Текст книги "Древние"

Александр и Евгения Гедеон
Древние

* * *

Глава 1

Обнаружить собрата-пустотника, не утратившего разум и свободу воли, было настолько неожиданно, что Лёхе потребовалось всё самообладание, чтобы не измениться в лице.

На Гарма работает кто-то из земляков? Или это местный? Какой-нибудь полукровка, маскирующийся под графского пустотника? Хорошая, совершенно неприметная личина для телохранителя или убийцы.

Жаль, проверить наличие у незнакомца иммунитета к магии не было никакой возможности.

Эльф тем временем спросил что-то на непонятном языке.

Стриж не понял его, невзирая на татуировку-переводчик, но на всякий случай сделал морду кирпичом, гордо игнорируя вопросы. Чем меньше информации он выдаст своим поведением, тем лучше.

Ушастый, не дождавшись ответа, вновь спросил что-то.

Понимания не прибавилось. Как Лёха ни вслушивался, звучал язык совершенно незнакомо. В речи Мии в день встречи он угадывал испанские и латинские корни, но тут – полный ноль.

– Либо он не понимает истинную речь, либо придётся прибегнуть к услугам твоего палача, чтобы развязать ему язык, – озвучил вывод эльф.

– Палач не понадобится, – голос Гарма сочился злобой, – я лично буду его допрашивать. А вопросов у меня много…

Лёха резко выдохнул сквозь зубы, когда сапог врезался в грудь. Бил граф сильно и умело, выдавая богатый опыт в подобных делах. Острая боль в рёбрах дала понять, что при должном желании сломать можно даже прочные эльфийские кости.

А желания в Гарме хватило бы на десятерых.

– Значит, легко и быстро ты не хочешь… – понял его молчаливый ответ граф, и экипаж на миг осветила холодная вспышка электрического разряда.

Похоже, пленника решили пытать магией.

Лёха бы даже подыграл, вот только не был уверен, что его небогатых актёрских способностей хватит на такое представление, да и изрядно побитое тело не вдохновляло трястись в мнимых судорогах.

– Демон его побери! – удивлённо и одновременно торжествующе воскликнул Змей. – Этот ублюдок каким-то образом защищён от магии! Неужели…

Он наклонился и бесцеремонно ухватил пленника за шею, разглядывая кожу на затылке. Как назло, именно в этот момент экипаж подпрыгнул на ухабе, впечатав Лёху носом в доски пола. По губам растеклась кровавая юшка, но никого этот досадный факт не заинтересовал.

– Связующей печати нет, – констатировал граф, разжав пальцы. – Это не пустотник…

Развеивать его заблуждение не было ни малейшего желания, а потому Стриж молчал, не спеша дарить хоть какую-то информацию врагу.

– Работа артефакта? – неуверенно предположил эльф. – Забытое плетение?

Ответом стал звук вспарываемой материи. Граф снизошёл до грязной работы и лично срезал с пленника всю одежду, обнажая тело. Стриж буквально шкурой ощущал внимательные изучающие взгляды. Так, наверное, учёные рассматривают приготовленное для препарации животное неизвестного вида.

Не церемонясь, Гарм без особых усилий перевернул Лёху. От боли в избитом теле спёрло дыхание, зато появилась возможность нормально наблюдать за пленителями. Можно даже попытаться схватить графа и удавить цепью, но смысла в этом не было. Во-первых, если Стрижа не прикончит эльф, то однозначно убьют воины сопровождения. А во-вторых, наблюдать и слушать сейчас казалось намного важнее, чем убить врага.

– Ничего нет, – разочарованно протянул Гарм, завершив осмотр.

Для верности он попытался поразить пленника световым шаром и опалить огнём.

– Бесполезно, – озвучил очевидное ушастый.

– Сам вижу! – огрызнулся граф, встретившись взглядом с Лёхой.

Взгляд был холодным, как у настоящей змеи.

– Значит, артефакт спрятан внутри тебя, – пришёл Гарм к логичному, в общем-то, выводу. – Выбирай: добровольно расскажешь, кто и как сделал это, или я разрежу тебя на мелкие части и выясню всё сам?

