Текст книги "Записки озабоченного"

«Твой ласковый и нежный зверь» (Алеша) – мужчина, 29 лет, Москва, холост, рост – 172, глаза – карие, обычной наружности, Весы, образование высшее, ищет женщину: Здравствуй, моя нежная. Знаю, ты ждешь ласковых слов, которые я буду говорить тебе шепотом на ухо, чутких прикосновений, искренности и теплоты. Это так прекрасно – быть вдвоем. И мир кажется лучше, светлее и добрее. И хочется жить.

Я никогда тебя не обижу. Тебе не будет со мной ни стыдно, ни тревожно. Если нужно – поделюсь с тобой опытом, сделаю тебя настоящей женщиной. Также стану и достойным искусным партнером. Не торопись. Подумай. И позови. «Твой ласковый и нежный зверь».

Вариант «номер три – разумный». В нем обычный рост, но возраст чуть старше, и также другой знак Зодиака:

«Homo sapiens» (Алексей) – 32 года, Москва, холост, рост – 172, глаза – карие, неброской внешности, Водолей, образование высшее, ищет женщину: Здравствуй, мой друг. Неважно, какой ты национальности, какого цвета твои волосы или кожа, какой у тебя рост и какое зрение, девушка ты или женщина. Важно то, что ты, прежде всего, ценишь в людях разум, внутренний мир. Знаю, таких, как ты, немного. И тебе сложно найти человека, с которым приятно-нескучно, с которым, сливаясь физически и умственно, можно стремиться к гармонии. Возможно – это был тот незнакомец, с которым ты сегодня разминулась на улице? А может быть, это я? Нет, не гарантирую тебе идеального воплощения. Но ты же знаешь, нельзя узнать вкус плода, не попробовав его. Homo sapiens, отзовись».

Жму кнопки. Оп, все три варианта зарегистрированы.

А теперь? А теперь: ждем-с!

С шашкой наголо!

«Дело сделано, и единственное утешение – что его уже не исправишь», как говорят в Турции, когда отрубят голову не тому, кому следует. Вот и у меня, не знаю, правильно ли или нет, но дело сделано. Письма ушли. В базе данных зарегистрировался, и все три мои объявления выстроились друг за другом в списке мужских предложений. Все, что я могу теперь – только ждать.

Выключил компьютер, чтобы потом потянуть время, пока его снова буду запускать. Покурил. Выпил кофе. Глянул на часы – прошло пятнадцать минут. Рука потянулась к кнопке «включить». Но я, глянув в зеркало, остановил себя:

– День в разгаре, а вы, сэр, все еще небриты. Вперед – в ванную.

Да, умыться утром – умылся, а вот побриться, озабоченный плотскими мыслями, забыл. Стараюсь водить лезвие медленно, бреюсь тщательно, и раз, и другой прыскаю одеколоном – лишь бы занять еще лишнюю минутку. Но вот и гладенький, и благоухающий. Гляжу на часы – держусь уже тридцать минут.

– А может, уже пришло чье-нибудь послание, и я зря маюсь? – спрашиваю у Мерилин.

И за нее отвечаю:

– Нет, не торопись включать. Ведь если письмо в ящике, то тебе потребуются силы. Так что садись, завтракай.

Делаю себе яичницу с сыром и паприкой. Кромсаю, проглатываю, глядя в телевизор, бормочущий какими-то феминистскими новостями. Не выдержав отвратительного зрелища, беру кисть винограда и заплевываю косточками мужеподобных созданий с транспарантами в руках: «У нас равные права. Мы тоже носим брюки». Наверное, эти подруги и писают стоя? А мне, чтобы совсем с ними уравняться, придется лифчик на себя напялить?

Лучше б какое-нибудь старое кино с Мерилин повторили. Выключаю телик. Интересуюсь:

– Еще кофе?

– Да, пожалуй.

Закуриваю и гляжу на часы: мать моя – женщина, прошло больше часа. Хватаю пепельницу и к компьютеру. Запускаем. Подключаемся к Интернету. Вскрываем почтовый ящик. Дай ответ. Нет ответа.

И сразу мысли в голове. А может, я неправильные адреса указал. Или что-то в тексте своем не так написал?

