Текст книги "Царь и схимник"

– Ты считаешь, что вся Россия поклоняется Сатане с семнадцатого века? – усмехнулся Давид. – Так что же этот рогатый до сих пор нас не прибрал?

– Не прибрал?! – вспыхнула Бусинка. – Да у нас даже на главной церкви – новом храме Христа Спасителя – на центральном куполе вокруг креста – венчик из Маген-Давидов, иудейских шестиконечных звезд! Такие же звезды – в мозаике пола во всех приделах храма. Там существует зал заседаний, и даже ресторан, при котором есть кабинеты для принятия спиртного![37]37
  Специалисты Общества защиты прав потребителей установили, что на территории храма имеются действующая автомойка, автосервис, платная автостоянка, столовая, химчистка, торговые ларьки и павильоны. Отдельные помещения храма сдаются под проведение банкетов и корпоративов. «…подобные услуги не являются религиозным обрядом, следовательно, должны регулироваться не уставом религиозной организации, а светским законодательством. Фактически на территории храма действует бизнес-центр, предоставляющий потребителям широкий спектр коммерческих предложений» – отмечается в протоколе.


[Закрыть]

– Ну, это уж ты хватила… – попробовал возразить Давид.

– Ничуть! – возмутилась девушка. – Несколько священников с Урала во главе с протоиереем Сергеем Кондаковым прознали про такие причуды и написали письмо патриарху Кириллу с возмущениями и требованием объяснения. Так тот недолго думая отлучил неугодных от церкви – и дело с концом. Такого вытирания сапог о священников не позволял себе даже Никон.

И еще: у того же Никона в келейниках был Арсений Сатаниус, получивший на Руси прозвище Грек. Он и пересочинил «Новый Завет», привезенный на Русь апостолом Андреем Первозванным, в никонианскую форму «новоделов» или «щепотников». Сам Арсений до того, как попал на Русь, сменил пять верований. Но не думаю, что он искал пути к Богу. Этот мошенник искал доступ к деньгам с помощью религии. Патриарх Никон ему это все устроил – взамен на переписку истинного православного учения. Во всех книгах новоделы под чутким руководством Арсения Грека исковеркали не только молитвы, но даже псалмы пророка Давида. Теперь подумай сам, согласился бы твой тезка псалмопевец на произвольное и бессмысленное изменение текстов псалмов?

– Сомневаюсь, – покачал головой Давид. – Получается, псалмы, продиктованные пророку самим Богом, были исправлены?!

– Вот именно! – резюмировала Вилена. – Под руководством Сатаниуса.

– Выходит, почти вся Россия с семнадцатого века молится неизвестно какому богу? – поднял на нее глаза парень. – Но пока-то все идет хорошо?

– Нынешнее состояние Родины ты считаешь хорошим?! – удивилась девушка. – Страна, испокон веков кормившая полмира, ждет продуктовых подачек из американских закромов и прославляет населяющих штаты архантропов! Американские продукты практически все геномодифицированы и вызывают медленное отравление всего живого. Американские поставщики русским текстом лгут покупателю, дескать, никаких ГМО «ножки Буша» не содержат. Так ведь без этого ГМО не было бы и ножек! Как вырастить таких больших кур, если не кормить их зерном, содержащим эту отраву? Так кто же управляет нашим государством: враги эфемерного внешнего врага или враги собственного народа?

– Судя по твоим прогнозам, вообще всей Земле скоро настанет кирдык, – кисло усмехнувшись, резюмировал Давид. – Значит, необходимо накрыться простынями и медленно ползти на кладбище. Медленно – чтоб не создавать паники! Так?

– Не так! – возразила Вилена. – Информация для того и существует, чтобы использовать ее против наших врагов. Владеющий информацией – уже вооружен!

– И в чем же ты видишь сопротивление нынешним властям? – остро посмотрел на девушку Давид. – В каких-нибудь демонстрациях или митингах?

– Вовсе нет, – улыбнулась Бусинка. – Для начала необходимо наладить информационный поток с помощью Интернета, а правительственную машину остановим бойкотом. Но одного-двух десятков людей явно недостаточно. Помнишь, как в 1994 году безоружной толпе удалось собраться на Октябрьской площади, пройти до московского Белого дома и даже захватить его?

