Текст книги "Спутник следопыта"

Научный сотрудник Ильменского заповедника (близ ст. Миасс Южно-Уральской ж. д.) С. Л. Ушков сделал много интересных наблюдений за жизнью волков.

Вот как он описывает один из способов охоты волков за косулями, восстановленный им по следам на снегу:

«Восемь волков, идя один за другим по южному берегу оз. Б. Ишкуль у подножья г. Унтау, встретили свежий след крупного козла. След вел к небольшому островку соснового леса, где козел залег. Волки охватили шеренгой весь островок и захватили козла на лежке. Козлу удалось сделать всего 5–6 огромных прыжков, он был пойман и съеден волками без остатка, и только следы волков да клочки их жертвы с кровавыми пятнами на снегу свидетельствовали о происшедшей здесь драме.

Несколько иначе гибнет косуля, когда волков один или два. Около Каменной горки, в северной части заповедника, наблюдалось следующее: козел-рогач, почувствовав опасность, пошел огромными прыжками в 4–5 м, но на первой же поляне был перехвачен двумя переярками. Схваченный волками козел упал, поднялся и потащил за собой волков, державших его один спереди, другой – сзади. Сопротивление волков и козла было так сильно, что в глубоких бороздах по снегу виднелась трава и земля, взрытая ногами зверей. Через 4–5 м козел вновь упал, и, судя по умятому снегу и клочкам шерсти, здесь была борьба; однако козел вновь встал и снова тащил за собою волков и только через шесть метров уже окончательно упал… Осмотр остатков съеденных волками косуль показывает, что волки при нападении берут главным образом за задние ноги выше сухожилия и за морду, в частности, за уши. На двух головках, исследованных мною, были очень сильно искусаны губы. На голове годовалого козлика оказались 23 раны, в том числе три глубоких рваных, длиной в 3 и 5 см, уши были разорваны от основания до верхушки…»[17]17
  Ушков С. Л. Промысловая фауна Ильменского государственного заповедника. // Труды Ильменского гос. заповедника. 1947. Вып. 3. Ч. 1. С. 87–159 (Цит. с. 104–105).


[Закрыть]

Волку была объявлена жестокая война. Теперь в центре страны его осталось немного и он не представляет серьезной опасности. Однако численность его надо держать под контролем. Слишком велика область, населенная у нас волками, слишком разнообразны ее природные условия да и сами повадки этих хищников в разных районах. Изучение следов волка может принести большую пользу прежде всего при отыскивании логовищ с волчатами. При облавных охотах, применении капканов и многих других способах добычи волков умение читать следы – одно из важных условий успеха.

Волки, обитающие в разных областях СССР, сильно отличаются и по окраске меха и по размерам. Наиболее крупны лесные волки, живущие в тайге и средней полосе страны; несколько уступают им по росту волки тундровые[18]18
  По измерениям, сделанным Г. Л. Рутилевским, след передней лапы тундрового волка-самца п-ва Таймыр имеет длину 11,1 см и ширину 8 см, самки – длину 10,4 см.


[Закрыть]. Более мелки степные волки, а обитатели пустынь Средней Азии – лишь немного крупнее шакалов, которых напоминают и своей рыжеватой окраской. Соответственно отличаются и размеры следов волков, принадлежащих к разным подвидам, что показано на рис. 11 и 12. Обычный вес взрослого среднерусского волка – 40–60 кг, отдельные старые самцы достигают 80–82 кг. Длина отпечатка лапы 12–18 см, ширина – 5,5–8 см. По форме на первый взгляд сходны со следами крупной собаки, почему даже охотники нередко ошибаются, путают их. Но волк тяжелее собаки, глубже проваливается в снег; на сырой земле его следы тоже отчетливее и резче. Нужно запомнить и следующие признаки: отпечатки лап собаки всегда легче и расплывчатей волчьих. Благодаря тому, что подушечки волчьих лап продолговатее, тверже, когти крупнее и пальцы мало раздвигаются, след волка всегда стройнее, длиннее и более четок.

Кроме того, редкая собака сохранит на большом протяжении правильную рысь, при которой след ложится ровной лентой (отпечатки лап почти на одной прямой линии), а для волка такой ход характерен.

На укатанной санной дороге следы волков не видны, но их выдают встречающиеся время от времени отходящие в сторону тропы, проложенные отдельными членами семьи, направляющимися обнюхивать старые следы, пни, стога и т. п.

Рис. 12. Отпечатки лап степного казахстанского волка: снизу – задней, сверху – передней (е. в.). Кустанайская обл. Казахстан. Май 1935 г.

Помет волка также напоминает собачий. Обычно он состоит из шерсти зайцев, овец, собак, оленей, перьев птиц, множества осколков костей, но в годы обилия мелких грызунов преобладают остатки этих зверьков. Так, в тундре летний помет волка иногда целиком состоит из шерсти и костей леммингов, в степях Казахстана – из остатков степных пеструшек. В летнее время в волчьем помете много обломков жестких частей насекомых (жуков, саранчовых и т. п.). Иногда этот хищник ест и растительный корм (ягоды, плоды).

