Текст книги "Жаркий декабрь"

Александр Владимирович Калмыков
На пути «Тайфуна». Жаркий декабрь

© Александр Калмыков, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Глава 1

Лос-Анджелес, Калифорния

Джимми Фратьянно с участием посмотрел на странного клиента и сочувственно покивал ему головой. Такая неприятность, когда жена изменяет, и совсем беда, если не можешь отомстить обидчику.

– Не повезло вам, мистер, – непритворно вздохнул Джимми. – Был бы обычный человек, а то известный киноактер.

– Не то чтобы известный, – поспешил возразить посетитель, державшийся, несмотря на постигшее его несчастье, уверенно и спокойно. – Скорее второразрядный, пригодный лишь для малобюджетных картин. Далеко не все знают, в каких фильмах он снимался.

– А я вот помню, он играл Джорджа Гиппера. – Немного помусолив сигарету, Фратьянно подытожил: – Значит, довольно известный актер, да еще и офицер ВВС, так? Да уж, дело вдвойне трудное. Убрать его будет нелегко, а cпрятать концы в воду, когда вся полиция встанет на ноги, еще сложнее.

– Поэтому мне и порекомендовали обратиться к Джимми Проныре[1]1
  Jimmy the Weasel. Джимми «Ласка».


[Закрыть].

– Верно посоветовали, мистер, хм, Смит. Вы пришли по адресу. А жена у вас красивая? – как бы между прочим поинтересовался Фратьянно. Свое настоящее имя клиент говорить не стал, и Проныре было интересно вытянуть о нем как можно больше сведений.

– Вот, смотрите. – Смит с готовностью открыл бумажник и показал маленькую, меньше двух дюймов, черно-белую фотографию. Хотя карточка была изрядно потрепана, но можно было различить прелестное личико и белые локоны.

– Хороша, – присвистнул Проныра. – Ради такой женщины вам действительно стоит рискнуть. Но не уверен, что это касается моей персоны. Вы понимаете, что боссы будут недовольны поднявшейся шумихой?

– Джек Драгна? – презрительно растянул губы Смит. – Да вы ведь даже не входите в его семью и не обязаны считаться с мнением этого недотепы. Пока такие вот лихие парни, как вы, не вступят в его банду и не наведут в ней порядок, она так и останется «мафией Микки Мауса».

Улыбнувшись старой шутке, а над микки-маусной мафией действительно смеялся весь город, Фратьянно покачал головой.

– Нет, конечно, я говорю о не о Драгне. Ему даже букмекеры не платят дань, и никто ни в грош не ставит всю эту шайку, по недоразумению именуемую бандой. Но Голливуд – это вотчина Багси Сигела, лишь ему разрешается вымогать у актеров и продюсеров деньги. Ну и, соответственно, убивать.

– И еще он является правой рукой Лански Мейера, – вздохнул клиент, – босса боссов мафии, которого слушался даже Аль Капоне.

– Ага, вы в курсе. Представьте, каким человеком надо быть, чтобы подчинить себе всю Коза Ностру, да еще не сицилийцу, и даже не итальянцу, а еврею. С Лански шутки плохи.

«А ведь у посетителя такой же едва заметный акцент, как у Сигела и других еврейских подручных Мейера, – вдруг понял Джимми. – Уж не из Синдиката ли он? Судя по его ухваткам, вполне может быть. Наверно, этот тип решил, что лучше не позориться перед своими и заказать киллера на стороне».

Обеспокоенный молчанием бандита и истолковав его как нежелание взяться за работу, Смит энергично принялся убеждать:

– Боссу боссов сейчас нет дела до такой мелочи. С началом войны у мафии своих проблем до черта, например, освобождать своих людей от призыва. Я слышал, даже боссов иногда забирают в армию. Правда, некоторые сами уходят добровольцами, чтобы избежать тюрьмы. И потом, многие товары сейчас в дефиците и продаются только по карточкам. Это значит, что скоро появится огромный черный рынок, а чтобы организовывать его в каждом городе, нужно задействовать уйму людей. Опять-таки старые пути поступления наркотиков перекрыты, и нужно срочно искать новые. Но товар из воздуха не возьмется, а следовательно, еще надо создать сырьевую базу где-нибудь в Мексике. Производство спирта из-за войны тоже снижается, вынуждая расконсервировать старые заводы по производству патоки. Так что поверьте, мистер Фратьянно, у Синдиката сейчас и так дел по горло, и вешать себе на шею еще одну проблему он не станет.

