Текст книги "Мелизман"

***

В зоне ожидания вылета Знаменович разглядывал лица ожидающих пытаясь угадать куда они летят, чего ожидают по завершению полета.

Эрих сидел, размышляя и уставившись на парня, который пытался познакомится с девушкой. Он с пылом рассказывал ей смысл рок-песни популярной в девяностых годах двадцать первого века:

«Здравствуйте, девочки. Здравствуйте, мальчики,» Первые строки из песни говорят о том, что прежде всего песня носит повествовательный характер. Смотрите и утопите все свое внимание на то, что я хочу вам донести этой песней, вообразите себе то, что я хочу показать. Мой труд бессмыслен и не рационален. Я видел интервью с автором и исполнителем этой песни, когда его спросила симпатичная корреспондентка, «Какой смысл у этой песни?», сам он ответил, что не знает. И это может быть действительно правдой, автор мог и не подразумевать что заложил в свои стихи мораль того времени. Такое часто случается и таких людей принято именовать гениями.

Надо кое-что сказать сразу, эта песня была написана в тяжелый век железного занавеса. Был поставлен общенародный упор на развитие во всех отраслях промышленности и в связи с этим была огромная нехватка рабочей силы для уборки сельскохозяйственной продукции. Работать заставляли всех, умных и глупых, со всех направлений гражданского общества, в том числе и абсолютно не приспособленных к сельхоз труду людей. Вместо того чтобы работать в сфере собственного профессионального ареала, людей беспощадно заставляли тратить драгоценное время, которое они могли бы провести с пользой для науки или в тех сферах, которые отражают их сильные стороны.

Даже три извилины у не далекого человека, как «Три чукотских мудреца» – это еще одна строчка из песни, постоянно прокручивают мысль о том, что такой труд бесполезен. «Метал не принесет плода, Игра не стоит свеч, а результат – труда». Но…

От недостатка понимания и удрученности возвышенного человека, который в попытке понять ЗАЧЕМ? он это делает, он опускается до принятия самых безумных решений: «Злое белое колено пытается меня достать, колом колено колет вены в надежде тайну разгадать», ну, это же явно про наркотики. От таких радикальных действий сознание переносится в мир хаотично происходящего бреда. Понимание мира заходит в тупик и застревает в цикличности бесполезных действий. И дальше он поет: «Я сажаю огурцы на брезентовом поле».

Сама композиция исполняется на симпатичном слуху аккордах, но вдумавшись и вникнув в смысл песни, приходит понимание, что в тексте автор настроен против наркотиков и той парадигме власти, которая заставляет обращаться к ним.

Затем молодой человек замолчал, но через две секунды выразил свою мысль так:

– На самом деле смысл во всех песнях, для всех индивидуальный. Закрой глаза и начни мечтать, слушая любимые композиции. Такой и будет смысл в строках песен, в нотах музыки. Жанр, будь то рок, популярная эстрада или техно – абсолютно не имеет значения. Потому что, то что ты слушаешь исполняется для тебя. Все! только для тебя.

Через мгновение девушка оказалась на его коленях. Эрих упустил как произошла смена мест. Простой парень сумел усыпить бдительность профессионального журналиста. Знаменович хотел списать это на расслабленность перед заданием, ведь он еще не на месте, но подумал, что всегда надо быть на чеку и сделал себе выговор.

Бесполый голос пригласил на посадку.

Задирая нос к небу самолет помчался по взлетной полосе. Оторвавшись от взлетной полосы гул форсажа стих. Аэропорт вместе с мегаполисом потерялся где-то там внизу.

Стюардесса, встречавшая при посадке, проходила между рядов, когда парень которого Эрих наблюдал в зале ожидания (он летел тем же рейсом), поймал ее вопросом.

– Девушка, вы не могли бы помочь пристегнуться. Понимаю это может прозвучать как-то пошло и как банальное приставание, но замок действительно заел.

– Да, конечно.

И когда со сладкой улыбкой она нагнулась, протянув руки к его поясу он сказал:

– Позвольте признается, вы чарующая, вы идеал.

Девушка кокетливо подняла глаза, звонко щелкнул замочек на ремне.

Качая бедрами, она удалилась.

Пространство под самолетом заполнили взбитые в густую молочную смесь облака.