Измерения «следа» (опорной поверхности) передней ноги среднерусских волков разного пола и возраста (в сантиметрах)

У волка, так же как у лисицы и собаки, передняя лапа крупнее задней. Ее след определяет величину и форму отпечатков, по нему можно различать возраст и пол волков. След взрослого самца крупнее, чем у самки, имеет более округлую форму, сильнее вдавлен, так как самец тяжелее; шаг у него длиннее. След самки продолговатее и меньше. Приведенная табличка, заимствованная из работы В. В. Козлова, дает представление о размерах лап среднерусских волков. (Приведены средние данные из промеров ног большого числа убитых волков. Следы на снегу будут по размерам несколько превышать указанные цифры.)

Из таблицы видно, что у самцов всех возрастных групп отношение длины «следа» к его ширине равно 1,3, а у самок – 1,5.

В середине зимы (в январе-феврале) у волков наступает период гона. Матерые становятся раздражительными и настойчиво отгоняют от себя прибылых. Вскоре волчьи семьи распадаются; все чаще и чаще начинают встречаться следы одиночных животных или маленьких групп. Но вот размяк, зазернился наст, забулькали апрельские ручьи, и потянулись попарно волчьи следы – большой и поменьше, через лесные чащи под веселые окрики взъерошенных соек, через болота и гари, где на снегу уже провели крылья токующих глухарей глубокие черты. Матерые волки пробираются к «гнездовым местам», в укромные безлюдные углы, где из года в год устраивают логово и выращивают щенков. Хищники переходят к оседлой летней жизни и становятся очень скрытными. Нужно много настойчивости и уменья, чтобы выследить выводок до того, как он подрастет.

Обычно волчье логово располагается в сильно заросшем и трудно проходимом месте, иногда всего в 2–3 км от деревни или лесной сторожки, но не далее 100–500 м от ближайшего водопоя. В степных безлесных местах волки делают открытые логова по сухим тростниковым чащам около озер или роют норы в балках и даже на совсем открытых местах, сильно расширяя постройку сурка или суслика. На западной части Кавказа волчьи выводки бывают только в норах, под камнями, в естественных пещерах или дуплах огромных упавших деревьев. Весна и лето здесь очень дождливы, поэтому в открытом логове маленькие щенята могли бы погибнуть.

В половине лета, когда волчата несколько подрастут, они выдают местоположение логова громким, далеко слышным воем на зорях. Их визгливые щенячьи голоса легче всего подслушать ранним утром, перед восходом солнца. Нередко с этим хором сливается и ответный вой матерых волков, возвращающихся с охоты.

Для следопыта одна из увлекательных задач – отыскать логово волков и по остаткам добычи определить, какими животными питаются эти хищники в летнее время. Охотники, определив путем выслушивания из нескольких точек примерное расположение логова, с помощью «подвывки», подражая голосу матерых, приманивают волчат.

Бурый медведь. Когда закружатся над полянами последние стаи золотых березовых листьев и заиндевеет от первых заморозков клюква на болотах, разжиревшие, отъевшиеся медведи приступают к поискам мест для берлоги. Старые, опытные звери всегда спешат залечь до выпадения снега – по черной тропе. Вот почему в средней полосе уже в последних числах октября медведей можно застать «спящими». Однако случается и так, что преждевременно выпавший снег застает медведя еще бодрствующим, и тогда можно видеть четкие следы широких когтистых ступней немного озадаченного погодой зверя.

Иногда случайно найденная падаль (а отведав падали, медведь осенью редко уйдет, не съев все до конца) или вновь обнаруженные, тронутые морозом любимые ягоды рябины заставляют зверя «забыть» о том, что пришло время ложиться в спячку. Оставленный на поле овес также задерживает залегание в берлогу. Тогда «косолапый» проведет широкие длинные тропы через оголенные осинники и торфяные болота. Бывает и так, что после бескормной осени медведи совсем не ложатся в берлогу и бродят всю зиму, с трудом раздобывая пищу. Таких медведей зовут «шатунами». Я знаю случай нападения «шатуна» – небольшой медведицы на более крупного медведя самца, лежавшего в берлоге. Медведица загрызла его, часть добычи съела, а остальное закопала в снег, но вскоре и сама была убита охотником. По-видимому, «шатунами» становятся те медведи, которые не смогли откормиться за лето и осень, не накопили необходимого запаса жира и вынуждены отказаться от длительного зимнего отдыха. Медведи-«шатуны» очень опасны и для людей, так как, не имея другой пищи, начинают выслеживать лесорубов и охотников, приходят по тропам в маленькие лесные деревни и могут причинить много бед. Случаи нападения одного медведя на другого и пожирания побежденного противника не столь уж редки; их отмечали не только зимой, но и летом – в период гона. Вот, например, описание следов одной такой драмы, разыгравшейся в Центрально-лесном заповеднике[19]19
  Ныне на территории Тверской области.


