Текст книги "Спецслужбы Российской Империи. Уникальная энциклопедия"

Третья экспедиция утрачивает свою функцию контрразведки и начинает руководить карательными мерами по борьбе с массовым крестьянским движением, общественными и революционными организациями, наблюдением за общественным мнением. В этом качестве она отдавала распоряжения о высылке неблагонадежных элементов под надзор полиции, ссылке на поселение и заключении в крепость.

Четвертая экспедиция, существовавшая до 1872 г., продолжала собирать сведения о пожарах, грабежах и убийствах, сведения о «видах на продовольствие жителей», о состоянии различных отраслей торговли, руководила борьбой с контрабандой, злоупотреблениями властей и т. п.

Пятая экспедиция была упразднена в 1865 г., подведомственное ей руководство цензурой было передано в Главное управление по делам печати Министерства внутренних дел. Вместе с тем в составе Третьего отделения была создана специальная Газетная часть, которая не только анализировала содержание периодической прессы, но и вела активную антиреволюционную пропаганду в печати.

В связи с тем что после судебной реформы 1864 г. существенно возросло количество политических процессов, в 1871 г. при главном начальнике Третьего отделения была учреждена Юрисконсультская часть, преобразованная впоследствии в Судебный отдел МВД.

Подъем революционно-демократического движения в России в царствование Александра II привел к резкому расширению масштабов слежки. Современный исследователь пишет:

«Круг лиц, за которыми Третье отделение вело наблюдение, был очень велик и не поддается даже приблизительному подсчету. Студенты и профессора, литераторы и учителя, крестьяне и рабочие, мелкие чиновники и министры, губернаторы и высшие сановники – все, кто смел думать «не по шаблону Третьего отделения», находились под его надзором и наблюдением. Даже члены императорской фамилии – великие князья и сам наследник престола – не избежали внимания со стороны этого учреждения. Родной брат императора великий князь Константин Николаевич предупреждал своего адъютанта: «Будь, пожалуйста, осторожен: мы живем в Венеции – у стен, у каждого стула и стола уши, везде предатели и доносчики!» В делопроизводстве Третьего отделения сохранилось множество агентурных донесений о том, как проводили время наследник и другие члены царской семьи. Длительное время состоял под наблюдением военный министр Д.А. Милютин, курьер которого, как выяснилось впоследствии, был «по совместительству» тайным агентом Третьего отделения. По словам государственного секретаря Е.А. Перетца, шеф жандармов постоянно докладывал государю «о частной жизни министров и других высокопоставленных лиц». Как отмечали современники, эта сторона деятельности Третьего отделения была доведена «до совершенства».

Помимо секретных агентов, осуществлявших так называемое «внутреннее наблюдение», в распоряжении Третьего отделения имелись агенты «наружного наблюдения», получившие впоследствии название филеров. Число первых так и осталось неизвестным, однако один только член организации «Народная воля» Н.В. Клеточников сумел за 1879–1881 гг. выявить 385 таких агентов. Содержание этой многочисленной, но в массе своей малоэффективной агентуры довольно дорого обходилось казне. Так, из выделенных Третьему отделению в 1877 г. 307 454 рублей затраты на личный состав равнялись 30,5% (93 648 рублей); 8,7% (26 929 рублей) расходовалось на различные хозяйственные нужды, в том числе и на питание политических заключенных; львиная доля бюджета шла на борьбу с революционным движением и содержание внутренней и внешней агентуры – 60,8% всех средств (186 877 рублей).

Отслеживая практически все важнейшие стороны жизни государства и общества, Третье отделение было завалено информацией, частью совершенно ненужной, и при малочисленном штате служащих проблема сохранения документов, в том числе особой секретности, всегда была из острейших. Бумажный поток рос как снежный ком. В первый год работы Третьего отделения в одной только первой экспедиции было заведено 120 новых дел, зарегистрировано 198 входящих бумаг и 170 исходящих. В 1848 г. эти показатели соответственно составили 564, 4524 и 2818. Еще через два года в архиве Третьего отделения скопилось уже около 30 тысяч дел, число которых продолжало неудержимо увеличиваться – в одном только 1869 г. было заведено 2040 новых дел.

Длительное время архивом заведовал только один человек; условия хранения секретной документации оставляли желать много лучшего. Так, в январе 1849 г. из архива Третьего отделения пропало сразу 18 докладов его шефа с собственноручными резолюциями императора. Вырезки из них вместе с анонимной запиской были потом присланы по почте Николаю I. Служебное расследование установило, что повинен в этом был губернский секретарь А.П. Петров, сверхштатный сотрудник Третьего отделения, с корыстной целью выкравший секретные бумаги «для передачи частным лицам».

