Текст книги "Спаситель Короны"

Пора. Маг кубарем скатился по склизкому склону, стараясь не повредить тубус, с трудом поднялся на ноги и побежал по хлюпающей грязи в сторону танка. «Лава!!!» – заорал он, не раскрывая рта.

Дол-Мах рассчитал точно: едва он поравнялся с линией окопов, как оттуда выпрыгнули сотни, тысячи мертвецов, вызванных к жизни магами нулевого уровня, хлынули бурным потоком в сторону танка. Затарахтели другие пулеметы, забухали пушки. Пули и осколки расчленяли бегущих, вырывали куски мяса из их тел, но они неслись вперед – лишившись руки, головы, половины туловища. Откуда бойцам в «Буреносце» было знать, что они никого не убивают, что несущаяся на них людская лавина уже мертва? Восставшие мертвецы тупо бежали туда, куда им прикажут, не понимая, зачем бегут, бежали, пока точный выстрел не лишал их ног.

Однако лава укрыла Дол-Маха от прицельного огня.

Он рухнул на колени, задыхаясь, то и дело оттирая лицо от потоков непрекращающегося ливня, раскрыл тубус, с усилием вытянул из него блестящую трубу «красного света». Вскинул ее на плечо и стал ждать, пока громадина пересечет радиус действия.

Лязгающая, громыхающая куча брони приближалась. Маг едва сдерживал себя, чтобы не броситься прочь даже не в паническом, а в мистическом ужасе. Сжав зубы, он ждал. Сварог же, подселившийся в его разум, сейчас прекрасно понимал солдат Первой мировой, оставляющих винтовки и разбегающихся прочь от первого поколения многобашенных танков. А те танки по сравнению с этим были как фургон-газель по сравнению с «БелАЗом». Из отводных труб, расположенных над гусеницами по обе стороны, ритмично вырывались струи пара… Видимо, внутри громадины нагревались некие механизмы, их охлаждали водой, а вода выходила паром. Есть! Дол-Мах плавно нажал кнопку на корпусе «красного света». Алый, тонкий, как спица, луч прорезал дождь, уперся в броню нависшего над магом чудовища. Капли воды, попадая на этот луч, превращались в облачка пара, от чего нитка света казалась угрожающе толстой призрачной палкой, ткнувшейся в «Буреносец». И в том месте, где лучик света касался танка, сталь наливалась вишневым цветом, размягчалась, текла медленными, тягучими каплями.

Луч резал броню!

На «Буреносце» примерно выцелили стрелка, сосредоточили огонь на нем. Но сотни безруких, безголовых, падающих и снова поднимающихся мертвецов мешали канонирам, принимали огонь на себя, заслоняли мага своими разлагающимися телами. Наконец луч взрезал некий, судя по всему, жизненно важный орган чудища. Раздался взрыв, ударной волной разметавший напирающих зомби в радиусе километра… И это было последнее, что видел раздавленный взрывом маг Дол-Мах.

Глава 8
Прибытие

Он снова открыл глаза. Батальон зомби, эскадрилья летающих колдунов, лазер, вскрывший броню исполинского танка как консервную банку – все исчезло, как предутренний кошмар.

О, на этот раз что-то новенькое, быть того не может…

На сей раз снаряды не рвались, не трещали электроразряды, над головой не проплывал черный дым, не пахло гарью и озоном, не вспучивалась земля под ударами заклинаний и никто не кричал в предсмертной агонии. И ни одного летающего колдуна. Стояла полная, оглушающая после всех последних событий тишина.

Нуте-с, и куда это нас занесло?

Над головой белел потолок. Самый обыкновенный потолок, высокий, чистый, ровный. Уж никак не потолок блиндажа. Более того: по бордюру шла позолоченная лепка в виде плюща, перевитого виноградом. Сварог чуть повернул голову влево и увидел матовый шар размером чуть больше футбольного, неподвижно висящий под самым потолком, но что это такое, сообразить не успел, потому что…

Стоп. Да стоп же. Минуточку!

Он повернул голову! Тело вновь принадлежит ему!