[Закрыть]: «В августе 1933 г. собирателями орехов в восточном углу заповедника был обнаружен свежеобглоданный костяк и целая задняя нога зверя. Место вокруг костяка было сильно истоптано, разворочены кочки, пни, расцарапан мох, сломаны и выдраны кусты лозняка, валялись клочья шерсти и сгустки крови. Кроме медвежьих других следов не было. Все это указывает на отчаянную борьбу зверей, в результате которой один из них поплатился жизнью и был съеден»[20]20
  Кончиц А. М. Динамика годичных изменений численности охотпромысловой фауны Центрального лсеного государственного заповедника // Труды Центрального лесного гос. заповедника.1937. Вып. 2. С. 409–438. (Цит. с. 414.)


[Закрыть].

Следы некрупного медведя на первом снегу очень похожи на следы человека в больших валенках или лаптях: та же длина шага, та же величина отпечатков. Но стоит пройти немного по медвежьему пути, чтобы увидеть одно отличие. Человек ставит ступни ног пятками внутрь, носками немного кнаружи, а медведь – наоборот: пальцами внутрь, к средней линии следа. Человеку идти по медвежьему следу, ступая точно в отпечатки широких лап зверя, довольно трудно – ноги приходится выворачивать. Потому и прозван медведь косолапым.

Рис. 13. Отпечаток передней лапы бурого медведя (справа) на грязи дороги (сильно ум.). Когти прорезали глубокие длинные борозды. Харовский р-н, Вологодск. обл., апрель 1951 г.

Отпечаток левой задней лапы (слева) другого экземпляра (сильно ум.)

В затяжную осень наступившие холода иногда сменяются оттепелью, и медведи, уже залегшие в спячку, покидают берлогу и идут кормиться. Чаще всего это случается в годы, урожайные на желуди, рябину, и главным образом на Кавказе, где зимы сравнительно мягки. Тогда оставляемые зверем порои в листве дубняков издалека чернеют на белом ковре снега.

Идя к берлоге по снегу, медведь всегда старается запутать свой след: делает петли, сворачивает на проезжие дороги, лезет буреломом, а в местности, пересеченной моховыми болотами, проходит целые километры водой или топью, оставляя глубокие грязные следы. Берлога почти всегда располагается близ воды (у ручья, реки, озера), нередко на островах и холмах среди болот, часто недалеко от жилья человека. Охотники даже говорят, что, лежа в берлоге, медведь «любит слышать крик петуха». Такое представление сложилось только потому, что берлоги, расположенные близко от деревень, находят чаще, чем устроенные в глуши, куда даже охотники проникают редко.

Рис. 14. След медведя на медленном ходу; задние лапы ступают на следы передних и почти полностью покрывают их.

Обычно для берлоги избирается углубление под вывороченными корнями дерева, иногда под поваленными стволами, в буреломе. По пути к некоторым берлогам имеются характерные метки на молодых елях. Часть медведей, залегая в спячку, прикрывает себя, надламывая над собой еловый молодняк, другие же обдирают кору, приготовляя подстилку. Так и получаются на елях медвежьи «закуси», или «заеди». Заляжет зверь в берлогу, пригреется под пушистым снежным одеялом и не слышит, что творится у него под боком. А лесные полевки, собирая материал для своих гнезд, иной раз подбираются к спящему зверю и «выстригают» целые дорожки в его шерсти.

Беременные медведицы устраивают более глубокие и теплые берлоги, чем самцы, нередко ложащиеся совсем открыто. (Маленькие медвежата появляются на свет зимой, в самые холодные месяцы, они нуждаются в тепле и хорошем укрытии.) Интересно, что в малоснежных районах Сибири с крайне морозными зимами все медведи устраивают глубокие земляные норы: зимовать просто под елкой, как у нас в Европейской части СССР, в Сибири трудно даже и крупному, хорошо «одетому» хищнику. В горных хребтах Сибири многие медведи проводят осень в кедровниках, откармливаясь на кедровых орешках. При выпадении первого снега эти звери уходят из кедровников, находящихся у верхней границы леса, вниз, в ту полосу гор, где можно выкопать земляную берлогу. Такая осенняя кочевка к берлогам в некоторые годы бывает хорошо заметна по многочисленным следам медведей, пробирающихся из высокогорной полосы в среднегорную. В средней и северной частях страны еще более заметны весенние следы медведей, покидающих зимние убежища значительно раньше полного схода снега. Весенний учет медведей по следам на снегу дает возможность выяснить не только число зверей, обитающих в определенном районе, но также их возраст и пол, количество появившихся за зиму медвежат, места расположения берлог и т. п. В зависимости от местности выход медведей из берлог приходится на конец марта, апрель или май. (Например, в Смоленской области медведи выходят в половине апреля[21]21
  По-видимому, эти данные относятся к наблюдениям на территории Центрально-лесного заповедника, ныне относящейся к Тверской области. – Н. Ф.


[Закрыть]; в Лапландском заповеднике, расположенном на один градус севернее полярного круга, – около 1 мая.)

