Текст книги "Пыха"

Александр Асмолов
Пыха

© Асмолов А.Г., 2020

* * *

События, имена и даты вымышлены, все возможные совпадения случайны.

Глава I

– Пыха, привет, – грубоватый мужской голос, слегка приукрашенный аудиосистемой в «Форде», был хорошо знаком сидящему за рулем Виктору.

– Привет, Серый.

– Ты далеко?

– На Можайском. Толкаюсь перед МКАД-ом.

– И без маски, небось?

– Обижаешь… Еще в перчатках, а педальки топчу бахилами.

– Смелый портняжка, – ехидно съязвил знакомый голос, – дашь поносить?

– Так ты до дыр затрешь, знаю я тебя, – тут же подхватил привычную с детства перепалку Витька, – что хотел-то?

– Шмат звонил… – неожиданно произнес звонящий.

– О, как!

– Ну, да. Нижайше просил передать тебе, что хочет угостить чашкой кофе.

– Да, ладно…

– Причем на моей заправке… Тебе же по пути.

– А по што сей «друг» названный сам не позвонил?

– Сие мне не ведомо, – в тон ему прокомментировал голос из динамиков. – Жаль не моя смена, а то бы и я полюбопытствовал.

– Серега, ты не разыгрываешь?

– Ты за дорогой смотри, а то начнешь по перилам обгонять, когда услышишь главное.

– Дык, я в маске, не узнают, – усмехнулся Витек. – Выкладывай, не томи.

– Шмат изволил тонко намекнуть… Ну, чтобы ты не передумал… Что он с радостью готов заправить твою синюю машинку… Полный бак…

– Пока я буду вкушать «кашерный кофий»?

– Не подавись только, – огрызнулся голос из динамиков.

– Серый, ты серьезно?

– Абсолютно… – не прощаясь, он оборвал разговор.

В салоне «Форда» вновь зазвучала музыка, прерванная звонком, но она была как-то не к месту, и Виктор ее выключил. Поток машин медленно продвигался к кольцевой развязке, непривычно загруженной после двухмесячной самоизоляции. В это время имеющие пропуска, нагло гоняли по пустым улицам столицы, а теперь им приходилось делиться. Сидевшие дома, соскучились по дорогам и радостно вырвались в город. Но их не ждали. Общество все больше делилось на тех, кому дозволено, и остальных.

Впрочем, эти мысли уступили воспоминаниям, вдруг нахлынувшим на водителя, после разговора с Сергеем. Они не встречались с Пасхи, бывшей в этом году где-то в середине апреля, а сегодня уже начало июля.

Уже семь лет школьные друзья – Витька Королев, Серега Копылов и Олег Корнеев – собирались на Пасху вместе. После смерти Ольги, жены Олега… Ее машину всмятку сплющило между двумя фурами на съезде под мост. Нелепая жуткая смерть. С тех пор так и повелось, встречались не в конкретную дату, а на Пасху.

Олег как-то объяснил им это свое желание некой традицией. Мол мы, русские, переняли Пасху у иудеев. У них она называется Песах, что в переводе звучит «пройти мимо». Якобы в каком-то священном писании сказано, что Господь перед бегством иудеев из Египта наказал Моисею пометить все двери тех, кто истинно верил в него. Для этого им нужно было зарезать ягненка и его кровью измазать входную дверь. Тогда одна из десяти казней египетских минует жителей отмеченного дома… Теперь Олег специально моет свою дверь на Пасху и ждет, что за ним тоже придут. До сих пор тоскует по Ольге, встреченной им в институте.

В школе все трое были тайно влюблены в свою одноклассницу с голубыми глазищами, излучавших доброту и свет. Светка выбрала самого сильного и добродушного из них. Здоровяк Серега женился на ней лет десять назад и теперь растил двух похожих на него крепеньких пацанов. Витька назло всем связал свою жизнь с Натальей. Они долго маялись, то ссорились, то мирились, но все же разбежались. Хорошо, детей не завели.

Такоказалось, что у Витьки Королева никого кроме Сереги Копылова и Олега Корнеева в друзьях не осталось. Их в школе дразнили: «ко-ко-ко», по первым буквам фамилий. Поначалу все трое кидались с кулаками на обидчиков, но потом привыкли, да и прозвище перестало казаться обидным. Так и прикипело к ним намертво.

Все трое были очень разными. Возможно, если бы не Светка, так бы и разошлись своими путями по жизни, но со временем даже мысль о том казалась им странной. Юношеская дружба постепенно переросла в мужскую, редкую для современников, однако себе они солгать не могли. Причиной была Светка.

