Текст книги "По первому сроку"

Глава 7
Все сначала

Теперь жить и служить приходилось начинать сначала. Первым делом, с носа до кормы облазил весь корабль, смотря на его состояние, заглядывая в каждую щель и ища возможные изъяны, с верхней палубы до трюмов. Вооружившись блокнотом и ручкой, Андрей все записывал. Затем в каюте сел за документацию, нужно было все сравнить и подсчитать, что на бумаге, что в наличии. На всю эту работу, только по боцманским делам, у него ушло дня три. Затем вместе с коком они провели ревизию и баталерки. Когда все было сделано, то картина вырисовывалась не очень-то хорошая, кое-чего в обеих службах не хватало. Это, конечно, не говорит о том, что имело место хищение, а просто перерасход от бесконтрольности.

Тогда составив докладную записку и расчеты, он направился к старшему помощнику, поскольку тот являлся его непосредственным начальником.

– Как считаешь, боцман, выкрутимся из сложившейся ситуации, не поднимая шума? – Задумчиво спросил его старпом, внимательно изучая докладную.

– Я думаю, все будет хорошо, где-то сэкономим, где-то что на что перекрутим, да плюс дружок у меня теперь в тылах сидит, думаю, поможет, не откажет, – ответил Андрей.

– Ну тогда хорошо, еще у тебя что-нибудь или все?

– Да, и еще, – добавил Андрей, – пора мне вступать в контакт с экипажем, ребята что-то слишком расслабились, забыли, что они военные моряки. Я хочу им показать, как надо любить свой корабль и заботиться о нем, – Андрей произнес эту фразу тихо, но заговорчески.

Старпом понял его и также сокровенно добавил:

– Они взвоют, если ты начнешь их прижимать, привыкли с этой долбанной гласностью, но если начнут возмущаться, тогда я со своей стороны им гайки закручу по самые «помидоры», давай, боцман, действуй, после завтра заступай в наряд дежурным по кораблю.

Через сутки Андрей заступал в свой первый наряд. Тщательно отутюжив форму и до зеркального блеска надраив ботинки, он вышел на развод. Заступающие с ним в наряд старшины и матросы, построились на юте по правому борту. Дежурный по низам старшина первой статьи отрапортовал о готовности наряда заступить на вахту. Андрей придирчиво осмотрел их, а затем подошел к старшине второй статьи и остановился напротив него, тот никак не отреагировав, продолжал стоять молча. «Проверяют на знание устава» – Сразу же понял Андрей.

– И что вы, любезный, смотрите на меня, как на картину из Эрмитажа. Может быть забыли, как необходимо представляться? – Спокойно начал Андрей, – и почему ваша обувь начищена хуже, чем у меня? Я провел ревизию, ваксы на корабле хватает, или, может быть, вы считаете, что моряки так же, как солдаты сутками роют траншеи в глине? – Все это Андрей говорил очень спокойно, но со злой издевкой.

Старшина второй статьи сперва опешил, затем, справившись с волнением, выпалил:

– Старшина второй статьи Герасимов, разрешите исправить полученное замечание?

– Выполняйте, у вас сорок секунд, – жестко отрезал Андрей.

Когда Герасимов вернулся и встал в строй, Андрей продолжил:

– Если вы сейчас по сроку службы уравнялись с «сапогами», то это не значит, что должны уподобляться им во всем. Вы моряки-пограничники, белая кость, и помните об этом всегда. И далее, – продолжал Андрей, – все мои приказы выполняются беспрекословно, я вызываю к себе всего два раза: первый – вставить пистон, второй – снять с вахты. Вопросы есть? Вопросов нет. Вольно. Разойдитесь. Через сорок минут заступаем.

