Текст книги "Вечеринка в Чертаново"

– Внимание, снимок на память!

Рая подумала, что это здорово: показать потом фото соседкам по общежитию и владимирским подругам, которые наконец-то дождутся ее повествования о настоящих столичных похождениях.

Все стали принимать какие-то красивые позы. Брюнетка в красной маске изогнулась просто как-то непристойно, видимо, чтобы обратить на себя внимание и худого «ботаника», и крепыша с боксерским носом.

Наснимавшись, снова танцевали, и Рая снова пила что-то очень приятно-бодрящее. Под одну замечательную мелодию, под другую. Потом вдруг заметила, что в танце кружится не только сама она, но и потолок. Стены стали как-то расширяться и пританцовывать, а сама она оказалась в руках… Кирилла.

– Ты здесь!

– Да!

– Со мной!

– Да!

Прижалась к нему всем телом. Он так приятно гладил ее по спине. Потом поцеловал в шею, от чего по телу пошли мурашки. Потом в щеку, в лоб.

– Кирилл!

В губы. Она не подозревала, что это так приятно и так просто. Целоваться! Губы в губы!

– Кирилл! Кирилл!

Еще до окончания танца он увлек ее за синюю штору, находящуюся в нескольких шагах от зеленой двери, через которую вошли в зал. За куском ткани находился коридор с каменными некрашеными стенами и четырьмя дверьми. Обнял и так, так прижал к себе. Потом положил ладонь на грудь. Сердце забилось сильно-сильно. Накатила волна тепла и желания. Рая страстно отвечала на его поцелуи:

– Кирилл! Кирилл! Кирилл!

– Я – не Кирилл! Я – Петя!

Рая отшатнулась. Лицо Кирилла, как будто нырнувшее в туман и вынырнувшее обратно, стало превращаться в прыщавые ниже маски щеки, в подбородок худого «ботаника».

– Я – Петя! – повторил тот и попытался снова притянуть Раю к себе.

– Нет! – уперлась в его грудь руками.

– Но почему? – продолжал тянуть на себя распалившийся парень.

Рая одной рукой продолжала упираться, а другой вытирала губы, пытаясь стереть с них поцелуи «некирилла». А Петя все тянул к ней свою голову, губы. Ей стало так противно. Или уже раньше было противно? Еще на танцполе замечала, что, возможно от головокружения, к горлу подступала тошнота. Забыла об этом, целуясь. А теперь так явственно почувствовала. Опять уперлась двумя руками в грудь парню и устало посмотрела на него:

– Меня сейчас стошнит. Где здесь туалет?

Тот недоверчиво ослабил руки. Она неожиданно для себя икнула.

– Извини! – задышала глубоко, стараясь сдержать подкатывающую к горлу тошноту.

Петя растерянно опустил руки и указал за спину:

– Туалет там! Тебя проводить?

– Не нужно! – чуть покачиваясь, держась за почему-то оказавшуюся шаткой стену, пошла в указанном направлении.

Петя посмотрел ей в спину, пожал плечами и вернулся в комнату с танцами. Там по-прежнему не хватало партнеров-парней.

Рая открыла первую попавшуюся по дороге дверь. Она была без замка, металлической, некрашеной, как и стены. Вошла, оглядела большое помещение: стул на колесиках, несколько шкафов, раковина, холодильник, огромная морозильная камера, плита, стол. Похоже, зашла на кухню. На странную кухню. Рядом с холодильником стоит скелет человека: наверное, такой же макет, какой у нее был в школе в кабинете биологии. Над столом картина туши животного в разрезе. Она такие видела в мясном отделе. Разные части туши подписаны: лопатка, филей, вырезка, окорок, рулька, пашина, мозги… Очертания туши не похожи ни на говяжью, ни на свиную. Человечья? После того, что Рая видела в залах современной живописи столичных музеев, это ее не удивило. Подумала, что перед ней, скорее всего, репродукция картины какого-то современного авангардиста.

На столе – большая электрическая мясорубка. Чистая разделочная доска. Не нож, а настоящий мачете. Видимо, чтобы легко разрубить кости. В нос назойливо лезет какой-то странный, неприятный запах. Тошнота снова подкатила к горлу.

