Текст книги "Подрывник будущего. «Русские бессмертны!»"

• Религия и политика (Religion and Politics)

• Американская исключительность и права человека (American Exceptionalism and Human Rights)

• Гражданство и равенство (Citizenship and Equality)

• Международные аспекты демократизации (International Dimensions of Democratization)

• Транснациональное управление (Transnational Governance)

• Коррупция, демократия и развитие (Corruption, Democracy, and Development)

• Теории лидерства (Theories of Leadership)

М-да, нет слов, одни маты. «Американская исключительность»… «Пятнадцать одаренных»… Похоже, Диана сумела очаровать и своих заокеанских хозяев, попав в число избранных.

Возвращаюсь к досье Ди. Вот перечень полученных грантов. Впечатляет. В начале карьеры проскакивали незначительные суммы вроде пятисот долларов, после поездки в Штаты меньше двадцати тысяч просто нет. Последняя цифра заставила зло стиснуть зубы: двести тысяч долларов «На создание правозащитного сайта нового поколения и разработку средств контроля обращений». А я, лох, за один поцелуй…

Вспоминаю, с каким энтузиазмом занимался тогда этой работой, и сердце наполняет ненависть. Твари!

Попользовались и выбрасываете? Нужны только «альтернативно ориентированные»?

Ладно, я вас тоже поимею. Альтернативно. Не обижайтесь.

* * *

На следующее утро, подключившись к сети и хакнув пароль Дениса, я получил права суперпользователя на сервере. Месть – это такое блюдо, которое лучше подавать охлажденным, поэтому сегодня с компами «Лучшей России» ничего не случится. И завтра тоже. А вот послезавтра… Единственное, что присутствовать при этом я не буду.

Теперь осталось гордо уйти.

Уединившись в гардеробе, выключив ноут и сняв крышку, возвращаю на место хард правозащитников. Свой жесткий отправляется в карман. Ноут с сумкой в большой полиэтиленовый пакет, сверху заявление: «Прошу меня уволить по собственному желанию, так как определенные моральные устои и принципы не позволяют мне далее работать на «Молодежную правозащитную группу». Дата, подпись. Может, и неправильно по форме, но доходчиво по сути. Все, как ты планировала, Ди! Только не собираюсь послушно хлебать дерьмо, исполняя роль клоуна в задуманной вами комедии.

Словно наяву, в ушах звучит раздавшийся в кабинете руководителя смешок.

Посмотрим, кто будет смеяться последним!

Поверх заявления ложится «Айфон». Не был богатым – не фиг привыкать. Похожу со своим «Самсунгом», как говорится – не сахарный, не растаю.

Запечатываю пакет скотчем, прозрачная липкая полоса пересекает лист с двумя начертанными маркером буквами: «Ди». Захожу в зал.

Кому отдать? Вот эта новенькая подойдет. Как ее?

– Эли, у меня к тебе просьба.

– Да, Арти?

– Вот этот пакет надо передать Ди. Я ее ждать не могу, у меня дела. Выручишь?

– Конечно.

– Спасибо.

Окинув на прощание взглядом зал, забрав свою чайную посуду и инструмент, выхожу.

Если честно, телефонного звонка правозащитников ожидал уже в обед. Но – тишина. На следующий день тоже. Диана не дурочка, похоже, о чем-то догадалась. А меня, получается, просто списали. Даже за трудовой книжкой не предложили зайти. И остаток зарплаты на карточку не перечислили. Чего-то ждут? Завтра дождутся.

«Временную бомбу» я настроил на срабатывание в три часа утра. То есть все деструктивные изменения в операционных системах произойдут при утреннем включении компьютеров.

Ночью спалось плоховато – нервы. Но с утра сначала заставил себя сделать зарядку, позавтракать и только потом заглянуть в Интернет. Адрес сайта правозащитников порадовал лаконичным объявлением: «Отключен за неуплату». Вот и все, ребятки. Посмотрим, как ваш Денис выполнит свои прямые обязанности.

