Текст книги "Паноптикум. Книга первая. Крах"

Вайс даже немного опешил от такой откровенности. «Иметь такого союзника не только желательно, но и крайне необходимо».

– А почему вы так уверены в том, что я сдержу своё обещание? – задумчиво произнес Вайс.

Филипс поправил очки и усмехнулся.

– Да потому, что всё ваше влияние базируется не на вашем авторитете, а на авторитете Императора. Свой авторитет нужно для начала заработать, а в этом вам может помочь только Спектрат, который в случае моей отставки рассыплется как карточный домик – я об этом позабочусь, будьте уверенны. Без меня у вас не будет рычага управления этим государством, и вы станете откровенно слабой политической фигурой, которую в скором времени уберут с акритской шахматной доски… – Алан сделал глоток кофе и посмотрел на Вайса.

Вайс конечно огорчился низкой оценкой своей персоны, но вида не подал. Он, наоборот, широко улыбнулся и, протянув Алану руку, произнес:

– Конечно, я гарантирую вам ваше будущее переназначение. Очень рад, мистер Филипс, что эта встреча состоялась, и мы пришли к полному взаимопониманию в наших отношениях…

– Интересы Империи превыше всего, – многозначительно произнес Филипс и крепко пожал Вайсу руку.

– Кстати, по поводу интересов Империи… – произнес Николас, будто что-то вспомнив. – Вам ведь знаком Альберт Прайс?

– Мне он достаточно известен, но зачем вы спрашиваете?

– Я знаю, какую головоломку вы решаете, – ответил Николас Вайс. – Император поделился ею со мной. Недавно я сообщил командору флагмана Гектору Джонсу о том, что «Гиперион Прайм» отправится в патруль на тихоокеанское побережье, а после встанет на верфи Эритеи для прохождения планового технического осмотра. Услышав это, Джонс обрадовался и сообщил мне, что заодно посетит на Эритее свою двоюродную тетку Эву, которую он давно не видел. Так вот, Алан, Эва является женой Альберта Прайса и проживает с ним в одном особняке. Возможно, вы захотите использовать эту информацию в наших общих интересах, чтобы угодить Императору, уходящему на покой.

– Интересно, я над этим обязательно подумаю, – произнес Алан Филипс, задумчиво покачивая головой.

* * *

Да, Альберт Прайс был очень хорошо знаком Филипсу. По представлению самого Алана, Альберт Прайс являлся хорошо законспирированным агентом Кайпианского союза, которого давно бы следовало убрать. Но публичная расправа была невозможна по причине того, что Прайс был весьма весомой общественной фигурой, за которой стояло множество военных.

В период, когда, согласно официальной исторической доктрине, Восьмой Император Тиберий предал армию и интересы империи, Альберт Прайс был командующим военным контингентом акритской армии в Южной Америке. Тогда военные оказались в весьма тяжелой ситуации в связи с тем, что Тиберий в четыре раза сократил расходы на военные нужды. Это привело к тому, что компанию в Южной Америке решили свернуть, а армейский контингент расформировать, причем, не оплатив даже программу эвакуации.

Представьте, что солдат, находящийся на далеком форпосте, отстреливается от хищной фауны, которая смотрит на него как на добычу. Он с нетерпеньем ждёт подмогу, так как двух его сослуживцев уже растерзали какие – то твари. И он, усталый и измотанный, не спавший трое суток, получает на интегратор следующее сообщение:

«Здравствуйте, военнослужащий! Согласно п. п. 5 контракта, Акритское правительство имеет право в одностороннем порядке расторгнуть свои соглашения до истечения срока контракта. С момента прочтения этого сообщения вы становитесь гражданским лицом. Правительство в течение трех месяцев выполнит оплату задолженности перед вами. Спасибо за службу, гражданин!»

И всё… Ты буквально в один миг оказываешься гражданским, который должен покинуть оккупированную территорию. Причем, сам. «И на свои, блять, денежки, которое правительство тебе даже ещё не заплатило!» – примерно так думала половина военных, в то время как другая думала о том, что это либо компьютерный вирус, либо, на худой конец, чья – то злая шутка. Бюрократы кинули их в джунглях, сведя дебет с кредитом.

