Текст книги "Драма Дель Арте"

Глава 4

Поднявшись по лестнице, они укрылись за зубцами крепостной стены. Паола устало опустилась на землю, Джанни сел рядом. Ветер не утихал, периодически поднимая вверх облака пыли. К тому же сильно похолодало. Небо стало свинцовым от окутавших его тяжёлых облаков. Сверху было очень хорошо видно, что на море начался сильный шторм. Елена произнесла, глядя вниз:

– Какие сильные волны!

Она зябко поежилась:

– Холодно!

Франко, услышав ее слова, покопался в своей сумке и извлёк из нее металлическую фляжку. Он протянул ее девушке:

– Это коньяк, должно помочь.

Сергей, задумчиво глядя на небо, произнёс:

– Нам нужно найти укрытие, причём быстро. Кажется, сейчас начнется буря.

Роман, Франко и Сергей разошлись по короткой улочке в поисках прибежища, и вскоре Роман позвал товарищей. Двухэтажный дом с крохотным балконом выглядел вполне надёжным. У него не было кровли, но эту функцию выполняло частично сохранившееся деревянное перекрытие верхнего этажа. Поднявшись по ступенькам, Роман заглянул внутрь через окно – битый камень и проросшая сквозь него редкая трава. Сергей тоже заглянул в проем:

– Пойдёт!

Через несколько минут девушки разместились внутри, а мужчины пошли набрать хворост для костра. Сухие кусты, в изобилии растущие между домами и на склонах, вполне годились в качестве дров. Сергей торопил:

– Надо насобирать побольше, пока не начался дождь.

Наконец они набрали достаточно топлива и разожгли костёр внутри дома. Стало теплее и немного уютнее. Франко пустил по кругу свою фляжку. Выпив, Джанни приободрился и, размахивая зажатой в пальцах незажженной сигаретой, уверенно заявил:

– Я их засужу! Они ответят за то, что бросили нас здесь.

Роман, оставшись на улице, чтобы наблюдать за морем на случай, если появится катер, смотрел на шторм, серое небо и осознавал: никто за ними сегодня не приплывет. Рядом возник Сергей и, закурив, задумчиво сказал:

– Воистину, будь осторожен со своими желаниями, ведь они могут и исполниться! Надо же было такое придумать – ночёвка на Спиналонге!

Роман ничего не ответил и тоже закурил. Сергей, бросив взгляд на море, вполголоса произнёс, как бы отвечая на вопрос, который он, возможно, мысленно задал сам себе:

– Нет, не приплывут они сегодня…

И, обращаясь уже к Роману, добавил:

– Пошли, Ромыч! Сейчас польет.

Когда они были на середине лестницы, ведущей к их убежищу, на землю упали первые капли – крупные, тяжёлые и холодные, а через минуту начался сильный дождь. Роман, стоя на пороге, оглянулся: моря почти не было видно за пеленой воды. Очень быстро потемнело. Яркая вспышка молнии разрезала небо напополам, и через мгновение раздался удар грома такой силы, что, будь в брошенных домах острова стекла, они бы сразу вылетели. Роман вернулся к костру и сел на землю, прислонившись к стене. Все молчали, глядя на огонь. Судя по тому, как интенсивно влага проникала через дыры в ветхом перекрытии, дождь усилился. В оконных проемах мерцали вспышки молний, освещавшие стоявшую за пределами убежища пелену воды. Франко снова пустил по кругу фляжку, а Сергей подкинул сухих веток в огонь. Он расстроено пробормотал:

– Дров мало набрали. До утра не хватит.

Минут на сорок все замолчали. Роман взглянул на товарищей, которые как нахохлившиеся голуби молча сидели рядом в подавленном настроении. У него мелькнула мысль, что будет, если шторм не прекратится, и за ними не смогут прислать катер. Еды нет, воды тоже. Он не стал озвучивать это вслух, решив пока не тревожить людей своими опасениями. Скорее всего, они и сами думают о том же. Джанни, сидевший рядом с женой, вдруг встрепенулся и прошептал:

– Кажется, я только что слышал чей-то голос.

Сергей подошел к окну и долго прислушивался, но потом сказал:

– Нет, я ничего не слышу. Только дождь.

Джанни поднялся на ноги и встал рядом:

– Я точно слышал голос.

Сергей опять стал всматриваться в темноту и вдруг сказал:

– Вроде бы луч фонаря вижу…

Наталья уточнила:

– Фонаря?

Сергей не ответил и выскочил на улицу под дождь:

– Эй, эй! Мы здесь! Сюда!

Через минуту в дом вошёл очень высокий, под два метра ростом, широкоплечий мужчина. По его красной штормовке с туго затянутым вокруг лица капюшоном стекала вода, на козырьке бейсболки висели две большие капли. Лицо его заросло короткой и густой седой щетиной. Незнакомец оглядел всю компанию и произнес очень низким голосом:

– Добрый вечер! Хорошо, что я все-таки нашел вас.

Джанни спросил первым:

– Вы сейчас нас увезете?

Мужчина смерил его недовольным взглядом и ответил:

– Никуда я не собираюсь вас увозить.

Он обвел глазами присутствующих и пояснил:

– Меня зовут Горан. Я живу здесь, на острове. Материк связался со мной по рации и попросил найти забытых туристов, чтобы обеспечить им ночлег.

Джанни выкрикнул:

– Да какого черта! Почему никто не приплывает за нами?

Горан посмотрел на него с раздражением но спокойно прокомментировал:

– Никто и не приплывет за вами – на море очень сильный шторм. Поэтому вариант есть только один – ждать, пока успокоится море.

Джанни раздраженно выругался по-итальянски. Горан, не обращая на него внимания, продолжал:

– Идёмте со мной. Моя жена вас накормит, проведёте ночь в тепле, а завтра, если шторм утихнет, вернётесь в свой отель.

Он включил фонарик и подошел к дверному проему, стряхивая рукой воду со своей одежды. Люди подошли к нему, и он предупредил:

– Пожалуйста, не отставайте и внимательно смотрите под ноги. Камни скользкие – можно упасть.

Горан шёл первым, освещая дорогу. За ним шла Паола, которую поддерживали Джанни и Сергей. Следом двигались Наталья, Елена, Франко и Роман. Не обращая внимания на дождь и сполохи молний, от которых небо становилось неоново-фиолетовым, загадочный житель острова провел их по крепостной стене, затем они поднялись на один уровень выше, а потом спустились по узкой каменной лестнице и оказались на площадке, окруженной зубцами бастиона. Роман узнал по возникшему перед ними темному остроконечному силуэту тот самый цирк-шапито, замеченный с высоты. Это действительно был настоящий шатёр вроде тех, в которых раньше давали театральные представления на ярмарках. Горан приподнял полог, пропуская гостей. Внутри шатёр оказался гораздо больше, чем можно было ожидать. Освещена была лишь его центральная часть, в которой, как ни странно, горел огонь. Дым костра уходил через большое отверстие в крыше, а дождевая вода, попадавшая внутрь, падала с громким хлюпаньем в здоровенный таз, поставленный на заменявшие пол каменные плиты бастиона. Чуть поодаль от огня стояли два внушительных напольных и, вероятно, старинных канделябра с горящими в них толстыми свечами, которые освещали стоявшие позади ящики. Внутри шатра действительно было сухо и тепло.

У огня сидела женщина лет сорока пяти, в черном свитере и голубых джинсах. Увидев прибывших, она встала и, поправив собранные в тугой пучок темные волосы, с улыбкой произнесла:

– Добрый вечер! Проходите и будьте как дома. Меня зовут Драгана, а с моим мужем Гораном вы, как я понимаю, уже познакомились.

Все по очереди представились. Женщина приветливо улыбалась в ответ. Горан тем временем скинул промокшую куртку и принес из темноты шатра складные стулья. Сергей и Роман пошли с ним и принесли еще несколько, чтобы просушить на них мокрую одежду. Франко и Джанни раскрыли и расставили стулья вокруг огня и усадили девушек. Когда гости развесили мокрую одежду и заняли места, Драгана обратилась к севшим справа от нее Елене и Наталье:

– Поможете мне помыть мясо и овощи? У нас сегодня баранина.

Те, естественно, согласились, а Драгана повернулась к Паоле:

– У тебя, вижу, проблема с ногой. Ты сиди на месте и режь овощи для салата. Мы принесем.

Затем она сказала мужу:

– Дорогой, принеси, пожалуйста, дров. И побольше, чтобы не бегать постоянно.

Горан поднялся, а за ним встали Сергей и Роман. Франко и Джанни остались сидеть с Паолой. Драгана включила карманный фонарик и подвела девушек к большой бутыли воды с накрученной на нее сверху ручной помпой. Через секунду с той стороны послышался звук падающей в ведро воды – женщины начали мыть мясо и овощи. Мужчины за несколько минут сложили у огня поленицу из дров, и вскоре все снова собрались вместе. Горан с хмурым выражением на лице за все время не произнёс ни слова. Драгана передала Паоле овощи, а сама, поставив на огонь большой котел с водой, принялась с остальными девушками разделывать мясо. Елена заметила:

– У вас сербские имена.

Драгана, не отрывая глаз от мяса, которое она резала на доске, кивнула:

– Да. Я из Сербии, окончила университет в Белграде по специальности «филолог-славист». Муж – босанский серб из Мостара.

От Романа не укрылся недовольный взгляд Горана, которому, вероятно, не очень понравилась откровенность жены с чужаками. Мужчина, однако, ничего не сказав, встал и шагнул куда-то в темноту. Через минуту он вернулся с литровой бутылкой и стопкой маленьких стеклянных рюмок, которые в его огромных ладонях казались наперстками. По-прежнему молча Горан протянул каждому по рюмке и объявил своим низким голосом:

– Ракия!

Елена откликнулась первой:

– А я в Черногории пробовала ракию.

Джанни спросил:

– Это граппа?

Горан серьезно констатировал:

– Граппа – это виноградная водка, а ракия – это ракия.

Серб шагнул к Джанни с бутылкой и наполнил его рюмку. Затем он обошёл всех, наливая каждому. Роман проглотил обжигающую жидкость. В животе сразу потеплело, но затем с утроенной силой проснулось задремавшее было чувство голода. Горан предложил повторить, и никто не отказался. Роман, откинувшись на спинку стула, чувствовал, как хмель окутывает его мягким тёплым одеялом. Голоса вокруг стали тихими и глухими, словно отодвинулись за толстую портьеру. Он подумал, что поездка на Спинплонгу – всего лишь сон; сейчас он откроет глаза и окажется в своём номере, а затем пойдёт как обычно на завтрак в компании Сергея и Натальи.

Глава 5

Давид Арнольдович в своей неизменной жилетке со множеством карманов невозмутимо и сосредоточенно набивал трубку, изредка молча поглядывая на Романа. Наконец он достал спички, прикурил и, выпустив вверх облако ароматного дыма, коротко бросил:

– Рома, пора!

Роман, будто ждал только этой команды, обернулся и подошел к краю скалы. Он видел перед собой стальной трос, переброшенный через ущелье, и отвесную серую стену на другой стороне. Встав на дощатый помост, скрывавший под собой крепления троса, Роман осторожно заглянул вниз и увидел, что метрах в ста от него по дну ущелья среди камней течет быстрая горная речка. Он снова обернулся к Давиду Арнольдовичу и хотел спросить, точно ли ему нужно переходить по тросу на другую сторону, но на месте коллеги стоял Арлекин в трико из черно-красных ромбов. Бубенчики его черно-красного шутовского колпака слабо позвякивали на ветру. Черная, скрывавшая все лицо маска с длинным носом-клювом выглядела хищно и зловеще. Рядом с Арлекином стояла девушка в старинном платье. Ее лицо поверх белил было густо нарумянено, а губы накрашены таким насыщенным кармином, что казалось, будто ее рот испачкан в крови. Арлекин захихикал под маской, а его дама вдруг пронзительно крикнула:

– Давай, Рома! Хорош спать!

Роман отвернулся от странной пары и шагнул на трос, который немедленно лопнул, и он стремительно рванулся к горной речке на дне ущелья. Рывок вниз пробудил его, и он открыл глаза. Перед ним стоял Сергей и улыбался:

– Рома, еда готова! Просыпайся!

Еще пребывая в путах сна, Роман огляделся. Они все по-прежнему находились в шатре, сидя вокруг огня. Драгана попробовала из большой ложки свое блюдо, удовлетворённо кивнула и обратилась к мужу:

– Gorane, daj ploce!*

Горан снова шагнул в темноту за своей спиной. Вскоре он появился со стопкой тарелок в одной руке и ложками в другой. Драгана отправила гостей к бутыли с водой мыть тарелки и приборы. Через несколько минут все собрались у огня, нетерпеливо позвякивая ложками. Роман, попробовав то, что положила ему в тарелку хозяйка шатра, понял одно – ничего вкуснее этого рагу он не пробовал. Возможно, сказывался голод, но вкус у блюда был волшебный. Здесь смешивались пикантность розового перца и сладость томатов, острота красного перца, вкус молодой баранины и пряные ароматы трав. Гости, стуча ложками и сосредоточенно работая челюстями, наперебой показывали Драгане поднятые вверх большие пальцы. Женщина лишь улыбалась в ответ, но было заметно, что ей такая реакция очень приятна. Увидев, как быстро опустели тарелки, она предложила добавки, и не евшие весь день туристы согласно закивали головами. Наконец все насытились. Джанни, уже явно в приподнятом настроении, заулыбался и спросил у Горана:

– А как вы здесь оказались? Остров же необитаем с пятидесятых годов.

Горан вместо ответа извлёк свою бутыль с ракией. Туристы с готовностью протянули рюмки и опрокинули в себя напиток. За мужа ответила Драгана:

– Была такая страна, которой теперь больше нет, – Югославия, и многие ее жители, никогда об этом и не помышлявшие, вынуждены были однажды оставить ее.

Она посмотрела на Джанни:

– Я ответила на ваш вопрос?

Итальянец, осознав, что невольно коснулся больной темы, пробормотал:

– Извините меня, Драгана, я не хотел…

Горан подал голос:

– Ничего, все нормально.

Франко тихо заметил:

– Осколки разбитого вдребезги…

Сергей поспешил сменить тему и интересовался:

– А это цирковой шатёр?

Драгана отрицательно покачала головой:

– Это старинный ярмарочный шатер, в котором давали театральные представления.

Горан встал и поманил гостей за собой. Луч его фонаря выхватил из темноты еще несколько штабелей складных стульев и здоровенные сундуки. Драгана открыла один из них:

– В город приезжал театр и давал на городской площади представление, в котором героями были маски.

Она извлекла из сундука кожаную маску на половину лица. Некогда она была красной, но от времени стала бурой. Вокруг прорезей для глаз еще кое-где оставался декоративный золоченый узор. Гротескно длинный крючковатый нос хищным клювом свисал над серыми усами и бородой из конского волоса.

Елена воскликнула:

– Поверить не могу! Это же Панталоне – маска комедии дель арте! Старинная маска из венецианского квартета.

Она осторожно взяла маску из рук Драганы и стала ее внимательно рассматривать. Завершив, Елена пояснила:

– Я по профессии искусствовед и защищала диплом как раз по комедии дель арте. Всего существуют два квартета: северный или венецианский и южный – неаполитанский. И Панталоне является одним из основных персонажей северного квартета.

Она отложила маску на крышку соседнего сундука и спросила у Драганы:

– Можно взглянуть на остальные?

Женщина рассмеялась:

– Ну, конечно! Пожалуйста!

В руках Елены появилась большая маска из тёмной кожи с черными волосяными усами и густой бородой. Девушка шутливо представила персонажа:

– Дамы и господа, знакомьтесь! Это Бригелла – первый дзанни или слуга из того же венецианского квартета.

Про большую чёрную маску с огромным носом – клювом она сказала:

– А это Доктор, он же болонский юрист Грациано или Баландзоне.

Маску следующего персонажа она долго рассматривала и наконец воскликнула:

– Точно! Я не сразу сообразила – здесь, оказывается, есть и неаполитанские маски. Эта, например, принадлежит Пульчинелле.

Елена показала всем чёрную полумаску с большим носом, напоминающим куриный клюв.

Затем она достала из сундука похожую полумаску с длинным носом и отделанными серебряной краской линиями бровей. Девушка задумалась на секунду, но потом хлопнула себя по лбу:

– Это же Арлекино!

Паола поинтересовалась у Горана:

– В этих сундуках маски и костюмы?

Тот кивнул, подтверждая сказанное. Елена добавила:

– Вообще-то масок в комедии дель арте более ста, но в основном они дублируют друг друга с незначительными различиями. Например, неаполитанец Скарамучча – это Капитан в венецианской версии, северянин Бригелла – это южанин Ковьелло, Доктор Грациано – это судья Тарталья.

Девушка аккуратно сложила маски обратно в сундук:

– Это потрясающе! Откуда, скажите, в нашем двадцать первом веке на Спиналонге взялся театр комедии дель арте?

Хозяева шатра и гости вернулись на свои места у огня. Драгана пояснила:

– Один бельгиец, его звали Людвиг, был очень увлечён идеей возрождения такого театра. Он несколько лет по всей Европе собирал для труппы старинные маски, костюмы и прочий театральный реквизит, включая и этот старый шатер. Как в старину они перемещались из города в город, давая представления, но все же деньги закончились, и Людвиг распустил актеров. Год назад он нанял нас, чтобы мы присматривали за его имуществом, а сам уехал искать спонсоров. Вот так мы и оказались на Спиналонге.

Роман прислушался к мерному капанью воды, падающей через отверстие в крыше. Раскаты грома заглушили голос Франко, который в этот момент сказал:

– Вы оба – счастливчики! Жить здесь на острове – это великолепно!

Горан снова пустил в ход бутылку ракии, и, пока она совершала оборот вокруг костра, вытащил из темноты за спиной гитару. Гости замолчали при виде музыкального инструмента у него в руках. Трудно было поверить, что этот мужчина, больше похожий на боксера-тяжеловеса или баскетболиста, умеет играть на гитаре, которая выглядела игрушечной в его руках. Драгана пояснила:

– До войны Горан был музыкантом.

И она обратилась к мужу:

– Molim, igraj «Laku Noc». **

Горан взял несколько красивых аккордов для вступления и начал петь немного хриплым, но приятным голосом:

Sunce tone, dan se kloni

U daljini zvono zvoni

Studeni mu drhti glas

Vjetar huji i sve jače

Po obali drvlje plače

I žalosno gleda nas

Što mi «vako duša grca

Ovaj nemir i bol srca

Kad li će mi draga proć»

Vjetar huji kroz tegobu

Hoćeš li mi doći grobu

Sunce tone, laku noć***

Красивая и печальная мелодия настолько захватила всех, что никто поначалу и не обратил внимания на Наталью, которая вдруг зарыдала. Сергей бросился к жене:

– Что случилось, Наташа?

Наталья сквозь слезы ответила:

– Мне очень жалко этого человека. Я ни слова не поняла, но ему очень плохо.

Сергей обескуражено обнял супругу, стараясь ее успокоить, а Драгана пояснила:

– Стихи написал Алекса Шантич, знаменитый сербский поэт. Одна известная в Боснии группа записала эту песню, а Горан услышал ее и сделал свою аранжировку. Мне кажется, вышло очень хорошо.

Франко, Джанни и Паола в один голос закричали «Браво», а остальные принялись аплодировать. Отложив гитару, Горан снова запустил ракию по кругу, и все с улыбкой протягивали ему свои маленькие рюмочки.

* Горан, давай тарелки! (Серб.)

** Пожалуйста, сыграй «Спокойной ночи» (Серб.)

*** Солнце садится, день угасает,

Вдалеке звонит колокол,

Его холодный голос дрожит.

Ветер шумит все сильнее

Деревья на берегу плачут

И печально смотрят на нас.

Отчего так тяжко на душе?

Это от тревоги и тоски на сердце

Когда, моя дорогая, когда это пройдет?

Шум ветра слышен даже в горести.

Придешь ли ты ко мне на могилу?

Солнце садится…

Спокойной ночи… (Серб.)

Глава 6

Brubeck Meets Bach, CD1,

Points On Jazz – Prelude

Горан, улыбаясь, принёс две круглых дыни и разрезал их, положив ломтики на большой медный поднос. Роман взял себе пару кусков и попробовал. Дыни были не очень сладкие, но сочные и хорошо утоляли жажду. Сергей, похлопав себя по животу, удовлетворенно произнёс, обращаясь к хозяевам шатра:

– Как же хорошо! Спасибо вам! Вы нас спасли от голода и жажды.

Со всех сторон послышались слова благодарности. Горан и Драгана смущённо улыбались. Франко заметил:

– Остаться на Спиналонге стоило уже только из-за рагу Драганы.

Женщина засмеялась. Сытые туристы вспоминали, как сидели в развалинах у костра, ошарашенные своим положением. Джанни поднялся и откинул полог шатра, из-за чего снаружи сразу повеяло холодом. Итальянец снова закрыл проход, вернулся на свой стул и произнес:

– Чем займёмся, друзья? Спать еще рано.

Сергей с надеждой посмотрел на Горана:

– А может быть у вас есть карты?

Серб отрицательно покачал головой, и в этот момент ко всем обратилась Елена:

– Друзья, у меня идея!

Она встала, чтобы ее было лучше видно, и пояснила:

– Каждый из нас согласно жребию получит свою маску и расскажет историю, где героем будет его персонаж из комедии дель арте. Причем, даже если вы рассказываете современную историю, ее необходимо стилизовать под то время, когда такие театры были популярны. Я дам необходимые характеристики каждого персонажа. Как вам моя идея?

Роман усмехнулся и подумал, что происходящее можно будет назвать «Декамерон на Спиналонге». Присутствующим идея девушки понравилась, а Наталья спросила:

– И как же мы будем бросать жребий?

Сергей ответил:

– Это как раз несложно.

Он взял пустую бутылку из-под ракии и, положив ее на каменную плитку под ногами, закрутил по часовой стрелке. Сделав несколько оборотов, бутылка остановилась.

– На кого указывает горлышко, тот и рассказывает историю.

Елена сказала:

– Прекрасно, Сергей!

Горан помог ей принести маски, которые она разложила на нескольких стульях и объявила:

– Итак, у нас есть пять масок из северного квартета: Арлекин, Пульчинелла, Бригелла, Панталоне и Доктор. Собственно говоря, это – основной состав венецианского набора персонажей. Плюс имеется маска неаполитанца Пульчинеллы. Кроме того, в любой пьесе комедии дель арте присутствуют Влюбленные и девушки-дзанни, например, Коломбина, которые традиционно не носят масок. Таким образом, нас – девять человек и масок – пять. Добавим двух Влюбленных, Коломбину и, скажем, Капитана. Теперь все сходится: девять человек – девять персонажей. Разыгрываем маски, друзья!

Сергей начал крутить «волчок». Первым лотом стал Арлекин, доставшийся Драгане. Панталоне отошёл к Джанни, Горан получил Доктора, а Паола – Бригеллу. Пульчинеллу закрепили за Натальей. Следом разыграли персонажей без масок, и «волчок» отдал Роману Коломбину, Елене – Влюбленную, Франко – Капитана, а Сергею – Влюбленного. Елена раздала маски рассказчикам и удовлетворенно потерла руки:

– Прекрасно! Осталось определить, кто же начнёт первым.

Горлышко бутылки указало на Джанни. Елена прокомментировала:

У Джанни – Панталоне. Даю его характеристику!

Горан поднялся и принёс новую бутылку ракии, которая сейчас же была отправлена в путешествие вокруг костра. Елена спросила у Джанни, готов ли он. Тот сосредоточенно смотрел на маску в своих руках некоторое время, затем утвердительно кивнул, и девушка произнесла:

ПАНТАЛОНЕ,

ВЕЧНО НЕЗДОРОВЫЙ, ПОХОТЛИВЫЙ И СКУПОЙ СТАРИК.

ОН ИЩЕТ ЛЮБВИ ЮНЫХ ПРЕЛЕСТНИЦ, НО ВСЕГДА ТЩЕТНО.

Как только Елена умолкла, Джанни заговорил:

В одном из стоящих на венецианском Гранд-канале палаццо, которое принадлежало некоему очень влиятельному господину, назовём его синьором Ф., служил кастеляном старый Панталоне. Господин его – человек сколь влиятельный, женившийся в свое время на дочери самого Дожа, столь и благочестивый – полностью доверял старику. В ведении кастеляна находилось все хозяйство, и челядь боялась Панталоне как огня – он запросто мог любого вышвырнуть на улицу. Даже слуги самих хозяев никогда не вступали с ним в пререкания. С утра и до ночи сгорбленный Панталоне ходил по скрипучим лестницам палаццо, опираясь на свою длинную палку. Стук палки сопровождался позвякиванием громадной связки ключей от всех дверей и помещений здания. Всегда одетый в чёрный плащ, с седой узкой бородой и свисающими вниз побелевшими усами, он более всего походил на чернокнижника, который злыми чарами околдовал хозяина и теперь упивался своей преступной властью над всем дворцом. Панталоне без устали подгонял служанок, болтающих на лестнице; делал замечания уже немолодому садовнику Джузеппе, шикал на посыльных. За его спиной челядь из молодых потешалась над ним и строила ему гримасы, но в лицо никто никогда не перечил. Однако более всего от Панталоне доставалось юной сироте Лучинде, работавшей на кухне. Девушка выросла во дворце и с детства помогала своей матери Кристине, которая также была кухаркой и умерла два года назад. С тех пор будто какая муха укусила старика – он словно специально караулил Лучинду, чтобы сделать ей замечание по малейшему поводу. Если она убиралась на кухне, то Панталоне отчитывал ее за плохо вымытый пол; шла она на рынок, так он обязательно ругал ее за купленные рыбу или овощи; он придирался к любой другой мелочи вроде взгляда или улыбки. Уж сколько раз кухарка Коломбина, единственная кто решался с ним спорить, вступалась за бедняжку, доказывая, что рыба и овощи хороши, а пол на самом деле чистый. Кастелян ничего и слышать не хотел. Однако по-настоящему он впадал в ярость, увидев, как Лучинда любезничает на канале с гондольерами или Бригеллой, слугой господина Ф. Гондольеров он осыпал проклятиями, а на Бригеллу однажды бросился, размахивая своим посохом. Такое пристальное внимание старика к Лучинде не могло укрыться от слуг, и довольно скоро по дворцу поползли слухи о том, что Панталоне просто по уши влюблён в девушку. А почему бы и нет? Он овдовел пять лет назад и вполне мог бы жениться снова. Служанки, оказавшись на кухне, хихикали, заслышав звон связки ключей или стук палки:

– Ой, Лучинда, мы пойдём, а то вон твой ухажёр идёт. Не будем вам мешать.

Лучинда от обиды начинала плакать, а Коломбина кричала на них:

– Хватит языки чесать, вертихвостки! А ну, проваливайте!

Так продолжалось долгое время. Коломбина ругалась со стариком, но тот не отступался продолжая третировать юную кухарку. Лучинда, рыдая в очередной раз на груди у Коломбины, кричала:

– Я убью эту старую сволочь! Ну сколько еще можно это терпеть?

Коломбина успокаивала ее:

– Перестань, дитя. Он не со зла. Синьор Панталоне – хороший человек. Он просто заботится о тебе и не хочет, чтобы ты испортила свою жизнь.

В то утро Лучинда как всегда подметала на кухне, а потом отправилась на рынок. У входа ее подкараулил Бригелла и нашептал на ухо всяких любезностей. Будучи в прекрасном настроении по этому поводу, она вернулась на кухню и поставила корзину с продуктами на стол. Неожиданно девушка осознала, что за все утро Панталоне не сделал ей ни одного замечания. Более того, Лучинда никак не могла вспомнить, встречала ли она его сегодня вообще. В последний раз девушка видела старика прошлым вечером, когда Коломбина отправила ее отнести бутыль вина и бокал ему в комнату. Лучинда немедленно поделилась своим наблюдением с кухаркой, и та забила тревогу. В комнату Панталоне послали служанку проверить, все ли с ним в порядке. Женский крик, раздавшийся из его каморки, сообщил прислуге, что дело плохо. И действительно выяснилось, что старый Панталоне умер ночью во сне. Лучинда не скрывала радости, хотя Коломбина и качала укоризненно головой, но остальные слуги прекрасно понимали девушку.

С уходом Панталоне жизнь Лучинды изменилась к лучшему – ее никто не допекал целыми днями, да и любезничать с Бригеллой она теперь могла без опаски. На кухне постоянно слышался ее смех, а не рыдания. Она улыбалась и радовалась жизни. О старом Панталоне все вскоре позабыли, и лишь однажды весельчак Бригелла раздобыл где-то длинную палку, надел на себя чёрный плащ и, сгорбившись, прошаркал на кухню. Визг испуганной Коломбины был таким громким, что его услышал, вероятно, сам Дож, от неожиданности прервав заседание совета. Когда кухарка пришла в себя, то так огрела шутника по спине тяжёлой сковородкой, что он, хоть и захохотал, но больше делать подобное не решался ни разу.

Прошло несколько недель, и как-то утром на кухню забежал маленький Джиро, внук садовника. Он крикнул Лучинде:

– Иди к воротам! Тебя спрашивает какой-то господин! Иди быстрей!

Ничего не понимая, девушка вышла к воротам. Высокий и тучный господин нетерпеливо мерил шагами пространство, дожидаясь ее. Единственным светлым пятном в его одежде оставался широкий белый воротник, все же остальное – плащ, панталоны, чулки, обувь и круглая шапочка – было черного цвета. Господин смерил Лучинду недовольным и даже сердитым взглядом и открыл рот, чтобы начать говорить, но вместо этого оглушительно чихнул. Девушке показалось, будто от него разит вином, но мысль эту она отвергла – не может такой важный синьор напиваться с самого утра. Господин же без смущения спросил, та ли она Лучинда, что служит на кухне у синьора Ф. Оторопев, девушка подтвердила сказанное. Тогда господин произнес следующие слова:

– Покойный синьор Панталоне назначил меня своим душеприказчиком, и волею усопшего вам, синьорина, причитается сумма в двести серебряных скудо.

От удивления Лучинда вытаращила на него глаза и воскликнула:

– Мне!?

Душеприказчик раздражённо взглянул на нее и уточнил:

– Вы синьорина Лучинда?

Девушка лишь кивнула в ответ.

– Тогда это вам!

С этими словами господин вложил ей в руки запечатанный сургучом пакет, развернулся и зашагал прочь. Лучинда вернулась на кухню и рассказала все Коломбине, которая, всплеснув руками, прошептала:

– Ну надо же…

Ничего не понимающая сирота спросила:

– Почему Панталоне завещал мне свои деньги, Коломбина?

В этот момент Джузеппина, служанка госпожи Ф., заглянула на кухню и случайно услышала весь разговор. Выйдя вперёд, она со смехом спросила:

– Что же такого малышка Лучинда сделала старому Панталоне, что он оставил ей наследство? А ведь до этого и дня не проходило, чтобы он не бранил тебя?

Коломбина выступила вперёд и чуть ли не зарычала на Джузеппину:

– Ну-ка прочь отсюда, потаскуха!

Напуганная таким неласковым приёмом служанка отступила и, выскочив за порог кухни, бросила в ответ:

– От потаскухи слышу!

Коломбина обняла Лучинду и сказала:

– Как же я рада за тебя, дитя! Матушка твоя смотрит сейчас на тебя с небес и радуется.

Девушка распечатала пакет и прочитала вслух, что в одном из банков ей причитаются двести серебряных скудо. Она заплакала, и сквозь слезы послышался ее тонкий голосок:

– Но почему я, Коломбина? Он в самом деле был в меня влюблён?

Коломбина обняла девушку, крепко прижала ее к своей груди и прошептала:

– Панталоне – твой отец, дитя. Кристина ничего никому не говорила, ведь он был женат, а ты и сама знаешь, как наш господин относится к прелюбодейству. Только я, кроме твоих родителей, знала этот секрет. Поэтому, Панталоне и пытался оградить тебя от Бригеллы и остальных пройдох.

Лучинда пробормотала:

– Бригелла – хороший…

Коломбина выпустила ее из объятий

– Как знаешь, дитя. Теперь ты богата. Тебе решать, как жить дальше.

Джанни замолчал, а Паола наклонилась к нему и расцеловала, сказав:

– Потрясающая история, дорогой!

Все одобрительно захлопали. Сергей крикнул:

– Это было здорово, Джанни!

Итальянец смущённо улыбнулся, а Елена резюмировала:

– Начало положено!