Будь у Стрижа больше информации о местных реалиях, кланах и разборках между ними, он, может, и рискнул бы назвать какое-то имя, просто чтобы оценить реакцию графа и его загадочного приятеля, но…

В сознании возникла идея. Он ведь знает одно подходящее имя. Принц Золотых Тигров, Брэнд! У кого, как не у императорского клана, хватит и ресурсов, и дерзости на засыл подобного агента влияния? Кто так удачно появился на пути Лауры и фактически спас её от притязаний старого Змея?

Идея настолько понравилась Лёхе, что он едва удержал рот закрытым. Агент императорского наследника не выложил бы всё так просто. Зато ему будет чем озадачить Гарма позже, в подземелье. И, возможно, это станет идеальным поводом остаться с ним наедине. Подобную информацию тот захочет узнать без лишних ушей.

– Значит, второе, – зло усмехнулся граф и вытащил из ножен кинжал. – Мне будет непросто объяснить случайному свидетелю, почему я везу скованного полуухого с лицом девчонки. Я сегодня до крайности добр, а потому снова предоставляю тебе выбор: или ты сам принимаешь обычный облик, или я позабочусь о том, чтобы никто ничего не разглядел в кровавом месиве на месте твоего лица.

Больше всего Стрижу хотелось надеть личину покойного графского сына и полюбоваться на рожу Гарма, но он сдержался. Нельзя демонстрировать врагу, с какой скоростью он может менять внешность, как и то, что способен на это скованный хладным железом. Так что придётся немного потерпеть.

– Не скажу, что я разочарован, – ухмылка графа больше напоминала оскал.

Несколькими движениями клинка он срезал приметные золотистые локоны, оставив на голове пленника неаккуратные клоки волос. Затем убрал кинжал в ножны и с нескрываемым наслаждением ударил Лёху в лицо, сломав ему нос. Откинув голову, граф прищурился, словно художник, выискивающий огрехи на полотне. Затем ногой подправил пленнику голову и впечатал кулак уже в челюсть.

Удары сыпались один за другим. Попытка увернуться привела лишь к тому, что ублюдочный эльф зажал голову Стрижа ногами, не позволяя дёргаться.

Затянутые в перчатки кулаки Гарма выбивали на лице и теле чудовищную барабанную дробь. Когда граф утомился махать руками, вновь применил сапоги.

В какой-то момент Лёха прекратил ощущать боль, а потом и вовсе провалился в спасительное забытьё.

В себя он пришёл незадолго до того, как карета остановилась. То было настоящее благословение, поскольку каждый ухаб отдавался болью и в рёбрах, и в голове.

Гарм пинком оттолкнул Стрижа в сторону и вышел из экипажа.

– В темницу эту погань, – раздался его раздражённый голос. – В пыточную. И принесите мой набор инструментов – я лично займусь мразью.

Руки стражников ухватили Лёху за плечи и выдернули наружу. Пришлось прикусить губу до крови, чтобы не охать от боли. Сучий Гарм отделал его, как повар отбивную. Лицо превратилось в один сплошной распухший синяк, перемазанный засохшей кровью. В этой мясной лепёшке вряд ли можно было угадать лицо молодой девушки.

– Шагай давай. – Стражники поставили пленника на ноги, и один из них подтолкнул его древком алебарды.

Лёха, скособочившись, пошёл к замку, дыша сквозь зубы. Разбитый в лепёшку нос был забит сгустками засохшей крови.

Пользуясь моментом, он попытался оглядеться сквозь щёлку на месте левого глаза. Правый полностью скрыл громадный фингал.

Увиденное навело на мысль, что все местные замки строят по некоему типовому проекту. Как панельные дома в его родном мире: видел один – значит, видел все. Небольшие отличия вроде высоты стен или общей площади не в счёт. А так всё одинаковое: башни по углам, центральное здание с донжоном, хозяйственные постройки, прилепившиеся в дальнем уголке двора.

Подобные размышления помогали отвлечься от боли, и Лёха старался осмыслить каждую замеченную деталь.

Количество вооружённых людей удручало. Повсюду лязгала сталь, топотали солдатские сапоги, сверкали на солнце наконечники пик и алебард. На стенах замерли стрелки с арбалетами, контролирующие как пространство снаружи, так и сам двор.