Первые недели после пробуждения медведь живет впроголодь – этому грузному зверю трудно бродить по глубокому сырому снегу, а корма в лесу еще очень мало. Отощавший хищник прокапывает глубокие ходы в муравейниках, добираясь до зимующих муравьев, отыскивает падаль, преследует крупных копытных животных. Когда моховые болота освободятся от снега, медведи собирают на них перезимовавшую клюкву – «вешницу». В южных лесах они ищут прошлогодние желуди и буковые орешки, в тайге – грабят запасливых бурундуков, раскапывая их кладовые, набитые кедровыми орешками. В Нижегородской области я не раз видел следы весенней кормежки медведей набухшими почками молодых осинок (с 5–6 см диаметром ствола). Хищник зубами соскабливает почки с тоненьких деревьев, собирая верхушки в охапку и выбирая участки, наиболее густо заросшие таким осиновым молодняком. Следы этой весенней кормежки медведя сохраняются на многие годы – группы осинок кренятся в разные стороны, многие лежат на земле, словно рожь, побитая градом.

Медведь вообще плохо «хозяйничает» в лесу, особенно осенью; лучшие, урожайные рябины он валит на землю или раздирает стволы пополам, пригибая плодоносные ветви к земле. В тайге он обламывает ветви кедров, на Кавказе крушит вершины самых лучших деревьев дикой груши и алычи. Медведи часто разрушают муравейники, разбивают гнилые пни и колоды, перевертывают камни, добывая насекомых и жирные личинки. Высокий, полутораметровый муравейник медведь сносит на три четверти, разбрасывая муравьиный строительный материал метра на два-три вокруг.

Резко отличаются от медвежьих следы кормежки на муравейниках рябчиков или глухарей. Эти птицы выкапывают где-нибудь сбоку муравейника неглубокие лунки. Дятлы (седой, зеленый) вырывают один-два узких, но длинных хода, идущих в центр муравьиного жилья, и своим длинным клейким языком вылавливают насекомых.

Когда поднимется высокотравье лесных логов, медведь, лакомясь зелеными сочными стеблями дудника, сплошь приминает большие участки его зарослей. В летнее время медведи оставляют вековые метки на гладкой коре деревьев. Найдя пихту, березу или лиственницу, обычно у тропы или поляны, медведь встает во весь рост и нещадно дерет кору огромными когтями передних лап. (У восточносибирских медведей когти достигают 10 см длины.) После таких «объятий» кора на дереве висит лоскутами, по стволу струйками бежит смолистый сок, чистыми каплями падая на землю. К зиме раны на дереве заживают, но на следующее лето все начинается сызнова: опять приходит медведь и снова дерет когтями облюбованное дерево. На Нижнем Амуре я видел старые лиственницы, страшно изуродованные медведями. В их смоле была вклеившаяся медвежья шерсть самой различной давности и окраски. Видимо, медведи трудились тут много десятков лет подряд.

Метки от когтей медведей на деревьях я видел и в Сибири, и на Дальнем Востоке, в Костромской и Нижегородской областях. Что заставляет медведя делать такие метки, до сих пор еще неясно. Видимо, он так обозначает границы своего участка. Другие звери, например волки, лисицы, барсуки, куницы, оставляют пахучие следы на заметных пнях, кочках, камнях и т. д.

Там, где медведей много, а местность не везде хорошо проходима, они иногда прокладывают тропы, которыми пользуются много лет подряд. Одну такую тропу, по которой медведи ходили вдоль берега моря, отыскивая живность, принесенную волнами, я видел в тайге на побережье Татарского пролива. В чаще густого пихтовника на многие километры тянулась дорожка, выбитая в глубоком моховом ковре до самой земли и щебня. Словно кто-то в огромных валенках годами ходил по этой тропе, след в след ставя ноги, и пробил борозду глубиной в 10–20 см.

Рис. 15. Пихта со свежей медвежьей меткой (ум.). Нижне-Амурская обл. Август 1928 г.

Еще более торные тропы прокладывают огромные медведи Камчатки. Вот как описывал их путешественник К. Дитмар: «Эти замечательные дороги вернее всего ведут к удобным перевалам через горы и к самым неглубоким местам рек, обходят крутые мысы и скалы, а также непроходимейшие чащи кедрового и ольхового сланцев; медвежьи тропы наверняка приводят к самым рыбным рекам и озерам[22]22
  Медведи крайнего северо-востока Сибири справедливо называются «рыболовами», так как при массовом ходе на нерест кеты, горбуши и других лососевых рыб питаются преимущественно этими рыбами и постоянно посещают берега рек.


[Закрыть], к самым ягодным местам. Весь полуостров Камчатка от севера к югу и от востока к западу прорезан во всех направлениях такими хорошими, вполне утоптанными дорожками. Нередко встречаются тропинки, очевидно с незапамятных времен служившие путями сообщения для медведей, хорошо утрамбованные, около полуметра шириной, очищенные от травы. Новичок, внезапно попав из чащи травы и кустарника на такую дорожку, подумает, что перед ним дорога, ведущая к людным деревням…»[23]23
  Дитмар К. Поездки и пребывание на Камчатке в 1851–1855 гг. Карла фон Дитмара. Пер. с нем. С. М. Герценштейна, И. Г. Шалфеева. СПб.: Тип. Имп. АН. 1901. 756 с. (Цит. с. 97.)