– Умеете вы убеждать, мистер Смит, – сдался наконец Джимми. – А пять тысяч на дороге не валяются.

– Четыре с половиной, – развел руками клиент. – Как я уже объяснял, больше мне собрать не получится, не привлекая к себе особого внимания. Так как вы планируете провести операцию?

– Где служит ваш офицер?

– На восемнадцатой военной авиабазе в Калвер-Сити. Сейчас, правда, лейтенант в командировке, но через два дня вернется.

– Значит, будет возвращаться домой ночевать или хотя бы на выходные.

– Полагаю, что он предпочтет ездить домой каждый день, ведь его ждут жена и маленький ребенок, которых он обожает. Вот, взгляните на фотографию.

Посмотрев красивое цветное фото голливудской звезды, Фратьянно удовлетворенно хмыкнул.

– Это же Джейн Уайман. Красотка что надо. Тогда по дороге домой он непременно заскочит в магазин купить что-нибудь. Я с напарником подкараулю лейтенанта у его машины, и когда он к ней вернется, расстреляем его в упор из автоматов.

Смит одобрительно покивал, выказывая свое полное согласие:

– Мне очень нравится ваш замечательный план. Сразу видно опытного профессионала. И я даже знаю, где объект любит останавливаться. Но давайте внесем небольшое изменение. Вы наймете симпатичную проститутку с приличной внешностью, и она под чужим именем арендует недалеко домик. Подсадная утка будет караулить актера, а когда он появится, подойдет к нему, расскажет, как любит его фильмы, и попросит расписаться на своем портрете, который хранится у нее дома. Конечно, никто не сможет отказать девушке в такой трогательной и невинной просьбе. Ну а там будете вы, вооруженный револьвером с глушителем. Если объект успеет выбежать, то не преследуйте. Никакой стрельбы на улице, понятно? – Голос Смита неожиданно стал таким твердым, что Проныра поневоле втянул голову в плечи, хотя мафиози был отнюдь не робкого десятка. – Но осечек быть не должно. Когда он входит, то никого видеть не должен. Как только окажется внутри, заходите со стороны двери, отрезая путь отхода. Если в доме два выхода, то у обоих должно стоять по человеку, чтобы ему некуда было деться. И еще, рядом с телом оставите вот эту записку. Тут сказано, что покойного наказали за соблазнение чужой жены.

Джимми мельком взглянул на текст, составленный из вырезанных из журнала слов, и коротко уточнил:

– Девица?

– Естественно, вы устраните ее совсем в другом месте, и убийство еще одной шлюшки никак не свяжут с нашим делом. Если согласны, то вот номер камеры хранения, где хранится аванс.

– Да, сэр, – почти подобострастно закивал Фратьянно. «А ведь клиент, вернее заказчик, черт бы побрал эти термины, мог бы и лично все прекрасно провернуть, – подумал он, уточняя последние детали. – И о клиенте все уже разведал, и план подготовил».

Тут Пройдоха попал в самую точку. Загадочный Эвард Смит, так он значился в фальшивых документах, несколько недель готовил несчастный случай на съемочной площадке. Но так получилось, что высадка японского десанта на Гавайях очень сильно встревожила Рузвельта, и он взялся за подготовку к войне, в том числе информационную, еще активнее, чем в нашей истории. Актера мобилизовали, и весь хорошо продуманный план полетел к чертям, а готовить новую операцию одному было долго и трудно. Вот и пришлось «Смиту» обратиться к местному гангстеру.

