Текст книги "Стражи Глубин. Легенды Эруада. Книга третья"

Флаури знал, что в Гарадских землях гном использовал силу Осколка в борьбе с Драконом Первозданного Золота. Знал он и то, что гному были неведомы пути, которыми Осколок черпал энергию мира. Но если ему это всё же удалось, значит, Флаури тоже сможет. Единственное, что останавливало Эрве, это страх перед неспособностью удержать могущественные потоки магии и возможностью навредить окружающим.

В бою верховный паладин надеялся, конечно, на Меч Анориса. Весь вопрос в том, сколько тварей сумело проникнуть в Эруад, и открыт ли сейчас Пространственный Путь.

Если дриады отступили в Эйр, значит, весь южный Эруад во власти врага, откуда тот расползётся по миру, затаившись в самых укромных уголках, в самых глубоких пещерах. Нужно успеть в столицу, пока её не постигла участь Чудесных земель.

Глава 3

– У нас есть только один способ.

– Пускай они жрут его изнутри! Я не воспользуюсь им!

– Отцу не понравится такой подход. Только ты вправе сделать это, Валмалинор.

– Я найду другое решение, но не стану унижаться перед Эрве!

– Не рановато ли ему грохотать? – нахмурился Трогрунд, сидя в своей комнате в удобном каменном кресле, обложенном мягкими, хоть и местами ободранными подушками.

Покуда гномы уже несколько сотен лет не торговали, вещи, которые они не могли создать здесь, в подгорном мире, изнашивались и теряли свой первоначальный вид весьма быстро. Только самые бережливые смогли сохранить их в более-менее пригодном состоянии. Вот и Трогрунд время от времени наслаждался мягкостью и удобством, стараясь не повредить память о былых временах, доставшуюся ему ещё от далёких прапрадедов. Он сидел, развалившись, будто после тяжёлого рабочего дня в шахтах, и читал доклад гномьих разведчиков, что вернулись с поверхности.

– Время-то не наше! С чего бы такое? – недоумевал Свальбо. Он вытаращил на своего повелителя огромные глазища, что вкупе с рыжеватой густой бородой придавали его лицу невообразимо глупое выражение.

Трогрунд перевёл на него взгляд и хотел было уже разразиться диким хохотом, как раньше, но всё же предпочёл воздержаться.

– Нужно выяснить, что там происходит, – задумчиво проговорил гном. – Когда Флаури отверг предложение богов, мы не смогли сразиться со Зверем, ведь Тирг так и не был освобождён. А вдруг что-то изменилось, и Чудо вновь ждёт претендентов на титул Эрве?

– Дак время не наше… – повторил Свальбо, видя, как Трогрунд борется с предположениями.

Действительно, Месяц Заснеженного Пика закончился восемь недель назад. В ту пору было тихо, как и прежние тысячу триста с лишним лет.

– Что ты вообще понимаешь в этом, дурковатая твоя башка? Может, Тирг освободился, и по каким-то причинам пробудился Заснеженный Пик? Собирай отряд! Мы выступаем! – громоподобным голосом выговорил предводитель, хватая крианитовый доспех со стойки. Свальбо даже не вздумалось спорить. Он вытянулся, словно струна, и утопал раздавать распоряжения.

У гномов не возникло вопросов относительно предстоящего похода. Только пришлось наскоро натачивать топоры и подгонять ремни на доспехах. Кто его знает, что ждёт их снаружи.

В нынешних условиях военной подготовке уделялось не так много времени, хотя гномы веками славились собственной тактикой боя. Сейчас же те поколения, что сражались в Эпической войне, давно покоились в горах, а те, кто нынче обитают в нескончаемых пещерах, и вовсе обладают лишь малой долей умений и знаний прошлых лет. Сразись они друг с другом в равном поединке – предки разнесли бы в пух и прах недостаточно организованный строй противника.

Отворилась тяжёлая каменная преграда, открывшая путь из гор. Внутрь хлынул яркий свет, заставляя жмуриться. Гномы не выходили на поверхность около двух лет с тех пор, как их Чудо так и не ожило. Весточка, полученная от Флаури, уничтожила в их сердцах последнюю надежду на воссоединение Эрве, и гномы забрались поглубже в горы, вернувшись к привычным делам.