– Нынешнее правительство больше не допустит таких проколов, – отмахнулся Давид. – Я вот думаю, а не поднять ли казачество? Ведь казаки, как национальность, никогда не признавались кремлевскими «думцами», под каким бы флагом не существовал Кремль. Их признавали только при царском режиме, то есть до победы исторического материализма. Казаки поднимутся на восстановление России! Только вот получится ли сделать все без крови?

– Знаешь, милый, прежде, чем разрабатывать грандиозные планы возрождения России, я бы не отказалась от чашечки обыкновенного кофе. – Бусинка взъерошила ему волосы. – Для этого позволь мне вылезти из-под одеяла и пойти на кухню.

Она легко выскользнула из постели, накинула халат, осторожно открыла дверь и прислушалась:

– Никого нет. Бояться нечего. Так что можешь пока отправляться в ванную, а я потом.

С утренним моционом они расправились быстро.

Перед завтраком девушка достала из настенного шкафчика пиалу, накрытую фольгой, открыла ее и поставила на стол. Давид мельком заглянул в чашку и обнаружил там разбухшую от воды овсянку. Вилена увидела, что парень проявляет интерес к таинственному снадобью, и улыбнулась:

– Это овсянка. Три столовых ложки овсяных хлопьев я замачиваю вечером, добавляю в них яичный белок и съедаю все это утром.

– Ну и как?

– Овсянка без сгущенки не очень-то вкусная, – поморщилась девушка. – Зато такое лекарство поможет удалить из организма все ядовитые шлаки. Достаточно раз в полгода на неделю устраивать себе такую чистку – и многие болезни просто отступят.

– Откуда ты узнала про это? – недоверчиво покачал головой Давид.

– Эх ты, – пожала плечами девушка. – Овсяные хлопья использовали на Руси как лекарство все наши деды и прадеды, то есть их половиночки, ибо только женщины перенимают и берегут заповеди родителей и бабушек. Поэтому всякую женщину, умеющую с младенчества готовить целебные отвары, собирать нужные травы и просто лечить людей, мужчины обычно обзывали ведьмой, а воеводы могли даже на костер затащить.

– Скажешь тоже! – фыркнул Давид. – Это на Западе инквизиция бесчинствовала, а у нас все не так было.

– Кто это тебе такое сказал? – удивилась Вилена. – Дружинники патриарха Никона деревнями сжигали наших предков-старообрядцев лишь за то, что люди отказывались принять «щепотную религию». Гражданская война семнадцатого века – это самый глубокий шрам на теле русского народа. Поголовное истребление! Хан Батый, Тамерлан и прочие ливонцы, тевтонцы и шведы вместе взятые никогда не убивали столько русичей, сколько умудрился уничтожить патриарх Никон. Сожжен был даже Соловецкий монастырь вместе с монахами[38]38
  Пьер Паскаль. «Аввакум. Раннее старообрядчество»; С. Зенковский. «Русское старообрядчество», Жития Симеона Полоцкого.


[Закрыть]. Так что и на Руси огоньком часто баловались.

Эх, жалко не уцелела библиотека Ивана Грозного! Там после смерти царя сохранилось столько архивных летописей, в которых писарчуки фиксировали события, действительно происходившие на Руси, а не переписанные по приказу Петра Алексеевича, когда тот был еще царевичем.

– С библиотекой Ивана Грозного я тоже сталкивался, – признался Давид. – Вернее, со следами ее нынешнего пребывания. Я сегодня уже пытался рассказать тебе об этом.

– Так рассказывай! – потребовала Вилена.

– Знаешь, об этой библиотеке ходит множество легенд, проводилось даже несколько расследований. Какие-то книги из этой библиотеки были найдены, но все следы утеряны, и никто еще до сей поры не сподобился напасть на след или на слабую ниточку о местонахождении легендарной библиотеки за исключением твоего покорного слуги.

– Что? – подняла на парня удивленные глаза Вилена. – Ты единственный знаешь, как найти царскую библиотеку?

