Текст книги "Новенькая. Соблазнить за 183 дня"

– Пробуем?

– Ну не знаю…

– Зато я знаю. Поверь, я точно знаю, о чем говорю. Когда ты сел в мое кресло, никто не ожидал, что получится так круто, – он смотрит на помощницу, и та в подтверждение его слов опять кивает. – Да х*ле, я и сам не ожидал!

Он фотографирует прическу со всех сторон.

– Готов?

Я киваю, и он поворачивает кресло к зеркалу.

– Ну? Что скажешь? Не молчи.

Я щурюсь, пытаюсь сфокусировать зрение и рассмотреть силуэт в отражении. Трудно сказать, размытое растрепанное пятно над моим лбом, по бокам выстрижено.

– Можно? – я прошу его подать мне футляр.

Открываю, не спеша надеваю очки, смотрю.

– Это пи*дец брутально! – вырывается из моего рта нецензурная фраза бородатого парикмахера. – Стильно!

– Ты, это… Про щетину не забудь, – он смеется над моей реакцией. – И лучше сними нахер эти очки.

«А, теперь понятно, почему он щурился полдня.

Не признался мне. Я думал, он их потерял или разбил.

Мой друг послушал парикмахера и убрал очки. Щурился, так как ничего не видел без них, но решил не надевать, вот упрямец.

С его зрением, считай, на ощупь ходил. Я знаю, о чем говорю, у него зрение хуже, чем у меня, а мне без очков вообще никак.

Но, уважаемый читатель, скажу вам, это того стоило. С новой стрижкой и без очков мой друг выглядел словно величественный воин, словно свирепый викинг, словно непобедимый сыщик из нуар комикса.

Все в офисе мгновенно забыли его яркий образ в клетчатом костюме и восхитились стильными изменениями».

День второй. Запись третья: «Успехи».

Вернулся с работы. Поужинал. Звонила моя мамочка, думаю, хотела узнать, почему я давно не объявлялся, но я не ответил.

Чертовски устал.

Свою проблему с очками решил радикально – отказался от них в пользу контактных линз, нескольких флакончиков жидкости для них и капель от усталости и напряжения глаз. Были мысли раскошелиться на лазерную коррекцию, но страх возобладал, и я решил, что с меня хватит того, что теперь буду пальцами лазить под ресницы.

Планирую поспать пару часов до начала видеоурока. Занятие назначено на двадцать один пятнадцать. Рудольф сказал, что регулярный сеанс будет длится сорок пять минут, обыкновенный академический час, так что закончим в двадцать два часа, и я успею выспаться. Меня это вполне устраивает.

Вымотался, но доволен собой.

Филипп, не знаю, во что мы с тобой ввязались и куда приведет этот путь, но я счастлив. Впервые за много лет счастлив по-настоящему. Знаешь, иногда говорят «душа поет», так вот, раньше я думал, что эта фраза предназначена для выхода нового сезона аниме-сериала, долгожданного сезона любимого сериала… Нет. Душа поет у меня сейчас, когда я сижу на обувной полке в прихожей, не в состоянии разуться и пройти до дивана, когда я пишу свой мотиватор-компромат, борясь со сном. Когда чувствую, что наконец-то трезво оценил всю свою жизнь, когда я верю в успех. Верю, что все получится. Верю в себя.

Если подытожить сегодняшний день – было круто. Пи*здец круто, как выразился бы мой парикмахер.

Филипп, ты не представляешь, как я рад. В предприятии, определенно, наметился прогресс, вдобавок я нашел новых друзей и расширил свой словарный запас парочкой брутальных слов.

«Не понравилась мне наметившаяся сентиментальная тенденция моего друга расползаться в самохвальстве… Его путь, его фразочки: по-настоящему счастлив, душа поет и все прочее.

Муть какая-то.

А вот насчет нецензурщины – чистая правда. Запас слов расширил так расширил. Всю следующую неделю он бранился как сапожник. Как подросток, решивший, что сленг и маты прибавляют ему авторитета.

Упс. Я снова вклинился.

Простите.

Читаем дальше».

