Текст книги "Царь и схимник"

Меж тем старец Серафим провел Государя, ибо это действительно был он, к себе в келью и усадил на лавку в красном углу.

– С дороги чаю не мешало бы откушать? – полувопросительно обратился старец к Александру.

– И то верно, – кивнул Государь. – Да ты, я вижу, успел уже самовар истопить? – Император протянул руку к стоящему рядом на столе пузатому самовару и потрогал бок.

– Верно, Государь, – поклонился отец Серафим Александру. – Ждал я тебя, потому что ни свет ни заря уже знал, что ты сегодня ко мне на чай заглянешь.

– А откуда знал-то? – удивился император. – Эх, да что это я? – махнул он рукой. – Если знал, значит, от Господа… – Александр для верности поднял правую руку и перстом указал в небо.

Старец Серафим промолчал, потому как не на все замечания отвечать надо. Он достал из тумбочки две чашки для чая и принялся разливать заварку. По келье тут же расползлись сочные запахи полевых трав, поскольку старец любил испить травяных настоев после трапезы.

Император мгновенно оценил пристрастие отца Серафима к травяному чаю и благодарно принял чашку из его рук. Отпив глоток-другой, Государь довольно покачал головой, дескать, такого чая ни в России, ни во Франции отведывать не пришлось. Посмотрев на старца, он отметил, что тот ждет от него каких-либо объяснений: ведь не для распития же необыкновенного чая Государь пожаловал в Дивееву пустынь, где сама Богородица повелела отцу Серафиму основать женский монастырь.

– К месту ли я пожаловать решил? – замялся император. – Еще с юных лет задумывался я о предназначении моем…

– Лета наша, яко паучина поучахуся[26]26
  Лета наши расчленены, как паутина (Пс. 89, 10).


[Закрыть], – кивнул старец. – Истаял еси яко паучину душу его[27]27
  Ты (Господи) иссушил душу его, сделал слабой, тонкой, непрочной, как паутину (Пс. 38, 12).


[Закрыть]. Ну да поведай, о чем печалишься?

– Никогда и никому не говорил, но тебе как на духу скажу, – Александр перекрестился на кивот из трех икон в углу кельи. – В юности с моего беспутного согласия загублен был батюшка мой Павел Петрович. Прельстился я на речи графа Палена и иже с ним! Да Господь помог страну уберечь! Именно Господь ее уберег, а Богородица направила меня спастись от напасти нерусей у тебя в обители.

– И то верно, – согласился отец Серафим. – Не познавши корень зла, да не покаявшись, не избавишься от него. Ведомо мне житие батюшки твоего, Государь, давно ведомо. И, ежели покаяться прибыл, спаси Христос! Помогу, чем могу, с Божьего благословления. Ведь сказано: внегда подвизатися ногам моим, на мя велеречиваша[28]28
  Когда колебались ноги мои (на пути к правде), много про меня говорили дурного (Пс. 37, 17).


[Закрыть]. Но державу нашу ожидает смута великая, ибо проникла нечисть уже и в души рабов Божьих. Сей час растет рог[29]29
  Рог (ст. – сл.) – сила.


[Закрыть] нечестивцев. Иже императору и царству его буде в том погибель.

– Ах! – воскликнул Александр. – Ведь говорили мне и Дибич, и Майборода, и Шервуд, дескать, грядет смута неминучая… Что же им не хватает, нерусям?!

– Как что? – удивился священник. – Думу предлагать будут с брожением умов да всегдашним несогласием с волей царскою.

– А я ли не думский совет предлагал? Я ли не пытался ввести демократию? Еще матушка моя Мария Федоровна предупреждала, дескать, добился власти от нечестивцев и от них же головы лишишься!

– Так оно и будет, Государь, – печально заметил старец. – Ибо несть числа крови жаждущим, а имя их – легион. Будет один из твоих потомков миропомазан на царствование и в начале сего царствования начнутся несчастья, беды народные, война неудачная. Настанет смута великая внутри государства. Поднимется отец на сына и брат на брата. Но вторая половина правления будет светлая, и жизнь Государя долговременна[30]30
  Дневник Николая Александровича Мотовилова был опубликован в 1903 году и послужил важным документом в прославлении батюшки Серафима, которого в этом же году, через 70 лет после блаженной кончины, Православная Церковь причислила к лику святых. Здесь и далее приведены личные высказывания преподобного Серафима Саровского.