Рая бросила взгляд на раковину, но сдержалась, не решилась сделать такое на чужой кухне. Намерилась справиться с тошнотой, запив чем-нибудь холодненьким. Распахнула белый шкаф со снежинкой на дверце. Но взять из холодильника оказалось нечего. Основные полки пусты. Только на боковых стояло несколько маленьких баночек. Рая приоткрыла одну, понюхала и поставила на место – этот соус скорее обострит тошноту, чем остановит. Другая баночка тоже не вызвала желания попробовать ее содержимое. Захлопнула холодильник и подняла крышку огромного морозильника. И там пусто! Только в заснеженном углу блестит вмерзший, оброненный кем-то солидный перстень. Надетый на телесного цвета палочку. Кто-то, видимо, хотел достать перстень из глубокого ларя, но орудие сломалось, и украшение вместе с обломком так и осталось на месте.

Отвернувшись от морозильника, Рая принялась блуждать взглядом по кухне в поисках какого-нибудь напитка. Ничего! Подумала, что можно попить просто воды из-под крана. В поисках стакана открыла дверцы первого шкафа. То, что надо, – столовые приборы: бокалы, тарелки, ложки, вилки, ножи, еще баночки с какими сушеными травками и зернами. Поставила бокал на стол и решила заглянуть во второй шкаф. В нем огромное количество бутылок – штук двадцать-тридцать. «Наконец-то», – подумала. Схватила одну, вторую. Но и третья, и четвертая, и все остальные, судя по цвету и запаху, были наполнены растительным маслом. Рая пожала плечами: «О чем вкусненьком и горячем говорил Витя, если здесь только одно это масло да приправы? Чем нас собирались кормить?»

Мысли о вязкой, тягучей жидкости вызвали новые позывы. Надо было срочно уходить, а то, и правда, ее стошнит прямо здесь, на чужой белой чистой кухне. Так и не попив, Рая, пошатываясь, вышла в коридор, так же по стеночке двинулась к следующей двери. Эта деревянная дверь прямо перед ней внезапно распахнулась. Навстречу вышел мужчина в белой одежде и черной маске. Увидев ее, остановился и указал на дверь кухни. Открыл рот, но из него вылетало только непонятное, как будто металлическое:

– Эн-эн-эн! Эн-эн!

«Немой повар, наверное, извиняется, что накормить ничем не может», – подумала Рая и, зажав рот рукой, быстро двинулась мимо мужчины.

За дверью увидела раковину, унитаз, биде: «Слава богу, туалет!» Просторный и светлый, благодаря нескольким лампочкам на потолке и окну, святящемуся все еще небесным голубым.

Сделала пару шагов к унитазу, но остановилась, заметив в углу Витю. Он стоял, прислонившись спиной к стене, со спущенными штанами. Рая отвела глаза, но толстячок ничего не сказал, и она снова посмотрела. Из-под нависающего животика торчал небольшой напряженный член. На нем – как бы дорожка белого порошка. По ней поочередно то одной ноздрей, то другой проходилась сидящая на корточках девушка в золотой маске. На лицах у обоих – блаженство. Рая от удивления и непонимания забыла о тошноте, застыла на месте.

Витя, наконец обратив внимание на Раю, благодушно махнул рукой:

– Делай свои дела. Ты нам не мешаешь!

Но Рая, потрясенная увиденным, не могла сдвинуться с места. Толстячок же указал на член:

– Может, хочешь присоединиться? – достал из нагрудного кармана рубашки пакетик. – Здесь на всех хватит!

Она снова посмотрела на девушку, шумно втягивающую носом порошок с члена Вити, и тут же все из ее желудка резко пошло вверх. Рая бросилась к унитазу, упала на колени, чтобы наконец извергнуть из себя эту мучительную тошноту, но опять напряглась. Увидела в блюдце унитазной воды очень странное отражение: не лицо – плоская морда, маленькие глазенки. Чем ниже опускала голову к воде, тем больше и страшнее становилась эта так непохожая на нее морда. В ужасе Рая отшатнулась от унитаза и повернулась к биде. Тело затряслось в конвульсиях. Из желудка изрыгнулся скромный общежитский обед и много-много разноцветной жидкости, которую пила на этой вечеринке.