[Закрыть]

Медведи, живущие в горах Средней Азии, часто выходят из лесу на горные луга и охотятся за сеноставками или раскапывают норы сурков. Но в большинстве районов медведь питается преимущественно растительной пищей, и помет его скорее напоминает помет лошади, нежели хищника. Обычно это большие, бесформенные, иногда полужидкие кучи плохо переваренной зелени дудника, смешанного с остатками муравьев; иногда, вперемешку с листьями, – черно-синие массы ягод черники или брусники, смородины, рябины, косточек алычи, остатков плодов груши, мелко раздробленной скорлупы кедровых орешков и т. п.[24]24
  Часть сведений о медведях заимствована мною из книги А. Ширинского-Шихматова «По медвежьим следам» (М., 1900. 154 с.), к которой и рекомендуем обратиться читателям, интересующимся подробностями. Много любопытного также имеется в работе Мельницкого Н. А. «Медведь и охота на него» (Пг., 1915, 223 с.), а также в «Трудах» Лапландского, Кавказского, Печорского, Центрального лесного и некоторых других гос. заповедников.


[Закрыть]

Белый медведь. Белый медведь живет в полярных областях – там, где никогда не встретишь его бурого лесного родича[25]25
  По уточенным данным ареалы этих видов перекрываются вдоль побережья Ледовитого океана к востоку от устья Колымы и вдоль северного побережья Аляски и Канады вплоть до Гудзонова залива. Но обычно активны в этих районах белые и бурые медведи в разное время года. Возможно, крайне редкие контакты этих видов в былое время учащаются в связи с изменениям климата. Недавно в природе был даже обнаружен гибрид белого медведя и американского бурого медведя-гризли. – Н. Ф.


[Закрыть]. Несмотря на суровость арктической зимы, только беременные самки обязательно скрываются в октябре-ноябре в снежных берлогах и остаются там с новорожденными медвежатами до середины марта-апреля. Следы самцов белого медведя на снегу ледяных полей, берегового припая и прибрежных частей тундры можно встретить в любой зимний месяц. Чаще всего этот хищник держится там, где встречаются лунки тюленей или имеется обильный морской выброс из рыбы, ракообразных и т. п.

Рысь. В глухих лесных уголках, особенно на севере Европейской части страны и в Сибири, а также в горах Кавказа, можно встретить крупные округлые следы рыси, хищника кошачьей породы. Поджарая длинноногая рысь лучше, чем волк и лисица, приспособлена к движению по глубокому снегу. Ее густо опушенные ступни опускаются бесшумно, не волочатся, не чертят по снегу. (Летом шерсть, одевающая ступни, выпадает и на следу видны отпечатки голых мякишей пальцев. Втяжные когти рыси, как и у всех кошек, отпечатка не дают.) И все-таки живя парой или семьей, пока молодые не отделились, рыси во время зимних переходов идут гуськом, ступая точно след в след передового. Это не предосторожность из боязни выдать врагам свое число, а обычный прием, сберегающий силы при движении по слишком рыхлым лесным сугробам.

Рис. 16. Цепочка следов рыси (ум.)

Рис. 17. След рыси весной на одном из последних сугробов снега (е. в.). Густой волосяной покров, одевающий ступни рыси зимой, почти вылинял; пальцы и мозолистое утолщение, расположенное у их основания, дали четкие отпечатки. Зимой пушистые лапы рыси оставляют более широкие и менее четкие следы. Харовский р-н Вологодской обл. Апрель 1951 г.

Зимний охотничий участок пары рысей равен 10–25 км²; при переходах этот хищник всегда выбирает участки, наиболее густо населенные зайцами-беляками. Беляк – основная добыча рыси. По наблюдениям, сделанным методом тропления в лесах Смоленщины, каждая рысь в среднем съедает одного зайца за 4 дня; при малочисленности беляков – она начинает охотиться за белками и выселяется в мелколесья и на опушки, где ловит русаков. Остатки пойманного и недоеденного зайца рысь прячет под буреломом и устраивается на отдых поблизости, с тем, чтобы позднее использовать всю добычу до конца. В голодные дни ест падаль, а при сильном вымирании беляков в обширной области откочевывает на десятки и сотни километров, проникая даже в лесостепь и забегая на окраины больших городов.

Дневные переходы рыси очень велики; благодаря своему острому зрению и слуху и большой осторожности она умеет избегать встречи с человеком. Только по следам натуралист может ознакомиться с ее повадками.

В тех местах, где водится северный олень, рысь неотвязно следует за его стадами; на Кавказе она охотится за турами и сернами; в лесах, бедных крупной дичью, кроме зайцев, промышляет иногда полевок и тетеревиных птиц. Нередко она убивает встреченную добычу даже будучи сытой. Мне известен случай, когда охотники, двигавшиеся по следу рыси в лесах Заволжья (Нижегородская область), нашли загрызенную и брошенную рысью лисицу.

Шаг рыси – около 40 см. Почти круглые, не имеющие следов когтей отпечатки лап – около 8–12 см в длину и ширину. Следы правых и левых конечностей не лежат цепочкой на одной прямой, как у лисицы или волка, а располагаются ломаной линией.

Дикий лесной кот. На Кавказе в густых лесах, опутанных хмелем, ожиной и диким виноградом, находят приют крупные серые с темным рисунком дикие коты[26]26
  В незначительном числе они встречаются также в плавнях р. Днестра и на Карпатах.