Змеи словно приготовились к войне.

Или к визиту убийцы, умеющего менять лица. В другой момент Стриж может, и возгордился бы таким отношением к своей персоне, но сейчас в упор не видел поводов ни для гордости, ни для радости. Орава бывалых солдат, стоявших между ним и свободой, сводили шансы на удачный побег к удручающе малой величине.

Лёха вздохнул и зашипел от боли. Лечить повреждения демон не торопился. Из вредности или сам сообразил, что не стоит привлекать лишнее внимание чудесными исцелениями? Не важно. Боль можно вытерпеть, а вот козыри открывать не стоит. Если Гарм узнает про демона – всё, можно смело писать на себя похоронку.

Со стороны донёсся звон уроненной алебарды, а следом – начальственный рёв, распекавший незадачливого вояку. Орал местный сержант душевно, но до сложных речевых конструкций дядюшки Ригана ему было далеко. У барона даже паузы, которые он делал, чтобы набрать воздуха, были матерными.

Некстати вспомнилось, что барон как в воду глядел, когда говорил, что задуманное крайне редко идёт по плану.

Сержант тем временем закончил отповедь затрещиной, звон которой мог соперничать со звоном судового колокола. Дальше досмотреть не удалось – Стрижа подвели к крыльцу, на котором дежурили сразу четверо с алебардами и арбалетами.

«Что-то их дохрена», – мрачно подумал Лёха.

Он ожидал, что Белочка отшутится чем-то вроде «Где мы их хоронить будем?», но демоница промолчала. Она вообще не издала ни звука с того момента, как на запястьях защёлкнулись кандалы. Наверное, тоже прониклась серьёзностью момента и теперь, как и сам Стриж, обдумывала план побега.

– Это что за чучело? – поинтересовался один из стражников.

– Пленник его сиятельства, – ответил конвоир. – Сучонок, убивший господина Феба.

На лицах стражников появились гнусные ухмылки. Тот, что задавал вопрос, перекинул алебарду в левую руку, сделал шаг и впечатал кулак в живот Стрижа.

– Жаль, не смогу спустить с тебя шкуру, тварь, – прошипел он на ухо скорчившемуся пленнику. – Но, надеюсь, подыхать ты будешь долго…

Наверное, герой боевика выдал бы в ответ что-то хлёсткое и остроумное, но Лёха им не был. Сейчас все силы уходили на то, чтобы просто не упасть.

Кое-как разогнувшись, он посмотрел на стражника.

«Ну и мразь же ты», – подумал Стриж, но вслух этого не сказал.

Незачем злить этих уродов, нарываясь на новые побои. Могут ведь и насмерть затоптать, гады. А преждевременная смерть под коваными сапожищами в планы не входила.

– Ну ты поосторожнее, – попросил конвоир. – Прибьёшь ещё ненароком. Его сиятельство разгневается – желает лично пытать эту тварь.

– Волоки его отсюда. – Стражники расступились, давая дорогу. – Не вводи в искушение…

Конвоир молча толкнул пленника в распахнутую дверь.

Его повели длинными коридорами. Попадавшиеся навстречу слуги с ненавистью смотрели на убийцу Феба, молва о котором разлетелась по замку без всяких мессенджеров. Парочка даже попыталась плюнуть ему в лицо при полном одобрении конвоиров.

Уворачиваясь от плевков, Лёха подумал: местные правда так любили Феба или просто взбесившийся от потери сына Гарм устроил своей челяди такое, что убийца наследника стал для них самой ненавистной фигурой этого мира?

Двери в темницу защищали магические плетения – серебряное и, к неудовольствию Стрижа, золотое. Он прекрасно помнил предостережение Лауры о том, что золотые охранные артефакты легко справятся с пустотником.

Лёху завели в мрачный, сырой каземат, освещаемый масляным фонарём и тлеющими в жаровне углями, на которых накалялись жуткого вида пыточные инструменты. Никаких излишеств вроде магических светильников.

«Только классика, только хардкор», – мрачно подумал Стриж.