Через несколько минут стало легче. Рая отдышалась, поднялась на ноги, вытерла лоб от испарины. Подойдя к умывальнику, глянула на себя в зеркало, боясь увидеть плоскую морду с маленькими глазенками. Но на нее смотрело вполне себе миловидное личико, разве что какое-то растерянное. Подумала: «До галлюцинаций дошла…»

Чтобы избавиться от неприятного вкуса, решила прополоскать рот водой из-под крана. Но чуть не ошпарилась. На кранах не было обозначения «холодная», «горячая», а когда она крутнула первый попавшийся, то из него хлынул просто кипяток. Подумала: «Вот бы у нас в общежитии сразу шла такая горячая вода». Крутнула второй кран и умылась, прополоскала рот холодной водой.

В зеркало увидела не только себя, но и соседей по помещению. Витя с девушкой не обращали на Раю никакого внимания. Ноздри продолжали скользить по члену. И на лице Вити, и на лице девушки – наслаждение, которого Рая не понимала. Смотрела, смотрела, потом встрепенулась и отвела взгляд.

Выйдя в коридор, сделала несколько шагов в сторону танцзала, но возле кухонной двери снова остановилась. Решила поправить волосы и сбившуюся блузку – сделать то, что хотела сделать у зеркала, но засмотрелась там не на то, что нужно. Остановилась и поморщилась: показалось, что в животе не все еще в порядке. Ее снова начало подташнивать. Замерла в нерешительности: идти на танцпол или посетить туалет еще раз. И тут же ее внимание привлекли голоса, раздававшиеся из-за не до конца прикрытой кухонной двери. Они были странные, вновь как бы металлические, прямо как у попугая Кеши:

– Что у нас сегодня на ужин?

– Выбираем еще.

– Думаю, белая и красная…

– Что делать с остальной массой?

– Заготовь, как обычно…

Рая, одновременно прислушиваясь и к своему внутреннему состоянию, никак не могла взять в толк, о чем говорят. Только повторила про себя: «Белая и красная… Остальная масса…» Пожала плечами и, почувствовав быстро усиливавшееся давление изнутри, вернулась в туалет. Девушка в золотой маске продолжала сидеть на корточках, но уже ничего не нюхала, держала член Вити во рту. Тот с довольной улыбкой и закрытыми глазами по-прежнему стоял, оперевшись спиной о стену. Рая сразу склонилась над биде. В этот раз из нее, похоже, вышло все.

Потеряв счет времени, подождала, пока не затекли ноги и сознание снова не стало проясняться. Еще раз прополоскав рот водой из-под крана, мысленно отругала себя. Расслабилась от удовольствия! Сказала Вите, что не пьет алкоголь, но кроме него ей потом наливали и другие, не интересуясь, чего она хочет или не хочет. А она не спрашивала, что ей наливают. Ей было хорошо. А теперь плохо! Хватит с нее этой «практики»! Пора уходить! Тем более что Алла так и не пришла. Что-то у подруги, похоже, еще случилось, кроме порчи стиральной машинки.

Не глядя на Витю и девушку в золотой маске, вышла в коридор. Миновала на этот раз уже плотно прикрытую кухонную дверь, возле которой ноги стали прилипать к чему-то, видимо, разлитому. Вышла в зал и, не глядя на танцпол, сразу повернула к коридорной двери – на выход из квартиры. Сейчас заберет в прихожей свою сумочку с телефоном, спустится по лестнице, выйдет из дома, спросит у прохожих дорогу к метро, выйдет на площадь с бронзовой скульптурой девушки-студентки рядом с голубем, сидящим на шаре, спустится на станцию, сядет в вагон и уже совсем скоро будет в своей общежитской комнате. У нее уже есть достаточная для танцев с Кириллом практика. И ей также есть что рассказать соседками и подружкам…

Но Рая не дошла до прихожей. Брюнетка в красной маске перехватила, поймала за руку. Спросила, чуть картавя:

– Под’руга ты куда?

– Домой!

– Подожди!

Рая выжидающе посмотрела на брюнетку. Та улыбнулась:

– Ты отлично танцуешь! Я тоже!

Потом кивнула в сторону:

– Нас попр’осили потанцевать для них!