о. Оаху, Гавайи

Тимоти Вэнс с удивлением рассматривал суматоху, царившую в гарнизоне, куда его срочно вызвали без объяснения причины. Что тут случилось, было совершенно непонятно. Кроме обычных усиленных постов, всюду еще мелькали белые каски военной полиции. На плацу толпилось множество не только пехотных, но и флотских офицеров. Казалось, здесь собралась половина командного состава острова. Тиму еще никогда не приходилось видеть столько больших чинов сразу.

Заметив знакомого солдата, Вэнс схватил его за рукав и спросил, что там за тип, из-за которого поднялась такая суматоха. Посмотрев на Тима ошалелыми глазами, пойманный рядовой обреченно махнул рукой:

– Там первая леди.

– В каком смысле?

– В смысле миссис Рузвельт.

Как ни старался Вэнс обойти толкучку стороной, но его уже заметили и потащили прямо к Элеоноре Рузвельт. Жена президента, отважившаяся на полет в осажденный гарнизон, ласково улыбнулась ставшему знаменитым сержанту и, пожав ему руку, продержала ее достаточно долго, чтобы фотографы тщательно запечатлели сей исторический момент.

После фотосессии Тима без лишних слов осчастливили новым назначением:

– Поступаешь в распоряжение лейтенанта из первого кинопроизводственного отдела.

Второй лейтенант, которому отдали Тима, был высоким, хорошо сложенным красавцем с голливудской улыбкой. Форма у него была странной – кавалерийские ботинки, бриджи и широкополая шляпа дополнялись значком в виде крылышек, указывающим на принадлежность к авиации. Но в первые дни войны, когда из запаса призвали множество офицеров, подобные несоответствия были в порядке вещей.

Вглядевшись в лицо своего нового командира, Вэнс даже присвистнул от изумления и, буквально растянув рот до ушей, не удержался от реплики:

– Ты «Гиппер».

Лейтенант подобной фамильярности не возмутился, но сержант тут же поспешил поправиться:

– Счастлив служить под вашим командованием, сэр.

– Значит так, сержант, – улыбнулся в ответ актер. – Пока работаете с моей съемочной группой, никаких званий. Вы Тимоти, а я Ронни. Согласны?

– Но вы же не просто офицер, – осмелился возразить Вэнс, – вы же звезда.

– Забудь об этом, я же, в отличие от тебя, не настоящий герой, а киношный.

– Разве? А я слышал, что когда ты в юности работал спасателем, то вытащил из воды семьдесят семь человек.

– Верно, но в меня же при этом не стреляли. Так, Тим. Я перед полетом ничего не ел, а молодой организм требует пищи. Пойдем, поищем, чем бы нам перекусить, а то на голодный желудок плохо работается.

– Тогда у меня предложение. Здесь, в гарнизоне, суета страшная, так что лучше отправиться прямо к нам в учебный лагерь. Это недалеко, и заодно есть что поснимать.

Ронни не возражал, и вся съемочная группа, побросав оборудование в грузовик, отправилась завтракать в более спокойное место.

Часовой у въезда в лагерь сидел на стуле, но не дремал – на войне нельзя расслабляться. Окинув строгим взглядом приезжих и убедившись, что джапов среди них нет, он лениво спросил у странного офицера:

– Ты куда?

– А куда может стремиться военный? – весело ответил Ронни. – Конечно же поближе к кухне.

– А, ну давай. Тим тебя проводит.

Временная столовая временного лагеря представляла собой несколько столов, накрытых навесом. Мест на всех не хватало, и Тим потащил командира, вернее продюсера, к штабелям ящиков, лежавшим неподалеку. Снаряды к зенитным орудиям еще вчера выгрузили где придется, и начальство до сих пор не могло придумать, куда их теперь переместить.

Вольготно расположившись на ящиках, которые служили и столами, и стульями, Тим стал ждать, пока им принесут завтрак. Ронни без колебаний последовал его примеру, но кивнув на солдат, которые как ни в чем не бывало завтракали рядом с ними, поинтересовался:

– Не боятся они сидеть на снарядах?

– Там же взрывателей нет, – пожал плечами Тим.

– А если налет японцев?

