– Ну а что в нашем случае вам показалось не логичным? – негромко спросила Лядова.

– А вам не показалось её поведение странным? Лежала, понимаешь, до последнего момента… пока… – листая протокол допроса, ответил Черных.

– Эрнест Анатольевич, а вам не кажется, что в её состоянии странным кажется абсолютно всё? Я поначалу тоже как-то сомневалась… но она такую эмоцию нам тут выдала! Даже «убойщики» прибежали, – напомнила Лядова, впрочем не переставая говорить прямо в зеркало и что-то там себе подпудривать.

– Я тебя услышал, Эрнесто! – сказал я.

– А меня? – послышалось от зеркала.

– Лядова, занимайся делом. А ты по ходу допроса обязательно пощупай гражданку потерпевшую по поводу своих сомнений, – посоветовал я. – Хотя не думаю.

– Пощупаю, – усмехнулся Чегевара, – я тут подготовил пару вопросов, которые всё расставят на свои места.

– Я готова, Андрей Васильевич, – жизнерадостно оповестила присутствующих сотрудник МВД Лядова, сделав один оборот фуэте, отчего лёгкое платье превратилось в купол раскрывшегося запасного парашюта.

– Садись и слушай. Сомневаешься в памяти – записывай. Тебе нужно сегодня познакомиться с двумя ключевыми фигурами этого дела. Первая – Валентина Германовна Ларионова, пенсионерка, посредник между Котовым и Сёминой, а по-моему глубокому убеждению – сводница. Вот тебе вырезка из газеты, адрес, телефон. Гадание на картах, приворот, разворот, переворот и так далее. Людей дурит, короче, с их собственного согласия и, что самое интересное, за их собственные деньги. Тебе нужно убедить эту тётку, что ты – неудовлетворённая сексуально, богатая, избалованная родителями и деньгами дурочка. Что ты мечтаешь о мужчине зрелого возраста в белом халате. Поняла ход мыслей? Согласно объявлению, первый сеанс мадам Валентина проводит бесплатно.

– Мне кажется поняла… А когда это вы успели, Андрей Васильевич? – захлопала длинными ресничками Лядова.

– О, Светочка, достоинства Андрея Васильевича можно перечислять бесконечно. Опыт, брутальность, харизма, человеколюбие, человекознание… – начал было щёлкать клавишами калькулятора Чегевара.

– Стоп, Эрнесто! Дальше! Тебе предстоит познакомиться с непосредственным виновником торжества. Легковозбудимым сексуальным фантазёром господином Котовым Вениамином Всеволодовичем. Причём прямо у него в кабинете, – торжественным голосом уведомил я.

– Талончик на посещение гинеколога Котова В.В. на двенадцать сорок пять заказан. Получите в регистратуре, – кивнул головой товарищ Че.

– А вот хрен. Я к нему в кресло не сяду! – неожиданно топнула каблучком Светлана.

– Светлана Ивановна, я бы сам пошёл, да сама понимаешь… – попытался успокоить стажёра Черных.

– А никто вас туда и не подсаживает, – усмехнулся я. – Твоя задача – осмотреться. Время тебе для этого три-пять минут. Поговори с ним, попробуй разговорить на нужную нам тему, оцени по внешности и поведению. Послушай речь. Такие люди не совсем обычные. Это или психически больные, или… маньяки. Осмотри кабинет. Чего не хватает со слов Сёминой, что лишнее? Помнишь, что разбилось по ходу их борьбы? Кстати, во время приёма в кабинете будет присутствовать медсестра. Посмотри, как она с ним себя ведёт, – подсказывал я, наблюдая за реакцией девушки.

– Но самое главное! Самое главное – попробуй найти в кабинете микрокамеру или хотя бы место, где она могла бы стоять, – вступил в разговор Чегевара.

– Чего? Какую. – не сразу поняла Лядова.

– Света, замаскированный глазок камеры. Причём он должен находиться в таком месте, чтобы в ракурс съёмки входило это ваше кресло, – пояснил я.