[Закрыть]. – Уж не брату ли моему ты пророчишь вторую половину правления словами Апокалипсиса о жизни вечной в Небесном Иерусалиме? – спросил император, исподлобья взглянув на старца. – Ведь сказано: «Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою»[31]31
  Библия (Откр. 21:24).


[Закрыть].

– После тебя, Государь, будет еще не один помазанник Божий заботиться о Государстве Российском, но лишь последний прославит меня. И его Императорскому Величию еще гораздо более поможет сделать Господь для церкви нашей православной и Единой во всей Вселенной – Истинной и Непорочной Вселенской Церкви Христовой. Он же будет первым царем-искупителем, которого за жертву его, за перенесенные муки также прославят. Ведь не покаявшись в преступлениях отцов наших, никогда не получим мы долгожданного благоденствия. Брату твоему еще предстоит в середине века нашего разобраться с объединяющимися против России нелюдями. А ты, Государь мой, любишь Церковь, как и родитель твой, но будешь ли служить ей после нашей встречи, тебе решать.

– Что же делать мне, отче? – в глазах императора играл болезненный огонек недопонимания речей старца. – Как оградить мне Церковь нашу от нашествия нелюдей? Как защитить державу Российскую?

– Наша Церковь во всей вселенной одна Истинная, – убежденно ответил отец Серафим, – Непорочно Апостольская, потому что истину мы несем от Андрея Первозванного. Церкви нашей предстоит стать Вселенской: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец»[32]32
  Евангелие (Мф. 24:14; Мк. 13:10)


[Закрыть].

Но прежде земле Русской предстоит заклание русского царя и перенесение ига жидовского. Восстанут на царя не только враги внешние, но и внутренние. И вот как это будет: бунтовщики-то, восставшие на царя при восшествии его на престол, похвалялись, что хотя и скошена трава да корни остались. Ибо главные-то начальники этого злого умысла, выдавши тех, которых сами же вовлекли в этот умысел, останутся в стороне и будут искать погибели Государя и всей фамилии его царской.

– Вижу, каторги одной для нерусей мало будет, – упавшим голосом заметил Александр. – Придется головы рубить, чтобы впредь неповадно было.

– Придется, – согласился старец. – Но Бог даст не тебе. Ты же помни, что нелюди отныне и вовеки не оставят род царский! И неоднократно будут подыскиваться: нельзя ли как-нибудь его под корень? А когда неоднократные их покушения не удадутся, пустятся на холерные беспорядки. Но фельдмаршалу твоему, Федору Ивановичу Паскевичу, Господь поможет в Варшаве заразу задавить.

– Знаю я графа Паскевича, – вспомнил Государь. – Храбрый он воин, каких мало.

– Да, – кивнул отец Серафим. – Токмо не угомонятся нелюди. Видя, что у них с покушениями не ладится, они примутся за другое и будут стараться, чтобы во всех должностях государственных были все люди или согласные с ними, или по крайней мере не вредные им. И будут всячески они восстанавливать землю Русскую против Государя. Когда же и то им не будет удаваться, то дождутся такого времени, когда и без того очень трудно будет земле Русской. И в один день, заранее условившись, поднимут во всех местах земли Русской всеобщий бунт, и некому будет унимать их. И много прольется невинной крови, реки ея потекут по земле Русской… А поведет их тот, кто родится за тридцать лет до конца века нашего. И будет он, как предсказано в Писании, править три с половиной года, и царство его Антихристово не умрет, покуда он будет не похоронен. А земля его не примет…

– Что ты такое говоришь, отец мой? – Александр даже перекрестился. – Неужто Русь ожидает погибель неминучая и скорая?

– Разделение грядет единого Государства Российского, – подтвердил опасения императора старец Серафим. – А когда земля Русская разделится и одна сторона останется с бунтовщиками, другая же станет за государя и целость России, вот тогда боголюбие народа, усердие его по Богу и ко времени. Да только не сразу решится народ землю свою отстаивать.

– Как скоро грядет сие непотребство? – нахмурился император. – И что делать мне для того, чтобы нечисть не испоганила землю Русскую?

– Слишком поздно ты, Государь, спохватился! – сказал как отрезал Серафим Саровский. – Если ты оставишь престол, то после того сразу поднимется смута. Молитвою можно спасти землю Русскую, и нечестивцы не сумеют одурачить народ. Только предательства и соблазнов не избежать. Помни лишь: Богородица хранит державу твою под покровом, и Господь даст полную победу поднявшим оружие за Него, за Церковь и за благо нераздельности земли Русской. Но не столько и тут крови прольется, сколько тогда, когда правая, за Государя ставшая, сторона получит победу, переловит всех изменников и предаст их в руки Правосудия… И вот тут-то еще более прежнего крови прольется, но эта кровь уже будет последняя, очистительная…

– Неужели никак нельзя без крови? – поднял удивленные брови монарх. – Неужели Господь наш допустит новое кровавое дело на земле Русской?

– Когда придет царь-победитель, – пояснил старец, – казнь эта будет по Правосудию Божьему и земле без этой крови очиститься невозможно, ибо кто понуждает людей проливать кровь, тот должен излить свою… После того Господь благословит люди своя миром и превознесет рог помазанника Своего Давида раба Своего Мужа по сердцу Своему благочестивейшего Государя Императора Николая Павловича. Его же утвердила и паче утвердит святая десница Господа нашего над землею Русскою.

– Так что же получается? – не понял Александр. – Выходит, смута коснется брата моего. Но почему ты, святой отец, называешь его Давидом?

– Потому что он будет последним помазанником Божьим. Как говорил Давид: «Сынове Сиони возрадуются о Царе своем»[33]33
  Пс. 142:2.


[Закрыть]. Богоспасаемый царствующий град Московию Сионом вторым нарещи надобно, егда благодать Божия от ветхозаветного перенешися Сиона, воссия на нем Христианским православием. И зде-то сынове Сиони христиано-российские чада радуются о царе своем.

– Я понимаю теперь… – задумчиво заключил император. – Все обетования, данные Богом Давиду, напрямую касаются русских самодержцев, поскольку именно русский император был до сих пор удерживающим тайну беззакония.

– Истину глаголешь, – согласился старец. – Ежели решился престол оставить, то зде жду, послушником будешь, ибо, как сказал о нас пророк: «Что же унывать нам, ваше Боголюбие, аще Бог за ны, так кто на ны? – разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог, могущие покоряйтесь, яко с нами Бог и аще паки возможете, паки побежденнии будете, яко с нами Бог, так то ваше Боголюбие, с нами Бог и унывать нам нет никакой дороги».

Воистину, не ожидал Государь такой откровенности от Серафима Саровского, только пророк знал, что говорить, ибо за державу Российскую у него тоже душа болела.

Государь допил свой чай, поставил чашку на стол и начал откланиваться. Старец благословил его на дорогу и вручил лестовку[34]34
  Лестовка (ст. – сл.) – своеобразные четки, изобретенные Василием Великим. С лестовкой ходят только старообрядцы.


[Закрыть] со словами:

– Негоже императору в разных церквах истину искать. Сия лестовка – перст Божий и посох в дороге. Сделай же, Государь, так, как я тебе говорил…

* * *

Старец Алексий долго молчал, осмысливая этот рассказ. Император же сидел на краешке деревянных нар, как гимназист первого класса, и боялся пошевелиться. Наконец схимник поднял глаза на Государя, и тот увидел в глазах чернеца слезы.

– Отец мой… – первым стремлением Александра было утешить чем можно святого монаха, который даже заплакал, услышав исповедь царя.

– Ах, оставь, чадо, оставь! – махнул рукой схимник. – Господь дал мне сей час прозреть, ради чего ты покидаешь престол, Государь. Я человек старый и много видел на свете, благоволи выслушать слова мои: до великой чумы в Москве нравы были чище, народ набожнее. После чумы нравы испортились, будто русский народ поразила беда неминучая, противу которой московская чума – плачь младенца. В 1812 году наступило время исправления набожности, токмо по окончании войны с французом нравы еще более испортились. Ты – Государь наш, и должен до конца жизни бдеть над нравами, в каком бы чине тебе ни пришлось возносить молитвы. Ты – сын Православной церкви и должон любить и охранять ее. Так хочет Господь Бог наш!

– Но я не все еще решил, – пробовал отбояриться Александр.

– Оставь, – снова отмахнулся старец. – Становись на колени.

Император послушно преклонил голову. Схимник же, положив епитрахиль исповеднику на голову, перекрестил его широким жестом:

– Да будет благословение Божие с тобой, чадо. Да поможет тебе Господь нести крест твой и да будет воля Его в делах и молитвах твоих, – старец поднял императора на ноги, поцеловал в лоб и, не говоря больше ни слова, подтолкнул к двери.

Уже в дверях Александр оглянулся и произнес:

– Многие длинные и красноречивые речи слышал я: но ни одна так мне не понравилась, как твои краткие слова. Жалею, что я давно с тобою не познакомился. А благословение твое будет мне истинной поддержкой и светочем во всех делах моих, – сказав это, император спустился к ожидавшей его коляске.

Глава 4

Утро пришло вместе с солнечным лучиком, щекотавшим нос Давида. Тот фыркнул, открыл глаза и убедился, что лучику вовсю помогает его новая знакомая.

Девушка лежала рядом, в руках у нее было белое птичье перышко от подушки, которым она успешно обрабатывала ноздри спящего мужчины. Увидев, что тот проснулся, девушка зарылась лицом в подушку, изображая спрятавшего голову в песок страуса, и на несколько минут затихла. Не слыша с противоположной стороны никаких реакций, обнаженная разбойница решила взглянуть на предмет своего внимания.

«Предмет» оказался в пробудившемся состоянии и с улыбкой ждал, когда «страус» перестанет прятаться.

– Ты очень красивая, – подал голос Давид. – Хотя и хулиганка.

– Красивая хулиганка? – уточнила девушка.

– Очень красивая!

– Красивее не бывает?

– Может, и бывает, да только я не видел. – Давид немного помедлил. – Послушай, не хочешь ли сказать, как тебя зовут? Ведь я еще ночью назвал свое имя, но «алаверды»[35]35
  Алаверды (груз.) – ответное действие, обычно в знак благодарности.


[Закрыть] не последовало.

Девушка одной рукой полуобняла его, другой рукой, с зажатым в пальцах перышком, принялась щекотать щеки Давида:

– Знаешь, у меня с именем тоже не все в порядке. И тоже родители виноваты. Зови меня просто Бусинкой.

– Почему Бусинкой? – удивился Давид.

– Ну, все тебе прямо сразу знать хочется! – возмутилась девушка. – Не сразу Москва строилась.

– Так это Москва, – хмыкнул парень. – В любом доме прежде, чем появятся кухни, спальни и прихожие, надо над фундаментом стены возвести и крышу настелить. А мы с тобой уже в спальне! Причем я без всяких задних мыслей сразу начал о себе рассказывать. Пусть еще не слишком много, но имя назвал сразу. Ты не хочешь, чтобы я знал имя, но про Бусинку-то должна рассказать?

– Ну, хорошо, – согласилась она. – Давай поиграем: я тебе что-то рассказываю из своего прошлого, ты мне. Только не ревнуй, пожалуйста.

– Договорились.

– Так вот. В девятом классе у меня была первая любовь. До этого почти все мои подружки уже умели с мальчиками обращаться, а мне все как-то недосуг было. А тут влюбился в меня одноклассник, Юра. Это случилось, когда мы в Петербург на экскурсию поехали.

– То есть в Ленинград, – уточнил Давид.

– Ага, – подтвердила девушка. – Наша классная руководительница, Алла Павловна, когда узнала, что, дожив до девятого класса, почти никто из нас в Питере не был, организовала нам поездку. В первый день у нас запланировано было путешествие по островам города, во второй – путешествие по каналам, три дня на Эрмитаж, а последний день на Исаакиевский собор и Александро-Невскую лавру.