На всех компах, подключавшихся с момента моего ухода к сети правозащитников, сейчас сидит модифицированный мной винлокер. Загрузку системы блокирует заставка с информацией от «борцов с киберпреступностью». Номер телефона и предложение перечислять денежки я, как законопослушный гражданин, в текст включать не стал, вместо этого присутствует окно с предложением ввести пароль, количество попыток ограничено пятью и имеется предупреждение о возможности полной ликвидации пользовательской информации.

Самое приятное, что пользовательские папки наших правозащитных юзеров извлечены из системы и помещены в криптоконтейнер, связанный с винлокером, поэтому попытка сохранить данные с «Рабочего стола» и «Моих документов» обречена на провал. Введешь правильный код – вернутся. Пять неверных попыток, и умный криптоконтейнер «вытирает» свое содержимое.

Следов моей деструктивной программы на компьютерах нет – прога самоликвидировалась после исполнения заложенных команд. Дата создания криптоконтейнера реальная, сегодняшняя, через три дня после моего ухода из конторы.

Конечно, они могут заявить в полицию, но где улики?

Я компьютерщик? У нас полстраны компьютерщиков. Не видел, не знаю, не умею. Обращайтесь к тем, кому эти господа откровенные враги – к патриотам. Или ищите рубящих бабло хакеров.

Чтобы не изнывать от нервного ожидания, весь день посвятил работе над дипломом, благо замечаний от преподавателя хватало. Как ни странно, все получилось очень достойно, хоть сейчас иди защищаться. Работая, все время поглядывал на лежащий рядом мобильный. Звонков нет.

Как бы на их месте я поступил сам?

Сто процентов – вызвал бы крутого компьютерного специалиста. Официального и сертифицированного. Есть у нас в городе такие конторы? Конечно. Например, «Информбюро». Сам мечтаю устроиться к ним работать по окончании вуза. Но справится ли крутой спец? Сомневаюсь. Сразу после упаковывания данных система провела дефрагментацию, поэтому даже программой восстановления много не накопать. Взлом криптоконтейнера со стадвадцативосьмибитным ключом – задача однозначно не тривиальная. Пароль не ламерский, брутфорс не поможет.

Поэтому приглашенный айтишник, скорее всего, разведет руками и свалит, не забыв получить денежки за вызов. Все, что «нажито долгим непосильным трудом», помашет правозащитникам ручкой. После переговоров с хостером сайт они когда-нибудь восстановят. Кстати, совсем удалять контент не стал. Ныне он пребывает в гугловском «облаке» и может вернуться назад по специальной, подтвержденной паролем команде.

А вот личные данные… Тут для правозащитников один путь – ко мне. Я же твердо намерен послать их далеко и надежно по известному пешему маршруту. Просто с целью получения глубокого морального удовлетворения. Вэлком, Владлен Эдуардович!

* * *

Твердая уверенность «всех послать» слегка дрогнула, когда на следующий день, выйдя из политеха, я услышал негромкий, но мелодичный и, чего уж тут скрывать, волнующий голос:

– Артем!

Собирая все самообладание в кучу, поворачиваюсь. Диана. Нереально красивая в белой приталенной, с меховой оторочкой курточке с капюшоном, светлых легинсах и кремовых замшевых меховых сапожках. С румянцем на щеках, выбивающимися из капюшона прядями рыжеватых волос и оттенком обиды в серьезных сине-серых глазах. Прекрасная и печальная снегурочка.

– Здравствуй, Артем.

Вот так. И никаких «Арти».

– Здравствуй.

– Я могу с тобой поговорить?

– Зачем?

Она вздыхает и почти жалобно просит:

– Я совсем замерзла, пока тебя ждала. И я с тобой хочу поговорить. Не старайся казаться хуже, чем ты есть.

Взгляд просто берет за душу, даже становится жалко.

– Пожалуйста: давай сядем в машину, я хоть чуть-чуть согреюсь.

Подумав, киваю:

– Хорошо.

Она действительно замерзла – переплетя руки, прячет тонкие кисти перед собой в рукавах, шагает немного скованной походкой. На присыпанной свежим снежком ледяной проплешине поскальзывается, теряя равновесие. Еле-еле успеваю подхватить под руку, придерживаю, непроизвольно прижимая красотку к себе.

Ди благодарно кивает:

– Спасибо.

И, словно жалуясь, продолжает:

– Я еще и перчатки в машине оставила, а сбегать не могла – все боялась тебя пропустить.