Необъяснимые волнения вокруг Чуда Хагерита заставили задуматься и принять решение о разведке. Отряд из трёх сотен воинов клана Стальной бороды уверенно двигался на юг, к берегам моря Гномов. На протяжении нескольких дней они ощущали под ногами мелкую дрожь, что внезапно исчезала и спустя несколько часов появлялась вновь. Такого не происходило даже во времена правления Тирга. Хотя никто из держащих сейчас путь и не мог знать этого наверняка – в немногочисленных древних рукописях ничего подобного не упоминалось.

Спустя неделю, наутро показался скалистый берег. Волны беспощадно набрасывались на гладкие источенные камни, непрерывно накатывая вновь, словно мстили за какие-то старые обиды. Дул сильный ветер, гоня вперёд серо-сизые кучевые облака, что никак не могли воспротивиться желаниям воздушной стихии и покорно следовали по указанному пути.

Вдалеке, за лёгкой дымкой утреннего тумана виднелись очертания Чуда Хагерита. Ловко прыгая с камня на камень, гномы подбирались к небольшой давно заброшенной деревушке, откуда в своё время претенденты на титул отплывали навстречу победе или смерти.

Неизвестно, целы ли ещё те судёнышки, которые успели смастерить умельцы из клана Молота. Тогда, придя в деревню, гномы не нашли даже обломков, и сооружали транспорт из подручных материалов. Благо, руки приделаны куда надо. Море запросто могло не пощадить корабли. Придётся снова что-то соображать.

Отряд вошёл в деревню по еле заметной серой тропке, что извивалась меж валунов, словно змея, спешащая скрыться в солёных водах. Добротные каменные домики ютились полукругом, высеченные прямо в скалах. Изломанный берег встречал путников шорохом накатывающихся волн.

Толстые канаты оказались оборваны. Суда, видимо, унесло в море.

– Предстоит немного поработать, – заключил Трогрунд, осматривая окрестности в поисках материалов. – Разойдись! Ищем всё, что пригодится в постройке корабля.

Не успели гномы заняться делом, как побережье вдруг затряслось, заходило ходуном. Камни задрожали. С вершин посыпались осколки скал, с грохотом скатываясь прямо к строениям. Гномы подобрались, устремив взоры на юг. Мало того, что подгорные жители видели море второй раз в жизни, наблюдать творившееся вокруг Чуда им и вовсе пришлось впервые. Вода бурлила и пенилась, словно закипала. Невиданный по силе ветер разогнал туманную дымку, очертив контуры Пика, где бесчинствовала природа.

Земля продолжала трястись, ворочая по берегу булыжники. Гномам пришлось ретироваться, подыскав более безопасное место. Закладывало уши. Вскоре невозможно стало держаться на ногах.

Когда Трогрунд скомандовал отступление, гномы застыли на месте, увидев нечто ужасное. Из бурлящего месива то и дело стали появляться невиданные доселе существа. Разглядеть их было невозможно, лишь изредка из воды показывались то массивные кривые и закрученные рога, то огромные клыкастые пасти. С каждой секундой их становилось на десяток больше, словно они поднимались из неизведанных морских глубин, пробудившись от тысячелетнего сна.

– Все назад! В горы! Бегом! – неистово закричал Трогрунд, осознавая, что таившиеся под водой – не из этого мира, а дать бой здесь, среди камней и булыжников – значит обречь весь отряд на верную смерть. Чёткого и крепкого строя не выставить, а поодиночке им не одолеть противника, который, вероятнее всего, сильнее их в разы.

Гномы неуклюже бросились наверх, обратно в горы, где они смогут укрыться в бесконечных лабиринтах пещер. Загадочные твари двинулись с места, быстро приближаясь к берегу.

Путь до родных гор гномам не преодолеть – настигнут. Единственно верным решением было добраться до крепости Хагерит, что гордо возвышалась на северо-западе. Там можно и оборону держать или скрыться в подземельях.

