Текст книги "Мой Русский Путь"

Александр Дианин-Хавард
Мой Русский Путь
Духовная автобиография

Александр Кириллович Дианин-Хавард – автор системы и основатель Института Нравственного Лидерства. Родился и учился в Париже. Работал адвокатом в Страсбурге и Хельсинки. С 2007 года живет и работает в Москве. Преподает в Российских вузах и проводит семинары для топ-менеджмента Российских и зарубежных компаний. Александр Кириллович Дианин-Хавард – автор двух книг по лидерству: «Нравственное лидерство» (2008) и «Сотворённый для величия» (2012). Первая книга переведена на 15 языков. Александр Дианин-Хавард основал институты нравственного лидерства в Москве, Вашингтоне, Шанхае и Найроби.

Предисловие

«Книги, написанные о себе, – замечает Николай Бердяев в своей автобиографии, – очень эгоцентричны… Автор вспоминает о других людях и событиях и говорит больше всего о себе… Книга эта откровенно и сознательно эгоцентрическая. Но эгоцентризм, в котором всегда есть что-то отталкивающее, для меня искупается тем, что я самого себя и свою жизненную судьбу делаю предметом философского познания»[1]1
  Н. Бердяев, Самопознание: Опыт философской автобиографии. Предисловие. М.,1990.


[Закрыть].

Бердяев – философ. Я – преподаватель. Как преподаватель нравственного лидерства[2]2
  См. мои книги Нравственное лидерство (М., 2008) и Сотворенный для величия (СПб., 2012)


[Закрыть] я не меньше русского философа осознаю необходимость самопознания. Без самопознания, без осознания своего призвания, своей миссии, своих талантов и слабостей – нравственное лидерство невозможно.

Всегда наступает время в жизни, когда необходимо подвести итоги. Не для того только, чтобы благодарить Бога за Его милости и каяться в своих грехах. Но для того еще, чтобы глубже осознать свою собственную сущность и остаться верным ей до конца. Эта собственная сущность – не личный проект, а Божий предвечный замысел о каждом из нас.

Осмыслить свое прошлое – личное задание для каждого отдельного человека. Публиковать результаты подобного исследования необязательно. Но если друзья и студенты об этом настоятельно просят и если придать этой работе оригинальную литературную форму, незачем отказываться.

Я решил не отказываться и приступил к работе.

Москва, август 2013 г.

«Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой».

Антон Павлович Чехов, Студент.

Неистовые

Тбилиси, 1921 год. В грузинской столице коммунисты устанавливают новую власть. Арчил Гедеванишвили – студент. Ему 22 года. Он переживает за будущее своего народа.

В 1927 году политический режим значительно ужесточается. Арчил выбирает свободу. Он бежит из советского ада, оставив мать, сестру и двух братьев. Старшего брата, наряду с зятем, расстреляют в 1937-м. Младший брат пропадет без вести на фронте в 1942-м. С сестрой Арчил сможет встретиться лишь через 40 лет. Мать – он ее никогда больше не увидит.

Арчил Гедеванишвили – мой дед по материнской линии.

* * *

Гедеванишвили вошли в историю на вершине Голгофы в первом веке христианской эры. Так гласит предание.

Два брата, Гедеон и Элиоз, евреи родом из города Мцхета, старинной грузинской столицы, служат в римской армии. Они распинают своего соплеменника, который утверждает, что Он – Сын Божий. По жребию им достается Его бесшовный Хитон, сотканный Матерью, стоящей рядом – у Креста. После распятия, оставившего в их сердцах рану, которую никто не сможет исцелить, они покидают армию и возвращаются в Грузию.

Тремя веками позже, девушка с нежным именем Нино (Нина), родственница великомученика Георгия и племянница Иерусалимского патриарха, едет из родной Каппадокии в Рим. Вскоре, побуждаемая преемником апостола Петра, она решает отправиться в Грузию, чтобы проповедовать там Евангелие и найти Хитон Господень. С раннего детства она знает, что Хитон захоронен в Мцхете, в гробнице Сидонии – сестры Элиоза и Гедеона. Нине является Богородица, укрепляет ее решимость и вручает крест, сплетенный из виноградной лозы – знаменитый крест святой Нины, который она сохранит до смерти. Подвижнической жизнью, проповедью и чудесами Нина обращает в христианство свою новую родину.

