Текст книги "Фонограф"

Александр Бренер
Фонограф
Стихи

© А. Бренер, 2021

© ИД «Городец», 2021

© П. Лосев, оформление, 2021

* * *

Приветствие

 
Салют, дорогие! Привет!
Вы одеты? А я неодет!
 
 
Я стою перед вами без брюк:
Несуразный и странный бирюк.
 
 
Я торчу перед вами, как слон,
А отнюдь не как Аполлон.
 
 
Я ползу перед вами, как тля:
Чем-то гаденьким шевеля.
 
 
Я пришёл, чтоб два слова сказать,
Но не знаю, как их увязать.
 
 
Я вам весть передать захотел,
Но язык мой осиротел!
 
 
Я желал разделить с вами суть,
А осталась одна только муть.
 
 
И теперь вот ворчу как дурак:
То ли кряк, то ли бряк – всё впросак.
 
 
Извините за весь этот бред…
Ну а если уж нет, так уж нет.
 

Что же случилось?

 
Что-то случилось в Марокко.
Но не сирокко.
 
 
Что-то случилось в Алжире.
Но не с инжиром.
 
 
Что-то случилось в Чикаго.
Но не люмбаго.
 
 
Что-то случилось в Тбилиси.
Но не в стриптизе.
 
 
Что-то случилось в Ботсване.
Но не с бананом.
 
 
Что-то случилось в Нью-Йорке.
И на Майорке.
 
 
Что-то случилось в Милане.
И в Киргизстане.
 
 
Что-то случилось в Багдаде.
И в Сталинграде.
 
 
Что-то случилось в Париже.
И даже поближе.
 
 
Что-то случилось в Шумере…
Во всей биосфере!!!
 

Попытка знакомства

 
Не козёл я, но и не осёл.
Не синица, но и не орёл.
Не в костюм одет, но и не гол.
 
 
У меня язык, но он не мой.
У меня любовь, но не со мной.
У меня страна – я в ней не свой.
 
 
У меня ни морда, ни лицо.
Не наседка я и не яйцо.
Я не пью ни воду, ни винцо.
 
 
Я живу нигде и никогда.
У меня не хуй и не пизда.
Светит мне не солнце, не звезда.
 
 
Я покрыт ни кожей, ни корой.
Я не первый, но и не второй.
Я не жид, но и отнюдь не гой.
 
 
Я не мёртвый, но и не живой.
 

Слова

 
Слово ПИЗДА – благородное,
Если его осязать,
И слово ХУЙ – путеводное,
Если умеешь сказать.
 
 
И слово БЛЯДЬ – расчудесное,
Если поглубже узнать.
А слово ЕБЛЯ – небесное,
Если все смыслы связать.
 

Барбара

 
Мне 14 лет и 3 месяца,
И зелёные сопли в носу,
И давно уж пора мне повеситься,
Да сучок обломился в лесу.
 
 
Но готовит мне блюда чудесные
Сумасшедшая не жена,
А какая-то нимфа безвестная.
От любви кровоточит она.
 
 
Варька, Варвара, Варежка, Варенька,
Ты, пожалуйста, не кровоточь.
Нам разочек ещё, да удаленько
Поебстись, а потом уже в ночь.
 
 
Нам словечко одно развесёлое
Пробурчать на ушко перед сном:
«Пчёлка, бляшка, сосулька еловая…»
Заслони меня детским мослом.
 

Мечты пристыжают действительность

 
Я мечтаю быть порноактёром
И иметь огромный твёрдый член,
Чтоб сломать им властные запоры —
И вопить в оргазме перемен.
 
 
Я мечтаю быть головорезом
И сжимать в руке младенец-меч,
Чтоб одним изысканным надрезом
Всем тиранам головы отсечь.
 
 
Я мечтаю быть контрабандистом
И ввезти в страну большой вулкан,
Чтобы лавой жаркой и игристой
Он залил тебя, политикан!
 