Приняв вахту от старшего мичмана радиометристов, Андрей пошел с обходом по кораблю, пройдя и проверив еще раз, сам объявил о начале вечерней уборки. Пришло время действовать. Первым делом в кубрики – там всегда приборщики филонили. Андрей спустился вниз и указал сам на то, что пропустили. Затем в магистральный коридор, здесь двое моряков явно филонили и тогда, спокойно дождавшись, когда они почти закончат, Андрей подозвал их, указав сразу три места, где они пропустили грязь. Андрей отдал распоряжение сделать приборку заново. И так еще в четырех местах. И лишь в одном он встретил отпор, матрос, явно отслуживший уже свои полтора, стал упрямиться:

– Да что вы, товарищ мичман, придираетесь? Все здесь нормально, что вам не нравится?

– Мне, сынок, не нравится, что ты слишком много разговариваешь. Сколько отслужил, а? – Спросил его Андрей.

– Год и три.

– О! Уже седой морцефал. Так вот, сынок, когда я служил, то при таком сроке был всего лишь на всего карасем и летал, как электровеник. И еще, на будущее, очки в гальюне должны сиять, как у кота… и чем ниже, тем голубее. Для этого мы использовали обыкновенные лезвия, а теперь меньше разговоров, давай, шурши. Я приду и проверю, сделаешь плохо, ночью будешь тренироваться.

После окончания приборки, Андрей объявил ужин. Затем было свободное время до вечернего чая, и Андрей, вызвав к себе дежурного по низам старшину, отдал ему необходимые распоряжения, сам немного расслабился в каюте. Перед отбоем на вечерней проверке, сверив личный состав по списку, как и положено, Андрей обратился к экипажу:

– Больные в строю есть?

Больных в строю не было.

– Вопросы?

Из строя раздался голос:

– Есть вопрос.

Тогда представьтесь и задавайте.

– Старший матрос Спирин. Товарищ мичман, вы всегда так будете нас гонять?

Андрей про себя ухмыльнулся – значит зацепил:

– Я вас гонять не собираюсь, но то, что от вас требую, раньше, когда сам служил на этом корабле, мы это делали без напоминания, добровольно потому, что любили свой корабль, берегли его и заботились о нем, у вас же этого нет, а я хочу, чтобы было вот и все.

Экипаж молчал, и только кто-то из строя тихо высказал:

– Весело, наверное, было.

Андрей услышал эту реплику и добавил:

– Как это было, я с удовольствием расскажу вам завтра после ужина, давайте соберемся в столовой и поговорим. Я не хочу, чтобы были между нами конфликты, добро? Ну тогда приготовьтесь к отбою. Вольно. Разойдись.

Когда личный состав отошел ко сну, Андрей еще раз проверил сделанную работу дневальных и рабочих по камбузу и так же отпустил их спать. Сам же сел в каюте записывать журналы и принимать доклады от круглосуточной вахты БЧ-5.

В два часа ночи, пройдя по кубрикам и проверив наличие личного состава, Андрей пошел на камбуз, вскипятив воду, заварил крепкий чай. Напившись, сам вышел на верхнюю палубу к вахтенному у трапа. Из-за кормового орудия понаблюдал, как тот несет вахту. Старшина явно скучал. Андрей потихоньку подошел к нему сзади:

– Ну что, старшина, уже в мыслях всех девочек в своей деревне поимел?

Тот встрепенулся от неожиданности:

– Да нет, товарищ мичман, я на гражданке-то не очень этим увлекался, – ответил старшина.

– Я надеюсь, ты не предпочитал мальчиков? – Шутливо воскликнул Андрей.

Старшина смутился:

– Да нет, что вы, просто я много занимался. Хотел поступить в химико-технологический, но не было денег замазать профессора, вот и срезался на экзамене, а потом пришла повестка и сюда.

– Сам-то откуда? – Спросил Андрей, закуривая и протягивая ему сигарету.

– Спасибо, не курю. А родом из-под Тулы.

– А-а-а, пулеметы, пистолеты, – проговорил Андрей, – слышал много, но не бывал в тех краях ни разу. Ну ладно. Пока я тут воздухом дышу, тебе добро в гальюн и на камбузе чай горячий попей, там же хлеба нарезал я, перекуси.