Брошенные своим правительством военные, тем не менее, приспособились к новым условиям, благодаря Прайсу, вернее его связям в Южной Америке и предпринимательскому таланту. Именно Альберт поспособствовал созданию крупнейшего наркосиндиката этого континента, собрав двадцать четыре крупных наркоторговца в местечке под названием Лития…

Разношерстные бандюганы сидели на старой военной технике, когда к ним вышел рослый, одетый в чистый камуфляж военный, в сопровождении двух солдат. На его голове была кепка цвета хаки с большим вытянутым козырьком. Характерной чертой Прайса были черные ухоженные усы и большие черные очки, с которыми он практически никогда не расставался.

Посмотрев на собравшихся обезоруженных наркоторговцев, окруженных группой его солдат, Прайс вынул сигару из кармана, зубами оторвал кончик и вставил в рот. Солдат, стоявший рядом, немедленно воспользовался зажигалкой и поднес пламя к сигаре. Затянувшись, человек в очках выпустил клубы табачного дыма.

– Господа, разрешите представиться – Альберт Прайс, – произнес человек с сигарой, разглядывая собравшихся наркоторговцев, многие из которых попали сюда под конвоем военных. – Некоторые из присутствующих здесь знают меня как человека ответственного, человека, так сказать, с репутацией. Так как правительство отказалось от оплаты наших расходов, я, как командующий вооруженным контингентом акритской армии в Южной Америке, объявляю вам следующее. Из государственной структуры армия под моим командованием превратилась в военную корпорацию с частным капиталом. Я являюсь председателем совета директоров и имею пятьдесят процентов акций плюс одна, что даёт мне единоличное право определять всю дальнейшую политику корпорации.

Господа, хочу сделать акцент на том, что только ввиду особых обстоятельств я предлагаю вам стать членами моей организации, которая всех нас сделает баснословно богатыми. Это лучшие инвестиционные возможности, которые вам может предоставить рынок сегодня. С вас вступительный взнос, и вы попали в пул избранных!

Наркоторговцы переглянулись. Один из них посмотрел на автоматы солдат, направленные в их сторону, но всё же спросил:

– Ты нам, что, предлагаешь официальную «крышу»?

Прайс усмехнулся, выпуская клубы густого дыма из ноздрей. Поправив кепку, он произнес:

– Нет, сынок. Это раньше я предлагал вам крышу, теперь я вам предлагаю рынки… инфраструктуру, понимаете? Раньше вы, получив товар в своих лабораториях, пытались толкнуть его либо местному населению, дёсны которого и без того забиты кокой, либо коробейникам с севера… Да, среди вас есть и те, кто толкал это дерьмо на другие континенты небольшими суденышками, которые частенько не могли переплыть и пол океана. Я же предлагаю вам сосредоточиться на сборе сырья и процессе производства, стремясь тем самым к увеличению объёмов продукта, понимаете? Рынки и безопасность – это моя работа. Кроме того, мы сможем легализовать ваши богатства, хранящиеся в драгметаллах и камнях в денежной системе Акритской метрополии. Это даст вам возможность побыть в этой жизни заслуженными пенсионерами, господа…

Один из бандитов, сидевших на старом танке, спрыгнул на землю и спросил:

– Мистер Прайс, давайте перейдем к вопросу о взносе… Назовите цену…

– Один миллион четыреста тысяч акритских долларов золотом или камнями по курсу Акритской биржи расчетами на завтра, с каждого, – произнес Прайс.

Вдруг один из присутствующих бандитов громко рассмеялся.

– Так, – внезапно распорядился Прайс, снимая небольшую телескопическую дубинку с пояса. – Приведите ко мне этого ублюдка, который вздумал смеяться в то время, когда мои люди брошены среди этих ёбаных джунглей своим ёбаным правительством и испытывают большие тяготы…

Солдаты моментально уронили на пол весельчака и, заломив ему руки, подтащили к Прайсу. Тот, расправив металлическую дубинку, принялся молотить ей по голове стоящего на коленях человека, приговаривая:

– Я тут вам, блять, не лектор, а это, блять, не лекторий, сынок. Там мои люди, – Прайс показал куда-то в джунгли окровавленной дубинкой, – умирают за Империю, выцарапывая врагу глаза. А знаешь, почему они это делают, ёбаный хохотун? Потому что их боезапас давно уже закончился, а я всё торгуюсь с каким – то хуесосом, который, видимо, решил тут, блять, что я какой-то забавный клоун…

Вытерев и сложив дубинку, он, далее, поклялся остальным присутствующим, «что вышерстит крылатыми ракетами все нарколаборатории, укрывшиеся в горах». Но наркоторговцев больше всего беспокоило бездыханное тело их коллеги, лицо которого превратилось в кровавую кашу. Конечно, они пошли на сделку, необходимость которой наглядно выражалась…

Самый интересный момент в этой истории заключался в том, что Прайс блефовал… Да, он блефовал, но был уверен в том, что это сработает… У него уже не было ни крылатых ракет, ни армии за плечами. Его коды доступа к вооружению были аннулированы – он, как и все военные в Южной Америке, стал гражданским лицом, но, тем не менее, Альберт не упустил случая воспользоваться ситуацией.

Генштаб решил, что расходы на эвакуацию армейского имущества будут больше стоимости самого имущества, поэтому генералитет вывез только стратегические наступательные вооружения и корабли воздушного флота, которые были на ходу.

Совместно с единомышленниками, которые были у Прайса под началом, он де-факто приватизировал военное имущество, брошенное в Южной Америке. Но для содержания этого имущества нужны были люди и ресурсы. У Альберта была предпринимательская жилка – он понял, как можно с умом использовать армейские активы, но нужен был стартовый капитал, чтобы удержать профессиональных военных на объектах и отремонтировать брошенные суда.

Собрав взносы с наркоторговцев, он организовал частную военную корпорацию на базе брошенных военных активов метрополии. Корпорация Прайса, получившая название «Меридиан», стала оказывать различные услуги – от охраны собственности граждан метрополии на южном континенте, до заказных убийств на всей территории земного шара. Но главным источником дохода стал кокаин и опиум.

Военные, которых выкинули со службы до истечения пятилетнего контракта, не получали на родине никаких привилегий, поэтому многие из них подписали контракт с организацией Прайса. Со временем корпорация стала настолько богата, что при определенных обстоятельствах собственными силами смогла бы выбить из Антарктиды союзников, которые на тот момент уже вовсю осваивали нетронутые ресурсы этого континента.

В самой метрополии об Альберте Прайсе говорили с большим уважением, особенно в военных кругах. Говорили, что на собственные сбережения Прайс организовал эвакуацию солдат с дальних рубежей, что соответствовало истине лишь отчасти, так как показательные эвакуационные рейды были проведены лишь для улучшения имиджа и легализации прав корпорации на военное имущество, брошенное армией. Тиберий распорядился не поднимать вопрос об активах, дабы не провоцировать повышение градуса возмущения в среде бывших военных, с которыми родина и так несправедливо обошлась. Пусть лучше граждане Акрита управляют этими активами, рассуждал Тиберий, чем какие-нибудь южноамериканские революционеры. Кроме того, Восьмой Император планировал урезать пенсионные выплаты ветеранам, что и так должно было создать определённые проблемы.

Альберт Прайс поддержал свержение Тиберия, получив от заговорщиков обещание, что те не поднимут вопрос об имуществе его корпорации. Но Мартин Вуд, ставший впоследствии Императором, нарушил клятву. Вернее, он её юридически обошёл, запустив в СМИ скандал о том, что «Меридиан» причастен к сбыту наркотиков на территории Акритской метрополии. На фоне этого скандала Прайс, проживавший тогда с родными в Даутсоне, закулисно решил с властями вопрос о том, что в обмен на почетный и заслуженный покой он, как владелец ста процентов акций «Меридиана», передаст управление организацией Николасу Вайсу, зятю Императора Вуда.

Однако военные всё равно нуждались в связях Прайса в северной Евразии – крупнейшем рынке сбыта наркотиков, поэтому он продолжал иметь неформальный вес в среде военных. Со временем правительство выкупило у Прайса его контрольный пакет за половину рыночной стоимости, приобретя себе силу для броска на Антарктику. Но и этих денег Прайсу хватило, чтобы стать неслыханно богатым. Он стал вести праздную обеспеченную жизнь богатого пенсионера, склонного эпатировать публику своими интервью в различных СМИ.