Следовало бы перед сном снять линзы. Но пока что для меня это нерешаемая задача. Раствор уже в контейнере, салфетки и дезинфектор для рук на полке. Но двинуться дальше – настоящая проблема. Офтальмолог помогла мне надеть эти скользкие газопроницаемые пластинки из полиметилметакрилата. Было неприятно, слезы текли по щекам, я хрипел и моргал, как сумасшедший, стараясь избавиться от навязчивого чувства, что в глаз попала соринка. Офтальмолог сказала, что я привыкну, что через пять секунд неприятные ощущения отступят. И она не соврала. Ощущения отступили, но опасения, что это повторится вновь, остались.

Короче, снять линзы наверняка удастся, но как обратно надену – не знаю. Так что посплю в них, а х*ле. Тем более недолго, всего пару часов.

Глава 3. Непривычные привычки

Утро.

Снова проснулся на час позже обычного. Предполагаемый сорокапятиминутный урок с экспертом затянулся на три часа и закончился словами Рудольфа: «Все, давай, брат. Просто не будь таким».

Он отключился, а я продолжил сидеть у монитора, рассуждая о том, что бы могли значить его рассерженные слова.

Не будь таким – это каким таким?

Имел ли он в виду, что мне нужно перестать донимать окружающих уточнениями? Ведь я почти уверен, что рассердился мой консультант именно из-за моего избыточного педантизма. На самом деле, не вижу ничего зазорного в том, чтобы уточнить, переспросить и убедиться в правильности собственных выводов об услышанном. Я и уточняю не с целью кому-то надоедать, мне важно быть уверенным, что из-за банального недопонимания не совершу глупых ошибок.

Я еще долго сидел и рассуждал о рациональности своих суждений перед выключенным монитором, прежде чем пошел спать.

День третий. Запись первая: «Не буду таким».

Рудольф одобрил мой новый образ, в свойственной ему манере сообщил, что не ожидал столь ошеломительного результата, и посоветовал выбросить на помойку все майки с супергероями. Эксперт посоветовал закупиться черными футболками.

– Черная или темно-синяя майка, брат. Джинсы. Купи нормальные ботинки и приличный ремень.

Я записываю и киваю.

– Возьми пару-тройку кофт и куртку.

– Тоже черные?

– Не обязательно, брат. Коричневые, зеленые, серые…

– Понял. Спокойных оттенков.

– Да. Девушки не любят разноцветных попугаев.

– Записал.

– В принципе, вот тебе и вся мужская мода, брат.

– Звучит несложно.

– Остальной весь детсад выброси, а лучше сожги.

– Зачем сжигать? Можно же отдать кому-нибудь.

– Да, брат, хоть в Африку отправь. Просто забудь о мультяшных картинках и позаботься, чтобы их не осталось в шкафу, – он кивает на шкаф позади меня. – И спрячь солдатиков. У тебя есть ребенок? Зачем они расставлены на полке?

Это не солдатики! Это коллекционные фигурки, редкие и к тому же невероятно дорогие! Я возмущен, но не спорю.

Молчу.

Записываю: «Забыть о картинках, спрятать фигурки».

– Что-то еще?

– Брат, у тебя какая машина?

– Если речь об автомобиле, то у меня и прав нет. По статистике, в мире больше одного миллиона людей за год погибают в дорожно-транспортных происшествиях. Поэтому…

– Стой, брат. Снимаем вопрос.

– Ладно. Будут еще рекомендации по внешнему виду?

– Рекомендации?

– Да.

– Ну… Можешь часы взять, но это по желанию. И если надумаешь, то бери дорогие.

– Чтобы узнать время, обычно, я, как и большая часть современной цивилизации, пользуюсь смарт…

– Смарт-шмарт, цивилизация-шмилизация, – Рудольф злится и опять перебивает меня. – Все, братан, про часы тоже забудь. Отменяем. Я ничего не говорил, ты ничего не слышал. Вычеркни этот пункт.

Он разозлился, а я постеснялся уточнить, из-за чего.

Вчера днем казалось, что после смены прически я стал увереннее в себе, но в разговоре с Рудольфом вернулось осознание того, что чуда не случилось, ощутимых изменений не произошло, мне еще работать и работать.