– Ну, об этом можно не беспокоиться, – тихонько рассмеялся сержант. – Джапы берегут боеприпасы для кораблей, и на нас их больше не тратят. Ведь скоро подойдет наш флот с авианосцами, и тогда у япошек каждый снаряд будет на счету.

Вскоре принесли еду, и Тимоти смущенно улыбнулся:

– Извини, Рон, у нас тут не ресторан, и фарфоровой посуды тоже нет. – Тарелки действительно были металлические, хотя и эмалированные. Богатым ресторанным ассортиментом повара тоже не могли порадовать. Завтрак можно было бы принять за скромный пикник, если бы не зеленый цвет салфеток и скатерти.

Впрочем, спартанские условия ничуть не смутили звезду, и он как ни в чем не бывало уплетал яичницу, запивая ее холодным пивом прямо из котелка.

– Как тут у вас дела? – спросил он, немного утолив голод и перейдя к следующему блюду. – В газетах трубят о победах, но вы так вкопались в землю, как будто ждете нападения.

– Победы? – фыркнул сержант, вяло ковыряя вилкой в салате. – Когда джапы высадились на островах, их удалось выпихнуть с Мауи, вот и все успехи. Вот только потом оказалось, что эта высадка была отвлекающей, а все основные силы японцев брошены на Кауаи. Гарнизон там немногочисленный, всего две роты, так что шансов у него, сам понимаешь… По ночам корабли еще вывозят жителей и раненых из Порта Алена, но не факт, что наши смогут там продержаться еще хотя бы несколько дней.

Ронни так удивился, что даже перестал есть.

– Но у вас же на Оаху больше двух дивизий. Почему гарнизону Кауаи не отправят помощь?

– Оаху очень большой, – рассудительно возразил Тим. – Когда японцы привезут свои подкрепления, нам будет очень трудно его оборонять, а ведь здесь наша главная база. Да и сам посуди. Вот пошлют на Кауаи, к примеру, полк. Отбить остров назад он все равно не в силах, и сможет только удерживать ключевые позиции. А противник тем временем высадится еще где-нибудь, к примеру, на Большом острове. И что же тогда делать, раздергать весь гарнизон на защиту архипелага, а базу отдать врагу?

Вопрос был явно риторическим, и Ронни, ничего не ответив, продолжал жевать. Закончив с консервированной индюшатиной, он накинулся на сладкую рисовую кашу.

Сержант отодвинул тарелки, видимо потеряв аппетит, и только продолжал потягивать компот через соломинку. Немного помолчав, он полюбопытствовал:

– Я думал, ты должен служить в кавалерии, командовать эскадроном, как в фильме «Дорога на Санта-Фе».

– Ха, мы же не с индейцами сражаемся. Да и зрение не позволяет служить в действующей армии, вот мне и поручили снимать учебные фильмы для ВВС. Правда, в первый же день меня решили вдруг послать сюда на съемки кинохроники. Как видишь, даже обмундирование не успел получить. Кстати, как тебе моя роль в «Санта-Фе»?

– Честно?

– По возможности.

Вэнс пару секунд подумал, не желая расстраивать знаменитого актера, но все-таки высказал ему все, что думал:

– С точки зрения солдата, ты меня разочаровал. Тебе поручили играть Джорджа Кастера, нашего национального героя, но получился он каким-то вялым и безынициативным. Конечно, в фильме будущий генерал был еще юным лейтенантом, но все же не мог герой Гражданской войны быть таким рохлей.

– Все понимаю, – пожал плечами Ронни, – но так решили сценарист и продюсер. Думаешь, я не знаю, как он бросился в безнадежную атаку на полчища индейцев, поведя свой отряд на верную гибель?

– С его последним сражением не все так просто, – не согласился Вэнс. – Мне приходилось изучать военную историю, в том числе и сражение при Литтл-Бигхорне. Так вот, если бы зыбучий песок не помешал кавалерии форсировать реку, Кастер смог бы захватить в плен женщин и детей, принудив дикарей к миру. Он раньше уже проделывал такой фокус, и весьма успешно.