Стюардесса выкатила тележку с обедами в коридорчик между рядами. Когда она, чуть наклонившись к нему, предложила обед на выбор, он рванулся к ней и, если бы был не пристегнут завладел бы ею в объятиях.

– Жажду Вам признается. – сказал он с пылом. – Меня не удивляет что мы сейчас над периной облаков. Ведь вы ангел.

Все это время, Эрих с упоением наблюдал за разыгрываемым романтическим приключением.

Смотря как кинокартину, он невольно размышлял о собственной жизни, которую променял на погоню за вечно иллюзорной истиной. Он сам создал в себе пустоту и заполнил ее остротой военного корреспондента.

«Кто я вообще? Стрингер – что это за слово – жало истины. Мне хорошо платят, а кому это нужно кроме меня. Показать правду, доказать истинность этой правды – своей, именно, той которая никому не нужна. Потому что у всех она своя. Эта правда у них дома. А мне моя только лишь заменяет любовь и страсть. Рашид понял это и оставил профессию, теперь понял и я. Кого я обманываю, я знал это еще когда принимал решение быть стрингером.»

Дальше парень сидел с лицом выжидающего охотника. Как только стюардесса появилась в проходе он пошел ей на встречу. Когда они столкнулись в узком коридоре, он сказал:

– Я сочинил Вам стихи.

– Ну не сейчас. – ответила смущенная девушка, – Не здесь… – Она прислонилась к нему, обняла за плечи и проскользнула.

Рядом сидела пожилая женщина,

– Молодой человек как вам не стыдно?

– Позвольте. За что же мне должно быть стыдно?

– Вы пристаете к девушке, мешаете ей работать. Ведете себя невоспитанно. Вы молодой человек, невежа.

– Невежа. Невежливый человек значит я?! Эта девушка чарующе прекрасна. – Громко сказал он. – И я избрал довольно изящный способ выразить свои чувства. – он говорил с пылом как будто доказывая каждое свое слово. Конечно моя искренность может показаться театральным позерством, но это лучше, чем откровенное хамство уличного сленга или мямлить с занудством. Поэтому мне нечего стыдится. – Он наклонился и шепнул, – Тем более нужного эффекта я уже добился.

Когда самолет приземлился Эрих вновь увидел своего попутчика.

Как только они вышли в общий зал ему на шею бросилась девушка и визжа: «Папочка», – на руки маленькая девочка.

– Ну уж хватит! – сам себе заявил Знаменович и скорей прошел мимо. За его спиной заглушилась свора семейных чувств.

Звеня радостным голоском, девочка взмыла в воздух. Отец посадил ее в детское кресло, пристегнул, сам сел за руль, на пассажирском сидении сидела его жена.

Блестящий на солнце автомобиль отечественного производства тронулся с места.

– Едим домой дорогой. – сказала девушка с каштановыми волосами ниже плеч.

– Конечно царица нежная моя.

Она рассмеялась, щурясь от удовольствия.

Он сидел, как вшитый, в кресле водителя положив руки на руль. Девушка уткнулась носом в его плечо, сопя через тонкий рукав рубашки. Девочка сидела в детском кресле счастливо улыбаясь,

– Я останусь с вами? – вдруг спросила она, привлекая внимание, охладив страсть матери.

– Скоро тебя придется вернуть.

– Я не хочу обратно заревела девочка. – Вы мои родители. – проговорила она свозь выпавшую росу на румяных щеках. – Ты моя мама… – девочка заревела громче, – Мамочка…

– Помолчи милая. – мягко сказал отец. – Не по уставу поведение, – молодой муж, скользнув взглядом по девушке, которая хотела казаться его женой.

– Успокойся… Машина чистая, мы можем не шифроваться.

– Гортанный кашель прорвался через сомкнутые губы молодого человека.

– Пока мы семья, все должно идти безукоризненно. Любовь моя – ты дилетант. – он продолжал говорить ровным тоном. – Девочка, Ника.

– Да. – заплакано сказала она.

– Что ты как рыбка, молчишь. Боишься снова расплакаться?

– Ыфы. – промычала она.

– Ничего не бойся, ты моя дочь. Никто тебя никуда не отвезет и одну не оставит. – Ты знаешь, как меня зовут?

