Текст книги "Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 8"

Таким образом, выступлению Корнилову и генералам рукоплескали правые, а речь Чхеидзе вызвала бурные приветствия слева. Сам Керенский, открывая работу Совещания, выступил с довольно грозной речью в адрес реакционеров:

«Мы призвали вас для того, чтобы впредь никто не мог сказать, что он не знал, и незнанием своим оправдывать свою деятельность, если она будет вести к дальнейшему развалу и к гибели свободного государства Российского. (Аплодисменты).

Много и часто, чем ближе наступал срок этого высокого собрания, овладевала многими тревога, а другие думали, что этот час может быть использован против спокойствия в государстве и против безопасности родины и революции¹.

Великая вера в разум и совесть народа русского руководила и руководит Временным Правительством, в своем составе меняющимся, но в своих основных задачах остающимся неизменным с момента низвержения старой деспотической власти и до Учредительного Собрания почитающим себя единственным вместилищем суверенных прав народа русского. (Бурные аплодисменты).

Пусть знает каждый и пусть знают все, кто уже раз пытался поднять вооруженную руку на власть народную, пусть знают все, что эти попытки будут прекращены железом и кровью. (Бурные, продолжительные аплодисменты). И пусть еще более остерегаются те последователи неудачной попытки, которые думают, что настало время, опираясь на штыки; ниспровергнуть революционную власть. (Возгласы: «Браво!» и бурные аплодисменты). Наша власть опирается не на механическое принуждение, не на тот аппарат насилия и произвола, которым правила низвергнутая власть. Наша сила, в великом доверии, которое питают к нам широкие массы народа (возгласы: «Браво» аплодисменты) и все наши братья, которые миллионами, взяв штыки и оружие защищают на границах родину, а также и революцию. Для нас, для Временного Правительства, с самого начала и до сих пор идущего единственной возможной с нашей точки зрения дорогой, дорогой возможного, самого широкого объединения всех подлинно преданных революции сил во имя подчинения своих групповых, личных и классовых интересов единственному, великому и ныне священному долгу, долгу спасения наследия наших предков и защиты чести и достоинства свободной русской демократии… (Аплодисменты). Временное Правительство глубоко уверено, не только уверено, но знает, что здесь, собравшись в сердце государства нашего, каждый из нас забудет все, кроме долга, совести перед родиной и перед великими завоеваниями революции: свобода, равенство и братство. (Аплодисменты).

Мы верим, что можем свободно, открыто сказать правду. Мы не боимся, что эту правду услышал не только наши друзья, но и наши враги, и те, которые уничтожают наши войска, и те, которые здесь ждут времени, когда можно поднять голову и броситься на свободный русский народ. (Аплодисменты). Они все равно через своих агентов часто знают лучше правду, чем многие русские граждане: (Возгласы: «Правильно») ².

Я был сам участником великого порыва и энтузиастического стремления вперед, который пережила, русская армия и который показал, что есть еще сила в нашем народе и в нашем государстве. Великий порыв этот был разбит, и надежды наши были растоптаны. Все лучшие силы народа и армии великое торжество демократии, приближение мира и торжество русской революции, связывали с торжеством нашим и на фронте. Но надежды наши были растоптаны, и вера наша, была оплевана. И это зло было принесено в армию извне, – он было результатом того великого распада, того великого проклятия, которое овладело народом русским, который забыл о своем долге, который забыл о своем прошлом. (Аплодисменты). И он сам своими руками со всех сторон стал коваль для себя же новые цепи деспотизма и произвола. (Аплодисменты). Здесь нет хлестких фраз. Здесь есть правда голая, которую мы вам даем. Я говорю, что мы дошли до этого падения только потому, что мы забыли о своем прошлом, что мы, живя столетия в цепях рабства179179
  Пометка: «В подлиннике далее следует: перестали и».