В 334 году по ее совету в Мцхете, над гробницей Сидонии, строится первый грузинский храм – деревянная церковь Светицховели. Потомкам Гедеона и Элиоза – роду Гедеванишвили – поручено его охранять. Первый епископ Мцхетский – тоже Гедеванишвили. На нашем фамильном гербе изображены скрижали Завета с десятью заповедями (сначала мы исповедовали иудаизм), Хитон Христа, митра и скипетр, сабля и знамя, ключи от церкви.

* * *

В Париже в конце 1920-х годов Арчил Гедеванишвили добывает хлеб насущный тяжелым физическим трудом. Работая грузчиком при переезде одной высокопоставленной семьи на новую квартиру, он знакомится с Мадлен Дюкрок, дочерью генерала французской армии…

Мадлен вне себя от любви к нему. Ее семья вне себя от бешенства: это же уму непостижимо – выйти замуж за иммигранта-чернорабочего, тем более что он не католик и не проливал свою кровь за Францию!

Арчилу придется ждать 10 лет, чтобы жениться на своей возлюбленной.

Это уникальная пара – пара с горячим нравом и мужественной волей. Пара, жаждущая величия.

Их направляет скорее интуиция, чем логика. Ими движет чувство собственного достоинства.

Все в этой паре свидетельствует о тесном единстве. При том что он – это сама Грузия, а она – сама Франция.

Это христианская чета. И они бедны.

Святая Нина, Апостол Грузии (ок. 280-335). Нину называют «блаженной матерью», и к ней прилагается наименование «равноапостольной».

Мадлен – женщина незаурядной искренности. Она думает вслух. У нее нет секретов.

Ее часто видят в церкви. Она учит меня молитве.

Мадлен… Я ее вижу на кухне, в фартуке. Она говорит громко, говорит за весь человеческий род. Она рассказывает нам о людях, которые своим мужеством и отвагой сделали Францию великой и удивительной державой. Рассказывает о Поле, своем брате, который погиб, сражаясь во второй битве на Марне в 1918 году. Ему было 28 лет.

Мадлен – дочь воина, она не терпит равнодушия, нерешительности, предательства.

Арчил воплощает собой мужскую нежность во всех ее оттенках. Когда он замечает нас, своих внуков, становится горячо от его ликующего взгляда.

Этот человек – патриарх. Когда я думаю об Отцовстве Бога, я думаю о своем грузинском дедушке.

Как сейчас вижу его в черкеске с изящными газырями, с закрепленным на поясе кинжалом. Его взгляд полон неизбывной скорби – скорби от того, что он навсегда разлучен со своей родиной и с теми, кого любит. Но какая гордость, какие достоинство и благородство в этом взгляде!

Для Арчила прошлое, настоящее и будущее – одно и то же понятие. В нем живет целый народ и его история. Арчил не «индивид», а личность: его жизнь нельзя рассматривать отдельно, она не имеет смысла, если не укоренена в жизни других, если не увековечена существованием других.

Для Арчила руссоистский индивидуализм и картезианский рационализм – мерзость. Но этот человек любит Францию, особенно Париж. Париж для него – символ цивилизации.

В Париже он и умирает в 1971 году, сраженный лейкемией. Прежде чем покинуть нас, он исповедуется в своих грехах и причащается Тела и Крови Христовых из рук отца Эли Мелия, настоятеля православного прихода Святой Нины. Его последние слова обращены к дочери – моей матери: «Возвращайся в Грузию, как только страна освободится от коммунистического ярма, и позаботься о нашем народе».

Мне 9 лет. Мое страдание огромно, почти невыносимо. Ушел не дед – ушел отец. Он – основание, память и достоинство всего нашего рода.

Дедушка Арчил Гедеванишвили. Тбилиси, 1911 г.

Кафедральный патриарший собор Двенадцати Апостолов в Мцхете.

Кроткие

Среди моих предков по материнской линии главенствуют Гедеванишвили. В отцовской же ветви выделяются Дианины.