Сварог рывком сел. И опять все получилось. Тело слушалось и повиновалось, как и положено родному телу! Быстро осмотрелся… и замер, затаив дыхание. Весь восторг улетучился, как корова языком слизнула.

М-да, приехали.

Оказывается, он лежит в постели. А рядом, отвернувшись к стене, разметав светлые волосы по подушке, мирно посапывает некая барышня.

Та-ак… Спокойствие, только спокойствие. Что у нас в первоочередных задачах? Соседку по кровати он рассмотреть еще успеет, сперва надо увидеть себя. И что-то подсказывало Сварогу, что увиденное ему не понравится. В углу спальни стояло большое, в человеческий рост овальное зеркало. Даже ни к чему себя ощупывать и рассматривать отдельно руки и ноги, когда разом можно все и увидеть.

Сварог аккуратненько, чтоб, не дай бог, не разбудить, опустил босые ноги на навощенный паркет. Походя заметил, что облачен в пижаму, и скорчил рожу: никогда, ни при каких условиях он не заставил бы себя влезть в подобный похабный костюмчик. Но, черт возьми, как это, оказывается, приятно – захотеть скорчить рожу и скорчить ее… Тут где-то должны быть тапочки, не могут не быть, но тапки он искать не стал, босым прошлепал к зеркалу. – Че ты топаешь, – пробурчала сквозь сон женщина. Голос у нее, надо сказать, был далеко не ангельским, чувствовалась в нем укоренившаяся сварливость. Такие голоса обычно бывают у законных жен, уж Сварог-то не забыл свое земное существование. Гм… ну ладно, потом разберемся.

Сварог прикрыл веки, встал перед зеркалом. Открыл глаза. И снова закрыл.

Гос-споди, ну за что мне все это… Конечно, чувствовалось что-то не то в организме, когда поднимался, когда шел. Была некоторая инакость ощущений. Что-то не так было… Но чтобы до такой степени не так!

В зеркале отражался невысокий человечек с большими залысинами, внушительным брюшком и несколько одутловатой физиономией, выдающей пристрастие ее, физии, обладателя к алкоголесодержащим напиткам… Типичный бюргер, короче. Которому очень пошла бы запотевшая кружка пенистого пива в короткопалой руке. И у которого, по всем канонам, должна иметься всенепременно сварливая жена. А еще такому типу полагается быть хозяином булочной. Или бухгалтером. Или, на крайний случай, чиновником средней паршивости. О, кстати: на голове, для полноты картины, дурацкий ночной колпак с идиотской кисточкой. Сварог в сердцах сорвал колпак и запустил его в сторону зашторенного окна. Почему-то все сильнее крепла уверенность, что на этот раз он прилип к этому телу, что называется, всерьез и надолго. Может, оттого проистекала эта уверенность, что в спаянности плоти и души не ощущалось ни малейшего разрыва? Швы, конечно, чувствовались. Но швы, как известно, со временем рассасываются… Так что, это и есть конечная остановка, финальное воплощение? Да лучше б я действительно умер от удара кинжалом Праматери…

Между прочим: хоть окно и было зашторено, но сквозь занавески лился дневной свет. Значит, на улице уже давно встало солнце, расталдыкнуло свои лучики по белу свету, туды его в качель!

Одно утешает – он бесспорно владеет, управляет этим малосимпатичным телом. Например, можно закурить. Не то чтобы Сварогу хотелось, физиологических позывов он не чувствовал – видимо, предыдущий хозяин тела был некурящим («А куда он сам, интересно знать, делся?»). Но сказывалась привычка нервное волнение унимать табачным дымком. Сварог создал сигарету…

Стоп, стоп. Что за фигня? Ну-ка еще раз… Сигарета должна была появиться между пальцев. Обязана! Он попробовал зажечь огонь на пальце. И это не сработало. «Третий глаз»? Кошачий глаз? Он стал шептать заклинания одно за другим. Ни одного положительного результата во всей, как говорится, серии опытов. Или он забыл, как это делается, или…

Или все его способности остались там, в обители Ожидающих. В его истинном теле… Блин, а шаур?!! Ну, насчет безотказного метателя звездочек и вовсе можно было не сомневаться. Даже если он и не рассыпался на атомы, то наверняка остался там, в бункере. В общем, прощай, оружие.