Девочка смущенно вдавилась в кресло. В ее больших глазах отразился страх. Вдруг она дернулась вперед,

– Папа, ты мой папа, а ты моя мама.

– Правильно, – весело сказал отец, – Я твой папа, меня зовут Алекс, а твою маму зовут Зина.

– Какая я Зина! – возмутилась девушка. – Я Рейчел, я Дженнифер. По моей внешности я Джессика.

– А по уму ты вообще Григорий. – рассмеялся Алекс. – Зинаида красивое имя.

– Все равно, я не хочу быть Зиной.

– Эх. Нет в тебе души Зина.

Дорога от аэропорта до города изгибалась, лавируя меж полей и оврагов. После очередной дорожной встряски Алекс сказал:

– Зин, ты чем занималась то пока меня не было?

– Хочешь прогнать меня по плану? – усмехнулась она.

– Не понял. – нахмурился он. – Ника, чем твоя мама занимается?

– Моя мама журналист. – весело ответила дочка. В ее голосе не было не грамма недавней драмы.

– Молодец доча. А ты Зинаида – глупая. Мы должны быть профессионалами. Во-первых, из агентуры мы можем здесь быть не одни. А во-вторых, в самолете я видел Знаменовича. Он еще в Московском аэропорту меня глазами испилил. Конечно он меня не знает и узнать не должен. А вот его знают и знают, как человека, умеющего добывать правду, и судя по его досье он профессионал по выводу на чистоту слова.

Машину тряхнуло, на кочке Алекс резко увел в сторону. Левое ухо бокового зеркала начисто снесло кирпичом, вылетевшим из кузова спереди газанувшего на кочке грузовика.

– Вот и в город заезжаем, – кривя губами и кивая головой произнес Алекс, – Сильно, сильно тут дороги разбиты, надо быть на чеку.

VII

Абимаур открыл глаза и железнодорожным составом в его голову въехал прицеп груженый мыслями. Продуктивность дня стирала остатки сонных дум. Красочные сонливые фантазии сменились серо-черными бизнес идеями.

Но прошедшей ночью господину Анофу приснился сон, который напугал, растревожил его своей чарующей силой и невозможно было отмахнуться от воспоминаний.

– Дорогая, мне такой сон пришел. – Сказал он, глядя в потолок на гипсовые узоры.

Очарованный видением, Абимаур сказал:

– Мне приснилась наша с тобой встреча. Вновь мне надо было узнать тебя. Но теперь ты была холодна. Ты стояла на фоне багрового неба, с мазками черных туч как статуя. Я протягивал к тебе руки, а ты била по ним своими каменными кулачками. – Он потянулся сладко в кровати, – Да, ты была совсем чужая в этом сне. Знаешь, я даже испугался. Особенно когда проснулся, а тебя нет в кровати. Что ты так любишь с утра по раньше закрыться в ванной? Боишься, что я тебя с утра увижу растрепанной и не накрашенной и испугаюсь? – посмеялся он. – А помнишь я повел тебя в ресторан. Ты еще сказала мне что у меня нет вкуса, когда я заказал все самое дорогое из меню. Ты сказала мне тогда, «Если даже я скуплю все самое дорогое на свете, вкус мой изящней не станет». Это было наше первое свидание, и именно тогда я испытал чувства к тебе. Слышишь? Ну что теперь вкусно?

Абимаур понежился в кровати, взглянул на часы и принял решение встать.

– Юся?! Ты в душе долго сегодня?

Он открыл дверь в ванную комнату – никого,

– Юстиция, ты где?! – крикнул Абимаур и крик его растворился в золотых коврах президентских апартаментов.

С наплывающей тревогой на лице он походил по комнатам номера. В шикарных апартаментах он был один.

Он стоял, упершись взглядом в подушку юстиции. Его мозг кололи иглы дурных мыслей. За спиной появился Макроц,

– Ваша жена покинула апартаменты в три часа ночи, по местному времени. Камеры наружного наблюдения зафиксировали, она взяла такси.

Глаза Абимаура плыли по подушкам жены, по застывшим комьям пухового одеяла.

– Юстиция ушла, не боясь потревожить моего сна.