Лихорадочно проверяю список адресов, свои обратные. Перечитываю письма, анкеты. Да нет, вроде все правильно. А может, сегодня, в воскресенье, женщины заняты своими домашними делами: стирают, гладят, ужин, там, на неделю вперед готовят. И не томятся, как я, в одиночестве, а наоборот – как бы отдыхают? А тех, кому треба мужского начала, мои разглагольствования не убедили? А те, кого убедили бы, не имеют компьютера дома – пользуются им на работе, и прочитают мое сообщение только завтра? А мне так и маяться, страдать целый день? А потом еще вечер, ночь, утро. Да и день, наверное. Ведь та, которую мое предложение проймет, не сбежит с работы. И, может быть, только вечером мы совершим, мы освободим меня…

Я кивнул Мерилин:

– Печально я гляжу на наше возбужденье…

Выключил компьютер. Мне не сиделось в квартире. Лезлось на стены. На Мерилин.

Я спустился во двор подышать воздухом, успокоиться. А на улице, как назло, самое время молодых мам с чадами. И ведь полно среди них достаточно симпатичных мадамок. У той вон брюнеточки на пальце обручального кольца нет. Мать – одиночка? Наверное, трудно одной по хозяйству? Кран починить? Ковер выбить? Гвоздь вколотить? Так мне раз плюнуть. Уладим быстренько мое дело, и я для Вас горы сверну.

Брюнеточка как будто прочитала мои мысли, потянула своего ребятенка за руку:

– Пойдем-ка, домой. Папа, наверное, уже соскучился.

Тьфу… Я пошел прочь со двора. Забрел в овощной магазин. Молча постоял у прилавка, поглядывая то на клубни картошки, то на два кочана под кофточкой сочной продавщицы. Подумал, может, пригласить ее на коктейль в соседний бар. А потом перебежим к ней домой? Да хоть бы и в подсобку. Но тут из картофельно-морковных закромов вырулил грузчик с блестящими глазками. Шлепнул почти мою продавщицу по задищу. Овощная королева колыхнулась и хихикнула. А мне подумалось: «И здесь все схвачено». Сказал, конечно же, другое:

– Пакет картошки. И полкило винограда…

С тем и вернулся домой. Ткнул телевизор. Поплевал виноградными косточками в приторных героев какой-то мыльной оперы. Вздохнул и выключил ящик. Включил другой – компьютерный:

– Проверю-ка на всякий случай. Но, конечно, до завтра ничего не будет.

А у самого там, где надо, запульсировало, забилось: «А вдруг будет, будет, будет»…

«Вдруг» было. В почтовом ящике компьютера маячило письмо. Короткое, как телеграмма: «Жду твою шашку по адресу:… Люба».

Я растерялся:

– Так, так, так, так…

Указан адрес? Не проститутка ли это? А может быть, кто из списка тех, что мне не понравились. Я быстренько просмотрел все имеющиеся у меня почтовые адреса. Нет, этого не было. Значит, клюнувшая рыбка не размещала свое объявление, а откликнулась именно на мое, на «физиологический» вариант.

– Так, так, так, так…

А если какая уродина? А если…? Если…? Если…?…

– Все к черту – еду.

Инстинкт душит разум. Да, в конце концов, даже если ничего не получится, то, по крайней мере, не буду тут сидеть один, с ума сходить от озабоченности. Все. Решено. Выписываю на листок адрес. Гашу компьютер. Воздушно целую Мерилин. Бегу.

Люба живет от меня в трех станциях метро. Через полчаса я у ее дома. На выходе из подземки прикупил пару пива, на всякий случай. Употреблю, как получится, перед или после.

Захожу в подъезд обычной панельной пятиэтажки. Поднимаюсь по лестнице. Квартира – на третьем. Но вот ведь запыхался, как будто на Джомолунгму вскарабкался. Сердечко бьется: трах-тах-тах, трах-тах-тах…

Сейчас, сейчас отдышусь, соберусь и позвоню в эту дверь.

Жму кнопку. Слышу звонок. Жду. Из-за двери никаких звуков. Она что, глухая? Или в ванной ополаскивается? Или специально меня так томит, разогревает? Еще звоню. И еще. И еще.

И вздыхаю, наконец:

– Ку-ку, Гриня. Пролет…

Снова гляжу на записанный адрес, на номер квартиры – все верно. Чья-то шутка? Неумно-с, господа.

Жму на кнопку звонка еще раз и иду к лестнице. Медленно шагаю по ступеням и слышу, как скрипнула на площадке раскрываемая дверь. Оборачиваюсь – не моя, с противоположной стороны. Но из-за двери обращаются явно ко мне:

– Леша?

