Текст книги "Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины"

Александр Семенович Каревин
Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины

© Каревин А.С., 2016

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

* * *

Во всяком научном и общественном деле, во всем, что касается всех и требует общих убеждений и усилий, порою проявляется ложь, ложное, кривое направление, которое не только временно держится, но и берет верх, пригнетая истину, а с нею и всякое свободное выражение мнений и убеждений. Дело обращается в привычку, в обычай, толпа торит бессознательно пробитую дорожку, а коноводы только покрикивают и понукают. Это длится иногда довольно долго; но, вглядываясь в направление пути и осматриваясь кругом, общество видит наконец, что его ведут вовсе не туда, куда оно надеялось попасть; начинается ропот, сперва вполголоса, потом и вслух, наконец поднимается общий голос негодования, и бывшие коноводы исчезают, подавленные и уничтоженные тем же большинством, которое до сего сами держали под своим гнетом.

Владимир Даль

От автора

Осенью прошлого (2014-го) года во время участия в ток-шоу на одном из российских телеканалов у меня возник небольшой спор с телеведущим Петром Толстым. Передача была посвящена так называемому «переписыванию истории» на Украине. Разговор зашел о некоем Валерии Бебике, вот уже много лет регулярно выступающем на Первом канале Украинского радио с циклом программ «Из глубины тысячелетий».

Бебик обычно рассказывал об украинцах как первопричине развития человечества. Дескать, и письменность изобрели украинцы, и пирамиды египтянам построили, и Рим основали. А еще – сочинили древним грекам их мифы, стали родоначальниками королевских династий в Западной Европе, принесли цивилизацию в Индию и Китай, открыли Америку и т. д. Иисус Христос, согласно Бебику, был украинского происхождения. Будда и Заратустра – тоже. А также множество великих государственных деятелей, полководцев, писателей, ученых древности. И вообще, уверял автор радиоцикла, украинцы – нация, равная самому Господу Богу.

Я утверждал тогда, что дураки есть везде и принимать их всерьез не стоит – над «просветительскими» передачами Бебика можно посмеяться, и не более того. Украинцы, по моим наблюдениям, к тем передачам относятся, за, быть может, редким исключением, с юмором и считают их автора чудаком (чтоб не сказать резче).

Петр Толстой придерживался иной точки зрения. Хотя дураки встречаются везде, соглашался он, но не везде они допущены к образовательному процессу (Бебик является профессором и проректором одного из киевских вузов). И не везде имеют возможность регулярно проповедовать свои «идеи» в общегосударственном масштабе.

Позицию телеведущего поддержали некоторые российские эксперты, но в целом каждый остался при своем мнении. Я опирался на личные впечатления. Ну, не было среди моих знакомых (людей разных взглядов и образовательного уровня) ни одного, кто бы поверил, например, в рассказы Бебика об украинстве Христа! Да и как можно в такое поверить, если дружить с головой?

В собственной неправоте я убедился немного позже. Нет, уверенность в том, что здравый смысл и цикл передач «Из глубины тысячелетий» несовместимы, у меня сохранилась. Выяснилось, однако, что на Украине количество людей, руководствующихся здравым смыслом, мною сильно преувеличивалось.

Дело в том, что Валерия Бебика выдвинули на соискание высшей в стране Шевченковской премии. Выдвинули именно за тот самый цикл передач. И инициатором выдвижения оказался не коллектив палаты какой-нибудь психиатрической лечебницы, а Национальный союз журналистов Украины. Кандидатура рассматривалась заинтересованными инстанциями на полном серьезе.

Правда, премию Бебику в тот раз не дали. Но думаю, совсем не из-за абсурдности производимого им «информационного продукта». Позволю себе предположить, что внушительное по размеру денежное вознаграждение от государства в насквозь пронизанной коррупцией системе вообще невозможно получить без «откатов». И видимо, распределители премии посчитали для себя более выгодным возвести в шевченковские лауреаты других претендентов. Тут, однако, важна сама возможность получения такой премии за такую деятельность. Тем более что перспектива лауреатства за Бебиком сохраняется – его передачи до сих пор регулярно выходят на том же всеукраинском радиоканале.