– И ещё. Замаскирована она будет в районе стены, где расположено окно, чтобы свет правильно падал. Поняла? – спросил Чегевара.

– Ничего себе! Начинаю врубаться, – уже восторженно произнесла Светлана. – Так вы думаете, этот парень кино снимает? Слушайте, а может, он чей-то заказ выполняет?

– Вполне вероятно. Я ж и говорю, эти люди особенные. Для них не только процесс важен, но и документальное подтверждение. И не кому-то, а самому себе! Смотрит потом где-то в тёмном подвале. В полнолуние. – мрачно закончил я загробным голосом. – Хотя… может быть и исключение. Не удивлюсь, если приторговывает пикантными видосами.

– И не бойся. На обычном приёме он ничего с тобой делать не будет. Для этих целей он выбирает другое время, – успокоил, как мог, товарищ Че.

– Так. Лейтенант Лядова, приступайте к выполнению первого задания. Тебе нужно успеть к четырнадцати тридцати вернуться в «гнездо», так как в пятнадцать у нас по плану Сёмина. Ты же хочешь сложить все эти пазлы, – провожая Лядову до двери, предупредил я. – Мало ли с ней опять что-нибудь, а у тебя с потерпевшей контакт…

– Успею, всё в одном районе, – улыбнулась Лядова.

– Смотри папеньке своему не проболтайся, чем мы тут. – вполголоса предупредил я.

– Да под пытками… мой господин, – сделав глубокий реверанс, ответила Светлана и быстро зацокала каблучками по длинному коридору ОВД, на некоторое время парализовав перемещение личного состава из кабинета в кабинет.

Закрыв за Лядовой дверь, я тут же набрал Дроздова:

– Дрозд, привет. Где вы? Понял. В двенадцать сорок пять в районную поликлинику пойдёт на приём к гинекологу наша Лядова. Что значит: а вы при чём? А при том. На задании она. Да, к Котову этому идёт знакомиться. Подстрахуете, будьте рядом! Только, Ваня, на глаза Лядовой не попадайтесь. Пусть девочка почувствует себя в свободном полёте. И Алика попридержи за одно место.

* * *

Руфатыч по телефону виновато сообщил, что с Кубиняном до сих пор не общался. На звонки не отвечает, посланный в адрес участковый только что дверь в квартиру не выламывал. А по рабочему телефону какая-то злая тётка каждый раз сообщает противным картавым голосом, что Артур Самвелович в «Москинопрокате».

– Чапай, я честно хотел сегодня ехать. Мне и машину дали… не завелась, сволочь. Вон Билялетдинов на заднем дворе под ней с утра загорает. А общественным транспортом сам знаешь. Андрюш, а хочешь, я с тобой поеду? – предложил следак.

– Не хочу, Володя, даже не мечтай. Туда тебя отвези, потом сюда привези, «…останови, пирожок куплю.», «…ой, найди мне туалет.» Знаю я тебя. Сам поеду, у меня потом другие дела. Привет Билялетдинову! – махнул рукой я и, выставив на навигаторе кратчайший маршрут до кинотеатра «Протон», начал поиск пропажи.

* * *

Моя встреча с господином Кубиняном Артуром Самвеловичем состоялась, как и предполагалось, в кинотеатре «Протон», директором которого в свободное время от игры в карты на деньги он имел честь быть. Как карточный шулер смог стать руководителем культурного заведения? Дело в том, что сначала Артур закончил в солнечной Армении техникум культуры по специальности «режиссёр-актёр народных и самодеятельных театров». В карты играл, но в основном в «дурачка» и «очко» на щелбаны. Однако свободного времени было много, и Артурчик Кубинян (Кубик) совершенствовался. Есть ли разница между сельским клубом и столичным кинотеатром? Ах, оставьте. Именно в сельском клубе под Абовяном (замечательный город в Армении) Артур Самвелович и выиграл должность директора московского кинотеатра «Протон».