– Надо же, – изумился Ронни, – а мне на военных курсах этого не рассказывали. Знаешь, Тим, в чем-то я тебе даже завидую. Ты на своем месте, все знаешь о своей профессии, и уже успел отличиться. Наверно, благодаря войне тебя даже в офицеры произведут. Предрассудки предрассудками, но как ни крути, все люди созданы равными. И не смотри так недоверчиво, большая война многое изменит.

– Может быть, может быть, – задумчиво ответил сержант. Так далеко его мечты еще не заходили, но почему бы и нет. – Если вся страна увидит в кинохронике, как жена президента жмет мне руку, то глядишь, к черным станут относиться чуточку лучше. Кстати, а вот в России негров очень уважают.

– Честно говоря, что-то не верится, – скептически покачал головой лейтенант.

– Нет, правда, – заверил Тим. – Если ты зайдешь в негритянский клуб, то среди портретов великих негров увидишь Пушкина. В России он знаменитый поэт, и его там очень любят.

– Раз так, пусть приезжает к нам и ведет агитацию за равные права.

– Да он же давно умер. Русские как раз недавно праздновали столетие со дня его убийства.

– Значит, все-таки российские расисты убили негра, – констатировал Ронни. – И там как и везде.

– Его застрелили не сами русские, а французы. Но все-таки, – вернулся Вэнс к теме разговора, – даже если цветных у нас тоже начнут уважать, быть белым намного лучше, да еще актером или офицером. Вот ты, Ронни, скоро вернешься домой, к семье, будешь жить в своем большом доме в престижном районе, где в окно видно надпись «_OLLYWOODLAND». Или буквы уже починили?

– Да какое там, – махнул рукой лейтенант. – Пока губернатором Калифорнии не станет актер, порядок в штате никто не наведет.

Пока командиры обедали, негры, работающие на кухне, не сводили глаз со звезды и восхищенно перешептывались:

– Ты смотри, завтракает вместе с мулатом как ни в чем ни бывало.

– Я вам говорю, он будущая надежда Демократической партии. Вот увидите, мистер Рейган еще многого добьется.

Ввиду отсутствия боевых действий на острове, киногруппе пришлось ограничиться съемками учений. В качестве главного актера привлекли рослого Билла Фармера. Ирландцу нравилось позировать, и он с суровым видом то сидел в окопе, то выскакивал и бежал с винтовкой наперевес на невидимого врага. Помимо съемок крупным планом, были и батальные сцены в масштабе целой роты. Не забыли и заснять хорошо подготовленные укрепления, чтобы уверить зрителей в несокрушимости гавайской обороны.

Но не все отснятые кадры были такими же воодушевляющими. На берегу, густо усеянном минами, со вчерашнего дня лежали тела моряков с потопленного джапами корабля. Пока командование спорило, стоит ли снимать мины, чтобы похоронить погибших, они так и оставались там, куда их выбросил прибой. Ужасный пейзаж не любят показывать в кинохронике, но ситуация может так сложиться, что для поднятия боевого духа придется пойти и на это.

Отсняв за два дня все, что нужно, съемочная группа собиралась возвращаться, но тут ее позвали в госпиталь, чтобы взять интервью у раненой медсестры. История, которую она поведала, была просто жуткой. Захватив на Кауаи госпиталь, расположенный на берегу океана, дикие джапы сначала вывели из него весь врачебный персонал, после чего из здания послышались крики и выстрелы. Затем всем врачам и медсестрам приказали войти в воду и повернуться спиной, после чего их расстреляли из автоматов. Спастись удалось лишь одной медсестре, которая с пулей в спине смогла выжить, затаившись среди трупов. Ночью ее подобрали разведчики, приплывшие на катере и оказавшие первую помощь.