[Закрыть]. Вечерами, покинув дупла в стволах упавших буков, по узким тропам, кручам и осыпям они спускаются к полям ловить хомяков и полевок. Тогда одновременно с тявканьем лисиц можно слышать и их басистое мяуканье.

Следы диких котов отличаются от следов домашних лишь большей величиной. Зимой целые тропы, проложенные по снегу котами, тянутся из ущелий и балок к убранным хлебным полям, где легче охотиться за мышами. Этими следами до сих пор еще никто не воспользовался, чтобы в подробностях выяснить образ жизни интересного и мало изученного зверя.

Рис. 18. Отпечатки задней и передней (справа) лап кавказской лесной кошки (е. в.). Кабардинская АССР. Декабрь 1923 г.

Камышовый кот. Не менее интересен и камышовый кот, или хаус, более крупный вид, с коротким хвостом и небольшими кисточками на ушах, напоминающими кисточки рыси. В чащах тростника и кустарниках побережий Каспийского и Аральского морей, а также в долинах некоторых рек Средней Азии можно найти на илу и грязи следы хауса – большие отпечатки лап с сильно раздвигающимися пальцами. Следы хауса обычно встречаются рядом со следами фазанов и водяных птиц, на которых он часто охотится. Зимой хаус ходит больше и нередко посещает прилегающие к зарослям участки степи и полупустыни, где ловит мелких грызунов и землероек.

Рис. 19. След домашней кошки на илу солончака. О. Чурюк, Сиваш.

Манул. Следы степного кота – манула (распространен в полупустыне Закавказья, в Казахских степях, в Средней Азии, Туве, Бурятии и Монголии) сходны со следами лесного кота. Манул придерживается каменистых склонов или барханных участков, где поблизости есть колонии мелких степных зверьков. В Забайкалье его излюбленная добыча – даурская пищуха.

Рис. 20. Следы камышового кота, или хауса, на медленном ходу (ум.) и отдельный отпечаток на илу (е. в.). Побережье Каспийского моря, Дагестан. Август 1924 г.

Тигр. Барс. Ирбис. Самые крупные наши дикие кошки – тигр, барс (или леопард), ирбис (снежный барс) – уже давно исчезли во многих районах, где были прежде обычны, и сейчас принадлежат к самым ярким, прекрасным и очень редким животным нашей фауны. Барс в небольшом числе еще встречается на Кавказе, на юге Приморского края и значительно чаще в Копетдаге (Туркмения), где не так давно нападал на овец и даже лошадей. Ирбис – обычен только в самых глухих высокогорных районах Тянь-Шаня и очень редок на Алтае. Следы тигров год от года все реже встречаются лишь в тугаях Таджикистана, местами в непролазных зарослях долины Амударьи, где можно считать этого хищника уже полностью исчезнувшим[27]27
  Туранский тигр, обитавший некогда в тугаях Средней Азии, был повсеместно истреблён к началу 1960-х гг. – Н. Ф.


[Закрыть]. Только в тайге Сихотэ-Алиня, на Дальнем Востоке еще бродит несколько десятков крупных уссурийских тигров, которых охраняют от истребления как ценнейших млекопитающих нашей страны. Охранять этих животных сложно: тигры делают очень большие переходы и в это время нередко сталкиваются с браконьерами или крупными медведями. Медведей в Приморье много, и известны случаи, когда они уничтожают молодых тигрят.

Рис. 21. След и помет степного кота – манула (е. в.) по рисунку юнната М. Котова. Забайкалье, 1927 г.

Все следы крупных хищников надо точно фиксировать, делать их измерения и зарисовки, а также собрать сведения о числе этих животных у местных охотников и пастухов.

Рис. 22. Следы правой передней лапы крупных кошачьих (в одном масштабе): а – рысь, б – ирбис, в – переднеазиатский леопард (барс), г – тигр. Рисунок Е. Матюшкина

По наблюдениям А. А. Насимовича в Кавказском гос. заповеднике, следы взрослого кавказского барса имели 12 см длины и 11–12 см ширины. Общий облик – сильно увеличенного круглого, четырехпалого отпечатка лап домашней кошки без каких-либо следов когтей. (На ходу они втянуты и совершенно не прикасаются к земле; барс, как и домашняя кошка, выпускает когти только при ловле добычи, забираясь на дерево или защищаясь от врага.) Охотничий участок кавказского барса, даже в угодьях, очень богатых его добычей (турами, сернами, косулями), достигает 1000 км². Хищник ведет бродячую жизнь, совершая большие суточные перекочевки.

Ирбис долгие годы оставался малоизвестным видом, хотя пастухи, живущие высоко в горах, нередко встречались с ним. С развитием альпинизма и туризма в горах сведения о встречах и с ирбисом стали поступать чаще. В казахстанском заповеднике, расположенном в северо-западной части Тянь-Шаня, в многоснежные годы ирбисы иногда спускаются вниз следом за горными козлами на более доступные склоны. Здесь зоолог Ф. Д. Шапошников впервые описал и зарисовал следы снежного барса. Через несколько лет в том же заповеднике двое студентов наблюдали охоту пары ирбисов на горных козлов[28]28
  Речь идет о наблюдениях Г. В. Кузнецова и Е. Н. Матюшкина – в тот момент студентов биологического и географического факультетов МГУ (см. их статью: Кузнецов Г. В., Матюшкин Е. Н. Снежный барс охотится // Природа, 1962. № 12. С. 65–67; см. также: Кошкарев Е. П. Снежный барс в Киргизии: структура ареала, экология, охрана. – Фрунзе: Илим, 1989. 98 с.). – Н. Ф.