Но особенно значительный ущерб нанес внедренный в штат этого органа безопасности уже упомянутый народоволец Н.В. Клеточников. В начале 1879 г. он поступил на службу в секретную часть третьей экспедиции. Обладая каллиграфическим почерком и феноменальной памятью, Клеточников не только образцово исполнял порученные обязанности, но и с готовностью брался переписывать секретные бумаги за своих ленивых сослуживцев, а полученную информацию на протяжении двух лет систематически передавал своей организации. Благодаря ему «Народная воля» в эти годы стала неуловимой для политического сыска. Имея возможность оценивать ситуацию изнутри, Клеточников отмечал низкую эффективность работы агентуры Третьего отделения в последний период его деятельности. Он писал:

«Итак, я очутился в III отделении, среди шпионов. Вы не можете себе представить, что это за люди! Они готовы за деньги отца родного продать, выдумать на человека какую угодно небылицу, лишь бы написать донос и получить награду. Меня просто поразило громадное число ложных доносов. Я возьму громадный процент, если скажу, что из ста доносов один оказывается верным. А между тем почти все эти доносы влекли за собой аресты, а потом и ссылку».

Возможно, Н. Клеточников сознательно сгустил краски, но факт остается фактом – вплоть до самой ликвидации Третьего отделения его руководство так и не смогло разоблачить агента в своем учреждении, хотя по публикациям в демократической прессе имен некоторых секретных агентов и знало о его существовании.

Неудовлетворенные половинчатостью проводимых правительством реформ, народовольцы выносят начавшему их царю Александру II смертный приговор и, начиная с выстрела Каракозова 4 апреля 1866 г., неоднократно пытаются привести его в исполнение. К политике регулярного террора Третье отделение оказалось совершенно неготовым и так и не смогло его пресечь. Дело дошло до того, что в 1878 г. революционеры убили самого шефа Корпуса жандармов Н.В. Мезенцева. После покушения Каракозова тогдашний начальник Третьего отделения П.А. Шувалов представил императору доклад, в котором предлагал учредить особую «охранительную команду» для защиты от покушений августейшей особы в составе начальника, двух его помощников, 6 секретных агентов и 80 стражников (их численность была сокращена до 40). Идея встретила понимание Александра II, и 2 мая 1866 г. он утвердил проект. Но ни отряд личных телохранителей императора, ни Третье отделение, оказавшееся неспособным защитить даже собственного начальника, не смогли предотвратить новых попыток цареубийства. Все это закономерно породило глубочайшее недовольство Александра II деятельностью органа госбезопасности. Последней каплей, переполнившей чашу царского терпения, явился взрыв в Зимнем дворце, произведенный в феврале 1880 г. революционером-рабочим С.Н. Халтуриным.

По образному выражению одного из исследователей, динамит, предназначавшийся для императора, «взорвал» само Третье отделение. Окончательно удостоверившись в его недееспособности, Александр II в том же месяце создает Верховную распорядительную комиссию во главе с графом М.Т. Лорис-Меликовым, облеченным диктаторскими полномочиями. 3 марта 1880 г. последовал царский указ, временно отдававший под контроль «диктатора сердца» (так поначалу в обществе окрестили Лорис-Меликова за его взгляды и некоторые практические дела, имевшие явно либеральный оттенок) Третье отделение, до этого подчинявшееся лично императору. Ориентировавшийся в своей деятельности на либеральную часть общества, в глазах которого Третье отделение выступало оплотом крайней реакции и произвола, Лорис-Меликов в июле того же года предложил царю свой план административных реформ, предусматривавший одновременную ликвидацию этого учреждения вместе с Верховной распорядительной комиссией. План был одобрен Александром II, и 6 августа 1880 г. появился на свет соответствующий императорский указ. Третье отделение было упразднено, а его дела переданы Особому департаменту Министерства внутренних дел. С ликвидацией этого ведомства, просуществовавшего под одним и тем же названием целых 54 года (больше, чем какой-либо иной аналогичный орган), заканчивается целая эпоха в истории политического сыска в России.

Как уже отмечалось, исполнительным органом Третьего отделения являлся военизированный Корпус жандармов, благодаря чему политический сыск впервые стал надежно охватывать всю территорию Российской империи. Подобная двухзвенная структура была сохранена в неприкосновенности и при преемнике Третьего отделения – Департаменте полиции Министерства внутренних дел.