Сварог громко, от души, сочно выматерился. И услышал свой новый голос. Вот спасибо, хоть голос был не писклявым или гундосым. Нормальный мужской баритончик. В меру хрипловатый, в меру сексуальный. Как у главных героев в американских черно-белых фильмах.

Но без уже привычных способностей лара он чувствовал себя голым.

– Ну че ты орешь… Че тебе все неймется… – сонно заворочалась на постели супруга… Отчего-то Сварог ни капельки не сомневался, что это именно супруга и никто иной.

Он притих. Сейчас меньше всего на свете ему хотелось вступать в пререкания с теткой, раскинувшейся под шелковым, с узорами и вышивкой, одеялом. Потеря магических возможностей – удар сильный, но еще не нокаут. Повоюем. Сейчас архиважно выяснить, где он. И когда. И Корона ли это вообще… На цыпочках он прошел к окну, отодвинул занавеску, – выглянул с опаской, как преступник из дома, окруженного полицией. Снаружи не обнаружилось ничего примечательного, кроме дерева. Небольшой простенький дворик внутри высокой каменной ограды, аккуратно постриженная травка, обыкновенное солнце, нормальные облачка, банальное голубое небо. Но вот то, что торчало посреди двора…

Это да, это, признаться, впечатляло. Сварогу понадобилось некоторое время, чтобы разобраться: а что именно он видит и как ему к этому зрелищу относиться.

Если существуют где-нибудь растения семейства барокко, то это дерево, несомненно, принадлежало к нему. Напоминающее вставшего на голову осьминога с сотней-другой щупалец и отростков, увешанное плодами всевозможных форм и расцветок, покрытое густейшей темно-зеленой листвой – каковая, впрочем, была практически не видна под покрывалом из цветов, разнообразием очертаний и кислотных расцветок не уступающих плодам… Совсем как если бы какой-нибудь переполненный впечатлениями туземец, побывавший на елке в Кремле, разукрасил подобным манером родную пальму, дабы наглядно продемонстрировать соплеменникам эдакое чудо. Но при всем при том дерево казалось живым. Цветы и плоды вроде бы не прикручены к ветвям скрытыми проволочками, полное ощущение, что они растут на вычурном символе изобилия.

Дерево – полная чаша. Идеи Мичурина живут и побеждают, так, что ли? Бред…

Он задернул занавеску, чтобы уродец не отвлекал от более насущных проблем, быстро огляделся.

С другой стороны кровати возвышалось пышное троноподобное кресло, заваленное одеждой. Значит, там должен был быть и пояс. Какое-то время Сварог все же пожил на Гаранде и немножко разбирался в поясах – сможет по крайней мере определить, к какому сословию принадлежит этот… в общем, человек, чье тело он занял.

Сварог подошел к креслу. Два халата: женский – белый, с опушкой по вороту и рукавам, и мужской – бордовый, с золотистыми галунами по бокам и по краям карманов. Пояс Сварог тут отыскал, да не тот. Пояс был от халата – с золотистыми кистями. А где у нас верхняя одежда? Посмотрите в шкафу, Ватсон. Черт возьми, Холмс, как вы догадались?!

Шкаф тянулся через полстены и был похож на здание Смольного в Ленинграде: помпезный, монументальный, с порталом и колоннами – правда, декоративными. Сварог раздвинул створки. И невольно ухмыльнулся. Ну, это нам знакомо. Как тут в очередной раз не вспомнить первую супругу и особенности, так сказать, их совместного проживания! Девять десятых шкафа занимала женская одежда, все остальное – мужская. И это только та одежда, что висит на плечиках! Что именно хранится на полках и в ящиках, даже не стоит ворошить и сравнивать соотношение – Сварог готов был голову прозакладывать – еще более внушительное.

Но вот чего не было ни среди женского, ни среди мужского гардеробного имущества, так это одежды, хотя бы отдаленно напоминающей трико, помнится, столь популярное у подданных Короны. Не заметил он и коротких плащей. И никаких поясов не висело на скобах, не лежало на полках, не хранилось в ящиках – он не поленился, выдвинул-таки все ящики (стоит ли говорить, кому из супругов принадлежало их содержимое?).