Старшина недоуменно посмотрел на него, видно в практике корабельной этого уже не было.

– Понимаешь, – сказал ему Андрей, кладя руку на плечо, – когда я служил, экипаж был как одна семья, и все старались как-то заботиться друг о друге, ну, в общем, как в песне. Ну, давай, топай, а я постою.

Оставшись один, он стал размышлять, что слишком много изменилось в традициях на флоте за пятнадцать лет. Самая большая глупость генералов была в том, что сократили срок службы на кораблях. Ну что можно успеть за два года, когда шесть месяцев из них будущие моряки проходят в учебке, набивая мозоли на плацу при строевых занятиях.

Андрей вспомнил, что сам, лишь отслужив два с половиной года, осознал, что стал настоящим профи и только теперь начинает служить в полную силу. Нет. На флоте служить нужно пять лет минимум или вообще по контракту, тогда будет какой-то эффект.

Когда вахтенный вернулся, Андрей еще раз направился проверить, как несут службу «дети подземелья», то есть мотористы и трюмные, но и там все было в порядке.

Вахта дежурного по кораблю дело хлопотное и, фактически, нет возможности отдыхать, зато ночью полно свободного времени, и есть возможность заняться какими-то своими делами или просто почитать.

Наступило утро субботнего дня. В этот день на корабле, кроме положенных осмотра и проверки оружия и технических средств, проводили большую приборку и помывку личного состава. В основном, офицеры и мичманы в этот день находились дома на выходном, но обязательно присутствовал командир или старший помощник. Сегодня принимал сам командир, ему самому было интересно, как справляется новый боцман. Придя перед построением, он выслушал доклад, затем было построение и подъем флага – торжественный ритуал на каждый день. Перед разводом на большую приборку Андрей подошел к командиру:

– Я хотел бы вас попросить, – обратился он, – у меня начинает завязываться контакт с экипажем, поэтому, если можно, я немного поговорю с ребятами?

– Хорошо, никаких проблем, боцман, я буду в каюте, как управишься, зайди ко мне, хочу посоветоваться, – ответил командир и, насвистывая какую-то мелодию, отправился к себе.

– Внимание личного состава! – Заговорил Андрей после того, как остался один на один с экипажем, – сейчас мы будем делать большую приборку. Хочу вам напомнить, что на флоте приборку делают сверху вниз, слева направо, и если слой пены менее десяти сантиметров, то это означает, что приборка делается некачественно, поэтому ее делают заново. В коридорах снять и промыть все плафоны, медь, как внутри, так и на верхней палубе, должна сверкать. Вопросы есть? Вопросов нет. Если у кого-то нет необходимых принадлежностей, сейчас подойдите ко мне и все получите. Вольно. Разойдись.

Когда экипаж приступил к приборке, Андрей зашел на камбуз. Кока, совсем еще молодого морячка, не отслужившего еще и года, тоже звали Андреем.

– Ну что, тезка, чем думаешь порадовать личный состав?

Когда корабельный повар доложил Андрею о своей кулинарной задумке, тот немного подумал и сказал:

– Слушай, а давай сейчас немного скомбинируем? – И предложил свой рецепт в приготовлении блюд.

Уловив творческую мысль боцмана, молодой Андрюша с ним согласился и предложил поучаствовать в процессе.

– Ну хорошо, вот тебе раскладка: приготовь пока полуфабрикаты, а я зайду попозже и морально поддержу тебя, – напутствовал его Андрей и направился к командиру.

Постучав в каюту, попросил разрешения командира войти.

– Да, да, заходи Андрей Максимович, присаживайся, – сам командир сидел за письменным столом, а Андрею указал на маленький диванчик напротив себя.

Когда боцман уселся поудобнее, командир оторвался от бумаг и спросил:

– Скажи, Андрей, можно на «ты»?