– И да и нет, – пошел на попятную Давид. – Сейчас я расскажу то, что мне известно, а потом ты поможешь решить мне: что делать? Итак, изначальное название этой легендарной коллекции книг и документов – Либерея. Существует более шестидесяти официальных предположений о ее местонахождении. Найдены записи, во скольких сундуках, на каких подводах и в каком направлении Иван Васильевич вывозил из Москвы свою сокровищницу мудрых мыслей. Надо отметить, что часть книг ввезла на Русь Софья Палеолог, византийская принцесса, а вторую часть составляет наследие Ярослава Мудрого.

Одним из основных доказательств существования Либереи считается свидетельство протестантского пастора Иоганна Веттермана из Дерпта, которого Грозный пригласил в 1570 году для перевода книг. Его высказывание стало уже летучей фразой среди искателей библиотеки: «Царские книги, как драгоценное сокровище, хранились замурованными в двух сводчатых подвалах». Более того, в 1822 году профессором Дерптского университета Дабеловым среди неопубликованных бумаг университетского архива был найден список книг, с которыми пришлось работать Веттерману. Представляешь?

– Поразительно! – девушка даже захлопала ладошками. – И ты сейчас взялся искать царскую библиотеку? Слушай, это, вероятно, не хуже, чем найти Грааль?

Давид услышал в голосе своей подружки почти незаметные саркастические нотки и попытался объяснить положение вещей:

– Видишь ли, Грааль и прочие сочинения католиков – это выдумка. А здесь речь идет о действительно существующем сокровище! Поскольку Палеологам пришлось удирать из Константинополя, то многие противники существования библиотеки утверждали, что, оказавшись в Риме, император Константин ХI продал бы в первую очередь книги тому же Ватикану. Ведь бежавшему императору надо было на что-то существовать! Но скептики не берут во внимание, что все книги уже вывезла из Византии сама Софья, ибо они были ее приданым. Отец не мог и не захотел бы ссориться с дочерью из-за сделанного им же подарка. Император мог просуществовать без лишних денег, а принцесса-бесприданница – хуже, чем бездомная собака.

В общем, Софья вывезла из Рима библиотеку, прибыла в Москву в 1472 году и ужаснулась следам пожара 1470 года. Она стала бояться огня. Поэтому под церковью Рождества Богородицы в Кремле был устроен первый тайник, или первое книгохранилище. Царь всея Руси Василий III не противился прихотям жены. Он тоже понимал ценность старинных пергаментов, поскольку первая мировая библиотека Александрийского Мусейона[39]39
  Мусейон (Μουσείον) – основной центр эллинистической науки, созданный в Александрии при первых Птолемеях. От него происходит слово «музей». У истоков заведения стоял Димитрий Фалерийский, ученик перипатетика Феофраста.


[Закрыть] сгорела в 640 году стараниями воинствующих мусульман. Библиотека Софьи оставалась единственным хранилищем мыслей мудрецов древности. К тому же в ней, говорят, хранились редкие книги по черной магии и ведовству.

– Мистика какая-то.

– Именно мистика! – воскликнул Давид. – Недаром этими книгами в первую очередь интересовались сильные мира сего.

– То есть?

– То есть Петр Первый, Екатерина Великая, князь Потемкин, декабристы и прочие народовольцы. Некоторые из книг все же гуляют среди населения и находят своего читателя. Достаточно?

– Не совсем, – задумчиво произнесла девушка. – Тебе-то зачем понадобились знания по черной магии? Или захотелось попасть в кремлевскую команду торговцев народным достоянием?

– Вовсе нет! – отмахнулся Давид. – Дело в том, что царь всея Руси Иван Васильевич правильно сделал, спрятав большую часть книг от взора людского, ибо не всем полезно владеть сакральными знаниями. Люди пока не доросли до нужной стадии взросления, поэтому, если библиотеку можно найти, ее необходимо перепрятать, чтобы молящиеся Бафомету[40]40
  Бафомет – одно из имен Сатаны.


[Закрыть] не смогли добраться до опасной литературы. Причем некоторые из так называемых кладоискателей, когда выходили на верный путь, теряли зрение.

– Что, действительно становились слепыми?

– Ну да. И, заметь, только те, кто хотел надежнее перепрятать царское сокровище!