[Закрыть]. Укрываясь за скалами, ирбисы подкрадывались к стаду в надежде перехватить какого-нибудь отставшего козла… Сейчас в Киргизии усилился отлов ирбисов для зоопарков. Однако с целью сохранения ирбисов отлов желательно сократить.

Рис. 23. Следовые дорожки крупных кошачьих: 1 – «двоение» на плотном субстрате (грунт, лед), чуть припорошенном снегом, отпечатки задних лап спереди от передних (а – рысь, б – ирбис, в – тигр); 2 – цепочки совмещенных отпечатков передней и задней лап при слое снега 10–20 см (а – рысь, б – ирбис, в – тигр, обычный шаг, г – тигр, движение стелющейся рысью при скрадывании добычи или отступлении от опасности). Рисунок Е. Н. Матюшкина[29]29
  Многие из «крупных кошек» встречаются совместно в различных районах нашей страны. Уметь различать их следы крайне важно, от этого зависит успешность и своевременность охраны этих великолепных и крайне редких животных. Огромная работа по систематизации и сопоставлению следов крупных кошачьих была проведена Евгением Николаевичем Матюшкиным. По ст.: Матюшкин Е. Н. Следы и метод тропления в изучении крупных хищных млекопитающих // Зоол. журнал, 2000. Т. 79. № 4. С. 412–429.
  Следует иметь в виду, что у крупных кошачьих, в частности у тигра, передние лапы (оружие нападения и защиты) чуть длиннее и существенно шире, чем задние. Поэтому, приступая к определению вида, пола и возраста животного, оставившего след, прежде всего необходимо разобраться, какой след измеряется – передней лапы, задней или их совмещенный отпечаток. Ширина мозолистой подушечки передней лапы у тигриц и молодых на 0,5–1 см больше, чем задней, а взрослых самцов – на 1–2 см. (Эту мозолистую подушечку охотники часто называют «пяткой», хотя в буквальном анатомическом смысле она, конечно, пяткой не является, так как для кошачьих свойственно пальцехождение.) Основная трудность состоит в том, что трех-четырехлетние самцы по следам очень сходны с самками. Но о зверях с шириной «пятки» больше 10,5 см можно с уверенностью сказать, что это самцы. Для следа самцов характерно также более резкое, чем у самок, выдвижение среднего пальца вперед. Наиболее надежный способ выяснить при троплении пол тигра – это учет частоты «поскребов». Тигры подобно домашним кошкам, оставляя помет или при обильном мочеиспускании, скребут задними лапами. У самцов частота таких поскребов колеблется от одного на 0,5 до одного на 10 км, у самок же они встречаются существенно реже (Матюшкин Е., Юдаков А. Следы амурского тигра // Охота и охотничье хозяйство. 1974. № 5. С. 12–17).
  Рысь – самая длиннопалая и тонкопалая из всех «крупных кошек». Этот необычно высоконогий для кошки зверь при глубине снега в 10–20 см не оставляет длинных «поволок» и совсем не оставляет «выволоков», в то время как это характерно для ирбиса, тигра и др. На твердом субстрате заднюю лапу рысь выносит далеко за след передней (см. рис. 23, а), у нее не бывает «сдваивания» следа, характерного для ирбиса и тигра (см. рис. 23, б, в). При отсутствии ясных отпечатков от следа волка след рыси отличает меньшая длина шага – 35–49 см у рыси и 60–68 см у волка (Матюшкин Е. Следы рыси // Охота и охотничье хозяйство. 1980. № 2. С. 12–14).
  Для следа ирбиса характерны наиболее круглые отпечатки относительно коротких пальцев и угловатая и более массивная, чем у леопарда, подушечка «пятки». Подушечка среднего пальца выдвинута вперед меньше, чем у других видов крупных кошачьих, след выглядит более симметричным (Матюшкин Е., Кошкарев Е. Следы снежного барса // Охота и охотничье хозяйство. 1990. № 2. С. 14–17).
  След дальневосточного барса (леопарда) заметно мельче следов совместно обитающего с ним амурского тигра. У самок дальневосточного барса ширина «пятки» варьировала от 5,5 до 6,5 см (чаще 6,0–6,5 см). Все следы этого подвида с размером «пятки» от 7,0 до 8,0 см заведомо принадлежат самцам, максимальное значение этого размера отмечено лишь в одном случае из 210 (Пикунов Д. Г., Коркишко В. Г. Леопард Дальнего Востока. М.: Наука, 1992. 189 с.). Молодые тигры с отпечатком «пятки» 8 см и меньше, как правило, передвигаются все еще в сопровождении матери. У взрослых и расселившихся молодых тигров размер «пятки», как правило, 9–15 см, и лишь в одном случае из более чем трехсот, у взрослой тигрицы след с «пяткой» шириной 8 см (Пикунов, Коркишко, 1992). След тигра по сравнению со следом барса более округлый, у него шире расставлены пальцы. В пределах ареала дальневосточного барса рысь встречается редко, размер «пятки» у этого вида, как правило, менее 5,5 см (Пикунов, Коркишко, 1992). Следы переднеазиатского барса заметно крупнее, чем его дальневосточного собрата, ширина «пятки» передней лапы у самцов – 8–9,5 см, в одном случае даже 10 см, у самки – 6,5–7,5 см, очень редко – до 8 см (В. С. Лукаревский, устное сообщение). – Н. Ф.