Но, очутившись в Эритее, Альберт стал вдруг замкнутым и перестал появляться в прессе, отчего стал ещё более медийной фигурой. В высшем свете поговаривали, что он свихнулся. Говорили, что однажды, на одном научном симпозиуме, посвященном истории Акритской метрополии, этот, уже весьма пожилой мужчина, встал и произнес:

– Это всё чушь. И вы, – он тогда громко обратился к залу, – всё это знаете, но делаете вид, что это не так.

Тогда Прайс молча покинул зал, сопровождаемый немыми взорами.

Но главной антигосударственной выходкой, по мнению Филипса, стало то, что Альберт Прайс вызвался защищать Георга Кантора. Тогда он произнес крамольную речь, опорочив имя Императора Мартина Вуда…

Георг Кантор являлся одним из основателей и активистов профсоюзного ветеранского движения, которое при нём обрело заметное политическое влияние. Многим бывшим военным, ушедшим на гражданку, Спектрат не особо нравился за то, что они творили с собственным населением. Собравшись под знамёна профсоюза ветеранов, который щедро финансировался Альбертом Прайсом, они довольно организованно противостояли Спектрату. Членом профсоюза ветеранов мог стать гражданин Акритской метрополии, имеющий два завершённых армейских контракта. Если член профсоюза попадал в лапы Спектрата, то задействовались различные закулисные рычаги, вплоть до угроз организованно выйти на улицы с оружием в руках.

Обаятельный и остроумный, Георг всегда уделял внимание людям, независимо от чина и звания. Какая – то харизма была у него в глазах. «Этакий народный герой», – как думал про него Император. Но в один прекрасный момент, видимо, почувствовав почву под ногами, Кантор сменил общую риторику на критику правительства, которое назначал сам Император. Мартин Вуд не простил это «народному любимцу» и очень обрадовался, когда Филипс доложил ему о том, что есть информация, полученная из достоверных источников, о причастности Георга Кантора к основателям «Седьмой печати». Более того, достоверный источник через месяц сообщил о том, что Кантор вообще является лидером «Седьмой печати», и якобы у него имеется легендарный кристалл Квинта, который Георг приобрёл у Эсмонда Мортиса, возглавлявшего в то время преступное сообщество Эритеи.

Кристалл Квинта, по мнению Филипса, должен был идеально лечь в основу обвинения в измене Империи. Император, заверенный Аланом в том, что информация полностью достоверна, отдал приказ на тайный арест и экстрадицию на Акрит этого вольнодумца из Эритеи. Спектраторы, подключив семью викария ДиАнжело, чётко исполнили приказ, схватив Кантора в его горном имении, где также был найден и кристалл Квинта. Император тогда был вне себя от радости и даже позабыл про боли в позвоночнике, которые не давали ему спать весь последний месяц.

Но когда начался судебный процесс, выяснилось, что кристалл Квинта – фальшивка. Более того, один из трех арестованных сподвижников Кантора на суде признался, что оговорил Георга под пытками Спектрата. Прокурор, дабы придать кристаллу юридическую силу, привлёк в качестве свидетеля обвинения чернокожего заключенного из ЛСА–12 (лагеря социальной адаптации) по имени Эсмонд Мортис. Тот пояснил, что перед своим арестом продал Кантору кристалл Квинта, который его люди нашли в каких – то развалинах в долине Горного ручья. В общем, обвинение строилось, по сути, из надуманных и додуманных самим прокурором идей и показаний сомнительных свидетелей, поэтому для переполненного зала Цитадели Закона не стало сюрпризом, когда Георг Кантор официально заявил отвод прокурору и судье.