– Послушай, – в голосе Вилены прозвучали стальные нотки. – Послушай, я вовсе не хочу, чтобы ты ослеп из-за каких-то сокровищ! Я тебя не для этого нашла и не для этого мы видели привидение. Значит, никаких поисков больше не будет. Я так хочу!

– Бусинка, ну что ты? – попытался урезонить ее Давид. – Кто сказал, что я обязательно ослепну? Я слишком далеко от поисков самой библиотеки. Напал только на следы некоторых пергаментов, которые оказались в библиотеке графа Черткова.

– Уж не того ли, который был приятелем Льва Толстого?

– Да, это именно он, – невозмутимо кивнул парень. – Только не говори, что граф отвратил Льва Толстого от церкви, начитавшись древних манускриптов. Это придумали те же масоны, потому что у них в ходу было очень эффективное оружие: уничтожь врага своего руками врагов. Отсюда все исторические казусы. Именно поэтому генерал Алексеев потребовал от Государя отречься от престола, именно поэтому вспыхнула Гражданская война и именно поэтому, сколько бы мы ни шли широкой дорогой к коммунизму, все равно придем в затхлый тупик, потому что ни Природа, ни Бог никогда не согласятся с учением масонов. Помнишь одиозное высказывание Ульянова-Бланка о том, что отныне любая кухарка сможет управлять государством? Так вот, нынешняя разруха – это неизбежный результат того, когда у штурвала стоит кухарка, которая не то, что в морском деле не соображает, а даже моря никогда не видела. Я на эту тему когда-то даже стишок написал:

 
Я остался один.
Но в сознаньи – пульсация звука,
будто кто-то слова произносит откуда-то мне
про разруху страны и товарных колес перестуки
и про то, как Россия поныне сгорает в огне.
Мне в упор говорят: «Вы сгубили страну, россияне,
под “Семь сорок”[41]41
  «Семь сорок» – знаменитая еврейская песня.


[Закрыть], под марши, под новое шоу про секс,
и куда-то бредете, как ежики в пьяном тумане
на раздачу слонов, где к слону прилагается кекс.
Кто же шкипер у вас, расхреначивший шхуну о банку?
Кто же ваш машинист, эшелон закативший в тупик?
Ведь страна превратилась в сиротский приют для подранков,
где все любят и помнят, и чествуют ленинский лик».
Мне уже не понять, то ли хвалят меня, то ль ругают?
Только болью страны пропиталось сознанье мое.
И я тоже бреду, ведь в тумане никто не летает,
и стараюсь понять: в чем же истина и бытие?
 

– Понял?

– Что понял? – поднял брови Давид.

– В чем же истина и бытие, – терпеливо объяснила девушка. – Понял, где собака порылась и можешь поделиться открытой истиной с окружающими?

– Такое можно понять только после пятого стакана, – вздохнул парень. – Я понимаю и принимаю твой сарказм, потому что сам давно уже не верю всем витийствующим: демократам и иже с ними. Но ты правильно заметила, что я стараюсь понять. Стараюсь, поэтому всегда беру время на осознание увиденного и услышанного…

Перед тем как мы с тобой встретились, я искал на Мясницкой дом графа Черткова, приятеля Льва Толстого. Потомок графа подарил России огромную библиотеку. Книги хранятся в подвале этого дома и, сомневаюсь, что в хороших условиях. К тому же ходит слух, что в библиотеке Черткова содержатся некоторые манускрипты из Либерии Ивана Грозного.

– Что?! И ты молчал?

– Стоп, стоп!.. Кто-то перебил меня и потребовал вместо рассказа о библиотеке откровения о личности. Или я что-то перепутал?

– Да, было, – призналась Вилена. – Только мне показалось, что ты пытаешься с помощью рассказа о библиотеке увильнуть от откровенности. Прости, пожалуйста!

– Господь простит, – улыбнулся Давид.

– А ты?.. Ты можешь простить, или для этого нужно написать заявление в трех экземплярах и ждать положенные тридцать дней?

– Можно и без заявления. Господь простит, и я вместе с Ним.

Вилена поджала губы. Видимо, снисходительное прощение ей не очень-то понравилось.

– Ну и чем же кончились твои поиски? – продолжила она.

