Электронная библиотека » Александр Каменец » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 22 октября 2020, 10:40


Автор книги: Александр Каменец


Жанр: Культурология, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Эпизод второй
Ошибка Татьяны Лариной
(А. С. Пушкин «Евгений Онегин»)

Я: Среди литературных персонажей, переживших неразделенную любовь, особое место занимает Татьяна Ларина, ставшая своеобразным символом искренности и глубины женской любви. Тебе интересно будет с ней встретиться?

Алексей: Очень! Зови Татьяну на встречу с нашим психологом.

Татьяна (психологу): Не могли бы помочь мне разобраться в своих чувствах? Почему так получилось, что моя любовь с Онегиным так и не состоялась? Что я сделала не так при первой нашей с ним встрече?

Психолог: Давайте сначала вернемся к характеристике, которую дает Вам А. С. Пушкин до Вашей встречи с Онегиным:

 
«Итак, она звалась Татьяной
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
Дика, печальна, молчалива.
Как лань лесная боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой.
Она ласкаться не умела
К отцу, ни к матери своей;
Дитя сама, в толпе детей
Играть и прыгать не хотела
И часто целый день одна
Сидела молча у окна.
<…>
Задумчивость, ее подруга
От самых колыбельных дней,
Теченье сельского досуга
Мечтами украшали ей.
Ее изнеженные пальцы
Не знали игл; склонясь на пяльцы,
Узором шелковым она
Не оживляла полотна.
Охоты властвовать примета,
С послушной куклою дитя
Приготовляется шутя
К приличию – закону света,
И важно повторяет ей
Уроки маменьки своей.
<…>
Но куклы даже в эти годы
Татьяна в руки не брала;
Про вести города, про моды
Беседы с нею не вела.
И были детские проказы
Ей чужды: страшные рассказы
Зимою в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она в горелки не играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.
<…>
Она любила на балконе
Предупреждать зари восход,
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день
Зимой, когда ночная тень
Полмиром доле обладает
И доле в праздной тишине,
При отуманенной луне,
Восток ленивый почивает,
В привычный час пробуждена,
Вставала при свечах она.
<…>
Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Отец ее был добрый малый,
В прошедшем веке запоздалый;
Но в книгах не видал вреда;
Он, не читая никогда,
Их почитал пустой игрушкой
И не заботился о том,
Какой у дочки тайный том
Дремал до утра под подушкой.
Жена ж его была сама
От Ричардсона без ума».
 

(Ричардсон – английский писатель XIII века, автор нравоучительных романов «Грандисон» и «Клариса Гарлоу»).


Татьяна: Да, мой портрет довольно точен. Я, действительно, сильно отличалась от других девушек. Но какое это имеет отношение к моей любви к Онегину?

Психолог: Ваша эмоциональная жизнь была очень ограничена. С одной стороны, Вы привыкли держать многие чувства в себе, уходя в мечты, в фантазии; с другой стороны, эти фантазии не имели выхода. В Вашем окружении им не было места.

Татьяна: Но потом они нашли выход к любви к Онегину и ничего из этого хорошего не получилось.

Психолог: Обратите внимание на то, какие это были фантазии – вы ждали необыкновенной возвышенной любви, которую редко встретишь в реальности.

Татьяна: А что в этом плохого?

Психолог: Я не оцениваю Ваши чувства. Просто мечты о несбыточной любви приучают человека страдать и он начинает находить в этом удовольствие.

Татьяна: Вы хотите сказать, что я мазохистка?

Психолог: Правильней было бы сказать, что Ваш воображаемый мир заменил Вам реальность, которая Вам не нравилась. И в этом воображаемом мире были не только страдания. Вы сопереживали любимым Вами литературным героям, чьи описываемые любовные приключения чаще всего заканчивались благополучно, и это для Вас было утешением.