Делая над собой усилие, ровным голосом отвечаю:

– Не надо было приезжать вообще.

Слова повисают в тишине.

Белый «Пежо» стоит во дворе ближайшего дома. Как мне нравилось ездить в этой машинке! Рядом с Ди.

Запущен почти бесшумно работающий двигатель, система климат-контроля стремительно наполняет остывший салон теплом. Откинувшись на водительском сиденье, повернувшись ко мне, девушка молчит, с каким-то непривычным выражением смотрит в глаза. Потом, наконец, произносит:

– Ты самая большая моя ошибка, Артем.

– Почему же? А выигранный грант, предстоящая поездка с лекциями в Штаты? По-моему, вы неплохо наварились на простом студенте, госпожа координатор.

Она печально кивает. Похоже, не мне, а своим мыслям:

– Я была уверена, что ты нас прослушивал. «Простой студент»… Уж скорее «призрак», или «анонимус». Ведь так?

Названия самых крутых всемирных хакерских групп. Приятно, что и меня относят к этому жесткому племени. Но следует соблюдать осторожность:

– Не надо приписывать мне то, чего я не совершал.

Умная – сразу понимает недосказанное:

– Артем, я могу поклясться тебе чем угодно, что не веду запись. Вот мой айфон.

В тонких пальчиках возникает белый прямоугольник:

– Он выключен. И почему ты упорно не называешь меня по имени?

Пожимаю плечами:

– Потому что сложно выбрать правильное обращение к вам, Диана Борисовна.

А вот этого она не ждала. Промелькнувшее на милом личике выражение на миг вернуло те годы, которые Ди успешно скрывала.

– Ты добрался и до досье Владлена… Как же я могла тебя так недооценить?

– Диана Борисовна…

– Перестань. Ненавижу, когда меня так называют.

– Хорошо. Диана…

– Артем!

Она смягчает тон:

– Человек, который переиграл меня во всем, имеет полное право обращаться, как и раньше. Даже большее право, чем остальные. Пожалуйста, называй меня Ди.

Привычное имя снова вызвало щемящий отголосок в сердце. Какая она все-таки красивая! Согревшись, Диана откинула капюшон, расстегнула молнию курточки. Запах кружащих голову духов понемногу наполняет салон, будя прежние эротические желания. И все-таки стараюсь оставаться твердым:

– Ди, я не вижу смысла в нашей беседе.

– Потому что мы еще не дошли до главного.

Она помолчала, собираясь с мыслями, вздохнула и повторила:

– Ты переиграл меня во всем. Ты победил, я признаю это. Выставляй свои условия.

Вот чего я совершенно не ждал. То есть предполагал, что они попытаются как-то наехать, будут угрозы, попытки очередного обмана, но такое…

По-своему расценив молчание, Диана открыла бардачок, нечаянно коснувшись рукой моей ноги, что-то поискала внутри. Ее красивое лицо с бездонными печальными глазами оказалось совсем близко, сильнее пахнуло теплым, каким-то живым запахом духов. На колени мне легла трудовая книжка с пачечкой купюр внутри.

– Бухгалтерский компьютер заблокирован, как и все остальные, поэтому перевести деньги на пластик не получилось. Тут твои зарплата и премия. Открой, посмотри записи.

«Принят», «уволен по собственному желанию», распоряжение о поощрении. М-да, приятно. Но недостаточно.

– Ты у нас кое-что оставил. То, что по праву принадлежит тебе.

Совсем расстегнув куртку, красиво изогнувшись точеным гибким телом, Ди достает с заднего сиденья знакомую компьютерную сумку. Открывает наружный карман, вытаскивает лист формата А4, протягивает.

«Расписка. Я, Владлен Эдуардович… настоящим подтверждаю, что безвозмездно передаю в дар… Артему… ноутбук «Делл» заводской номер… и смартфон айфон заводской номер…»

Подпись, дата. Число на день моего увольнения.

Диана дополняет:

– Там в сумке еще телефон и все документы на технику.

Неужели, чтобы сделать такой подарок, надо было сначала предать и обмануть? Усмехаюсь:

– А как же грант, Ди? Не думаю, что все это стоит двухсот тысяч долларов.