– Да я с удовольствием, – ответил последний.

– Так вот, когда ты служил срочную, ловили браконьеров?

– Конечно же, ловили.

Ну а как японцы браконьерничали, какие повадки помнишь?

– А как не помнить, товарищ командир, они шхун пятнадцать загоняют в наши воды, половина ловит, половина на стреме. Когда в эту кучу влетали, то пустые всегда себя предлагали, то борт подставят, то на пересечение курса идут, в общем, не дают к рыбакам прорваться, пока те не уйдут из наших вод.

– Вот так оно и было, – задумчиво сказал командир.

А сейчас какая картина? Я помню иногда в одиночку заходят и, самое главное, рядом с ними бывают замечены и наши моряки, но проверки показывают, что наши краба не берут, а рыбачат по закону.

– Я давно стал замечать одну закономерность, – продолжал командир, – на одном и том же участке, где мы работаем, часто появляется наш БМРТ «Глазов» и там же, как по заказу, «Сикемару 18». Что-то здесь не то, поделился своими соображениями с контрразведкой и вот вчера получил ответ. Очень часто после таких встреч в приморье идет всплеск падения цен на наркотики, появляется очень качественная химия и дешевая главное, доступно по цене даже школьникам, вот такие совпадения, разлюбезный мой друг, – грустно закончил командир.

– Так это что, наркотранзит получается? – Задумчиво произнес Андрей, – тогда есть смысл попасти этих основных партнеров.

Да, да, но пока операция разрабатывается, ты уж никому, даже близким. Вот еще что, – добавил командир, – у контрразведки есть такая версия, что уходит информация от нас, попросту кто-то стучит, слишком хорошо знаю о наших позициях браконьеры, ну и наши «друзья» тоже.

Так они еще долго сидели в каюте и рассуждали о возможных вариантах доставки «груза» из Японии к нам, но Андрей взглянул на часы, время шло к обеду. Спросив разрешения командира идти заниматься службой, Андрей быстро направился на камбуз.

Его тезка, увидев боцмана, расцвел, как майская роза:

– У меня почти все готово, товарищ мичман, я не стал вас дожидаться и все сам приготовил, вы так вкусно обо всем рассказали, что я сам захотел, – добавил молодой Андрей.

– Ну и молодец, – одобрил его Андрей, – давай, готовь пробу сперва для меня, а потом и командира, я только по кораблю пробегусь, проверю, как дела.

Андрей пошел проверить, как делается большая приборка. Обойдя весь корабль, в целом, остался доволен, моряки старались, лишь в некоторых местах он нашел небольшие изъяны и тут же заставил их устранить. Вернувшись на палубу, снял пробу, затем, похвалив кока за старания, велел ему переодеться, надеть чистую белую голанку, и они с пробой пищи отправились к командиру. Тот тоже остался доволен, похвалил кока и посоветовал и дальше слушать боцмана для продолжения творческих успехов.

Время неумолимо шло к обеду, пора было заканчивать с приборкой. Андрей быстро поднялся на ГКП почти по вертикальному трапу, с удовлетворением подмечая для себя, что не забыл как нужно быстро двигаться на корабле, вернее мозг сам автоматически давал команду телу: где пригнуться, где не споткнуться, как когда-то говорил его отец: «Что умеешь, то не забудешь», и Андрей ничего не забыл.

Взяв в руки переговорное устройство, Андрей звонком сыграл команду «Слушайте все!» и уже через микрофон отдал команду по всему кораблю «Медь, железо драить, резину белить, барашки расходить и смазать, до конца большой приборки осталось тридцать минут!». Положив микрофон, почти тут же услышал, как зовет его командир:

– Андрей Максимович, подойди ко мне, пожалуйста.

Андрей быстро спустился в коридор и увидел командира, стоящего у дверей своей каюты.

– Слушаю вас, товарищ командир.