Не сразу поняла, для кого. Брюнетка указала на троицу в черном.

Рая мотнула головой:

– Пусть кто-нибудь другой танцует. Я ухожу!

– Кто др’угой? – брюнетка указала на теперь уже пустой подиум.

Действительно, хотя музыка играла, как и прежде, но, пока Рая справлялась со своей тошнотой, все девушки и парни из танцзала исчезли. Теперь здесь были только те три фигуры в черном, Рая и брюнетка в красной маске.

Недоуменно посмотрела на девушку:

– А где все? Разошлись по домам?

Брюнетка кивнула в сторону коридора за синей шторой:

– Все подр’ужки по пар’ам куда-то там разбр’елись!

Рая снова мотнула головой:

– Не буду я ни для кого танцевать! Пусти меня!

Но брюнетка не отпускала ее из цепких, неожиданно сильных рук, заговорила быстро на ухо:

– Скажи по чесноку, тебе стипендии хватает?

Что Рая на это могла ответить? Денег ей, конечно, не хватало. Стипендия мизерная. Из дома много присылать не могли. Родители зарабатывают мало: мама – местный владимирский экскурсовод, отец – инженер-техник в жилконторе. Им еще и младшего брата-школьника поднимать нужно. Рая, конечно, не голодала, но экономила как могла: в театр, на концерты, в музеи ходила всегда по самым дешевым билетам со студенческой скидкой – в неудобное время или на неудобные места. А тут еще и разорилась на эти суперские джинсы, на кофточку…

Брюнетка же продолжала убеждать:

– Они хорошо заплатят. Пр’осто танцуй, как танцевала р’аньше.

– Как долго? – заколебалась Рая.

– Еще каких-то десять минут!

– Хорошо, – кивнула. – Но только десять минут, и потом ухожу!

– Вместе уйдем, под’руга! С баблосиками…

– С кем-кем?!

– С денюжкой, говор’ю!

Поднялись на подиум. Стараясь не глядеть на «заказчиков», Рая автоматически повторяла под быструю музыку заученные движения. Напротив весьма энергично извивалась в танце брюнетка. У нее так здорово получалось, что Рая даже засмотрелась. Она, кажется, начала понимать этих троих в черном, которые готовы были платить. Наверняка получали большое эстетическое удовольствие от красивых движений двух привлекательных девушек. И еще ей было необъяснимо приятно от того, что на нее смотрят, трогают взглядами. Даже эти три почти неподвижные фигуры.

Потом зазвучала медленная музыка. «Как только закончится, уйду», – решила про себя. Брюнетка же, похоже, никуда не торопилась, ни о чем не беспокоилась. Ее движения стали очень плавными, какими-то соблазняющими, возбуждающими. От неловкости Рая даже отвела взгляд. Когда снова взглянула на брюнетку, то заметила, что та полностью расстегнула на себе блузку, под которой красовался красный же лифчик – в тон маски. Рая нахмурилась, а «подр’уга» потянулась к ней руками. Сообразила зачем, только когда та расстегнула верхнюю пуговицу теперь уже на ее блузке.

Рая отпрянула:

– Что ты делаешь?!

Брюнетка пожала плечами:

– Так было догово’рено. Иначе ничего не получишь!

– Я ни с кем ни о чем не договаривалась! Не надо мне таких денег! Я ухожу!

Не дожидаясь окончания музыки, развернулась. Напрягшись изо всех сил, оторвала от себя брюнетку, схватившую было за руку, и шагнула с подиума в сторону прихожей.

Сделала шаг и уткнулась в неизвестно откуда взявшегося того самого немого повара в белой и черной маске, с которым столкнулась на входе в туалет. В руках тот держал мачете с кухонного стола. С лезвия на пол что-то капало.

Немой указал на подиум:

– Эн-эн!

Рая хотела было обойти повара, но тот заслонил собой проход. Потом крепко взял свободной, очень сильной рукой за плечо и чуть ли не швырнул в сторону подиума:

– Эн-эн!

Она, отскочив, едва устояла на ногах. Непонимающе уставилась на немого. Тот же поднял мачете рядом с собой на уровень ее горла и сделал режущее движение. На пол опять что-то капнуло.

3. «Хорошо заплатят!»