 
Я мечтаю быть архипрохвостом
И все деньги в мире хапануть,
Чтоб сложить и сжечь их на помосте,
Дабы мог я наконец вздохнуть.
 
 
Я мечтаю быть иллюзьонистом
И со сцены в публику рычать:
– Президенты и премьер-министры,
Ну-ка быстро сгиньте, вашу мать!
 

Немочь

 
Я не могу быть Леклерком, я не могу быть Христом!
Я не могу быть собой.
Я не могу быть слонёнком, я не могу быть кустом!
Я не могу быть тобой.
Я не могу быть Гольбейном, я не могу быть ослом!
Я не могу быть собой.
Я не могу быть Сизифом, я не могу быть орлом!
Я не могу быть тобой.
 

Дарадара

 
Дарадара, Дарадара,
Я тебя люблю.
Дырадара, Дырадара,
Я тебя молю.
Дарадыра, Дарадыра,
Я тебя ловлю.
 
 
Дарадара, Дарадара,
Я тебя валю.
Дырадара, Дырадара,
Я тебя колю.
Дарадыра, Дарадыра,
Я в тебя палю.
 
 
Дарадара, Дарадара,
Я тебя пилю.
Дырадара, Дырадара,
Я тебя скоблю.
Дарадыра, Дарадыра,
Я тебя гублю.
 
 
Дарадыра, Дарадыра
Я тебя молю.
Дырадара, Дырадара,
Я тебя ловлю.
Дарадыра, Дарадыра,
Я тебя люблю.
 

Плач

 
О как же, о как же, о как же?
О что же, о что же, о что же?
Куда же? Куда же? Куда же?
Вы тоже? Вы тоже? Вы тоже!
 
 
Зачем же? Зачем же? Зачем же?
О боже! О боже! О боже!
Туда же? Туда же! Туда же!
Негоже! Негоже! Негоже!
 

300 евро

 
Впасть бы в зимнюю спячку,
Но боюсь страшных снов:
Призраки прут враскорячку,
В сопровождении кошек и сов.
 
 
Мы послали маме 300 евро.
Но поехать к ней не могу.
Не выдержат рыбьи нервы.
В Израиль осла не запрягу.
 
 
Мама умирала долго.
А когда-то пекла пироги,
Учила исполнению долга
И привезла в Париж кураги.
 
 
Но я ворую курагу получше,
И у меня нету долгов.
Мама, мы с тобой неразлучны,
Но я не хочу твоих голгоф.
 
 
Молчи, умирай немо.
И далеко-далеко от меня.
А потом приснись в саду Эдема
Голая, перстом к себе маня.
 

Затем

 
Где тут птичье молоко?
Прибежала ко-ко-ко
И сказала: – А зачем
Тебе нужен этот jam?
 
 
Я ответил ей: – Затем!
Я ответил ей: – За тем!
Я ответил ей: – Zaтeм!
Я ответил ей: – Za tem!
 

На рынке

 
Мой мозг в младенческих пелёнках
Лежал на стойке мясника.
А рядом чёрная печёнка
И красная его рука.
 
 
И туша свешивалась свыше —
Нагая туша без башки.
А в тазике в жемчужной жиже
Змеились бледные кишки.
 
 
И мяса ломти – для отбивки,
И лёгкие – на бедный вкус.
И кровь – возможно, для подливки?
И сала самоцветный кус.
 
 
Ну а сердечко? Где сердечко?
Его не видно тут нигде.
Осталось только лишь словечко
В моей потерянной балде.
 

Ты и я

 
Ты алмаз, а я говно.
Ты каркас, а я пятно.
Ты чудесен, а я нет.
Ты телесен, а я – бред.
Ты велик, а я убог.
Ты проник, а я не смог.
Ты вельможа, я – отброс.
Ты пригожий, я – обсос.
 

Поддельная птица

 
Эта птица не поёт —
Эта птица брешет,
Эта птица просто врёт,
Язычишком чешет.
 