[Закрыть].

Несколько лучше обстоит дело с изучением тигра. Интересные наблюдения по биологии тигра провел отважный, позднее трагически погибший в тайге Приморья зоолог-исследователь Л. Г. Капланов[30]30
  Капланов Л. Г. Тигр, изюбрь, лось. Изд. Моск. о-ва испытателей природы, 1948. Эту книгу следует рекомендовать как ценное пособие для изучения крупных зверей, в частности и методом тропления.


[Закрыть]. Эти исследования были связаны с большими трудностями. Достаточно сказать, что суточные переходы тигра достигают 100 км, а охотничий участок одиночного зверя – 3200–4200 км².

Зимой 1940 г. Л. Г. Капланов, занимаясь троплением тигров, прошел с котомкой за плечами и на лыжах 1232 км, преодолел четырнадцать горных перевалов, часть которых была выше 1000 м над уровнем моря, и двадцать восемь раз ночевал в тайге под открытым небом при морозах до 48 градусов. Такая работа под силу только закаленному исследователю, до полной самоотверженности любящему свое дело.

«Зимняя жизнь одиночного тигра проходит в чередовании длинных путешествий по несколько суток, в пожирании пойманной добычи и отдыхе около нее в течение 5–10 дней, в зависимости от ее размеров, – писал Капланов. – Исключение составляют спаривающиеся звери; в это время, которое чаще приходится на зиму, самец и самка живут на ограниченном участке и в течение нескольких дней истаптывают его своими тропами и следами настолько, что неопытный человек может подумать, что тут их целый десяток… При хождении по следам тигров удалось выяснить ход их охоты за лосями, изюбрями, кабанами и медведями. Происходит это так: тигр идет по следам зверя и, добравшись до свежих следов, заходит с подветренной стороны на его путь, где и залегает, ожидая приближения жертвы. Вероятно, охоты тигра происходят ночью, когда ему легче остаться незамеченным. Иногда он спугивает зверя при подходе и тогда бросается прыжками в погоню, обычно безрезультатно, и прекращает преследование через 100–200 м. Любую добычу тигр умерщвляет почти мгновенно, прокусив шейные позвонки жертвы у затылка клыками, достигающими 6 см длины. Только крупные медведи из-за своего толстого загривка не могут быть убиты сразу. Долго по следам зверей тигр не ходит, исключение составляют только табуны кабанов… Летом тигр караулит зверей, особенно изюбрей, на затонах, куда они приходят кормиться и на водопой, и особенно охотно – на солонцах. Солонцы тигры посещают очень часто и зимой и летом, как, впрочем, и другие хищники – медведи, волки, рыси…»

15 февраля 1940 г. Капланов по следам одиночной тигрицы описал ее успешную охоту на медведицу, лежавшую в берлоге. Тигрица почуяла добычу за 50 м, круто свернула со своего пути и мелкими шагами, крадучись, подошла к кедру, под которым находилась берлога. «Берлога мелкая, земляная, с одним отверстием на север… Тигрица подкопала с противоположной стороны берлоги дыру и в нее пугала медведицу, поочередно подскакивая то к челу берлоги, то к выкопанному отверстию. Улучив момент, она ударом лапы схватила медведицу за одну из передних лап, выдернула ее наружу, и, видимо, быстро и без возни закусила в шейные позвонки у затылка. На одной из передних лап медведицы была вырвана кожа подошвы и разорваны пальцы. На стволе кедра у чела берлоги в нескольких местах оказались царапины от когтей тигра, глубоко прорезавших кору и древесину, а вокруг кедра небольшая утоптанная площадка со следами крови. Медведицу тигрица стащила немного вниз и съела за несколько дней, оставив голову, передние и задние ноги с трубчатыми костями и клочья шерсти… Медвежата в возрасте одного года, весом по 30 кг, видимо, были задушены прямо в берлоге (прокусаны черепа), так как стены и потолок оказались забрызганы кровью; медвежата теплыми были снесены вниз, метров за тридцать, где и положены нетронутыми под елочкой. В стороне от трупа следов не было, так что тигрица все время лежала перед берлогой, пробыв здесь не менее восьми суток… Медведица некрупная, не более 80–100 кг»[31]31
  Капланов Л. Г. Указ. соч. С. 26–27.


[Закрыть]. Не только волки, но и самые крупные медведи боятся этого страшного хищника и сворачивают с пути, натолкнувшись на свежие следы тигра.