Эта задержка спасла жизнь всей съемочной команде, не успевшей на вечерний рейс. Когда тяжелый бомбардировщик, так и не дождавшийся пассажиров, взлетел в сумерках и повернул в сторону континента, его пилоты были совершенно спокойны, не ожидая нападения. Ночью японцы не летали, ведь посадка на авианосец в темноте дело крайне рискованное, а восстановить разрушенные аэродромы на захваченном острове они не позаботились. Поэтому когда к самолету приблизились две еле заметные в темноте тени, никто не ждал беды. Только после того, как трассирующая очередь, выпущенная с дистанции полсотни ярдов, подожгла двигатель, бортстрелки засуетились. Но было уже поздно. Так и не успев набрать высоту, бомбардировщик рухнул в море вместе с экипажем. Убедившись в его гибели, японские пилоты с чувством глубокого удовлетворения повернули к своему аэродрому. Сесть ночью на авианосец действительно очень трудно, но на Кауаи их ждал большой оборудованный аэродром. А что он выглядит с воздуха как полуразрушенный, так это неудивительно. Японцы большие мастера по маскировке, а постоянные войны в Азии их многому научили.

Вашингтон, округ Колумбия

С началом войны совещания в ФБР шли непрерывно, не оставляя Эдгару Гуверу времени даже на скачки, и дело было не только в немецких шпионах. Те подозрительные элементы, сочувствующие красным, за которыми раньше просто наблюдали, теперь требовали повышенного внимания, как, например, Хемингуэй.

– Вы только посмотрите, что пишет наш агент на Кубе в своем донесении, – неистовствовал Гувер, тыча пальцем в доклад. – «М-р Хемингуэй находится в дружеских отношениях с консулом Кеннетом Поттером с весны 1941 года». С весны, понимаете, сколько времени уже прошло, а мы узнаем об этом только сейчас! А теперь он еще организовывает свое Антифашистское контрразведывательное агентство, и у нас нет повода в этом отказать. Чем будет заниматься это агентство, на кого будет работать?

– Очевидно, выслеживать фашистских и франкистских шпионов, – робко предложил кто-то и тут же вжался в кресло под строгим взглядом директора Бюро.

– Ага, одних выслеживать, а других плодить. Вы не должны спускать с него глаз.

– У нас слишком мало людей, просто невозможно уследить за всем.

– Вы же знаете, что я могу выделить для борьбы с красными не больше четверти своих агентов, да и то тайком. Правительство почему-то не считает борьбу с «подрывными элементами» приоритетной. Оно не понимает, что главная угроза для страны – это коммунисты, которые хотят свергнуть наш строй. Так что обходитесь имеющимися силами и работайте за троих. Все с этим вопросом. Теперь доложите по убийству нашего агента Т-10.

Глава криминального следственного отдела тяжело поднялся со своего места и протянул Гуверу еще одно дело. На стол легла новая, еще не потрепанная папка под номером 100-382196. Досье на Рейгана открыли в 1941 году, когда его назначили членом правления гильдии киноактеров. Правда, запасным, но этого было вполне достаточно, чтобы заинтересовать Бюро. Второй раз за него взялись буквально месяц назад. Тогда, после остановки немецкого наступления под Брянском и Вязьмой, стало ясно, что Советы войну как минимум не проиграют, что вызвало среди американцев всплеск симпатий к русским, отважно борющимися с фашистами. Ну а ФБР в свою очередь начало ответные действия, вербуя все больше доносчиков[2]2
  В нашей истории Рейгана завербовали только в 1943 году.


[Закрыть]. И вот буквально через неделю после привлечения нового ценного информатора его вдруг убивают.

– Официально в расследование ФБР не вмешивается, – начал докладчик, – но мы внимательно изучаем все материалы следствия. Первая и основная версия, что это сделали ребята Сигела.