Главные начальники Третьего отделения:

июль 1826 г. – сентябрь 1844 г. – гр. Бенкендорф А.Х.;

сентябрь 1844 г. – апрель 1856 г. – гр. Орлов А.Ф.;

июнь 1856 г. – апрель 1866 г. – кн. Долгоруков В.А.;

апрель 1866 г. – июль 1874 г. – гр. Шувалов П.А.;

июль 1874 г. – декабрь 1876 г. – Потапов А.Л.;

декабрь 1876 г. – август 1878 г. – Мезенцев Н.В.;

август–сентябрь 1878 г. – Селиверстов Н.Д. (и.д.);

сентябрь 1878 г. – февраль 1880 г. – Дрентельн А.Р.;

февраль–август 1880 г. – Черевин П.А. (и.д.).

Товарищи главного начальника Третьего отделения:

май 1871 г. – июль 1874 г. – гр. Левашов Н.В.;

август 1874 г. – декабрь 1876 г. – Мезенцев Н.В.;

апрель – август 1878 г. – Селиверстов Н.Д.;

октябрь 1878 г. – Мезенцев Н.В.;

ноябрь 1878 г. – август 1880 г. – Черевин П.А.

Управляющие Третьим отделением:

июль 1826 г. – июль 1831 г. – фон Фок М.Я.;

сентябрь 1831 г. – март 1839 г. – Мордвинов А.Н.;

март 1839 г. – август 1856 г. – Дубельт Л.В.;

август 1856 г. – август 1861 г. – Тимашев А.Е.;

август– октябрь 1861 г. – гр. Шувалов П.А.;

октябрь 1861 г. – июль 1864 г. – Потапов А.Л.;

июль 1864 г. – май 1871 г. – Мезенцев Н.В.;

декабрь 1871 г. – ноябрь 1878 г. – фон Шульц А.Ф.;

ноябрь –декабрь 1878 г. – Черевин П.А. (и.д.);

декабрь 1878 г. – май 1880 г.– Шмидт Н.К.;

июнь–август 1880 г. – Никифораки А.Н. (вр.и.д.).

БЕНКЕНДОРФ Александр Христофорович (1781, по другим данным, 1783–1844). Главный начальник Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии и шеф жандармов в 1826–1844 гг.

Предки Александра Бенкендорфа происходили из франконского дворянского рода. Один из них, Христофор Иванович (1749–1823), дослужился до чина генерала от инфантерии, в 1796–1799 гг. был рижским военным губернатором. Он был женат на баронессе Анне Юлиане Шиллинг фон Капштадт, прибывшей в Россию из Вюртемберга вместе с Марией Федоровной, вышедшей замуж за будущего императора Павла I. То обстоятельство, что мать А.Х. Бенкендорфа была подругой юности императрицы, имело решающее значение в начале его карьеры. Он воспитывается в иезуитском пансионе аббата Николя в Санкт-Петербурге. В 1798 г. поступает на службу в лейб-гвардии Семеновский полк унтер-офицером и вскоре зачисляется флигель-адъютантом императора Павла I.

С 1804 г. молодой офицер служит на Кавказе, проявляет себя с самой лучшей стороны в боевых действиях против горских племен. С 1805 г. принимает участие в войне с Наполеоном, сражается с французами под Увассельском, Маковом, Липштадтом, а в январе 1807 г. – под Прейсиш-Эйлау. В 1809 г. назначается в Молдавскую армию и во время очередной войны с Турцией участвует в осаде Браилова и Силистрии, в сражении под Рущуком.

В начале Отечественной войны 1812 г. Бенкендорф командует арьергардом корпуса генерала Винценгероде и 27 июля отличается в сражении при Велиже, за что производится в чин генерал-майора. Опытный и мужественный кавалерийский офицер участвует во многих сражениях. Как отмечает современный историк Д. Рац, за время войны с Наполеоном части под его командованием отбили у неприятеля более 200 орудий и взяли в плен более 30 тысяч человек. После того как русские войска в октябре 1812 г. освобождают от французов захваченную ими Москву, Бенкендорф короткое время исполняет обязанности коменданта старой столицы. Затем принимает участие в преследовании французской армии до Немана и Заграничном походе русской армии. В апреле 1816 г. назначается начальником 1-й уланской дивизии, в марте 1819 г. – начальником штаба Гвардейского корпуса и становится генерал-адъютантом императора; в сентябре 1821 г. ему присваивается чин генерал-лейтенанта.