Рудольф будто все знал заранее. Знал, о чем я спрошу, как правильно и доходчиво мне ответить. Знал, как вести себя, и не задумываясь озвучивал здравые мысли. Я уверен, что мой уровень интеллекта превосходит его, но эксперт говорил в миллиард раз убедительнее меня.

– Рудольф.

– Да, брат?

– Пи*дец ты брутальный.

От моих слов он рассмеялся. Раскачался на стуле, то отдаляясь, то приближаясь к камере, стуча ладонью по столу.

Спустя целую вечность, так мне показалось, Рудольф остановился, поправил свалившиеся наушники, вытер проступившие слезы.

– Что это было, брат? – спросил он сквозь хохот.

– Я что-то не так сделал? Мне не стоило так говорить? Это неприемлемо, неуместно?

– Все нормально, брат. Просто неожиданно. Говори, как чувствуешь, и не думай. Хочешь как-то иначе сказать – говори.

Он еще несколько раз давился со смеха, вспоминая мои слова, но мне не было обидно. Не могу ни обижаться на него, ни спорить с его авторитетом.

Урок закончился на том, что Рудольф зевнул и, не попрощавшись, отключил трансляцию.

Его вчерашняя реакция осталась мне неясна, зато мне ясно представляется, что сегодня я снова опоздаю на работу (!и мне плевать). Во-первых, теперь я новый человек, готовый дать отпор любым правилам. А во-вторых, как выяснилось, в офисе никто не следит, во сколько пришел или ушел сотрудник. Видимо, руководство не рассчитывает на то, что кто-то из нас, таких «своеобразных», вернее теперь уже не из нас, а из них, из моих своеобразных исполнительных коллег, решится нарушить установленный распорядок.

Зайду по дороге в магазин, куплю пачку сигарет.

Я никогда в жизни не курил, избегал мест, в которых это разрешалось, чтобы исключить неимоверно вредное пассивное курение, осуждал и порицал дымящих. Но сегодня попробую.

Да, я знаю, что курение вред, яд, причина развития раковых опухолей и смерти.

Но!

«Не будь таким» – значит, меняй привычки, приобретай новые. А что может быть проще, чем приобретение вредных?

Да и х*ле! В фильмах все брутальные курят. Копировать, чтобы стать – не это ли мой нынешний девиз.

«Да, уважаемый читатель, помню тот замечательный в кавычках день.

Мой друг пришел на работу в черной майке со «Звездными войнами», надетой наизнанку, чтобы скрыть принт с Дартом Вейдером. Принес с собой сигареты и подговорил меня сопровождать горе-курителя в момент его первого опыта.

Боялся, что ему станет плохо, потеряет сознание и некому будет вызвать «Скорую». Но, наверное, лучше не буду спойлерить, думаю, ниже он сам опишет тот случай.

От себя добавлю, что осуждаю курение, сигареты и все, связанное с табаком и прочими вредными привычками.

Еще считаю нужным заретушировать его нецензурные слова. Вы, уважаемый читатель, наверняка уже поняли, что изменилось в лексике моего друга и какие гадкие термины он стал использовать.

Дабы пощадить и себя, и вас, предлагаю в дальнейшем заменить его грубые высказывания.

Я ни в коем случае не претендую на роль редактора или дотошного цензора, не грешу снобизмом, но раз уж дневник выходит в печать, постараемся придерживаться литературных норм.

Полагаю, вы не будете против, если ниже вместо его новых слов-паразитов будут использоваться более корректные. Так, предлагаю вульгарное слово, начинающееся на букву «п», заменить на «леденец», а слово на букву «х», соответственно, словом «пуле».

Уверен, это значительно облегчит ознакомление с этим компрометирующим творением.

(Кстати, я был уверен, что в слове «пуле», должно быть «и» на конце, но мой друг заверил, что я не прав, что его эксперт-парикмахер лучше разбирается и что там «е». Спорить не буду).

Все, извините, что прервал.

Читаем».

День третий. Запись вторая: «Все идет по плану».

Продолжаю избегать Новенькую. Несколько раз почти пересеклись с ней в коридоре, едва увернулся от лобового столкновения. Мне показалось, что она намеренно появляется в тех местах, где оказываюсь я.