Услышав знаменитую кличку, большинство присутствующих поморщились. Бенджамин Сигельбаум, больше известный как Багси Сигел, являлся уполномоченным Лански Мейера в Лос-Анджелесе. А сравниться с Лански по могуществу мог только Лаки Лучано, даже в тюрьме продолжавший руководить итальянской мафией. Когда-то в юности эти никому не известные парни не раз дрались, обзывая друг друга «грязным итальяшкой» и «жиденком». Но потом, объединившись, они постепенно создали преступный Синдикат, контролировавший всю страну. Лучано сейчас сидел в «Сибири», как мафиози называли Даннеморскую тюрьму, что, впрочем, не сильно мешало ему править своей подпольной империей. А вот справиться с Лански ФБР было не в состоянии. Впрочем, сажать его уже не требовалось, да и Счастливчику недолго осталось отдыхать на нарах, уж очень они стали нужны правительству. Когда США начали поставлять Британии помощь по программе ленд-лиза, немцы в ответ заполонили американские порты своими агентами, занимающимися саботажем. После официального объявления войны количество диверсий, естественно, резко возросло, и спецслужбы ничего не могли с этим поделать. Двести доков на восточном побережье вместе с прилегающими складами невозможно было контролировать без помощи мафии, поэтому германские и итальянские агенты творили там все, что хотели. По настоянию контрразведки, нью-йоркский прокурор уже начал прощупывать почву для переговоров с местными мафиозными боссами Костелло и Ланцем, но Лански твердо дал властям понять, что без Лаки Лучано дело не выгорит.

Услышав имя подозреваемого, Гувер едва слышно прошептал:

– Только не он, только не Мейер.

– Чертов Сухо-млан-ский, – отозвался эхом Клайд Толсон, бессменный помощник Гувера. – Почему его родители не остались в своей России? – Он переглянулся с шефом, спрашивая взглядом, что делать. Конечно, время от времени Лански приходилось отдавать полиции своих подчиненных, если улики были неопровержимы, но все же он старался делать это пореже. А уж арестовать самого босса боссов было невозможно в принципе, уж очень значительным влиянием в стране он обладал. Когда Мейер заявлял, что его Синдикат могущественнее, чем «Юнайтед стил корпорейшн», то он ничуть не преувеличивал. Очень многие политики были на содержании у мафии, не гнушаясь получать деньги от такого вполне респектабельного вида бизнеса, как игровая индустрия, на котором Лански как раз и специализировался.

Кроме «пряников», босс боссов не забывал и о компромате, на всякий случай храня у себя в сейфе нехорошие фотографии. Это в наше «просвещенное» время фото главы ФБР и его заместителя, наряженных в женские платья, не вызовут скандала, но тогда это грозило отставкой. Сам же Мейер отличался несвойственной для гангстеров того времени строгостью нравов, и даже принципиально не занимался крышеванием проституции. Будучи одним из богатейших людей в стране, он жил в сравнительно небольшом доме и ездил на арендованной машине, подавая пример скромности.

Неудивительно, что все попытки свалить «гения финансового мира», как величали Лански, заканчивались полным провалом. Так, полгода назад некий Эйб Рилз, которому грозила смертная казнь, решил дать показания полиции. Обладая абсолютной памятью, он две недели подряд рассказывал о преступном мире, надиктовав двадцать пять томов компромата на всех главарей мафии. Итог следствия был вполне ожидаемым. Опасный свидетель, сидевший в номере гостиницы под надежной охраной полиции, не сводившей с него глаз, каким-то образом выбросился в окно и, упав с шестого этажа, разбился насмерть. Все двадцать пять томов, в которых были перечислены сотни имен, таинственным образом исчезли.

Так что связываться с большим боссом даже для ФБР было себе дороже, и все присутствующие на совещании это хорошо понимали. Встревоженный произведенным эффектом докладчик не стал затягивать паузу и быстро уточнил:

– Сигел связался с нами и заверил, что он тут ни при чем. Да и Нил Рейган в своих отчетах никогда не писал, что у его брата имеются проблемы с мафией.

– Вторая версия, – предположил Толсон, – как я понимаю, это опять напортачил Джек Драгна.

– Да, от этого придурка всего можно ожидать, – вполголоса пробурчал Гувер.

– Но и там вроде все чисто. Мафия Микки Мауса никогда не осмелится лезть в чужую епархию.

– Слушайте, может, и правда здесь все дело в женщине? – возбужденно воскликнул Толсон. Обычно хладнокровный, он мог выйти из себя, когда дело касалось противоположного пола. – Эти твари на все способны, ведь так? – Он оглядел собравшихся. Но спорить с женоненавистником никто не стал, и после короткой паузы чтение доклада продолжилось.

– По последним данным, получены показания шестидесяти двух женщин, что это их мужья из ревности совершили убийство актера – самостоятельно или же наняв киллера. Большинство из подозреваемых уже допрошены, и восемнадцать из них не смогли предоставить надежное алиби. Трое дали признательные показания.

– Вот и славно, – обрадовался Гувер. – Пусть одного из них посадят, а дело закроют.

– Но в газетах уже высказывают предположение, что в убийстве замешана мафия.

– Ну и что, – пожал плечами директор ФБР. – Как обычно заявите, что организованная преступность – это плод воображения журналистов, и никакой мафии не существует.

* * *

В этот вечер мы решили провести чаепитие у сестер Жмыховых, для чего взяли все необходимое. Пачка чая, естественно листового, ведь пакетики у нас в стране пока еще не делают, печенье и масло из командирского рациона, половинка хлеба и, наконец, дорогой подарок – связка чеснока.

Квартира была, как и следовало ожидать, коммунальная, примерно такая, как их и показывают в фильмах. Большой коридор, заставленный мебелью; велосипед, висящий на гвоздях, вбитых в стену; горы старой обуви, которую жалко выбрасывать. Хотя отдельную квартиру семье Жмыховых и не выделили, зато у них было целых две комнаты немаленького размера, как-никак отец врач.

Вот что огорчало, так это холод. Неудивительно, что девушки предпочитали ночевать в госпитале. Хотя они пришли с работы еще полчаса назад и сразу же растопили буржуйку, но дома у них все еще было прохладно.

В комнате сестер в глаза сразу бросались книжные шкафы, заваленные литературой на всевозможные темы. Имелась и коллекция пластинок, но сама радиола отсутствовала – ее в начале войны, как и положено, сдали на почту. Пока я осматривался, уже накрыли стол и заварили чай, которым мы дружно и принялись отогреваться. Дверь в комнату принципиально не захлопывали, чтобы не дать соседям пищи для пересудов, чем они вскоре и воспользовались. Зайдя под благовидным предлогом, милая пожилая соседка Георгиевна предложила «юношам» не стесняться и ходить курить на кухню или в коридор, чтобы не дымить в комнате. На возражение, что мы не курим, она только недоуменно похлопала глазами, решив, что ее разыгрывают, и обиженно ушла.

Так как все мы были люди более или менее военные, то главной темой стало направление будущего наступления, и сколько было человек, столько имелось и мнений. Сводки новостей ничем помочь не могли, они были стандартными и не менялись изо дня в день: «Наши войска вели бои с противником западнее Харькова, в районе Курска и Ленинграда. На других фронтах никаких изменений не произошло».

Конечно, я помнил, что когда наш лыжбат везли на север, то в том же направлении двигалось множество поездов с людьми и техникой. Но, во-первых, мне неизвестно, посылали эти подкрепления для обороны Ленинграда или все-таки готовили наступление. А во-вторых, делиться секретными сведениями с посторонними нельзя.

Не добившись от нас толковых предсказаний, Зоя завела разговор о Тихоокеанском фронте:

– Поражаюсь я самоуверенности американцев. У них вот-вот острова могут отнять, а они больше озабочены убийством какого-то актера.

– Ты откуда знаешь? – удивился я.

– В «Известиях» заметка была, в разделе «Культурная жизнь». Кстати, Саша, а ты не смотрел американский фильм «Дорога на Санта-Фе»?

– А как же, смотрел. – Удивительное совпадение, но из сотен старых черно-белых фильмов, снятых в Голливуде, именно этот мне посмотреть довелось. Просто так получилось, что, интересуясь историей и предысторией Гражданской войны в США, я просмотрел все, что нашел на эту тему. А ведь не такая уж хорошая у меня легенда. Спросят девчата что-нибудь о другом фильме или, к примеру, об известной певице, и я поплыву. Надо потом шепнуть ребятам, чтобы тонко намекнули сестрам, о каких темах меня расспрашивать не рекомендуется. А то ведь вопросами засыплют. – Сюжет в основном про Джона Брауна и его борьбу с властями.