 
Эта птица чушь несёт,
Извращает пенье,
Эта птица пули льёт,
Вводит в заблужденье.
 
 
Эта птица сеет ложь,
Голову морочит,
Её песенки – трендёж,
Лясы она точит.
 
 
Эта птица тарахтит,
Пузыри пускает,
Эта птица лишь бухтит
И впустую баит.
 
 
Эта птица гнёт муму,
Врёт как сивый мерин,
Служит чёрту самому,
Вякает без меры.
 
 
Эта птица льёт хлюзду,
Забивает баки,
Эта птица лепит бзду
И разводит враки.
 
 
Эта птица мелет чушь,
Бабушку лохматит,
Извивается как уж,
В наши уши гадит.
 
 
Хорошо она галдит,
Пустомеля-пташка,
Только это не смутит
Стихоплёта Сашку.
 
 
Пусть хрипит он невпопад,
Пусть поёт не гладко,
Но дороже всех рулад
Правда ему матка!
 

Стихотворение, написанное в детстве

 
Если запрут меня в школе,
Я буду звать свою маму.
Если запрут меня в школе,
Выбью оконную раму.
Если запрут меня в школе,
Тут же засну без просыпу.
Если запрут меня в школе,
Я возвращусь к архетипу.
Если запрут меня в школе,
Я напишу 100 романов.
Если запрут меня в школе,
Стану я жрать тараканов.
Если запрут меня в школе,
Я от тоски околею.
Если запрут меня в школе,
Я отсосу Галилею.
Если запрут меня в школе,
Я подожгу её к чёрту.
Если запрут меня в школе,
Сделаюсь мастером спорта.
Если запрут меня в школе,
Я все науки объемлю.
Если запрут меня в школе,
Я прокляну эту Землю.
Если запрут меня в школе,
Буду я анахоретом.
Если запрут меня в школе,
Сделаюсь быстро скелетом.
 

Глупыш

 
Я маленький. Я глупый.
Но дайте мне сказать:
– Вы все такие трупы!
Вам нужно это знать!
 
 
Я аленький. Я грубый.
Но дайте досказать:
Вы – грязные залупы!
Вам нужно в нужник, блять!
 
 
Я – голенький, беззубый —
Хочу совет вам дать:
– Покушайте ююбы,
Поссыте – и в кровать!
 

Молитва

 
Я молюсь Навуходоносору
И Бриджит Бардо!
А ещё Конквистадору
И Годо, Годо!
Я молюсь Семирамиде,
Нефертити я молюсь!
И собачьей Немезиде,
И той девушке по имени Мисюсь!
 
 
Я молюсь Вяйнямёйнену
И тебе, Гомер,
И, конечно, гладкому колену
Грустной Клер.
Я молюсь, молюсь ихтиозавру,
Потому что он живой,
И мохнатому кентавру,
Поражённому отравленной стрелой.
 
 
Я молюсь Арголикосу,
Лаконикосу молюсь,
И киргизским абрикосам,
И той девушке по имени Мисюсь.
Я молюсь какой-то Филомеле
(Где она сейчас и как?)
И великолепному Емеле,
Ибо он – дурак!
 
 
Я молюсь, молюсь, молюсь молитве —
Той, которая покой сулит,
А потом молюсь Ледовой битве
И, конечно, бабочке Лилит.
Я молюсь какому-то Покрову,
Петербургу-на-кровях
И далёкому замолкнувшему рёву
В сталинградских прорубях.
 
 
Я молюсь, молюсь сороконожке,
Хоть её боюсь!
И любой швейцарской босоножке,
И тебе, святая Русь!
Я молюсь, молюсь Килиманджаро,
(С детства я ему молюсь),
Ну и Председателю Земного Шара —
Девушке по имени Мисюсь.
 

Хороший день

 
Сегодня ночь похож на день,
Сегодня день ночи подобна.
Сегодня мне кумекать лень,
И слово недееспособно.
 
 
И это очень хорошо!
Я Скарданелли вспоминаю,
Шепчу себе под нос: «Ужо!»
И череп Черчилля пинаю.
 

Стыд

 
Я тут сижу
И стишата пишу.
Я не тужу,
Но немножко дрожу.
 
 
Я не брюзжу,
Не смержу,
Не визжу,
Но почему-то всё время дрожу.
 
 
Вроде бы я никому не врежу,
И никому я отнюдь не служу,
Я никого не сужу, не стыжу,
Но отчего-то дрожу.
 
 
Может, я глупости горожу?
Может, нелепости возвожу?
Может, как муха, напрасно жужжу?
И в результате дрожу?
 
 
Я, безусловно, бездарно блажу
И понапрасну галжу и галжу.
Я своей немостью не дорожу
И в связи с этим дрожу.
 

Просто пуп

 
К счастью, влюблялся я каждый год —
365 раз на дню,
И оргазмы имел, что твой Дон-Кихот.
Успевай, мама, менять простыню.
 
 
И со мной лежала не баба-яга,
А Иштар – нагая, как дыня внутри,
И член мой проворнее был вертлюга
(Случались даже и волдыри).
 
 
Но главное в этом деле – покой:
Лежать и созерцать её пуп.
Он вздымался и падал за упокой
Всех, кто жил на свете и был красногуб.
 
 
Так что если я вдруг устану скорбеть
И если мне надоест хохотать,
То буду попросту благоговеть,
Созерцая тот пуп опять и опять.
 

Мой сын Женя

 
Как я тебе уже сказал,
Мой сын похож на Франкенштейна.
Но он из чрева вылезал
И потому он брат Эйнштейна.
 
 
Он не работает нигде,
Не учится и не бывает,
Но как птенец сидит в гнезде
И рот для корма разевает.
 
 
И не выходит из двух стен,
Где с мёртвой бабушкою дружит.
И не желает перемен,
О коих род двуногих тужит.
 
 
Он не Ахав и не Давид,
Он не Адам и не Пуруша,
Скорее уж он белый кит,
Который выброшен на сушу.
 
 
Но он не хочет в океан.
Он – без каких-либо хотений.
Ему что бездна, что стакан.
И потому он сущий гений.
 
 
Я думаю о нём впотьмах,
Когда в ночи перекипаю,
И чувствую ужасный страх,
Но позже мирно засыпаю.
 

Немой

 
Холодильник не мой.
И будильник не мой.
 
 
Вообще, я – немой.
 
 
И ботинок не мой.
И полтинник не мой.
 
 
Вообще, я – немой.
 
 
И намордник не мой.
И ошейник не мой.
 
 
Вообще, я – немой.
 

Про рай

 
Вы не попадёте в рай
Даже в лучшем Мерседесе,
Но вы попадёте в рай,
Если будете балбесом.
 
 
Вы не попадёте в рай,
Если станете стараться,
Но вы попадёте в рай,
Стоит только вам завраться.
 
 
Вы не попадёте в рай,
Если будете хорошим,
Но вы попадёте в рай,
Скорчив дьявольскую рожу.
 
 
Вы не попадёте в рай,
Улетев на Марс в ракете,
Но вы попадёте в рай,
Должное отдав конфете.
 
 
Вы не попадёте в рай,
Оказавшись на Кавказе,
Но вы попадёте в рай,
Сев орлом на унитазе.
 
 
Вы не попадёте в рай,
Если станете известным,
Но вы попадёте в рай,
Оставаясь в этом месте.
 

Я

 
У меня нет своего голоса.
Я фальшивлю, когда сморкаюсь.
В каждом блюде нахожу по два волоса
И давлюсь ими, глупо кривляясь.
 
 
Я всегда обижаю ближнего:
То Сорокина, то Лейдермана.
И болтаю премного лишнего.
А когда пишу – графоманю.
 
 
Я раним, как облезлая кошечка,
И страшно стесняюсь хуя
Своего, потому что он крошечка
В ожидании поцелуя.
 
 
Я беспомощен, как голая женщина,
Влетевшая в барак к блатным.
И мне чудится полицейщина
Даже в общении с душевнобольным.
 
 
Но самым большим кошмариком
Является то, что я
Пользуюсь рифм словариком
Сочиняя стихи своя.
 

Прочь

 
Отойди, Грубершикль.
Отступи, Мао Дзе.
Это ты, Рип ван Винкль?
Или муха цеце?
Почему Щекотило?
И зачем нетопырь?
Верховенского шило
Сноллигостера – в жир!
Свидригайлов стучится:
– Карабас-Барабас!
Toteninsel мне снится:
Вий, открой третий глаз!
Ты не Генрих Четвёртый —
Ты Ягода Энох!
Трудно, Ванечка, чёрта
Взять Балдою врасплох.
Эйхман или же Эйхманс?
Френкель – только какой?
Генрих Третьего рейха
Или Генрих Святой?
Ты чего, Передонов?
Ты чего, Смердяков?
Среди амикошонов
Адских нет дураков.
Сэр Артур Бомбер Харрис…
– How fuck do you do?..
И откуда мой адрес?..
Он в ответ: – Scooby-Doo!
Входит вглубь Румпельштильцхен,
Душка-какистократ,
Технохахаль и мицхен,
Мой ебунец и брат.
– Брысь! Помилуй! Ой! Ух ты!
Тсс! Салют! Погоди!
Тьфу! Привет! Ухти-тухти!
Бррр! Танцуй! Уходи!
 

Варваре

 
Мы – в сокровенной Швейцарии.
И нам здесь просто отлично.
На velo летим без аварии
И яблоки тырим публично.
 
 
Рейн есть в этой Швейцарии —
С ним развлекаются чайки.
А люди все в колумбарии.
Гуляют одни разгильдяйки!
 
 
Лебеди тоже в Швейцарии.
А люди куда-то делись!
Остались лишь пролетарии:
На речке они разделись!
 
 
В сей сокровенной Швейцарии
Правительство изгнано в Альпы,
И девушки-карбонарии
Снимают с полиции скальпы.
 
 
Тепло в сокровенной Швейцарии.
Птицы поют, как безумцы.
И ясно нам без глоссария:
Они, как и мы, – вольнодумцы!
 
 
Ещё что есть в этой Швейцарии?
Да всё что душе угодно!
Тут хорошо, как в дендрарии:
Рассада цветёт безнадзорно!
 
 
Мы будем в этой Швейцарии
Пока в пояснице есть силы.
А после – без комментария
И вообще без могилы.
 

Люди

 
Запачкали, загадили,
Залапали, замызгали,
Задёргали, разладили,
Похерили, раздрызгали,
Затёрли, залохматили,
Зарезали, засалили,
Заели, раскосматили,
Засрали, насандалили.
Забили, расхерачили,
Забрили, отморозили,
Залили, околпачили,
Отшили, заелозили.
 

Поэзия

 
Боги хотят лишь амброзию,
Боги хотят лишь нектар.
Не выставляю им прозу я —
Это не стоящий дар.
 
 
Им подавай лишь ишачие,
Птичие только слова.
Им лишь потребны кошачии
Визги и рыканье льва.
 
 
Голубь воркует под крышею,
Волк завывает в лесах —
Этой живительной пищею
Тешится Зевс в небесах.
 
 
Выпь завопит или жабонька
Голос подаст в камышах —
Рада Венера, как бабонька,
Взмокшая в плотских грехах.
 
 
Только ведь я не кикимора,
Только ведь я не лешак.
Мне изо рта уж не вымарать
Слово людское никак.
 
 
Всё, что могу: опростить себя
До щебетанья детей.
Всё, что могу: тишину любя,
Не разжимать челюстей.
 
 
И потому говорю я тут:
«Морда. Елда. Пиздада.
Уд. Баламут. Архисловоблуд.
Да-да. Нет-нет. Да-да-да».
 

Silentium!

 
Заткнитесь, сэр!
Ни звука, друг!
Замолкни, старый хрыч!
Забейся, хер!
Затихни, жук!
Молчи, угрюмый сыч!
 
 
Задрай, блядь, рот!
Не ной, балбес!
Захлопнись, идиот!
Осядь, урод!
Не гавкай, бес!
Молчок, компатриот!
 
 
Труп, ни гу-гу!
Ни слова, тварь!
Рот на замок, чувак!
Долой пургу!
Мент, не базарь!
Закрой фонтан, мудак!
 
 
Цыц, мальчуган!
Не булькай, жлоб!
Зануда, стоп базар!
Ша, хулиган!
Зась, долбоёб!
Не смей зудить, комар!
 
 
Кот, не мурчи!
Выпь, не канючь!
Не пахни рыбой, вор!
Рот, не урчи!
Язык на ключ!
Зажми хайло, бобёр!
 
 
Нишкни, болтун!
Засохни, шкет!
Затухни, туарег!
Заклейся, гунн!
Будь нем, поэт!
Заглохни, человек!
 

Шествие поэтов

 
Кто там чеканит свой шаг?
Падающий Маяковский!
 
 
Кто сел в плацкарт натощак?
Канувший в Киев Маковский!
 
 
Кто на арену крысит?
Пригов – макака Платона!
 
 
Кто там в степи моросит?
Хлебников без ремингтона!
 
 
Кто катит прочь на арбе?
Семядержавный Державин!
 
 
Кто тащит гроб на горбе?
Хармс – небожитель окраин!
 
 
Кто телепается зря?
Кюхля, а с ним красный ара!
 
 
Кто убегает от Я?
Шаткая тень Божидара.
…
Ян Сатуновский – мудрец:
Он ото всех сторонится.
 
 
А Полежаев-храбрец
Харкает в хамские лица.
 
 
Пушкин в кибитке в метель
В ночь ускользает от бесов.
 
 
Просится на карусель
Белый – поэт на протезах.
 
 
Гингер за угол зашёл —
Вот уж его и не видно…
 
 
Блок в сюртуке, но как гол!
(Впрочем, ему не обидно.)
 
 
Тютчев уставился в синь:
Нет там проезжей дороги!
 
 
Анненский шепчет «динь-динь!»,
Сев на зловещие дроги.
…
Бродский в гондоле один
(Он никого не пускает).
 
 
А Тиняков-мещанин
В речке плевком уплывает.
 
 
Лермонтов страшно устал:
Путь был кремнист, хоть недолог.
 
 
Вскрикнул и вдруг замолчал
Игорь Терентьев – фонолог.
 
 
Батюшков плачет навзрыд
И втихомолку хохочет.
 
 
Сева Некрасов бубнит:
Он в Ленинград очень хочет.
 
 
И уж совсем без словес
Яковлев ходит в сугробах,
 
 
Зная, что Логос – привес
В стадище чугуннолобых.
…
Смотрит Цветаева ввысь —
В землю сырую-сырую.
 
 
А Мандельштам смотрит вниз,
Воздух стигийский воруя.
 
 
Клюева манит страда —
Он завязал узелочек.
 
 
А Пастернак никуда
Из перелеска не хочет.
 
 
Скачет Введенский легко —
Радужный луч его носит.
 
 
Старый Кузмин ничего,
Кроме фантомов, не просит.
 
 
Слух Баратынского льнёт
К речи глухой водопада,
 
 
И Заболоцкий бредёт
В угол могильного сада.
…
М. Соковнин, вы куда?
…
– К жабам Булонского леса!..
…
Только езда и пизда
Бренера тешат, балбеса.
 

Мама умерла

 
Моя мама умерла.
А была ведь весела:
Яблочный пирог пекла.
 
 
Умерла.
 
 
Моя мама умерла.
А была ведь удала:
Меня на свет родила.
 
 
Умерла.
 
 
Моя мама умерла.
А была ведь так мила:
Не держала долго зла.
 
 
Умерла.
 
 
Моя мама умерла.
А была ведь как юла:
В чистоте наш дом блюла.
 
 
Умерла.
 
 
Моя мама умерла.
А ведь сильная была:
Рак спокойно приняла.
 
 
Умерла.
 
 
Моя мама умерла.
А была ведь так мала:
Девочка – и все дела.
 
 
Умерла.
 
 
Моя мама умерла.
А была ведь так смела:
Шла себе вслепую, шла.
 
 
Умерла.
 
 
Моя мама умерла.
Стала вдруг совсем дряхла
И на смертный одр слегла.
 
 
Как же она так могла?
 

Дурак

 
– Покажи им РОЖУ.
– Покажу ПУПОК.
– Покажи им НОЖИК.
– Покажу ЗУБОК.
 
 
– Покажи им ДЫРКУ.
– Покажу ЯЗЫК.
– Покажи им БИРКУ.
– Покажу КАДЫК.
 
 
– Покажи им НЁБО.
– Покажу ДЕСНУ.
– Покажи им ОБА.
– Покажу ОДНУ.
 
 
– Покажи им СИСЬКУ.
– Покажу им ЛИК.
– Покажи им ПИСЬКУ.
– Покажу ВПРИТЫК.
 
 
– Покажи ЗАНОЗУ.
– Покажу МОЗОЛЬ.
– Покажи им ПОЗУ.
– Покажу им БОЛЬ.
 
 
– Покажи им ВОЛОС.
– Покажу НОЗДРЮ.
– Покажи им ГОЛОС.
– Покажу ХРЮ-ХРЮ.
 
 
– Покажи им ЛАПУ.
– Покажу им ШРАМ.
– Покажи им ПАПУ.
– Покажу НЯМ-НЯМ.
 
 
– Покажи им МАМУ.
– Покажу ЕЖА.
– Покажи им ЯМУ.
– Покажу МОРЖА.
 
 
– Покажи им НЮНИ.
– Покажу им ПУТЬ.
– Покажи им СЛЮНИ.
– Покажу им СУТЬ.
 
 
– Покажи им МОЧКУ.
– Покажу им НОС.
– Покажи им ТОЧКУ.
– Покажу им ВСЁ.
 

Португалия

 
В Португалии девушки встречные
Подают тебе знак рукой.
И зайдя в кусты вековечные,
Позволяют потрогать ногой
 
 
Свои прелести сокровенные.
А ещё там растёт трава…
То есть травы самозабвенные.
И цикады в них – божества…
 
 
Но не быть мне уже в Португалии,
Не ласкать мне уже Милагреш,
Мне остались одни глоссолалии:
Пьедади, Розаура, Сильвеш,
 
 
Виламора, Анинья, Карминия,
Ассунсан, Делзуите, Жажмин,
Мануэла, Нисети, Сониния,
Сетубал, Монте-Горду, Тармин,
 
 
Назаре, Монтежу, Феррагуду,
Мантейгас, Алисинья, Джия,
Жентилеза, Жуана, Ауду,
Урсулинья, Тете, Фоминья.
 

Поэт

 
Как это возможно для поэта:
Покупать носки в универмаге?
Совершенно невозможно это!
А писать словечки на бумаге?
Это тоже, бог, проблематично.
Именно поэтому поэты,
Всё воспринимая очень лично,
Учиняют часом пируэты
Странные на взгляд людей обычных.
Например, они с моста в Париже
Прыгают в неласковую Сену,
Погружаясь ниже, ниже, ниже,
Чтоб, обжив речную ойкумену,
Проводить бессрочные годины
Там на дне, где рыбы и ундины.
И, забыв о ручках и тетрадках,
Об издателях, читателях и книжках,
Обо всех порядках и оглядках,
Обо всех пальтишках и интрижках,
Напевать хтонической царевне,
Как умел Садко сладкоголосый,
Напевать хтонической царевне,
Заплетая-расплетая её косы,
Напевать хтонической царевне,
Как уже случалось это прежне
Напевать хтонической царевне
Как заведено сие издревне
Напевать хтонической царевне
Напевать хтонической царевне
Напевать хтонической царевне
 
 
Напевать хтонической царевне.
 

Колено

 
Что-то я совсем износился:
Стёртый копчик – не человек.
Зря на русский язык покусился —
Не еврей ведь я и не грек.
 
 
Просто копчик – или колено?
Вот колено бредёт, жизнь кляня.
Папа Карло, когда из полена
Извлечёшь Буратино-меня?
 
 
Вот колено хиляет по миру.
Неужели навеселе?
Кость, которая бесится с жиру —
Глубоко-глубоко в земле.
 

Россия

 
Мне снится иногда Россия,
Но не убитая страна,
А та, которую Мессия
Взрастить задумал из зерна
 
 
Горчичного: Россия – древо,
В ветвях которого поют
Любые пташки без отсева,
Найдя до времени приют.
 
 
В России сей ушли от века
Свинцового и млад, и стар.
И нету больше человека,
Который власть бы почитал.
 
 
В России сна нет фараонов,
Нет комиссаров, нет фанфар,
Нет легионов, стадионов —
И позабыто слово «царь».
 
 
…Лишь ходят-бродят отпускные,
Без церемоний существа —
Не крепостные и блатные,
А просто школьная братва.
 
 
Какие-то подростки, дети…
Но и старухи, старики…
Я знаю, помню лица эти,
Они ужасно мне близки!
 
 
И голые гуляют девы
С ногами, рёбрами, крестцом…
И звери – без клетух, без хлева —
Со шкурой, пастью и хвостцом!
 
 
Они не только ходят-бродят
(Так вижу я в туманном сне) —
Они куда-то все уходят,
Сигналя на прощанье мне
 
 
Своими лапами, хвостами,
Руками, крыльями, башкой,
Своими ластами, перстами —
Всей своей плотью ведовской.
 
 
Куда они уходят – в лес ли,
В могилу или просто вдаль?
Увы, мне это неизвестно,
Никто из них мне не сказал.
 
 
И вот уже ушли… Пропали…
Я встал из сна – из мертвецов…
И мысль звенит как при аврале:
Я ЗРЕЛ РОССИЮ УШЛЕЦОВ!
 

Красный фантом

 
Я не успел сказать папе и слово,
А он уже в ящик сыграл.
Может быть, папа, увидимся снова
В месте, куда ты попал?
 
 
Только не хочется ждать мне до смерти
И в ожидании стыть.
Я и сейчас вне людской круговерти —
Можно начать говорить.
 
 
Но не найти мне уже ни предмета,
Ни словаря для тебя.
Есть лишь единственная примета —
Памятка давнего дня.
 
 
Помнишь, мы вместе листали альбомчик
Клее в изданье Skira?
И на картинке был чёрный поддончик —
Образ морского нутра.
 
 
Что-то росло там и что-то бугрилось,
Что-то клубилось впотьмах,
А в серединке рыбёшка резвилась
В красно-златых чешуях.
 
 
Это не килька была и не щука,
И не форель, и не сом,
Это не палтус был и не севрюга —
Это был КРАСНЫЙ ФАНТОМ.
 
 
КРАСНЫЙ ФАНТОМ – что ещё за морока?
КРАСНЫЙ ФАНТОМ – что за вздор?
То ли от беса он, то ли от бога…
То ли уму приговор…
 
 
КРАСНЫЙ ФАНТОМ – это всё, что случилось
С нами на этой земле!
КРАСНЫЙ ФАНТОМ – это то, что приснилось
Нам в водяной полумгле!
 
 
И потому-то нам эта рыбулька
В странном подводном саду
В сердце запала, как острая пулька,
В давнопрошедшем году.
 
 
Папа! Мы встретимся снова и снова
В нашем подводном саду!
Клее, СПАСИБО! (Последнее слово
В этом эдемском аду.)