Распирает от любопытства, интересно посмотреть на нее, узнать, как она выглядит, какие у нее голос, лицо, глаза. Вдруг она шепелявит или заикается, или говорит басом… Вдруг она косоглазая или вообще одноглазая? Или вдруг она участник каких-нибудь секретных боевых действий, попала в плен, где жестоко пытали девушек, и теперь ее лицо испещрено множественными уродливыми шрамами. Или, что еще хуже, у нее нет бровей? (!вдруг она рисует их карандашом).

Нет, лучше следовать советам Рудольфа.

Если лицо Новенькой окажется не соответствующим моим высоким стандартам и ожиданиям, если она разочарует… Это станет так себе мотивацией продолжать пари.

Сегодня в очередной раз я остаюсь без обеда. За пару дней, конечно, вес не потерять, но тенденция настораживает.

Через пятнадцать минут договорились с Филиппом встретиться за углом, возле арки. Будет мне ассистировать в операции по приобретению новых привычек.

На улице хорошо.

Светит солнце, листочки подрагивают от теплого ветерка, а я готовлюсь, кручу в пальцах зажигалку, смотрю по сторонам и не решаюсь вытащить пачку из кармана.

– После я домой.

– Как? А если заметят?

– Кто заметит? Нас не контролируют. Подумаешь, пропущу часик. На всякий случай я оставил компьютер включенным, скажешь, что отошел, скоро вернусь.

– Ты с утра опоздал, а теперь собираешься уйти после обеденного перерыва?

– Ну и…

– Сам не понимаешь, как это выглядит?

– Леденец как выглядит!

– Не ругайся, пожалуйста, – Филипп хмурится, отступает на шаг. – И зачем тебе домой?

– Надо.

– Это не ответ.

– Рудольф посоветовал заняться спортом. Так что сегодня уйду пораньше, подготовлюсь.

– Спорт?

– Да, теперь я спортсмен.

– Ого. А вот это звучит неплохо. Я бы сказал – поступок.

– Да. Теперь ты меня понимаешь?

Филипп кивает.

– А еще мне нужно до вечера успеть приобрести новую привычку. Хочу, чтобы от меня пахло сигаретным дымом. Это куда брутальнее, чем антиперспирант с улучшенной формулой защиты от запаха, пота и следов на одежде.

– Ты серьезно?

– Ну да.

– Бред.

– А что? Думаешь, у меня не получится? В Андорре любой ребенок может, а я не справлюсь?

– Речь не о том. Мне кажется, что осознанно наносить непоправимый вред своему здоровью ради запаха – не лучший из вариантов…

– Леденец, ну ты и нудный!

– Пожалуйста, еще раз прошу, не ругайся при мне.

– А пуле ты тогда ноешь?

Филипп разворачивается, чтобы уйти, я останавливаю его. Извиняться, конечно, не буду, не считаю это обязательным, но и позволить ему уйти не могу.

Пусть подежурит.

Если у меня случится сердечный приступ или внезапная остановка дыхания… Пусть будет рядом.

Разворачиваю сигареты.

Филипп наблюдает:

– Что это с ними? Какие-то тонкие.

– Не знаю. Выбрал из-за упаковки. Смотри, обертка солидная, какие-то полоски, цифры и нарисованы цветы, – достаю одну, подношу к носу и принюхиваюсь.

Филипп кивает, тоже берет сигарету, рассматривает:

– А ты не в курсе? Они случайно не различаются по гендерной принадлежности? Может, есть специальные для мужчин? Эти какие-то… Совсем не выглядят…

– Отлично выглядят! Брутально. И пахнут приятно, цитрусовыми, сам понюхай.

Филипп нюхает, снова кивает, а я зажимаю зубами сигарету и ловким движением перехватываю зажигалку.

А пуле, приступим!

«Да, уважаемый читатель, это было настоящее шоу.

Ничего более странного я в жизни не видел. Восхитительная трехгрудая женщина из боевика со Шварценеггером и рядом не стояла с этим зрелищем. Словно я бесплатно и не по собственной воле попал на выступление начинающих циркачей.