Макроц отчитывался, не дожидаясь вопросов. Предугадывая мысли хозяина.

– Номерные знаки удалось зафиксировать.

– Маршрут… – спиной пробурчал Абимаур.

Макроц сделал паузу,

– Она поехала к гостинице где остановился Мелизман. Там дежурили Оскар Чаелд и Анатолем Хморьсон. Сейчас они арестованы по подозрению в убийстве. Жертва – программист Мелизмана. Убит в его номере. Сам Мелизман бежал. Его обнаружили, ведется слежка.

– Толку от вашей слежки! – взвыл Абимаур чего никогда себе не позволял особенно в чьем-либо присутствии.

– Слежку ведет наш агент. Дело в надежных руках.

Макроц стоял в нескольких шагах от Абимаура, ночью он проделал необходимую оперативную работу и не подходил к хозяину близко чтобы не пропитать его своей взмокшей аурой. Абимаур до сих пор стоял спиной к нему, не оборачиваясь сказал он сдерживаемым голосом, но с нотками дребезжания:

– Юстиция сбежала с Мелизманом?

– Да.

Гений финансового мира крепко зажмурился, на веках образовались замятые складки кожи. Подтянувшиеся к векам щеки растянули горькую улыбку.

В номер влетел Анатоль на его лице была маска с опухшими глазами, на его руках безмятежно посапывал Оскар.

– Господин Абимаур, программиста убили не мы! – возбужденно проговорил он. – Мы сидели в машине, к гостинице подъехала другая машина. Такси. Вышла женщина в капюшоне. Оскар узнал по походке, это была ваша жена сэр.

Анатоль нервно сглотнул слюну. Сгорбившись он держал на руках Оскара, красным лицом уперся в спину Абимаура,

– Мы тут же последовали за ней. Она поднялась в номер Мелизмана. Мы следили за ней с поста охраны. А, еще охранника кто-то вырубил. Что-то произошло, когда она открыла дверь в номер Мелизмана, чуть в обморок не упала. На камерах было видно, что ей стало плохо. Затем из соседнего номера появился Мелизман, они о чем-то поговорили и скрылись. Сразу я и Оскар поднялись на этаж, зашли в тот номер. На полу лежал труп, много крови. Проследить за Мелизманом и вашей женой не удалось нас задержала полиция. Ночь мы провели в обезьяннике.

Абимаур склонил голову и краем глаза посмотрел на столпившихся за его спиной. Анатоль говорил возбужденно, Оскар спал на его руках. Различные мысли ниточками молний мерцали в уме Абимаура. Только решительные действия могли спасти его от апатии. Он повернулся с суровым взглядом:

– Где?! Куда?! – выстрелил он вопросами в Макроца.

– Самолет готов господин Анофу. – ответил тот оставив время для подробностей.

***

Юстиция Сивая была удачным бизнесменом. Она обладала утонченным вкусом, пристрастием к монархическому обществу, но она не могла предвидеть потенциал будущего, поэтому брала всеми возможными способами все самое лучшее и уже готовое. То, что она поддалась Абимауру было всем понятно. Влиятельные господа всего мира, которые умели получать золото из пустоты завидовали Абимауру Слим Анофу. Другой такой как Юстиция не найти, а выбор ее пал на него.

Весь мир наблюдал как разлетался в ничто бизнес этой расчетливой женщины. Весь финансовый мир знал какими силами был поднят этот бизнес, какие средства ушли у Юстиции на основание своего дела.

Но жертвой оказался Абимаур Слим Анофу, нанизанный на шпильки острых как пики каблуков этой расчетливой бестии.

За чем Юстиция подговорила вступить в сделку с этим Мелизманом? Во что бы то не стало Абимаур должен был понять это. Именно она предложила этот проект. Абимаур никогда не действовал так опрометчиво. Он сначала выжидал, когда бизнес встанет на ноги начнет приносить доходы. А после выкупал долю или же отбирал весь бизнес. Для этого у него были специальные инструменты. Это была самая правильная и беспроигрышная стратегия наращивания капитала. Но Юстиция поглотила в своих темно-карих, казалось черных, глазах хладнокровную рассудительность монополиста воспитанную сорока годами жизни.

