Текст книги "Записки Черного Властелина"

Глава третья

Когда лучи солнца, медленно ползшие вверх по лицу Джерри, добрались до глаз, он вынужден был признать, что спать долее невозможно. И так-то стыдоба, окошко в сарае Бугая располагалось высоко, и до сеновала солнце могло добраться только часам к десяти – по деревенскому распорядку не то что утро, а вполне уже середина дня. Джерри же, вылезая из уютного сена, отряхиваясь и не торопясь выходя на двор, никаких угрызений совести по поводу позднего подъема не испытывал (скорее даже был благодарен Бугаю за то, что будить не стали). Беспокоило его другое – жрать хотелось немилосердно. Между тем, завтрак тут потребили несколько часов назад, а обеда еще ждать и ждать… Рассеянно оглядывая пустынный двор, Джерри задался логичным вопросом: а не пойти ли, собственно, домой? Конечно, папахен будет в ярости, но наверняка они там по уши заняты подготовкой к празднику и долго ругаться не смогут, а если просочиться незаметно на кухню, то вообще трепка может прийтись уже на сытый желудок. В целом, приятная перспектива.

А что же черные? Ну, надо признать, с некоторого, пусть и небольшого отдаления во времени они не выглядели столь устрашающе. Джерри даже не совсем понимал, чего он так испугался-то вчера? Подумаешь, поговорить с ним хотят. Ладно, можно послушать, прикинуться болваном, черные поймут, что ошиблись, отвяжутся, и сразу на кухню…

Покуда подобные мысли проносились в голове Джерри, ноги сами несли его к калитке, а глаза, в столь же автоматическом режиме, зафиксировали по ту сторону забора Бугая, першего парочку здоровенных ведер с водой. По-прежнему увлеченный видениями пищи, трактирщик кивнул другу, придержал ему калитку и едва услышал слова, донесшиеся вслед:

– Мраз заходил.

Только тот удивительный факт, что Бугай заговорил первым, заставил Джерри отвлечься. Когда же смысл сказанного дошел, он живо развернулся, догнал Бугая и засеменил рядом:

– Эй, эй! И чего?.. Меня спрашивал, да? А ты?.. Не, ну ты-то молчал, понятное дело. А он?.. Постоял, постоял и ушел? Или все ж сказал чего?

В глубине души Джерри надеялся, что как раз таки просто ушел, но Бугай чуть качнул головой, вылил ведро в бадью, стоявшую у крыльца, критически осмотрел емкость (еще не до краев) и только потом ответил:

– Велел передать тебе, ежели увижу, что прятаться бесполезно.

Внезапно Джерри почувствовал, что желудок у него становится заметно меньше в размерах и неприятно удаляется куда-то вниз, а аппетит стремительно тает. Он, правда, вновь пошел к калитке, но теперь уже просто провожая Бугая до колодца. Посетившие сознание картинки типа той, как он подходит к сидящей за столом компании черных и, бессмысленно скалясь, спрашивает: «Чего надо-то?» – больше не вызывали положительных эмоций… Нет-нет, важные решения не следует принимать второпях и спросонья.

Совершив же небольшой моцион и попив колодезной водицы по возвращении к бадье (теперь уже наполненной) Джерри заговорил в привычной манере:

– Послушай, нам нужен Эрик. Хрен знает, где они ввечеру шлялись, но скоро он точно к трактиру припрется. За мной, стало быть. То ли, чтоб я ему про похищение растолковывал, то ли, чтоб поплакаться напоследок. Но мне туда соваться нельзя и, получается, идти тебе!

Бугай выслушал и впрямь внимательно, отнес ведра в избу, вышел на крыльцо, глянул на небо и махнул рукой в сторону огородов:

– Картошку надо полоть.

– Праздник же! – возмутился Джерри, но ответа, разумеется, не получил и смирился. – Ладно, займусь.

Бугай немедленно двинулся в сторону, противоположную картошке, так что Джерри едва успел его окликнуть:

– Эй, постой! Как ты скажешь Эрику, что я тут его жду, так он помчится – оно понятно. Но ты смотри… это… чтоб за вами не увязался никто. Эрик верхом будет, так вы, может, крюк какой дайте, или… – Джерри внезапно почувствовал, что его советы нужны Бугаю как собаке пятая нога, и закруглился. – Ну, ты понял. Двигай!