Знакомо ли вам чувство – так называемый испанский стыд? Это когда вам становится стыдно за действия других.

В тот момент я ничего такого не сделал, просто стоял на улице, держа телефон наготове с набранным номером «Скорой». Наблюдал за другом и сгорал от того самого испанского стыда. От неловкости за свое участие в роли пассивного курильщика.

Я стоял.

Стоял, не решаясь включить камеру и заснять происходящее. Стоял, оборачиваясь в надежде, что меня никто не узнает. На то, что меня не заметят, даже не рассчитывал.

Я стоял, а мой друг так громко кашлял, хрипел, кричал и извивался.

Он бледнел и синел, оттягивал воротник футболки, стараясь побольше вдохнуть свежего воздуха, краснел и опять бледнел.

Его рвало на тротуар.

Но он не сдавался.

Одной рукой он вытирал подбородок, другой тянул сигарету обратно ко рту».

– Звонить в «Скорую»? Ты как?

– Пойдет, – говорю, поднимаюсь, откашливаюсь и вытираю руки о джинсы.

– А я тебе сразу сказал.

– Что?

– Курение – не твое.

– Голова немного болит, в висках пульсирует, а так норм.

– Подыши.

– Все в порядке.

– Какое в порядке? Ты бы видел себя. Твое лицо даже не бледное, оно синее.

– Зато теперь от меня пахнет табаком. Понюхай.

– Да, знатно воняет. И не только табаком…

Филипп кривится и отстраняется.

Убираю сигареты, сплевываю цитрусовую слюну и поправляю прическу.

– Непосредственно перед тренировкой еще покурю.

– Глупо.

– Не думаю.

– Это, кстати, заметно, что ты перестал думать. А я вот не думаю, что твое новое увлечение как-то совместимо со спортом.

Филипп еще недолго повозмущался и вернулся в офис, а я, довольный тем, что снова справился, что дело не дошло до поездки в больницу, отправился готовиться к активным видам досуга.

День третий. Запись третья: «Я в идеальной форме».

Двадцать один час одиннадцать минут.

Вернулся с тренировки.

Есть немного времени до урока с Рудольфом, успею сделать пометки в дневнике, а еще есть уверенность в том, что завтра у меня будут болеть мышцы. Да, теперь я чувствую, что на теле есть мышцы.

А еще я выпил коктейль, выпил весь стакан целиком… алкогольный коктейль… (!да, правда, попробовал напиток, содержащий этиловый спирт).

Но обо всем по порядку.

Мое тесное знакомство со спортом началось с того, что, пока я на входе освежал дыхание табаком, борясь в неравной схватке с рвотными позывами, тренировка началась.

Вот так вот.

Несмотря на то что я планировал прийти пораньше, все равно опоздал. Когда я зашел в зал, первое, что увидел – высокие серые колонны, обитые лакированными деревянными досками у основания, обтянутые бордовой тканью, и огромное зеркало во всю стену. Оно было, как мне показалось, без стыковочных швов, и это произвело на меня сильное впечатление. В зеркале отражались зеленые стены, все те же колонны, украшенные сверху лепниной, люстра под высоким потолком, я, держащийся за приоткрытую дверь, и многочисленная группа людей, целая армия, число которой множилось из-за отражений.

Я зашел и остановился у стены.

Инструктор выключил музыку, объявил, что разминка окончена, и хлопнул в ладоши.

«Разминка окончена», – меня это расстроило. Не хотелось получить вывих или растяжение на первом же занятии, и все только из-за того, что хотел приятно пахнуть.

– Продолжаем? – прокричал на весь зал вспотевший парень в широких штанах.

– Именно, – подтвердил инструктор и попросил группу разбиться на пары.

Люди засуетились и спустя мгновенье разошлись по залу.

Что ж, пусть я опоздал, пусть не размялся, но теперь я один из них, один из спортсменов (!факт).

Я облокотился на спинку стула, хотел встать поувереннее, но пошатнулся, потерял равновесие и чуть было не упал, громко уронив при этом предательскую мебель на хлипких ножках.

Инструктор включил музыку и подошел ко мне.