***

Стены подземной стоянки холодно освещали автопарк. Из тени колонны в Абимаура ткнули взглядом:

– Здравствуйте, нам нужно кое-что обсудить. – прозвучал шершавый голос. Говоривший был наполовину скрыт за колонной.

Макроц, лишь зазвучал незнакомый голос закрыл грудью хозяина.

– Вопросы и предложения присылайте по почте. – твердо сказал Макроц.

Абимаур за его спиной взялся за ручку двери лимузина и хотел положить свое тело на сидение, но замер, услышав «Юстиция» из чужих уст доносившаяся как гремучая смесь.

– Повторите что Вы сказали.

– Разговор будет по поводу Юстиции Сивой, как я понимаю вашей жены.

– Замолчите! – прервал его своей серьезностью Макроц. – Кто вы такой? Отвечайте!

– Я Шрамен.

– Это что ваш позывной? – быстро он вторгнул второй вопрос. – Не надо ваших кличек, назовите свое имя.

– Ну хорошо, меня зовут Вад Коноводов.

– Излагайте, все что вам известно про госпожу Юстицию.

– А… Я помню, видел тебя в ресторане «Фэш-э-нэбл». – Шрамен указал пальцем на давящего его вопросами Макроца.

– Отвечайте! Зачем вы встречались?

Абимаур оценивал взглядом человека, которого Макроц вопросами выдавил из-за колонны.

– Это что-то имеет…? – за противился Шрамен. По его не умному плану он должен был сразу говорить с владельцем состояний и сам подавить его разнеженную излишествами шкурку. Случившегося допроса он не ожидал.

– Отвечайте…! – рявкнул Макроц и двое из охраны неспешно двинулись к потрепанному временем кавказцу.

Видя подходящих Шрамен покривил небритым лицом. Из нескольких машин сокрытых тонировкой, припаркованных с разных сторон, появились люди кавказкой наружности.

– Давайте вернем разговор в нужное русло. – сказал он.

Макроц не глядя начал пихать Абимаура в салон лимузина. Тот оттолкнул расторопную руку телохранителя, сказал:

– Простите, что Вам известно о моей жене?

– Так-то лучше. Я бы поднялся к вам, но как-то не решился.

– Вы лжете! Вас не пустили в гостиницу. Вы выжидали здесь со своей группировкой. – резко сказал Макроц.

– Какой группировкой. Мы не бандиты. Ребята просто приехали меня поддержать.

Ребята были: молодые парни, курносые, смуглые, с потухшими угольками в глазах. Не было видно оружия в их руках, но их было много.

– Давайте поговорим о Юстиции. Я так понимаю вы здесь за этим.

– Вы деловой человек. Ну хорошо давайте поговорим. – сказал Шрамен будто сделал одолжение. – Нас связывает веселое прошлое, – У Абимаура удивленно округлились глаза. – Да-да. Еще до того, как Сивая вошла в состав семьи Анофу мы творили такие делишки… Так что моя святая обязанность помочь своей деточке.

– Прошу Вас впредь не говорить в таком тоне о моей жене.

Шрамен ухмыльнулся,

– Дело в том господин Анофу, что Ваша жена сбежала с другим мужчиной оставив труп на пороге гостиничного номера.

– Юстиция не имеет никакого отношения к этому трупу.

– Знаю, что она не убивала, но и знаю также что именно она заказала этого человека. Убийца потому что я. Ну так что, имеет она отношение к убийству?

– Понимаю. Сколько вы хотите за Ваши услуги, и чтобы мы больше никогда не встретились?

– Незначительная сумма для Вас. Но Вы не до конца меня поняли. Детку свою я намерен защитить, а поскольку она является вашей женой то это Вам будет стоить еще немного. – Шрамен протянул смятый тетрадный лист.

Макроц взял смятую записку развернул, взглянул на указанную сумму.

– Этой бумажкой надо ….

– Передай хозяину и не лезь в чужой вопрос. Господин Анофу, – продолжил Шрамен на сглаженных тонах, – это первый этап выплат.

– Будет второй?

– Будет. По завершению дела.

Денежный вопрос урегулировали без торга. Абимаур на частном самолете полетел в город на Амуре. Туда же отправился в общем классе аэрофлота Шрамен с двумя подручными.

***

С большой реки нагоняло моросящую пыль. Промокал вечер, и атмосферная тяжесть нависала над домиком где приютились Мелизман и Юстиция Сивая.

– Как здесь хорошо, не правда ли? – восторженно сказал Мелизман.

Юстиция сидела на взбитых в комья одеяле и простыне. Макияж спал, смыв расчетливую стервозность. Ресницы стали мягкими, ее взгляд был не такой колкий как обычно.

– Какой у тебя план, неужели мы останемся жить здесь? – сказала Юстиция. Прошлая ночь смыла макияж, но голос ее остался прежним отсекающим лишнее и ненужное. Услышав саму себя ее глаза загорелись, заострились ресницы. Пантера проснулась.

Мелизман сидел на деревянном стуле в углу возле окна. Свет не попадал туда и тени рисовали его очертания углем. Малейшее движение вызывало скрип прошло вековой мебели под ним.

– Ты знакома с моими планами.

– Мы что перешли на, ты?

Юстиция встала с постели и оказалась нагая по среди худо-бедной комнаты. Она с высока посмотрела на сидящего в тени у окна.

– Мне казалось, что после этой ночи… – лицо Мелизмана было писано углем, но по интонации становилось понятно, что на нем ухмылка.

– Вам показалось. Я просто переживала за вашу жизнь.

– Так это потому что вы на мою жизнь много поставили. Не переживайте ваши амбиции будут удовлетворены, как и мои. Если еще одного киллера не наймете. – на этот раз насмешка прозвучала громко.

– К своему мужу вернутся уже не сможете. Как поступают с беглыми рабами в арабском мире? Вас высекут. – рассмеялся он, громко со скрипом качнувшись на стуле.

– Я вернусь не с пустыми руками. Мне необходимы документы вашего проекта.

– Что ж, если вас устраивает положение рабыни, то я конечно дам то что хотите. Но я могу дать больше. Дать Вам статус повелительницы.

– И?

– Слушайте же, вы будете императрицей. Дайте мне ответ, или берите документы, там на столе, и бегите на плантации своего хозяина!

– Я слушаю.

– Проект по созданию корабля, оснащенного двигателем сверх космических скоростей заморожен по ряду причин. Одна из которых абсолютная невозможность реализации с научной точки зрения.

Юстиция задумчиво выдохнула:

– Что?

– Во-первых и это самая главная причина сама задумка подобного проекта полный бред. Надеюсь вы понимаете почему мне пришлось прибегнуть к обману.

– Вы сказали, во-первых.

– Вы шокированы моим высказыванием. Во-первых, а во-вторых не имеет уже значения. Главное – это была и есть фикция.

– Что же тогда позволит добиться власти?

– Об этом говорить еще рано. Доверьтесь мне. Моя цель манипулировать миром и этим я хочу поделиться с вами.

– Хорошо. – она улыбнулась с леденящим блеском глаз. – Но где же хоть один расточек вашего плана, я не говорю уже о плодах. Что вы можете мне предложить на сегодняшний момент. Прямо сейчас.

– Не забывайте. Я открылся вам, судьба проекта находится в ваших руках, как и моя судьба тоже. Это значит вы уже имеете власть над судьбами.

– И все же.

– Все что я могу предложить на сегодняшний момент, это себя, скромное жилье и миллионы инвестиций, которые скрасят недолгое ожидание господства над человечеством.

– Деньги, присвоенные мошенническим способом. Они должны скрасить мои ожидания?!

– У денег есть только цена, в этом их единая сила. Не важно каким способом их удалось добыть.

Мелизман подошел к двери, отворил, просунул голову за порог. Юстиция стояла на том же месте по-прежнему в чарующей наготе. Задняя стена печи, разделявшая комнату на кухонку и спальную, ласкало ее бронзовое тело нежным теплом. Она была прекрасна. С виду беззащитна, но со взглядом хищницы смотрела на стопки документов, аккуратно разложенных на столе. На каждой стопке был стикер с пометками.

Мелизман провел по ее спине рукой, другой рукой указал на стопку документации с ярлыком «Глен».

– Большая часть задокументированных фактов, присланных моим секретным сотрудником. Для всех эти документальные съемки испытаний подтверждают реальность нереального проекта. Ты хотела знать вторую причину, невозможности этого проекта.

Мелизман взял со стола стопку документов, крепко зажал в руке и свисающим веером потряс перед лицом Юстиции. Перед ее глазами замелькал веер из документов. Исписанные мелким подчерком листы разлетались гармошкой, мелькали яркие иллюстрации.

– Рассказав бы я раньше об этом меня бы постарались убить и в первую очередь ваш муж. И поверьте, у него бы гораздо лучше это получилось, чем у вас. Я имею ввиду меня убить. А потом, все мировое сообщество будет ждать, когда же мой двигатель и сам носитель будет готов и доступен широкому потребителю.

– Я могу себе представить, что будет. Но все же хочу это услышать это от вас.

Обнаженное тело Юстиции покрылось мурашками. От речей Мелизмана ей стало холодно. Она накинула на себя короткое пальто. То в котором она вместе с ним ушла из гостиницы, а после покинула Москву.

– Я деловая женщина, я требую фактов.

– Я есть – это факт. Моя госпожа.

– Госпожой я буду лишь для вас. Тогда как у меня есть штат прислуги и муж – финансовый гений.

– Оставьте. Финансовый гений это вы, а муж ваш всего лишь король. – Мелизман положил на то же место стопку исписанных бумаг. Надвинул на ее золотые плечи пальто, помог продеть ей руки в рукава и запахнул пальто. – Деньги дают вам штат слуг, а муж делает из вас зажиточную мещанку. Я же хочу дать вам власть императрицы.

Мелизман взял Юстицию за плечи сквозь пальцы просочились медные клочки меха рыси. Руки Мелизмана утопали в мехах горжетки. Мелизман вдруг навострил уши поднял голову:

– Все решено. – сказал тихо.

– Я еще не давала ответа. Что вы там для себя решили… – Юстиция отклонила голову, и вслушиваясь посмотрела в сторону окна.

За домом послышался шепот машин, приминающих траву. Затем несколько хлопков дверьми.

– Ясно, – сказала она, – все решит случай. Уже решил. Или это не случайность? – игриво сказала Юстиция пронзительно улыбнувшись.

– Вы будете императрицей! – воскликнул Мелизман. – Я все решил.

Шарканье ног за дверью.

– А ну дай пройти. У меня перед ней должок висит.

Раздался стук в дверь.

– Милая моя деточка, ты там?

– По-моему тебе уже говорили не обращаться к жене господина Абимаура в таком тоне.

– Это голос Макроца, а до этого был голос человека, который должен был тебя убить. – сказала Юстиция, хватаясь за Мелизмана заслоняя его собой.

– Не в моих принципах прятаться за спинами женщин. Но вынужден признаться, события развиваются немного не по сценарию. Могут допустить ошибку и меня убить, тогда я ничего не успею сказать. – истерически смеясь сказал Мелизман.

– Да вышиби дверь. Дай я! – раздался за дверью голос Анатоля.

– Нельзя, там же девочка. – ответил Шрамен и постучался еще раз.

– Кто бы ни был за дверью, что вам надо? – громко сказал Мелизман выглядывая из-за спины дамы. – Тебе страшно? Ты дрожишь. – шепотом он обратился к Юстиции.

– Эй, я уже сказал, что мне надо! Открой друг.

С силой дернули дверь до хруста затвора.

– Если я не ошибаюсь со мной говорит человек, который проломил голову моему программисту.

– Да вышибить дверь! Отойди…

– А это говорит должно быть тот, кто утопил Дмитрия Сыкина, спеца по информационным технологиям. Нет, таких друзей я не пущу в свой дом. Я вам не открою. Буду говорить только с самим господином Анофу.

За дверью случилась какая-то перестановка. Послышались удаляющиеся шаги под сопровождение скрипящего выдохами усталого пола.

– Эй… – послышался глухой голос Шрамена. – Сивая детка ты там. Я здесь один, – Сивая…

Было слышно ковыряние в замочной скважине.

– Я не понимаю. Пришел выполнить твою сердечную просьбу, а ты сама тут. Детка. Я остался тут один. Открой мне. Поговорим. Обсудим как нам дальше… – щелкнуло в замочной скважине.

Шрамен дернул дверь на себя, но внутренний затвор цокнул о металлическую пластину.

– С наружи не открыть. Эй человек, кто есть там? Я же войду, и мы встретимся лучше открой по-хорошему.

Мелизман с Юстицией сели на кровать, вид выламываемой двери закрывала печь. Стоял ужасающий скрежет.

Шрамен разбалтывал дверь крича:

– Я дверь из петель выну, я через окно войду. Кто там есть ты мне ответишь. Юстиция я с тебя возьму тоже. Сивая ты знаешь, как я буду с тебя спрашивать.

Юстиция, закрыв лицо руками завизжала.

– Ха… – с хрипом гаркнул Шрамен. – Ты там!

Послышался скрип песка в разболтанном затворе. Первый гвоздь тяжело упал на пол и откатился.

– Сивая с-шлюха открой!

Внезапно раздался выстрел. Шрамен пополз руками по двери пытаясь обернуться, но выдавив из себя глухое «Ай» упал на пороге двери. Макроц выстрелил ему в спину. Подельники Шрамена посмотрели на труп товарища, оттащили за ноги от порога двери и принялись обшаривать тело.

– Госпожа Юстиция вы там? Все хорошо. Это Макроц опасности больше никакой нет.

Юстиция вскочила и побежала босыми ногами к двери. Дрожащими руками отдернула толстый затвор. Как только дверь распахнулась, она бросилась на шею Макроца. За его спиной стоял Абимаур Слим Анофу.

Махнув рукой, он приказал Макроцу отойти в сторону. Тот с висящей на нем в одном пальто, заползшим на поясницу, повиновался.

Абимаур переступил через высокий порог, следом в комнату вошли Оскар и Анатоль.

Вечером в обычной задумчивости Алекс играл в аналитика. Вслух перебирая факты. Рядом бегала Ника, его любимая как бы дочь. Алекспроизносил фразы. Ника играючи их подхватывала, носилась с ними коверкая слова. Бардовые шторы вечерней зари меркли в след ушедшему солнцу. Беспроглядныйвоздух замер на улице. Не колыхались травы. У дома стояла покойная тишина. Снеба глядели мириады звезд. В полной концентрации мысли Алекса были далеко отобыденности. Он поднял руки растопырив пальцы, как будто приготовился поймать девочку, беснующуюся подле, но замер в таком положении. Зрачки расширились и шумноказалось плескались мысли в его голове.

– Да… – сипло от долгого молчания произнес он.

– Да, да, да… – забарабанила Ника.

Ее милое детское личико, с маленьким носиком и большимиглазами, требовало внимания.

Алекс был словно высечен из камня. Темнеющий воздух подтусклым светом веранды стирал цвета его кожи делая из неподвижной фигуры каменноеизваяние. Крылатые брови, прямой нос с шишечкой на переносице, резкие очертаниягуб.

В двухэтажном доме с мансардой, через редкие стрекотаниясверчка, замирала тишина. Море звуков из темноты пугало девочку, и она неотходила от отца дальше чем на пару шагов. В душе накручивая ужас при мысли переступитьдве ступеньки и оказаться на дощатой дорожке по которой ползали жуки похожие накамешки.

– Смотри… – Ника, прижав локоть, из-под подбородка показалапальцем, на перилах сидел рогатый жук – Большой жук. – шепотом с надрывомпроизнесла она. – Папа ты не боишься? – девочка изобразила судорогу.

– Тебе холодно? Иди в дом. Вообще, наверное, тебе спатьпора.

– Нет не пора, мы будем ждать маму.

Из гремучей тишины раскручивая под капотом к верандеподъехал автомобиль.

– Мама. – закричала девочка. И никакой страх был не в силахее удержать, она спрыгнула с веранды и побежала к машине.

– Мелкая, сгинь. – не глядя бросила мать, прошла мимо.

– Ну что, Зина?

Она была на каблуках, в обтягивающих джинсах, распахнутоймужской рубах и белой едва не прозрачной майке.

Алекс сидел по-прежнему в углу, Ника болталась в ногахматери.

– Муженек, почему не встречаешь меня ужином при свечах?

– Потому что готовить должна женщина. – сказал Алекс, неотвечая на игривую интонацию.

– Что бы вы без меня делали? – усмехнулась она.