Текст книги "Пыха"

Глава IX

Припозднившиеся посиделки с постаревшей хозяйкой старого сруба в Лучинино, которая казалась приезжим москвичам ровесницей почерневшего от времени дома, затянулись. Олег перелистывал семейные альбомы, спрашивая о людях, изображенных на фотографиях – кто кому кем приходится, кем работал да с кем растил детей. Баба Вера подолгу рассказывала, вдаваясь в такие детали, которые кроме нее и вспомнить уже было некому. Однако для Пыхи многое было понятно с первого взгляда, и он явно скучал, то и дело поглядывая на шикарного рыжего кота, дремавшего на расшитом половичке. Фотограф не понимал, как люди не могут увидеть очевидного. Потом попросил Олега показать, где ноутбук и пошел «побродить по интернету».

Виктора задело то, что он до сегодняшнего дня совершенно ничего не знал и фактах, связанных с ФРС и явно неслучайных пожарах, о которых Корень так эмоционально рассказывал. Не было сомнений, что это тема, да и другие, связанные с историей России, Олег давно изучает.

Надо же, а с виду технарь, вечно пропадающий в своей лаборатории, которого калачом не заманишь на встречу школьных друзей или рыбалку. После нелепой смерти Ольги, Пыха осознанно никогда не затевал серьезных разговоров с Корнеевым, зная, что все сведется к Ольге. Таким был его школьный товарищ, и с этим нужно было считаться.

Королев включил ноутбук и по привычке пробежался по новостным лентам социальных сетей, высказываний разных блогеров, просмотрел ряд свежих публикаций популярных политологов. Странно, это уже вошло в привычку, заменяющую общение со знакомыми и реальными людьми. Одна из полезных особенностей такого время препровождения состояла в том, что неинтересное интервью или нудное высказывание любого собеседника можно было легко прервать на полуслове без того, чтобы придумывать какие-то причины, соответствующие приличиям. Просто щелкнул кнопочной и человек на экране исчез, и при желании уже никогда там не появится.

Взгляд Королева скользнул по иконкам в уголке и горящей лампадке. Ему подумалось, что в такой глухой деревушке, наверное, вполне нормально общаться с богом или молиться на иконы. Судя по хозяйке, она так и делает, хоть кому-то доверяя свои горести и надежды. Впрочем, Пыха почувствовал себя в этом похожим на бабу Веру. Он тоже часто погружался в свой мир фотографий. С головой. Правда, ему для этого не нужно было хранить реальные изображения, все его персонажи всегда были рядом. Хотя он вдруг понял, как это в полумраке комнаты общаться с кем-то на иконе, едва освещенной лампадкой.

– Только не трогай иконы, – услышал фотограф за спиной шепот вошедшего Олега, – бабка жуть, как не любит, если кто хоть чуть-чуть что-то сдвинет. Даже случайно зацепив. Это табу.

– Понимаю… – отчего-то сочувственно вздохнул Пыха. – А ты не приобщился?

– Когда-то пробовал, даже книги читал, вернее штудировал… Не мое. Во мне сидит дотошная сущность, которая, увидев нестыковки или вранье, отвергает все целиком.

– Например.

– Да хоть взять распятие Христа, – было слышно, как Корень сел на кровать у стены. – Казалось бы, самый известный эпизод, описанный во всех версиях Евангелия. Сколько книг и картин написано на эту тему, фильмы сняты, даже рок-опера есть.

– И что же там не так? – заинтересовался Витек, вызывая из своей бездонной памяти соответствующие картины великих мастеров.

– Не буду рассуждать, что описанным в книгах способом, римляне не распинали на кресте. Гвозди не забивали в ладони. Но это незначительные детали. Когда копнул, у меня сложилось впечатление, что авторы различных версий этой казни не знали самых простых вещей, из-за которых многое должно быть иначе.

– Ну, не тяни, – повернулся к товарищу Пыха.

– Христос въехал в городские ворота Иерусалима на осле, и его приветствовали радостными возгласами «Осанна!». Мне стало интересно, что это означает? Чему народ радовался, даже ликовал?