Татьяна: Теперь понимаю. У меня страдания о любви, которой нет в моей реальности, сочетались с надеждой, что когда-нибудь я тоже встречу такую любовь, которая описывается в романах, и буду также счастлива, как мои литературные герои. Какой же я была наивной!

Психолог: А в чем была Ваша наивность?

Татьяна: Возвышенные чувства в наше время не ценятся. Торжествуют выгода, расчет даже в любовных отношениях, в семье, в браке.

Психолог: Если я Вас правильно понял, Ваши чувства не были должным образом оценены, и Вы сделали вывод, что действительность оказалась слишком груба и жестока.

Татьяна: А разве не так?

Психолог: А вот как описывает Ваши чувства сам А. С. Пушкин:

 
«И Вертер, мученик мятежный,
И бесподобный Грандисон,
Который нам наводит сон, —
Все для мечтательницы нежной
В единый образ облеклись,
В одном Онегине слились.
<…>
Воображаясь героиней
Своих возлюбленных творцов,
Кларисой, Юлией, Дельфиной,
Татьяна в тишине лесов
Одна с опасной книгой бродит,
Она в ней ищет и находит
Свой тайный жар, свои мечты,
Плоды сердечной полноты,
Вздыхает и, себе присвоя
Чужой восторг, чужую грусть,
В забвенье шепчет наизусть
Письмо для милого героя…
Но наш герой, кто б ни был он,
Уж верно был не Грандисон».
 

Татьяна: Да, не очень привлекательный образ получается. Жила в совершенно придуманном мире и сама себе придумывала увлечения по книгам. Это уже психическая ненормальность какая-то!

Психолог: Вы слишком строги к себе. Вот что о Вас пишет А. С. Пушкин:

 
«За что ж виновнее Татьяна?
За то ль, что в милой простоте
Она не ведает обмана
И верит избранной мечте?
За то ль, что любит без искусства,
Послушная влеченью чувства,
Что так доверчива она,
Что от небес одарена
Воображением мятежным,
Умом и волею живой,
И своенравной головой,
И сердцем пламенным и нежным?
Ужели не простите ей
Вы легкомыслия страстей?
<…>
Кокетка судит хладнокровно,
Татьяна любит не шутя
И предается безусловно
Любви, как милое дитя.
Не говорит она: отложим —
Любви мы цену тем умножим,
Вернее в сети заведем;
Сперва тщеславие кольнем
Надеждой, там недоуменьем
Измучим сердце, а потом
Ревнивым оживим огнем;
А то, скучая наслажденьем,
Невольник хитрый из оков
Всечасно вырваться готов».
 

Татьяна: Да, я не кокетка, но от этого мне не легче. Слишком, наверно, я зафантазировалась в своих любовных мечтаниях.

Психолог: Наиболее полно Вы выразили свои чувства в своем письме к Онегину. Давайте попробуем лучше понять Ваши проблемы на примере этого письма.

Татьяна: Мне теперь так стыдно за это письмо! Но все же интересно, как Вы оцените это послание.

Психолог: Ваше письмо начинается следующими словами:

 
«Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня».
 

Психолог: Как Вы оцените это начало письма?

Татьяна: Очень глупое начало. Сначала я пишу о том, что меня можно презирать, а потом жду жалости от Онегина за это. Это такое самоуничижение!

Психолог: Просто обычная женская непоследовательность. Здесь даже есть скрытое, неосознаваемое кокетство. Как можно презирать человека за любовь?

Татьяна: А я теперь вижу в этих словах мечту о сильном мужчине, который может помочь мне в моих слабостях.

Психолог: Согласитесь, что это очень по-женски.

Татьяна: И при этом заявляю: «Вы не оставите меня». Я теперь удивляюсь, откуда у меня была такая уверенность?

Психолог: Давайте теперь вспомним продолжение Вашего письма:

 
«Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Всё думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи».
 

Татьяна: Я помню это чувство. Это страх потерять Онегина из виду навсегда.

Психолог: И Вы решили идти напролом.