Я ждал отказа, скандала, позволяющего закончить заметно подтачивающий мою решимость разговор. Даже намеревался гордо оставить ей электронную технику, забрав лишь трудовую книжку с зарплатой. Но оказался совсем не готов к продолжению:

– Тут не все так просто, Артем. Согласно правилам, половина гранта зачисляется на счет организации и расходуется только на правозащитные цели. Так что мне досталась лишь половина. Претендовать на сто тысяч долларов…

Она грустно улыбнулась, неодобрительно покачала головой:

– Ты себе не представляешь, сколько пришлось приложить усилий, чтобы продвинуть твой проект. Да, он безупречен, но в нашем мире не все определяется качеством товара. Большую роль играют задействованные связи. Думаю, я все-таки заслужила свою половину от оставшегося. Это ведь будет справедливо? Ведь так, Артем?

Она намекает?..

– А пятьдесят тысяч долларов действительно твои. Так будет честно.

Пятьдесят тысяч?! Сумма просто не укладывается в голове. Сколько это в рублях? Полтора миллиона! Офигеть! Стараясь сохранить хладнокровное выражение лица, совсем теряюсь в захлестнувших эмоциях.

Ответ получился хрипловатым:

– Что ты хочешь?

– Чтобы все заработало, как раньше. Организация полностью парализована уже который день, без тебя вернуть жизненно необходимые данные не представляется возможным.

Почти не сомневался. Оказывается, я неплохой хакер.

Пятьдесят тысяч долларов манили неимоверно. Но после изучения всех «правозащитных» материалов, всей предательской изнанки «протестного» движения, после циничного обмана… Нет. Надо встать и уйти. Без подачек от врагов, но с чистой совестью. Глянув в лицо Ди, уже совсем собрался ответить отказом и распрощаться навсегда, как…

– И еще, Артем. Я понимаю, что причинила тебе большой моральный вред, который не измеряется в деньгах. Я ведь видела, как ты на меня смотрел… Знаешь, мне это очень трудно произнести… Такое я могу сказать лишь мужчине, превосходящему меня во всем… Настоящему победителю… В общем… Я хочу быть твоей. Ты этого действительно достоин.

В первый миг показалось, что я ослышался. Эта прекрасная, манящая девушка, это эротичное, неимоверно возбуждающее тело будет принадлежать…

Открыто и прямо глядя в глаза затягивающим, бездонным взором, она ставит точку в признаниях:

– Ты ведь не откажешься провести со мной сегодняшнюю ночь?

Мысли смешались в кучу. Горло окончательно пересохло. Судорожно сглотнув, пытаюсь найти подвох:

– В «секретной» комнате?

– Нет. У меня свой кабинет на втором этаже. Там в сейфе лежат твои пятьдесят тысяч долларов. И еще там удобный диван, а в шкафу чистое постельное белье. Я, как со своими предками в очередной раз разругаюсь, всегда в кабинете ночую.

Грустно усмехнувшись, Ди поясняет:

– Они до сих пор верят, что Советский Союз вернется.

Затронутая тема вызывает обвинение:

– С такими, как вы…

Девушка отрицательно качает головой:

– Артем, перестань. Это просто работа. Работа, за которую платят. И пусть ты считаешь ее грязной… Пойми: есть работа, а есть чувства. Такие, например, как я испытываю к тебе.

Тонкие ласковые руки плавно обхватили за шею, потянули… Попытавшись упереться, внезапно ощущаю под ладонями упругие полушария грудей. Испугавшись, отдергиваю руки, стараясь отстраниться назад. Остатков воли хватает на нерешительное:

– Я же тебе омерзителен?

С легкой улыбкой она отвечает:

– Победитель не может быть омерзителен. Он всегда вызывает только желание.

Наружу выходит самое болезненное:

– А возраст, Ди?

Улыбка становится игривой и зовущей, предвкушающей:

– Ты даже не можешь себе представить, чему способна научить молодого симпатичного парня любящая опытная женщина.

Все. Я захлебнулся чувственным поцелуем, утонул в нем безвозвратно. Обхватив, прижав к себе гибкое горячее тело, отдался бушующему в крови водовороту страсти. Какой там самоконтроль!.. Только бы не кончить прямо сейчас, удержаться на краю пика возбуждения. Боже, как я ее хочу!