Для одноклассников троица была заядлыми фотолюбителями. Они росли в девяностые, когда родители были озабоченны только добычей пропитания, и ребята гуляли сами по себе. В ту пору еще оставались очаги совместного труда и воспитания граждан, но огонь там стремительно угасал. В Домах Культуры, Молодежи и Технического Творчества появлялись кооперативы, ларьки и различные конторы. Народ выживал, что-то перепродавая или переделывая. Островком среди этого дикого предпринимательства оставался фотокружок «Объектив». Возглавлял его Игорь Семенович Бронштейн, отец Мишки по кличке Шмат.

Это прозвище юный Бронштейн получил за свою принципиальную позицию – иметь свой шмат с любой затеи. Мишка тоже был их одноклассником, но оказался очень предприимчивым мальчиком. Шмат всегда мог выручить деньгами. Но. Только при клятвенном обещании «вернуть долг со шматом». А деньги пацанам порой были очень нужны – купить в одном месте подешевле и продать в другом «с наваром». Они забывали о школе, шныряя по улицам в поисках выгодной сделки, осваивая нехитрую науку перепродажи во время острого дефицита. Силовое прикрытие обеспечивал Серый, быстрые ноги – Витек, а калькулятором был Олег.

Мало кто из прохожих мог заподозрить в подростках курьеров, доставлявших уличным торговцам нехитрый товар от сигарет до колбасной нарезки в вакуумной упаковке. Почему-то все это добро миновало прилавки государственных магазинов и втридорога продавалось с рук на улице. Впрочем, тогда уже никто не спрашивал откуда, всех интересовал только один вопрос – сколько.

Свое место в этой пищевой цепочке устраивало и пацанов. «Ко-ко-ко» не смотрели далеко, они жили здесь и сейчас, а особенности столичных улиц давали существенные преимущества перед провинциальными сверстниками. Поначалу родители сопротивлялись появлению в холодильнике батона колбасы или пачки масла, но потом притихли. Троица еще умудрялась доставать себе фотоматериалы и реактивы.

Почерпнув первичные знания в фото-кружке, они сами проявляли пленку, печатали фотографии по ночам, даже увлеклись цветными слайдами. Занятие было не из дешевых, но это только подогревало интерес. Родители видели, что откуда-то у школьников появлялись деньги, но о криминале речи не было, а уж о наркотиках и подавно. Дети сами находили себе занятие и не отвлекали взрослых от поиска хлеба насущного.

Однажды у троицы разгорелся конфликт с конкурирующей компанией подростков за бойкое место перед светофором на проспекте Мира. Там они за копеечку протирали ветровые стекла автомобилей, ожидающих зеленый свет, предлагали водителям воду, чипсы или какую-нибудь мелочь вроде зажигалки, батарейки или переходника для силовых розеток.

Как полагается у настоящих пацанов, они «забили стрелку» чтобы «перетереть эту тему». Силы были явно неравны тем более, что разговор должен был состояться в незнакомом парке после десяти вечера. Все вооружались, как могли, но лучше всех подготовился Витек. Он выпросил у деда довоенную вспышку с большой дугообразной лампой в отражателе с глубокую тарелку, которая питалась от килограммовой сухой батареи в 300 вольт. В массивной рукоятке вспышки находился солидный конденсатор, накапливающий энергию для мощного импульса, «поджигающего» лампу. Ее ведущее число было неизвестно, но мощности хватало, чтобы снимать ночью с дерева толпу, ожидающую фейерверк на 9 мая.

Вспышка аккуратно упаковывалась в холщовую сумку с широким ремнем и носилась через плечо, как противогаз. Армейской сухой батареи хватало на пару секунд перезарядки конденсатора. Способ использования был прост – нажми кнопку на рукоятке и лучше прикрой глаза.

Когда переговоры зашли в тупик и Серый принял боевую стойку, чтобы честно пасть в бою, но не отступить перед напиравшими клином врагами. Почуяв момент, Витек резко выпрыгнул вперед и, словно из кобуры, рванул свое оружие. Вспышка смотрела на противника огромным глазом посеребренного отражателя, словно ствол дальнобойного орудия. Впотьмах это не произвело ни на кого никакого впечатления. Но фотолюбитель, зажмурившись, нажал заветную кнопку, держа лампу обеими руками. Ослепляющая вспышка были совершенно неожиданна, а вслед за мягким «пыхающим» звуком лампы раздались перепуганные вопли врагов. Толпа была обескуражена и потеряла ориентацию. Прошло пару секунд, и последовал новый «выстрел». Яркие вспышки в темноте парка косили врагов, словно из пулемета. Эффект неизвестного оружия оказался поразительным, враг был рассеян в окрестностях. Троица победоносно покинула поле боя с гордо развивающимися знаменами.

