Текст книги "Три орешка для публики. Романы в стихах, написанные онегинской строфой"

 
Пускай небрежно он учился,
Зато забила жизнь ключом,
И если в чём-то он ленился,
Зато не думал ни о чём!
Вокруг, всегда друзья, подружки,
Не упускал хлебнуть из кружки.
Фантазия вперёд несла,
В жизнь без кормила и весла!
Совсем другая жизнь настала,
А не бродила в стороне
Или являлась в сладком сне,
Но всё чего-то не хватало…
Тогда Поэзия пришла,
И творчества Звезда взошла!
 

 
Всё то, что в нём, подчас, бродило,
Порой, выплёскивал в стихах,
И то, что чувства разбудило,
И то, что вызывало страх.
Писал рифмованные строчки,
И, щедро расставляя точки,
Летел за Музой, что вела,
И два развёрнутых крыла!
Сначала, от избытка чувства,
Бывало, брался за перо!
Прекрасно – это, всё равно!
Так и рождается искусство!
Ложились в папочку листы,
Сжигая лишние мосты.
 

 
В газете «Томский комсомолец»
Стихи он мог публиковать.
Шептал, порой, как богомолец…
Приятно было ликовать!
Когда слагаешь в рифмы строчки,
Бессонные считая ночки,
То публикации оно,
Порадоваться не грешно.
Сменил он институт и город!
И получается, не зря!
Встаёт Поэзии заря!
Хотя, ещё он очень молод.
Так первый творческий успех
Отметить, собственно, не грех!
 

 
Так жизнь и шла меж дел и строчек.
Учёба подошла к концу.
Пришла пора последних точек
В дипломе сделать молодцу.
Прошло, почти, четыре года,
Считать года такая мода,
Что он уехал из села,
Где жизнь неспешная текла.
Но не лежит душа к диплому!
Стихи рождались между дел,
Он только их писать хотел,
Короче, дело шло к облому.
Послал он, к чёрту, свой диплом,
Как зуб больной с большим дуплом!
 

 
Стоит наш город Томск в Сибири.
Вокруг него шумят леса.
Не встретишь лучше в целом Мире!
Вокруг, таёжная краса!
Живут в краю таёжном люди,
И нужно им работать в будни
Не только в городе большом,
Но и в селенье небольшом.
«Калым» решил себе устроить
Владимир мой, и он сумел,
Легко слагать строку умел!
Дома, амбары людям строить
Кому-то надо? Это – да!
«Калым» – работа, не беда!
 

 
Так окунулся он в стихию
«Калымных» строек и бригад.
Таскал, согнув под грузом выю,
Лихих «биндюжников» собрат.
Поколесил он по дорогам…
Жил в поведении не строгом…
Его друзья, они – «бичи»,
Макали в водку калачи.
Терпел нужду, жару и холод,
Не забывал и про перо,
Не заржавело чтоб оно!
Дерзай! Твори! Пока, ты молод!
Деньжат маленько «нарубил»,
Но сколько нужно, не «срубил».
 

 
А тут зима пришла нежданно,
И разбежались все «бичи»
В свои берлоги окаянно,
Менять «бабло» на калачи.
А мой герой? Он без квартиры,
Вообще, без всякой перспективы!
Куда б его не занесло,
Опять, вернулся он в село!
Здесь, я его, пока, оставлю…
Устал… Мне надо отдохнуть…
Да и вообще… передохнуть,
А потому диван я славлю!
Так строчки первые легли,
Нам рассказать о нём смогли.
 

 
Итак, главу я завершаю,
И подведу её итог.
Герою моему прощаю…
О нём слагаю звучный слог!
Да, не закончил институт он,
И путь его весьма запутан.
Зато, слагает он стихи,
А это вам – не пустяки!
Пускай, судьба пошла не складно,
Он не терялся никогда,
А значит, горе не беда,
И всё, поверьте, будет ладно!
Стихи, хоть был он на мели,
В газете форму обрели!
 

Глава 5

 
Он снова, круто, изменяет
Судьбой начертанный маршрут.
На вольность город променяет.
В тайгу дороги приведут.
Его история простая –
Вернулся из лесного края
К родителям, в своё село,
Где снегом землю замело.
Учился в школе, стал – учитель!
Зубрит и пишет детвора,
Сбегаясь в классы со двора.
Для них наставник, не мучитель,
В конце концов, стал мой герой.
Жизнь стала явью, не игрой.
 

 
Он снова, круто, изменяет
Дорогу в жизни между дел!
Лихую вольность променяет!
Положит дерзости предел!
К родителям домой явился…
В грехах своих им повинился:
«Четыре года псу под хвост!
Совсем, остановился рост!»
Вновь, он: со школьным аттестатом,
И без диплома, без гроша…
Не приобрёл он ни шиша,
Приплыл пустым аэростатом…
Четыре года прогулял
И вновь назад приковылял…
 

 
Так, погубив своей рукою
Судьбой начертанный маршрут.
Не долго думая, покою
Предался мой Владимир тут.
Вот только тут он просчитался!
Пусть, сам собой не догадался
Наметить жизненный он путь,
Решив, вновь, отдохнуть чуть-чуть.
Тогда родителей героя
Взяла тут оторопь и жуть!
Решив тогда его нагнуть,
Себе нажили геморроя!
Совсем, не слушался сынок,
Пришлось скрутить в бараний рог!
 

 
А он себе не изменяет,
Гуляет весело в селе.
На вольность город променяет.
Домой бредёт навеселе.
Вот только, денег нет в помине,
И не найдёшь ты их в овине.
Без них закончилась гульба,
А вместе с ней и похвальба.
Опять, за труд придётся браться…
Без денег в жизни никуда!
Потыркался, туда-сюда,
И на работе стал стараться.
Суровый жизненный закон
Ломает всякий закидон!
 

 
Ну, повздыхал, по упирался,
С ума родители сведут!
Ну, пару раз, по заикался.
В тайгу дороги приведут.
А денег нет! Придётся слушать…
На что-то надо, ведь, и кушать?
Ещё до лета далеко…
В тайгу забраться не легко…
И наконец, пацан сломался:
Работу он себе нашёл,
И в школу местную пошёл.
Так, стал учителем и сдался…
Его родители, друзья,
Старались для него, не зря!
 

 
Вот так, негаданно, нежданно,
Герой наставником мой стал.
Конечно, это очень странно,
Он сам того не ожидал.
Его история простая –
Как налетит детишек стая,
Лишь успевай им отвечать,
Да неполадки замечать!
А надо, ведь, ещё учить их:
Читать, считать, писать и петь!
Попробуй только не успеть?
Эх! Вот бы чем-то запулить в них!
И этот вечный тяжкий труд,
Так, день за днём, тянулся тут…
 

 
Учил детей он в сельской школе,
А это значит, иногда,
Был на подмене в этом доме.
Как часто? Да, почти, всегда!
Как вспомнит, что пришёл из рая,
Вернулся из лесного края
Сюда, так, сразу, загрустит…
Ну что же, Бог его простит!
Но, тем не менее, работал
На совесть, часто, с огоньком
Он: утром, днём и вечерком!
Домой по темноте всё топал.
Так жизнь тянулась, словно, сон,
Порою, с губ срывался стон…
 

 
Учителями в школе были
Младые женщины, увы…
В декреты часто уходили
Под осень, залетев с весны.
Но парню это не грозило,
Пусть, даже где-то и носило,
К родителям, в своё село,
В конце концов, его несло.
За всех Владимир отдувался,
Тех, кто ушёл к зиме в декрет,
Свой обнародовав секрет,
А он, бедняга, надрывался!
Каких предметов он ни вёл,
Не скажешь, даже если зол.
 

 
Так, шли дела в селе Покровка,
Где жил, работал мой герой.
Справлялся он с делами ловко,
И не считал уж жизнь игрой.
Себе, однако, не изменит,
И всё вокруг в стихах измерит:
Свой дом, округу и село,
Где снегом землю замело.
Себя он в творчестве находит,
И в облаках порой парит!
Отец поэтому сердит:
«Пусть по земле ногами ходит!»
Стихи слагаются легко,
Но не копают глубоко!
 

 
«А жизнь идёт, пора решаться,
Что делать дальше самому?
Пора, пора определяться!
И жизнь не в радость одному…» –
Ругают сына постоянно
Родители, совсем не странно!
«Учиться надо!» – говорят.
Что с нами старшие творят?
Учился в школе, стал – учитель!
«Но нужен, всё-таки диплом,
Или шагай невежда вон!»
«Остановись, отец – мучитель!» –
Так думал юный шалопай.
«Ты делай, сын, а не болтай!»
 

 
«Ну, так и быть, пойду учиться!» –
Решил в конце концов герой.
Конечно, проще лишь трудиться,
А всё ж пошёл он за горой!
Вуз сам уже он выбирает,
Стихи на конкурс подбирает
В Литературный институт,
Становится студентом тут.
Ну а в селе идёт работа:
Зубрит и пишет детвора,
Шалит и учится с утра.
А у него ещё забота –
Теперь, он учится всерьёз!
Поэтом станет, не вопрос!
 

 
Чтобы в студенты забуриться,
Стихи, всерьёз, он стал писать.
А чтоб Поэтом учиниться,
Не стало времени плясать.
Владимир мой остепенился.
Весьма старательно учился,
И в институте шли дела,
Совсем, не плохо, жизнь вела!
Нельзя, увы, бросать работу.
Пусть, мчится в школу детвора,
Сбегаясь в классы со двора.
Теперь, семейную заботу
Себе он на хребет взвалил!
Жену любил и дочь растил!
 

 
Своею жизнью тяготиться
С недавних пор, стал мой герой.
Хотелось, в город возвратиться,
И от родни сбежать порой.
Теперь, вполне он парень взрослый:
Весёлый, чувственный и рослый!
И жить хотелось одному,
Села оставив кутерьму.
Кто он такой? Увы, учитель,
И в школе с раннего утра,
Где шумно учит детвора.
Для них наставник, не мучитель,
Герой мой два сезона был,
Растратив свой учебный пыл.
 

 
И вот, когда уж отучился
Год в институте мой герой,
В Москву, нежданно, он явился,
И перешёл на курс второй!
Тогда решил он переехать,
И из села, совсем, уехать,
Чтобы, теперь, в столице жить,
Про город больше не тужить!
Я назову экспериментом
То, что задумал он тогда.
Везёт же людям иногда!
В Литинституте и студентом,
В конце концов, стал мой герой.
Стихов в уме крутился рой!
 

 
Главу на этом завершаю.
И то сказать, пора домой…
Тебя, читатель, не стращаю,
Ещё мы встретимся с тобой!
Героя тоже я оставлю,
И рифму чуточку подправлю.
Потом, вернусь к моим стихам,
Меня зовёт дороги гам!
Проходит время незаметно…
Ужели пятая глава
Сведёт меня совсем с ума?
Вопрос поставлю безответно…
Романа вновь покину строй…
Жизнь стала явью, не игрой.
 

Глава 6

 
Опять на месте не сидится!
Судьбу меняет мой герой,
Но не могу я рассердиться
На то, что просто он такой.
Что делать в ней, ещё не зная,
В столицу, из родного края,
Примчался, плюнув на село,
И парню очень повезло!
В Москве наставника он встретил,
В той, что не верит и слезам!
Я не могу поверить сам!
А тот, его сперва заметил,
И под крыло своё забрал
Нахала, чёрт его побрал!
 

 
Опять на месте не сидится!
Среди распахнутых степей
В Москву стрелою поезд мчится!
Герой упрям мой, хоть убей!
Сдавать экзамены не шутка!
Найдётся, вряд ли, хоть минутка
На размышления о том,
Что будет, собственно, потом.
Пусть, первый курс не самый сложный,
Среди заочников страда
Начнётся с раннего утра.
Шанс вылететь вполне возможный!
Пришла Владимира пора
Трудиться с ночи до утра!
 

 
Ну вот и на втором он курсе!
Судьбу меняет мой герой,
Чтобы учиться дальше в «бурсе»,
Решил остаться под Москвой.
С решением пришла забота,
Нужна ему в Москве работа,
И должен он её найти,
В тусовку местную войти.
Приняв решение, не медлил
И не терялся мой герой.
Представив этот шаг игрой,
Он ни минуты не промедлил,
А из общаги вышел вон!
Никто не слышал его стон!
 

 
Он и не думал разрядиться,
А, просто, в омут головой,
Но не могу я рассердиться
На то, что сделал мой герой.
Когда решил найти работу,
Он просто вышел на охоту.
План был безумен, как и прост –
Фортуну, вновь, схватить за хвост!
Ещё совсем не понимая
Того, как весь устроен мир,
Решил в его вломиться пир,
Ну, ничегошеньки не зная!
Наивна молодость, лиха,
В бой рвётся, вроде петуха!
 

 
Не думал он о связях нужных,
Не обзавёлся здесь «рукой»,
Не слушал сетований дружных
На то, что просто он такой.
И даже мысли не возникло,
В мозги идея не проникла,
Чтоб обратиться хоть к кому,
Да хоть к Исаеву! К нему!
Нет, нет, так был самонадеян,
Что всё удастся самому!
Не обратился ни к кому,
Поскольку, был в себе уверен!
И всё удастся молодцу,
И хитрецу, и удальцу!
 

 
Вот, он на улицу выходит,
И на другую перешёл,
Издательство на ней находит,
И в дверь открытую пошёл,
Что делать в ней, ещё не зная,
Порог ногой переступая,
За ним замешкался, чуть-чуть.
Глядит, куда направить путь?
Вот, дверь открыл в отдел он кадров,
И, поздоровавшись, вошёл.
К столу большому подошёл,
Страшась увидеть «саламандров»!
И взгляд внимательный поймал –
Глядит в отставке генерал!
 

 
«Какой парнишка простодушный.» –
Подумал Спок, но не сказал,
Он был совсем не равнодушный,
В отставке старый генерал –
«По виду внешнему, смекая,
В столицу, из родного края,
Приехал, видно по нему!
Не просто, будет здесь ему!»
И на слова его простые
Ему в ответ прогрохотал,
В отставке этот генерал,
Советы вовсе не пустые.
Ведь, надо пареньку помочь,
А то везде отправят прочь!
 

 
«Ты понял? Здесь – «Литература»,
Притом, «Художественная»!
Сама высокая культура
И очень множественная!
Здесь только жёны или дочки
Великих! Ты же только с кочки
Примчался, плюнув на село,
Держа в руках чуть не весло.
Они тебя съедят без хрена
И очень быстро, на десерт!» –
Закончив этот «комплимент»,
Спок глянул, как внимала «смена».
А «смена» слушала его,
И генерала проняло:
 

 
«На Ярцевскую я отправлю!
Там «Современник»! Понял ты?
Открылся! Им тебя я сплавлю!
Успеешь сам до темноты?»
И на квадратике бумаги
Сам пишет адрес: «Это в шаге!»
Сказал, и глянул на него.
И парню очень повезло!
Был «Современник» молодёжным
Таким издательством тогда.
Туда стремилась «босота»!
Проход же был совсем не сложным.
И мой Владимир, молодец,
Туда направился в конец.
 

 
И вот, другой отдел уж кадров…
Галина Яковлевна здесь,
И вновь, не видно «саламандров»,
Зато, сам Кузнецов тут есть!
К нему она спокойно входит,
С собою паренька заводит:
«Поговорите, вот вам кадр!»
Ого! Вот это «саламандр»!
В Москве наставника он встретил,
Вот так, нежданно, это класс!
Тот мрачен был, на этот раз,
«Советский спорт» в руке заметил,
Владимир в трубочку скатал,
Невольно ей поигрывал!
 

 
Но чувствам старший не дал хода,
Хоть сигарету закурил,
Тогда на спорт ходила мода,
Он моду эту не любил!
И вот, Владимиру вопросы
Пошли из дыма папиросы.
Пусть не велик, пока что, спрос,
Но Кузнецов повёл допрос!
В Москве те шли переговоры,
В той, что не верит и слезам!
Не верьте собственным глазам!
Какие будут разговоры?
Узнаешь скоро, не спеши,
Вкушаешь пищу для души.
 

 
Подходят к главному вопросу:
«Каких поэтов любишь ты?»
Наставник перешёл к опросу.
«Доверить все мои мечты?» –
Окрысился нахал мой резко.
«Ну, погоди!» – подумал дерзко, –
«Шалишь! Не на того напал!»
Герой мой вдохновенно врал,
Кураж испытывая дерзкий.
Как убедителен был хам?
Я не могу поверить сам!
Как стиль использовал он мерзкий!
Такой был странный разговор…
Толи допрос, иль просто спор?
 

 
«Мартынов, Фёдоров, Шкляревский!»
«Два старых маразмата! Да…» –
В ответ, сказал наставник резкий, –
«А третий, просто мелкота!»
На этом, собственно, закончен,
И в общем то вполне прикончен
С Владимиром был разговор.
Не затевать же тут же спор!
Однако, Кузнецов отметил,
Что бойко треплет языком
Мой парень, с кем он стал знаком.
А тот, его сперва заметил,
И рассердился, наконец.
Решил, что всё, делам конец!
 

 
Уже решили расходиться,
И, напоследок, Кузнецов,
Хотя Владимир стал сердиться,
Изрёк ещё «завет отцов»:
«Стихи мне, завтра, все приносишь!
Ступай!» Вот так, ну что здесь спросишь?
Ушёл в расстройстве мой герой
Уже вечернею порой.
Купил наставник с потрохами,
И он добился своего!
В руках героя моего
Увидел папку со стихами,
И под крыло своё забрал
В три стопки все их разобрал!
 

 
Затем сказал: «Твоё – вот это!
Вон то вон – в «Юность»! Здесь – Рубцов!»
Так начал создавать Поэта
Крутой наставник Кузнецов!
На этом с вами я прощаюсь…
Ещё писать не обещаюсь…
А впрочем, может, как-нибудь
И напишу вам что-нибудь…
Главу шестую я закончил!
Рука устала уж писать!
Пора, наверно, отдыхать!
Стопу бумаги вновь прикончил!
Героя жизнь в строках собрал,
Нахала, чёрт его побрал!
 

Глава 7

 
Вот так, в столице поселился,
Нахрапом наглым, мой Поэт.
Он здесь писал и веселился.
С тех пор, прошло немало лет.
Читатель, веришь в небылицу?
Подумай сам – в Москву-столицу
Приехал дерзко мой герой,
Хоть, и печалился порой.
В Литинституте отучился,
В одном издательстве трудился,
С культурной братией водился,
Манерам разным научился
Рубаха парень молодой,
С весёлым нравом, озорной!
 

 
Вот так, в столице поселился,
С трудом великим мой герой,
Но он не долго веселился,
Поскольку труд был не простой.
Сперва, учётный лист заполнил,
За ним всех родственников вспомнил,
Затем, вернулся в кадры он,
Ещё не веря в этот сон.
Пока, бумаги заполняя,
Сюда устраивался он,
Сквозь зубы издавая стон,
Все указанья выполняя,
Не раз всех бюрократов клял,
Пока, заполнил, и слинял.
 

 
Вот так, ворвался в «Современник»,
Нахрапом наглым, мой Поэт.
Как хорошо, мой соплеменник,
Что он для нас оставил след.
Сперва, учёба и работа,
Затем, жильё его забота –
Ох, не легко в общаге жить,
Не раз, придётся потужить.
Как хорошо, что шли, в ту пору,
Семидесятые года!
Жильё давали иногда
Бесплатно! Да, да, да, без спору!
Нам это просто не понять!
Бесплатно можно лишь отнять!
 

 
Но, тем не менее, вселился
В свою квартиру мой герой.
Он здесь писал и веселился.
Растил детей вдвоём с женой.
Пусть, жизнь была и небогатой,
Зато, с своей законной «хатой»,
Зимой и летом где была
Вода горячая всегда.
Зимой включалось отопленье
Централизованное тут.
Кто жил тогда, меня поймут!
Какое было облегченье
В большом удобном доме жить,
С ведром по воду не ходить!
 

 
Не смейся надо мной, читатель…
Могу я дать тебе совет,
Коль старины ты почитатель.
С тех пор, прошло немало лет.
Забылось многое былое,
Что в прошлом веке вот такое
В новинку было для людей,
Чья жизнь проходит без затей.
В то время, быт совсем не барский
Бывал повсюду на Руси,
Любого ты о том спроси,
Тем более, совсем не царский…
После работы тяжкий труд
Любого ждал и там и тут!
 

 
В домах мы жили деревянных,
Их чтоб зимою отопить,
Поленьев много разных странных
Пришлось таскать, пилить, рубить…
Читатель, веришь в небылицу?
А видел ты тогда столицу?
Здесь, деревянные дома
Везде, толпились, как чума!
Таскали воду из колодца
Мы в вёдрах летом и зимой
И подметали двор метлой!
Из-за забот не видел солнца
Здесь обыватель рядовой!
Скучал один городовой!
 

 
Была Москва тогда другая…
Похожа больше на село…
Её от края и до края
Проехать и пройти легко!
Всегда, увидишь здесь синицу.
Подумай сам – в Москву-столицу
Приехать даже и тогда
Стремились! Правда, господа!
Была столица неказистой…
Увы, другие города
Ещё беднее… Да? Да, да!
Пусть бедной Русь была, но чистой!
Такою жизнь была тогда,
Что ж, смейтесь в волю, господа!
 

 
И все удобства бытовые
Казались просто чудом нам:
Часы, совсем не дорогие,
Шкаф, стол и люстра – просто храм!
Вот потому, найдя работу,
Чтоб близким облегчить заботу,
Приехал дерзко мой герой,
В Покровку, сразу, за женой!
Легко в Москву переселился!
Да и чего перевозить?
Узлы в руках легко носить!
Сперва, в общаге поселился,
Затем квартиру получил,
В ней жить супругу научил.
 

 
И жизнь пошла совсем другая,
Какой не будет на селе,
С удобством, чисто городская!
Та, что лишь грезилась во сне!
И пусть, был маленький ребёнок,
Даже стирание пелёнок
Легко освоил мой герой,
Хоть и печалился порой.
Живут прекрасно молодые!
И им завидует родня,
Хоть, без работы нет ни дня!
Прощайте годы холостые!
Любовь, семья, налажен быт,
Семипалатинск позабыт…
 

 
Приехал в семьдесят четвёртом
В Москву-столицу мой герой.
По улицам ходил он чёртом
И возвращался, вновь, домой.
И только в семьдесят девятом,
Столь памятном и не проклятом,
Окончил всё же институт,
Что Горьковским ещё зовут!
В Литинституте отучился,
Диплом получен, наконец!
Пускай, гордится им отец!
Трудиться тоже научился!
Теперь, по плану жизнь пошла,
И в колею она вошла.
 

 
Но не одной он жил учёбой,
Так шла работа чередой,
И миловался он с зазнобой,
Той, что была его женой!
Но всё ж, важнее хлеб насущный,
Так завещал Отец нам сущий!
Поэтому, конечно, он
Работой больше увлечён!
А потому, пока учился,
В одном издательстве трудился,
Иной, наверно, б удивился,
Но он, в конце концов, смирился,
А значит, верно понял жизнь:
Трудись, старайся, не ленись!
 

 
Известно, что живя в столице,
Вращался он среди людей.
Понятно, что в любой водице
Найдётся множество червей.
Так и среди людей бывает
Люд разный, это всякий знает.
Глядишь, один – чертополох,
А этот, вроде бы, не плох.
Но он в издательстве трудился,
И хоть, легко с людьми сходился,
С культурной братией водился,
Пускай, сам этим не гордился,
А всё ж культурная среда
Не помешает никогда.
 

 
Пускай, возможности культуры
Весьма разняться меж собой.
На них влияет конъюнктура,
А театр – вовсе не забой.
В столичном обществе вращаясь,
И в нём совсем не извращаясь,
Растёт культурно человек,
Какой бы ни был этот век!
Пускай, народ и измельчился,
Есть люди, что растут всегда!
Был мой герой таким тогда,
Манерам разным научился
В столице, знает человек –
Культуру ценят в разный век!
 

 
Опять, глава к концу подходит…
Я о герое рассказал
Не мало: как он жил и ходит.
Читатель кое-что узнал.
Пускай, жизнь штука не простая,
Не гладкая, не золотая,
Но жить достойно по плечу
Любому! Даже калачу!
Теперь, Владимира оставлю
На время краткое, пока,
А впрочем, это – чепуха!
Перо и отдых вместе славлю,
Рубаха парень молодой,
Ещё мы встретимся с тобой!
 

 
Главу седьмую завершаю…
Устала вновь рука писать…
Зато, теперь, я точно знаю –
Роман сей буду продолжать.
Ты не грусти, читатель славный…
Весь мир, вокруг, такой забавный,
Что унывать нам в нём, ей, ей,
Не можно, здесь полно затей!
Когда читаете вы строки,
Что я легко здесь набросал
И на бумаге написал,
Не будьте с близкими жестоки!
Порукой в этом мой герой
С весёлым нравом, озорной!
 

Глава 8

 
Мы – парни! Девушек мы любим!
Без них и жизнь нам не мила!
То нас они, то мы их губим,
Природа так нас создала!
И мой Поэт не исключенье,
В одно шальное увлеченье
Влюбился страстно мой герой
Одной, счастливою порой.
Что делать? Он тогда женился,
И стал семейный человек.
Дела, забот на целый век!
Как говорят: «Остепенился.»
Всё вместе: радость, счастье тут,
Очаг семейный и уют!
 

 
Мы – парни! Девушек мы любим!
И в этом, в общем, нет греха.
Бывает, жизнь свою загубим
За них, но это – чепуха!
И мой герой, скрывать не стану,
И трезвый, и, бывало, спьяну
Любил девчонок не шутя,
Такое резвое дитя!
Не осуждаю, все мы грешны…
Сейчас, об этом расскажу,
Пока, невольно не грешу.
Раз дети есть, вполне, успешны
Его амурные дела.
От женщин – бурная хвала!