– Я пришел слишком поздно, – объяснил Давид. – Из ворот вышел какой-то охранник и прогнал меня. Признаться, видок у него был, как у вурдалака из голливудских «ужастиков». У меня даже мурашки по спине пробежали.

– А что ты скажешь, если мы сейчас соберемся и попробуем вместе проникнуть в библиотеку? Тем более, что мне сегодня и завтра на работу не надо, у меня отгулы.

– Класс! – согласился Давид. – Даже не ожидал, что обзаведусь таким прекрасным помощником! Только давай приготовим на обед что-нибудь посущественнее, а то я голоден, как сорок тараканов. Не возражаешь?..

Глава 5

Александр Благословенный сел в коляску и посильнее запахнул гражданскую шинель, но суконную фуражку надевать не стал, потому как коляска еще находилась на территории Александро-Невской лавры.

Кучер отпустил вожжи, и кони резво понесли коляску к собору, где на паперти стоял настоятель митрополит Серафим, два архимандрита и вся братия в облачении. Священство вышло проводить отправляющегося в неизвестность Государя всея Руси. Александр обошел всех провожающих, заглядывая им в глаза и пожимая руки.

– Помолитесь обо мне и о жене моей, – чуть слышно сказал он.

Затем, еле сдерживая рыдания, рвавшиеся из груди, Государь отвернулся, сел в коляску и велел кучеру:

– Трогай!..

Певчие, тоже вышедшие на паперть, запели: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достоянье Твое. Победы православным христианам над супротивныя даруяй и Твое сохраняя крестом Твоим жительство…»

– Слышишь, Илья? – обратился Государь к кучеру. – Это они мне отходную поют!

– Полноте, полноте, Ваше Императорское Величие, – отмахнулся кучер. – Они-де обязаны вас в дорогу проводить, вот и… – он не успел договорить.

Привстал на козлах и рухнул снова, потому что впереди по темному небосклону над городом пронеслась еще более темная комета. Лишь хвост у кометы змеился седыми проблесками, вздыбившимися в сторону Балтийского моря. Это было настоящее чудо: такой черной кометы ученые мужи Запада и Востока еще никогда не наблюдали! Если кто и видел ее в эту ночь, пролетевшую над Санкт-Петербургом с запада на восток, то, скорее всего, не поверил глазам своим[42]42
  1 сентября 1825 года над Санкт-Петербургом зарегистрирован полет необычной кометы.


[Закрыть].

– Ты видел? Видел?! – вскричал Александр. – Вот тебе и благословление в дорогу! Как думаешь, что она предвещает?

Кучер перекрестился дрожащей рукой и обернулся к императору:

– Не к добру это, Государь, не к добру. Явно Господь предупреждает. Может, вернемся во дворец, все-таки?

– Поздно, братец мой, поздно, – сжал губы Александр. – Видно так Богу угодно… Погоняй, брат, лошадей. На постоялом дворе за Лиговкой меня уже дожидается Елизавета Алексеевна и граф Воронцов с генерал-адъютантом бароном Дибичем.

– Зачем же вы супругу-то в путешествие берете Ваше Величество? – поинтересовался царский кучер. – Мне моя жена Матрена Николаевна надысь поведала, что наш Государь на юг собирается, но один, без свиты.

– Так ли права твоя супруга, Илья? – вопросом на вопрос ответил император. – Елизавете Алексеевне надо здоровье поправить, а мне не в тягость ближнему помощь оказать.

– Так-то оно так, – хмыкнул Илья. – Только опять вам на пути следования встречи будут учинять, балы разные, парады.

– Нет! – отрезал император. – На сей момент ничего такого не предвидится. Поедем инкогнито. Впрочем, инкогнито, верно, не получится, но и встреч с проводами устраивать не позволю. Постой-ка…

Коляска в этот момент выкатила на пригорок за околицей, и остановилась. Весь Петербург лежал как на ладони. Государь Всея Руси, стоя в коляске, всматривался в город, будто навеки с ним прощался. Знакомые с детства улицы, дворцы и особняки именитого купечества стояли, как будто окутанные петербуржским туманом, налетевшим со стороны Кронштадтского залива. Даже шпиль адмиралтейства виден был во всей красе. Вдруг в одно мгновенье адмиралтейская игла будто бы покачнулась, также прощаясь навсегда с Александром Благословенным.