Татьяна: Да, это выглядит именно так. Это уже прямо мужской напор. Я здесь себя не узнавала.

Психолог: А чему Вы так удивились? Ведь у Вас не было опыта общения с мужчинами, да и свобода у Вас была в семье большая. Вы ведь не очень были приучены к молчаливой покорности. Поэтому Вы решили взять судьбу в свои руки. Давайте посмотрим, что Вы дальше пишете:

 
«Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне всё вам скучно,
А мы… ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.
 
 
Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья,
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать».
 

Татьяна: Это уже упрек Онегину.

Психолог: Не кажется ли Вам, что Вы возлагаете на Онегина ответственность за то, что Вы им увлеклись? Он, оказывается, виноват уже в том, что появился перед Вашими глазами.

Татьяна: Но это был лишь эпизод в письме. Дальше я писала следующее:

 
«Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в высшем суждено совете…
То воля неба: я твоя,
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан Богом,
До гроба ты хранитель мой…
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно… нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это само мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это всё пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное…
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю…
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!
 
 
Кончаю! Страшно перечесть…
Стыдом и страхом замираю…
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю…»
 

Татьяна: Интересно у меня получалось. Сама придумала себе Онегина, а потом предлагаю ему взять на себя ответственность за мои фантазии. Ужас!

Психолог: Вы теперь стыдитесь своей первой любви?

Татьяна: Просто я теперь стала немного мудрей, но все равно хочу понять, почему Онегин так и не принял моей любви?

Психолог: Ну что ж, давайте вспомним, что Вам говорил Онегин в ответ на Ваше письмо:

 
«Когда бы жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел;
Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел;
Когда б семейственной картиной
Пленился я хоть миг единой, —
То, верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Скажу без блесток мадригальных:
Нашед мой прежний идеал,
Я, верно б, вас одну избрал
В подруги дней моих печальных,
Всего прекрасного в залог,
И был бы счастлив… сколько мог!
<…>
Но я не создан для блаженства;
Ему чужда душа моя;
Напрасны ваши совершенства:
Их вовсе не достоин я.
Поверьте (совесть в том порукой),
Супружество нам будет мукой.
Я, сколько ни любил бы вас,
Привыкнув, разлюблю тотчас;
Начнете плакать: ваши слезы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его.
Судите ж вы, какие розы
Нам заготовит Гименей
И, может быть, на много дней.
<…>
Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже,
И днем и вечером одна;
Где скучный муж, ей цену зная
(Судьбу, однако ж, проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!
Таков я. И того ль искали
Вы чистой, пламенной душой,
Когда с такою простотой,
С таким умом ко мне писали?
Ужели жребий вам такой
Назначен строгою судьбой?
<…>
Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей…
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.
Послушайте ж меня без гнева:
Сменит не раз младая дева
Мечтами легкие мечты;
Так деревцо свои листы
Меняет с каждою весною.
Так, видно, небом суждено.
Полюбите вы снова: но…
Учитесь властвовать собою;
Не всякий вас, как я, поймет;
К беде неопытность ведет».
 

Татьяна: Такое впечатление, что со мной говорил не человек, а «машина». Вроде бы все разумно, но что-то в этом монологе мне теперь кажется неискренним.

Психолог: Может потому кажется, что Вы писали Онегину о своей любви, а он заговорил с Вами о нежелании жениться. И при этом, заметьте, говорил:

 
«Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней».
 

Психолог: Что значит «нежней»?

Татьяна: Да. Здесь какой-то нескромный намек на возможность близких отношений.

Психолог: Отсюда можно сделать вывод, что…

Татьяна: Онегин не хотел связывать себя серьезными намерениями, но допускал, пусть даже в мыслях возможность интимной связи со мной. Он понял, конечно, что со мной можно строить только серьезные отношения. Поэтому если бы он принял мою любовь, то брак со мной был бы для него неизбежен.

Психолог: А Вам не кажется, что монолог Онегина выглядит как-то немного комическим в своей серьезности и рассудительности?