Так вот, когда путешествовали по каналам, под одним из мостов нам показали маленькую медную статуэтку чижика, которая находилась там под водой. Говорят, что именно из-за статуэтки возникла песенка: «Чижик-пыжик, где ты был…» И еще с этой статуэткой была связана одна романтическая любовная история. Вероятно, я восхищалась этой историей громче всех, потому что на следующий день Юрка притащил мне этого чижика и признался в любви. К тому же птичка держала в клюве настоящую жемчужину, которую я тут же назвала бусинкой. Юрке понравилось, и он закрепил за мной это прозвище. Только я до сих пор не представляю, как смог мальчишка в чужом городе украсть из-под моста статуэтку чижика?!..

Но ничего, что чижик украден. Ведь этим государством с 1918 года управляют преступники, у которых за кражу больших денег выделяют место в правительстве, а за кражу какой-нибудь мелочи – пожизненно в лагеря без права на переписку. Для меня Юрка выглядел, как занимающий место в Думе. И я… – девушка вдруг запнулась и замолчала.

Давид взглянул ей в глаза и увидел, что они полны слез, готовых хлынуть по щекам обильным водопадом.

– Понятно, – кивнул он. – Ты поверила парню, а его увела из-под носа близкая подруга.

– Как ты догадался? – Бусинка подняла глаза на Давида, но слез уже не было видно.

– Очень просто, – улыбнулся он. – У меня произошла аналогичная история. Мы с тобой просто похожи.

– Ты находишь? – ответила улыбкой Бусинка. – Ну-ка, иди сюда, – она поднялась с постели, потянула за собой Давида.

Их взлохмаченные головы отразились в большом настенном зеркале, но сразу признать лицо девушки похожей на физиономию парня было нельзя. Тем не менее она отметила:

– А ведь действительно чем-то похожи. Наверное, недаром я потянулась к тебе там, в метро.

– Недаром, – согласился Давид. – Я даже благодарен привидению обходчика за то, что он нас познакомил.

– Я тоже. Но теперь твоя очередь что-нибудь рассказать.

– Хорошо, – согласился Давид. – Я об этом еще никому не рассказывал. Так что готовь уши, – он вернулся на постель, а Бусинка уселась рядом. – Мне было одиннадцать лет, и район Кунцево, где жила наша семья, тогда еще не считался Москвой. Даже линия метро кончалась на Пионерской, а дальше – трамваем или автобусом. У нас, кунцевских, были задачи поважнее, чем думать о прокладке метрополитена или с горячим энтузиазмом ехать на какую-нибудь «комсомольскую стройку», где половина «комсомольцев» – уголовники строгого режима.

У нас был свой режим – дворовый. Дворовые команды: футбол, хоккей, теннис, плаванье и куча других видов спорта… Но ни дня без драки! Дрались по любому поводу. В основном из-за девчонок. Только подравшись «двор на двор», тут же мирились и расходились по домам закадычными друзьями, чтобы назавтра снова встретиться и махать кулаками.

У меня тогда была самая клевая девчонка нашего двора – Лариска. Ты ведь знаешь, что девочки взрослеют гораздо раньше, чем мальчишки. Так вот моей Лариске, скорее всего, нужен был хоть какой-то сексуальный опыт, над чем я еще не задумывался. А жаль, потому что она тайком от меня познакомилась с парнем постарше, и тот, желая силой доказать свое превосходство, устроил мне «пятый угол». То есть восемь человек со штакетинами в руках пустили меня, как мячик, по кругу, ударами не давая упасть. Результат – напрочь перебита левая рука.

– Где? – удивилась девушка. – Я даже не заметила, – она принялась пристально рассматривать левую руку Давида и нашла, наконец, старые отметины. – Ага. Вот. И здесь еще!

– Я тогда отшучивался: настоящего мужчину может украсить только шрам! Целый месяц провалялся в больнице. Кроме родителей ко мне приходили друзья. Однажды они рассказали, как выловили всех восьмерых и наставили им таких же отметин, какие получил я. Только вся фишка в том, что моего обидчика среди них как раз и не было: он, натравив на меня приятелей, сам смылся. А Лариска бросила меня – первая незабываемая потеря.

Все бы не так трагично, если бы тренер не объявил мне о том, что с перебитой рукой придется навсегда забыть о плаванье. И вот тогда я впервые за всю сознательную жизнь испугался: способен ли я вообще на что-то? Не повлечет ли за собой незапланированная инвалидность каких-то побочных явлений, перепрыгнуть через которые не хватит сил? Это был даже не испуг, а животная трусость, когда хочется ничего не видеть и не слышать, ни о чем не задумываться, не подавать признаков жизни! Спасло меня только то, что третьего взрослого разряда по плаванью я все-таки добился!.. А ты добилась того, что мне захотелось все рассказать именно тебе. Прямо зомбирование какое-то!

– Нет, – возразила Бусинка. – Ты сам только что утверждал, что мы похожи, а подобное притягивает подобное. Закон физики.

– Или биологии?

– И того и другого, – рассмеялась она. – Но сейчас ты будешь требовать откровения от меня. Так? А что бы ты хотел узнать обо мне такого, не известного никому?

– Знаешь, мужчинам всегда интересно узнать, как девушка впервые познакомилась с сексом. Если, конечно, тебя это не шокирует, расскажи. Буду благодарен.

Бусинка ответила не сразу. Вопрос взывал к открытости, но и ответственность на спрашивающего возлагал немалую. В первую очередь требовалось полное доверие к собеседнику и уверенность в том, что он никогда не воспользуется полученной информацией во вред.

Девушка встала возле кровати, взбила подушку, прислонила ее к спинке, устроив что-то вроде мягкого кресла, и забралась в это гнездышко, натянув на себя одеяло. Давид, недолго думая, плюхнулся на спину поперек кровати, положив голову на колени своей новой подружке. Та не возражала, лишь непроизвольно принялась перебирать ему волосы, наматывая их на пальцы.

– Мои родители работали преподавателями в Московском универе на кафедре философии, – призналась она. – Отец преподавал научный коммунизм, а мама – диалектический материализм. Собственно, их изначальная любовь к вождю мирового пролетариата и послужила причиной того конфликта, который продолжался меж мной и родителями всю сознательную жизнь. Они умудрились назвать меня Виленой, это аббревиатура от Владимир Ильич Ленин. Более того, я уже в первом классе знала три закона диалектики – единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания и перехода количества в качество.

– Классно!

– Да ничего классного тут нет. Детство оказалось перечеркнутым любовью к ненавистнику человечества.

– За что же ты его так? – удивился Давид.

– У нас в доме была отличная библиотека, – пояснила Вилена. – Так вот, я там отыскала опубликованные в XIX веке публицистом Мотовиловым воспоминания о старце Дивеевской пустыни Серафиме Саровском. Надеюсь, ты слышал, что он – один из немногих проповедников, так сказать, русских екклесиастов, предсказавших историю России вплоть до наших дней?

– Конечно, – подтвердил Давид.

– Так вот. Старец Серафим предсказал, что Антихрист родится в 1870 году в России. Именно в этот год родился Владимир Ульянов-Бланк. А править страной этот нелюдь будет три с половиной года. Именно так и случилось с точностью до минуты! Мы живем в царстве Антихриста, и Армагеддон давно начался!

– Как же так? – опешил Давид.

– А сколько крови безвинных уже пролилось только у нас в России? – воскликнула собеседница. – Или ты забыл, что Чечня еще не сложила оружие, да и вряд ли сложит! Пока есть внешний враг, внутреннего никогда не трогают, вот почему это все. У власти остались те же ставленники американских архантропов[36]36
  Архантроп (др. – греч. «древний человек») – ископаемые предшественники человека (питекантроп, синантроп и пр.); здесь слово применено в иносказательно-уничижительном смысле.


[Закрыть], только вывеску сменили…

Кстати, менять вывеску – это чисто национальная еврейская черта. В первом Совете народных комиссаров из ста человек был только один русский.

– «Примкнувший к ним Шепилов»?..

– Да-да, примерно так. Я такую длинную преамбулу рассказываю, чтоб ты понял, почему в нашей семье возникла историческая война «отцы и дети».

До школы родители отдали меня на воспитание в деревню к бабушке, поэтому прокоммунистические мысли не поразили мозг ребенка в раннем состоянии, и я выросла настоящей русской девочкой без экзальтированного стремления к победе мировой революции. Более того, бабушка умудрилась тайком меня крестить в старообрядческой церкви, и крестик я никогда не снимала.

Так вот. С родителями воевать мне было неинтересно, ведь любой учитель внимание всегда оказывает другим детям, но не своим. Я все больше читала. И однажды в домашней библиотеке наткнулась на запись болезни всеми обожаемого Ильича. А также, что кроме Инессы Арманд, заразившей вождя всех народов французской болезнью, у него были бурные сексуальные связи с Анжеликой Балабановой, любовницей Бенито Муссолини. Для меня сифилис был тогда на одном уровне с подлостью и предательством. А как в военное время поступают с предателями, помнишь? Поэтому я всем в школе объявила, отчего преставился любимый советский идол. И конечно же попала в черные списки неблагонадежных. А вот родителей чуть из партии не поперли. Отца простили только за то, что он мог цитировать Ленина из любого тома в любом количестве. Не знаю, сколько он выучил наизусть бесценных опусов Ильича, но, согласись, это – явление уникальное.

А сейчас самое интересное. Когда я приходила домой, то частенько полностью раздевалась в своей комнате и нагишом отправлялась в ванную. Родители очень редко приезжали домой днем, а мне нравилось ходить по квартире обнаженной.

В этот раз я тоже скинула одежду и пошла купаться. Но, открыв двери в ванную комнату, я увидела отца, который только что вылез из-под душа и стоял у зеркала, подбривая щеки. Он услышал, что дверь открылась и резко оглянулся. Представляешь, что он увидел? Молодую женщину в одежде праматери Евы.

Я только потом, много лет спустя, проанализировала его реакцию. Но тогда передо мной был голый мужчина, за несколько секунд возбудившийся до скотского состояния! Я, кажется, пискнула и бросилась в свою комнату. Там отец догнал меня и прижал к стене. От него пахло спиртным. Я не нашла ничего лучшего, как, глядя на него в упор, медленно и четко произнести:

– Если тронешь меня, заражу сифилисом, как твоего любимого Ленина!

Он, признаться, опешил, ослабил хватку, а мне только того и надо было. Я заорала что было мочи:

– Вон из моей комнаты!

Отец мотнул головой, как с похмелья, и убежал к себе, хлопнув дверью. Меня долго бил озноб, но никаких эксцессов больше не было. Через какое-то время отец осторожно постучал в двери и принялся извиняться. Потом просил, чтобы я ничего не говорила маме. Она конечно же ничего не узнала. Но жить с родителями после этого мне стало в тягость. Сразу после школы я устроилась на работу и сняла комнату.

– А где же ты работаешь? Или это тоже секрет за семью печатями?

– Вовсе нет. Наша классная руководительница помогла мне устроиться в библиотеку Гоголя на Никитском бульваре.

– В библиотеку? – глаза Давида вспыхнули мимолетным огнем. – Вот это номер! Я тоже сейчас интересуюсь библиотекой.

– Как-нибудь обязательно расскажешь мне про библиотеку, но в данный момент я хочу знать то же, что и ты: то есть мнение мужчины о первых сексуальных впечатлениях!

– Ну что ж, желание дамы – закон! – пафосно изрек Давид. – Только сразу предупреждаю, мне тоже пришлось испытать соблазн инцеста.

– Вот это номер…

– Да-да, – кивнул Давид. – Дело касается моей сестры. Наши родители, прожив друг с другом двадцать пять лет, все-таки расстались. Отец нашел другую женщину и уехал из Москвы, старшая сестра вышла замуж, а я жил с матерью.

Надо отдать должное сестре, потому как она виртуозно владела математикой, физикой и еще несколькими проходными науками, без которых поступление в вуз практически невозможно. Так вот, через несколько лет после окончания школы я наконец-то решил штурмовать неприступную эту стену и поступать в институт. Сестра, естественно, предложила мне посильную помощь в подготовке к экзаменам. Я каждый день в назначенное время приезжал к ней домой и начинал грызть гранит науки с остервенением голодного хищника. Сестра с улыбкой смотрела на меня, но одобряла мое усердие. Более того, как-то раз она вспомнила:

– Я со своим мужем так же познакомилась, когда ему требовалась подготовка к очередной экзаменационной сессии в институте. Знаешь, тогда я ему была действительно нужна…

– Разругались, что ли? – уточнил я. – То-то его дома не видно.

– Если бы разругались… – заметила сестра. – Мне кажется, он ушел и больше не вернется.

В глазах у нее стояли слезы, и мне искренне стало жаль ее. Я попытался утешить сестру, и даже пару раз поцеловал в щеку. Представь, она отреагировала очень даже неожиданно и оригинально.

На следующий день, когда я пришел, дверь в квартиру оказалась открытой. Повесив куртку на вешалку, я вошел в комнату. Прямо передо мной на тахте возлежала сестра в обнаженном виде и притворялась спящей. Я это определил потому, что животик у обнаженной чувствительно подрагивал.

Если честно, я просто растерялся и не знал, как поступить. Разрядила обстановку сестра: она приоткрыла глаза, повернулась в мою сторону и позвала:

– А, это ты? Иди сюда…

Но я дунул из квартиры, как будто пятки у меня были смазаны скипидаром. Мне стало страшно. Не потому, что женщина позвала меня, а потому, что моим сознанием мог овладеть дьявол. Я это физически почувствовал!

Вилена несколько минут размышляла над услышанным и наконец задумчиво произнесла:

– А ведь мы с тобой действительно лягушки из одного болота. Такое случается очень редко. Вот почему мне сразу не хотелось тебя отпускать. Понимаешь, Господь всегда подбрасывает какую-нибудь проблему или неожиданное знакомство, пройдя через которые ты получишь что-то, после чего может измениться вся жизнь. А если ты не обратишь внимания ни на проблему, ни на знакомство, второго шанса уже не будет. С этой стороны Вседержитель выглядит, как игрок, надеющийся, что сотворенный им экземпляр переступит через все жизненные рогатки и сможет содержать свою душу в относительной чистоте.

– Послушай, а ты веришь в Бога? – вдруг спросил Давид.

– Да, – спокойно ответила девушка. – Впрочем, так же, как и ты. Или старообрядческий крест на твоей шее – так, дань моде?

– И в этом мы схожи!

– Неудивительно, – продолжила Вилена. – За свое крещение в старообрядческой церкви я должна благодарить бабушку, которая тайком от родителей исполнила все как надо и успела даже обучить меня церковно-славянскому языку.

– Фантастика! – воскликнул Давид. – Я ведь тоже из-за бабушки попал в старообрядческую церковь! Но у той на мое образование не хватило времени. Может, ты мне объяснишь, чем отличаются новоделы от старообрядцев?

– Легко, – согласилась девушка. – Ты как крестишься? Двумя пальцами? Правильно. А знаешь, что это обозначает?

– Человеческое и божественное начало.

– Именно! Но под двумя пальцами еще три, то есть единство Святой Троицы. А у новоделов крестятся тремя пальцами, то есть щепотью. Это нововведение пошло от патриарха Никона с 1666 года, включающего в себя число Зверя, то есть Антихриста. Посмотри на любую икону, видел ли ты хоть когда старца, пророка или апостола, благословляющего щепотью? Везде только два перста.

– Но ведь из-за такой разницы нельзя разъединять великий русский народ на два лагеря? – возмутился Давид. – Это просто бессмыслица!

– Да уж, – покачала головой девушка. – Хоть ты и Давид, но образования у тебя никакого. «Щепотная религия» новоделов заключается в противостоянии старообрядцам, а не в поклонении Богу. Ты в церковь-то ходишь ли?

– Не часто, но хожу.

– Значит, помнишь, как старообрядцы крестный ход делают: по часовой стрелке. А новоделы – против часовой стрелки, против солнца, против природы и против Бога. И вся религия новоделов – суть, противостояние. Значит, поклонение Сатане.