Тэк-с. И что это значит? Значит, он не в Короне? И вообще не на Гаранде? Или же его забросило в будущее этого мира? Или в прошлое? И что теперь прикажете делать? Что делать вот прямо сейчас? Сварог в задумчивости перебирал плечики с мужской одеждой. Мода была другой. Если гардероб тутошнего обитателя является показателем, то теперь и здесь мужская часть населения поголовно носит чуть мешковатые пары не первой свежести, застиранные белые сорочки с обтрепанными воротниками и манжетами, широкие мятые галстуки и тупоносые ботинки на толстенной подошве – черные или рыжие, однако и те и другие нуждающиеся в незамедлительной чистке.

По крайней мере других фасонов Сварог в шкафу не отыскал.

Так, ладно. Что сейчас? Смысла и дальше торчать в спальне нет никакого, неровен час пробудится ото сна дражайшая… Поэтому сейчас будем надеяться, что выводы Сварога правильны и он (ну, в смысле – не он, а пузатый обладатель пижамы) здесь хозяин, а не ночной гость, и имеет полное право разгуливать по дому в любое время дня и ночи.

Сварог накинул на себя халат, затянул пояс, сунул ноги (с ногтями, тьфу ты пропасть, траченными грибком) в валявшиеся возле самой кровати тапки с длинными, загибающимися кверху носами…

– Куда собрался? – донеслось со стороны постели.

Глава 9
Будни самозванца

Проснулась все-таки! Сварог нехотя обернулся.

Почему-то ему подумалось, что благоверная сейчас перевернется на другой бок, вытаращит глаза, зажмет в испуге рот, а потом взорвется истошным визгом – говаривал же один горбатый персонаж: «Баба – она сердцем чует»… Но пока все было спокойно. Может, оттого, что женщина поворачиваться и не собиралась, разговаривала, демонстрируя любимому белокурый затылок.

– Ну и че молчишь? – Она перевалилась на спину, чуть приоткрыла глаза. Ухмыльнулась и констатировала с откровенным сарказмом: – Водички поутру захотелось. Сушит во рту.

Судя по этим словам, сердцем она пока ничего не учуяла. Даже того, что супруга своего обвиняет облыжно. Сварог, как полноправный владелец тела, мог утверждать, что накануне в этот организм спиртное не вливали. Уж похмельные симптомы он бы распознал, можете не сомневаться.

И что посоветуете отвечать любимой жене? Как к подобным созданиям обращаются субъекты, одного из которых он давеча наблюдал в зеркале? Кисонька, рыбонька, пусик-мусик?

Пока Сварог решил промолчать. Скорчил гримасу, долженствующую изображать смирение и покорность, и виновато развел руками. Похоже, примерно такой реакции от него и ждали. С чувством собственной правоты и превосходства мадам завалилась обратно в перины. «Супруга. Ни малейших сомнений. На сто двадцать процентов – супруга».

Не сказать, чтобы Сварог как следует рассмотрел свою вторую половину, но вроде бы любоваться там было совершенно нечем. Тем более, дамочка была по-утреннему растрепана и помята лицом. Однакось, на лицо глядючи и по лицу судючи, женщина дородная. Да и под одеялом угадывались очертания весьма внушительных форм.

На цыпочках, дабы снова не разбудить и не вызвать новую порцию вопросов и упреков, Сварог выскользнул в коридор. С одной стороны коридор заканчивался глухой стеной, с другой – выходом на лестницу, ведущую вниз. Под потолком плавали такие же, как в спальне, матовые шары – но эти излучали приглушенный свет. Ага, светильники, это мы понимать можем.

А квартирка-то, похоже, двухэтажная. Значит, ли это, что зажиточно живем? Не обязательно. На бедняцкое жилище она, конечно, не похожа, но не это удивительно. Домик, судя по всему, был не из самых дешевых, обстановка – тоже, а вот гардероб наводит на грустные размышления о скоротечности финансового благополучия: все три костюмчика были куплены явно в безбедный период, но со временем поизносились, измялись, залоснились на коленях и локтях…

Сварог открыл первую попавшуюся дверь – чулан, набитый коробками, ведрами и швабрами. Тут ловить нечего. Следующая дверь вела в ванную комнату, совмещенную с сортиром. По-русски говоря, «Гаванна» – гавно и ванна. Тоже ничего примечательного, экстраординарного или же с ходу проливающего свет на тайну места и времени Сварогова пришествия.