Кабинет директора культурного заведения был маленький, но «жирный». Красного дерева письменный стол, хрустальная люстра на весь потолок, шикарное кожаное кресло директора и уютный замшевый диванчик для посетителей придавали комнатке вид элитарного кабинета и подчёркивали статусность его хозяина. На диванчике лежали подушка и плед. Заработался товарищ.

Представлялся я по всей форме:

– Начальник отделения Новокузнецкого ОВД, старший…

– Господина Сажина мне очень жаль. Это не я, – почти спокойно сказал Кубинян, привстав со своего трона и промокнув лысину огромным клетчатым платком.

– Артур Самвелович, я, собственно, пришёл попросить у вас контрамарочку на вечерний сеанс, а вы мне про какого-то Сажина, – театрально развёл руки я, садясь на очень уютный диванчик.

– Товарищ полицейский, извините, не расслышал звания, у меня с этим Сажиным вторые сутки мозги кипят. Я уже сам хотел, а тут вы, как говорится, с доставкой на дом, – расстроенно пожаловался Кубинян.

– А я ждал вас, ждал… ждал, ждал, а потом решил сам прийти, – признался я и положил на его великолепный стол наручники. – Кубик, тебе статьи перечислять или ты УК РФ уже наизусть знаешь?

– Я настаиваю на явке с повинной, – вдруг торжественно объявил Артурчик, поправил галстук и встал из-за стола, вытянув вперёд руки.

Честно говоря, это меня немного удивило. Я бы даже сказал, не входило в мои планы на сегодня. Но, как говорится, клиент всегда прав! К тому же я понимал, что на нашей территории Артурчик так запоёт, что только успевай ноты переворачивать. Заковывать его я не стал. Чего раньше времени пугать билетёров?

– Извините, в горле пересохло. Будете? – спросил Кубик, доставая из стола пузатую бутылочку армянского коньяку и две рюмочки.

Голова хотела кивнуть самостоятельно, не спрашивая разрешения у мозга, но я укоризненно покачал головой и поторопил добровольно сдавшегося в плен, пряча браслеты в карман пиджака:

– Только тридцать граммов для общего тонуса. Паспорт не забудь.

* * *

Валентина Германовна Ларионова была личностью довольно известной в определённых кругах, связанных с бизнесом не совсем честным, но по своему увлекательным. Она гадала. Гадала на всём. На кофейной гуще, на гуще горохового супа, на свечах, на рассыпанных спичках, на брызгах из носа, на картах ТАРО, по состриженным ногтям трёх пальцев левой ноги и ещё много чему от безделья придуманному. Образование у неё было среднетехническое, и всю сознательную жизнь она проработала в ОТК технического отдела камвольного комбината. Но после выхода на пенсию Валентине Германовне стало скучно. Муж сбежал ещё десять лет назад, а дети, вырвавшись на свободу, разлетелись кто куда и обещали вернуться к маме только на её похороны. Вот она и решила свою жизнь разнообразить. Тем более что за её фантазии неплохо платили.

Именно с такими данными об этом человеке была ознакомлена лейтенант Лядова. Позвонив по указанному в объявлении телефону, сотрудник МВД выдала голосом растерянной дурочки:

– Здравствуйте, мадам Валентина. Я тут прочитала… гадание, предсказание судьбы, приворот. Мне всё это очень нужно. Срочно!

– Ну, я не знаю… у меня очень плотный график, барышня. Но если вам срочно и вы не стеснены, так сказать. – томным голосом начала мадам Валентина.

– Очень срочно! А тут написано, что первый сеанс бесплатно. Просто хотелось бы убедиться. А потом у нас с вами будет очень много работы, – «подвесила морковку» лейтенант полиции.

Никакого графика у мадам не было. Она уже третий день сидела без клиентов и откровенно скучала. А когда женщина скучает… она ест. Поэтому Валентина Германовна решила размотать свои липкие сети для очередной мухи… простите, клиентки. А заодно сесть на диету. Сделав трёхсекундную паузу, она глубоко вздохнула и произнесла:

– Моя доброта когда-нибудь меня. Записывайте адрес, милочка.