– Да…

Я снова поднимаюсь. За полураспахнутой дверью стоит довольно молодая женщина. В простеньком халатике с ромашками. Без макияжа. Светлые, слегка причесанные волосы, невыразительное лицо. Она кивнула:

– Я – Люба. Заходи.

«Перепутал все-таки квартиру, кретин» – ругаю себя, вторгаясь в небольшую прихожую. Но Люба, закрыв дверь, реабилитирует:

– Я специально соседнюю квартиру указала. В ней сейчас никто не живет.

– Зачем? – не понял я.

Люба жмет плечами:

– На всякий случай. Не известно ведь, кто придет. А так я в глазок могу рассмотреть. Один пришел или с кем-то. Не маньяк ли какой-нибудь или придурок.

Я взглядываю на себя в висящее на стене зеркало:

– Ну и как: не маньяк, не придурок?

– Нет, вроде. Проходи в комнату.

Разуваюсь. Вхожу. Оглядываюсь. Обычная однокомнатная квартирка. Похожа на мою.

Шторы задернуты, и потому в комнате полумрак. Но вижу, что мебели немного. Шкаф, стол, три стула, кровать. Постель разостлана. Компьютера не наблюдаю. Может, на кухне? Поворачиваю голову.

Люба садится за стол:

– Если ты компьютер ищешь, то у меня его нет.

– Но как? – не понимаю я.

Люба показывает пальцем вниз:

– Это у Светки-соседки есть компьютер. Она твое объявление прочитала. И сразу мне предложила: хочешь, мол, мужика, вроде не стремный. Вот мы с ее компьютера письмо тебе и отправили.

Она заложила ногу на ногу. Из-под халатика, застегнутого всего на пару пуговиц, открылась нога. Вся целиком. Я напрягся, но устоял, поставил на стол пару пива:

– Хочешь стаканчик.

Люба покачала головой:

– Потом.

Она встала и подошла к постели. Легла на спину. Расстегнула последние две пуговицы. Я увидел вполне приличное тело. Немного худощавое. Но со всеми полагающимися выпуклостями и впадинами. Тут же стащил с себя штаны. И покрыл ее. И раз, и два…

Потом откинулся на спину и поздравил себя: «С облегчением…»

Люба встала. Накинула халат. Застегнула его на все пять пуговиц. Глянула на часы:

– Тебе пора.

Я не возражал:

– Пора – так пора…

Оделся. Мучимый жаждой, потянулся было к бутылке:

– По пиву?

Но Люба покачала головой:

– Нет, уходи…

Мало ли бывает у женщин причуд:

– Ну, ладно. Я пошел.

Какие проблемы: куплю себе еще бутылочку у метро. Стал обуваться, и на глаза мне попались маленькие лыжи в углу прихожей. А на вешалке висело детское пальто. На рукаве мокрое пятно.

Значит, у нее есть ребенок. Люба, наверное, выводила его недавно гулять. А где он сейчас? Скорее всего, где-то рядом, да у той же соседки.

Ага, из-за ребенка она меня и торопит. Обулся-оделся:

– До свидания, Люба…

Она принялась открывать замок:

– До свидания…, – остановилась, – Знаешь, может, у тебя есть немного денег?

Я пожал плечами:

– Конечно…

Полез в карман. Почему-то суетливо.

Денег у меня было с собой совсем немного. Я ведь ехал в незнакомое место. Протянул ей почти все, что имелось (оставил только на пиво и метро):

– Хватит?

Люба кивнула:

– Спасибо. Пока…

– Пока…

Она вложила мне в руку бумажку:

– Мой телефон. Если что – звони.

– Хорошо.

У метро я с удовольствием выдул бутылочку пивка. Пил и щурился на воскресное солнышко. Телу было легко и хорошо. А в пустой голове проскочила мысль: «То, что делает Люба, проституция или нет?»

Но думать совершенно не хотелось. И бумажку с ее телефоном я скатал в шарик, щелчком отправил в урну. Почему-то не было никакого желания возвращаться в эту квартиру. Туда, где детские лыжи и пальто в углу прихожей.

Может, стоило не выбрасывать телефон, а поделиться им с так же страдающим Казимиром? Ему такая подруга тоже, наверное, для одного раза сойдет. Впрочем, как говорят в Турции: «дело сделано, и единственное утешение – что его уже не исправишь…»

Войдя в квартиру, легким движением левой ноги сбрасываю левый ботинок, легким движением правой запуливаю правый куда-то на антресоли. Не важно. Потом достану. А сейчас мне просто хорошо. И я целую Мерилин в щечку:

– Жизнь удалась.

И добавляю:

– Почти.

Все-таки эта непродолжительность встречи с Любой, ребенок, мающийся у соседки, деньги – не лучший фон для полного удовлетворения.

Но взбадриваю себя песней:

 
– «Да и черт с тобою, плевал я на тебя. Я найду другую, лапца-дрица-ца…»
 

Уверенно включаю компьютер. Даже если в почтовом ящике ничего нет, то все равно эту ночь я буду спать спокойно. Без особого напряга доживу до понедельника.

Но нет – меня ждет чье-то послание. Вскрываю электронный конвертик: «Лешик, думаю, мы нашли друг друга. Я – симпатичная брюнетка. Мне – 28. Глаза – карие, рост – 170, грудь – 2, хочу отведать твою шашку. Наташка».

Ага, значит, моя стратегия и тактика работает. Так, судя по тексту, она, как и Люба, откликнулась на физиологический вариант. Что будем делать? Прежде всего теперь уже не торопиться с ответом. Сегодня мне больше никто не нужен. Не так, чтобы совсем, но, в общем, не настаиваю. Сделаю вид, что письмо еще не получил. Подождите до завтра, мадам. А сейчас я заберусь на диванчик и немного вздремну… Немного вздремну… Вздремну…

Ого, уже утро. А рядом никого. А я бы вновь не прочь.

Так, где-то у нас в запасе должна иметься «симпатичная брюнетка»… Перечитываю письмо и пишу ответ: «Наташка, шашка в твоем распоряжении. Готов встретиться в любое удобное тебе время. Когда? Где?»

Отправляю послание Наташке и получаю в свой почтовый ящик еще два новых письма. Читаю первое:

«Леша, мы с подружкой горим нетерпением. У нее 88-62-90, и у меня почти также. Скучаем Леночка плюс Марина. Позвони нам по телефону…»

И цена указана. Это проститутки. Они сами или их сутенеры быстренько прочесали свежие анкеты и теперь рассылают предложения потенциальным клиентам.

Берусь за второе:

«Я – страстная сексапильная блондинка. У меня большая мягкая грудь и маленькая уютная киска. Если хочешь – войди. Утоли свою страсть. Не так дорого, как можно подумать. Телефон:…»

Опять платный сервис. Просто уничтожить оба письма? Нет, надо попросить их не писать больше по этому адресу: «Спасибо за предложение. Но не беспокойте, пожалуйста, меня впредь».

Гарантий, что они больше не станут присылать мне свои писули, конечно, никаких. Но что делать? Только надеяться на их лень. Может, не будет у них особого стимула заниматься клиентом, который уже раз отказался.

Засылаю просьбу-ответ путанкам. И почесав себя по там, решаю сесть за работу. Киваю Мерилин:

– Иначе нам обеда не видать.

Да, успокоив плоть, можно перейти к умственным упражнениям. Ко вторнику нужно сдать в газету начатый материал о расхищениях бюджетных средств в городском коммунальном хозяйстве. Если не успею, редактор меня порвет. Но главное – следующий материал в таком случае он может перезаказать кому-нибудь другому. И гонорар, стало быть, уплывет в чужой карман. Так что: писать, писать и писать, как завещал великий этот…

Кончил. Перечитал. Отредактировал. Отвалившись на спинку кресла, с кайфом закурил и глянул на часы:

– Ух, ты. Уже десять вечера. Почти ночь…

Сейчас же зашлю статью редактору по электронной почте. Завтра с утречка он придет на работу, а у него в ящике мой материал. А я в это время еще, может быть, буду спать, как одинокий мирный бронепоезд. Если, конечно, основной инстинкт не поднимет спозаранку.

Так, статья ушла, а мне – ответ от Наташки:

«Завтра в семь вечера жду тебя на Тверском бульваре у третьей скамейки слева от Пушкинской площади. Я думаю, мы узнаем друг друга. Чао».

Странно, что больше никаких других писем не было. Но и Люба с потенциальной Наташкой – не так уж и плохо. Поцеловал Мерилин:

– Спокойной ночи.

Завалился спать. Забавно, но мне приснилась не всегда желанная Мерилин, а просто черт-те что, какое-то производственное видение. Явился усатый начальник местной коммунальной конторы – я с ним разговаривал на прошлой неделе, собирая материал для статьи. Он тыкал указкой в какую-то диаграмму на стене. А на столе начальника сидела наша дворничиха в ромашковом халатике, застегнутом на две пуговицы. Под халатом у нее были брезентовые штаны и оранжевый светоотражающий жилет. Никакой эротики…

А утром я вновь почувствовал безумный прилив потребностей. Весна бурлила во мне. И мысль о Наташке, ждущей меня сегодня вечером на Тверском бульваре, приятно щекотала нижнюю часть души.

Мурлыкая себе «I wanna be loved by you», я умылся, позавтракал, почитал газету. Немного помыслил о том, что позвоню редактору после обеда, когда он наверняка прочитает статью и похвалит меня:

– Даю в номер. Население тебя не забудет!

Но пока, пока подумаю о следующем материале, который редактор, конечно же, теперь уже никому не перепоручит. Писать надо о сговоре производителей и поставщиков электрической энергии. Цены растут, как на дрожжах. Кто-то на этом крупно наваривает-зарабатывает. Есть подозрения, что существенная часть прибыли энергокомпаний выводится за рубеж, в чьи-то частные оффшорные карманы. Эта темка весьма интересуют всех: и население, и предприятия. Но самое главное – моего редактора.

Врубил компьютер. Исходя из кое-какой имеющейся в моей голове информации, набросал ориентировочный план статьи. Потом решил просмотреть все, что есть в интернете на мою тему: отчеты, прогнозы, рейтинги, цены, комментарии, персоналии, уже ранее замешанные в энергоделах. Но, войдя в сеть, я почему-то первым делом пошел не в раздел «Энергетика» и не в «Черные списки предпринимателей и чиновников», а в свой почтовый ящик.

– Хо-хо…

Меня ждало аж четырнадцать писем. Впрочем, двенадцать – от проституток. Глянув на все эти стандартные «утоли свою страсть», «с самыми лучшими девчонками», «за городом очень недорого», я ответил им столь же стандартно: «Спасибо за предложение. Но не беспокойте, пожалуйста, меня впредь».

А еще два письма были от искомых бесплатных партнерш. Первое меня совершенно не вдохновило на сексуальные подвиги. Оно было от той самой безумной Маши, чье объявление с фотографией я видел в разделе «Интим бесплатно»:

«Привет, Мой ласковый и нежный зверь. Я – Маша, мне 25, высшее образование, знак зодиака – Весы, рост – 167, вес – 55. Твое письмо тронуло меня. Мне так не хватает нежности. Поверь, мы будем отличной парой и сможем вместе чудно провести время. Давай встретимся. И пусть не будет разочарования…»

Констатирую: откликнулась на «вариант номер два – чувствительный». И этот работает. Но вместе с тем я разочарован. Не Машу я ждал, не эту Машу.

Не мудрствуя лукаво, отправляю ей тот же, что и проституткам, стандартный текст: «Спасибо за предложение. Но не беспокойте, пожалуйста, меня впредь». Увы, ее вслед за мной все-таки ждет разочарование.

А второе письмо от некой Русалки. Весьма любопытно:

«Здравствуй, „С шашкой наголо”. Я – Русалка (Иринка). Мне 21 год, рост – 170, вес – 55. Устала от скучного секса без чудинок. Хочу встретить веселого мужчину или молодую девушку, с кем можно по-детски побеситься и побезобразничать. Обожаю игры с водой. Предупреждаю! Для начала, например, сразу первым делом ты в том, в чем пришел или пришла, залезаешь в ванну, а потом я к тебе присоединюсь. Место для встречи есть, но лучше я приду в гости».

А что? Это же не в проруби – в ванной вода теплая. Отвечаю по существу:

«За симпатичной Русалкой готов в огонь и в воду. Но у меня временные проблемы с подачей воды, поэтому приду к тебе. Я водопадом ворвусь в твой дом, в тебя. Захвачу, закружу и мы утонем в наших объятиях, как в глубоком омуте. Где и когда? Водяной Леший с шашкой наголо».

Бац: ответ отправлен. В почтовом ящике – пусто. Еще ничего не успело прийти. Значит, можно продолжить работу над моей статьей об энергосговоре. Захожу, наконец, в раздел «Энергетика» и роюсь в текстах, копаюсь, добывая из сотен тысяч мегабайтов крупинки ценной информации.

Большой перекур.

– Мерилин, сколько там у нас времени?

Господи, уже половина шестого. Вот заработался-то. Полтора часа до встречи с Наташкой. Но сначала редактору звякнуть.

Так со статьей все в порядке. Все как я и думал:

– Даю в номер. Население тебя не забудет!..

Да черт с ним с населением. Я тут же забыл о разговоре с редактором. Посмотрел на компьютер. Глянуть еще письма? Потом. И некогда, и ни к чему сейчас еще о ком-то думать. Вперед, к Наташке!

Бреюсь, одеколонюсь, джинсюсь и джемперюсь. Хватаю куртку и – на выход. Времени осталось только доехать до места встречи. Это женщина может позволить себе опоздать. А мужчине полагается быть вовремя, изображать чем-нибудь томительное нетерпение.

Выскакиваю на площадь Пушкина, машу памятнику: «Скажи-ка, дядя, ведь не даром…» И вниз по Твербулю.

Считаю. Первая скамейка. Вторая. Третья. На ней сидит немолодая пара. А я постою. Вернее, погуляю вдоль да рядом. Позыркаю на проходящих грудоногих.

Насвистываю себе «Как много девушек хороших…». А время идет. Уже пятнадцать минут восьмого. Начинаю сбиваться на «Ты ж миня пидманула, ты ж миня пидвела». Глазами встречаю каждую, подходящую по параметрам: «Может эта? А может та?»

Семь двадцать. Народу полно. Пока приглядывался к одной брюнетке, мимо проскочила другая. Так вот подойдет Наташка, а я и не замечу.

Семь – двадцать пять. Любят же женщины поизмываться. Лады: жду еще пять минут и «алес капут». Между прочим, у меня еще Русалка в резерве имеется. Так что, Наташка, не очень-то и хотелось. Как бы.

Семь тридцать. Вздыхаю и поворачиваюсь к метро. Над статьей сегодня побольше поработаю.

Но, конечно, в этот самый момент меня сзади легонько так по плечу пальчиком:

– Леша, вот и я.

Оборачиваюсь. И правда «симпатичная брюнетка». Лет, может, и не двадцать восемь, но не больше тридцати. Все, вроде бы, при ней. Хотя не очень видно под длинным пальто. А не она ли проходила минут пять назад мимо? Наверное, разглядывала меня, оценивала?

Наташа улыбнулась:

– Я тебе нравлюсь?

Отвечаю:

– Нравишься, – беру ее под руку, – идем. Только куда?

Она качнула головой:

– Нам немного по бульвару. Потом в арку и практически будем на месте.

«В хорошем районе живет, – думаю, – наверное, дом – полная чаша». И я живо представил себе ее шикарную спальню. Кровать три на четыре, мягкую, упругую, может быть даже водяную. Зеркальные стены и потолок. Мы неплохо проведем время. Нет, не зря ждал полчаса.

Вот мы уже зашли во двор с крутыми автомобилями у подъездов. Возможно, одна из них ее. «БМВ», «Ауди» или «Мерседес»…

Но мы проплываем мимо шикарного авторяда. И выходим со двора через другую арку. Пересекаем улицу. Заходим в другой дворик. Обшарпанный. Не то что без дорогих, вообще без каких-либо автомобилей. Нет у нее водяной кровати. Точно.

Гляжу в сторону подъездов – какой из них наш. Но Наташа кивнула в сторону детского садика:

– Нам туда.

– Туда?

Я еще больше разочаровался: какие уж там зеркальные стены и потолки. Наверное, она – директор детского сада. Или вообще воспитательница. Или музыкальный аккомпаниатор: «Встаньте, дети, встаньте в круг…».

Живет Наташа, конечно же, с мамой, и потому привести любовника может только на свое рабочее место. Интересно: у нее там диванчик или раскладушка?

Ищу глазами ворота, но Наташа предупреждает:

– Пойдем через дырку в заборе.

Понятно: не хочет, чтоб сослуживцы видели, как она мужика с собой привела. Сначала через забор, потом через какое-нибудь окно в кухне. Там будет пахнуть манной кашей и компотом. Я с детства помню эти запахи.

Но Наташа не повела меня к зданию. Остановилась возле песочницы на игровой площадке:

– Пойдем в детский домик.

Были уже сумерки, и, наверное, она не заметила, как у меня вытянулось лицо:

– В детский домик?