– Ну, приветствие…

– Поначалу и я так думал. И в наше время молодежь с флажками выстраивают вдоль дороги, по которой проедет кортеж важного гостя. Да и мы тоже что-то там выкрикивали, если помнишь, но восторга не было и быть не могло. Все поздние описания вхождения Иисуса в Иерусалим были написаны на греческом, потому и разные значения при переводах восклицания «Осанна». Ведь Иисус говорил только на арамейском, хотя в то время Иудея была двуязычна. Большинство евреев забыло свой родной древнееврейский и говорило на арамейском, как языке всех стран, покоренных когда-то в прошлом Вавилоном. Кроме того, некоторые торговцы знали и греческий, но пренебрегали им в общении с соплеменниками, считая его языком захватчиков и наречием, на котором говорили в так же ненавистной им Самарии, присоединенной римлянами к покоренной Сирии.

– И как же правильно перевести?

– Дело в том, что Иисус воспринимался, как пророк. Он говорил о том, что Иудеей должны править потомки рода Давидова, а не римляне или фарисеи. Поэтому толпа и кричала «Спаси нас!». Согласно известному всем с детства пророчеству, они кидала под ноги нового пророка пальмовые листья. Христос был для всех спасителем. Так и называют его в современных текстах. Только вот от кого он должен спасать – другой вопрос.

– От кого же? – не унимался Пыха.

– От фарисеев – религиозной бюрократии, ставших аналогом правящей партии в Иудее, захватившей власть, убрав с пути правоверных, которые по канонам иудейской церкви могли править, и никто другой. Сегодня фарисей имя нарицательное, понимаемое нами, как лицемер. Тогда же это была элита, прослойка между римлянами и простым народом. Фарисеи считали себя знатоками религиозных законов, что позволяло им вели себя нагло. Они были подобны революционерам, попирающим вековые традиции… Потому простой народ и просил пророка Иисуса спасти их. Чудеса и проповеди Мессии сделали свое дело, ему поверили и за ним пошли, что называется на дело.

– Какое дело? – не разобрался Королев.

– Свергнуть фарисеев и провозгласить нового иудейского царя. Короче, осуществить переворот, как это сделали иудеи в России 25 октября 1917 года. Ведь пока Спаситель проповедовал на периферии, его никто не трогал. Такие пророки в то время появлялись и исчезали периодически. Когда же Иисус повел народ в пустыню, проповедовал там и обещал заветное спасение, его стали называть Иешуа, что в переводе с египетского на арамейский звучит как Иешуа. Именно так назвал спасителя Булгаков в своем замечательном романе.

– Погоди, а Мессия, это кто?

– Мессия – воплощение Яхве, единственного бога евреев. Согласно Торе, у евреев один бог, и никакого другого быть не может. Однажды Мессия явится в Иудее вместе с войском ангелов на облаках и покарает всех неправедных. После чего и наступит царствие божие. Ну, в понимании христиан – рай земной.

– Поэтому так ликовал народ? – догадался Пыха.

– Конечно! Вот-вот случится обещанное безграничное и бесконечное неземное счастье. И случится, как обещано, на Пасху или, как они говорят, – Песах, праздник великого Исхода иудеев из египетского плена. И, согласно писанию, Мессия въедет в Иерусалим на осле… Тут все совпало. Думаю, Иешуа сопровождали вооруженные сторонники, потому что, несмотря на обязательную вооруженную охрану в храме, он начал смело громить лавки, изгоняя торговцев и менял. Буза в Песах!

– Почему буза, – удивился Королев.

– Десятки тысяч паломников стремились праздновать Пасху в Иерусалиме. Принести в жертву ягненка на жертвеннике, чтобы потом зажарить и съесть в кругу семьи. Традиция… Потому желающих купить себе ягненка или поменять деньги для этого было много. Буза затевалась немалая, но что-то пошло не так…

– Спаситель был не один?