В том же году Бенкендорф подает императору две записки. Первая представляла собой, по сути дела, донос о программе и структуре тайного «Союза благоденствия». Автор был достаточно осведомлен о деятельности этого конспиративного объединения, так как в 1816–1819 гг. сам состоял членом масонской ложи «Соединенные друзья», куда входили такие известные общественные деятели, как П.Я. Чаадаев, А.С. Грибоедов, П.И. Пестель и др. Но поскольку «Союз благоденствия» к моменту подачи записки был уже распущен, то А.Х. Бенкендорф подчеркивал насущную необходимость на будущее «решительных и немедленных действий» против возникновения подобного рода общественно-политических движений. Вторая записка содержала проект организации единой системы «высшей» полиции в общегосударственном масштабе для подавления могущих возникнуть антиправительственных заговоров. Однако по неизвестной причине Александр I не обратил никакого внимания на обе записки Бенкендорфа, а к их автору стал относиться весьма холодно. Под предлогом назначения начальником 1-й Кирасирской дивизии Бенкендорф 1 декабря 1821 г. покидает штаб Гвардейского корпуса.

В какой-то мере начальнику Кирасирской дивизии позволило реабилитировать себя в глазах Александра I страшное наводнение в Петербурге 7 ноября 1824 г. Царь приказал Бенкендорфу послать 18-весельный катер гвардейского экипажа, постоянно дежуривший у Зимнего дворца, для спасения тонувших в Неве людей. Вот как описывает события той жуткой ночи отнюдь не принадлежавший к апологетам официальной власти А.С. Грибоедов: «... Из окружавших его (императора. — Прим. авт.) один сбросил с себя мундир, сбежал вниз, по горло вошел в воду, потом на катере поплыл спасать несчастных. Это был генерал-адъютант Бенкендорф. Он многих избавил от потопления...» Александр I назначает храброго генерала временным военным губернатором наиболее пострадавшего от наводнения Васильевского острова. Эту должность Бенкендорф занимал с 10 ноября 1824 г. по 14 марта 1825 г.

Отношение Бенкендорфа к восстанию декабристов и его действия в этот критический для нового императора момент предопределили его будущую судьбу и на многие годы обеспечили ему признательность Николая I. 14–16 декабря 1825 г. Бенкендорф командует войсками, расположенными на Васильевском острове, и безоговорочно выступает на стороне самодержца. Непосредственно в разгроме декабристов он участия не принимал, находясь весь день 14 декабря рядом с Николаем I, и только вечером с шестью эскадронами кавалерии вылавливал прятавшихся на Васильевском острове участников восстания. 17 декабря Бенкендорф был назначен членом Следственной комиссии по делу декабристов. Практически все источники свидетельствуют, что во время следствия над декабристами Бенкендорф вел себя с арестованными вежливо и корректно. Видный член Северного общества М.А. Фонвизин отмечал, что у него даже вырывалось сердечное сочувствие и сострадание к узникам. Однако достойное отношение к подследственным декабристам, многие из которых были его боевыми товарищами, тем не менее не помешало ему настаивать на предании смертной казни пяти заговорщиков в назидание на будущее.

Во время работы в Следственной комиссии будущий глава Третьего отделения детально знакомится с идеями Пестеля из его «Русской правды» о создании могущественной жандармской организации для защиты революционной диктатуры, некоторые использует в своих проектах. Суммируя опыт французской тайной полиции при Наполеоне, идеи, почерпнутые у Пестеля, и собственные размышления на этот счет, Бенкендорф в январе 1826 г. подает Николаю I проект устройства «высшей полиции». Подвергнув резкой критике органы безопасности, существовавшие при прежнем императоре, которые не сумели предотвратить «страшный заговор, подготовлявшийся... более десяти лет», он обосновывает необходимость организовать тайную полицию, которая бы «обнимала все пункты империи», «подчинялась системе строгой нейтрализации, чтобы ее боялись и уважали и чтобы уважение это было внушено нравственными качествами ее главного начальника». Главный начальник «должен был носить звание министра полиции и инспектора Корпуса жандармов в столице и в провинции» и «пользоваться мнением честных людей, которые пожелали бы предупредить правительство о каком-нибудь заговоре или сообщить ему какие-нибудь интересные новости». Все это «дало бы возможность заместить на эти места людей честных и способных, которые часто брезгуют ролью тайных шпионов, но, нося мундир, как чиновники правительства, считают долгом ревностно исполнять эту обязанность». 25 июля 1826 г. Николай I утверждает Бенкендорфа в должности главного начальника Третьего отделения собственной Его канцелярии, шефа жандармов и командующего Императорской главной квартирой.