Татьяна: Да, действительно, разве так разговаривают с молодой девушкой? Я ведь в письме ничего не писала ему о женитьбе. Я писала о своей любви и готовности ему довериться.

Психолог: Да, такое ощущение, что Онегин при встрече с Вами играл какую-то роль – разочарованного в любви, не верящего в свою способность любить, в невозможность семейного счастья и т. д.

Татьяна: Не случайно, что потом у меня возникли вопросы по поводу Онегина:

 
«Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?»
 

Мне все же не до конца понятно, почему уже позднее, когда я принадлежала другому, он в меня влюбился?

Психолог: Давайте я воспроизведу Ваш портрет, написанный А. С. Пушкиным при Вашей повторной встрече с Онегиным:

 
«Она была не тороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…
Всё тихо, просто было в ней…»
 

Татьяна: Я такой всегда была. Что здесь выглядит удивительным?

Психолог: Вы стали светской дамой и сохранили в себе черты прежней Татьяны. Такое редко кому удается. Как Вам удалось все же устоять при неожиданном ухаживании за Вами Онегина, которого Вы любили?

Татьяна: Напомню свой ответ Онегину:

 
«Довольно; встаньте. Я должна
Вам объясниться откровенно.
Онегин, помните ль тот час,
Когда в саду, в аллее нас
Судьба свела, и так смиренно
Урок ваш выслушала я?
Сегодня очередь моя.
<…>
Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была,
И я любила вас; и что же?
Что в сердце вашем я нашла?
Какой ответ? одну суровость.
Не правда ль? Вам была не новость
Смиренной девочки любовь?
И нынче – Боже! – стынет кровь,
Как только вспомню взгляд холодный
И эту проповедь… Но вас
Я не виню; в тот страшный час
Вы поступили благородно,
Вы были правы предо мной.
Я благодарна всей душой…
<…>
Тогда – не правда ли? – в пустыне,
Вдали от суетной молвы,
Я вам не нравилась… Что ж ныне
Меня преследуете вы?
Зачем у вас я на примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна;
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?
Не потому ль, что мой позор
Теперь бы всеми был замечен
И мог бы в обществе принесть
Вам соблазнительную честь?
<…>
Я плачу… если вашей Тани
Вы не забыли до сих пор,
То знайте: колкость вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было власти,
Я предпочла б обидной страсти
И этим письмам и слезам.
К моим младенческим мечтам
Тогда имели вы хоть жалость,
Хоть уважение к летам…
А нынче! – что к моим ногам
Вас привело? какая малость!
Как с вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?
<…>
А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, видела я вас,
Да за смиренное кладбище,
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей…
<…>
А счастье было так возможно,
Так близко!.. Но судьба моя
Уж решена. Неосторожно,
Быть может, поступила я:
Меня с слезами заклинаний
Молила мать; для бедной Тани
Все были жребии равны…
Я вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить;
Я знаю: в вашем сердце есть
И гордость и прямая честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна».
 

Психолог: Вы «раскусили» лукавого Онегина, который стал ухаживать за замужней женщиной, надеясь, что Вы по-прежнему его любите и поэтому не устоите.

Татьяна: Но все равно мне не очень понятно, почему я так страдаю…

Психолог: Вы принадлежите к тем женщинам, которые очень медленно меняют свои привязанности. Чувства Ваши глубоки, но они придуманы. А теперь представьте, что было бы с Вами, если бы Вы пошли навстречу ухаживаниям Онегина.

Татьяна: Об этом даже страшно подумать!

Психолог: Значит, радуйтесь, что Вы избежали серьезной опасности.

Татьяна: Но сердцу же не прикажешь!

Психолог: Мы с Вами совсем не говорили о Вашем муже. Как Вы к нему относитесь?

Татьяна: Я его уважаю.

Психолог: А теперь представьте, что Вы честно ему признаетесь, что Вы любите другого человека и постараетесь начать новую жизнь. И тогда Вы сможете встречаться с Онегиным столько, сколько захотите.