Проводив взглядом широкую спину товарища, пока тот не скрылся из виду, Джерри прикинул, куда бы сплюнуть, не обнаружил ничего достойного внимания и нехотя поплелся на зады, бормоча проклятия. Где это видано – батрачить на бугаевское семейство, в праздник, да еще не жравши! Но вариант надуть Бугая не рассматривался – здоровье дороже.

Завидев территорию посадок, Джерри воспрял духом. Здесь уже вовсю трудились трое из бугаевских братьев и сестер, и это в корне меняло дело. Выйдя на поле, Джерри засучил рукава и решительно взял на себя командирские функции. Перераспределив грядки и сделав несколько замечаний общего характера, он внес в процесс организацию и порядок и в дальнейшем ограничивался пресечением халтуры, честно считая свою роль исполненной наилучшим образом.

* * *

Бугай с Эриком вернулись быстро, еще до полудня, из чего однозначно следовало, что к моменту подхода связного молодой барон уже болтался у трактира. Едва завидев их, Джерри с удовлетворением отметил этот факт (а также то, что их лошадь действительно приближалась с дальней от деревни стороны), нагнулся, слегка испачкал руки в земле и пошел навстречу.

Но затем пришла пора разочарований. Расспрашивать Эрика, как предполагалось вначале, необходимости не было – тот еще сдерживался, пока все втроем они удалялись на достаточное расстояние от чужих ушей, но как только оказались на опушке березовой рощицы, слова так и посыпались. И по сравнению с бессмысленной руганью накануне сегодня Эрик прямо-таки блистал красноречием:

– Все пропало, Джерри! Обложили со всех сторон, сволочи! Для начала мои старики, похоже, что-то заподозрили. Вчера после ужина папан прям скандал закатил – чего ходишь с постной рожей, когда должен от радости прыгать, знаем, дескать, откуда сия печаль, но об этом и думать не смей, и все такое. Под конец запретил мне выходить из замка, ворота запер и часовых поставил – прям как при осаде, черт бы его подрал!.. Да клал я на вас три кучи! Спустился из окна по веревке, а лошадь-то – как чувствовал – заранее в лесу припрятал, и сюда! Только Элли на место не пришла! В первый раз, представляешь… Я ждал, ждал, потом прокрался к дому мельника – темень, нигде ни огонька, во дворе собаки с цепи спущены. Эх, сдается мне, ее тоже взаперти держат, и не иначе мельнику-то мои словцо дослали… Хорошо хоть я на заре втихую в замок пробрался и веревку успел убрать. Но все равно… Конец, да, Джерри? Ни хрена не сделать?

До вчерашних разборок у трактира такой поворот Джерри только бы порадовал, но теперь он сильно расстроился. Скверно все выглядело, да еще соображать ох как тяжел о…

– Пожрать у тебя ничего нет? – на всякий случай буркнул он.

– Да откуда? – изумился Эрик и тут же вскипел: – Ты с ума сошел, о чем ты думаешь?!

– Я б посмотрел, коли ты со вчерашнего завтрака воздух бы жевал! – немедленно огрызнулся Джерри, и его товарищ вдруг заметил, что, оказывается, вокруг происходят события, связанные не только с ним и его проблемами. Поразительное открытие – Эрик даже глазами захлопал от неожиданности:

– Действительно, а почему ты не в трактире? Что случилось? И ехали мы сюда не напрямки, а вдоль реки. К тому же Бугай все время оглядывался…

Меньше всего Джерри хотелось делиться своими бедами, и он готов был заткнуть словоохотливого Эрика очень грубым выражением, но потом вспомнил, что с господами так не разговаривают, и высказался повежливее:

– Помолчи, а? Хочешь, чтоб я думал, так не лезь со всякой хренью!..

Несколько минут Джерри усердно пытался размышлять в тишине, но тщетно, мыслительный процесс не ладился: жара, пить снова захотелось, а про еду и говорить излишне… Оставалось только опять думать вслух, хотя в присутствии посторонних (то есть всех кроме Бугая) Джерри этого не любил.