– Да.

– Зачем?

– За тем.

– За тем… Но почему именно в детском домике?

Наташа ответила очень логично:

– Потому что я это уже делала в машине, в лифте, в подъезде, на чердаке… А в детском домике не делала. Пойдем.

Потянула меня за рукав.

Мы едва втиснулись в детский домик, выстроенный, конечно же, не под наши размеры и цели. Повернуться в этой фанерной коробке было совсем невозможно. Я уж решил предложить Наташе вылезти и раздеться на улице, а потом снова забраться внутрь, раз уж ей так хочется сделать это обязательно в детском домике.

Но она, похоже, все тщательно продумала. А, может, вообще залазила в этот чертов домик заранее, прикидывала – кто знает? В общем, Наташа встала на колени и высунулась из окна по плечи. Места стало больше. И тогда она, расстегнув пуговицы на пальто, потянула его на себя:

– Помоги.

Я послушно вмешался, забросил длинные полы на ее спину. Под пальто обнаружилось не менее длинное платье. Я справился и с ним. А вот под платьем из одежды не было ничего. Свет зажегшегося уличного фонаря ворвался в боковое окошко, представил ее круп во всех деталях. Красивый круп. Ничего не скажешь. Да, большего мне ничего и говорить не надо было. Я взялся за тело.

Домик чуть поскрипывал. Похоже, такой же пенсионер, как и мой домашний диванчик. А я вспомнил детскую загадку: «Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно». Но это про качели. Не про домик.

Потом мысли мои стали путаться – дело явно продвигалось к разрешению. Но я вздрогнул раньше времени и не в тему. Наташа вдруг яростно принялась стонать:

– А-а… А-а… А-а…

Я покрутил по окошкам головой, насколько это было возможно. Нет, вроде ее сладкие стоны никого не привлекли. Ну, наконец, она забилась в оргазме. Постепенно ее звукоизвержения стихли. Оправился и я…

Пятясь голыми задницами, мы выбрались из домика. Распрямили спины и ноги. Привели в порядок одежду. Присев на качели, закурили. Ноги у меня подрагивали.

Я пускал сигаретный дым и поглядывал на видавший виды домик. А Наташа смотрела на меня. Спросила:

– Хочешь, в следующий раз мы сделаем это еще в каком-нибудь интересном месте?

– Да-да, конечно, – согласился я вслух. А мысленно добавил: «только если это будет не в канализационной шахте». Как-то не очень хотелось предаваться утехам, держась при этом руками за железную лесенку, а ногами упираясь в скользкие стены. Это уже слишком сомнительное удовольствие. Я и так, похоже, расцарапал себе коленку гвоздем, вылезшем из расшатанного детьми ли деревянного пола домика.

Проводил ее до метро:

– Пока.

– Пока. Спишемся?

– Обязательно.

Всю дорогу я думал о Наташе. Что привело ее в этот детский садик? Какие фантазии? Или воспоминания?…

Дома залил царапину на колени йодом. Порадовался тому, что джинсы всего лишь проколоты, а не порваны. С приятностью вспомнил Наташкин круп в свете фонаря. И включил компьютер. Возможно, меня ждет еще что-нибудь интересное.

Да, письма были. Чуть ли не два десятка. Но снова, как я уже и предполагал, большая часть – от проституток. Запустил им тут же в ответ: «Спасибо за предложение. Но не беспокойте, пожалуйста, меня впредь». Перешел к более любопытным письмам.

В первую очередь я взялся за послание, по адресу которого определил, что оно от Русалки. Каково ее решение?

«Извини, сегодня и завтра не могу. Давай в четверг в восемь вечера. Встретимся на выходе из метро Багратионовская. У тебя в правой руке будет красная роза, в левой – журнал с чем-нибудь морским на обложке. Я подойду к тебе. Русалка».

Отлично, я тоже не могу сегодня, а завтра у меня – два интервью в разных концах города. Так что четверг – в самый раз.

Вырубил компьютер. Залез в душ. Добрался до кровати. И уснул. Мне снился детский сад. Я – маленький карапуз. С другими детьми вожу хоровод. А потом слышу голос воспитательницы, призывающей нас:

– Дети, давайте поиграем в доктора…

Оборачиваюсь – это Наташа в белом халате поверх пальто. Она улыбается мне и раздвигает длинные полы…

Утром подумал: интересно, что бы случилось, если бы на стоны Наташи прибежал сторож. Да не дай бог с собакой. Подлетают они к домику, а из него торчит мой обнаженный филей. Я погладил себя по мягкому месту:

– Спокойно. Теперь это уже им не по зубам.

И тут же решил: не стоит торопить новую встречу с Наташиным крупом. У меня ведь появилась еще и Русалка. Посмотрел на Мерилин и вспомнил:

– Черт, я же не все письма дочитал вчера.

А в новых посланиях вполне может быть также что-нибудь интересное. Лезу в компьютер.

Судя по адресам, письма пришли от всех обозначенных мною категорий: и от «физиологических», и от «чувствительных», и «от разумных». Чтобы было проще отвечать, расставляю все послания по трем спискам. Читаю.

Письма из первого списка – «Физиологического»:

«Войди в меня. Мне – 30, грудь – 2, рост -180, хочу, хочу, хочу. Ласка».

М-да, рост -180, выше меня на восемь сантиметров. Но она же знает мой рост из анкеты, и, стало быть, сама на него нарывается. Пожалуй, это интересно. Надеюсь, что не подведу ее ожиданий, как-нибудь докарабкаюсь до цели.

«Шашка наголо, налетай. Но только быстро, я тороплюсь. У меня все готово и разогрето. 88-58-92».

«Но только быстро…» Теперь это уж как получится…

Второй список – «Чувствительные»:

«Пухленькая блондинка (рост 162 см, 26 лет) скучает по мужской руке. Твоя ласковая и нежная зверюшка».

Что-то в ней есть трогательное за мужское начало…

«Ты веришь в любовь с первого взгляда. А значит, может быть любовь с первого слова. Твое письмо наполнено нежностью. Стыдно сказать, но кажется, я в тебя влюбилась на расстоянии. Наверное, ты – необыкновенный мужчина. А я – необыкновенная женщина. Я готова ответить тебе чуткостью и любить, во что бы то ни стало. Ответь мне, долгожданный, мой ласковый и нежный зверь. Твоя Ника».

Я подумаю, «моя Ника». Уж как-то это неожиданно: такое письмо по объявлению в рубрике «Интим бесплатно»…

 
«Это странно, странно, странно – находить, что не терял.
Жизнь, известно, многогранна, я всего лишь – материал.
Я мягка, и я упруга, я и глина, и гранит,
Я из тех, что не теряла, но нашедшего хранит…
Хочешь узнать как? Напиши, Твоя Я».
 

Уф… У нее явно есть чувство ритма. Это любопытно…

Третий список – «Разумные»:

«Здравствуйте, Хомо сапиенс, с большим удивлением прочитала Ваше письмо. Значит, я ошибалась, когда после многих встреч и попыток так разочаровалась в мужчинах. Они стали представляться мне лишь примитивными животными, ждущими от женщины только одного – секса. Значит, есть такие мужчины, которым интересно, что у женщины в голове, в душе? Я готова встретиться. И так хочется не разочароваться. Ольга».

Надеюсь, не разочарую…

Вообще-то в данном случае я больше именно про секс писал. Но если ей так легче сделать первый шаг, то да, я готов на разности…

«А вы любите живопись, музыку? Мы бы могли делать это на зеленой простыне в стиле Гогена – это мой любимый художник. И под музыку Равеля – „Болеро”. Долго-долго. А может, вам ближе Бетховен, Шнитке? А может, нам стоит слиться с Шостаковичем? Но умоляю – только не Шопен. Я буду ваша, если наши вкусы сойдутся. Виола – 28 лет, классические формы».

Классические формы… Да, пожалуй, наши вкусы сойдутся…

Подвожу итоги: всего семь писем. Очень неплохо. «Чувствительных» больше, чем «физиологических» и «разумных». Это, наверное, нормально. Женщины эмоциональны по своей природе. Им ближе чувства и связанные с ними слова, чем абстрактные сухие мысли, которыми (зачем-то) оперируют мужчины.

Я потер руки: все получилось. Мне удалось выделить себя из других мужчин, преодолеть нехилую конкуренцию. А дальше, дальше надо отвечать на письма и, похоже, выстраивать график встреч – я же не могу предаваться утехам каждый день. Не электрический робот-любовник, в конце концов. Хотя еще в субботу, накануне моей авантюры, до встреч с Любой и Наташей, мне казалось, что я могу делать это вечно, без остановки…