Твари плыли быстро, но будто бы неохотно. Казалось, что они способны преодолеть эти пару миль за одну минуту. И всё же у гномов было достаточно времени, чтобы исчезнуть из виду, пока неизвестные не вылезли на берег. Авось и не бросятся в погоню.

До крепости оставалось несколько часов непрерывного бега, но с тяжёлыми топорами и молотами. Засидевшемуся под землёй народу подобное испытание давалось с превеликим трудом. Но страх гнал кровь по жилам, толкал бесстрашных гномов всё дальше от неизведанной опасности. Им бы достичь крепости, а там они с радостью и в схватку вступят, и смерть примут. Всё же родные стены помогают. Нужно только гонцов отправить, чтобы клич дали. К сожалению, подгорные жители не владели навыками общения с животными и птицами, и не могли быстро доставить послание своим соплеменникам. Да и Эрве среди них не было.

Далеко за спиной послышался дикий рёв, не сравнимый ни с каким хищным зверем. Сотни глоток изрыгали его, нагоняя ещё больший страх на и так перепуганных гномов.

Они, конечно, не боялись битвы, кто бы ни был перед ними. Гномы даже не боялись смерти в этом неравном бою. Они были ошеломлены неизвестностью и нарушением привычного порядка вещей, что присутствовал в их жизни долгие годы. Каждый, кто впервые сталкивается с подобным, решит до последнего момента отсрочить встречу с неизведанным и, скорее всего, опасным. И только если у него не останется выхода, вступит, возможно, в последний бой, защищая себя и своих близких.

Полчаса безостановочного отступления дались крайне нелегко. Тело изнывало от усталости. Пот лился рекой. Туники под стальными доспехами противно липли к коже. Не давал сдаться непрекращающийся чудовищный рёв за спиной. Какой бы выносливостью ни отличались гномы, силы были на исходе, когда до крепости оставалась всего-то пара сотен шагов.

Они выбежали на широкую дорогу, уходящую вверх к воротам. Трое молодых гномов двигались далеко впереди, с каждым шагом отдаляясь от основной группы. Из-за поворота показались первые чудовища, бежавшие настолько быстро, что Трогрунду стало понятно – добраться до крепости гномы не успеют.

Вот тут-то и пришла в его голову единственно верная мысль.

– Эй, вы трое! Бегом в крепость! Нужно сообщить остальным кланам о случившемся. Мы задержим здесь этих тварей! Нужно подать сигнал! Иначе наших братьев застанут врасплох!

Трогрунд крикнул вслед тем самым молодым гномам, что отдалились от отряда. Горное эхо несколько раз повторило им слова предводителя, и они бросились к воротам крепости вдвое быстрее. Там, в зале Собраний, именуемом в простонародии ареной, начинало свой длинный путь то самое устройство, с помощью которого они должны поднять тревогу.

– Я останусь здесь и буду биться бок о бок с вами, мои братья! Нельзя допустить, чтобы эти монстры прорвались в Хагерит и истребили наших близких! Дадим им бой!

– Ха! Хэй! Ху! – прогремел воинственный клич, и три сотни гномов выстроились в плотный квадрат, накрывшись щитами. Настало время проверить их невеликие, но всё же тренированные годами, навыки.

Твари медленно приближались: двухголовые, рогатые, клыкастые, саблерукие, с пылающими огнём глазами, с когтистыми лапами и хвостами-лезвиями, с шипами и наростами, со здоровенными руками-молотами. Все, как один, чернее ночи, словно их породила сама мать звёзд. Ростом каждая тварь была чуть выше гнома. Но позади шагали и покрупнее. Сперва удалось насчитать около сотни. Однако они лезли и лезли из-за поворота, и, казалось, не будет им конца.

Первыми в бой ринулись быстрые и ловкие псы, что норовили пробраться внутрь строя и нарушить его целостность. Но точные удары коротких клинков не оставляли им никакого шанса. Та же участь постигла и подоспевших саблеруких исчадий, что не смогли пробить твёрдо выставленные щиты. Правда, нанести им вред у гномов тоже никак не выходило. Их клинки не доставали до длинноруких фигур, а вырываться из строя с топорами – значило обречь себя на верную гибель.

Только после чёткой команды Трогрунда строй резко дёрнулся вперёд, отражая смертоносные атаки, и, приблизившись вплотную, нанёс удар. Несколько тварей рухнули на серую каменистую дорогу. Преимущество гномов было в наклоне местности – они находились чуть выше наступающих полчищ врага.

Три гнома остановились в воротах крепости и с превеликой скорбью наблюдали за битвой. На утонувшей во мраке нашествия захватчиков дороге стеной стояла гномья «черепаха», на которую вот-вот должны были навалиться основные силы врага. Гномам был известен исход кровопролитной бойни, но помочь они могли, лишь покинув поле боя. После того, как тяжёлые металлические створки высотой в целую сотню локтей с грохотом сомкнулись, троица бросилась вглубь гор.

* * *

Переливчатый хор звонких труб известил о приближении войска. Своеобразие звуков означало для сведущих, что у ворот крепости – никто иной, как сам король. Из замка уже мчался навстречу наместник Мергол верхом на караковом скакуне. За ним спешили десять всадников в чёрных одеждах.

Народ встречал восторженными овациями. Стражники выстроились в ущелье в два ряда, держа в руках знамёна королевства. В столь солнечное и тёплое апрельское утро, приправленное появлением монарха, жители и армия были переполнены эмоциями. Звучали мелодичные переливы труб, придавая обстановке ещё больше торжественности.

Джорджио искал глазами Флаури и мать, но его почему-то никто не встречал. Он, конечно, предполагал, что семья могла уехать в Веорну на кладбище или ещё по каким делам.

Из городских ворот выскочили всадники. Спустя минуту они оказались возле короля. Все разом спрыгнули с лошадей, приготовившись приветствовать монарха.

– Моё почтение, ваше величество! – поклонился Мергол. – Спешу сообщить, что две тысячи наших всадников под предводительством Эрве Флаури ушли на юг, в Эйр, для оказания помощи королевству и отражения нападения Глубинных тварей, – звонко отрапортовал наместник.

– Войска Хлаубена направятся в Ингилиат для охраны границ Алакорна. Соберите всё боеспособное население с близлежащих деревень и начинайте ускоренное обучение, – не поздоровавшись, сразу приказал король.

– Уже сделано, ваше величество! – чётко доложил наместник.

– Разместите и накормите солдат. Они выдвинутся рано утром, – продолжал отдавать приказы Фаррогот.

Мергол бросил несколько распоряжений Королевским Мастерам, и тут же последовали громкие команды военачальников.

Король со свитой направился прямиком в замок наместника. Джорджио всю дорогу ёрзал в седле, переживая за брата. Ему хотелось быть рядом с ним в предстоящих боях, ведь по-настоящему в сражениях он ещё не участвовал, постоянно находясь возле короля. Но и о матери он думал ничуть не меньше, осознавая её отношение к затее Флаури.

Юноша, естественно, не решался задавать подобные вопросы королю. Ведь его основная задача – обеспечение безопасности правителя. Был шанс спросить у генерала Сторио, но тот в последнее время как-то грубовато отвечал на любые высказывания Джорджио, и разговаривать с ним совсем не хотелось. Может, это было связано с походом в Даллор-Кур и нарушением спокойной и размеренной жизни. Джорджио решил немного повременить и не раздражать своего начальника.

Капитан разместился в одной из гостевых палат, откуда можно было лицезреть великолепие городского могущества, окружённое серыми громадами Хранящих гор. Даллор-Кур оживлённо гудел, встречая сотнями факельных огней подступивший вечер. Туда-сюда сновали мелкие фигурки стражников, отблёскивавшие во тьме почти зеркальной поверхностью стальных доспехов.

На улицах было полно народу. Кто-то из прибывших встречался с родными и знакомыми, другие размещались в казармах. Да и простой люд тоже толпился, любопытно озираясь, черпая мало-помалу хоть какие-нибудь сведения о причинах прибытия короля и его войска.

Через окно сквозил приятный прохладный ветерок. Джорджио собирался с мыслями к утру, чтобы как можно корректнее преподнести генералу Сторио своё стремление помочь брату. Повидаться вечером с матерью его не отпустили – опять же, прихоть Сторио. Что его так раздражает в Джорджио? Совсем старик охладел к своему лучшему ученику.

Воин опёрся на подоконник, высматривая в бесчисленной толпе Эмилию. Но даже если бы он обладал эльфийским зрением, найти мать среди тысяч людей у него никак бы не вышло. Он всем сердцем надеялся, что с ней всё хорошо. Да и Флаури уже повзрослел настолько, что не дал бы её в обиду.

После длительного перехода сон быстро одолел Джорджио. Небрежно раскидав по комнате доспехи, королевский воин без сил рухнул на белоснежную кровать, мигом провалившись в царство грёз и видений.

* * *

Тусклый свет одинокой свечи ползал по стенам комнаты, повторяя движения пламени, что вздрагивало от тяжёлого дыхания. Тени подыгрывали, каждый раз пускаясь в привычный для них танец. За окном шелестел мелкий дождик, начинавший набирать обороты и, казалось, тоже решивший внести свою лепту в мелодию тишины и спокойствия. Правда, тишина была напряжённой. Это чувствовалось по взгляду и дыханию.

Хриплый возглас вдруг нарушил монотонную идиллию:

– Наконец-то! – выдохнул лекарь, когда недвижимое тело вдруг зашевелилось. – Говорить можешь? Слышишь меня? Видишь? – он поводил перед глазами ладонью.

– Да погоди ты, старый, – закряхтел Грен, пытаясь подняться с кровати. – Голова и так трещит. А тут ты ещё…

– Помнишь, что с тобой случилось? – тревожно спросил лекарь.

– Нет… – после небольшой паузы ответил Грен. Он держался за голову, пытаясь вспомнить предшествующие события. – Ничего не помню. А ты знаешь?

– На тебя напали какие-то разбойники, – не мешкая ни секунды, проговорил старик, словно заранее готовился выдать эту фразу без запинки. Он не стал уточнять, кто именно «спас» его от нападения, чтобы Грен вдруг действительно чего не вспомнил.

– Сколько я тут валялся? – устало произнёс толстяк.

– Четыре дня, – выдохнул Чудак.

– Ладно… Пойду домой, а то мать уже, наверное, с ума сошла, – он встал с кровати и, качаясь, направился к выходу.

– Погоди, погоди, – остановил его лекарь. – Тебе бы полежать да оклематься. Нос был сломан, губы с бровями зашивать пришлось, глаз, вон, заплыл весь. Давай, я тебя попою да выхожу. Дори я предупредил, что ты идёшь на поправку. Она, хоть и переживает, но знает, что ты под надёжным присмотром.

Грен тяжело вздохнул, прикрыл глаз, который ещё мог открываться, и распухшим ртом медленно произнёс:

– Не надо. Спасибо за помощь. Я пойду.

– Пошли, провожу…

– Отстань, Чудак. Голова раскалывается. Не нагнетай, – раздражённо бросил толстяк.

– Ладно, – отступился старик. – Смотри. Если почувствуешь головокружение, лучше ляг и полежи. Прими, вот, отвар из этих растений, – он протянул ему завёрнутые в ткань травы. – Сразу полегчает.

– Спасибо, – кивнул Грен и сунул свёрток в карман.

Юноша покинул лекаря в беспамятстве, но дорогу до дома знал отчётливо. Чудак смотрел ему вслед с сожалением на лице. Он надеялся, что Грен действительно ничего не помнит, иначе история получит неожиданное продолжение.

* * *

На следующее утро, встретив генерала Сторио в трапезной зале, Джорджио всё же решился задать свой вопрос. Генерал внимательно выслушал капитана и отвёл взгляд. Это молчание означало, что подчинённому отказано в просьбе, и лучше ему больше не напоминать об этом.

Сам капитан и не думал рисковать, но выпросил час, чтобы повидаться с матерью. Сторио так же молчаливо кивнул и удалился в покои короля.

«Ну, хоть здесь ты поступил не как бесчеловечная скотина», – подумал Джорджио и поспешил убраться из замка.

На улице оказалось душно, словно неведомый банщик плеснул на раскалённые горы горячей воды. Обдало жаром; день обещал быть дождливым. Да и нависшие над городом тучи с самого утра предвещали грозу.

Вот и первые капли весеннего дождя, что вскоре превратится в неистовый ливень, словно желающий смыть с лица Эруада города и страны. Джорджио выскочил из внутреннего кольца и быстрым шагом направился к дому матери. В воздухе царила свежесть цветущих садов, сменившаяся вскоре более приземлёнными запахами простолюдинского района Даллор-Кура. Ещё рано было для разнообразия рыночных изяществ, и пока из проулков бросался лишь мерзкий запах гниющих отходов.

Капитан, сверкая отполированными доспехами, ловил на себе взгляды прохожих – тех, кто почитал королевских воинов, а таких было множество. К любому стражнику относились с превеликим уважением, не говоря уже о людях более высоких рангов.

Джорджио наслаждался улыбками проходящих мимо девчонок, которые, дай только волю, без оглядки кидались на шею и готовы были отдаться прямо тут, в каком-нибудь укромном местечке между домами, невзирая на отвратительный душок. Джорджио, не будь дураком, ещё в Хлаубене зачастую пользовался их слабостями, разбив немало девичьих сердец. Вот только заводить отношения ему уж никак не хотелось. Скучай потом за много миль, рви на голове волосы да жди весточку неделю за неделей. Лучше уж порой отвести взгляд, проходя мимо в составе королевского отряда, чем быть обременённым чьим-то навязчивым вниманием.

Город хоть и был одним из крупнейших в королевстве, всё же в самых глубоких его уголках царили вонь и бардак; там, где в основном жили бедные слои, которые не могли себя обеспечить элементарными отводами нечистот.

Спустя полчаса королевский воин подошёл к дому матери и постучал. Дверь оказалась не заперта, что немного смутило Джорджио. Мать всегда закрывалась изнутри. Капитан медленно, словно что-то почуяв, вошёл.

Внутри царил полумрак. Окно было занавешено, но два силуэта Джорджио всё же разглядел. Мать стояла возле камина в белом домашнем платье, а возле неё находился Грен с ножом в руке. Он взглянул на вошедшего юношу, и на его лице скользнула злорадная усмешка.

– Что ты здесь делаешь? – грубо спросил Джорджио, положив руку на эфес клинка. Вид непрошенного гостя ужаснул капитана.

– Не приближайся, воин короля, – спокойно ответил Грен, направляя нож в сторону Эмилии. – Я не собираюсь шутить.

– Ты обезумел?! – прорычал Джорджио, чувствуя, как кровь начинает бешено биться в висках. Всё, что его сейчас волновало, – каким образом защитить мать от посягательства.

– Нет, конечно, – без единой эмоции продолжал Грен. – Я пришёл, чтобы отдать должок за себя и своего отца. Жаль только, что Флаури здесь нет. Я бы хотел посмотреть в его глаза, когда свершится возмездие.

– Неужели ты думаешь, что вправе решать чью-то судьбу? – Джорджио пытался медленно сократить расстояние до толстяка, чтобы при удобном случае успеть достать до него клинком. Его правая рука сжимала рукоять, и он в любой момент был готов выхватить меч из ножен, чтобы нанести один-единственный удар.

– Несомненно, дружище! Ведь твой отец был вправе решить судьбу моего! Ведь Флаури вправе был решить мою… – на лице толстяка появилась злорадная усмешка, а во взгляде читалось лишь безумие и ненависть.

– Ты прекрасно знаешь, что мой отец не убивал Арбена. А Флаури… – Джорджио замялся, пытаясь подобрать правильные слова. – Он пострадал за всех нас. Он сражался за всех нас. А теперь расплачивается за это.

– Пусть расплачивается. Пусть его настигнет кара богов. Пусть он страдает, пока живёт! Вечно! – последние слова Грен неистово прокричал, брызгая слюной, словно обезумевший психопат, которых держали в особых казематах госпиталя Даллор-Кура. Его лицо исказила жуткая гримаса, словно перед ним стоял именно тот, кто несколько лет назад убил его отца. Толстяк не осознавал, или не хотел осознавать, что в смерти Арбена виновны совсем другие лица, которые наказаны по всей строгости законов кровной мести. Но глубоко в душе Грена затаилась та самая мысль, с которой он жил всё это время, которая грызла его сердце день за днём, превращая в жестокого и хладнокровного убийцу. Теперь он и вовсе был готов на что угодно, лишь бы высвободить тёмную силу, что захватила в безжалостные стальные тиски покалеченное сознание, и очистить, наконец, его от скверны.

Пока толстяк распылялся в сторону Джорджио, Эмилия, находившаяся в западне, бросилась на разбойника и попыталась толкнуть его на стоящее впереди кресло. Грен, словно почувствовав приближение женщины, резко обернулся. В следующий миг его правая рука с ножом описала короткую дугу снизу и ударила Эмилию под ребро. Джорджио успел лишь выхватить клинок, когда Грен, отпихнув его мать в угол, повернулся к нему. В руках уже ничего не было. Капитан перевёл взгляд на Эмилию, из тела которой торчала деревянная рукоять. Платье медленно окрашивалось в тёмные тона, правда, в полумраке комнаты это было еле заметно. Женщина трясущимися руками оперлась о стену и медленно сползла вниз.

Грен понимал, что завершить задуманное не успеет – клинок Джорджио находился в нескольких дюймах от его груди. Часть зловещего плана он, конечно, выполнил, но Эмилия была ещё жива. Толстяк, вновь криво усмехнувшись, опустился на колени, давая понять, что сдаётся на милость правосудия. Времени задерживать преступника у Джорджио не было. Нужно помочь матери, иначе она просто-напросто истечёт кровью.

– Ложись на пол лицом вниз! – свирепо завопил он.

Грен подчинился, продолжая безумно ухмыляться. Он будто бы презирал семью Тимбертонов, горя несколько лет лишь одним желанием. Преступник издевательски захохотал, и Джорджио вдруг охватила невиданная ярость, словно в него вселилась одна из тварей Глубин Сущего. Он занёс клинок над головой и опустил его острием вниз, пронзив спину толстяка. Послышался глухой хрип. Грен забарахтался на полу, неловко пытаясь вытащить клинок, вошедший в деревянный пол на добрые две ладони.

Джорджио бросился к матери. Она сидела в уголке, держась за рану. Тяжело дыша, Эмилия подняла глаза на сына. В них, кроме отчаяния, не было ничего. Женщина понимала, что прямо сейчас может в один миг потерять всех своих сыновей, хоть и встретится вскоре с любовью всей жизни.

– Я сейчас вернусь. Не вынимай его ни в коем случае, мама! – наказал сын и выскочил из дома. Затем послышался крик. Он позвал на помощь стражников и отправил за лекарем.

Спустя минуту в дом вбежали два человека в доспехах. Оценив обстановку, они принялись осматривать безжизненное тело Грена. В это время на улице голосил Джорджио, зазывая лекаря, что нёсся со всех ног из госпиталя внешнего кольца, которое, на счастье, располагалось в двух минутах ходьбы.

* * *

Солнечное утро близилось к полудню. Ветер донёс незнакомые запахи. Таких в Эруаде, возможно, не существовало вовсе. Что-то зловещее таилось в них, что-то мрачное. Разум чётко воспринял отвратительный след, даже не видя источника. Под шелест листьев и травы, под тихое сопение ветра и стук собственного сердца в ушах, двое охотников, обвязанных ветками с густой листвой для маскировки, замерли у края леса и наблюдали за необычайными волнениями на юге.

Сероватые громады гор гудели и шипели, будто ядовитые змеи, но виновника нарушения спокойствия видно не было. В такие минуты ждёшь чего угодно, пытаясь всё же разумно объяснить происходящее.

– Что там с гномами? Праздник какой-то? – вопросил один.

– Может, затеяли чего? Строят какую-нибудь приспособу? – неуверенно ответствовал второй.

– Для чего? – продолжал задавать вопросы первый.

– Да мне-то откуда знать? Я предполагаю.

– Их не видно и не слышно годами, а тут вдруг такое…

– Будем наблюдать. Соваться к ним не следует. Хоть и мирные они – заявляться в чужие земли плохо. Особенно в нынешнее время, когда с Чудесами творится что-то неладное. Хорошо хоть, Мургоз-Крун сумел победить Грифона Дымчатого Неба…

– Смотри, там кто-то движется, – указал мускулистой волосатой рукой на юг один из охотников.

Из-за края скалистых гор показались чьи-то фигурки, что ловко спускались вниз. Их было около сотни. Но, спустя пару минут, сосчитать оказалось уже невозможно. Мелкие, не разглядеть.

– Гномы бегут с гор! Что-то невероятное! Неужели, сам Тирг гонит их оттуда? – удивился молодой орк с луком в руках.

– Придурковатая твоя башка! Тирг заточён под Тираубеном. Ему не выбраться. А вот эти… – показал рукой второй орк постарше.

– Не гномы! – зарычал молодой и весь подобрался, приготовившись бежать прочь.

Когда за тёмным покрывалом мелких фигур показались крупные рогатые особи, орки поняли, что в спокойные земли вновь пришла война.

– Ты видишь? – заворожённо прокряхтел орк постарше.

– Вижу… Надо убираться! Бегом в лагерь! Иначе нас сожрут на обед!

* * *

Почти полтора месяца занял долгий и полный опасностей путь до столицы Эйрдалла. Дьервенмарская равнина, Мёртвый лес и окружавшие Эйр земли буквально кишели обезумевшими хищниками, что сновали из стороны в сторону, словно не находя себе места в мире. Они и не думали нападать на войско под предводительством Посланника Валмалинора, но заставили многих изрядно потревожиться. Особенно ночью, когда тишину нарушали чьи-то быстрые шаги, выдаваемые шорохом кустов и травы, становилось невообразимо страшно. Но складывалось ощущение, что звери попросту сами боятся и стараются держаться ближе к людям, чтобы в момент опасности помочь.

Милана всё время находилась около Флаури, будто бы больше всех боялась неведомых зверей. Но девушка лишь в очередной раз старалась быть рядом с Тимбертоном. Он давно уже был способен за себя постоять. Оставалось только вовремя заметить странности в поведении Тимбертона и пресечь неблагоприятные последствия.

Сам же Флаури старался не разговаривать с солдатами и сторонился большого скопления людей. Возможно, такое поведение и оградило их от выпадов Эрве.

Девушка постоянно подбадривала его, одаривая ласковым взглядом. Иногда она нежно касалась руки спутника и улыбалась. Тот отвечал грустной улыбкой и отворачивался. Казалось, ему совсем не до её прекрасных зелёных глаз, не до её нежной кожи и стройного тела. Ничто не привлекало его. Несомненно, Флаури нисколько не охладел в своих чувствах к девушке, но дать ей достаточно внимания ему не удавалось. Голову терзали мысли, словно те самые твари Глубин Сущего, что пожрали, наверное, уже половину Эйрдалла.

Южная природа расцветала прямо на глазах. Озеленевшие холмы, поля и леса встречали путников нежными ароматами и бескрайним великолепием. То и дело попадались неширокие речушки, держащие путь с восточных гор и будто нашёптывавшие своими перекатами приветственные слова. Ни малейшего упоминания о тварях. Но все понимали, что вот-вот настанет час, когда бескрайние красоты сменятся серостью и кровавой мглой вторжения Глубин.

За высокими холмами показались верхушки замковых башен Эйра, а с вершины можно было даже полюбоваться его размахом, изысканной статью и аурой могущества, что окружала город.

Друзья дивились величию Эйра под шуршание листвы и пение птиц, перебивающееся топотом тысяч копыт, когда Флаури в плечо внезапно что-то вцепилось. Он резко отдёрнулся, пытаясь сбить непрошенного гостя, но вскоре обнаружил, что им оказалась белоснежная голубка с притороченным на лапке свёртком. Она в испуге вспорхнула с плеча и зависла над Эрве, хлопая крыльями. Тимбертон протянул руку, и голубка доверчиво приземлилась на ладонь.