– Первое, самое главное – это деньги, без них никуда. А в энтом… как там, Эрик, ученое слово?.. рак у…

– Ракурс.

– Во-во! В энтом ракурсе денег тебе сегодня не дадут, и не проси. Вложат кошель в ручку завтра на рассвете. Стало быть, деньги можно только того… Скажи-ка, где их в замке держат?

– В оружейной, в сундуке.

– Так. Оружейную запирают?

– Всяко, – упреждая следующий вопрос, Эрик добавил: – Ключ есть только у папаши.

– А сундук?

– Кто его знает. Вроде нет.

– Тогда попробовать можно. Возвращаешься, значит, домой… А сегодня ты тоже сбежал, что ли?

– Нет. Отпустили до обеда. Считают, видно, что не опасно, – Эрик криво ухмыльнулся, и это немного вдохновило Джерри – сильна все-таки вера в его силы.

– Так, может, и на гулянье разрешат смотаться?

– Черта с два!

– Тише! – неожиданно для самого себя прошипел Джерри.

– Чего?

– Чертей не поминай!

– А-а… – Эрик глупо заморгал, но выражение лица товарища, приобретшее зеленоватый оттенок, не располатало к дискуссиям. – Короче, уже предупредили. Сразу после ужина на боковую – рано вставать, далеко ехать, и прочая чушь, будто я совсем дурак и не понимаю…

– Может, и не совсем, – хмыкнув, перебил Джерри. – Ладно. Вернешься в замок к обеду. За столом не сиди как сыч. Прикинься, будто смирился с отъездом и даже вроде хочешь убраться поскорее. Покалякай про дорогу, то да се, но осторожно, не перегни палку… Как пожрете, скажи барону, что хочешь поковыряться в ваших железках – меч себе выбрать, или что там еще рыцарям положено. Папаша твой до этих дел охочий, так что в оружейной вы быстро окажетесь. Ну, тут его надо будет чем-то отвлечь, а ты – в сундук, и хватай золота, сколько сможешь…

– Как это хватай? – До Эрика вдруг дошло. – Красть, что ли? У собственных родителей?! Ты спятил! Нет, так я не могу. Воровство – это ж совсем не по-рыцарски…

– Ага, – голос Джерри зазвенел от еле сдерживаемой ярости. – Слушай сюда, Эрик! Хочешь, блин, по-рыцарски – вот твой коняга и вали отседова! Можешь по-рыцарски урыдаться в своем замке, иль – опять же по-рыцарски – волочиться в армии за другими девками. Да хоть на горшок ходи по-рыцарски – меня это не колышет! Но ежели хочешь, чтоб было по-твоему, тогда слушай меня, и не возникай!

Под таким напором Эрик сломался моментально: смутился, покраснел, принялся ковырять носком сапога землю.

– Ладно, ладно. Наверное, ты прав. Раз такое дело, то что уж… Погоди, а как мне папашу-то отвлечь?

Это было слабым местом плана, и Джерри досадливо закусил губу – если б надо было отвлечь его собственного отца в трактире, он мог предложить сотню способов, а тут… Нужен был союзник, чтобы вошел вовремя, брякнул чего-нибудь. Неожиданно юношу посетила очень странная мысль.

– А волшебник?

– Что волшебник? – недоуменно переспросил Эрик.

Действительно, что? Джерри нахмурился, не вполне себя, понимая, ведь ответ-то очевиден – ничего, не просить же у Бьорна Скитальца помощи в устройстве их побега!

– Ну, что он хоть делает?

– Ходит, смотрит, молчит, двух слов от него не слышал, – Эрик пожал плечами. – Я вообще не понимаю, что ему здесь нужно. Но у него грамота королевская, так что никто ничего не выспрашивает.

(Стоит отметить, что Эрик в эти дни был на редкость ненаблюдателен – Бьорн все утро охотился за ним, как коршун за куропаткой. Но по очередному стечению обстоятельств дичь опять умудрилась упорхнуть, оставив мага в состоянии, близком к бешенству.)

Впрочем, обо всем этом Джерри уж никак догадываться не мог и счел тему с волшебником закрытой. А заодно, и с оружейной.

– Сам что-нибудь придумаешь, Эрик! Я в замке и не бывал поди, а ты живешь. Напряги мозги, для себя же стараешься!