– А ты бы пошел на Смольный в одиночку? Это только Шварценеггеру под силу. Если будешь внимательно читать Евангелие от Луки, то тебя тоже удивит фраза Спасителя «Продайте одежду свою и купите мечи». Однако, я думаю, что все они сильно надеялись на подмогу в виде воинства небесного на облаках. Когда же воинство не появилось, революционеры разбежались, а Иешуа был арестован… Хотя это очень схематично. Ведь Пасха у иудеев празднуется неделю, но праздничные дни только первый и последний.

– И?

– В первый выходной день Мессия въехал на осле в Иерусалим, разогнал менял и торгашей, которые трудились чтобы все желающие могли принести ягнят в жертву Яхве, а мотом приготовить праздничный стол. Малоимущим, кстати, позволялось вместо ягненка приносить в жертву голубя.

– Ну…

– Нарушителя порядка в храме должны были бы арестовать немедленно и предать суду, дабы другим неповадно было. Тут и римлян незачем вызывать. Побили камнями и дело с концом, но этого не произошло. Более того, Иешуа с учениками потом пять дней проповедует в Иерусалиму, и никто бузотера не трогает. В ночь на седьмой день, когда все праведники должны сидеть в кругу семьи за праздничным столом, Спаситель остается только с апостолами и устраивают весьма скромную Тайную вечерю… Где все, кто кричал «Осанна» и не дал многочисленным стражникам, обеспечивающим порядок на самый большой праздник в Первом храме всех иудеев арестовать погромщика и предать суду?

Теперь этой армии рядом нет. Бузотер в окружении дюжины последних сподвижников. Но и тут он уже уверен, что его предадут и говорит о том открыто. Все авторы Евангелие умалчивают об этом кардинальном изменении отношения огромной толпы к Спасителю. Более того, под утро этот же народ с мечами и копьями окружает Иисуса в Гефсиманском саду и не противится его аресту зачем-то вызванными римлянами. Фарисеи срочно собирают на суд Первосвященника и ближайшее окружение. И все это праздничной ночью!

– Ну?

– Вот представь, в самый разгар великого праздника Исхода евреев из Египта, когда вся семья в сборе за праздничным столом, им докладывают, что смутьян, выдающий себя за нового царя Иудеи, пойман. Что мешает подержать его под арестом римлян, у которых нет традиции праздновать Песах? Почему нельзя ждать до утра? Верующим надо соблюдать вековые традиции и вкушать жертвенного ягненка, или бежать на заседание суда? Неделю ничего не предпринимали, а тут до утра подождать не могут. Странно. Ведь собрать верхушку, правящую страной не просто. В моем понимании это аналогично попытке собрать наш Верховный совет в полночь 31 декабря, под бой курантов. Если нужно было подождать, пока прокуратор приедет из своей резиденции, могли бы смутьяна подержать несколько дней в темнице. Впрочем, на этом странности не заканчиваются.

Олег вопросительно глянул на слушателя, но тот пожал плечами, не зная, что и возразить. Тогда спикер продолжил.

– Будет интересно, внимательно почитай первоисточники, и удивишься, что в ту ночь судили двух Иисусов. Один Мессия, а другой по прозвищу Варавва, а точнее – Бар-Авва, что можно перевести, как Сын Отца, который признался в убийстве. Его-то и помиловал прокуратор, а не призывающего к любви и всепрощению Иешуа. Тут я ничего не понимаю. Пришлось читать и разбираться.

Оказывается, Храм в Иерусалиме был не только религиозным центром, но и машинкой для зарабатывания и хранения денег. Не случайно на его территории была сокровищница. Да и сама территория Храма это несколько футбольных полей. Откуда деньги спросишь? Секрет прост – монополия. Только там можно приносить жертвы, и нигде более. Это платное удовольствие. Есть еще всякие сборы – войти в город, ступить в Храм… Тора запрещает изображения человека, а на римских монетах профили императоров. Тут менялы и нужны, иначе храмовые сборщики таких денег не возьмут. Где деньги, там охрана, ведь грабежи не выдумка современных гопников.