– Трогай, Илья, трогай, – император упал на сиденье и даже не пытался вытереть слезы, ручьем катившие из глаз.

Город остался позади, оставляя за собой право владения императорской памятью. Что принесет Таганрог и принесет ли – все будет так, как Богу угодно. Позади оставалась бурная, не слишком благочестивая жизнь русского царя. Во всяком случае, так казалось самому Александру. Воспоминания нахлынули на него, как бурная Нева в паводок.

Незадолго до рождения будущего императора государства Российского в 1777 году было большое наводнение. Вторым наводнением отмечено вступление Александра I на престол. И, наконец, прошлой осенью ноября седьмого дня тоже случилось наводнение. Правда, не такое великое, но все столичные гадалки и предсказатели в один голос принялись уверять народ, что не пройдет и года, как на страну обрушатся великие перемены. А какие из перемен могут затмить смерть императора?

Александр пока не совсем был уверен, что делает все так, как Богу угодно, поэтому еще раз перекрестился и чуть слышно промолвил:

– Господи, да минет меня чаша сия! Не моя, а токмо Твоя воля да сопутствует этому…

* * *

Предместье Петербурга показалось императору знакомым. В этих местах, конечно же, он проезжал неисчислимое количество раз, но в предутреннем тумане окрестности столицы напомнили императору не менее живописные окрестности Парижа. Господи! Как же давно это было!

Французским Сенатом русскому царю Александру I был дарован титул Благословенного, и Талейран,[43]43
  Шарль Морис де Талейран-Перигор (1754–1838) – герцог Беневентский, французский политик и дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при трех режимах.


[Закрыть] еще не утративший своего влияния в руководящих органах Франции, позволил себе пригласить русского царя прежде всего в салон госпожи Ленорман – модной в Европе гадалки. Эта ворожея и предсказательница открыла великосветский салон. С посетителями у госпожи проблем не возникало даже в трудные военные годы падения империи Наполеона и оккупации Парижа иноземцами.

Император согласился не под давлением этикета. Он тяготел к мистике и был уверен, что история человечества тесно связана с мистериями во все века и во всех странах. Поэтому российский император безоговорочно последовал за Талейраном. И не пожалел.

Госпожа Ленорман, на первый взгляд ничем не отличалась от остальных дам, но необыкновенная линия поведения делала ее авантажной. Встретила гостей хозяйка в экстравагантном платье, поверх которого была накинута красная атласная мантия с золотыми вензелями. Госпожа приветливо поклонилась именитым гостям, но тут же повернулась к ним спиной и сделала знак рукой, приглашая следовать за собой.

Александр отметил, что зала, куда они вошли, предназначена для проведения различного рода мистерий. Стены этой довольно большой комнаты пестрели плакатами с таинственными изречениями на неизвестных языках, картинами с изображениями чудовищ, сценами жизни потустороннего мира, подсвеченными огоньками китайских фонариков. Особое место занимало венецианское зеркало в резной раме и поставцами для свечей перед ним. Свет в комнате тоже был завораживающий.

Мадам Ленорман показала мужчинам на два глубоких кресла посреди залы в центре необычного ковра, по которому разбегались лучи восьмиконечной звезды. По кругу, венчавшему звезду, была сделана непонятная надпись латинскими буквами. Место гадалки располагалось в том же круге восьмиконечной звезды – на стуле-пуфике за небольшим столиком, покрытым зеленым сукном.

Мадам, ни слова не говоря, раскинула на сукне карты таро и произнесла низким грудным голосом:

– Знаю, Государь, о беде вашей. Произошла она давно. Вам тогда еще двадцати четырех лет не исполнилось…

После этих слов Александр, удобно устроившийся в кресле, неожиданно вздрогнул. Именно в это время в Михайловском замке скончался его батюшка Павел Петрович. Цесаревич горько страдал об утрате и постоянно чувствовал угрызения совести за смерть отца. Ведь могло же быть все по-другому!