Так Витька Королев был коронован Пыхой.

Потом эта история долго обсуждалась во дворе, школе и кружке фотолюбителей «Объектив». Оказалось, что в умелых руках даже старенькая техника дедов может стать сокрушительным оружием. Впрочем, постепенно и это стало историей, а сверстникам казалось, что Пыха всегда назвался именно так. Фотокружок вернулся к обсуждению методов съемки, кадров и характеристик различных аппаратов, хотя особого разнообразия не было. У счастливчиков был старенький «ФЭД», «Смена», «Зоркий» или «Любитель».

Только Шмат был владельцем «Зенит-автомат» со специально под него выпущенным набором оптики с креплением байонет под резьбу М42. Это были модели «Гелиос» и «Зенитар». Особую зависть у всех членов фотокружка вызывал длиннофокусный «Юпитер-37а». Он не только давал возможность делать потрясающие снимки на расстоянии, но и был просто красавцем. Позолоченное покрытие линз переливалось на солнце разноцветными бликами, да и сам объектив весил с полкило.

Однажды Витьке удалось выпросить у своего деда Коли его драгоценную «Лейку» и похвастаться ею на занятиях «Объектива». О, это был триумф! Даже Игорь Семеныч цокал языком и увивался около своего ученика, предлагая продать аппарат. Но это была семейная реликвия Королевых. Дед Николай дошел до Берлина в 45-м и в доказательство этого выменял у какого-то немца «Лейку» на большую банку американской тушенки.

Аппарат был не новый, и дед иногда разбирал его, чтобы почистить или что-то проверить. Это было для Витьки захватывающим зрелищем. Дед убирал все со стола и расставлял на нем пару десятков блюдечек и плошек. Вывинчивая из корпуса аппарата крепежные винтики размером чуть больше часовых, он раскладывал их в блюдечки с разным рисунком, чтобы запомнить порядок.

Память его уже подводила, но оказалось, что у внука она наоборот – феноменальная. Малец с первого раза запоминал не только последовательность сложной разборки аппарата, но и мог сам его собрать. Правда, под строгим контролем деда. Тонкие пальцы ловко держали малюсенькие детальки без пинцета, а часовые отвертки просто играючи мелькали в руках. Дед не мог нарадоваться на подрастающую смену, но случилась беда. Однажды троица «ко-ко-ко» прогорела на рискованной торговой операции и была должна Шмату такую сумму, что Витька боялся произнести родителям вслух свою треть. Он поделился бедой с дедом. Тот помнил о заманчивых предложениях Игоря Семеныча и, покачав головой, отнес Бронштейну свою ненаглядную «Лейку». Тот пообещал все уладить, и родители узнали о судьбе немецкой камеры слишком поздно. Впрочем, вскоре Игоря Семеныча стал называть Изей Самуиловичем, и Бронштейны укатили из «немытой» России на историческую родину.

Спустя лет пятнадцать Шмат вернулся в гордом одиночестве.

Глава II

Увлеченный воспоминаниями, Пыха и не заметил, как его «Форд» вкатился на чистенькую бензозаправку, украшенную гирляндами красных и желтых надувных шаров с фирменной эмблемой в виде открытой ракушки морского гребешка. Кто бы мог предположить двадцать лет назад, что в России откроют 300 таких АЗС нефтяной компании из Великобритании! А теперь уже никто не удивляется, увидев на буржуйской заправке негра в белых перчатках и красном комбинезоне с желтой эмблемой в виде ракушки.

«Форд» остановился около одной из шести заправочных стоек с «пистолетами» под солидной белой крышей. Чуть поодаль была автомойка и несколько боксов для мелкого ремонта. Посетителям предлагали зайти в магазинчик и кафе на несколько миниатюрных столиков, чтобы оплатить услугу и отдохнуть пока их машины обслуживались.

Серега Копылов работал здесь дежурным автомехаником, и мог оказать помощь железному коню школьных друзей по минимальной ставке. Да и кофе здесь готовили отличный, не экономя на хорошей воде и зернах. На барной стойке стоял автомат для выпечки плюшек из полуфабрикатов, и сладкий дух свежих хрустящих круассанов соблазнял посетителей после долгих часов, проведенных за рулем. Цены здесь были немаленькие, по причине приобщения к «миру прекрасного», поэтому Пыха заворачивал сюда крайне редко, хотя и проезжал мимо.

Поставив одинокий «Форд» на заправку, Виктор зашел в кафе, чтобы оплатить. Внутри было почти пусто. Двое парней сидели за столиком в центе зала у большого экрана, на котором шла трансляция какого-то футбольного матча, а в уголке была картинка с видом автомойки. Очевидно, это их машину приводили в порядок после загородной поездки.

– Красавица, – улыбнулся Витек девушке за кофемашиной, – а не заглядывал ли к вам толстенький мужчинка моего возраста в кепке вместо прически?

– Да, минут пять, как ушел, – улыбнулась она в ответ.

– Не намекал, что вернется?

Она лишь пожала плечиками, поправив воротничок фирменной блузки.

– Мне полный бак «девяносто пятого» на четвертой колонке и чашку эспрессо.

Витек положил две купюры перед кассиром и подождал, когда кофемашина радостно фыркнет, сообщая, что кофе готов.

– Вон за тем столиком у окна сидел, – вспомнила девушка, окинув свои владения зорким взглядом.

Посетитель с чашечкой в руках медленно прошел к столику, где, судя по словам официантки, недавно сидел похожий на Шмата мужичок в кепке. Глядя на свой «Форд», жадно наполняющий свою ненасытную утробу, Виктор подумал, с чего это вдруг скупердяй так расщедрился, а потом передумал. Почему не позвонил сам, ведь вычислил его положение по SIM-ке в «Форде». Отговорка о разряженном аккумуляторе в сотовом на Королева не действовала, он знал, что Шмат всегда таскает с собой пару дорогих коммуникаторов. Что-то тут было не так.

– Полный бак, – прервала его размышления девушка в фирменном костюмчике «Шелл», поставив блюдечко с чеком и сдачей на столик перед клиентом.

– Спасибо, красавица, – мило улыбнулся ей Виктор, – сдачи не нужно. Кофе у вас отличный. Можно мне еще такой же?

Он положил поверх принесенного чека еще одну купюру и ключи от своей синей машинки.

– Ваш парень может подогнать моего коня сюда на стоянку, чтобы там никому не мешал?

Девушка кивнула и удалилась, забрав ключи и деньги, а на Королева вновь навалились воспоминания.

Когда, Шмат неожиданно вернулся в Москву из земли обетованной, то его трудно было узнать. Просто лысый колобок в кепке прикатился. Особо с ним никто из троицы фотолюбителей не общался, но Шмат то и дело наведывался сам. Правда, его быстро отшил Серега, возмущенный тем, что Шмат стал постоянно намекать на то, что хорошо бы «старому товарищу» дать скидку на бензин, а Олег едва не подрался с ним за наглые высказывания по истории Руси. Хотя этот хитрец, почуяв, что могут дать в морду, тут же менял тактику, заискивая и раскаиваясь.

Разве что он устроил Пыху в хорошую мастерскую современной фототехники с весьма солидной оплатой. Правда, тоже не просто так – он то и дело звонил с просьбой что-то починить, переделать, а то и просто объяснить, как работает. За эти услуги подгонял «личных клиентов», которым нужно было что-то срочно отремонтировать за отдельное вознаграждение. Это были хорошие деньги, а найти работу Королеву было непросто. Резюме с его образованием и опытом выглядело весьма бледно, предлагали только пойти в грузчики или курьеры.

Подтвердить или развивать свою уникальную зрительную память до какой-то профессии не получалось. На рынке труда в современной России нужны рядовые исполнители чужих идей, настройщики или ремонтники произведенного где-то за пределами страны. Даже среди, казалось бы, успешных программистов самым популярным являются создание курсов по освоению чужих систем и языков программирования, адаптация чужих пакетов программного обеспечения для управления торговыми предприятиями или базами данных. Банковское ПО в основном адаптируется, Греф для СБ закупает только программные пакеты Майкрософт, а ведь во многих странах госкомпаниям запрещено использовать продукты Майкрософт, потому что Бил Гейтс не открывает коды программ, и что они еще делают помимо заявленных функций достоверно известно только производителю. В магазинах нет отечественных флэшек и мышек, сотовых и планшетов, рабочих станций и серверов. Только мелкосерийная сборка из чужих комплектующих.

– Ваша машина, уважаемый, – прервал воспоминания Виктора голос заправщика в желто-красном комбинезоне. Он положил на столик ключи от «Форда» и явно ждал вознаграждения.

– Скажи, любезный, – рядом с ключами легла купюра, – не припомнишь, заправлялся ли в течение часа мужичок моего возраста лысый, но в кепке?

– Заправлялся, – недовольно буркнул парень, глядя на деньги.

– Он был один в машине? – рядом легла еще купюра.

– Один. Вот тут сидел. Ждал. Позвонил и убежал.

– Быстро?

– Быстро.

– Спасибо, любезный.

Заправщик быстро спрятал деньги в карман комбинезона и удалился. Витек мельком глянул по направлению спины только что стоявшего у столика служащего и улыбнулся. Тот прекрасно знал, где в зале расположены камеры видеонаблюдения, и прикрывал собой от них взятые с клиента деньги.

Так мог поступить и Шмат, чьи уловки Пыха запоминал с первого раза. Левая рука гостя, скрытая от камер, едва заметным движением скользнула под столик, и тут же пальцы коснулись постороннего предмета на гладкой поверхности. Это была привычка Шмата, приклеивать жевательную резинку на подоконник в школе. Он всегда садился у окна и все уроки жевал со скучающим пренебрежительным видом. В начале девяностых американская жевательная резинка была самым доступным символом свободы у подростков.

Стараясь как можно спокойнее допить кофе и выйти на стоянку машин, Пыха сдерживал себя, чтобы не кинуться разглядывать предмет, приклеенный снизу к столешнице. Он придавил еще не засохшую жевательную резинку к ладони и придерживал мизинцем. Уверенности, что это было именно то послание Шмата, ради которого хитрец затеял всю странную комбинацию, было невелико. Жвачку мог приклеить к столу кто угодно. Но интуиции твердила, что догадка верна, и от этого сердце часто застучало, как у птицы, попавшей в чью-то ладонь.

Время растягивалось для Витьки, как в школьные годы, когда он торопил звонок в коридоре, чтобы миновать вызов к доске. В такие мгновения Пыха видел плавные движения окружающих, словно в замедленном кино. Причем и сам словно протискивался в тягучем, клейком воздухе, который прилипал к рукам и ногам, удерживая насильно в тянувшейся, как жевательная резинка секунде. Наконец, двигатель «Форда» спокойно заурчал, включился кондиционер, но по спине прокатилась капелька пота. Летняя рубашка с коротким рукавом прилипла к спине, но Королев выдержал минуту, чтобы не сорваться с места. А так хотелось вдавить педаль «газа» в пол, и рвануть с места, чтобы жалобно взвизгнули шины. Выскочить на шоссе и посмотреть, наконец, ради чего все это «шпионское» действо разыграл с ним Шмат.

Через пару минут «Форд» остановился на стоянке супермаркета, и в своей открытой ладони Пыха увидел миниатюрную карту памяти micro SD на 128 гигабайт. Жевательная резинка была предусмотрительно приклеена на пластик корпуса и не касалась золоченых контактов. Стало понятно, что Шмат все продумал, хотя и явно спешил куда-то. Впрочем, возможно, что и бежал от кого-то.

Похоже, хитрец вляпался в серьезную историю, и решил какой-то козырь в рискованной игре доверить Королеву. Доверить не банковской ячейке, ни умнице Олегу, ни Серому, чьи кулаки не раз выручали всех из их школы. Впрочем, с первых дней возвращения Шмата в Москву они с Олегом почти не общались из-за постоянных споров, готовых перерасти в мордобой. Корень, как прозвали Олега Корнеева еще в детстве, стал замкнут после гибели Ольги и ударился в ведическое язычество. Во всех бедах современной России он винил пришлых – немцев, иудеев, поляков, прибалтов и хохлов.

Да и с Серым Шмат успел поступить по-хамски. Пару лет назад он заявился к нему домой и выпросил на вечер камеру, утверждая, что своя не работает, а у него съемка свадьбы. Добрая душа не устояла. Оказалось, что Серега забыл вытащить свою флэшку из фотоаппарата, а на ней был удачный кадр – тень мужчины с букетом, ожидающего встречи. Снимок случайный, но очень удачный. Когда кадр под названием «Ожидание встречи» за подписью Бронштейна появился на престижном фото-сайте 500px.com, а соответствующий файл исчез с флэшки Серого, Шмат прятался на съемных квартирах, пока гнев праведный не утих.

Интересно, какие слова Бронштейн младший нашел, чтобы уговорить Серого передать послание ему, Витьке, было непонятно и интересно, но еще любопытнее было узнать цель этой многоходовки. Шмат ничего просто так не делал.