Сварог (по причине полного слияния тела и души он решил себя и тело разными именами не называть, дабы не свихнуться ненароком от лингвистических и психологических заморочек), так вот Сварог вышел в коридор. На этаже осталось проверить еще одну дверь. Он повернул ручку… Заперто. Опустился на корточки, заглянул в замочную скважину, ни черта не увидел, поднялся и, уже делая шаг прочь, случайно, по инерции нажал на ручку. И на сей раз сим-сим открылся легко и податливо, будто вообще никакого замка, никакого запора не было и в помине.

Ну-ка… Проверяя догадку, Сварог снова закрыл дверь и, как было в первый раз, надавил на дверную ручку правой рукой. Дверь не поддалась, стояла намертво, как немцы под Берлином. Попробовал левой рукой – и дверь открылась с необычайной легкостью.

– Полна ты, жизнь, чудес всяческих и небывалых, – прошептал Сварог, заходя внутрь.

Внутри было темно, свет падал только из коридора, но он уже с порога определил, что это нечто вроде кабинета. Причем кабинета, принадлежащего всецело и безраздельно мужчине, куда не ступает нога женщины, где есть место уютному слою пыли, где на огромном столе мирно сосуществуют тяжеленные фолианты, справочники, фривольные журнальчики, немытая чашка из-под кофе, недопитый бокал и переполненная пепельница, а шляпа нахлобучена на пыльное чучело совы. И где все пропахло табачным дымом. Короче говоря, Сварогу тут понравилось.

Под потолком плавал давешний шарообразный светильник, но погасший. Сварог поискал глазами выключатель, не нашел, плюнул на это дело и сел в полумраке на скрипучий стул с высокой спинкой. Взялся за ручку верхнего ящика стола, скаламбурил вполголоса:

– Я не я, если где-то здесь не найду то, о чем сейчас подумал…

И выиграл сам у себя: в верхнем же ящике, поверх исписанных мелким почерком листов, лежала плоская фляжка, где-то – прикинул на глаз Сварог – граммов на триста. Не густо. Поболтал фляжкой. Совсем не густо, дай бог половина. Он открутил крышечку, поднес ее к носу. Пахло приятно, пахло тем, чем нужно, и Сварог безбоязненно прильнул к горлышку.

М-м-м… славно. Что ж, этот мир не совсем пропащ… Но вот чего трудно было ожидать: неужели у такого тюти, чье отражение Сварог рассматривал в зеркале, и при такой жене может в квартире оказаться своя собственная комната, эдакий оазис мужского отдыха, куда швабрам и тряпкам вход, заказан?

Сделав еще один приличный глоток и ничуть не помышляя убирать флягу в ящик, Сварог приступил к скрупулезному исследованию того, что находилось на и в столе. В первую очередь следовало отыскать табачок, чей запах въелся в эти стены. Потому как – чертовски хочется курить, как говорила тетушка Чарли.

А на столе, помимо фолиантов и бокалов, находилось много еще чего прелюбопытного. Например, часы. Настольные часики, стилизованные под часы песочные, но с циферблатом, укрепленным на самой перемычке между колбами. Сварог некоторое время задумчиво понаблюдал за движением секундной стрелки, послушал тиканье, потом почувствовал неладное и нахмурился. Повернул хронометр тыльной стороной к себе. Это был некий гибрид обыкновенного анкерного механизма и песочных часов: пересыпаясь, синий песок заставлял работать анкер, вот и все. Но… Песок сыпался, сыпался, однако в верхней колбе его нисколько не убывало, а в нижней соответственно ничуть не прибавлялось, хотя Сварог отчетливо видел синюю струйку, безостановочно бегущую через узкую перемычку… Магия? Еще какая-нибудь фигня? Кто знает… Как бы то ни было, часы шли и, если им верить, сейчас было половина десятого. В общем, трудовой народ уже давно сеет, пашет и дурака не валяет. Да и сам Сварог, в прежнем теле пребывая, подолгу не засыпался. Когда отдашь армии лучшие годы и все эти годы регулярно просыпаешься в шесть, это, знаете ли, как-то входит в привычку.