Татьяна: Но это ведь большой грех!

Психолог: А Вы мысленно все же представьте, что Вы решились изменить свою жизнь. Будет ли Вам лучше после этого?

Татьяна: Вы знаете, думаю, что нет.

Психолог: Почему?

Татьяна: Я уже не такая наивная девочка, как раньше, и вижу, чего стоит Онегин. Он не смог оценить меня раньше именно потому, что он действительно не рожден для семейной жизни. А любовь вне брака действительно принесла бы мне одни несчастья. Я рождена для семейной жизни и не могу быть просто вечной чьей-то любовницей. Мне противны такие отношения.

Психолог: Вот и думайте чаще об этом. И Вам станет легче.

Татьяна: Говорят, что время лечит. Буду ждать того момента, когда я перестану страдать.

Психолог: А теперь мысленно представьте такую ситуацию. Перед Вами стоят двое: Онегин и Ваш муж. Кто из них Вам больше нравится?

Татьяна: Вы знаете, рядом с моим мужем, заслуженным боевым генералом, Онегин мне кажется просто жалким.

Психолог: Вот и попробуйте на этом ощущении остановиться.

Татьяна: Вы знаете, когда я думаю о том, что Вы мне сказали, я начинаю еще больше ценить своего мужа. И мне кажется, что я еще буду счастлива.

Психолог: И я так думаю.

(Татьяна и психолог уходят).

Алексей: Но все же я думаю на примере Татьяны – можно ли искренним, мечтательным девушкам избежать таких любовных страданий?

Я: Дело в том, что Татьяна, как уже было сказано, в основном придумала свою любовь. Для любовных фантазий у нее было достаточно времени.

Алексей: Так уж воспитывались раньше барышни – на любовных романах и в отрыве от реальной жизни. При этом они не должны были заботиться о хлебе насущном. У них не было возможности быть независимыми, приобрести профессию. Поэтому сидели и ждали мужа.


Я: Это все так. Но все же можно сделать один важный вывод:

НЕЛЬЗЯ СУЖАТЬ КРУГ СВОИХ ИНТЕРЕСОВ В МОЛОДОСТИ ТОЛЬКО ДО ЛЮБОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ. ИНАЧЕ ЗАРАНЕЕ СТАВИШЬ СЕБЯ В ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ТОГО, ПОЛЮБЯТ ТЕБЯ ИЛИ НЕТ. А МНОГИЕ МУЖЧИНЫ ЭТИМ ПОЛЬЗУЮТСЯ, НЕ СТАРАЯСЬ СВЯЗЫВАТЬ СЕБЯ СЕРЬЕЗНЫМИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМИ.

Эпизод третий
«Несчастье ранней любви»
(И. С. Тургенев «Ася»)

Я: Остановимся теперь на описании любви, которая сначала вроде бы и не выглядела неразделенной, но стала такой достаточно неожиданно для обеих сторон. Главный герой повести И. С. Тургенева назван инициалами Н. Н. и именно он становится причиной страданий юной девушки Аси, его полюбившей.

Алексей: Но вроде бы эта же ситуация была в «Евгении Онегине» с Татьяной Лариной?

Я: Не совсем так. Здесь главный герой повести увлекается Асей и не думает морочить ей голову.

Алексей: Почему же их любовь в итоге не состоялась?

Я: Для ответа на этот вопрос приглашаем на беседу с нашим психологом главного героя повести («Н. Н.»)

Психолог: Что Вас по-прежнему беспокоит по поводу Вашей несостоявшейся любви?

Н. Н.: Я хочу все же понять, правильно ли я поступил, в последний момент, остановившись в своих ухаживаниях за Асей?

Психолог: Что значит «правильно»?

Н. Н.: Я думаю, что может, я поберег слишком юную девушку или наоборот – просто испугался ее любви?