Эрик никакой уверенности не ощущал, но видел, что настаивать бесполезно – Джерри и так на взводе. К счастью, немедленных блестящих идей от него не требовалось, у автора плана было о чем порассуждать еще:

– Короче, с деньгами понятно. Теперь – лошади… С этим оно попроще, но не намного.

Поскольку Джерри взял паузу, Эрик тоже решил показать работу ума:

– А что сложного? Не стану отводить своего на конюшню, а привяжу в лесу, как вчера. Делов-то!

– Как же! – Джерри мрачно усмехнулся (и в отличие от вчерашнего это выглядело очень искренне). – Лошадей нужно три.

– Три?

– Для тебя, для Элли и для меня. Получается три. Вдвоем вы, может, на одной и уехали бы, но втроем – никак, хоть тресни!

Логика, конечно, была железная, но Эрик как-то засомневался:

– Ты тоже… А поче…

– Будем спорить, или как?

– И где же я столько лошадей возьму? – обреченно поинтересовался Эрик, буквально физически чувствуя, как его надежды обращаются в дым.

– Это я тебе скажу. У вас в замке нынче лошадей должно быть навалом. Одни светоносцы, считай, на цельном табуне приехали. Так?

– Ну.

– А конюшня в замке не больно-то большая, в ней стойл на столько голов нет. Стало быть, лишних коняг по ночам на выпас гоняют. Так?

– Ясное дело. Я сегодня на заре вместе с конюхами-то в замок и прошмыгнул.

– Во-во. Значится, сходи на конюшню, узнай, кто в ночное пойдет. И поговори с парнями. Где будут, во сколько, каким числом. – Джерри чуть поколебался. – Дай им в лапу, чтобы не переменили ничего. Много не надо – это подозрительно. Ну а как выберешься вечером из замка, лети на выгон и уводи лошадей. Можешь просто свести втихую или опять им денег дать. Можно и припугнуть – если меч с собой захватишь, конюхи особливо спорить не станут… Это уж сам решай.

Стоит признать, что, несмотря на известную слабость характера, совсем размазней Эрик не был, поэтому последнее распоряжение не показалось ему невыполнимым. Однако вопросы оставались:

– А упряжь? Они ж на расседланных выезжают.

– Да, верно говоришь, – кивнул Джерри, признавая справедливость замечания. – Но ты тут, похоже, ничего не сделаешь. Вечером тебе в конюшню не пробраться, да и днем седла из замка не вынесешь… Ладно, не боись, придумаю что-нибудь – были б лошади, а уздечки найдем.

Эрик так обрадовался – хоть что-то не придется делать ему, – что о последствиях даже не задумался… Тем временем Джерри, весьма довольный собой и результатами инструктажа, отер рукавом пот со лба и перешел к заключительному пункту программы:

– Ну, и остается еще Элли…

– Как это остается?! – немедленно вскипел Эрик, и ему терпеливо разъяснили:

– Да так, что с ней тоже чего-то нужно делать. Но это не твоя забота…

– Ну дела! Да Элли – это моя…

– Твоя, твоя, – язвительно успокоил Джерри. – Забота и все прочее. Но не сегодня. Тебе к ней близко подходить нельзя, да и не даст никто. Так что Элли я сам займусь.

– И что у тебя на уме?

– Не знаю толком, – покривил душой трактирщик. – Извернусь как-нибудь, поговорю с ней. Расскажу, что да как, чего мы задумали. Узнаю, что на самом деле в доме у мельника творится… Сговорюсь на вечер, ежели все хорошо.

– А если плохо? Если… ну… Она не согласится.

– Вот тогда и посмотрим. Сначала надо все подготовить, иначе вообще не об чем разговаривать. – С болтовней на эту тему Джерри хотелось закончить побыстрее, и он указал на солнце, давно прошедшее зенит. – На обед опоздаешь!

Это было чистой правдой, Эрик послушно отвязал коня, вскочил в седло и, натянув поводья, вдруг растерянно спросил:

– Слушай, Джерри, а мы-то сами где встретимся? Куда мне лошадей приводить?

Трактирщик был здорово уязвлен, что ему указали на столь явный промах, но виду не подал:

– Что? А, да, совсем позабыл. Сюда и приводи.

Вполне удовлетворенный полученным ответом, Эрик уже развернул коня мордой в направлении замка, но тут в дело вмешался Бугай. Просидевший весь разговор под березой со взглядом, устремленным в просторы полей, он неожиданно встал, взял коня Эрика под уздцы и сказал:

– Погодь. – Все замерли в ожидании, и продолжение последовало примерно через полминуты. Бугай со странной интонацией – не поймешь, то ли просьба, то ли приказ – произнес: – Возьми четыре лошади, Эрик.

Джерри просто промолчал в тихом опупении, а молодой барон, чуть не вывалившись из седла, залопотал:

– Четыре… Для тебя… И ты… Но почему? Тебе ж вроде все нравится?..

Бугай молчал, но руку не убирал, и через некоторое время Эрик, уже не надеясь получить ответ, смиренно согласился:

– Ладно. Как скажешь. Четыре так четыре.

Однако Бугай все-таки ответил – отпустив поводья и отвернувшись, он поинтересовался у ближайшей березы:

– А тебе понравится всю жизнь дрова колоть и воду таскать?

* * *

Когда Джерри вернулся в черту деревни, там уже начинался хаос, характерный для праздника Летнего Солнцестояния. В день открытия ярмарки никакой торговли не проводилось. С утра и до обеда в С. Хмарь съезжались гости: крестьяне, ремесленники и купцы со всего Даланда (попадались даже столичные штучки), затем все они собирались на территории рынка, ярмарка провозглашалась открытой, начинались всяческие развлечения и народные игры, плавно переходящие в повальную пьянку и традиционный мордобой стенка на стенку (обычно деление на команды проходило по принципу: Сонная Хмарь против остального мира).

Джерри обожал этот день – он с удовольствием окунался в атмосферу веселья, легкой взвинченности, предвкушения гулянки, не говоря уж о перманентно проводимой процедуре подсчета барышей (все цены на единственном постоялом дворе С. Хмари на период ярмарки вырастали минимум втрое). Но сегодня он не мог радоваться, так же, впрочем, как и грустить, нервничать или размышлять. Джерри страдал – один вид довольных, сытых лиц вызывал у него отвращение, а попадавшая в поле зрения пища, в огромных количествах свозимая на продажу, приводила к конвульсивному сжатию кулаков и потемнению в глазах. Те, кому случалось подолгу обходиться без еды, могут резонно заметить, что не стоит сгущать краски – однодневная голодовка не приводит к фатальным последствиям. Это так, но не надо забывать: прожив без малого восемнадцать лет в трактире, Джерри привык к режиму регулярного и усиленного питания. И если по молодости он выглядел лишь плотно сбитым, то в будущем обещал приблизиться к стандартам своего достойного папаши, оказавшегося бы безусловным фаворитом конкурса на самое объемистое брюхо деревни.

Так что с непривычки Джерри был по-настоящему плох. Настолько, что даже не подумал об элементарной возможности заскочить к кому-нибудь из знакомых и перекусить. Нет, медленно и неуклонно, как зомби, он брел к своей цели, дому мельника, нисколько не прячась и не выбирая дороги. Ему предстояло пересечь практически всю деревню, так в своем беспамятстве он вообще хотел двинуться прямо по главному тракту и не сделал этого только потому, что тот представлял собой месиво из людей, лошадей и подвод, через которое невозможно было продраться. В результате Джерри пошел ближайшим параллельным проулком, тоже весьма оживленным, и, разумеется, нарвался на неприятности… Пройдя примерно две трети пути, уже в северной части деревни, он вдруг услышал окрик:

– Эй, парень! Постой-ка!

Джерри мгновенно очнулся и проклял себя за ротозейство: голос невозможно было не узнать – черный. Похоже, не сам Мраз, но такой же свистяще-шипящий. Сердце отчаянно заколотилось, но юноша не обернулся и не сбавил шагу в отчаянной надежде, что кричали не ему.

– Эй, светленький, в грязной рубахе! Я к тебе обращаюсь!

Нет! Никаких шансов – сегодня грязная рубаха могла быть только на нем… Не дав себе впасть в панику, Джерри остановился и оглянулся – черный догонял широкими шагами, но, не доходя футов трех, тоже встал. Капюшон плаща был по-прежнему глубоко надвинут, но с такого расстояния лицо можно было рассмотреть, и юноша содрогнулся, убеждаясь, что старый волшебник не врал – оно было похоже на человеческое, очень похоже, только выглядело как череп, обтянутый кожей. Особенно впечатляли глаза – небольшие, запавшие, они, казалось, горели мрачными красноватыми огоньками и притягивали к себе.

Джерри тут же решил не очень-то притягиваться и поспешно осмотрелся по сторонам. Ничего хорошего. Несколько прохожих, из них ни одного знакомого, пара удаляющихся повозок, да еще какие-то всадники в самом конце проулка, по которому он пришел.

– Ты сын трактирщика из «Горелого Полена»?

По интонации это больше напоминало утверждение, но Джерри все равно тянул с ответом. Да, прикидываться, будто он – это вовсе не он, явно бесполезно, но, может, стоит сыграть недоумка?

– Лучше отвечай!

– Ну я… – мрачно буркнул Джерри, все еще колеблясь.

– А тебе передавали, что не нужно прятаться? – Несмотря на мягкость тона, угрозу невозможно было не почувствовать, и трактирщик решил взять на вооружение тактику Бугая – промолчал. Это подействовало, черный не смог скрыть раздражения:

– Вы тут немые все или просто слов не знаете? – Впрочем, будто вспомнив о чем-то, черный вдруг резко изменил манеру. Его голос мог показаться дружелюбным, если бы такое было в принципе возможно. – Не стоит доставлять никому излишнего беспокойства, парень. Не пытайся бороться с тем, что все равно должно произойти. Это хороший совет, тебе следует его запомнить. Кстати, как тебя зовут?

– Роджер. – Он никогда прежде так не представлялся, но интуитивно почувствовал, что «Джерри» прозвучит катастрофически несолидно.

– Что ж, прекрасно, Роджер. Мы хотим с тобой поговорить, только и всего. Ради этого мы проделали очень большой путь, так почему бы тебе нас не уважить?

Юноша неожиданно обнаружил, что глухо отмалчиваться, когда с тобой не просто разговаривают, а задают вопросы, совсем не так легко, как может показаться со стороны. «Да и хрен с вами со всеми!» – с непонятно откуда взявшимся безрассудством подумал он и широко усмехнулся:

– Оно и верно. Почему бы мне вас не уважить?

– Тогда пошли в трактир. – Довольный черный уже стал отворачиваться, но Джерри покачал головой:

– Сейчас не могу. Дела. Зайду попозже, вечерком.

Поскольку собеседнику понадобилось время, чтобы переварить пилюлю, Джерри успел еще раз осмотреться. Но нет, опять ничего толкового. Никто не обращал на них внимания, помощи ждать неоткуда… Разве что те всадники вдалеке? Их осталось двое, но как будто они двигаются сюда. Джерри напряг зрение, и ему показалось… Но в этот момент черный, вроде не сделав и шага, вырос прямо перед ним, нагнулся (он был намного выше Джерри), в упор посмотрел ему в глаза и прошептал:

– Роджер, ты хочешь пойти в трактир!

– Да ну?.. – едва слышно пробормотал Джерри – с некоторым недоумением он и впрямь ощутил подобное желание. Не противиться, махнуть на все рукой, а заодно пожрать и отдохнуть – разве не заманчиво? Однако юноша чувствовал также, что это не совсем его желание, что ему каким-то образом давят на мозги. И не так трудно было догадаться каким – магия, чтоб ее разорвало!

Короче, испуг опять оказался сильнее всего – Джерри инстинктивно отпрянул и весьма откровенно выглянул из-за плеча черного на дорогу. Всадники действительно приближались, и – да, ему не привиделось! – это были светоносцы. (Капитан Бреденсвоорт с утра допекал волшебника гундежом по поводу необходимости патрулирования деревни, пока тот наконец не сдался. Правда, не запретив при этом разве что дышать…) Джерри, сразу ощутив прилив наглости, вновь усмехнулся и ткнул пальцем в направлении рыцарей:

– Вы бы лучше поглядели назад!

Черный тоже усмехнулся, мрачно, оскалив редкие желтые зубы:

– Я, парень, староват для таких фокусов!

Джерри не совсем понял, что имелось в виду, но резонно заметил:

– Не хотите – не надо. А вообще-то сюда едет парочка светоносцев.

Черный сразу перестал лыбиться и развернул голову вполоборота, а Джерри подавил импульс немедленно обратиться в бегство и напустил на себя решительный вид:

– Значится, так. Я ухожу. Если почувствую… хоть чего-то – заору так, что за Северными горами будет слышно.

– Это едва ли, – скептически возразил черный, но Джерри просто повернулся и пошел.

Не оглядываться стоило большого труда, не бежать – еще большего, но до ближайшего промежутка между домами Джерри сумел продержаться. А затем сдался по обеим позициям – бросив короткий взгляд через плечо, сиганул что есть мочи в неширокую щель между заборами. Картина, увиденная позади, изрядно добавляла скорости, – вражеское отродье шло следом, неторопливо, но уверенно, а светоносцы уже почти поравнялись с черным, но не обращали на того ни малейшего внимания.

На этот раз бегство трактирщика не было слепым – он прекрасно понимал, что еще один заход на цель будет сделать просто не в состоянии, и поэтому придерживался прежнего направления, к дому мельника.

Добравшись же до ворот, Джерри не стал ломиться внутрь, а нырнул в ближайшую канаву, благо в связи с жарой та практически пересохла. И дело не в том, что юноша руководствовался благородными соображениями, будто негоже приходить в гости, таская на хвосте всякую нежить. Собственно, он задыхался и не соображал ничего вообще, но так ему почему-то казалось правильнее.

Черный появился очень скоро, хотя вроде и не бежал, – Джерри к этому моменту едва успел немного отдышаться и организовать себе наблюдательный пункт, то есть отполз под прикрытие куста и выглянул из-под него, всеми силами стараясь слиться с окружающей зеленью. Видимость сквозь ветки и листья получилась неважная, но вполне достаточная, чтобы рассмотреть, как черный, выйдя на развилку, поворачивает в его сторону и прет так уверенно, будто юноша стоит во весь рост и приветственно машет ручкой.

Дом мельника стоял на окраине деревни, вдалеке от главных сегодняшних событий, так что вокруг не было ни души и, наблюдая за неумолимым приближением врага, Джерри приготовился струхнуть еще круче прежнего. Но, к его удивлению, не вышло – круче оказалось просто некуда… Продолжать смотреть тоже было выше сил, так что юноша тихонько съехал на дно канавы, закрыл глаза, сжал зубы, чтобы вдруг не застучали, и взмолился: «Нет, ты меня не видишь. Не можешь меня видеть! Да здесь и нет никого! Роджер, дурень, дальше побежал, в лесу прятаться. А здесь пусто, совсем пусто! Нет никого!»

Тем временем шаги приближались, пока вдруг не замерли совсем рядом – если б Джерри встал на дне канавы, то оказался бы на расстоянии вытянутой руки от черного. Однако за этим ничего не последовало, и трактирщик, уже начавший входить во вкус, продолжил:

«Ну, чего встал? Роджер тебе нужен, так шагай! Дальше он побежал, ясно же сказано. Да и чего ему тут останавливаться? Тебя, что ль, ждать?.. Нет, он уже далеко, а ты зря время тратишь. Здесь же только лягушки по канавам квакают…»

Лягушки и вправду квакали, но тут к ним присоединился голос черного, неожиданно вступившего в диалог:

– Эй, Роджер, я знаю, что ты где-то здесь. Выходи сам. Если найду, будет хуже.

Джерри был уже настолько захвачен разворачивающейся беседой, что едва не ответил вслух, но в последний момент прикусил язык.

«Дохлую крысу ты найдешь! А, может, и парочку – здесь этого говна навалом! Да для начала тебя вообще никто не слышит. Понял?»

– Последний раз предупреждаю! – Реплика последовала с небольшим запозданием.

«Кому это интересно?» Еще пауза. Потом злобное:

– Вот гаденыш мелкий! Куда он мог подеваться?!

«Ага! Обломись, уродина! Хрен ты меня… то есть его… поймаешь! Иди себе, ищи. Одним словом, проваливай!»

Как ни странно, но после очередной задержки черный послушался. Пробормотав под нос несколько слов на неизвестном языке (Джерри жалел, что не может ответить должным образом, но добавил-таки парочку общих фраз на своем), черный двинулся в обратном направлении, что фактически означало прекращение погони. Как-то даже не очень веря в случившееся, Джерри, не отрывая глаз и, кажется, даже не дыша, отсмотрел картину появления врага в обратном порядке – черный удаляется, сворачивает, скрывается из виду…

Надо отметить, что этим легким недоверием реакция Джерри на случившееся и ограничилась – он не стал ни возносить благодарственных молитв, ни пытаться разобраться в происшедшем с практической стороны. Нет, он воспринял свое столкновение с черным как данность, выбрался из канавы и прошел мимо ворот к небольшой калитке – главный-то вход явно закрыт, а тут мало ли… И действительно, стоило ему слегка толкнуть деревянную дверцу, как та послушно распахнулась внутрь большого пустынного двора (вообще-то у мельника работников хватало, но сейчас все они, видно, были отпущены на ярмарку). Пожав плечами, Джерри прикрыл за собой калитку, пересек двор и, поднявшись на крыльцо, крепко постучал кулаком в дверь, судорожно соображая, что скажет, если откроет мельник.

Но открыла Элли. Все получилось настолько легко, что Джерри не смог скрыть удивления, она, естественно, тоже:

– Привет! Ты чего тут делаешь?

Такая манера здороваться может показаться не слишком вежливой (в сущности, так оно и есть), но это было вполне в духе Элли, так что Джерри только сосредоточился на формулировке правильного ответа, но, когда процесс был еще в самом разгаре, неожиданно услышал собственный голос, выпаливший:

– Элли, дай пожрать!

На самом деле ничего лучше он все равно не смог бы придумать – Элли была очень любопытна, а данное начало явно предвещало сенсацию. Так что она нахмурилась с очевидным притворством и широко распахнула дверь:

– Ну, заходи!

В последующие полчаса Джерри абстрагировался от всего внешнего и не поднимал глаз от тарелки, периодически наполнявшейся разнообразными праздничными яствами (по такому случаю основным компонентом меню служила курятина – очень даже недурственно). Элли, разумеется, все это время хлопотала вокруг и только что не подпрыгивала от нетерпения, но под локоть гостя не толкала. Такая сдержанность, несвойственная ее возрасту (а она была на пару лет моложе Джерри и его друзей), тоже вполне соответствовала ее характеру, заслуживающему того, чтобы посвятить ему несколько отдельных строк.

Для глухой деревни в глубинах отнюдь не самого передового королевства Элли являлась персонажем, крайне далеким от среднестатистического. Причем отнюдь не в смысле внешности. Пока еще вполне стройная, с длинной русой косой и большими голубыми глазами, в целом она была недурна, но по высоким стандартам – совершенно ничего особенного. Единственное, что всегда привлекало к ней внимание (главным образом местных жителей), так это полное несходство с собственным отцом – высоким, здоровым и очень смуглым мужиком. Мать Элли умерла родами, так что докопаться до правды было затруднительно даже для самых выдающихся мастеров сплетни… Зато недостаток внешней выразительности Элли с лихвой компенсировала другими качествами. Например, в отличие от подавляющего большинства сверстниц она обучалась грамоте в школе при местной церкви. Притом мельник, всю жизнь полагавший, что бабу лишние знания только портят, вынужден был уступить напору своей совсем еще сопливой дочки. Дальше – больше, она успешно сопротивлялась многочисленным попыткам родителя привить ей столь необходимые для будущей хозяйки навыки по приготовлению пищи и уходу за скотиной, а вместо этого коллекционировала байки про Большой Мир (и несмотря на ограниченность источников, знала их едва ли не побольше Джерри). Общество других девочек с их куклами и прочей дребеденью Элли презирала, с ранних лет явно отдавая предпочтение молодым людям. Но в то же время и в мальчишеских забавах не участвовала – если говорить прямо, она набивала руку в провоцировании ухаживаний и регулировании дальнейшего их протекания.