Получается, новый однотелец ведет ночной образ жизни? При такой-то супруге?! Ой, сомнительно… Сварог скептически покачал головой. Разве только супруга не принимает в ночной жизни самое деятельное участие. Но на светскую красавицу она как-то не похожа…

Дверь кабинета тоненько скрипнула, приоткрылась. В щель проскользнуло очаровательное юное создание в передничке, с выбившимися из-под накрахмаленного чепчика каштановыми локонами. На одной руке она ловко держала поднос, другой до щелчка притворила за собой дверь и, смущенно улыбаясь, направилась к Сварогу. Е-мое, значит, у меня еще и служанка есть?

«А, ну так это совсем другое дело», – такова была первая мысль, которая посетила опешившего Сварога.

Живущий в нем офицер и милорд приказал ему подняться. Сварог повиновался, но тут же сделал вид, будто решил просто ноги размять: хрен знает, принято ли тут вставать в присутствии служанки, пусть и дамы. Или же в присутствии дамы, пусть и служанки. Посмотрел на гостью вопросительно.

– Газета, кофе, – не поднимая глаз, она поставила поднос на стол, вернее, на стопку толстых книг. Сварог, поразмыслив, снова сел.

– Услышала, что вы ходите, значит, проснулись, – она несмело показала на потолок. – Значит, пора пить кофе. Я же знаю, раз проснулись – снова не ляжете.

Двумя пальчиками подняла белую скатерку, прикрывающую поднос. Дымящаяся, распространяющая соблазнительный аромат чашка, две булочки на блюдце и не слишком толстая газета. Ну-ну…

– Но не думайте, я помню, через полчаса я бы вас разбудила!

И, сказавши это, создание опустилось Сварогу на колени. Уверенно, бестрепетно, привычно. Прижалась к плечу грудью.

Все страньше и страньше! Сварога с головой окунули в чужие сложности. Правда… кое-какие из этих сложностей весьма даже ничего. Сварог мысленно подкрутил ус.

– Эта, – небрежный кивок в сторону спальни, – все равно до полудня не встанет. У нас уйма времени… Так, это что еще за запах? – она чуть отстранилась. – Опять коньяк с утра? Фи. Правильно тебя женушка достает. Слушай… – на ее хорошеньком личике вдруг отразилась легкая тревога. – По-моему, она что-то подозревает. Начинает расспрашивать про твою покойную сестру из Радры… Как думаешь, она не догадается, что я никакая не сиротка-племянница, приехавшая покорять Вардрон?

«Ай да предшественничек! – с некоторой оторопью подумал Сварог. – Вот тебе и бюргер с кружкой пива… Дает прикурить!»

Слово «прикурить» вызвало у Сварога естественное желание. Ну вообще-то желаний набиралось немало. Аромат кофе будоражит и вызывает желание енто кофе выпить. И хлебнуть коньячка очень даже желается, пусть и с утра. И девица на коленях без желаний не оставляет, а совсем даже наоборот. Неплохо бы испытать новое тело с этой точки зрения… ну, просто в качестве эксперимента…

– Да что ты такой бука! – она обиженно хлопнула ладошкой ему по груди. – Молчишь и молчишь…

Эх, милая, если б знать, что говорить! Вот как спрошу тебя, который сейчас год и на какой матушке-планете мы находимся, будешь знать. Или как тебя зовут, к примеру…

– Что-то сегодня состояние… не того, – наконец позволил себе раскрыть рот Сварог и крутанул пальцами в воздухе самым неопределеннейшим образом: мол, понимай, как знаешь. – И настроение под стать.