Павел Афанасьевич Дианин – первый в роду, о ком осталась память. С 1837 года он настоятель Преображенской церкви в селе Давыдово, что в 20 км на восток от Владимира. У него пятеро детей, все – мальчики.

Один из них, Александр, – мой прадедушка. Он занимается медициной и химией в Санкт-Петербурге. Он помощник профессора Александра Бородина.

Бородин не только химик, он еще и музыкант. Бородин – внебрачный сын князя Луки Гедеванишвили, т. е. приходится мне родственником, скорее всего.

Дианин приглашает его в Давыдово. И там, в избе, построенной Павлом Афанасьевичем для своих детей, три лета подряд Бородин пишет свою знаменитую оперу «Князь Игорь», музыкальный шедевр, основанный на самых глубоких русских народных традициях.

Бородин очарован личностью Павла Афанасьевича. В сентябре 1877 года, после первого летнего отпуска в Давыдове, он пишет Дианину: «Это такая воплощенная простота, доброта и теплота, какую я могу себе представить только в человеке, вышедшем из народа, но никогда не выходившем из народа. Сколько в нем врожденной, тонкой, настоящей – не буржуазной европейской – деликатности, любезности, простоты без всякой принужденности, услужливости без низкопоклонства. Мы с ним жили душа в душу, хотя виделись, собственно, не особенно часто и много… А уж как он вас-то всех, т. е. детей своих, любит! Такого отца надобно поискать, да поискать! И при всем этом известная давыдовская замкнутость, сдержанность по части выражения чувств, застенчивость никогда не дают ему высказывать вполне, что он думает и таит. Заветные мысли прорывают… как бы случайно, против его воли, и выражаются не в словах, а в делах. Даже расспросы о вас он делает с какою-то осторожностью, окольными путями, как будто боится спросить именно о том, что его, очевидно, всего более интересует. С какой жадностью он выслушивает малейшие подробности, касающиеся каждого из вас. Хороший человек ваш папан!»[3]3
  Письмо от 17 сентября 1877 г. А. П. Дианину и М. Ю. Гольдштейну. Собр. писем А. П. Бородина, Том II; вып. 2. М., 1936. С. 168–172.


[Закрыть]

Бородина завораживает местность: «Давыдовом я доволен донельзя! Как здесь хорошо!.. Сколько ни живал в деревнях, более здоровой и сухой местности решительно не видел. А леса, бор, пойма – ходи всю жизнь, не находишься, гуляй – не нагуляешься. А свобода-то! Свобода какая!»[4]4
  Письмо от 13 августа 1877 г. А. П. Дианину. Собр. писем А. П. Бородина, Том II; вып. 2. М., 1936. С. 165–166.


[Закрыть]

Александр Дианин женится на Елизавете, приемной дочери Александра Бородина. У них в 1888 году рождается сын Сергей. Его крестный отец – Николай Римский-Корсаков.

В 1900 году Александру Дианину 49 лет. Он крупный ученый: в 1891 году он открыл химическое соединение бисфенол-А и скоро откроет реакцию конденсации кетонов с фенолами («реакцию Дианина»). С 1895 года он занимает должность ученого секретаря в Военно-медицинской академии Санкт-Петербурга. Он носит звание генерала и чин тайного советника.

Но Александр Дианин не верен своей жене. Он влюбляется в Марию Хавард, 26-летнюю француженку, живущую в Петербурге уже пять лет. Она не оказывает сопротивления его любви. У них в 1903 году рождается сын Павел.

Павел Александрович Дианин, внебрачный сын русского отца и французской матери, узаконенный царем[5]5
  Узаконить внебрачного ребенка в Российской империи дворянину можно было обратившись с личной просьбой к государю. Дианины – дворяне с 1894-го г.


[Закрыть], – мой дедушка. Он живет с матерью в центре города, в доме № 6 по Кирочной улице.

Священник Павел Афанасьевич Дианин. С 1840 года он служил настоятелем Преображенской церкви в селе Давыдово.

В декабре 1918 года эпидемия «испанки» уносит жизни Александра Дианина и Марии Хавард. Павлу 15 лет. Он сирота. В стране Гражданская война. Повсеместно царит голод.