Психолог: Давайте сначала попробуем понять, чем была вызвана такая сильная любовь Аси к Вам.

Гагин (сводный брат Аси): «Ася была дочь моего отца и бывшей горничной моей матери, Татьяны. Живо я помню эту Татьяну, помню ее высокую стройную фигуру, ее благообразное, строгое, умное лицо, с большими темными глазами. Она слыла девушкой гордой и неприступной. Сколько я мог понять… отец сошелся с нею несколько лет спустя после смерти матушки. Татьяна уже не жила тогда в господском доме, а в избе у замужней сестры споен, скотницы. Отец мой сильно к ней привязался и после моего отъезда из деревни хотел даже жениться на ней., но она сама не согласилась быть его женой, несмотря на его просьбы.

<…>

Татьяна даже не хотела переселиться к нам в дом и продолжала жить у своей сестры, вместе с Асей… Асе было всего два года., а на девятом году она лишилась матери.

Как только Татьяна умерла, отец взял Асю к себе в дом. Он и прежде изъявлял желание иметь ее при себе, но Татьяна ему и в этом отказала. Представьте же себе, что должно было произойти в Асе, когда ее взяли к барину. Она до сих пор не может забыть ту минуту, когда ей в первый раз надели шелковое платье и поцеловали у ней ручку. Мать, пока была жива, держала ее очень строго; у отца она пользовалась совершенной свободой. Он был ее учителем: кроме него, она никого не видала. Он не баловал ее, то есть не нянчился с нею; но он любил ее страстно и никогда ничего ей не запрещал: он в душе считал себя перед ней виноватым. Ася скоро поняла, что она главное лицо в доме, она знала, что барин ее отец; но она также скоро поняла свое ложное положение; самолюбие развилось в ней сильно, недоверчивость тоже; дурные привычки укоренялись, простота исчезла. Она хотела (она сама мне раз призналась в этом) заставить целый мир забыть ее происхождение; она и стыдилась своей матери, и стыдилась своего стыда., и гордилась ею. Вы видите, что она многое знала и знает, чего не должны бы знать в ее годы. Но разве она виновата? Молодые силы разыгрывались в ней., кровь кипела, а вблизи ни одной руки, которая бы ее направила. Полная независимость во всем! да разве легко ее вынести? Она хотела быть не хуже других барышень; она бросилась на книги. Что тут могло выйти путного? Неправильно начатая жизнь слагалась неправильно, но сердце в ней не испортилось, ум уцелел».


Н. Н.: Понял. У нее не было матери, которая бы помогла ей сформировать собственный образ девушки, научить ее быть осторожной с мужчинами и в то же время знать себе цену. И она прожила в этом отношении дикаркой достаточно долгое время. И тут встретился я, по сути дела, первый мужчина, с которым она психологически сблизилась.

Психолог: Асе очень хотелось полюбить, а Вы со своим деликатным характером не испугали ее, а дали возможность ей без страха проявить свои чувства.

Н. Н.: Получается, что я невольно поощрял ее к любви. Может, не надо было быть таким деликатным?

Психолог: Понимаете, дело в том, что необходимо при общении с молодыми девушками строго относиться к себе. А Вы оказались слишком изнежены для этого.

Н. Н.: Я Вас не очень понимаю.

Психолог: До встречи с Асей Вы жили в свое удовольствие, ничем не занимались. Вернее, занимались в основном самим собой и поэтому не очень вникали в мир человеческих взаимоотношений.

Н. Н.: Но я ведь все же увлекся Асей?

Психолог: Для Вас это было своего рода новым приключением, новым опытом переживаний. Дальше вы ведь и не заглядывали.

Н. Н.: Но я ведь был молод!