На Раю накатил ужас. Тело оцепенело от страха. Никто никогда не угрожал ей, да еще так зримо и грубо.

– Ду’ра, танцуй! – потащила ее к подиуму брюнетка. – Надо п’росто от’работать, и все будет хо’рошо!

Рая безвольно поднялась на освещенную возвышенность и снова принялась танцевать под медленную, уже негромкую музыку. Но в этот раз ноги, руки ее совсем плохо слушались. Она не понимала, что делать.

– Танцуй, танцуй! – приговаривает сладострастно изгибающаяся, все чаще касающаяся ее, прижимающаяся к ней брюнетка.

Рая оттолкнула девушку и снова сошла было с подиума, но повар в белом и черной маске вновь загородил путь к свободе и теперь почти приставил мачете к ее шее. А те трое в черном так же без движения сидят на местах. А ушедшие за синюю штору парни и девушки не возвращаются. Может, им там так хорошо, что они и до утра не вернутся. Снова поднялась на подиум. А брюнетка опять пытается расстегнуть ее блузку.

Рая сбрасывает с себя ее руки. Красная маска в танце обходит, обнимает сзади, шепчет на ухо:

– Ну, что ты, ду’рочка!

Рая оборачивается и бросает брюнетке в лицо:

– Может, и дурочка, но не…

– Но «не»!

– Но не… Но не шлюха!

– Не шлюха?! А я – шлюха?!

Рая ничего не ответила, продолжая автоматически совершать вялые танцевальные движения.

Брюнетка повторила:

– Я – шлюха?! Да, я – шлюха! Я – проститутка! – последнее она произнесла почему-то очень четко и совершенно не картавя. Таким знакомым голосом…

Красная маска снова прижалась к ней:

– Послушай, девочка! Ведь ты же еще девочка! Я точно знаю, у тебя еще не было мужчин.

Рая остановилась как вкопанная:

– Откуда ты?!.

Брюнетка чуть подтолкнула ее:

– Не останавливайся! Танцуй, танцуй!

Рая снова задвигалась, а красная маска опять прижалась к ней и заговорила на ухо:

– Закончится танец, и я тебя на глазах этих… дефлорирую. Такой был уговор.

До Раи не сразу дошел смысл услышанного. Она напряженно пыталась понять. А брюнетка снова принялась расстегивать пуговицы, стягивать с Раи блузку. Та вновь оттолкнула:

– Ты сумасшедшая!

Красная маска злобно разулыбалась:

– Может быть, и сумасшедшая, но это неважно. Важно то, что ты запомнишь эту вечеринку на всю оставшуюся жизнь.

– Но почему, почему ты это делаешь? Зачем тебе это надо?

– У меня есть причина!

– Деньги?!

– Они не помешают! Но дело в другом!

– В чем?!

Брюнетка резким движением пальцев сковырнула со щеки, очевидно, приклеенную родинку и затем сорвала с себя красную маску:

– Без маски они заплатят еще больше!

Рая не могла поверить глазам:

– Алла?!!

– Нет! – брюнетка сбросила и парик, обнажив свою розовую коротко стриженную голову.

– Не понимаю, – наморщила лоб Рая.

– Не Алла!

– Кто же?

– Меня зовут Ада!

И тут Рая поняла, что ее так привлекло в Алле тогда, при знакомстве в кафе, почему девушка показалась знакомой:

– Не может быть!

Она снова было остановилась, но девушка, вновь натянув парик, подтолкнула ее:

– Танцуй, танцуй, если жить хочешь!

Рая послушно задвигалась. Ада довольно улыбалась:

– Сначала я хотела отдать тебя ремонтникам, возле которых мы танцевали. Но подумала, что они с тобой слишком ласково обойдутся. Может, только удовольствие получишь с этими простыми, но милыми парнями. Потом решила заманить тебя в подвал и подарить бомжам. Даже представила, как эти вшивые, вонючие, трипперные сифилитики набросятся на такую чистенькую тебя, наверняка в белых трусиках. А затем мне в голову пришла гениальная мысль. Я же сама могу получить полное удовольствие! Ты никогда не была в секс-шопах. В этих интимных магазинах есть специальные штуки, которые любая девушка может пристегнуть к себе и стать на время как бы мужчиной. Такая штука лежит в картонке, – указала на коробку у края подиума. – Ты, конечно, будешь сопротивляться, но – указала на повара в белом и черной маске, – он поможет! Будет держать твои раздвинутые ножки, а эти трое будут смотреть, как я лишаю тебя невинности. А потом они заплатят мне. Хорошо заплатят! Я подумаю и, может быть, поделюсь с тобой. Заработаешь какую-никакую прибавку к стипендии! А я куплю, я куплю то, о чем давно мечтала…