Покопался и нашел, что у левитов был специальный батальон охраны сокровищницы. Наследственный причем. Да и сам Храм в Иерусалиме – огромная крепость со многими постройками, высоченными стенами и десятком ворот. Значит есть посты, дозоры, караулы… Это еще одна служба постоянной охраны из представителей другого колена Израилевна. На большой праздник наверняка усиление охраны было, поскольку пришлый люд был разный, бузу затевать самое удобное время.

Не забывай, что при большом скоплении народа всегда были карманники, жулики всех мастей и, конечно же, антисанитария. Тут и рынок, и фастфуд, и скотобойня и благовония в лавочках. Братва из Рима тоже хотела свой кусок от этого пирога, так что с охраной в дни Пасхи в Храме все было в порядке.

– Не понимаю, к чему ты клонишь? – Навряд ли Иешуа мог спокойно громить менял и швырять их монеты на пол, как показывают в некоторых фильмах. Тут что-то не так. В Храме власть принадлежит первосвященнику, и он был заинтересован, чтобы стройные ряды менял быстро обслуживали стройные шеренги паломников. Кого же тогда изгнал Иисус? Оказывается – хананеев.

Оказалось, опять подвел перевод с арамейского. Хананеи это или заезжие торговцы, или чужаки. Думаю, что в данном контексте нужно было бы перевести, как иноверцы…

– Почему? – удивился Пыха.

– Потому что только при римлянах в Храм было разрешено входить всем язычникам. Демократия, понимаете ли! Рим очень терпимо относился к чужим вероисповеданиям, и никогда не принуждал завоеванные страны молиться своим богам. А иудеи не принимали такого оскорбления своей святыне, но вынуждены были покориться воли более сильного.

– И что это меняет?

– Хитрый перевод давно стал оружием в руках иудеев. Толмачи всегда были евреями и тихо делали свое дело, веками переписывая историю. Иешуа не был беззащитной овечкой, он пришел, чтобы стать царем иудейским. Не скрываясь, говорил о том прямым текстом. Фарисеи использовали его порыв чтобы очистить Храм от иноверцев, а когда он начал проповедовать на ступенях Храма о втором шаге – изгнании неправедных и пришлых, его убрали. Иешуа был врагом первосвященника и прокуратора, потому помиловали убийцу, а не Спасителя.

– Сейчас ты скажешь, – понял его мысль Пыха, – если стать на эту точку зрения, то все становится на свои места…

– Все, у меня батарейка села, – не стал полемизировать Олег. – Будьдругом, монитор разверни в сторону, а то в глаза светит.

В комнате стало тихо, как, впрочем, во всем доме и на всей улице. Лишь вдалеке иногда подавала голос какая-то дворняга.

Пыха устроился за ноутбуком, так, чтобы никому не мешать, и стал искать информацию о странном пожаре на Нахимовском проспекте в ночь на 31 января 2015 года. Хотя это было дело пятилетней давности, публикации сохранились. Одни осторожно высказывали предположения о причине, другие утверждали, что все подстроено, ссылаясь на чьи-то авторитетные заявления и даже неоспоримые документы. Королев не пытался их анализировать, он искал фотографии.

Сам пожар никто не зафиксировал, а почерневшие обвалившиеся стены Виктора не интересовали. Портреты бывшего директора сгоревшей библиотеки института вызывали неприязнь, он с таким человеком просто не захотел бы общаться. Королев уже было хотел бросить это неприятное занятие, как столкнулся с фотографией, заинтересовавшей его.

Ниже большой вывески с официальным названием «Библиотека Института научной информации по общественным наукам РАН» была скромная табличка с перечнем организаций, арендующих небольшие площади у библиотеки. В принципе, подобный подход к заработку некоторых государственных структур был в столице известен. Мотивируя свое желание сдать часть помещений в центре Москвы, тем, что бюджет их не балует, администраторы некоторых центров и НИИ зарабатывали средства, чтобы платить своим научным кадрам, которые из-за низкой зарплаты потихоньку расползались на более хлебные места.

Еще несколько шагов привели Пыху к удивительному результату. Некий «Центр по изучению проблем европейской безопасности», числящийся в арендаторах у ИНИОН, Королев откуда-то знал. Через пару секунд в его сознании всплыл кадр, который его просила подправить одна знакомая. Точнее, это была подруга Наташки, бывшей супруги. Ее командировали сделать пару снимков на какую-то конференцию, где она поснимала, но не сразу заметила, что докладчик получился в весьма неприглядном ракурсе. Дама у микрофона словно собиралась чихнуть. Это выглядит забавно, но снимки нужно завтра сдавать в редакцию, а тут такой конфуз.

Пыха не смог устоять перед натиском двух активных женщин и просидел полночи, исправляя в Фотошопе огрехи съемки. Он помнил все исходные кадры, которыми его снабдила подруга жены и обведенное в кружочек название доклада, очень похожее на название журнала, в котором статья должна публиковаться. Витьку стоило немалых усилий вспомнить точно все названия и фамилию докладчика, но это того стоило.

В журнале «Европейская безопасность: события, оценки, прогнозы» некая В. Даровская из «Центра по изучению проблем европейской безопасности» опубликовала статью «Россия и НАТО: проблема восприятия». В публикациях о пожаре ИНИОН был снимок директора Поварова и его заместителя по научной работе. В. Даровскую Королев узнал, хотя была разница лет в десять, очки, другая прическа, костюм… Именно эту даму он приводил в божеский вид на неудачном фото знакомой. Причем, под докладом стояла подпись директора Центра. Стало быть, ушлая Даровская, как замдиректора сдавала в аренду площади ИНИОН некоему Центру, где была директором.

Интуиция подсказывала, что тут есть что-то еще, и Пыха стал искать информацию в сети. Вскоре отыскалась более интересная вещь. В далеком 1998 году Центр, возглавляемый Даровской, назывался «Центр документации НАТО по вопросам европейской безопасности», и лишь через пару лет был переименован, получив более нейтральное имя, под которым и существовал все пятнадцать лет до пожара.

Все бы ничего, но в сети отыскалось свадебное фото девяностых годов, на котором молодая пара счастливо улыбается в объектив. Чета Даровских. Вероника Шарова и Артур Даровский сочетались законным браком. Вероника еще молода, но узнаваема, а вот жених…

Его лицо Пыха заметил на видеозаписи в ресторане «Парус». Он был одним из собеседников капитана в отгороженном диванчиками уголке, за накрытым столом… Тесен мир… Значит, капитан приехал в Россию в период самоизоляции чтобы встретиться с Артуром? Судя по жестам, тот уже принял достаточную дозу горячительного, чтобы позволить себе говорить с капитаном на повышенных тонах, но Витек безошибочно определил, кто там главный.

Возможно, и визит, как сказал Олег, сладкой парочки к нему домой, явился следствием желания неизвестного влиятельного лица во что бы-то ни стало сохранить в тайне не только приезда капитана, но и его встречи с Артуром. Мадам Даровская на банкете замечена не была.

Едва эта уверенность сформировалась в сознании Королева, он понял, что заработал сегодня спокойный сон в тишине.

Глава X

– Завтрак проспишь, – кто-то бесцеремонно толкнул фотографа в плечо. – Баба Вера человек занятой, на ней все хозяйство, да еще дачники за молоком придут. Так что, если не хочешь завтракать в обед, подъем.

И действительно, запах чего-то очень вкусного проникал в комнату, где спали гости. Солнце уже поднялось, но для Пыхи было еще очень рано. Преодолевая желание повернуться на другой бок и продолжить смотреть свои сны, он что-то пробормотал и стал одеваться.

Рукомойник и полотенца ждали москвичей во дворе. Тут уже расхаживали куры, занятые важной работой, в ветвях яблонь чирикали какие-то птички. Было тихо. Только запах чего-то вкусного будоражил воображение. Без лишних слов хозяйка разложила что-то по тарелкам и сама села во главе стола. Молодые люди поспешили присоединиться. Королев и припомнить не мог, когда он вот так завтракал, едва умывшись, на свежем воздухе, в тишине.

Полкруга домашней колбаски, зажаренной с лучком, собранными ими вчера рыжиками и яичницей, показались Витьке верхом блаженства. Обычно у него была чашка растворимого кофе и какой-нибудь бутерброд, а тут…

– Деревенские пацаны уже на рыбалку пошли, – строго глянув на них, спокойно произнесла баба Вера. – Поспешайте и вы на речку. Олежек, не забыл, где удочки? Ну и славно, а у меня дела. Чайник на плите, потом посуду сполоснете, да в шкаф поставите… Ну, у меня без церемоний.

Хозяйка быстро встала и скрылась за домом, где простирался огромный огород, упиравшийся в сочный луг, тянувшийся до бережка местной речки.

– Слушай, – не отрываясь от тарелки, спросил Пыха, – а ты вернешься сюда?

– Понравилось? – вопросом на вопрос ответил Корень, – Тут с утра надо впрягаться. Не до интернета будет. Я как-то попробовал недельку так пожить – копать, косить, чинить, рубить, заготавливать… Нелегкий хлеб.

– Зато душевно… – Королев хотел откинуться по привычке на спинку кресла и сладко потянуться, и едва удержался на табуретке.

Оба рассмеялись, понимая, что одно дело погостить, а другое дело, как сказала баба Вера, «без церемоний».

– Ладно, собираемся, – Олег вспомнил, что он отчасти хозяин. – Давно карасей ловил?

– Давно…

– Тогда – кто меньше поймает, весь день моет посуду.

– Меньше на вес или по штукам?

– По штукам.

Минут десять они потратили, чтобы накопать немного червей в огороде, а еще через пять уже закинули удочки по разные стороны небольшого мостка, еще не прогретого летним солнцем. Речная гладь Знаменки незаметно скользила мимо, едва покачивая отражение редких облаков, когда Пыха пробовал кончиками пальцев ноги, не нагрелась ли уже вода. Задрав голову, посмотрел на стрижей, виртуозно рассекающих голубое небо над ними.

– Для меня в детстве, – задумчиво произнес Олег, – лето всегда начиналось после прилета стрижей. Жаль, в Москве их почти не видно.

– Ты так и не сказал, – почти прошептал Королев, чтобы не вспугнуть желанного карася, – те жучки, что ты нашел у Серого, были одинаковые?

– Разные. И модели, и отпечатки.

– То есть, против нас две команды?

– Пока две… – успокоил его Олег.

Они немного помолчали, но Королева просто подмывало любопытство.

– А как попали в твой рюкзачокте шприцы и ампулы?

– Когда денег совсем не было, мыс Серегой приторговывали дурью. Тебя не брали, чтобы не проколоться. Втом бизнесе нельзя что-то забыть или перепутать. Голову оторвут.

– Ну, да. Я же фотограф.

– Ты будешь смеяться, но Серый так и сказал…

– А ты с ним уже связался? Там все нормально?

– Порядок. Разведка свое дело знает.

– Как узнал?

– Он на сайте фотку собачки выставил. Значит, все путем.

– Условный сигнал?

– Да, у этих ребят свой язык. Ну, и мы кое-что переняли.

– Играют в шпионов?

– Еще как! Деньги серьезные. Ты даже не представляешь какие.

Витек вытащил леску. Наживка на крючке так и осталась нетронутой.

– Крючок чуть повыше подтяни к поплавку, – улыбнулся соперник, – и поплюй, а то удачи не будет… Что-то накопал ночью?

– Похоже, нашел мужика, к которому наш капитан приезжал.

Пыха замялся, не зная, как объяснить свою догадку, но все-таки рассказал.

– Из многих предположений, – задумчиво продолжил его мысль Олег, – об истинной причине пожара в той библиотеке, мне ближе версия о так называемых золотых сертификатах. Они на предъявителя. Поэтому за ними охотились с того момента, когда они появились на свет. Скорее всего, оригиналы все-таки дошли до Николая II, а вот, поделил ли он их между представителями императорской семьи, или придержал у себя – вопрос.

Есть версия, что часть сертификатов была передана на хранение Григорию Распутину. В день его убийства в доме Юсуповых, на квартире ошельмованного прессой старца был серьезный обыск. Пишут, что ничего не нашли… После расстрела царской семьи в Екатеринбурге, тоже не нашли. Информации о том, нашел ли их Дзержинский или Свердлов, тоже нет. Хранились ли эти сертификаты среди секретных документов в сгоревшей библиотеке ИНИОН? Думаю, что нет. Если они там и были, то пожар должен был бы уничтожить следы кражи. И тогда, называющей себя законной наследницей Николая II, в России делать нечего. Однако Мария Владимировна с сыном пока трутся около власть предержащих.

– А эта Мария Владимировна на самом деле наследница?

– Нет. На сколько я помню, после революции 1917 года Главой Дома Романовых в эмиграции был двоюродный брат Николая II Кирилл Владимирович, внук императора Александра II. Однако, он подпортил царскую кровь, поскольку женился против воли Николая II на разведенной, неправославной и собственной двоюродной сестре, отчего впал в немилость. Вдобавок после революции 1917 года отказался от всех прав на Российский Престол.

– Как же его признали Главой Дома Романовых? – удивился Пыха.

– Я в детали не вникал. Помню только, что якобы в последний момент Николай II его простил и неприемлемый брак благословил. Так что после его смерти этого отступника титул перешел к его сыну Владимиру Кирилловичу. Тот вообще был связан с Гитлером, будучи в родстве с Гогенцоллернами – ветвью Германского Императора. Один из тех отпрысков – офицер «люфтваффе» Луи Фердинанд – воевал против СССР в годы Второй Мировой войны, другой был личным помощником Розенберга в Третьем Рейхе.

– Скандал в благородном семействе?

– Ну, Романовы так не считают. Хотя в 1945 Владимир Кириллович бежал из сдавшейся союзником Германии, но ни одна Европейская страна не захотела принять правнука Александра II, запятнавшего себя связями с нацистами. Кроме франкистской Испании. Впрочем, у Владимира Кирилловича детей не было, поэтому можно утверждать, что на этом династия прервалась.

– Как же Мария Владимировна?

– Согласно действующему порядку о престолонаследии, титул Главы Дома Романовых по нисходящей передается только лицам мужского пола. Так что она самовыдвиженка. Таких самозванцев было предостаточно.

– Помнится была дочь Анастасия, – вскинулся Королев.

– Была, но тест ДНК в честных руках аргумент сильный.

– Кому же достанется царское золото?

– Скорее всего Ротшильды, оседлавшие ФРС, никогда его не выпустят из своих рук. Да и проценты за век набежали гораздо больше первоначального вклада.

– Ты хочешь сказать, что это сто раз по 4 % годовых!

– Тише, – усмехнулся Олег, – всю рыбу распугаешь. Хотя одну я, кажется, все же поймал.

– Значит, капитан приехал не зря?

– Вопрос – зачем он приехал? Если говорить о документах, подтверждающих вклад России в ФРС почти пятидесяти тонн золота, то теперь это более четырехсот процентов. Плюс проценты на проценты на хранящих эти суммы банковских счетах. Деньги огромные. Однако, нужно будет пройти судебные тяжбы в соответствующих Европейских и прочих судах. На мой взгляд, Ротшильды этих денег никогда не отдадут. Хотя можно поторговаться с ними о цене за комплект документов.

– Думаешь эта «наследница» или потомок капитана именно за ними посланы к нам?

– Вероятнее всего, уставные документы ФРС еще в России, и за ними Ротшильды снарядили Марию Владимировну, снабжая деньгами. Она же при Ельцине появилась. Не знаю, целовал ли Борис Николаевич ей ручку, но принял, что называется, «ко двору». Скромно присвоившая себе титул Великой Княгини, взяла под патронаж множество общественных, медицинских и, так называемых, патриотических организаций, которым все равно от кого брать деньги. Да и при Путине глава Императорского Дома не сидит без дела, лет семь назад ей передали в шефство сторожевой корабль «Ярослав Мудрый».