Стражники умело подвесили его на дыбу, зацепив цепь кандалов за свисавший с перекладины крюк. Лёха закусил разорванную ударами графа губу, чтобы не стонать. Один из воинов, воровато оглянувшись на дверь, ткнул пленника пальцем в синюю от побоев грудь, но услышал лишь тихое шипение.

– Ничо, – разочарованно сплюнув, пообещал стражник. – Когда его сиятельство за тебя возьмётси – орать будешь, аки демон в ночи.

Лёха молча смотрел в пол, не реагируя на жуткие пророчества. Стражник ещё раз сплюнул и вышел вместе с напарником, плотно прикрыв за собой дверь.

Оставшись один, Стриж позволил себе застонать. Тело адски болело, вызывая закономерное беспокойство о здоровье. Нутро ему отбили знатно. Вряд ли местные эскулапы научились лечить повреждения внутренних органов.

«Белочка, ты тут?» – с некоторой опаской окликнул демона.

Ответное молчание ему не нравилось: слишком живо было воспоминание о побеге из поместья Змеев с затаившимся «тамагочи». А ведь тогда он был вполне здоров и не скован цепями.

«Куда я денусь…»

Недовольный ответ демона заставил Стрижа сперва облегчённо выдохнуть, а потом скривиться от боли.

«Можешь меня подлечить, но так, чтобы следы побоев не исчезли? – с надеждой попросил он. – Нам ещё нужно протянуть какое-то время под пытками».

И покосился на жаровню. Разложенные на ней пыточные приспособления раскалились добела, и один их вид вызывал нервную дрожь.

А ведь очень скоро раскалённый металл станет рвать его плоть. Лёха отвернулся и попытался успокоиться.

«Дерьмовая была идея, – отозвался демон, и всё тело разом пронзила боль. Что-то внутри вставало на места и срасталось. – Мы крупно вляпались».

«А я и не заметил… – мысленно ответил Лёха, перед глазами которого заплясали цветные пятна. – Когда ты уже научишься меня обезболивать?»

«Я уже умею», – равнодушно отозвался демон.

«Тогда какого хрена ты делаешь?!» – Стриж едва не проорал это вслух.

«Если тебе не будет больно от трындюлей, которые огребаешь по собственной тупости, – ничуть не впечатлилась Белочка, – то вообще перестанешь думать и беречь нас».

Пока Лёха пытался подобрать подходящие слова для выражения крайней степени негодования, демон сказал:

«Тот эльф. Он маг. Странное ощущение, не такое, как от людей. Потому я затаилась. Может, он способен почувствовать меня».

«Маг? – насторожился Лёха. – Но Лаура говорила, что когда-то эльфов прокляли, они начали стареть и умирать, а заодно утратили способность к магии. И сами, и их потомки. Потому полуухих магов не бывает».

«Ага, – с издёвкой согласился демон, – те ушастые на колесницах отлично вписываются в эту теорию».

Спорить было бесполезно: какие бы верования не утвердились тут, в мире, где проходил ритуал, о потере сил не в курсе. Что наводило на невесёлые размышления. Что, если Гарм тоже в своё время прошёл через этот ритуал и сумел как-то наладить контакт с одним из «зрителей»? И сейчас тот свободно разгуливает по миру под неприметной личиной пустышки?

Но зачем ему работать вместе с Гармом? И какой у странного эльфа интерес к Лауре или Кречетам?

Стриж снова прокрутил в памяти всё сказанное, оценивая с учётом новой информации. Что там говорил старый Змей? «Кто-то из ваших спелся с Кречетами?» Выходит, ушастый тут не один такой? Есть ещё? Похоже, причём китайская подделка на пустотника – изгнанник. Но откуда? Что за кланы?

Вопросы без ответов.

Высокомерные мразоты на летающих колесницах время от времени изгоняют кого-то из своих в другой мир? Или он сам ушёл, тем самым потеряв статус среди соплеменников?

И, главное, чем ему так интересна Лаура, если он попёрся вместе с графом на её поимку? А может, ему интересен он, загадочный убийца, способный менять лица?

«Надеюсь, ты полна сил и желания убивать, – обратился к Белочке Стриж. – Потому что чуть позже нам нужно будет как-то освободиться, убить одного графа и потолковать по душам с ушастым магом».