– Послушай, боцман, а ты откуда знаешь эту команду? – Спросил Андрея командир.

Это когда еще срочную служил, стояли мы тогда в доке вместе с подводной лодкой, так меня их старый боцман научил, – ответил Андрей.

– А я ее слышал, когда еще в училище курсантом в учебные походы ходили, как будто снова в молодость вернулся, – улыбнулся командир, – ну добро, боцман, думаю, сработаемся, занимайся службой, – напутствовал его командир.

– Есть! – Ответил Андрей.

После окончания приборки началось самообслуживание личного состава и помывка в бане, народ начал постирушки и помывку, время шло к вечеру, и вахта Андрея шла концу.

Менял его старший лейтенант Спиридонов, командир артиллеристов. После смены вахты Андрей сходил в душ и, раздевшись, улегся у себя в каюте, отдыхая после напряженных суток. Хоть и прошло все, вроде, гладко, все равно первая вахта – это всегда нервное напряжение. Но теперь Андрей мог отдыхать, лежа в кровати и спокойно попивая кофе.

После ужина к нему в каюту постучали.

– Да, да, войдите.

Дверь открылась и на пороге показался Спиридонов.

– Послушай, Андрей Максимович, здесь мне доложили, что ты с экипажем договорился встретиться для беседы.

– Да, точно, был такой уговор, – заметил Андрей.

– Так давай, я сейчас дам команду собраться в столовой всем желающим?

– Добро, – ответил Андрей, – я сейчас оденусь и иду.

Минут через десять в каюту снова постучали, дежурный по низам доложил, что экипаж собрался в столовой. Андрей, когда зашел туда, увидел, что почти все в сборе, не хватало лишь стоящей вахты.

– Прошу садиться, – приветствовал он моряков, – знаете, я хотел бы, чтобы наша беседа пошла в таком неофициальном характере, после нее мне хотелось, что б между нами установился контакт и взаимопонимание, и мы бы служили вместе, как одна семья. А начну я с того, как сам попал сюда, на наш корабль.

Глава 8
Так все начиналось

А начало было не такое веселое, как теперь об этом можно вспоминать. Закончив учебный центр, Андрей, как и другие 360 курсантов разных специальностей, получил распределение на Камчатку. Из учебки уезжали двумя группами с интервалом почти в сутки. Конечно, было жаль расставаться и с Анапой, и со своей учебкой, которая за пять месяцев стала родной и близкой. Очень пугала тогда и поездка на новое место службы, ведь про корабельную жизнь здесь ходило столько слухов. Были и такие курсанты, которые делали все, чтобы остаться на курорте: от откровенного подхалимства офицерам до написания всевозможных рапортов.

Конечно, уже через месяц после приезда в Анапу стали вырисовываться будущие лидеры, а кто-то, наоборот, стал ломаться. Вот так один курсант с простой русской фамилией Иванов слишком быстро начал подниматься в глазах командования роты. Спортивного телосложения он выделялся тем, что на всех физических занятиях был первым. До армии занимался легкой атлетикой, и на первых марш бросках он всегда был первым. Причем, очень резко критиковал тех, кто приходил с дистанции последним. Ну чем не лидер? Но в дело вмешался случай, а именно форменные ботинки, которые были непривычны для ног, да и разнашивать их было некогда – с рассвета до заката строевые занятия, а по утрам кросс. У многих ребят сразу же появились чудовищные мозоли, но каждый боролся с этим, как мог, и никто не роптал, а вот наш дружок Иванов сломался. Не такая уж была невыносимая боль, но он, словно девчонка, стал, буквально, плакать в то время, как все остальные ребята мужественно переносили все тяготы. Вот так моментально свалилась с его головы корона лидера. Но был в роте еще один Иванов. Этот удалец приехал с Украины и сразу стал демонстрировать всем, что он является мастером по рукопашному бою, обладателем коричневого пояса по каратэ. Хотя и был невысокого роста и довольно хлипкого телосложения. Но его заметили, и физической подготовкой занимался он исключительно в офицерском спортзале и с каждым днем ходил все с более поднятой головой, как бы, демонстрируя свое превосходство. Андрей же никому не рассказывал о своем увлечении до армии рукопашным боем, но один раз, когда занятия происходили в зале, и весь комплекс упражнений был уже сделан, им предоставили пятнадцать минут свободного времени для вольных упражнений. И Андрей решил сделать «растяжку», отошел в дальний угол зала, чтоб не привлекать к себе внимание и начал спокойно потихоньку свою гимнастику. Он так увлекся, что не заметил, как возле него возникла фигура замполита.