Рая не отрывала глаз от открывшегося лица партнерши, повторяя снова и снова:

– Не может быть! Не может быть!

– Может! – усмешка не сходила с лица Ады. – Еще как может быть!

Она потянулась, сорвала маску с Раи и провела рукой по ее льняным шелковистым волосам:

– Я нашла тебя по ним. И в детстве они у тебя были такие же: длинные, роскошные. Как я завидовала тебе! Меня стригли наголо, чтобы не было вшей и не тратить денег. А еще у тебя, как и у других соседских девочек, были игрушки. Настоящие куклы, колясочка, одеяльца, зеркальца… А у меня не было ничего. Откуда чему-то быть: мать – алкоголичка, отец – уголовник, я жила у бабушки, которая держала меня – «приблудную» – впроголодь. Я играла деревянными палочками или сломанными грязными пупсиками, которых вы забывали в песочнице. И почти все девочки были такими жадными. Не давали играть со своим куклами. Только ты иногда, когда не видели другие… Я била, кусала, царапала этих жадных соседок по двору, а тебя, тебя любила. Но потом и ты, ты отвернулась от меня. Помнишь, уже в школе, когда мы были подростками. Помнишь, ты пришла в шляпке, которую тебе подарили на день рождения, а мне никто никогда ничего не дарил на день рождения. Это была такая красивая шляпка.

– Самая обычная шляпка!

– Это была очень красивая шляпка! Я ничего не сказала при всех. Я дождалась тебя после уроков за школой, чтобы мы были только одни. Я попросила тебя дать мне ее примерить, посмотреть на себя, такую же красивую, в зеркальце, которое нашла на помойке. И ты не дала! Мы были одни, нас никто не видел, но ты не дала!

– Но у тебя были такие грязные руки!

Рая остановилась, но Ада приобняла ее – обе задвигались в такт.

– Могла бы попросить помыть их. Или дала бы свой платочек, чтобы вытереть. А ты сказала: «Это моя шляпка, и я тебе ее не дам!» И не дала!

Они продолжали танцевать в обнимку. Рая все помнила:

– И ты, ты подняла с земли первый попавшийся под руку камень и ударила меня по голове.

– Да!

– Я потеряла сознание, упала. У меня было сотрясение мозга. И шрам, шрам там, под волосами, вот, – нащупала, – остался до сих пор! Но я тебя простила!

– Она меня простила! Я тебя не простила! И у меня было потом сотрясение, от которого шрам остался до сих пор. Директор школы, детская комната в полиции… Потом меня отправили в спецшколу. Ты не знаешь, что это такое! Дворовые девчонки – это так, мелкая шушера на фоне хоть и маленьких, но настоящих преступниц. Рядом со мной тянули сроки маленькие убийцы, садистки, извращенки всех мастей. Я, дурочка, проговорилась, что у меня еще не было ни мальчиков, ни мужчин: я ведь, несмотря ни на что, берегла себя, равнялась на тебя. Они очень обрадовались и захотели продать меня охранникам. Там, в спецшколе, работают и мужики. Они пользуют несовершеннолетних девочек. За сигареты, за водку, за просто «так захотелось»… Они приходили, раздевали меня, смотрели, щупали. Но не сошлись в цене. Так что мои товарки со злобы лишили меня девственности просто своими грязными пальцами. Да, они просто залезли ими туда! Они потом еще многому научили меня… Я многому у них научилась. Когда вышла на волю, когда работала то в парикмахерской, то на рынке, ни в чем себе не отказывала. У меня было много мужчин, разных мужчин, да и женщин: молодых, старых, необразованных и очень образованных. Но я хотела, по-настоящему хотела только тебя. Как же я хотела быть у тебя первой, чтобы ты пережила то, что пережила я… Мне не сразу удалось вернуться во Владимир, пришлось поколесить по стране. Ну и так, из-за мелочи, еще раз уже за взрослую решетку ненадолго залетела. Когда наконец добралась до родного городишки, тебя в нем не нашла. Твои родители со мной не захотели разговаривать, а вот подружки подсказали, и я поехала за тобой в Москву. Нашла. Долго не знала, как подступиться…

– Значит, мне не казалось. Ты следила за мной!

– Да, это была я, подруга! Как же я была счастлива, когда мы как бы познакомились и ты все рассказала о себе и об этом твоем Кирилле. Я так хотела, чтобы ты дождалась, сохранила девственность для меня. И ты это сделала! Спасибо! Это такой подарок. У меня в жизни было так мало подарков. Я так ждала его. Наконец-то!

– Но!..

Ада, продолжая вести Раю в танце, снова погладила ее волосы:

– Не бойся. Это не так страшно и, может быть, вовсе не больно. Ты же не умрешь, будешь жить потом, как и я. Просто с таким дерьмом в голове, которое невозможно смыть, дернув за рычажок унитаза.

– Но я не хочу!

Легонько дернула Раю за волосы:

– Я тоже не хотела! Знаешь, потом ведь на самом деле гораздо легче, проще жить: трахаться с мужиками, с бабами и, вообще, смотреть на мир. Ты избавишься от этой тяжкой драгоценности-девственности, поймешь, что она ничего не стоит. К тому же познаешь удовольствие мерзости, когда где попало и с кем попало.

– Остановись, пожалуйста! Оставь меня в покое!

Но Ада не отпускает, крепко держит ее за волосы одной рукой, так что Рае пришлось запрокинуть голову, и продолжает:

– Ты не уступила мне тогда со шляпкой! Чего тебе стоило, но ты не уступила. А я не уступлю сейчас! Мне дали хороший аванс и обещали утроить гонорар, если я действительно не только потанцую с тобой, но и дефлорирую тебя. Я говорила про мечту. Знаешь, знаешь, что я первым делом куплю себя на заработанные именно с тобой деньги?

Рая чуть тряхнула головой. Ада усмехнулась:

– Я куплю себе шляпку. Точно такую, как та! Я уже присмотрела. И уже заработала на нее. У меня есть свои деньги, чтобы купить наконец такую шляпку. Но я хочу купить ее на заработок от тебя!

Второй рукой продолжила расстегивать ее блузку. Рая схватилась было за чужую ладонь, но Ада так потянула волосы назад, что пришлось выпустить.

«Подруга» медленно-медленно расстегивала и быстро-быстро шептала на ухо:

– Знаешь, пока за тобой следила, работала в стриптиз-баре, танцевала, и у меня здесь, в Москве, кое-какие очень хорошие знакомства появились. Легко поделюсь с тобой. Ну, сфоткаешься пару разу голенькая, перепихнешься с кем надо. Ты же умная и с такими связями потом запросто сможешь в аспирантуру поступить, кандидатскую диссертацию защитить.

– Кирилл!

– А что Кирилл? Он же ничего не будет знать. Ну, о том, что не девочка уже, наплетешь ему что-нибудь, ты же умная, сообразишь – и простит. Никуда не денется, он же такой благородный вроде. Будет потом только гордиться твоими научными достижениями. Для всех ты будешь чистенькая, славненькая…

– А на самом деле грязная, как ты?!

– Ты все будешь делать, как я! Ты должна понять меня!

Распахивает расстегнутую блузку Раи, под которой белоснежный бюстгальтер.

– Нет, не понимаю и никогда не пойму тебя! Нам с тобой не по пути! – затрепыхалась в руках подруги Ады.

Та начинает расстегивать пуговицы на джинсах Раи:

– Мне лучше знать!

Рая изворачивается, освобождая волосы, но Ада не выпускает ее из своих рук. Они обе падают. Рая внизу, Ада сверху держит руки партнерши-противницы:

– Вот и правильно. Ты сегодня снизу. Ну, а потом поймешь, какое это удовольствие, когда женщина сверху. Сейчас попрошу принести мне ту штуку… – глянула сначала на коробку у края подиума, потом на продолжающего наблюдать за ними повара с мачете в руке. – Жаль, что не хочешь еще и подраться. Я бы тогда попросила их доплатить за это зрелище, за избиение младенца. Хотя, думаю, Витя с заказчиками этот финансовый вопрос легко утрясет.

Рая уже поняла, что, несмотря на то что Ада меньше ростом, физически она сильнее. Подумала, что надо было пореже ходить в театры и музеи, а на высвободившиеся деньги купить абонемент в фитнес-центр. И посещать там не пилатесы-стретчинги, а курсы самообороны. Но сейчас-то, что делать сейчас?

Голова Раи лихорадочно заработала, и вот появилась, появилась почти такая же, как и Ада, сумасшедшая мысль:

– Но ты не сможешь воспользоваться деньгами! Тебе вообще ничего не заплатят!

Та посмотрела на нее с подозрением:

– Это почему?

– Потому что из этого дома никто не выйдет живым: ни я, ни ты!

Ада протянула:

– Чево?!

– Думаешь, все эти девушки и ребята действительно разошлись где-то там по комнатам? Они все, как и ты, трахаются там по двое, по трое?

Ада нахмурилась непонимающе, а Рая продолжала:

– Посмотри, у повара капает с мачете. Но что он резал, если на кухне ничего нет? Я там была: пусто и в холодильнике, и в морозильнике, и в шкафах. Одно растительное масло. Куча растительного масла! Думаешь, это оно капает с мачете?

– Чего ты мне баки заколачиваешь? Может, что-то еще привезли?

– Но на кухню можно войти только через этот зал. А кто-нибудь приходил? Ты же была все время здесь. Ты видела? Кто-нибудь приходил, что-нибудь приносил? А уходил ли кто-нибудь из квартиры?

– Вроде бы нет… Но почему я должна тебе верить, что ты была там, на этой кухне? Видела то, что говоришь?

Рая, не обращая внимания, как бы задумалась:

– И вот еще…

Пересказала подслушанный разговор на кухне: «Что у нас сегодня на ужин? Выбираем еще. Думаю, белая и красная… Что делать с остальной массой? Заготовь, как обычно…»

Ада наморщила лобик, а Рая наседала:

– Думаю, всех других заготовят или уже заготовили. А белая и красная… Белая и красная маски – это кто?

– Белая маска была у тебя! Красная, красная… у меня!.. Кажется, просекаю, подруга, просекаю! Но… – тряхнула головой и недоверчиво усмехнулась, – ты меня разводишь!

Рая кивнула за подиум:

– Посмотри на тех троих! На заказчиков!

Ада повернула голову. Перед троими в черном на столе стояли пустые тарелки и бокалы. Ножи, вилки, баночки с приправами, которые Рая видела на кухне.

– Почему они не едят? Чего они ждут?

– Когда приготовят.

– А почему повар не готовит? Почему он не на кухне, а стоит здесь с мачете в руках и смотрит на нас? Чего ждет?

Ада не нашлась что ответить, а Рая продолжила:

– Они ждут! Мы еще не готовы! Еще неразделанные, сырые…

– Стейк! Стейк! – неожиданно громко своим странным металлическим голосом произнес попугай Кеша.

«Бедный!» – подумала почему-то о своем владимирском скворце Рая. Выпущенный после того, как зажило крыло, вольно летает он теперь над владимирскими улицами, наверное, вспоминая иногда, выговаривая: ««Доброе утро, Раечка!»

Ада продолжала морщить лоб:

– Но это можно проверить! Легко! – Так давай проверим! Заглянем в другие двери, на кухню. Если с ребятами все в порядке…

– То вернемся сюда!

– Конечно, у меня же нет другого выхода.

– Лады! Вставай! Танцуй! Танцуй и следуй за мной!

Они снова принялись танцевать. Теперь уже в распахнутых блузках, не скрывая белого и красного нижнего белья. Ада вела и потихоньку подвигала Раю в ту сторону подиума, которая была ближе всего к синей шторе, за которой находился коридор, ведущий к кухне, туалету и другим комнатам неясного назначения.

Когда они оказались на краю освещенной возвышенности, дернула Раю за руку:

– Ходу!