Глава 2

Когда-то – совсем недавно и в то же время неимоверно давно, в прошлой жизни, – просматривая документальные исторические фильмы про средневековые пытки, Стриж и подумать не мог, что испытает их на себе. По-настоящему, в самой настоящей пыточной камере самого настоящего средневекового замка.

Из этих же документалок он знал, что дыбы бывают двух видов. Первый – так называемый дыба-ложе: горизонтальная рама с валиками на обоих концах, на которые наматывались верёвки, удерживающие конечности пленника.

Второй – горизонтальная перекладина, на которую жертву подвешивали за руки.

Лёхе довелось свести знакомство со вторым видом дыбы. Но что-то никакой радости по этому поводу – как и от своих познаний, – он не испытывал.

Подвешенный за скованные за спиной руки он практически не мог шевелиться. Суставы выворачивало, и даже самое слабое движение свободными пока что ногами причиняло боль. По сути, пытка уже началась, даже без участия палача.

Но даже в столь плачевном положении Стрижу было чем ответить. Свидетелей не было, а потому он попросил демона сделать ему лицо Феба и немного подлечить. Ровно настолько, чтобы в распухшем кровавом месиве отчётливо угадывались знакомые черты. Граф и так знает о его способности, но вид покойного сына явно выведет старого змея из душевного равновесия. А в таком состоянии люди часто говорят много лишнего.

А ещё графу будет сложней поднять руку на и без того избитого наследника.

Вот только первым в темницу вошёл эльф. Один. Наверное, граф задержался снаружи, инструктируя стражников, – другого объяснения слоняющейся в одиночку пустышке Лёха не видел.

Визитёр, не снимая маски, обошёл пленника по кругу и спросил что-то на незнакомом языке. Не дождавшись ответа, заговорил, явно втолковывая что-то. Жаль, Стриж не понимал ни слова, но вида подавать не собирался. Пусть гадают, молчит он из упрямства или потому, что не знает языка на котором с ним говорят.

– Ты не из свободных кланов, – полуутвердительно– полувопросительно сказал эльф на местном языке.

Лёха молчал.

Эльф снял маску, продемонстрировав красивое лицо с правильными чертами. Светлые волосы, зелёные глаза – именно такими описывал профессор Толкин своих перворожденных. И опирался на мифы, в которых рассказывали о народе холмов. В тех мифах не раз повторялась история о том, что фэйри забирали людей в свой мир, а когда те возвращались – проходили десятки, а то и сотни лет.

На удивительное совпадение не тянет, скорее, на отголосок времён, когда можно было путешествовать из мира в мир или призывать пустотников из разных времён.

Странные мысли для висящего на дыбе человека, но именно они навязчиво крутились в голове Стрижа при взгляде на собеседника.

– Чистокровный, что работает на людей, – продолжал тот, явно надеясь наладить диалог. – Я никогда не слышал о подобном.

– Кто бы говорил, – впервые разлепил распухшие губы Лёха.

Лицо эльфа скривилось.

– Я не работаю на низших, а сотрудничаю для обоюдной выгоды, – процедил он таким тоном, что стало ясно – их с Гармом союз не заключён на небесах.

Да и это обращение – «низший» – наводило на мысли, что ушастые, несмотря на плачевное положение и утраченное бессмертие, всё ещё считают себя высшей расой.

Теперь важно правильно подобрать слова, чтобы вставить клин между этими двумя, а заодно намекнуть, что его послал кто-то из правящего клана. Прямо такую информацию наёмник не выдаст, но пара оговорок может навести на мысли, что Брэнд не случайно появился в тот самый момент, когда Гарм зажал Лауру в угол. Это же объяснило бы, как девчонка проникла к клановому артефакту, что был под охраной императорских бойцов.

Хорошая версия, до которой враг должен додуматься сам.

– Если и сотрудничать, – презрительно бросил Стриж, – то с сильнейшими, а не с второсортным ублюдком, не способным видеть дальше собственного носа.

Брови эльфа приподнялись, он собрался что-то сказать, когда дверь открылась и в темницу вошёл Гарм собственной персоной. Что характерно – ушастый умолк. Не хотел развивать тему при союзничке?

Подойдя ближе, граф словно налетел на невидимую стену. Рассмотрел за кровавой коркой лицо сына?

Стриж глумливо усмехнулся, отметив, что эльф либо не узнал Феба, либо ему было глубоко наплевать на покойного наследника Змеев.

– Я буду убивать тебя медленно, – играя желваками, пообещал Гарм.

Голос его звучал глухо и угрожающе.

Лёха промолчал. Его внимание занимал язык тела обоих противников. Кулаки графа были сжаты так, что побелели костяшки, а вот ушастого, похоже, семейная трагедия союзника оставила равнодушным. Куда больше его занимал пленный собрат.

– Сперва я выпотрошу тебя и узнаю имя хозяина, – он взял со стола нож, – затем убью девчонку и посажу на её место кого-то более покладистого.

Полюбовавшись игрой света на лезвии, Гарм неторопливо, наслаждаясь каждым мигом, разрезал пленнику сухожилие на левой ноге. Лёха стиснул зубы, но всё равно не смог сдержать стон и накативший ужас.

Во все времена пленников так лишали возможности побега. Разрезанное сухожилие, даже зажив, навсегда делало человека инвалидом, не способным самостоятельно перемещаться.

Несмотря на сидевшего внутри демона, способного залечить и не такую рану, Стриж всё равно испытывал первобытный страх остаться калекой. Страх, которому он позволил отразиться на лице.

Гарму зрелище понравилось. Его улыбка больше напоминала звериный оскал.

– Это только начало, мразь, – пообещал он, демонстрируя нож. – Когда я получу доступ к артефакту Кречетов, то обрету такую мощь, что смогу справиться хоть с самим императором! И твоему хозяину, тварь, придётся ответить за то, что он вмешался в мои дела…

Лезвие прошлось по второму сухожилию. Лёха заорал в голос, изливая боль в крике.

Эльф взирал на это с сочувствием, но не сделал ни единой попытки остановить пытку.

– Как видишь, – удовлетворённо оглядев пленника, произнёс граф, – теперь даже способность менять лица не поможет тебе сбежать. Ты сдохнешь в этом подвале, ничтожество. Вопрос лишь в том, насколько мучительно это будет.

В этот момент угроза казалась очень реальной. В сознании настойчиво билась иррациональное желание сжать пальцы и сломать тревожное кольцо. Но что толку? Кречеты не полезут в самое сердце чужого клана, чтобы вытащить из плена чужака. А если бы случилось чудо и они это сделали – толку от самоубийственной атаки не будет.

– Начнём с простого, – буднично произнёс граф. – Как мне тебя называть?

Обычно, чем больше Стриж нервничал или боялся, тем больше он шутил. Часто тупо, но это помогало нервной разрядке. Вот и сейчас у него в голове пронеслось несколько весьма нелепых вариантов, начиная с «Бонд. Джэймс Бонд» и заканчивая «Папочка, неужели ты не узнаёшь меня?».

Он уже собрался ляпнуть что-то эдакое, когда в памяти возникла куда более уместная фраза из прочитанной недавно книги.

Усмехнувшись, Лёха сказал:

– Я просто оружие моего господина. А у оружия нет имени.

Прозвучало пафосно, но для местных, похоже, оказалось в самый раз. Граф даже одобрительно кивнул прежде, чем всадить кулак в живот пленнику.

– Плевать мне на твоё имя, а вот про своего господина ты расскажешь всё. Может, не сразу, но мы никуда не торопимся.

Он щипцами снял с жаровни раскалённый добела зубец и поднёс к лицу Стрижа, давая возможность рассмотреть получше.

– Как ты проник в мой лагерь и помог девчонке сбежать? – проникновенно спросил он. – И почему она вообще стала интересна твоему господину? Никто не мог узнать о гибели Кречетов так быстро! Даже их щенку принёс весть гонец, которого послал я.

Раскалённый металл двинулся ниже, замерев у Лёхиного плеча.

– А я послал его едва ли не раньше, чем артефакт древних разнёс замок и уничтожил всю верхушку клана.

Наверное, даже на распухшем лице Стрижа читалось удивление. Во всяком случае, Гарм самодовольно усмехнулся и сказал:

– Откуда я узнал? Я сам и оживил этот артефакт с помощью моего нового друга.

Зубец с шипением погрузился в тело пленника, запахло палёным мясом. Лёха вновь заорал, едва не разрывая голосовые связки.

– Я ведь так хорошо всё спланировал. – Гарм вернул на жаровню остывший инструмент. – Женил бы сына на Лауре, поставил во главе клана, получил неограниченный доступ к их артефакту и хранилищу Древних…

Задумчиво потерев подбородок, он взял со стола тонкое шило и воткнул в болевую точку на плече Стрижа. Криками пытуемого граф наслаждался, словно любитель оперы пением тенора.

– Мы бы оживили наследие Древних и обрели могущество, которое не снилось ни Тиграм, ни жалким церковникам.

Выдернув шило из плеча, воткнул его в бедро пленника. Адская боль пронзила всё тело, и Лёха задёргался, словно от удара током. Мир перед глазами поплыл и стал темнеть.

«Не спать!» – рявкнул демон.

Боль отступила, возвращая ясность рассудку. «Пассажир» взялся за работу самостоятельно, поняв, что носитель вот-вот потеряет сознание.

«Слушай, что он говорит», – уже куда тише буркнул он.

– Я бы завоевал весь мир… – театрально вздохнул Гарм. – Но твой хозяин зачем-то украл у меня девчонку…

Он надавил на рукоять шила, заставив Стрижа вновь орать.

– …И убил моего сына! – Эти слова граф проревел, глубже погружая острие в тело пленника.

Леха уже не мог кричать – просто мычал, роняя на пол кровавую пену с губ.

Удовлетворённый результатом, Гарм вынул шило и почти ласково сказал:

– Я разрежу тебя на кусочки и выясню, что за артефакт позволяет менять лица и защищаться от магии. А потом отдам его своему убийце, и тот без труда подберётся к девчонке и прочим моим врагам. И твоего господина он тоже убьёт. Но я милосерден, а потому дам тебе шанс рассказать всё, что знаешь, и умереть довольно быстро.

– Мой господин всегда будет выше тебя, – просипел Стриж, не придумав лучшего намёка на императорский клан.

– Назови его имя, и мы проверим твою правоту, – предложил граф.

– Все знают его имя, – прохрипел Лёха и тут же получил удар шилом в ногу.

– Ваше сиятельство, – подал голос эльф и нацепил маску, – у нас есть дела в донжоне. За это время пленник как раз успеет как следует обдумать сложившуюся ситуацию.

– Дела немного подождут. – Граф отложил шило. – Желаю ещё немного пообщаться с дорогим гостем, чтобы он был посговорчивее в мой следующий визит.

И поднял успевший вновь раскалиться зубец.

Стриж не почувствовал, когда закончились пытки. Просто в какой-то момент его сознание отключилось, перестав воспринимать реальность. Когда к нему вернулась способность соображать, он увидел, что Гарма и ублюдочного остроухого в камере нет. Их место заняли двое – стражник с короткой алебардой и молодой мужчина в одежде клановых цветов. Маг, приставленный следить за убийцей.

Тело превратилось в один сплошной сгусток боли, мешавший внятно мыслить. Лёха облизал разбитые губы и наконец вспомнил, что нужно сделать.

«Подлечи меня, – мысленно попросил он демона. – И пожалуйста, с обезболиванием. Но так, чтобы эти две рожи ничего не заподозрили».

«Да уже работаю, – недовольно проворчала Белочка. – Иначе ты бы уже сдох».

«Спасибо», – искренне поблагодарил её Стриж.

Боль потихоньку отступала. Лёха понял, что всё так же висит на дыбе, но теперь его руки над головой, а не заведены за спину.

«Тебя перевесили, чтобы по спине калёным железом пройтись», – услужливо рассказала Белочка.

Лёха напрягся и вспомнил этот момент. Кажется, тогда граф в очередной раз пытался узнать его имя.

«Разозлил ты его сильно, – сообщил демон. – И остроухого тоже. У тебя прямо талант заводить друзей».

Суставы рук затрещали, вправляясь. Несмотря на демоническое обезболивание, Лёха всё равно застонал. Не столько от боли, сколько чтобы скрыть хруст.