– А вы чем занимались на гражданке, товарищ курсант? – Задал он вопрос.

– Ничем, товарищ капитан, так просто для себя балуюсь.

Замполит еще долго наблюдал за Андреем украдкой из середины зала, было похоже, что он ему не поверил. По стечению обстоятельств Андрей и Иванов были в одном взводе и всю службу в учебке были рядом. В то время, как новоявленный каратист вознесся до небес и своих же курсантов игнорировал, не желая ни с кем общаться, считая это ниже своего собственного достоинства, то Андрей, напротив, имел очень много друзей во всей роте. Он неплохо пел, сочинял стихи, и к нему часто обращались за этим. Каждый курсант хотел отправить своей девушке какой-нибудь слезный стишок о любви, и Андрей никому не отказывал.

Был в их взводе паренек из Бурятии Игорь Батагоев, очень добродушный, веселый малый, к тому же, большой эрудит, на гражданке он работал мастером в техникуме. Так вот, Иванов, пользуясь какой-то незащищенностью Игоря и его добродушием, сделал его объектом своих нападок. Выбрав самого слабого, стал над ним откровенно издеваться, тем самым, увеличивая свое превосходство во взводе. Так продолжалось месяца два, в конце концов, когда они остались в классе одни, Иванов стал всячески унижать Игорька, но, совершенно для всех неожиданно, на его защиту встал другой курсант, но Иванову некуда было отступать, он уже обнаглел вконец и чувствовал свою безнаказанность. Когда их перепалка вспыхнула, как сухая солома, Иванов нанес своему оппоненту удар, тот не ответил, и тогда, чтоб закрепить свою победу, он нанес второй удар. Но он уже не достиг своей цели – между сорящимися, как из-под земли, возник Андрей. Он умело блокировал удар, а затем на опережение двумя руками в грудь оттолкнул Иванова.

– Ну все хватит, а то еще убьешь кого-нибудь, – с издевкой проговорил он.

Андрей был одного роста с разбушевавшимся каратистом, но тяжелее его и физически крепче. От его толчка того, как пушинку, отбросило к подоконнику.

– Да я тебя урою, сука! – Воскликнул тот и бросился на Андрея, нанося беспорядочные удары, забыв о своем коричневом поясе.

Андрей сделал шаг назад, пропуская удары мимо, затем, вовремя блокировав очередной удар, и тут же, молниеносно, провел прием, что-то из «Ай ки до», от чего нападавший потерял равновесие и оказался на полу в объятиях Андрея и под болевым приемом – стоило ему только дернуться, и Андрей с легкостью мог вывернуть ему запястье.

Вот так слетела еще одна корона с головы заносчивого юнца.

После этих событий Иванова уже никто не боялся и, тем более, не уважал, он очень быстро оказался в роли изгоя. Так и прослужил он, никому не нужный, а перед окончанием учебки все узнали, что Иванов сам написал рапорт, чтобы его оставили в Анапе. От такой его выходки авторитет его окончательно упал, все понимали, что он просто боится идти служить на корабль. Однажды, он сам подошел к Андрею и начал разговор.

– Понимаешь, Андрей, я ведь хочу остаться здесь, потому что мне нужно заниматься спортом. Ну где я на корабле это смогу делать?