И если бы только Бебик! Тем, кто не проживает ныне на Украине, трудно даже представить, какая ахинея заполонила тамошний теле и радиоэфир, полосы газет, страницы книг и журналов, интернет-сайты. Кажется, чем тупее, бездарнее, безграмотнее какой-то автор, тем больше у него шансов попасть в «авторитеты», стать на Украине «властителем дум», к словам которого будет прислушиваться публика. Для таких авторов в стране действует режим наибольшего благоприятствования. Вот они и резвятся. И делают свое дело, распространяя вокруг невежество.

Кто-то очень хитрый запустил этих «специалистов» в украинское информационное пространство. Зачем? Почему? Все происходящее имеет свой смысл. И прошу прощения за каламбур, внедрение бессмыслицы в сознание украинцев совсем не бессмысленно. Темных, невежественных людей легко обмануть, дезориентировать, толкнуть на гибельный (но выгодный инициаторам обмана) путь. Чем больше бреда будут слышать, видеть, читать обыватели каждый день, тем сильнее и быстрее запутаются.

Истории в этом процессе придается особенное значение. Известно, что изменить прошлое нельзя, но возможно изменить отношение к прошлому, если извратить информацию о нем. А человек, не знающий своего прошлого, в будущем – обречен.

Путем «переписывания истории» украинцев побуждают отречься от своих русских корней, от русского языка и культуры, забыть заветы предков, отказаться от своих национальных героев (подменив их псевдогероями), а главное – возненавидеть соседнюю братскую страну – Россию, с которой, нравится это кому-то или нет, Украина исторически составляет единое целое. Иными словами – народ пытаются (и не безуспешно!) превратить в стадо манкуртов.

Не сегодня и не вчера началась эта вакханалия русофобской глупости. Сумерки невежества сгущаются над моей страной уже четверть века. Количество с течением времени перешло в качество. И пожалуй, говорить теперь следует не о сумерках, а о натуральной тьме невежества, поглотившей Украину.

Вот о поглощении Украины тьмой и пойдет речь в книге. На конкретных примерах стремился я показать, как, фальсифицируя историю, насаждают в массах невежество недобросовестные и, как правило, недалекие псевдопросветители. Ряды фальсификаторов разношерстны – от вроде бы солидных ученых с учеными званиями и степенями до откровенных дилетантов и шарлатанов. В этом направлении прилагают усилия многие. Кстати, не только украинцы. Над манкуртизацией народа Украины трудятся и некоторые россияне. Чего стоит, например, «творчество» одной петербургской «ученой» дамы, чьи сочинения сегодня охотно переиздаются на Украине в переводе на украинский язык. Рассказ об этом «творчестве» открывает книгу.

Некоторые приводимые ниже тексты в виде отдельных статей публиковались в украинских СМИ (разумеется, публиковались давно, до «революции достоинства», на корню пресекающей возможность дискуссии и обнародования мнений, не совпадающих с «единственно правильной» официальной точкой зрения). Другие – публикуются впервые. Результат трудов сеятелей невежества мы видим воочию.

Украина стремительно превращается в нацистское государство, а ее жители – в сообщество озлобленных и невежественных существ – манкуртов. Не все (далеко не все!) украинцы стали таковыми, но процесс продолжается. Это наша печальная действительность.

Впрочем, за ночным мраком всегда приходит рассвет. Таковы законы природы и законы истории. Очень хочется верить, что украинская «темная ночь» не будет полярной и утро уже близко. Только вот не зря существует малороссийская поговорка: «Доки сонце зїйде, роса очі виїсть» («Пока солнце взойдет, роса глаза выест»). А значит, момент рассвета, по возможности, надо приближать. Собственно, ради этого и писалась предлагаемая на суд читателей книга.

Александр Каревин, сентябрь 2015 года

Бездна невежества

Можно простить незнание, но не такую дерзкую демонстрацию несуществующего знания.

В. Рамсей, английский ученый

Ажиотаж, вызванный еще несколько лет назад выходом в Москве в серии ЖЗЛ («Жизнь замечательных людей») биографии Ивана Мазепы, не утих до сих пор. Если автор этого сочинения профессор Санкт-Петербургского университета, доктор исторических наук Татьяна Таирова-Яковлева ставила перед собой цель создать нечто замечательное (в смысле – заметное), то таковая цель, безусловно, достигнута.

Как рассказывает сама сочинительница, в 2003 году к ней обратились из редакции издаваемого Институтом всеобщей истории РАН журнала «Новая и новейшая история» с просьбой написать о знаменитом гетмане статью, «где был бы выражен новый нетрадиционный российский взгляд на его личность». «Ко мне, – пояснила Таирова-Яковлева, – обратились потому, что я единственная, кто в России занимался Гетманщиной». Просьбу редакции она выполнила и, «отбросив стереотипы, навязанные имперскими, а потом и советскими историографами», сочинила нужный материал.

Когда статью опубликовали, последовало новое предложение, теперь уже от издательства «Молодая гвардия», написать о гетмане Мазепе книгу. Книга была написана, издана, после чего и начался упомянутый ажиотаж. Автора заметили. По словам вновь-таки самой Таировой-Яковлевой, Владимир Путин дал ей именной грант, «как молодому доктору наук». Министерство иностранных дел России попросило «ученую» подготовить историческую справку о событиях 1708 года в Батурине (данную тему как раз начали очень активно поднимать на Украине, что влияло на российско-украинские отношения). И эту просьбу «молодой доктор наук» уважила. Затем Таирову-Яковлеву ввели в российско-украинскую комиссию историков, «очень серьезную поддержку» получила она в Санкт-Петербургском университете, а ее книгу о Мазепе дружно одобрили «коллеги-специалисты».

Еще больший фурор книга «Мазепа» вызвала на Украине. Виктор Ющенко (на тот момент занимавший пост президента Украины) даже наградил автора орденом княгини Ольги III степени «за значительный личный вклад в исследование истории Украины и украинско-российских взаимоотношений, плодотворную научную деятельность». О выходе «Мазепы» с восторгом упомянул в выпуске новостей Первый национальный канал Украинского радио (дескать, наконец-то в России издана правдивая книга о выдающемся гетмане). Свое восхищение Таировой-Яковлевой и ее произведением выразил целый ряд украинских деятелей, называющих себя историками. «Захватывающий рассказ о шекспировской судьбе героя. Все задокументировано. Без стереотипов. Эту бы книжку в каждую украинскую школу», – писал, например, в своем блоге на сайте «Украинская правда» доктор исторических наук Алексей Гарань.

Появились положительные отклики в газетах. Сразу несколько изданий («Зеркало недели», «День», «Украина молодая» и др.) опубликовали интервью с «известной российской исследовательницей украинской истории». Правда (примечательная деталь!), столь благожелательное внимание к Таировой-Яковлевой и ее труду высказали именно те деятели и издания, которые последовательно занимают русофобскую позицию. Они не жалели похвал. «Делает настоящую «революцию» в российской историографии», «развенчивает практически все главные «страшилки» и мифы о «знаковом гетмане», «ищет (и все-таки находит!) историческую правду», «и понемногу… переписывает историю» – вот только некоторые из характеристик, данных новоявленной российской мазеповедке украинскими симпатиками.

Не особо скромничала и сама сочинительница. Она заявила, что ее книга стала «полным откровением» для российских читателей и что там (в книге «Мазепа») представлен «именно взвешенный, профессиональный взгляд на нашу общую историю». Поясняя неправильные (по мнению журналистов упомянутых изданий) оценки, которые даются в России некоторым украинским гетманам, г-жа Таирова-Яковлева снисходительно заметила, что все это «идет от незнания». Себя она, надо полагать, отнесла к знающим. А напрасно. Как ни парадоксально, но истории сия «ученая» дама (повторюсь еще раз – доктор исторических наук, профессор!) не знает. Написанная же ею биография Мазепы – это буквально бездна невежества.

Первое, что поражает при чтении указанного сочинения, – огромное, непростительное для обладателя ученой степени, количество ошибок. Так, гетман Правобережной Украины Михаил Ханенко «переименован» в Ивана. Киево-Могилянская коллегия применительно к XVII веку упорно называется Академией (каковой она стала лишь в 1701 году) и объявляется «первым высшим учебным заведением в Восточной Европе» (было ли то заведение высшим – вопрос спорный, но в любом случае университеты в Вильно и Дерпте основаны раньше). «Вторым высшим учебным заведением в Восточной Европе» назван Черниговский коллегиум, основанный в 1700 году, хотя известно, что Эллино-греческая (позднее – Славяно-греко-латинская) академия в Москве существовала с 1687 года. Русское государство времен Мазепы именуется «Российской империей» (каковой Россия была провозглашена в 1721 году, после присоединения Прибалтики). Сообщается, что по условиям Карловицкого мирного договора (1699 год) Турция сохраняла за собой Подолье (в действительности турки уступали эту область Польше).