Оторвавшись, переводя дыхание, раскрасневшаяся Ди ласково проводит пальчиками по моей щеке:

– Знай, милый – я умею быть благодарной.

Отчетливо понимая, что компьютерам правозащитников недолго осталось быть заблокированными, честно отвечаю:

– Я тоже.

* * *

Как и когда-то, она довезла меня до дома.

– Я жду тебя в десять вечера. Дверь будет открыта.

– А охранник?

– Отправлю по делам. Вернется на пост, когда мы уже будем в моем кабинете. И очень заняты.

Снова затяжной, неимоверно возбуждающий поцелуй. Стыдливо прикрывая компьютерной сумкой опять намертво вставшее колом «хозяйство», выбираюсь из машины.

– Я сегодня весь день буду думать о тебе.

С соблазнительной и чуточку развратной улыбкой она указала взглядом и добавила:

– Весьма впечатляющий размер, мой милый.

Замечание заставило смущенно покраснеть и помимо воли опустить глаза.

– До свидания, Артем.

– До свидания, Ди.

Только в подъезде удалось немного овладеть чувствами. С ума сойти! И как удачно совпало – маме сегодня к девятнадцати заступать на смену, поэтому ночь…

При мыслях о предстоящей ночи с Ди опять накатило отхлынувшее было возбуждение.

Весь оставшийся день я продолжал ощущать безумно притягательный запах ее духов и бороться с регулярно возникающей эрекцией. Компьютерная работа валилась из рук, не было никакой возможности сосредоточиться на дипломе.

Мама от души порадовалась полученным деньгам, хотя и высказала неодобрение увольнению. Но по телевизору уже прошло достаточно фильмов о сути «протестного» движения, поэтому нотации не оказались слишком длинными. В любом случае возвращаться на работу к правозащитникам я не собирался, да и Ди не предлагала.

Ночь вдвоем, до половины девятого утра вернуть на место сайт, забрать кучу баксов, оставить бумажку с буквенно-цифровой комбинацией пароля, и можно уходить. А поскольку я нравлюсь девушке, как мужчина… думаю, мы найдем возможность продолжить близкое знакомство. Не так уж и намного она меня старше. Тем более, по ней это совершенно незаметно.

Попытка подремать после обеда закономерно провалилась. Сознанием понимал, что перед страстной бессонной ночью лучше накопить силы, но стоило закрыть глаза, как распаленное воображение начинало рисовать эротические сцены, и словно наяву ощущались чувственные губы Ди.

Я то брался за «Айфон», то возвращался к «Деллу», предавался мечтам, куда можно применить пятьдесят тысяч долларов, и постоянно возвращался мыслями к обольстительной девушке.

Наконец пришел вечер. Поужинали, потом проводил маму и отправился в ванную комнату. Приняв горячий душ, задержался у зеркала, поворачиваясь из стороны в сторону и напрягая мышцы.

А что, выгляжу вполне пристойно. Хорошо развитая гантелями мускулатура, на животе проглядывают «кубики», да и вообще симпатичный парень. Побриться только желательно. А вдруг Ди больше по вкусу легкая, придающая брутальность щетина? И с ней я старше на вид.

Нет, мы же этим будем заниматься в темноте, она точно постесняется своего родимого пятна.

* * *

За пять минут до назначенного срока, благоухая хорошей туалетной водой, чисто вымытый, в отглаженной одежде и дико волнуясь, открываю дверь в правозащитную контору.

Охранника нет, коридор освещен одинокой «дежурной» лампой. Расстегивая на ходу куртку, прохожу к лестнице на второй этаж, распахиваю дверь…

– Привет, козлик.

Ожидал многого, но только не встречу с пышущей злобой Маршей. Затупив, пропустил короткую атаку. Даже не удар, а так, жест. Мужеподобная девица привычно и ловко прихватила меня за самое нежное и чувствительное место парней – за яйца, резко сдавила.

Мать!..

Непередаваемая боль перехватила дыхание и заставила резко ослабеть тело.

– Что, сучонок, не ждал?

Рывок, от которого перед глазами поплыли белые пятна.