Психолог: И при этом достаточно малодушны. Вспомним, что Вы сами о себе говорите в повести:


«…не томился ли я жаждой счастья? Оно стало возможным – и я колебался, я отталкивал, я должен был оттолкнуть его прочь… Его внезапность меня смущала. Сама Ася, с ее огненной головой, с ее прошедшим, с ее воспитанием, это привлекательное, но странное существо – признаюсь, она меня пугала. Долго боролись во мне чувства. Назначенный срок приближался. «Я не могу на ней жениться, – решил я, наконец, – она не узнает, что и я полюбил ее».


Психолог: Ну вот, Вы сами и ответили на свой вопрос. А почему все же Вы испугались своих чувств?

Н. Н.: Видимо, я очень берег себя. Не хотел сильных эмоциональных потрясений.

Психолог: Значит, Вы привыкли давить в себе слишком сильные чувства?

Н. Н.: Видимо, так.

Психолог: Но ведь это «стариковская» позиция, а Вы говорите, что были молоды.

Н. Н.: Да я был молод биологически, но не психологически. Оказался слишком рассудочным.

Психолог: Вас испугало легкомыслие Аси?

Н. Н.: Да! Она была слишком молода, чтобы думать о последствиях.

Психолог: Позвольте Вам возразить. Вот как Вы сами оценивали неожиданный отъезд Аси, убежавшей от Вас:


«Ася бы не уехала, если б в ней была хоть тень кокетства и если б ее положение не было ложно».


Н. Н.: Вы помогли мне вспомнить мои слова и теперь я вижу, что под сумасбродством Аси скрывалось очень серьезное отношение к жизни. Это я оказался легкомысленным, а не Ася.

Психолог: Мне кажется, что Вы упустили какой-то уникальный шанс обрести настоящее счастье.

Н. Н.: Это я уже описал в повести Тургенева:


«Разве не может повториться то, что было, думал я, и еще лучше, еще прекраснее?.. Я знавал других женщин, – но чувство, возбужденное во мне Асей, то жгучее, нежное, глубокое чувство, уже не повторилось. Нет! ни одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовию устремленных на меня глаз, ни на чье сердце, припавшее к моей груди, не отвечало мое сердце таким радостным и сладким замиранием! Осужденный на одиночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы, но я храню, как святыню, ее записочки и высохший цветок гераниума, тот самый цветок, который она некогда бросила мне из окна. Он до сих пор издает слабый запах, а рука, мне давшая его, та рука, которую мне только раз пришлось прижать к губам моим, быть может, давно уже тлеет в могиле… И я сам – что сталось со мною? Что осталось от меня, от тех блаженных и тревожных дней, от тех крылатых надежд и стремлений? Так легкое испарение ничтожной травки преживает все радости и все горести человека – переживает самого человека».


Алексей (после ухода Н. Н. и психолога): Создается впечатление, что главный герой этой повести – просто размазня. Он так и не определился, чего ему надо. Сам виноват.

Я: Но, с другой стороны, Ася действительно была очень молода. Почему бы не допустить, что Н. Н. просто не хотел ломать ее жизнь?

Алексей: Об этом надо было думать раньше и не морочить девушке голову.


Я: Ты не учитываешь одного обстоятельства. Ася действительно умела любить и серьезно относилась к своим чувствам. Отсюда вывод:

ТОЛЬКО ЭГОИСТЫ И СЕБЯЛЮБЦЫ НЕ МОГУТ ОТЛИЧИТЬ ИСТИННЫЕ ЧУВСТВА ЛИЦ ПРОТИВОПОЛОЖНОГО ПОЛА ОТ МИМОЛЕТНЫХ УВЛЕЧЕНИЙ. И НЕТ НИЧЕГО БОЛЕЕ ВАЖНОГО, ЧЕМ ДОРОЖИТЬ ИСКРЕННЕЙ И ГЛУБОКОЙ ЛЮБОВЬЮ ЛЮБИМОГО ЧЕЛОВЕКА. ТАКУЮ ЛЮБОВЬ НАДО ХРАНИТЬ И ДЕРЖАТЬСЯ ЗА НЕЕ ВСЕМИ СИЛАМИ ДУШИ.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации