Текст книги "Странники"

Александр Матвеевич Бухарев
Странники

Странники мы в земной жизни потому, что, по словам Апостола Павла, не имамы зде пребывающаго града, но грядущаго взыскуем (Евр. 13, 14), – не находим здесь полного и решительного успокоения своему сердцу и уму, совершенного удовлетворения потребностей и стремлений нашего духа; а надеемся и ищем этого удовлетворения и успокоения в открытой славе Христовой, в будущей жизни.

Но при этом не забудем и других слов того же Апостола о верующих: ктому несте странни и пришельцы, но сожителе святым и приснии – свои Богу (Еф. 2, 19). Во Христе нам открыта и сообщается верующим сердцам такая любовь Отца Небесного, что мы и в настоящей жизни, в каких бы ни были званиях и состояниях, находимся духовно уже дома – у Отца. Только это пребывание в дому Отца Небесного теперь бывает пока еще по вере и, следовательно, сокровенно, хотя оно есть действительное – в силе и действии самого Св. Духа, Которым изливается любовь Божия в сердца наша (Рим. 5, 5).

Мы ожидаем и взыскуем именно полного и торжественного раскрытия для нас любви Отца Небесного в небесном отечестве и в этом отношении странствуем, пока находимся еще в настоящей жизни.

Но из чего грешный человек не делает злоупотребления? Могут быть и бывают вредные крайности и излишества в самой мысли о нашем земном странничестве. Известно, что есть у нас даже какой-то раскол странников, которые самою мыслию о небесном отечестве злоупотребляют до того, что бросают занятия, отношения и обязанности настоящей жизни и предаются праздному скитальчеству. И эта ложь нередко дознается самою гибелью людей!..

В предостережение от духа этого раскола странников, могущего приразиться и к православным, и в объяснение самою действительностию, каково должно быть и бывает истинно христианское странничество, – расскажем несколько опытов или примеров из жизни таких христиан, которые, странствуя здесь, на земле, умели быть в то же время в дому Отца своего Небесного.

Первый случай, как основание для последующих, возьмем из священной для нас христианской древности. Вот этот случай. Один из великих древних подвижников (св. Макарий Великий) узнал из данного ему откровения, что в духовном совершенстве не только не уступают ему, но еще превышают его две простые женщины в Александрии. Св. угодник Божий, проходивший свое подвижническое странничество под кровом и руководством во Христе Самого Отца Небесного, поспешил поучиться добродетели у указанных ему образцов. И что ж узнает? Это были две замужние жены двух братьев, послушные мужьям – как образу Христова главенства над Церковию, – дружные между собою – как сообщницы одного духа Христовой благодати, – кроткие и скромные пред другими – в тихом сердечном ощущении любви Отца Небесного, простертой ко всем, – живущие в смиренном неведении своего духовного преспеяния – в невидимом охранении и соприсутствии святых ангелов. Это одно из древних подвижнических сказаний; мы только передали его в своих, отчасти пояснительных выражениях; ибо в наше время нужно пояснять многое из того, что так ясно было истинной вере в древности. Но вот подобные примеры и из нашей современной жизни, взятые как из среды людей образованных, так и из простонародья.

Кому Бог дал знавать нашего известного мудреца, покойного о. протоиерея, Феодора Александровича Голубинского, наставника духовных воспитанников в любомудрии, тот мог или по личным наблюдениям знать, или от знавших слышать, что и ученая, и простая домашняя его жизнь была чудным совмещением – как духовного странничества, так вместе и жительства в дому Отца Небесного. Он умел и других приводить в такое же благодатное настроение духа. В доказательство этого расскажу случай, собственно, из ученой его жизни. Один из его воспитанников, мой товарищ Р., с философским настроением духа, пользовался философскими книгами из библиотеки самого о. протоиерея, профессора Ф. Голубинского. Случилось несчастие, что молодой человек увлекся новейшею германскою философиею ко вреду своей веры. Смущенный и расстроенный в своем духе, он вынужден был еще до окончания курса оставить Духовную академию; явился к профессору философии, о. протоиерею, проститься, и откровенно высказал ему внутреннее колебание своих мыслей.

Какою горестию и соболезнованием подвигнулась душа благочестивого и мудрого о. протоиерея! И в то же время сколько отеческой терпимости и снисхождения к юности выразилось в его беседах с бедным его воспитанником!

«Несколько раз, – так лично рассказывал мне сам Р., – уходил он в свой маленький кабинет. И когда я решился полюбопытствовать, что он там делает, то увидел, что он слезно молится пред иконами». Итак, видно, покойный христианский мудрец живо сознавал, что человеческий разум, находясь и в открытом ему Отцем Небесным свете истины, тем не менее еще странствует и потому нередко испытывает тяжкие беды странничества, достойные не отвержения, а глубокого участия. Он подарил Р. на прощанье и в благословение Псалтырь в русском переводе. Волнение мыслей Р. вначале нимало не утишалось; но видно, и это несомненно, что и молитвенное участие в его положении со стороны любящего и мудрого его наставника также продолжалось неослабно. Впоследствии Р. извещал меня письмом, что еще на пути, именно за чтением подаренной ему Псалтыри, благодать Божия ощутительно коснулась его ума и сердца и мгла недоумений рассеялась от озарившего дух его света истины; он указывал, на какой именно версте совершилась в нем эта дивная духовная перемена, и выражал живое желание облобызать самый столб этой версты. Борьба мыслей повторялась у Р. и после, но внутреннее, опытное дознание силы и света Христовой истины осталось, без сомнения, неискоренимо. Так покойный Голубинский умел молодого человека во время несчастного скитальничества направить домой, к Небесному Отцу.

Скажем несколько слов и о другом духовном страннике, из сожителей святых и присных Богу. Это отец Матфей, покойный Ржевский протоиерей. В самый год кончины его о Господе (1857 г.), недель за шесть до того, в Ржеве по одному духовно-следственному делу случилось быть о. архимандриту М<акар>ию, бывшему тогда настоятелем Тверского Отроческого <так!> монастыря. О. Матфей имел с ним, можно сказать, предсмертные беседы. Настоятель монастыря говорил благочестивому старцу о недостатке средств к устроению в обители нужных священных вещей, особенно к надлежащему благолепному украшению храмовой иконы Успения Божией Матери, и полагал обратиться с просьбою к православным. Болящий уже старец тихо улыбнулся и с какою-то детскою веселостию, а вместе и с некоторою строгостию сказал: «У вас, видно, Царица-то Небесная бедненькая – не может одеть себя в святой Своей иконе. А вот у нас – посмотрите-ка, какой огромный и богатый дом устроила Себе Матерь Божия!». При этом он имел в виду новосооруженный, при его трудах, величественный кладбищенский храм; и стал потом с живейшею убедительностию говорить, что во внешних – церковных и внутренних – духовных нуждах только бы нам от всего сердца сознать дело, относящееся к славе Господа Бога и Его Пречистой Матери, и затем, не складывая, впрочем, своих рук, отдать его Им же на совершение: тогда, сверх даже всякого чаяния, будет оно устрояться благоспешно и прекрасно. Он подтверждал это собственными многократными опытами. По его рассуждению, в том и беда наша, что хотим делать все сами собою, а Господу и Пречистой Его Матери ничего почти не даем делать для нас Своею благодатию. Итак, почивший о Господе старец и в продолжение земного своего странствования так же просто, своею верою и любовию, прибега

...

конец ознакомительного фрагмента