Услышав его голос, расслышав его слова, девица отнюдь не вскочила с воплем: «Ты кто такой!» – не бросилась к двери с налитыми ужасом глазами. Наоборот – игриво щелкнула Сварога по носу:

– Это, наверное, потому, что вчера ты не мог себе позволить ни капли из-за этой встречи… Не иначе, – горестно покачал головой Сварог, лихорадочно соображая, что бы такое сказать, чтобы не выглядеть тупицей.

– Мамочки, встреча! – девица вдруг приложила ладошки к щекам и вскочила с чужих коленей. – Ты не опоздаешь? Уже без пятнадцати! Где твоя книжка?

Нагнулась над столом, повернувшись… э-э… спиной – коротенькая юбчонка задернулась, бесстыдно обнажив стройные ножки практически до самых ажурных трусиков. Сварог, непроизвольно сглотнув, почувствовал, как тело предшественника реагирует правильным и совершенно естественным для мужика образом и приказал телу не наглеть… Короче, девица нагнулась над столом, выдрала из нагромождения хлама потрепанную пухлую книжицу в кожаной обложке, застегнутой на замочек. Сварог с невозмутимым видом книжицу принял, замочек расстегнул, раскрыл на странице, где лежала матерчатая закладка…

Страница была пуста. Равно как и все страницы до закладки и все после – Сварог, изо всех сил пытаясь сохранить невозмутимость, пролистал книжицу. Ничего. Ни слова, ни кляксы. Эх, если б законный владелец тела присутствовал где-нибудь рядышком в сознании! Объяснил бы, что тут к чему…

– Почему-то медленно работает, – отметила служаночка, нахально заглядывая ему через плечо. И не удержалась от шпильки: – Наверное, не узнает тебя трезвого… Или ты просто не хочешь, чтобы я смотрела?.. Разумного ответа Сварог придумать не успел: книжка в его руках вдруг завибрировала мелко-мелко, и страницы принялись сами собой стремительно заполняться плотными строчками рукописных слов, небрежными рисунками на полях, какими-то кривыми табличками…

Ах, вот оно что! Книжица настроена на хозяина, содержание проявляется только в его руках, а в чужих, должно быть, так и останется пустой. Умно. Значит, опять магия. Что же сталось с Рошалем, со Щепкой?

Это был ежедневник. А последняя запись, датированная девятнадцатым числом, на странице с закладкой гласила: «1.00 „Зел. ж.“ Ч.-А. Тот ли? Некушд. ПРОВЕРИТЬ!!! Гров. ст. в/зк.» Ага, стало значительно понятнее… Ну, по крайней мере, хоть выяснили, какое сегодня число, и на том спасибо. Других записей на странице не было.

Безымянная девица, по-свойски склонившись над ним, фыркнула:

– Опять назначил встречу в «Зеленой жабе»?

«Зеленая жаба», во как. Кабачок, что ли, – судя по слову «опять»? Остается узнать, что такое «Гров. ст. в/зк.»

– А что такое «Гров. ст. в/зк.»? – спросила чертовка.

Сварог захлопнул книжку.

– Душа моя, а ты знаешь, что такое профессиональная тайна?

Ну и ладно, – нисколько не обиделась она. – До «Жабы» четверть стражи на такси, время еще есть. Может, потратим это время с пользой? – и запустила ладошку ему в вырез халата.

– Нет, извини, – твердо сказал Сварог, отводя ее руку и мысленно приободрившись. Пока все идет гладко, даже удивительно. – Мне надо еще… поработать кое над чем.

– Ну и ладно, – повторила она. – Тогда чего в темноте сидишь?

Служаночка посмотрела на выключенный светильник, прошептала что-то короткое, невнятное, и кабинет оказался залит неярким уютным светом.

– Значит, встретимся, как обычно? – чмокнула Сварога в щеку и, демонстративно покачивая бедрами, двинулась к выходу. Обернулась у самых дверей, спросила с неожиданной серьезностью: – Ты все хорошо помнишь, о чем мы вчера говорили?

Сварог энергично кивнул. Дескать, ну как можно забыть! О чем ты говоришь, лапочка!

…Оставшись один, Сварог мрачно глянул на светильник, влил в себя изрядную дозу коньяка (с сожалением отметив, что во фляжке остается всего ничего) и принялся искать курительные принадлежности. Нашел трубку и табак, закурил. Табачок не шедевр, но сойдет. Поставил, чтоб далеко не тянуться, чашку кофе на край стола. Глянул на газету. Газета называлась «Новая Корона».