Ему спасает жизнь отец Жан Амудрю[6]6
  В 1935 г. он будет тайно рукоположен в епископы монсеньором Неве в храме Святого Людовика Французского в Москве и станет Апостольским администратором Ленинграда и Севера России. Советские власти вскоре узнают об этом назначении и тремя месяцами позже вышлют его из СССР.


[Закрыть], католический священник прихода Лурдской Богоматери в Санкт-Петербурге: в консульстве Франции он получает для Павла французский паспорт, хотя Мария отказалась от французского гражданства для своего сына несколько лет назад. По паспорту больше нет Павла Александровича Дианина. Написано: Поль Хавард, рожденный от Марии Хавард и неизвестного отца.

Март 1919 года. Павлу 16. За несколько месяцев он потерял своих родителей, свое имя, свое гражданство. И он навсегда покидает свою родину.

Церковь Спаса Преображения в Давыдове.

Композитор Александр Порфирьевич Бородин.

Семейный дом Дианиных.

Прадедушка Александр Павлович Дианин. Санкт-Петербург, 1900 г.

Прабабушка Мария Хавард. Санкт-Петербург, 1900 г.

Дедушка Павел Александрович Дианин. Санкт-Петербург, 1915 г.

На границе с Финляндией, на немецком военном посту, Павла задерживают. Он интернирован в лагерь в Териоки. Три недели спустя британская военная миссия, ответственная за разоружение немецких войск в Финляндии, освобождает узников и поездом особого назначения переправляет их в Турку, где они садятся на корабль, направляющийся в Стокгольм.

После длившегося целый месяц тягостного и беспокойного пути через Швецию, Норвегию и Англию Павел, обессиленный, прибывает в Париж.

В Париже Павел получает инженерное образование и изучает труды русского ученого Николая Жуковского, основателя аэродинамики. Он начинает свой собственный бизнес по производству промышленных вентиляторов.

Павел – упорный труженик. Он вынослив и настойчив. Его девиз: «Пока мяч не лопнет, он подскакивает».

Это человек большого ума. Он много слушает и мало говорит. К нему принято обращаться за советом.

Этому человеку, перенесшему неимоверные страдания, трудно улыбаться, но он «кроток и смирен сердцем».

Я помню его в последние годы жизни. Он сидит за рабочим столом. Изучает в мельчайших деталях выдающиеся ходы лучших шахматистов XX века. Какая ясность, какое терпение, какое самообладание! Невыразимый покой исходит от всего его существа. Рядом с ним чувствуешь, что нет опасностей, которые нельзя преодолеть, и нет кризисов, над которыми невозможно одержать победу.

В 1926 году он женится на Нине Аносовой, бежавшей из России в 1920 году с родителями и двумя сестрами.

Для Нины Павел, этот крайне сдержанный молодой человек, более привлекателен, чем офицеры Белой Армии, которые часто посещают ее семью на улице Мольера и ухаживают за ней и ее сестрами.

Нина родилась в один день с Павлом, 28 февраля 1903 года. Ее предки – непреклонные хранители «старой веры». В XVII веке, в период жестокого преследования старообрядцев российским самодержавием, они поселились на берегах Енисея в Сибири, а позже – в Саратове, на берегу Волги, где начали строить флотилию крупных судов для перевозки зерна. Там, в Саратове, и родилась Нина.

Аносовы – купцы первой гильдии, продолжатели ганзейских традиций новгородских купцов. Они патриоты, славянофилы, традиционалисты – религиозные и человеколюбивые. Все члены семьи носят архаичные или библейские имена. Деда Нины зовут Исайя, ее отца – Ефим.

Ефим очень богат. Его молодая жена Елена Керн очень красива. Он женился на ней ради ее красоты. Она вышла за него ради его денег[7]7
  Самым романтичным и загадочным домом Саратова является особняк Э.Бореля который находится на пересечении улиц Гимназической (ныне Некрасова) и Армянской (ныне Волжская). Построенный в 1901 г. в стиле модерн компактный особнячок со сложной многофасадной композицией и лоджией в виде замочной скважины просто завораживает. Первым владельцем особняка был купец Ефим Исаевич Аносов, правнук основателя знаменитого купеческого клана саратовских солепромышленников. Официально здание было записано на супругу хозяина Елену Александровну Аносову. В здании был установлен двигатель для электрического освещения. Благодаря красоте своей хозяйки дом был известен как “замок Елены Прекрасной”. После развода Аносовых особняк был продан П. И. Карепанову, который через год перепродал его представителю рода крупных саратовских мукомолов Александру Эммануиловичу Борелю. Советской властью особняк был национализирован. Ныне в Саратове он известен в первую очередь как городской ЗАГС (с 1961 года). В 2000-х годах здание, памятник градостроительства и архитектуры федерального значения, реставрировалось, после чего в нём разместилось Управление по делам ЗАГС Правительства Саратовской области.


[Закрыть]. У них две дочери, Ксения и Нина. Хотя мать лютеранка (ее предки – немцы из Померании, обосновавшиеся в России при Екатерине Великой), дети крещены в православии. В 1904 году, после пятилетнего супружества, Елена влюбляется в петербургского архитектора, носящего громкое имя Александр Легран (т. е. Александр Великий). Он француз, родившийся в России. Елена разводится с мужем и поселяется с дочками у Леграна в Санкт-Петербурге, на Васильевском острове, на углу 4-й линии и Большого проспекта. Леграну 48 лет, Елене всего 23. У них рождается дочь Наташа. Ее крестят в лютеранстве.

В 1914 году семья покидает Санкт-Петербург и поселяется на юге России, на берегу Азовского моря, в Мариуполе, где Легран строит завод электрических кабелей, необходимых для военного арсенала. Там их застает революция и Гражданская война. После многочисленных перипетий и длинного и опасного бегства через кубанские степи они садятся на корабль в Крыму, в Феодосии, за шесть месяцев до окончательного разгрома Белой Армии.

Семья устраивается сначала в Константинополе, затем в Марселе и наконец в Париже.

С самых ранних лет Нина сталкивается с очень разными влияниями. Отец Ефим – упорный в работе православный верующий, воспитанный в старообрядческой традиции. Мать Елена – легкомысленная лютеранка, верящая только в себя. Отчим Александр – католик, не верящий ни во что.

Ксения, с 12 лет отданная в Павловский институт благородных девиц, выйдет из него ревностной православной христианкой и убежденной монархисткой. Наташа изберет в качестве жизненной философии гедонизм. Нина проделает долгий путь к католической вере – она жаждет универсальности, – не отрицая при этом своих православных традиций.

Нина – сама нежность и чувствительность. Если Арчил оставил в моей памяти прежде всего свой взгляд, то память о Нине сохранила ее голос: голос ребенка, исходящий из детского сердца. Нина способна удивляться самым простым и привычным вещам и расчувствоваться по самому незначительному поводу.

Свободное время бабушка проводит за чтением Чехова, самого любимого своего писателя. В юности она мечтала стать учительницей в деревенской школе. Бог же захотел, чтобы я стал ее единственным учеником. Она передала мне язык и культуру своей страны и сыграла наиважнейшую роль в моем интеллектуальном образовании.

Бабушка Нина Ефимовна Аносова. Марсель, 1921 г.

Великодушные

У моих дедушек и бабушек все просто, хотя жили они бурной жизнью. У моих родителей все сложно, хотя жизнь у них была относительно спокойной.

Дело в том, что мир, родившийся из Второй мировой войны, – новый мир. В этом новом мире жить полноценной духовной жизнью – сложно.

К тому же легче быть иммигрантом, нежели сыном иммигранта. Иммигрант знает, откуда он. Сын иммигранта всегда в поиске своих корней, всегда в состоянии кризиса.

В этом новом мире и в этом незавидном статусе мои родители сражались прекрасно.

Моя мать Ирина – единственная дочь Арчила и Мадлен. Мой отец Кирилл – единственный сын Павла и Нины. Отец родился в 1929 году, мать – в 1938. Они познакомились в 1959 году в Париже, на встрече католической и православной интеллигенции, организованной в доме Нины и Павла. Спустя три месяца они повенчались. У них было трое детей: Степан, Александр, Мария.

Если у Арчила вся его сущность заключается во взгляде, если у Нины ее личность целиком выражается в голосе, то Ирину определяет улыбка. Моя мать дарит свою чудесную улыбку всем, кого встречает, особенно детям, подросткам, студентам. Все, кто помнят о ней, помнят ее яркую и искреннюю улыбку. Мамина улыбка – это ее вклад в человечество.

Но она может и вовсе не улыбаться. Иногда на нее страшно взглянуть. Она судит, гневается и испепеляет с той же силой, с которой любит. Малейшее сомнение в искренности твоих намерений – и ты стерт в порошок. Но Ирина умеет просить прощения. Она извиняется с потрясающей нежностью и естественностью.

Для моего отца главное – аутентичность. Он мятежник и провокатор. Он не терпит общественных условностей и с большим наслаждением раскрепощает скованных мужчин и женщин – особенно мужчин. Он рассказывает все, что приходит ему в голову, – кстати и некстати.

Отец – инженер, но он никогда не работал инженером. Он бизнесмен – у него заводы по всему миру, но он мечтает преподавать историю и философию.

У моих родителей высокие гуманистические и христианские идеалы. Но имя Иисуса Христа у нас не произносится. А если кто-нибудь молится, то не вслух.

В нашем доме есть дыхание христианства, но нет его слов. Есть краски христианства, но нет его звуков. Слова и звуки я открою для себя позже.

Для нашего воспитания отец ведет нас в театр на «Преступление и наказание» и «Портрет Дориана Грея». Он ведет нас в кино на «Зеркало» Андрея Тарковского. Он везет нас в Египет и Новый Орлеан. С трех лет он бросает нас в воду, учит плавать против течения, учит управлять яхтой и не бояться открытого моря. С ним мы встречаем бури в Атлантическом океане и бороздим тихие норвежские фьорды.

В море я безумно мечтал. В море я узнал самое важное.

В нашем воспитании есть требования и направление, но есть прежде всего свобода. Запрещены только мотоциклы и джинсы.

Нас учат делать то, что другие обычно не делают. Наши родители любят Францию, но не чувствуют себя французами и боятся стать французами.

Мы с братом и сестрой хорошие друзья. Степан старше меня на год, Мария на год моложе. Мы редко ссоримся, часто составляем совместные проекты.

Мать. Ирина Гедеванишвили с нашей сестрой Марией. Пиренеи, 1967 г.

Отец. Кирилл Павлович Дианин-Хавард. Бретань, 1980 г.

Отец много работает. Его бизнес идет хорошо: он унаследовал его от своего отца Павла и, пойдя на большой риск, вывел на международный рынок. Его компания производит промышленные вентиляторы во Франции, в США, в Японии. Мы живем в просторной квартире в одном из красивейших парижских кварталов и проводим каждое лето на нашей прекрасной даче на Атлантическом побережье в Южной Бретани.

Парижская квартира, загородный дом, большой парусник – не только для нас. Они еще и для наших друзей, особенно для наименее обеспеченных из них. Летом наша семья словно увеличивается в три или четыре раза: место в доме есть для всех, будь то друзья детей или друзья родителей.

В 1986 году отцовское предприятие терпит крах. Японский конкурент подделывает его вентиляторы. Японские судьи, как правило, иностранцев не защищают. Министр внешней торговли Франции сделала все возможное для разрешения ситуации. Она даже посетила японский завод отца в префектуре Сидзуока на берегу Тихого океана. Напрасно.

Отец разваливается. Мать восстанавливает его. Жизнь продолжается.

В 1992 году, после падения советского режима, мои родители переезжают в Грузию. Тем самым мать выполняет последнюю волю своего отца. Ей 54 года.

В Абхазии идет война. В горах Сванетии беженцы нуждаются в гуманитарной помощи. Родители улетают туда на вертолете. Там, во всеобщем хаосе, мама пропадает. Отец отыскивает ее в ночи, опустившейся на аэропорт Кутаиси. Врач растирает ее обмороженные руки и ноги. Он подходит к совершенно бледному отцу и шепчет ему на ухо: «Пульс – 27, я никогда не видел, чтобы кто-то выжил со столь слабым пульсом».