– Грабли убери! Вырву с корнем! Ну!..

Мои ослабевшие пальцы отпускают ее руку. Хватка чуть-чуть ослабла. Если бы так можно было сказать о боли! Неужели эта мразь раздавила яички?

Мерзко усмехаясь, она со злорадным наслаждением смотрит в лицо.

Невозможно передать испытываемое мной унижение. Лучше бы била ногами вся ее шобла! Но быть в полной власти гадской девки…

– Где пароли, козлик?

Вопрос высветил всю глубину очередного обмана Ди. А я – озабоченный лошара… Развела, как хотела, заманила в контору, подговорила уголовную тварь…

На смену унижению в душу заглянула ненависть. «Одним выстрелом двух зайцев»? Ты все рассчитала, Диана Борисовна.

Что делать с Маршей? Уверен: стоит дать ей пароль, как пытка продолжится. Без особой цели, просто для удовольствия ненавидящей мужиков садистки. И тогда женщины мне уже точно не понадобятся. Что делать?!

– Ты не слышал? В уши долбишься?

Сломленным, стонущим голосом отвечаю:

– Сзади бумажка, в кармане джинсов.

На самом деле в карманах только носовой платок и ключ от квартиры. Все пароли я держу исключительно в голове. Но она об этом не знает.

– Доставай.

Веду руки назад, немного наклоняясь и заставляя тварь приблизиться. Пора!

На миг заставив себя забыть о боли, хлестко бью девку ладонями по ушам. Есть! Неоднократно виденный в фильмах прием помог. С ошеломленным лицом Марша ослабила хватку. Сбиваю ее руку и, спасая мучительно ноющее хозяйство, отступаю назад.

Поразительно быстро уголовница приходит в норму и обрушивает на меня серию ударов. Достаточно успешно блокирую, потом перехватываю нацеленную в голову ногу и роняю девку на пол. Каратистка хренова!

Шагнуть к ней поближе оказалось ошибкой. Резко крутнувшись, Марша подсекает мое все еще туговато реагирующее тело, перед глазами мелькает удаляющийся потолок, и жестко врезавший по спине и затылку пол вышибает дыхание вместе с сознанием.

* * *

Реальность возвращается с жаркой духотой и близкими частыми выстрелами. Я спал?! Мысли в словно набитой ватой голове ворочаются с неимоверным трудом. Приподнявшись на локте, пытаюсь осмотреться в рассекаемой мечущимися лучами фонариков темноте. Внезапно прямо передо мной гремят несколько выстрелов, яркие лучи скрещиваются на держащей пистолет, одетой в выцветшие полувоенные брюки и драную футболку женщине. Словно на черно-белой фотографии, резко выделяются искаженное ненавистью лицо, растрепавшиеся короткие волосы, зажатый в руке потертый пистолет… Она успевает выстрелить еще раз, а потом ответные автоматные очереди разрывают ее тело и отбрасывают назад, в темноту.

Темное помещение немедленно наполняется громадными, закованными в броню, ощетинившимися стволами солдатами:

– Лежать! Лежать, твари, не шевелиться!

Слепящий луч бьет прямо в лицо, а тяжелый военный ботинок пинает под ребра:

– Руки за голову! Лежать!

Дрожа, полностью ошеломленный происходящим, не замечаю, как исполняю требование.

Ослепленный, не вижу ничего, но спиной ощущаю нечто вроде покрывающего твердый бетонный пол тряпья. Осторожно трогаю заведенными за затылок пальцами. Точно, рванина. Где я? И что происходит?

На фоне злых рыков на русском внезапно улавливаю близкую английскую речь:

– Сэр, сопротивление подавлено, гнездо в наших руках.

– Потери?

– Никак нет, сержант. Йохансену досталась пара пуль, но броня выдержала.

– Хорошо. Грузите животных.

– Да, сэр!

Самостоятельные занятия с компьютерными самоучителями и прилежное запоминание слов дали результат – практически все понял. Но одновременно не понял ничего. Гнездо?.. Животные?..

Очередной пинок в бок прервал мысли:

– На брюхо, животное, руки за спину!

Кажется, на второй вопрос ответ получен. Полоса жесткого пластика перехватила запястья, сильная рука вздернула на ноги:

– Вперед, тварь, бегом!