Рассказывая о взятии Семеном Палием Белой Церкви, автор книги заявляет: «После этого польская власть на Волыни была ликвидирована». Однако Белая Церковь находится не на Волыни, значительная часть территории которой, кстати сказать, вообще не была охвачена восстанием Палия, и, следовательно, польская власть там не ликвидировалась.

Взятие в 1695 году малороссийскими (ими командовал Мазепа) и великороссийскими войсками татарской крепости Кизикирмен объявляется грандиозным событием мирового значения. «Победа имела огромный резонанс во всей Европе, – сообщает Таирова-Яковлева. – Со времен Вены подобного удара туркам не наносили». Между тем «ученой» даме, на тот момент числившейся в Санкт-Петербургском университете при кафедре истории славянских и балканских стран, можно бы было знать (ну хотя бы в энциклопедии посмотреть), что в период с 1683 года (разгром турецкой армии под Веной) и до 1695 года произошло отвоевание у турок австрийцами восточной Венгрии, Славонии, Баната, взятие Буды, Белграда, захват венецианцами ряда важных крепостей в Далмации, отвоевание ими же Мореи. Все эти нанесенные Османской империи удары были куда более серьезными, чем взятие Кизикирменского городка.

Касаясь истории церкви, Таирова-Яковлева отмечает, что после смерти Иова Борецкого казаки возвели «на должность митрополита» Петра Могилу, в то время как киевским митрополитом в действительности стал Исайя Копинский. Петр Могила занял кафедру митрополита уже после него. И возводили церковных иерархов «на должность» не казаки. Много в «Мазепе» заурядной путаницы. К примеру, на одной странице Иван Искра (соратник Василия Кочубея) именуется внуком известного казацкого вождя Якова Остряницы, а на другой – его правнуком (правилен первый вариант). В одном месте книги утверждается, что генеральный писарь контролировал всю переписку гетмана, а в другом – что гетман мог переписываться «и без ведома генерального писаря». На одной и той же странице сначала сообщается, что Мазепа перешел к шведам «без всякого предварительного соглашения», а потом (в следующем абзаце) – что «перед лицом наступления шведов Мазепа заключил с ними соглашение и тем самым пытался спасти Украину от разорения (как русскими, так и шведскими войсками)». Утверждается, что Василия Кочубея гетман в первые годы правления «считал доверенным человеком, делился с ним своими переживаниями», затем же сообщается, что Кочубею он «не верил никогда, с самых первых дней своего гетманства».

Последнее утверждение вызывает сомнение еще и потому, что опирается тут «ученая» дама на письмо Мазепы к Меншикову, где будто бы есть подтверждающие данный тезис высказывания («Кочубей исконный мой есть враг, который от начала моего хлопотливого гетманства всегда был мне противный» и т. д.). Исходя из этого Таирова-Яковлева считает «совершенно невероятным», чтобы гетман мог доверить Кочубею свои тайные планы. Однако упомянутое письмо к Меншикову было написано Мазепой в марте 1708 года, как раз когда гетман узнал о донесении Кочубея и отношение его к «предателю» резко ухудшилось.

Кстати, с Василием Кочубеем связаны еще несколько авторских «проколов». К этому деятелю она испытывает явную антипатию, объявляя его «туповатым», с «местечковой ограниченностью взглядов». С другой стороны, тот же Кочубей, по уверению сочинительницы, играл «ключевую роль» в свержении Самойловича, тайно поддерживал мятеж Петрика. Резонно спросить: мог ли туповатый и ограниченный человек руководить успешным заговором, в течение многих лет ловко плести интриги? Однако ставить такой вопрос излишне, ибо и «туповатость» Кочубея, и его «ключевая роль» в интригах и заговорах – плод авторского вымысла.

Еще один пример неубедительности «ученой» дамы – ее комментарий к содержавшемуся в донесении Кочубея известию о том, что Мазепа планировал убить Петра I, заманив его в Батурин. «Представить, что верующий православный, стремившийся до последнего сохранять союз с Россией (это все о Мазепе! – Авт.) и отступиться от него лишь в крайнем случае, когда обоснованность этого поступка будет очевидна для Европы, станет покушаться на подлое убийство, – более чем невероятно», – заявляет Таирова-Яковлева. И она же именует Мазепу «талантливым последователем Макиавелли», даже одну из глав своего сочинения называет «Ученик Макиавелли», вероятно позаимствовав это название из книги украинского русофобствующего псевдоисторика Сергея Павленко «Миф про Мазепу», где тоже есть соответствующий заголовок. (В пользу данного предположения говорит тот факт, что данную книгу «ученая» дама не упомянула в списке использованной литературы, хотя в более ранних своих работах на нее ссылается.) Между тем Макиавелли как раз и известен тем, что считал вполне допустимым для достижения политических целей любые средства, самые преступные и аморальные, включая подлое убийство. Создается впечатление, что часто вспоминающая итальянского мыслителя, объявляющая Мазепу его учеником и вместе с тем глубоко верующим православным человеком сочинительница просто не понимает, о чем пишет.