[Закрыть]; забыли, как нужно любить до конца и как нужно ненавидеть до конца. Мы забыли все, что-то, что разъедает наш организм, то, что разрушает великую силу народа нашего и великое обаяние идей революции, которой мы служим, – это есть проклятое наследие прошлого: это старая власть, которую все ненавидели, но которой почти все подчинялись, потому что все боялись ее. Теперь, когда власть не защищает себя ни штыками; ни интригами а силу свою полагает только в правде, в доверии к разуму и совести народа и почитает себя облеченной этим доверием (аплодисменты), теперь на эту власть перенесено то наследство недоверия ко всякой власти, борьбы со всякой властью и дискредитирования всякого общегосударственного авторитета. И те, кто боялись и потому молчали, теперь – одни идут с оружием в руках, а другие на своих собраниях осмеливаются произносить против верховной власти государства, Российского слова, за которые бы они, как за «оскорбление величества», были бы раньше поставлены «вне пределов досягаемости». (Аплодисменты). И здесь, в попытках открытого нападения или скрытых заговоров, здесь предел нашему терпению. Каждый, кто перейдет эту черту, тот встретится с властью, которая в своих репрессиях заставит этих преступников вспомнить, что было в старину при самодержавии. (Аплодисменты). И мы это будем делать не потому, что дорог нам престиж и наше собственное положение, а потому, что все мы здесь одинаково уверены, что только в этой власти, объединяющей, регулирующей, примиряющей, ограждающей, и возвышающей авторитет новой власти силе верховной – только в ней есть спасение нашего государства от распада и гражданской войны³…

Недоверие к власти, неуменье творчески работать, стремление только разлагать и только критиковать, восторг и наслаждение не от творчества, не от подчинения своих личных желаний и иногда партийных интересов железному закону государственного уклада и государственной необходимости, – не в этом свободные русские граждане черпают для себя вдохновение и великий восторг творчества (голоса: «Браво»), а только в разрушении, только в новой критике, только в стремлении каждую творческую попытку, если она в чем-нибудь не совпадает с абсолютным желанием той или другой группы, превращать в средство нового разрушения и в средство нового распыления России. (Аплодисменты) ⁴…

Мы хотим и мы добьемся, чтобы никто не смел считать Российскую державу на втором месте в хоре мировых государств. (Бурные аплодисменты). Мы милости не просим и в снисхождении не нуждаемся. («Браво!» Аплодисменты). Но во имя этой авторитетной силы клянусь вам, кто бы ни наносил удары, кто бы ни усиливало возможности позора нашего, он встретится с теми, кто не боится и не бежит от пулеметов.

Мы только что пережили гнусную попытку после неудачных предложений сепаратного мира нам обратиться к нашим союзникам через нейтральное святейшее лицо с таким же предложением сепаратного мира, потому что среди упомянутых там субъектов права не было имени России. (Голоса: «Браво». Аплодисменты). Несколько месяцев тому назад подобные попытки врага, направленные в нашу сторону, были волей народа с негодованием отброшены. Теперь я рад засвидетельствовать, что не в случайных испытаниях и не в минутных невзгодах сила и единение наше с теми, кто вместе с нами борется во имя свободы и равенства всех. С таким же негодованием и презрением эти попытки, направленные в другую сторону, были отвергнуты дружественными нам правительствами. И я от имени великого народа русского скажу только одно: другого мы не ожидали и ожидать не могли. (Бурные продолжительные аплодисменты собрания по адресу представителей союзных с Россией стран переходят в овацию. Все встают и, обращаясь к ложе представителей союзных стран, продолжают аплодировать180180
  Пометка: «В „Русском Слове“ далее следует: Встают все, кроме некоторых представителей крайней левой и тех большевиков, которые прошли под флагом профессиональных союзов. Из лож военных раздается возглас солдат: „Мартов, встать!“»


[Закрыть]) ⁵…

Наша армия, эта сила, которую мы должны иметь чистой и ясной и самой в се6е прекрасной, эта армия, она затронута разъедающей язвой того же наследства, которое досталось нам от прошлого, тем же недостатком разумения, сознательной мужественности и жертвенности, которые владеют всем народом русским…

Они слышали, что сзади одни другим грозят и при малейшем ослаблении и при малейшем поводе то там, то здесь подымается не красное, а обагренное братской кровью знамя во имя бунта, во имя своеволия. Они слышат о тех попытках, которые делаются каждую минуту, чтобы свалить ненавистную демократическую революционную власть. (Бурные аплодисменты). И вам здесь, приехавшим с фронта, вам говорю я, ваш военный министр и ваш верховный вождь, я правлю, как член Временного Правительства, и его волю передаю вам, и нет воли и власти в армии выше воли и власти Временного Правительства. (Бурные продолжительные аплодисменты. Возгласы: «Браво»). Будьте спокойны: мы оградим вас от разлагающих влияний, ползущих в армию снизу и уничтожающих в низах самое страшное, что стыд, и дающих возможность людям, боящимся смерти, говорить, что они не хотят сражаться по идее. (Бурные, продолжительные аплодисменты. Возгласы: «Браво»). Мы боремся с ними, сколько есть силы у нас. Эта анархия слева, этот большевизм, как бы он ни назывался, у нас, в русской демократии, пронизанной духом любви к государству и к идеям свободы, найдет своего врага. (Аплодисменты). Но еще раз говорю: всякая попытка большевизма наизнанку, всякая попытка воспользоваться ослаблением дисциплины, она найдет предел во мне, (Бурные, продолжительные аплодисменты). Когда я скажу, что настал час защиты свободы, поверьте, никого не останется, кто бы осмелился возражать нашей воле⁶…

Опыт этих месяцев показал, что, все то, что создано было случайно, иногда, судорожно, иногда недостаточно продумано, ныне подлежит пересмотру и правильному введению в рамки как прав, так и обязанностей каждого служащего и несущего службу в русской армии. И, господа, то, что теперь многие ставят насчет революции, это была сила стихии, а не игра сознательной воли злых сил революции. И это видно из того, что все, чем потрясаются и возмущаются нынешние возродители армии, все проведено до меня и помимо меня и их руками. (Голоса: «Правильно»). Это была стихия, это был только процесс распада старых связей и случайной наспех постройки. Этот успех был нужен, иначе вся эта огромная масса, материала после падения деспотической военной власти распылилась бы. Она была удержана в своем стремлении распасться. Теперь эта черновая работа, будет превращена в беловую. Все будет поставлено на свое место, каждый будет знать свои права и обязанности, но будут знать свои обязанности не только командуемые, но и командующие. (Аплодисменты. Голоса: «Правильно»). Не только будут знать свои права бывшие безграничными командующие, но также и командуемые. И комиссары, и комитеты, и дисциплинарные суды будут сохранены… (Аплодисменты преимущественно на местах военных представителей) ⁷»181181
  Государственное совещание. 12—15 августа 1917 года. (Стенографический отчет). Москва, Ленинград, Госиздат, 1930, стр. 1 – 3, 2 – 4, 3 – 6, 4 – 7, 5 – 10—11, 6 – 13, 7 – 14—15.


[Закрыть].

Бурная театрально-эмоциональная речь премьер-министра длилась почти два часа. П. Милюков описывает все это так: «Многие провинциалы видели в этой зале А. Ф. Керенскаго впервые – и ушли отчасти разочарованные, отчасти возмущенные. Перед ними стоял молодой человек с изумительным, бледным лицом, в заученной позе актера. Выражением глаз, которые он фиксировал на воображаемом противнике, напряженной игрой рук, интонациями голоса, который то и дело, целыми периодами повышался до крика и падал до трагическаго шепота, размеренностью фраз и рассчитанными паузами этот человек как будто хотел кого-то устрашить и на всех произвести впечатление силы и власти в старом стиле. В действительности он возбуждал только жалость. По содержанию речи, за деланным пафосом политической страсти, стоял холодный расчет, как бы не сказать слишком много в одну сторону, не уравновесив произведеннаго впечатления немедленно же в другую»182182
  Милюков П. Н. История второй русской революции. Т. I. Борьба буржуазной и социалистической революции. Выпуск 2. Корнилов или Ленин? София, Российско-болгарской кгигоизд-во, 1921, стр. 127—128.


[Закрыть].

Присутствующие на совещании большевики в составе профсоюзной, кооперативной и других делегаций, 15 августа передали в президиум свою декларацию, в которой заявляли:

«Московское Совещание является грубой подтасовкой и извращением народной воли. Одновременно с его созывом, созыв Учредительного Собрания, подлинного народного представительства, откладывается вновь на два месяца, благодаря проискам буржуазии, неуклонно идущей к своей цели – полному срыву Учредительного Собрания и к замене его таким учреждением, где ей было бы обеспечено большинство.

Ведя подкоп против Учредительного Собрания, буржуазная контрреволюция вместе с тем открыто противопоставляет Московское Совещание Советам Рабочих и Солдатских Депутатов. При помощи его она надеется нанести решительные удары этим органам, на которые рабочий класс возложил обязанность охраны интересов революции…

Мы члены революционной партии пролетариата, явились сюда не для того, чтобы вступать в переговоры с врагами революции, а для того, чтобы протестовать от имени рабочих и беднейших крестьян против созыва контрреволюционного собора, чтобы разоблачить пред всей страной истинный его характер. Но нам решили закрыть рот…»183183
  Государственное совещание. 12—15 августа 1917 года. (Стенографический отчет). Москва, Ленинград, Госиздат, 1930, стр. 336—337.


[Закрыть] Однако рот большевикам никто не закрывал, все имели одинаковые возможности выступления, но за все время проведения совещания никаких конкретных предложений от них не последовало, они лишь наблюдали за происходящим.

12 августа в «Пролетарском деле» большевики опубликовали «Воззвание Ц. К. Р. С.-Д. Р. П. (б) о Государственном Совещании», в котором требовали созыва Учредительного собрания:

«Развитие контрреволюции вступает в новую полосу. От разгромов и разрушений она переходит к закреплению занятых позиций. От разгула и бесчинств – к «законному руслу» конституционного строительства.

Можно и нужно победить революцию, говорят контрреволюционеры. Но этого мало. Нужно еще получить на это одобрение. Причем нужно устроить так, чтобы одобрение дал сам «народ», «нация» и не в Питере только или на фронте, но во всей России. Тогда победа будет прочной. Тогда добытые завоевания могут послужить почвой для будущих новых побед контрреволюции…

Но как это устроить?

Можно было бы ускорить созыв Учредительного Собрания, единственного представителя всего русского народа, и спросить у него одобрения политики войны и разорения, разгромов и арестов, избиений и расстрелов.

Но на это буржуазия не пойдет. Она знает, что до Учредительного Собрания, где большинство составят крестьяне, она не добьется ни признания, ни одобрения политики контрреволюции.

Поэтому она добивается (добилась уже) отсрочки Учредительного Собрания. Она, вероятно, будет и дальше отсрочивать его, с тем, чтобы добиться, наконец, его полного срыва.

Но где же «выход»?

«Выход» – в подмене Учредительного Собрания «Московским Совещанием».

Собрать совещание из купцов и промышленников, помещиков и банкиров, членов царской Думы и прирученных уже меньшевиков и эсеров с тем, чтобы, объявив это совещание общенародным сбором, добиться от него одобрения политики империализма, переложения тягот войны на плечи рабочих и крестьян, – вот где «выход» для контрреволюции»184184
  Там же, стр. 333—334.


[Закрыть].

Выступая против Московского совещания, призывая вплоть до «организации массовых кампаний митингов против Совещания» и «однодневной стачке протеста»185185
  Там же, стр. 332.


[Закрыть] 12 августа (кстати, в «Социал-Демократе», №132, от 12 августа, где большевики, скорее, рассчитывали не на действие, а на эффект последующего мнения о себе), большевики продолжали подчеркивать свою непримиримость к проводимой политике Временного правительства, лозунгом «Вся власть Советам», в которых преобладал рабочий элемент, перетягивали на себя симпатии трудовых горожан.

В крупных городах страны происходил закон спроса и предложения – рабочие хотели улучшений, большевики предлагали себя в качестве истинных реформаторов, обещая крутые перемены в короткий срок, – умеренный мистицизм все больше пасовал перед крайним.

По мере обострения экономического положения в стране (особенно в промышленных центрах) не только падал авторитет правительства, но и зрел раскол в руководящих органах Советов. Петросовет все больше большевизируется, становясь более радикальным по отношению к Временному правительству и привлекательными для масс лозунгами. Далекий же от народа ЦИК Советов был умеренного настроения и теперь ассоциировался с Временным правительством, буржуазией.

Тем временем, Корнилов, 24 августа, назначил генерала А. М. Крымова командующим Отдельной (Петроградской) армией. Крымову было приказано, после того, как произойдет ожидавшееся «выступление большевиков», занять столицу и разогнать Петросовет, после чего по плану должны были подойти другие части с фронта. Большинство государственных деятелей поддерживали Корнилова, а высшее командование армии ожидало только сигнала, чтобы открыто поддержать его. Керенский испугался, что после занятия войсками столицы, произойдет военный переворот, ведь народ больше поддерживал военных. Осознав, что власть уходит у него из рук, в последний момент отказался от блока с Корниловым. Однако Корнилова уже нельзя было остановить. Воодушевленный своею поддержкой (на недавнем Московском совещании), видя недееспособность Временного правительства, 25 августа, через члена Государственной думы В. Н. Львова потребовал отставки Временного правительства, передачу ему, Корнилову, всей полноту власти, для составления нового правительства, и двинул войска на Петроград. 26 августа на заседании правительства Керенский заявил о мятеже Корнилова, а на следующий день, 27 августа, сместил с поста Верховного главнокомандующего. Корнилов приказу не подчинился. В этот же день в знак солидарности с требованиями генерала министра – кадеты подали в отставку.

Испугавшись диктатуры военных, на экстренном заседании, вечером 27 августа, ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов выразили правительству доверие, Керенскому поручалось заменить подавших в отставку министров-кадетов «демократическими элементами». События катастрофически нарастали. Ночью на 28 августа из Ставки Корнилов послал радиотелеграммы командующим армиям с приказом, в котором говорилось:

«Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час ее кончины.

Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства советов действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на рижском побережье, убивает армию и потрясает страну внутри.

Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, идите в храмы, молите Господа Бога об явлении величайшего чуда спасения родимой земли.

Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и я клянусь довести народу – путем победы над врагом – до Учредительного Собрания, на котором он сам решит свою судьбу и выберет уклад новой государственной жизни.

Предать же Россию в руки ее исконного врага – германского племени – и сделать русский народ рабами немцев я не в силах. И предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли.

Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!»186186
  Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 1. Крушение власти и армии. Февраль – сентябрь 1917. Воспоминания. Мемуары. Минск. Харвест, 2002, стр. 434—435.


[Закрыть]

28 августа Корнилов обратился к народу: «В эти по истине ужасающия минуты существовав Отечества, когда подступы к обеим столицам почти открыты для победнаго шествия торжествующаго врага, Временное Правительство, забывая великий вопрос самого независимаго существования страны, кидает в народ призрачный страх контр-революции, которую оно само своим неумением к управлению, своею слабостью к власти, своею нерешительностью действиях вызывает к скорейшему воплощению…

Очнитесь, люди русские, от безумия ослепления и вглядитесь в бездонную пропасть, куда стремительно идет наша Родина.

Избегая всяких потрясений, предупреждая какое либо пролитие русской крови в междуусобной брани и забывая все обиды и все оскорбления, я перед лицом всего народа обращаюсь к Временному Правительству и говорю: «Приезжайте ко мне в Ставку, где свобода Ваша и безопасность обезпечена моим честным словом и совместно со мной выработайте и образуйте такой состав Правительства народной Обороны, который, обезпечивая победу, вел бы народ Русский к великому будущему достойному могучаго свободнаго народа»»187187
  Корниловские дни. Бюллетени Вр. Военн. Комитета при Ц. Исп. Ком. С. Р. И С. Д. с 28 Авг. По 4 Сент. 1917 г. Составл. И редакт. В. А. Колеровым с предисл. Б. С. Синани. Петроград, тип. И. Шурухта, 1917, стр. 105—106.


[Закрыть].

Воззвание к казакам от 18 августа:

«Казаки, дорогие станичники.

Не на костях ли Ваших предков расширялись и росли пределы Государства Российскаго.

Не вашей-ли могучей доблестью, не Вашими-ли подвигами, жертвами и геройством была сильна Великая Россия.

Вы – вольные, свободные сыны тихаго Дона, красавицы Кубани, буйнаго Терека, залетные, могучие орлы Уральских, Оренбурских, Астраханских, Семиреченских степей и гор и далекаго Забайкалья, Амура и Уссури всегда стояли на страже чести и славы Ваших знамен и Русская земля полна сказаниями о подвигах ваших отцов и дедов.

Ныне настал час, когда Вы должны прийти на помощь Родине.

Я обвиняю Временное Правительство в нерешительности действий в неумении и неспособности управлять, в допущении немцев к полному хозяйничанию внутри нашей страны, о чем свидетельствуют взрыв в Казани, где взорвалось около миллиона снарядов и погибло 12 тысяч пулеметов; более того, я обвиняю некоторых членов Правительства в прямом предательстве Родины и тому привожу доказательство: когда я был на заседании Временнаго Правительства в Зимнем дворце 8 августа министр Керенский и Савинков сказали мне, что нельзя всего говорить, так как среди министров есть люди неверные.

Ясно, что такое Правительство ведет страну к гибели, что такому Правительству, верить нельзя, и вместе с ним не может быть спасенья несчастной России»188188
  Там же, стр. 106—107.


[Закрыть].

В приказе от 28 августа №897 Корнилов говорил:

«Вступая на пост Верховнаго Главнокомандующаго, я предъявил Временному Правительству те условия, которыя я считал необходимыми провести в жизнь для спасения армии и для ея оздоровления. – Среди этих мероприятий было и введение смертной казни в тылу.

Временное Правительство принципиально мои предложения одобрило и я вновь подтвердил их 14-го сего августа на Государственном Совещании в Москве.

Время было дорого, каждый потерянный день грозил роковыми последствиями, а между тем Временное Правительство с одной стороны не решалось осуществить мои предложения, а с другой – допускало даже определенную критику их газетами и различными организациями. – Одновременно в целях окончательнаго разложения армии была начата и травля высшаго команднаго состава.

В тоже время по самым достоверным сведениям в Петрограде готовилось вооруженное выступление большевиков. Имелись определенныя указания на то, что они намереваются захватить власть в свои руки хотя на несколько дней и объявив перемирие, сделать решительный н непоправимый шаг к заключению позорнаго сепаратнаго мира, а следовательно погубить Россию.

Что подобное намерение со стороны большевиков и некоторых безответственных организаций являлось вполне вероятным подтверждается и тем, что в составе их, как то с несомненностью доказано, имеется большое число предателей и шпонов, работающих в пользу Германии на немецкия же деньги.

Видя безсилие Временнаго Правительства и отсутствие у него решимости принять энергичныя меры против лиц и организаций определенно ведущих к гибели Россию и дабы предотвратить катастрофу я решил подтянуть к Петрограду четыре кавалерийских дивизии с тем, что если выступление большевиков действительно последует, то – оно будет подавлено самыми решительными и крутыми мерами. – С преступной работой изменников тыла надо было покончить раз навсегда.

Решаясь на это, я лично не преследовал никаких честолюбивых замыслов и не желал принимать на себя всю тяжесть единоличной ответственности по управлению страной. – Я хотел в согласии с целым рядом лиц, пользующихся общественным доверием и с целым рядом общественных организаций, стремящихся к спасению России, дать при помощи этих же видных общественных деятелей сильную власть Родине, способную спасти ее от гибели и позора. – Я лишь считал необходимым вступление мое, как Верховнаго главнокомандующаго, в состав Новаго Правительства.

Выступление большевиков в Петрограде намечалось на 28—29 августа, а к 24 числу в Пскове, Великих Луках и на ст. Дно уже было сосредоточено три кавалерийских дивизии…

25-го августа ко мне в Ставку прибыл член Государственной Думы, бывший Обер-Прокурор Св. Синода Владимир Львов, который от имени Министра-Председателя Керенскаго предложил мне высказать ему свой взгляд на три варианта организации власти, намечаемых Керенским: 1) уход А. Ф. Керенскаго из состава Правительства, 2) участие А. Ф. Керенскаго в составе Правительства, и 3) предложение мне принять диктатуру с объявлением таковой нынешним Временным Правительством.

Я ответил что единственным исходом считаю установление диктатуры и объявление всей страны на военном положении.

Под диктатурой я подразумевал диктатуру не единоличною, так как указал на необходимость участия в Правительстве Керенскаго и Савинкова.

Принимая это решение, я во всеуслышание заявляю, что определенно считал и считаю полную невозможность возврата к старому и задача нового Правительства должна сводиться единственно к спасению Родины и гражданских свобод, завоеванных переворотом 27-го Февраля…

Таким образом до вечера 26-го, как видно из всего вышеизложеннаго мои действия и решения шли в полном согласии с Временным Правительством и я имел полное основание считать, что Министр-Председатель и Управляющей Военным Министерством не ведут двойной игры.

Утро 27-го показало обратное. Я получил телеграмму Министра-Председателя, коей указывалось, что я должен немедленно сдать должность Верховнаго Главнокомандующаго моему Начальнику Штаба, а сам, немедленно выехать в Петроград.

Начальник Штаба от принятия должности отказался. Я также счел невозможным сдать ее до полнаго выяснения обстановки…

В этом моем решении меня поддержали Главнокомандующие фронтами и я убежден, что вместе со мною пойдут также все честные защитники нашей Многострадальной Годины.

Правда и справедливость на нашей стороне.

Я твердо верю, что русская армия, возстав от одра болезни, поможет мне отразить врага, изгнать его из наших пределов и, закончив войну в полном единении с нашими доблестными союзниками, тем самым обезпечитъ Свободной России творческую работу для светлаго будущаго, которое она заслужила своими великими жертвами в течение трехлетней войны…»189189
  Там же, стр. 109—113.


[Закрыть]

То, что правительство было в нерешительности и боялось выступления большевиков, является очевидным фактором, рассматривая различные варианты выхода из слогающейся угрозы. В конечном итоге победил вариант непринятия корниловской защиты и смягчение позиции в отношении большевиков, которые в это время из волков превратились в ягнят.

Вместе с тем, стоит заметить, Временное правительство, Корнилов, вели страну в состояние достоинства, разве что умеренного типа, и умеренным достоинством собирались, кто переиграть, кто подавить, высокое большевистское достоинство :) На деле получиться именно правильно – высокое своею изворотливостью переиграет всех, в конечном итоге подавит более низкое.

Для противодействия Корнилову Керенский обратился к демократическим силам страны с призывом защитить завоевание свободы от военной диктатуры. Правительство пошло на вооружение рабочих, народ всячески пугали, что выступление Корнилова, это попытка вернуть старый режим. В этой истории большевики вместе с Советами проявили себя сплоченно, как защитники демократии и Временного правительства. Для большевиков было недопустимо быстрое наведение порядка, ЦИК Советов боялся потерять свою власть, приобретенной на отвоеванной революционной волне 1905 г.

28 августа Керенский обратился «Ко всем гражданам»:

«26-го августа ген. Корнилов прислал ко мне члена Гос. Думы Вл. Ник. Львова с требованием передачи Временным Правительством ген. Корнилову всей полноты гражданской и военной власти с тем, что им, по личному усмотрению, будет составлено новое правительство для управления страной. Действительность полномочий чл. Гос. Думы Львова – сделать такое предложение – была подтверждена, затем ген. Корниловым при разговоре со мною по прямому проводу.

Усматривая в предъявлении этого требования, обращенного в моем лице к Временному Правительству, желание некоторых кругов русскаго общества воспользоваться тяжелым положением Государства для установления в стране государственнаго порядка, противоречащаго завоеваниям революции, Временное Правительство признало необходимым…»190190
  Там же, стр. 123.


[Закрыть]

Радиотелеграмма Керенского ко всему фронту:

«Всем!

В тяжкое время последней борьбы нашей родины с упорным и сильным врагом, вчера, 28 августа, я получил от бывшаго главнокомандующаго генерала Корнилова требование о немедленной передаче ему диктаторской власти над всем государством.

Временное Правительство сменило ген. Корнилова к ограждению и защите до конца прав отныне и навсегда свободнаго народа…»191191
  Там же, стр. 124.


[Закрыть]

По телеграмме к фронтам уже становиться очевидным, что правительство пошло на явную фальсификацию, обвиняя Корнилова в стремлении взять диктаторскую власть над всем государством, когда он выступил лишь в защиту действующей власти от большевиков, с тем чтобы затем реформировать правительство. Но большевиков устраивало именно это слабое правительство, которое легче затем будет свергнуть.

В телеграмме от 29 августа «По всей армии» ВЦИК, вполне вероятно не зная всех тонкостей переговоров между Керенским и Корниловым, занимая сторону большевиков солидаризовавшихся в этом вопросе с Керенским, фактически идет на тотальную фальсификацию, с здравомысленной точки зрения это уже откровенный бред:

«Товарищи офицеры и товарищи солдаты!

Генерал Корнилов поднял возстание против революции и Временнаго Правительства. Он хочет возстановить старый строй и лишить народ земли и воли. Ради своей преступной цели он готов открыть фронт германцам и предать Родину.

Товарищи солдаты и товарищи офицеры.

Революция и Родина зовут Вас к исполнению Вашего долга. Станьте все, как один человек на защиту земли и воли…»192192
  Там же, стр. 144.


[Закрыть]

29 августа в воззвании «Войскам обманутым Корниловым» ВЦИК от имени Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов обратился к солдатам, уверяя их, что они жестоко обмануты, естественно, присовокупляя тотальную фальсификацию:

«Товарищи – Солдаты!

Выслушайте и наш голос – ваших братьев. Куда вы идете. Кого вы слушайте. Кому верите.

На Петроград Вас послал Корнилов. Он н его прислужники уверили Вас, что в Петрограде бунт, что бунтуют рабочие большевики, что Петроград предает Родину, что надо идти и защищать правительство.