Андрей очень спокойно посмотрел на него и ответил:

– Я тебя понимаю и думаю, что ты прав, лично я тебя не осуждаю, но мой тебе совет: будь всегда проще, и тогда к тебе люди потянутся.

Когда пришло время прощаться, они попрощались без какой-либо злобы, пусть не стали друзьями, но и врагами не остались.

Из Анапы через Краснодар и Минеральные воды бывшие курсанты улетали на Камчатку. Дорога была веселой – на сто шестьдесят курсантов всего один сопровождающий. Все было в этой дороге: и вина попили, и с девушками пообщались. Молодые, красивые морячки в парадной форме были объектом всеобщего внимания.

На юге уже во всю цвели цветы, в Хабаровске, где была пересадка, тоже было невыносимо жарко, но вот самолет произвел посадку в Елизово. Когда вышли на улицу – обалдели. Снега выше сельсовета! Настроение сразу куда-то улетучилось, а пока приехали в дивизию и вовсе сникли. После цветущих садов Краснодарского края заснеженные сопки и стоящие у причала серые корабли. Для молодых моряков картина совсем удручающая. Какое-то время, пока их не распределили по кораблям, жили в спортзале дивизии. Но вот пришло время и стали бывшие курсанты расходиться по своим кораблям. На «Бдительный» распределили пять человек, но корабль был в море и их отвели жить пока на старый тральщик. Когда зашли в магистральный коридор, ужаснулись: пошарканный линолеум, безвкусно выкрашенные переборки и по подволоку трассы кобелей и трубопроводы. «Да» – подумал тогда Андрей – «Еще три года в таких условиях нужно как-то прожить». Настроение, конечно, уже никакого не было. Так в ожидании своего корабля они прожили пять дней.

И вот в субботу им сообщили, что швартуется их «Бдительный». Все пятеро высыпали на верхнюю палубу, рядом стоял «альбатрос», весь закопченный и какой-то грязный. Прошло часа три, на «Бдительном» шла большая приборка и постепенно, прямо на глазах, корабль менял свой облик. Моряки тщательно отмывали свой корабль щетками, драили переборки и палубу.

Скоро за ними пришел боцман с «Бдительного» и забрал их и увел, как он тогда сказал, домой. Когда зашли на борт, боцман велел им построиться по правому борту, а сам ушел доложить командиру. Вскоре на палубе появился капитан лейтенант, в руке у него были их документы, и они сразу догадались, что это командир.

– Ну что, орлы, морцефалы? Как учились в Анапе, хорошо? – Задал он вопрос и, не дожидаясь ответа, добавил, – так вот, забудьте весь этот бред, теперь будете учиться заново, по-настоящему. Добро пожаловать!

Затем их разобрали командиры боевых частей, немного поговорив и познакомившись, передали на попечение старшинам из своих БЧ. Те, в свое время, определили молодежь, найдя место, где нужно спать, указав каждому его рундук и шкафчик.

И началась, вроде бы, новая жизнь. В БЧ-1, куда влился Андрей, было пять человек, трое рулевых и двое штурманских электриков. Из рулевых один, звали его Гена, отслужил уже два с половиной, второй – веселый Витек – из Луганска два года, и совсем молодой татарчонок из Казани Рифкат отслужил всего год. Штурманские, один из них, дембель Вася, через несколько месяцев должен был уехать домой. Это его должен был сменить Андрей. А второй, Игорь, из Сибири, тот, как и Рифкат, тоже отслужил всего год. И для них приход Андрея означал какое-то послабление в жизни. На флоте совсем другие порядки, чем в армии, здесь полгода разницы в службе не в счет, наоборот, те, кто уже отслужил полгода на корабле пытался как-то помочь молодым «въехать» в корабельную службу. Но по каким-то причинам Андрей сразу не понравился Игорю, и последний стал его игнорировать и принуждать к тому же и татарчонка Рулька, как называли Рифката на корабле. Лишь потом Андрей понял почему и отчего все так произошло, ну а пока помощи ждать было неоткуда.