Согнувшись, с заломленными назад руками, судорожно перебирая босыми ногами, стремлюсь к не очень далекому прямоугольнику выхода. Мы в подземелье?..

– Ступеньки!

Раздраженный окрик поступил вовремя – запнувшись, чуть не сверзился лицом вниз, на выщербленные и покрытые мусором ступеньки. Ручища придержала за плечо, потом под лопатку больно ткнул автоматный ствол:

– Вперед!

По глазам ударил солнечный свет. Лето?!

Этого не может быть, но вокруг действительно стоит жаркое лето. Обжигающий, покрытый серым песком асфальт под ногами, горячий, подсушивающий выступивший пот воздух, внезапно навалившаяся жажда…

На глаза попадается пробившаяся сквозь трещину в старом разбитом асфальте, серая от пыли, пожухшая трава.

Почти такая же серая, как… Цвет моих нереально грязных босых ног окончательно добил попытку сознания что-либо понять, оставив лишь возможность получать все новые впечатления.

Выпихнувший меня из подземелья солдат остался где-то позади, теперь вперед гнали стоящие редкой цепью его товарищи:

– Бегом! Бегом, животные!

Только бы не упасть!

Попавший под стопу камешек заставил запрыгать на одной ноге, но я удержал равновесие, одновременно умудрившись глянуть вокруг.

– Мордой вниз! Вниз, тварь!

Удар прикладом заставил согнуться, но увиденное продолжало стоять перед глазами. Это улица города. Города, пережившего апокалипсис.

Грязные, с заколоченными рассохшейся фанерой и просто выбитыми окнами кирпичные четырехэтажные хрущевки. Вид совершенно нежилой, кое-где обвалились козырьки и балконы, торчат ржавые прутья арматуры. Из окон выставлены накренившиеся, проеденные ржавчиной трубы, живо напомнившие об известных из книг печках-буржуйках. У обочин разбитой дороги, на растрескавшемся тротуаре кучи полностью разложившегося мусора – невозможно сказать, что это было раньше. Тут бушевали пожары – дом впереди выгорел полностью, до строительного скелета, выцветшие языки копоти пятнают стены над оконными проемами. За ним сплошные развалины – там сложилась панельная многоэтажка.

Редкие уцелевшие деревья разрослись неимоверно, погибшие завалились на тротуар. Под толстенным стволом упавшего пирамидального тополя смятые ржавые остатки старой легковушки на спущенных, вросших в асфальт колесах.

А перед капотом из битого кирпича выступает гребенка выбеленных временем костей, словно прутья гнутой решетки. И они великоваты для грудной клетки собаки. С ужасом понимаю – это кости человека.

Буквально через секунды, увидев небрежно сваленные в кучу, изрешеченные пулями, окровавленные трупы мужчин и женщин, понимаю – костей скоро добавится.

Мучительная попытка проснуться ни к чему не привела. Лишь закружилась голова и зашатало возле трехосного военного грузовика. Подхватив под мышки, меня резко, но аккуратно подали наверх, в закрытый брезентовым тентом жаркий кузов. Там приняла еще одна пара солдат и уложила лицом вниз, вплотную к телам других пленников.

– Ноги вместе, животное!

Безропотно исполняю, теперь пластиковый ремешок перетягивает щиколотки. Не туго, но и не освободиться.

Нас все больше и больше на горячем металлическом полу. Погрузка идет и в соседнюю машину – с улицы слышны плач нескольких младенцев, жалобные крики их матерей. Осторожно поворачиваю голову – рядом со мной паренек. Подросток лет тринадцати в поношенной великоватой одежде, шепотом матерящийся сквозь зубы. Спрашиваю:

– Что происходит, друг?..

Нет, не спрашиваю. Вопрос прозвучал в голове, а изо рта вышло лишь тихое невнятное мычание. Пробую сказать еще хоть что-нибудь, хоть ругательство… не получается. Этого не может быть! Еще попытка.

Обратив внимание на мое перекошенное от натуги лицо, парень со свистом втягивает сквозь зубы воздух и обреченно произносит:

– Хана нам, немой. Песец, отпрыгались.

Немой?!