– Думаешь, – повернулся к сопернику по рыбалке Пыха, – ее готовят в преемники?

– Одно время вопрос возрождения монархии в России активно обсуждался. Впрочем, наши олигархи иногда пользовались именами Романовых, но, получив желаемое, отстранялись. Думаю, сейчас вопрос явно в деньгах. Раз княжна топчется у нас, то и документы о ведущей роли в организации ФРС и 88 % ее уставного капитала еще в России.

– Тогда тайный визит потомка моего капитана в, так называемую, пандемию связан с возможностью скрывать маской лицо?

– Похоже. Ведь если ты разглядел в нем сходство с Великим Князем Николаем Константиновичем, то это могли сделать и другие, более посвященные в тайны «Мадридского двора».

– У нас двор не хуже, – улыбнулся Королев.

– Тогда можно экстраполировать твое предположение, что разговор на повышенных тонах потомка капитана и мужа этой…

Олег щелкнул пальцами, кинув взгляд, просящий поддержки, на своего школьного товарища.

– Даровская, – быстро нашелся Витек и уточнил. – Артур Даровский.

– Был торгом… Могу предположить, что подвыпивший Артурчик стал менять правила игры, увеличивая цену.

– Цену за что?

– За оказанную услугу. – Олег оживился, видимо, уловив какую-то мысль. – Предположу, что Даровский выкрал из сгоревшей после этого библиотеки ИНИОН, документы. Искал и нашел покупателя… Нет, покупателей! Как только они заглотили наживку, стал поднимать цену. Я бы на его месте предварительно спрятал документы в надежное место, чтобы его не грохнули. Потом можно и поторговаться. Однако он не похож на дельца, который имеет на побегушках такую парочку, что заявилась к тебе.

– Считаешь, что это была охрана капитана?

– Витек, ты растешь в моих глазах… Только навряд ли капитан будет опускаться до явного криминала, не царское это дело. Предположу, что кто-то в Москве устроил его приезд и охрану за хорошенькую сумму. И вот тут в этот сценарий может вписаться Шмат.

– Не вижу связи, – удивился Пыха, и тут же сконфузился. – Ну, я же фотограф.

– Наговаривать на себя равносильно программированию. Ты просто привык полагаться на информацию в картинках, но есть и другие источники. Хотя, и те и другие можно фальсифицировать, тебе ли этого не знать.

– Хорошо. Со времени пожара прошло пять лет, а действия только сейчас стали разворачиваться.

– А ты думал, что Артурчик уже на следующий день объявление в газете дал о продаже. Да их следователи и журналисты год трясли. Сейчас самое время. Крупная рыба не сразу подходит, она смотрит, как себя мелочь ведет и только, потом примет решение, атакует быстро и наверняка… Кстати, у тебя поклев. Не прозевай.

Раздосадованный тем, что рыбешка сорвалась из-за того, что поторопился подсекать, Пыха промолчал.

– Понимаю твои сомнения на счет Шмата, – усмехнулся Олег. – Он уже несколько лет тут крутился, а выше свадебного фотографа не поднялся. Извини, если задел твое самолюбие.

Витек только отмахнулся.

– В принципе, это хороший ход. Не ты напрашиваешься в дом богатых людей, а тебя зовут. Не ты расспрашиваешь, кто в семье или компании главный, а тебе его показывают, чтобы в серединку посадить. Опытный взгляд фотографа быстро оценит доходы, увлечения и слабые стороны.

– Извини, ты считаешь, что Шмат искал владельца документов, который стоит 250 тонн золота?

– Это максимум, – улыбнулся Корень, – но и 4 тонны в слитках за сертификат вполне себе кусок… Кстати, наша общая знакомая Мария Владимировна в России с начала девяностых, и за 30 лет ничего не нашла. Тут одного желания мало.

– Ну, не знаю. Как-то увалень Шмат не вяжется у меня с агентом Моссад.