– Эта болезнь мучит вас до сих пор и рана не рубцуется, – продолжала госпожа Ленорман. – Только покаянием лечатся подобные недуги. Но у вас хватит времени для покаяния. Половина вашей жизни будет посвящена поклонению дамам, а вторая половина меня поражает, ибо, если бы вы не являлись Государем, то я с уверенностью могла бы сказать, что сейчас беседую со старцем… Впрочем, в следующий раз мы через зеркало попробуем разглядеть вехи жизненного пути, расставленные для вас Господом…

Этот эпизод вспомнился Александру потому, что жизнь во дворце всегда приносила царствующим особам свои плюсы и минусы, от которых иногда было просто некуда деться.

Юный Александр Павлович с одинаковой непосредственностью уживался при дворе бабушки Екатерины Великой и при дворе отца Павла Петровича. Его учитель Лагарп славил свободолюбие, однако мальчик рано научился не только бессовестно восторгаться правами человека и гражданина перед бабушкой, но и получать величайшее удовольствие от маршировки и фельдфебельского покрикивания на солдат. Именно эти примеры научили цесаревича бессознательно сочетать в сердце своем то, что считается несочетаемым: гатчинский плац с философией Руссо, Французскую революцию с крепостным правом. Ему с ранних лет приходилось лавировать средь совершенно разных потоков разума и бытия, не теряя равновесия…

Мадам Ленорман оказалась права, ибо увлечение дамами стало одной из маленьких страстей будущего императора. Надо признать, семейная жизнь будущего венценосца почти сразу сложилась несчастливо. Заботливая бабушка в шестнадцать лет женила его на принцессе Баден-Баден Дурлах Луизе Марии Августе, которая при принятии православия получила имя Елизаветы Алексеевны. Четырнадцатилетняя принцесса и красавец цесаревич казались на вид такой изумительной парой, что Екатерина Великая уверилась в будущем благополучии этой семьи.

Молодая принцесса была нежной, хрупкой, даже какой-то воздушной. Робость и очаровательная женская неуверенность сочетались в ней с большой душевной восприимчивостью. Она оказалась в меру умна, но склад ее ума был окрашен мечтательностью и фантастическим романтизмом. Вероятно, она создала себе какой-то воображаемый мир, и все, что происходило в мире настоящем, воспринималось ей в сравнении с выдуманным, а потому характер принцессы стал капризен. Собственно, у юного цесаревича сложился почти такой же нрав, так что будущая императрица во многом походила на супруга.

– Это же истинные Амур и Психея! – воскликнула Екатерина, любуясь молодой парой, которая должна была по всем параметрам идеально подходить друг другу.

Но человек предполагает, а Бог располагает, как говорили издавна на Руси. Юной «Психее» – великой княгине с лицом испуганной птицы, задумчивой и страстной – нужна была любовь и постоянное внимание со стороны своей половины. Она желала огромной как мир нежности, полета и понимания в чутком и близком сердце. А юный супруг зачастую вел себя как мальчишка, дурачился, либо совсем не замечал ее.

Особенно гадкое невнимание его проявлялось при возвращении из Гатчины, где цесаревич муштровал солдат и уставал настолько, что едва стоял на ногах. Это она еще смогла бы перенести, но наутро, едва выспавшись, Александр снова спешил в кордегардию, а Елизавете не терпелось поскорее обрести свое женское счастье. И она, довольно рано разочаровавшись в способностях мужа, решила искать женского счастья на стороне.

Когда цесаревичу стали известны интересы его молодой жены, он попытался сдержать в себе яростные потоки гнева. Спасли давние уроки лавирования меж бурными волнами царского существования. Он на несколько недель укрылся у отца в Гатчине, и весь свой гнев срывал на солдатах. Об увлечениях Елизаветы Алексеевны цесаревичу и потом докладывали много раз, но он так и не понял, любила ли она кого-нибудь из своих фаворитов по-настоящему? Во всяком случае, один из них чуть не попал в Сибирь.

Поначалу за великой княгиней ухлестывал бывший любовник Екатерины, так называемый экс-фаворит Петр Зубов. Следующим в очереди стоял его лучший друг, князь Адам Чарторыйский. Собственно, цесаревич не предполагал, что отношения меж его женой и князем выйдут за рамки дозволенного, потому что графиня Головина не замедлила доложить, как Елизавета призналась ей однажды:

– Мне приятнее быть одной, нежели вдвоем с князем Чарторыйским ужинать. Намедни князь заснул на диване. Я убежала к себе. И вот я со своими мыслями, которые вовсе не веселы…

Чарторыйский оставался при дворе Павла Петровича еще со времен Екатерины и, вероятно, чувствовал себя неуязвимым. Вкрадчивый польский вельможа, покоряя сердце жены наследника престола, тем самым прокладывал себе путь к власти. Сначала Александр был отнюдь не против того, чтобы князь развлекал Елизавету великосветскими разговорами, но, вероятно, наступил момент, когда спасаясь от своих невеселых мыслей, та стала прислушиваться к словоизлияниям князя и в скором времени забеременела.

Александр удивился, поскольку несколько месяцев уже не притрагивался к молодой жене. Об этом тут же узнал и царь Павел Петрович, а когда родилась девочка, тот хотел было сослать Адама Чарторыйского в Сибирь. Александр сам долго уговаривал отца не применять к незадачливому любовнику великой княгини таких жестких мер. Павел с трудом согласился на полумеру, отправив князя посланником к сардинскому двору, а первая дочь Елизаветы через год скончалась.

Но это было только начало. Вскоре Александру стало известно о новом романе великой княгини – с молодым офицером Алексеем Охотниковым. Казалось, Елизавета наконец-то отыскала свою настоящую любовь и ни от кого этого не скрывала. Бурный роман будущей царицы закончился рождением второй дочери, которая также скончалась в младенчестве.

Охотников закончил свою жизнь трагически: как-то вечером, выходя из театра, он был заколот кинжалом. На могиле человека, которого любила больше жизни, Елизавета воздвигла памятник, изображающий молодую женщину в слезах у дуба, расколотого молнией.

Александр и Елизавета не нашли путей сближения и понимания, а потому судьбы у них начали слагаться по-разному.

С ранних лет Александр искал в женщинах забвения и ласки, отдыха от сомнений и юношеских противоречий, томивших душу. И вот такой родник живой воды он отыскал в княжне Святополк-Четвертинской, или Марии Антоновне Нарышкиной. Вспыхнувшая меж ними связь не затухала ни на миг. Вернее, в какой-то момент Александра сумела увлечь графиня Бобринская – именно из этой короткой связи возник именитый польский род Варпаховских – но в результате Нарышкина вернула себе расположение Александра, а заодно и убрала с дороги нескольких конкуренток. Александр даже улыбнулся, вспоминая, с каким великосветским умением княжна разрешила все интриги.

Сама Мария Антоновна тоже была полячкой, дочерью князя Четвертинского, который в 1794 году погиб от рук бунтарей. В очень ранние годы Марию выдали замуж за Дмитрия Нарышкина – близкого приятеля цесаревича. Как только Александр увидел ее в первый раз, он без памяти влюбился в жену друга. Более того, он довольно быстро добился взаимности у Нарышкиной. Став вскоре императором, он пожелал по-своему отблагодарить молчание Дмитрия: Нарышкин был назначен обер-егермейстером. Марии же молодой Государь сообщил:

– Так как я ему наставил рога, mon ami, то пусть же он теперь заведует оленями.

Эти воспоминания так вскружили голову уезжающему из столицы Государю, что он невольно повторил последние слова вслух. Императорский кучер Илья оглянулся, но не промолвил ни слова, лишний раз стеганул коней и покачал головой.

Ни для кого не секрет, что результатом морганатического союза Александра с Нарышкиной стало трое детей, из которых царь более всего обожал дочь Софью. Дети все носили фамилию Нарышкина, несмотря на то, что тот отлично знал, кто их отец, получив при дворе прозвище «король рогоносцев».

Император вспомнил, что однажды на вопрос: «Как поживает твоя дочь Софья?» – Дмитрий Нарышкин при всех ответил:

– Но, Ваше Величество, entre nous sois dit[44]44
  Между нами говоря (фр.).


[Закрыть], она вовсе не моя дочь, а ваша… И, если вы спрашиваете о здоровье детей, упоминайте, о каких детях вам докладывать: о моих или о ваших?