– Заткнуться, твари! Кто откроет пасть – пожалеет!

Подросток зло косится назад:

– Сволочь! Мне бы ствол…

Солдат неожиданно оказывается совсем рядом и тычет в паренька длинным щупом. Треск электрического разряда, мучительно выгнувшееся тело… уткнувшись носом в рифленый пол, недавний собеседник лежит неподвижно. Боковым зрением вижу зависший надо мной электрошокер, непроизвольно втягиваю голову в плечи. Нет, обошлось. Солдат перемещается к заднему борту, слышно, как запускается мощный двигатель, и машина трогается.

От езды по ямам и кочкам мотает нещадно. Воспользовавшись очередным рывком, быстро поворачиваю голову на другую сторону, взгляд упирается в содрогающееся от тихих рыданий тонкое плечо. Это девочка лет одиннадцати.

Плачет молча, но я никогда не видел столько горя и отчаяния в человеческих глазах.

* * *

– Как вы оцениваете свой улов, лейтенант?

– Отличный, сэр. Конечно, док еще не высказал свое мнение, но внешний вид животных обнадеживает.

– Я заметил. Похоже, чистых пятен становится все больше, позволяя им размножаться и находить пропитание. Мутантов не оказалось совсем?

– Только пара. Волчья пасть и сухоручка. Пристрелили там же.

Мы лежим лицами вниз на широкой, к счастью, находящейся в тени деревьев, улице. Долгая изматывающая поездка, быстрая разгрузка, и вот уже жилые места. Гладкий чистый асфальт, словно по линейке выровненные бордюры, разноцветная плитка тротуара, прогуливаясь по которому, беседуют двое военных.

Улучив момент, когда они стоят ко мне спиной, приподнимаю голову, оглядываясь.

Метрах в пятидесяти начинается жилая зона – стоят одноэтажные, отделанные сайдингом симпатичные домики с палисадниками, на каждой крыше спутниковая тарелка. Вид домов совершенно нерусский. Добавляем английскую речь офицеров… куда я попал? И как?

Попытка разобраться в происходящем не приводит ни к чему. Память вроде уже работает, но воспоминания заканчиваются дракой с Маршей. Как оказался здесь (и где это вообще?), почему не могу произнести ни слова, что, собственно, происходит – сплошные загадки.

Тем временем возвращаются скинувшие броню и каски солдаты. Одеты в серо-песчаного цвета летний легкий камуфляж, удобную обувь вроде кроссовок с высокими берцами. За спиной штурмовые винтовки. Я в армии не служил, но, по запомнившемуся из компьютерных стрелялок, оружие больше всего напоминает израильский «тавор». У трети военных в руках трости электрошокеров.

На камуфляже расплылись большие пятна пота, им же, в смеси с хорошим дезодорантом, шибает от здоровенных бойцов.

Пролежав несколько часов в жаркой духоте под тентом грузовика, я уже не потею, и жажда мучает неимоверно. Похоже, совсем высох.

– Сэр капитан?..

– Добычу в клетки, Майкл. Самцов и самок постарше только раздельно, самок с детенышами и малышню можно и вместе. Удача ходит у вас за спиной, лейтенант: надо обязательно добавить места первичного содержания. Второй раз вы на охоте, и во второй раз нам не хватает клеток. Прекрасная тенденция, сэр, выражаю вам благодарность.

– Благодарю вас, сэр.

Лейтенант обращается к солдатам:

– Капрал Салофф.

– Да, сэр!

– Выберите себе троих помощников, будете отправлять животных. Не больше двоих за раз.

– Слушаюсь, сэр.

– Капрал Круль.

– Да, сэр!

– Вы на приеме. Особое внимание запорам клеток.

– Слушаюсь, сэр.

– Остальным – организовать коридор. Выполнять!

Похоже, процедура отлажена. Дробный топот, привычно и целеустремленно бойцы выстраиваются перпендикулярно улице.

– Бегом, животные, бегом!

Первыми они запускают парней. Руками в медицинских перчатках (опасаются вшей?), используя боевые ножи, срывают одежду, кусачками перекусывают пластиковые наручники на ногах, поднимают и голышом отправляют в живой коридор.

Похоже, сортируют по возрасту: сначала только тех, кто постарше.