Впечатление такое складывается не только в отношении Макиавелли. Скажем, Таирова-Яковлева уверяет, что по одному и тому же русско-польскому договору о «вечном мире» (1686 год) «Подолье попало под власть Турции», все договоры с турками аннулировались и Москва вступала в антитурецкую Священную лигу. Автор даже не задумывается, как Подолье могло попасть под власть Турции по договору, в котором Турция участия не принимала и который к тому же носил антитурецкую направленность. На самом деле эта область вошла в состав Османской империи по польско-турецкому договору 1672 года, а в 1686 году Польша пыталась вернуть ее с помощью России.

Это ошибки в деталях. Есть и более серьезные. Неправомерно, например, трактовать переход Мазепы к шведам как «русско-украинский конфликт». Ведь известно, что Украина не поддержала гетмана-перебежчика. Вместе с великорусами украинцы (малорусы) отражали шведское нашествие. Имя же Мазепы в сознании малорусского народа надолго стало синонимом предательства.

Точно так же несправедливо утверждать, будто крепостное право на Украине «ввели только в конце XVIII века при Екатерине ІІ», а при гетманах его «не существовало». Крепостнические порядки в Малороссии старательно устанавливались именно гетманами (Мазепой особенно) и другими представителями казацкой старшины. Екатерина II в 1783 году официально оформила положение, которое уже было в реальности. Вряд ли правомерно проводить «прямую параллель» между вынужденным разрывом польским королем Августом II антишведского союза с Россией и предательством Мазепы. Август II был главой суверенной страны, а Мазепа – царским подданным, руководителем одного из регионов Русского государства.

И уж конечно, не имеет ничего общего с исторической правдой давно опровергнутый миф о «Батуринской резне», который Таирова-Яковлева тужится распространять, демонстрируя, как обычно, собственную неосведомленность. Например, она сообщает о неудачных попытках Меншикова «взять хорошо укрепленный город штурмом». На самом деле город был укреплен плохо и взяли его с первой попытки. Видимо, столь усердно бичующая Кочубея «ученая» дама недостаточно внимательно читала его «донос», где сообщалось и о состоянии гетманской столицы: «Батурин 20 лет стоит без починки, и того ради валы около него всюду осунулися и обвалилися; взглядом того и одного дня неприятельского наступления отсидеться невозможно».

Говорит Таирова-Яковлева и об уничтожении российскими войсками «всего гражданского населения». «Погибло тогда, – сокрушается она, – около 15 тысяч украинцев, в том числе все женщины и дети, укрывавшиеся в замке. Современные исследования археологов рисуют страшную картину резни. После этого все дома, церкви и монастыри были разграблены и согласно царскому указу сожжены».

Между тем никакой резни в Батурине не было. Был штурм Батуринского замка, бой с частью его гарнизона (только с частью – другая часть не поддержала изменников). Разумеется, во время штурма могли быть (вероятно, и были) жертвы среди мирных жителей, оказавшихся в эпицентре сражения. Но случайную гибель некоторого (точно не установленного) количества людей неправомерно называть резней, целенаправленным уничтожением «всего гражданского населения». Выдумку про «резню» сочинил еще сам Мазепа. Вместе с другими выдумками она содержалась в универсале, рассылавшемся гетманом-изменником по Малороссии с пропагандистской целью. Но уже преемником Мазепы – новым гетманом Иваном Скоропадским ложь была опровергнута (универсал от 8 декабря 1708 года): «Що о женах и детях, о гвалтованю панен и о ином, що написано во изменническом универсале, то самая есть неправда… Не тылко тые не имеючие в руках оружия, але большая часть з сердюков и з городовых войсковых людей, в Батурине бывших, на потом пощажены и свободно в домы, по указу Царского Пресветлого Величества, от князя, Его Милости, Меншикова, отпущены».

Вряд ли можно для доказательства резни ссылаться и на «современные исследования археологов». Несколько десятков (а не 15 тысяч!) скелетов, найденных на месте раскопок в Батурине, были объявлены в современной Украине «жертвами московского геноцида» совершенно голословно, из политических соображений. «Ученой» даме, живописующей «трагедию», очевидно, неизвестно об универсале Ивана Скоропадского от 22 декабря 1708 года, выданном батуринскому атаману Данилу Харевскому. Тот универсал разрешал жителям Батурина (тем самым, кого якобы поголовно вырезали!) вновь селиться на старых местах. Опись города, произведенная в 1726 году, зафиксировала наличие 428 дворов жителей посполитого звания и 104 двора казаков, большинство из которых жили в Батурине еще во времена Мазепы и, вернувшись после разорения города, «поселились в старых домах на своих местах». Как видим, и дома были сожжены не все. Но г-жа Таирова-Яковлева ничего об этом не знает. Можно только представить, какую «историческую справку» подготовила она для российского МИД.

Не блещет сочинительница знаниями и при описании жизнедеятельности главного героя повествования. Например, крайне неумело пытается она опровергнуть рассказ польского шляхтича Яна Пасека о получившем широкую огласку финале романа Мазепы с замужней шляхтянкой. Оскорбленный муж Мазепиной возлюбленной приказал слугам привязать голого ловеласа к дикому коню и отправить в степь. Уцелел тогда будущий гетман чудом.

Таирова-Яковлева объявила эту историю неправдой, а самого рассказчика обвинила в клевете. «Пасек, – отмечает она, – в своем произведении заявляет, что Мазепа «от стыда» поехал вон из Польши и что якобы не знает, что с ним дальше стало. Это явная ложь, так как в 90-е годы XVII века, когда Пасек писал свой «Памятник», о Мазепе, тогда уже гетмане Украины, знали в Речи Посполитой все».

«Знали все» – конечно же преувеличение, но дело в другом. Свой «Памятник» (мемуары) Пасек писал не в 90-х годах XVII века, а между 1670–1690 годами (точная датировка неизвестна), то есть, скорее всего, до того, как в 1687 году Мазепа стал гетманом и получил, по мнению «ученой» дамы, всепольскую известность.

Столь же несостоятельно другое, приводимое Таировой-Яковлевой, «опровержение» того же эпизода – факт женитьбы Мазепы в 1668 году на родной сестре супруги гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко. «Это лишний раз доказывает, что на прошлом Мазепы не было никакого «пятна позора» в стиле россказней Пасека – можно не сомневаться, что в противном случае ему бы не позволили породниться с казацкой элитой Правобережья».

Однако обиды и оскорбления, понесенные от шляхты, вовсе не считались бесчестием в казацкой среде. Наоборот, такой «несправедливо пострадавший» мог рассчитывать на сочувствие, тем более если он сам оскорбил шляхтича, наставив тому рога. Процитированный пассаж из сочинения Таировой-Яковлевой доказывает всего лишь, что она не вполне знакома с нравами той эпохи, о которой взялась рассказывать.

Об этом же свидетельствуют рассуждения автора о нашумевшем романе старого гетмана с Мотрей. Сообщив, что Василий Кочубей и его жена обвиняли Мазепу в совращении (и даже изнасиловании) девушки, «ученая» дама заявляет: «Глубоко заблуждаются те, кто полагает, что… Кочубеи переживали за «опороченную честь дочери» (какая же она опороченная, если гетман предлагал на ней жениться)». Между тем еще и в наше время во многих семьях добрачная утрата девушкой невинности считается позором. В начале же XVIII века такие взгляды были всеобщими.

Касаясь доноса (причем, скорее всего, доноса ложного), сделанного в Москве Мазепой (еще не гетманом) на кошевого Ивана Сирко, Таирова-Яковлева оправдывает главного героя книги, поясняя, что Мазепа в данном случае мстил запорожцу и «основания у него для этого, как мы увидим ниже, имелись». А ниже «ученая» дама повествует о том, как Мазепа по приказанию Петра Дорошенко вез под охраной татар подарок крымскому хану – 15 пленных казаков, предназначенных для обращения в рабство.

Караван перехватили запорожцы. Татар перебили, пленных освободили. Мазепа, осознав бесполезность сопротивления (нападавших было намного больше), предпочел сдаться сразу. «Запорожцы, – повествует автор далее, – услышав показания освобожденных ими казаков и прочитав бывшие с Мазепой письма, тут же хотели его «растерзать и убить». Но сделать этого не дали Сирко и другие «товарищи» (то есть заслуженные казаки)».

Иными словами, кошевой спас Ивану Мазепе жизнь. И позднее, отправляя своего пленника к гетману Ивану Самойловичу (тот настойчиво требовал доставить схваченного посланца Дорошенко к себе), Сирко в сопроводительном письме просил о снисхождении к Мазепе: «Зело и покорно велможности твоей прошение свое приносим о Иване Мазепе… твоя милость, яко отец милосердый, покажи милость свою, чтоб он в неволе не был». «Могу с уверенностью сказать, что никогда, ни до этого, ни после, Сирко так ни за кого не просил», – комментирует письмо Таирова-Яковлева.

Сведения, сообщенные пленным Мазепой Самойловичу и царскому воеводе Григорию Ромадановскому, показались им интересными. Мазепу отправили в Москву, где он, выражаясь словами Таировой-Яковлевой, «не приминул насолить запорожцам и их атаману», изобразив Сирко изменником, действующим в интересах турецкого султана.

«Где же основания для мести?» – вправе спросить читатель. Их нет. Есть черная неблагодарность Мазепы по отношению к человеку, спасшему ему жизнь. И есть очень уж оригинальная (назовем это так) трактовка «ученой» дамой норм морали.

Не менее «оригинальна» Таирова-Яковлева и в комментировании самого момента захвата Мазепы в плен. «Сопротивляться большому отряду запорожцев, – пишет она, – равно как и пытаться бежать от них – означало верную смерть. Но и остаться, и добровольно отдать себя им в руки можно было, только не потеряв присутствия духа. Впрочем, надо признать – Мазепа умел быть храбрым, встречать опасность с холодной головой и с достоинством смотреть в лицо смерти».

Стремление Мазепы избежать смерти вполне понятно. Но логично ли сдачу в плен без боя, капитуляцию, обусловленную исключительно желанием сохранить себе жизнь, именовать храбростью?

Из таких вот «оригинальных» суждений в значительной мере и состоит книга «Мазепа». Пообещав в предисловии создать «объективный портрет» гетмана, предоставить читателю «выверенные факты», выйти за рамки черно-белых оценок, использовать «всю палитру красок», г-жа Таирова-Яковлева применяет только одну краску – белую, подменяя выверенные факты набором собственных домыслов и разглагольствований. В результате ее книга представляет собой не биографию исторического деятеля, а некое житие святого (хотя до святости там очень далеко). Какие бы подлости ни совершал Мазепа, кого бы ни предавал, как бы ни торговал Украиной – для Таировой-Яковлевой он все равно остается патриотом, честным человеком, глубоко верующим христианином, даже спасителем страны. «Разве мог другой человек вырвать Украину из хаоса Руины? – восклицает «ученая» дама, в очередной раз перечислив достоинства своего кумира. – История отвечает однозначно: сделать это смог только Мазепа». (Следует напомнить, что эпоха Руины – кровавой междоусобицы – закончилась при Иване Самойловиче, то есть до прихода Мазепы к власти.)

Некоторые ошибки автора довольно курьезны. Так, город Лебедин она называет «Леблядином». Сообщает о письме, которое привез от княгини Дольской Мазепе «некий Волошин». (Очевидно, доктор исторических наук думает, что «волошин» – это фамилия, и пишет слово с большой буквы, хотя в действительности так раньше называли выходцев из Валахии, нынешних румын.) Нельзя без улыбки читать и описание Таировой-Яковлевой бегства мазепинцев после Полтавской битвы: «На Днепре разыгрывалась настоящая трагедия. Украинцы бежали со всем своим скарбом. 30 возов с серебром и деньгами Орлика погибли при переправе. Его жена «в одном платье» с детьми сумела захватить только шкатулку с драгоценностями и тысячей червонцев. Орлик – поэт, панегирист и образец учености своего времени – метался в отчаянии и обещал казакам 300 талеров за переправу его возов». Характерно, что «трагедией» сочинительница называет не гибель людей, не ужасы переправы перед лицом наступающего противника, даже не военную катастрофу еще недавно непобедимой армии, а утрату «поэтом» (сей деятель помимо прочего специализировался на составлении откровенно подхалимских виршей, воспевавших власть имущих) Орликом награбленного имущества.