У Ирины Гедеванишвили проблемы с сердцем. Но служить своему народу она будет еще 20 лет.

Она умирает 26 мая 2011 года в Кахетии, на рассвете, в день национального грузинского праздника. Умирает недалеко от Бадбийского монастыря, где покоятся мощи святой Нины с 347 года. Заупокойную литургию служит на грузинском языке польский священник в католическом кафедральном соборе Тбилиси. Похороны ведет на русском испанский священник, региональный викарий Opus Dei в России, в сопровождении православного хора. В Париже панихиду служит отец Арчил, настоятель прихода Святой Нины, в греческом православном кафедральном соборе. Грузинский храм слишком маленький для этого события.

Моя мать… Я ее вижу в длинном бархатном вишневом платье с черным ремешком на талии и изысканным золотым медальоном на шее. На медальоне – святой Георгий Победоносец, поражающий дракона.

Отец выясняет судьбу своих родственников в России. После 1923 года у нас не было вестей о Сергее Дианине, сыне Александра Дианина и Елизаветы, приемной дочери Бородина. Павел впервые встретился со сводным братом на похоронах отца в декабре 1918 года. После отъезда Павла во Францию они вели активную переписку. Но с ужесточением советского режима пришлось ее прекратить, чтобы не навлечь на Сергея опасность.

В 2002 году я начинаю поиски. В Интернете я читаю: «Дианин Сергей Александрович (1888, Петербург – 1968, с. Давыдово) – советский музыковед и математик. Отец Д. – ученик А. П. Бородина, доктор философии и химик А. П. Дианин, мать – Елизавета Гавриловна, приемная дочь композитора. В 1915 окончил физико-математич. ф-т Петерб. ун-та, опубликовал неск. работ по муз. акустике. Деятельность Д. посв. изучению биографии Бородина, его творчества и эпистолярного наследия. Д. подготовил к печати капитальный труд “Письма А. П. Бородина” (в. 1–2, 1927–28; 1936; в. 3–4, 1949–50), в к-ром собраны и опубликованы (нек-рые впервые) с обширными комментариями все письма и муз. – критич. статьи композитора. Работа Д. “Бородин” включает, помимо биографии, раскрывающей мн. факты жизни А. П. Бородина, остававшиеся неизвестными, ок. 150 писем, адресованных композитору, а также др. ценные материалы и документы. Сочинения: Бородин. Жизнеописание, материалы и документы, М., 1955, 1960, пер. на англ. яз., Oxf., 1963)».

В Интернете есть информация о другом Сергее Дианине: «Родился в 1965 году в Москве. В 1988 году окончил Московский авиационный институт. Генеральный директор компании “Рольф Лизинг” (группа «Рольф»), специализирующейся на автолизинге». Пишу в МАИ, мое письмо передают Сергею. Он сразу отвечает, мы встречаемся в Москве. Мы, скорее всего, родственники. Сергей Юрьевич Дианин будет помогать в поисках.

Узнаем следующее: Сергей Александрович Дианин вместе с женой и сыном переехал в семейный дом в Давыдово перед Второй мировой войной и прожил там до своей кончины в 1968 году; его сын умер от туберкулеза в 1943 году, а значит, мы единственные потомки Александра Дианина, химика; в 1980 году по завещанию Сергея Александровича семейный дом Дианиных стал музеем Александра Бородина – единственным в мире музеем великого композитора.

В 2005 году мы с Сергеем Юрьевичем Дианиным и его женой Наташей отправляемся в Давыдово. Директор музея потрясена. Она не знала о существовании Павла Александровича Дианина: чтобы избежать неприятностей, Сергей Александрович никогда не рассказывал жителям Давыдова о своем сводном брате, живущем во Франции.

В музее две большие комнаты: первая посвящена Бородину, вторая – Дианиным. В ней, помимо портрета Павла Афанасьевича, общего предка и первого священника села Давыдова, сейчас висят фотографии Павла Александровича, моего дедушки, и Кирилла Павловича, моего отца.

Жизнь в Давыдове идет своим чередом, и центр этой жизни – внушительная Преображенская церковь, которую большевики, по милости Божией, не разрушили.

С братом Степаном (слева). Париж, 1980 г.