Его стражи бдительно вскинулись, но, убедившись, что это пленник мычит от боли, успокоились. Но глаз с него не спускали.

Как бы это ни было странно, их бдительность сейчас играла на руку. Для задуманного плана нужно было, чтобы оба надсмотрщика смотрели на Лёху.

Тело тем временем приходило в норму.

«Я потратила очень много сил», – предупредила Белочка.

«Скоро подкормишься, – ободрил её Лёха. – Сможешь вывихнуть из суставов большие пальцы на руках, а потом вправить их по сигналу?»

Маг, словно почуяв неладное, подошёл поближе.

– Не рискуйте, ваша милость, – предостерёг его стражник.

– Сможешь поднять ему голову? – не вняв предупреждению спросил маг.

Подбородка Стрижа коснулся холодный металл. Стражник, держа алебарду плашмя, умело вскинул голову пленника.

– Отпускай, – махнул рукой маг, посмотрев в щёлку на месте левого глаза Лёхи.

Что он там хотел увидеть – осталось загадкой.

«Явно не признаки разума», – желчно сообщил демон.

Алебарда убралась, позволив пленнику вновь безвольно уронить подбородок на грудь.

Глубоко вдохнув, он взвесил все шансы на успех.

На его стороне два козыря, о которых не знает противник. Первый – и, пожалуй, главный, – это Белочка. Второй – один из спрятанных под кожей артефактов. Если сжать и уронить небольшой серебряный диск с изумрудом, то через секунду произойдёт вспышка не хуже той, что получается при взрыве свето-шумовой гранаты «Заря». Разве что без звукового эффекта, что в его ситуации только плюс. Ибо от вспышки можно спастись, зажмурившись, а вот от грохота он закрыть уши просто не успеет.

Лёха прислушался к своим ощущениям. Тело вроде пришло в норму, даже в голове перестало звенеть и кружиться.

«Готов?» – спросил он демона.

«Да», – коротко отозвался тот.

«Убери фингал с правого глаза. – Стриж исподлобья наблюдал за своими надзирателями. – И готовь костяной клинок».

Те не думали расслабляться, внимательно следя за узником. Ну и хорошо – значит, получат от вспышки по полной. Главное, чтобы они не увидели как едва заметно вспухает кожа на запястье, скрывая растущее лезвие.

Когда опухоль на правом веке спала настолько, что не мешает видеть, Лёха скомандовал:

«Давай артефакт».

В ладони закололо – демон выталкивал «световую гранату» из-под кожи.

Стриж подхватил её пальцами и крепко сжал, как учила Лаура, а потом отпустил.

Диск серебряной рыбкой упал на камни. Прежде чем зажмуриться, Лёха успел увидеть изумленно расширившиеся глаза обоих стражей.

«Суставы!» – скомандовал он Белочке.

Вспышка оказалась неожиданно яркой, больно ударив по глазам даже сквозь плотно зажмуренные веки. Одновременно хрустнули суставы, но этот звук был перекрыт сдвоенным криком боли и ужаса.

Выпав из оков, Стриж откатился в сторону и огляделся. Воин и маг орали благим матом, закрыв глаза ладонями. Мелькнула мысль, что просто обожжённой сетчаткой они не отделаются. Но страдать им осталось недолго.

Костяной клинок уже вырос из запястья и Лёха бросился на стражника.

Бить пришлось в шею, сверху вниз – голову воина защищал широкополый шлем, а горло прикрывал горжет. Ударил в сонную артерию, сумев с первого раза попасть в щель между шеей и металлической пластиной доспехов.

В лицо плеснуло горячей солёной жидкостью. Оттолкнув жертву, Стриж прыгнул на спину магу, уже почти нашарившему спасительную дверь. Змея окутывал какой-то светящийся ореол, похожий на защитное поле из фантастических фильмов, но против невосприимчивого к местному волшебству пустотника он оказался бессилен.

Удар всем телом впечатал ослепшего мага в стену. Змей метнул в него сотканную из света стрелу, но совершенно не пострадавший от заклинания Лёха уже воткнул стилет его тело. Демон радостно заурчал, насыщаясь.