– Здравствуйте. Вы к нам на занятие?

Я кивнул:

– Буду заниматься спортом.

Инструктор кивнул в ответ, пожал мне руку и дал команду группе повторять шаги.

– Повторяем-повторяем! – он отпустил мою руку и пояснил: – Сегодня мы разучиваем танго. Вставайте в пару с любой свободной партнершей. Сейчас начнем.

Он показал на ютившуюся перед зеркалом небольшую группу одиноких женщин и сказал мне идти к ним.

В обычной ситуации я бы ни за что не подошел к даме и ни за что не начал бы диалог с ней первым. Но сейчас не обычная ситуация, а настоящая спортивная тренировка.

Тренер сказал – мое дело выполнять требования компетентного эксперта.

Свободных партнерш было трое. Две из них – женщины в возрасте, я бы сказал сильно в возрасте, глубоко за шестьдесят. Они что-то сосредоточенно выясняли, показывали друг другу движения и разглядывали пол, расчерчивая на нем круги туфлями на высоком каблуке. Третья, как мне показалось, самая молодая из «свободных», выглядела лет на пятьдесят, и я отправился прямиком к ней.

– Можно я тут? К вам.

Я не знал, как правильно пригласить даму на танец, но это было не важно. В конце концов, я же сюда пришел заниматься спортом, а не строить отношения.

Постучал женщину по плечу и со словами «можно к вам» обратился к ее отражению в зеркале.

Она обернулась, представилась Ниной и сделала реверанс. Без лишних условностей взяла меня за руку и отвела за одну из колонн с лепниной к остальным парам.

Музыка била по ушам, аккордеон ритмично выстреливал нотами, а мы с Ниной готовились начать.

– Эту руку вот так, а вторую сюда, – она поставила мою ладонь себе на талию, другую крепко сжала в своей.

– Леденец, а как тут начать?

– Ждем. Вальдемар даст команду и будет считать.

И мы ждали.

Я смотрел на свою спортивную соучастницу, чувствовал, как от страха потеет моя спина. Интересно, она заметила, что от меня пахнет сигаретным дымом? Наверняка заметила. Скорее всего, поэтому она сразу согласилась со мной танцевать.

– Как это ты решил к нам на бальные танцы прийти? – спросила Нина. – В детстве занимался?

– Бальные? Фу, нет. Я хотел на спортивные. Простите, видимо ошибся кабинетом. Извините…

– Стоять!

Она не дала мне уйти, притянула к себе и обхватила.

– Что вы делаете?

– Все ты правильно пришел. Спорт здесь. Их еще называют спортивными. Так что не переживай.

– Приготовились! – закричал инструктор Вальдемар, перебив Нину. – Иииии «Тэ», «А», «ЭН-ГЭ-Ооо»!

Он сопровождал свои распевные выкрики хлопками в ладони и топаньем каблука об пол.

– Иииии «Тэ», «А», «ЭН-ГЭ-Ооо»!

Пары двинулись по кругу, двинулся и я. Нина тащила меня за собой, то заворачивая, то разворачивая наш дуэт. Она делала какие-то повороты, остановки, наклонялась, изгибалась, выравнивалась и снова тащила меня за собой.

– «Тэ», «А», – кричал Вальдемар.

Теперь-то я знаю, что означают его команды. После тренировки Нина мне все объяснила, но тогда это мне казалось странным.

Мы танцевали.

Вальдемар без остановки кричал свое «ЭН-ГЭ-Оооо», а суть столь странной песни эксперта была в том, что он банально взял слово «танго» и диктовал его для нас по буквам, задавая интервалами и интонацией ритм шагов.

После пятого или шестого круга я более-менее освоился и начал получать удовольствие от процесса.

Удивительное наблюдение:

Я без труда выдержал всю тренировку и заминку. Даже с учетом того, что разминку пропустил, могу с уверенностью заявить, что, несмотря на сомнения, нахожусь в отличной, даже в исключительной физической форме. Спортивные тренировки не показались мне таким уж непреодолимым барьером.

– Давай по стаканчику после занятия? – предложила Нина. – За углом есть приятное местечко, и мы все там собираемся. Если хочешь, давай присоединяйся к нам.

Я отказался.

Не потому, что опять испугался или счел некомфортным свое присутствие в новой компании. Просто не люблю находиться в питейных заведениях. Там шумно и темно, и неуютно, и я не употребляю алкоголь.

Мы попрощались, и я отправился домой. Было около девятнадцати часов. До видеоурока оставалось целых два часа.

Я заскучал…

«Ну вы, уважаемый читатель, уже догадались.

Он вернулся в бар к танцорам.

Там, естественно, его уговорили выпить коктейль. Думаю, особо не уговаривали, он сам захотел попробовать.

Выкурил, или точнее сказать, выкашлял очередную цитрусовую и запил пина коладой…

После позвонил мне и около десяти минут красочно описывал факторы, сделавшие его, как он сам выразился, алкоголиком.

Думаю, не было бы в этом ничего страшного, в его походе в бар и бокальчике коктейля, если бы мой друг не проконсультировался о ситуации с Рудольфом».

День третий. Запись четвертая: «Много не то».

Сейчас глубоко за полночь. Только что закончился урок с Рудольфом. Он назначил другую цену за свою консультацию.

– Брат, извини, но стоимость установлена за сорок пять минут, а мы по четыре часа работаем…

– Все понял, не проблема, буду оплачивать за каждый час отдельно.

– Без обид, брат?

– А пуле… справедливо.

Цены подросли, но это пустяк, главное, продолжать идти к своей цели. Даже не идти, а бежать! Именно бежать. У меня же есть чем похвастаться перед наставником, так я думал.

Но…

Рудольф раскритиковал меня в пух и прах.

Во-первых, оказалось, что когда он советовал заняться спортом, подразумевалось, что я выберу единоборства.

– Брат, не обессудь, но ты совсем не соображаешь? На борьбу надо было или на бокс. Какие нахрен танцы? Сходи там в качалку или в бассейн.

В общем, не оценил он мои спортивные предпочтения. Но стоит заметить, после долгих рассуждений Рудольф сам пришел к выводу, что танцы тоже неплохо, но как дополнение к основным занятиям.

– Туда девчонки красивые ходят?

– Да.

– Тогда пусть будет. Оставляем, но пока отложим. И ты понял, брат, сходи в зал, поспаррингуй.

Идея подраться, пусть даже под присмотром, в перчатках и защите, мне сразу не понравилась. Ни разу ни с кем не дрался, не считая бесчисленные онлайн-сражения.

– Никаких возражений, брат.

Рудольф настаивал, что это обязательный ритуал и что это как ничто другое поможет мне почувствовать себя настоящим мужчиной. Сказал, что пару ударов по лицу никому не повредят.

Во-вторых, он грубо опроверг мои убеждения насчет табачного дыма и привлекательности данного аромата для женщин.

– Не, брат, это не работает.

Рудольф сказал, что сам курит с двенадцати лет, о чем сожалеет, и признался, что не в силах избавиться от этой пагубной смертельно опасной привычки. Еще он заверил, цитата: «Гарантирую, брат, девушкам не нравится запах сигарет».

– Они не любят вонь, она их бесит.

Еще добавил, что если я все-таки намерен продолжить курить, нужно покупать обычные сигареты, без ароматизаторов.

Ну и, в-третьих, Рудольф в свойственной себе прямолинейной манере намекнул, что мужчине пить лучше вино, пиво и водку, другие напитки нужно оставить женщинам.

– Бери виски, коньяк, ром. Что ты изобретаешь? Брат, выбери что-нибудь из нормального. Не заказывай разноцветные стаканы с зонтиками. Если опыта не хватает, начни пробовать в компании понимающих в этом.

– А где мне найти такую компанию?

На этот вопрос Рудольф не ответил, лишь покачал головой.

Мы попрощались, и я привычно остался сидеть у монитора в одиночестве, в черной майке, в стремлении измениться.

Чувствовал себя идиотом.

Я все сделал не так.

По каждому пункту – провал.

Пить, если пить, то лучше водку. Курить, если курить, то другие сигареты. А собственную инициативу, если и проявлять… то лучше не проявлять.