Но Император решил идти ва-банк и кинуть вызов профсоюзу ветеранов. Оправдание Георга Кантора, по мнению Императора, было бы равносильно тому, чтобы расписаться в своём бессилии и потерять контроль над Империей, экономика которой страдала от чрезмерных расходов на военные нужды. Он решил, несмотря на абсурдность судебного процесса, всё же казнить Георга. По мнению Вуда, в случае оправдательного приговора викарии бы почувствовали, что могут «немного самостоятельнее» распоряжаться финансовыми потоками, что привело бы к экономическому краху Акритской метрополии…

Главный судья Брэндон Льюис уже знал окончательный вердикт, который вынес за кулисами Император, однако вынужден был соблюдать процессуальные нормы. Судья, обратившись к переполненному залу, произнёс:

– Есть ли желающие высказаться в защиту Георга Кантора, обвиняемого в государственной измене?

С первого ряда встал пожилой человек в армейском кителе.

Китель был украшен орденами и медалями, а под золотистым генеральским погоном лежал свёрнутый чёрный берет. Голова старика была гладко выбрита, а на глаза были надеты темные очки. Его седые усы были тщательно ухожены, да и он сам вполне хорошо выглядел для своих лет. «Такой, мощный старик», – подумал тогда Император, наблюдая, как Альберт Прайс уверенной походкой взошёл на трибуну.

– Представьтесь для начала, – промолвил главный Судья, разглядывая какие – то документы.

– Альберт Прайс… Полное имя Альберт Марс Прайс…

– Чем занимаетесь, мистер Прайс?

– Я… – Альберт на секунду задумался. – Я заслуженный пенсионер…

По залу прокатились смешки.

– Я понимаю, что вы пенсионер, – произнёс Брэндон Льюис, одетый в чёрную мантию. – Чем вы занимаетесь на пенсии?

Услышав вопрос, Прайс комично повернулся в сторону Судьи, выразив полное удивление. Посмотрев в зал, он громко произнёс:

– Ну, я иногда сажусь в кресло и качаюсь… Иногда моя жена укрывает мне коленки шерстяным пледом и ставит передо мной тазик с тонизирующими лекарствами для моих больных ног… Ещё я, когда позволяет здоровье, ловлю горную форель на личинки песчаного жука…

Зал, понимая сарказм, сказанный Прайсом, вновь засмеялся. Главный Судья заколотил молоточком, призывая присутствующих в зале к спокойствию.

– Прекратите! Это Цитадель Закона, а не шапито! – вскричал в ярости Брэндон Льюис. – Защитник, прекратите ломать комедию перед уважаемой публикой!

– Так вы первые устроили этот балаган с «охотой на ведьм», – обратился к Судье Прайс. – Вы схватили ни в чём неповинного человека, разыграли какой-то фарс и сейчас попытаетесь отправить его на виселицу. Прежде чем это сделать с одним из нас, просчитайте политические последствия своих решений, господа…

– Это вздор! – вскричал Брэндон Льюис, вскочив со своего судейского кресла. – Спектраторы, выведите этого шантажиста из зала!

Четыре Спектратора двинулись к трибуне. В ответ примерно половина зала встала, молча выражая Прайсу поддержку. Атмосфера накалилась до предела. Встали в основном члены профсоюза ветеранов, которые легко могли повернуть историю метрополии в данное время и в данном месте. Император прекрасно это понимал. Пытаясь разрядить обстановку, он произнёс:

– Стойте! – Спектраторы, услышав голос Императора, послушно остановились. – Дайте истинному слуге Империи, который поддержал свержение Тиберия Предателя, выговориться…

Спектраторы последовали на своё место, зал сел, а Судья громко произнёс:

– Альберт Прайс, у вас есть десять минут, чтобы высказаться в защиту обвиняемого Георга Кантора.

Альберт, осмотрев зал сквозь тёмные очки, бодрым тоном произнёс:

– Моя речь будет в форме монолога с Императором, который клялся нам, ветеранам, в том, что он до конца жизни будет следовать нашим идеалам. Но наши идеалы, Ваше Императорское Величество, не вяжутся с тем, что здесь сейчас происходит. Этот унизительный процесс над нашим братом Георгом – сигнал нам всем, что наш бывший боевой товарищ и просто славный парень Мартин Вуд полностью растворился в личине Императора… Мы его потеряли… – Альберт на мгновенье замолчал и перевел взгляд с Мартина на сидящих в зале людей. – Господа, Император уже решил, что Георг Кантор умрёт… Вердикт определён. Уже неважно, какое мнение выразят ветераны в моём лице… Важно лишь то, что безумие Императора выливается в тёмных делах Спектрата, от которого страдают не только наши близкие, но и все граждане метрополии, которых мы, давая армейскую присягу, обязались защищать.

Мартин, неужели ты не видишь, какими грязными методами вершится твоя политика? Мы устали жить как беженцы в своей стране, за которую мы воевали. Да, у нас хорошие пенсии, а у некоторых есть даже частичная медицинская страховка… Но у нас нет абсолютно никаких прав. Даже для того, чтобы нам просто собраться вместе, мы должны согласовать кучу никому не нужных разрешающих документов у твоих бюрократов. Дошло уже до того, что собрание более пяти членов профсоюза ветеранов в одном месте без разрешительных документов расценивается как попытка митинга в неположенном месте. Спектраторы хватают людей в баре, когда те приятно проводят совместное общение, попивая пиво. Пока это подпадает под административный кодекс и карается штрафами. Но что будет дальше, Мартин? Дальше, когда твой назначенец – Судья Брэндон Льюис вынесет вердикт, который тебе нужно будет лишь заверить своей печатью?

Казнь Георга станет отправной точкой крушения твоей власти. Придут в движение те слои общества, которые не только осознают хрупкость своего положения, но и не побоятся посмотреть в глаза смерти. Они заявят на улицах о твоих нелегитимных правах на власть. Причём заявят, основываясь не на данных о Паноптикуме, содержавшихся в кристалле Квинта, а сделают это на основании полученного опыта общения с властью… Одумайся, Мартин… Это проигрышный вариант…

Но Император не только не считал такой вариант проигрышным, но и видел потенциальный политический капитал, который можно извлечь из этой затеи. Да, эта затея была довольно неказиста и авантюрна из – за отсутствия прямых улик причастности Кантора к «Седьмой печати», но партия уже была разыграна.

После суда, когда Брэндон Льюис озвучил свой вердикт об отправке Кантора и его сподвижников на виселицу, Император разнёс в пух и прах Алана Филипса, дававшего ему гарантию на достоверность источника информации. В дальнейшем Филипс выяснил, что источник действительно не врал. Дело в том, что отпрыск викария Эритеи – Томас ДиАнжело, участвовавший со своими людьми в аресте Георга Кантора, подменил настоящий кристалл Квинта фальшивкой, надеясь на этом хорошо подзаработать, чтобы расплатиться по карточным долгам. Информация о Томасе, который толкал легендарный артефакт на черных рынках Акрита, быстро попала в аналитический центр Спектрата, а оттуда – Императору. Император рассчитался за политические риски, возросшие благодаря необдуманному поступку Томаса, казнью его отца и конфискацией имущества семейства ДиАнжело в пользу государства.

Но Император не удовлетворился казнью Георга. Взбешённый речью его защитника – Альберта Прайса, он был готов задушить последнего голыми руками. Но на суде он сдержался, ибо прекрасно понимал, что задушенный перед камерами Прайс станет толчком к гражданской войне, которую Император предпочёл не допускать при любом раскладе. У ветеранов в действующих войсках были крепкие связи, так что императорской опричнине придётся иметь дело не с кучкой городских маргиналов, вооруженных винтовками и бегающими в неразберихе по улицам Акрита, а с хорошо укомплектованной частью акритской армии, опыт которой получен в реальных локальных конфликтах. Какая именно часть перестанет в этом случае быть лояльной императорской фамилии, Император плохо понимал, поэтому старался обеспечить нужный уровень лояльности хорошими финансовыми вливаниями. Но финансовые ресурсы государства в связи с расширением горизонта боевых действий в Антарктике начали стремительно сокращаться. Сократились, соответственно, и возможности Императора.

Именно поэтому Мартин Вуд запретил главе Спектрата устраивать любые разборки с ветеранами в публичной сфере, но тайно приказал Алану Филипсу по – тихому расправиться с «кошельком профсоюза ветеранов» – Альбертом Прайсом.

– И не наследите, – сказал напоследок Император Филипсу, – сделайте это тихо, ни один след не должен привести к нам, Алан, иначе люди могут выйти на улицы…