Уф… Вот и ладненько, вот и хорошо. Если б он очутился не только в чужом теле, но и в чужом мире, то легче было бы сразу в петлю.

Итак, первый раунд он выиграл. Особо не напрягаясь, выяснил массу полезных вещей: это Корона, и это его столица Вардрон. Время здесь по-прежнему измеряют в стражах. Курят трубки. Война, судя по всему, закончилась. Судя по всему, полной победой магии, как и предсказывала сволочная Праматерь. Дальше: его предшественник назначил с кем-то встречу, причем важную, – потому что он вчера не пил. Встречу в некоем заведении, куда можно добраться на такси. Значит, надо ехать. Может быть, за неявку на встречу тут принято безжалостно убивать или лишать вспомоществования. А поскольку проблем мы хотим как можно меньше, все-таки следует по возможности их избегать. Тем более – в еженедельнике написано: «Некушд». Значит, встреча как-то связана с целью Сварога. Ну, это потом.

А пока…

А пока следовало разобраться с самим собой. Кто таков, какого рода деятельностью занимается, как следует себя держать с людьми… ну и все такое прочее. Газеты можно просмотреть после, в каком-нибудь кабачке – надо только деньги найти, на кабачки и прочие излишества, ведь должны же быть какие-никакие сбережения. И вообще из дома надо убраться как можно скорее, в спокойной обстановке разобраться с происходящим и выработать план действий. Программа минимум – добраться до Некушда, программа максимум – убраться с Гаранда. Сварог принялся листать ежедневник. И удивлялся. Самому себе удивлялся. Оказывается, он вел весьма бурную жизнь!

Практически ни один день не оставался без записи. Из записей понятными были лишь немногие, типа: «Куп. колье, иначе сожрет», – но большинство требовало вдумчивой дешифровки. Например, шо це таке – «Кривой Гасторт. алх. и скоб тов. буз. Два кр. Точно»? Это стояло позавчерашним числом в строчке 8.00.

Если он простой бухгалтер или мелкий чиновник, то к чему такая тайнопись? Одолевают конкуренты? А что, вполне. Достаточно сорваться парочке крайне выгодных и уже обговоренных сделок, чтобы начать дуть на молоко и бояться каждого куста, в том числе и того, что растет в твоем собственном доме. Чтобы заделаться параноиком. Может, предшественник и был параноик. Кто сказал, что рядовой бухгалтер не может свихнуться?..

Сварог кинул ежедневник на стол. Нет, без ключа эти шифровки прочесть невозможно. Он отхлебнул остывающий кофе – вкусно – и оглядел кабинет пристальнее. Будем логичными: у хозяина этой квартирки есть кабинет, куда имеет право входить только он. У него есть записная книжка, открыть которую может только он. Книжка пестрит шифрованными записями – и это не просто скоропись, это именно шифрованный текст. Следовательно, что?

Следовательно, где-то здесь должен находиться и тайничок, не может не быть тайника, ну вот разве что где-то вне стен этого дома… Нет, тайник должен быть в пределах досягаемости.

Ну-ка, ну-ка… Чересчур уж много всякой дряни свалено в углу. По всей комнате хлам разбросан более-менее равномерно, а в углу наблюдается явное изобилие хлама. Разбросав ногами газеты и тряпки, отшвырнув сломанный костыль, отодвинув руками обросшую паутиной сломанную лампу на могучей мраморной подставке, Сварог присел на корточки и принялся простукивать паркет.

Ага, отзывается, родимый! Отчетливая пустота под паркетом. Сварог внимательно вгляделся в зазоры между дощечками. Так-так, вот между этими мусора и пыли поменьше. Заранее прихваченным со стола ножиком для резки бумаг Сварог подцепил паркетину, надавил. Опа! Отошла не одна паркетина, а внушительный кусок паркета, открылось углубление в полу.

Но торжествовать победу было рано. Его предшественник надежно упрятал свои секреты – в тайнике под паркетом скрывался небольшой сейф.