Первую неделю на молодых на корабле никто внимания как будто не обращает. На самом деле к ним внимательно присматриваются, кто есть кто. А через неделю начинается веселая жизнь. Процесс учебы проходи по принципу (молодой моряк должен быть глупым, но трудолюбивым), чтоб работать, работать, работать. Никто не объяснил Андрею, что от него требуется в первое время, и он, конечно же, не «въехал» с самого начала и началось…. Со своими годками виделись редко, да и в те свободные минуты времени на общение было так мало, что и они не успевали поделиться чем-то своим с Андреем. Старослужащие, те, кто уже отслужил два с половиной, три года на молодежь не обращали никакого внимания – на корабле являлось зазорным ветеранам погранвойск «гонять» молодежь. Этим должны заниматься те, кто отслужил полтора, два года.

Много сперва было непонятно Андрею. Не понимал он, почему его заставляют переделывать по два раза приборку, когда он, вроде, все сделал хорошо. Он злился на этих полторашников и где-то, в душе может быть, даже ненавидел. «Попались бы вы на гражданке, – думал Андрей, – порвал бы, как туалетную бумагу!» И лишь потом, когда сам отслужил два года, он понял, что это не были злые придирки, молодых учили работать, делать свое дело качественно и аккуратно. На корабле никто не заставлял их делать работу вместо себя, у каждого было свое заведование, никто из старослужащих никогда не заставлял молодежь стирать свою робу. Это вообще было недопустимо. Вообще, бытовало мнение, что «духи», так звали первогодок, ни черта не умеют и нельзя им доверять какую-либо тонкую работу, а то все испортят. В этом Андрей убедился уже через неделю на первых корабельных работах, когда красили на верхней палубе, вся молодежь, вооружившись валиками и большими кистями, спокойно стояли и курили в сторонке в то время, как «дедушки», стоя на четвереньках, очень аккуратно, почти художественными кисточками, «отбивали порожки» вдоль борта. Ну а красить звезду или «отбивать» ватерлинию – это была привилегия дембелей, такую аккуратную работу не поручали никому.

Забота о молодых проявлялась во всем. Дембеля из своих запасов одевали вновь прибывшее пополнение, в море, когда начиналась качка, существовал неписаный закон «дембельской вахты» – ветераны сутками не уходили с постов, давая молодым возможность адаптироваться.

Как-то в кубрике Андрей написал письмо домой, к нему подсел их старший рулевой Гена.

– Ну что, братишка, вижу не сладко тебе?

– Почему? Нормально. – Попытался оправдаться Андрей.

– Да нет. Я же вижу. – Настаивал Геннадий.

И он стал объяснять Андрею, что от него требуется, как он должен себя вести, на что имеет права. В общем, все то, что должны были ему объяснить Игорь и Рифкат. Обязанностей было много, а вот с правами похуже, но все же, в процессе изучения корабля, любой молодой матрос мог прийти в любой пост и там старослужащий обязан объяснить ему все. Если не поймет с первого раза и придет еще раз, снова объяснить. Такое рвение только приветствовалось. Геннадий все говорил, а для Андрея как будто бы открывали новый мир, становилось все понятно и ясно, все встало на свои места.

Уже на следующий день Андрей взялся за дело, засучив рукава, а уже через неделю сдал на допуск к самостоятельному несению вахты. Так потихоньку жизнь шла своим чередом, вернее, для молодых моряков она летела, как стрела. Всякое было – и хорошее, и плохое, и первые полгода на корабле прошли как в тумане.

Но вот снова на корабль пришло молодое пополнение, и были первые проводы дембелизующихся. Андрея эта сцена поразила до глубины души, так прощаются только на флоте. Столько слез, столько эмоций, через все это еще предстояло пройти Андрею, но до этого оставалось долгих два года.

Ну а пока Андрей начал служить по второму году.