Ко времени руководства Бенкендорфом политическим сыском Российской империи относится целый ряд различных, порой противоположных словесных портретов начальника Третьего отделения. Его личный адъютант А.Ф. Львов вспоминал: «...Я непременно вышел бы из службы, если бы не отличныя качества благородной души Бенкендорфа меня к нему не привязывали более и более. Он был храбр, умен, в обращении прост и прям; сделать зло с умыслом было для него невозможность, с подчиненными хорош, но вспыльчив, в делах совершенно несведущ... к производству дел совершенно неспособен, разсеян и легок на все... Государь любил его как друга». Адъютант старательно подмечал также слабые стороны своего шефа: «Я заметил, что Бенкендорф был совершенно чужд производству дел... Приказывал он всегда в полслова, потому что подробно и обстоятельно приказать не мог и не умел...» Государственный секретарь граф М.А. Корф отмечал: «Вместо героя прямоты и праводушия... он, в сущности, был более отрицательно-добрым человеком, под именем которого совершалось наряду со многим добром и немало самоуправства и зла. Без знания дела, без охоты к занятиям, отличавшийся особенно безпамятством и вечною разсеянностью, которая многократно давала повод к разным анекдотам... наконец, без меры преданный женщинам, он никогда не был ни деловым, ни дельным человеком и всегда являлся орудием лиц, его окружавших». Наконец представитель революционного лагеря А.И. Герцен, имевший все основания не замечать в своем противнике каких-либо положительных качеств, следующим образом отзывался о Бенкендорфе, которого видел в 1840 г.: «Наружность шефа жандармов не имела в себе ничего дурного; вид его был довольно общий остзейским дворянам... он имел обманчиво добрый взгляд, который часто принадлежит людям уклончивым и апатическим. Может, Бенкендорф и не сделал всего зла, которое мог сделать, будучи начальником этой страшной полиции, стоявшей вне закона и над законом, имевшей право мешаться во все, – я готов этому верить, особенно вспоминая пресное выражение его лица, – но и добра он не сделал, на это у него недоставало энергии, воли, сердца». Как видим, даже явные противники и недоброжелатели ставили в вину начальнику Третьего отделения не причиненное им кому-либо зло, а несовершенное добро.

Под руководством Бенкендорфа и непосредственными стараниями его ближайшего помощника Третье отделение развивает активную деятельность. Взяв на вооружение образную формулу фон Фока о том, что «общественное мнение для власти то же, что топографическая карта для начальствующего армией во время войны», шеф жандармов начинает эту карту тщательно составлять. Уже в «обзоре общественного мнения» на второй год своего существования Третье отделение дает довольно подробную картину отношения к правительству различных слоев общества.

В частности, констатирует Бенкендорф, чиновничество не внушает сколько-нибудь серьезных опасений, но «морально наиболее развращено». Он не закрывает глаза на отрицательные стороны жизни николаевской России и так характеризует бюрократию: «Хищения, подлоги, превратное толкование законов – вот их ремесло. К несчастью, они-то и правят, и не только отдельные, наиболее крупные из них, но, в сущности, все, так как им всем известны все тонкости бюрократической системы». От армии как от целого также не следовало ждать какой-либо опасности: «если и нельзя утверждать, что она всем довольна», то, во всяком случае, она «вполне спокойна и прекрасно настроена». Единственную непосредственную угрозу на фоне всеобщего спокойствия представляет из себя интеллигентская дворянская молодежь, причем здесь корень бед Бенкендорф видит в дурном воспитании: «Молодежь, то есть дворянчики от 17 до 25 лет, составляет в массе самую гангренозную часть империи. Среди этих сумасбродств мы видим зародыши якобинства, революционный и реформаторский дух, выливающийся в разные формы и чаще всего прикрывающийся маскою русского патриотизма... В этом развращенном слое общества мы снова находим идеи Рылеева, и только страх быть обнаруженными удерживает их от образования тайных обществ». Тем не менее страх удерживал далеко не всех. Так, в Москве Третье отделение раскрыло кружок братьев Критских, возбудило дело об антиправительственной деятельности студентов и преподавателей Нежинской «гимназии высших наук», пресекло попытку канцеляриста Д. Осинина во Владимире создать тайное общество, обнаружило в Оренбурге тайный кружок молодых офицеров и т.д.

Третье отделение стремилось установить тотальный (по тем временам) контроль за всеми недовольными элементами общества. Например, в 1828 г. Бенкендорф сообщал императору: «За все три года своего существования надзор отмечал на своих карточках всех лиц, в том или ином отношении выдвигавшихся из толпы. Так называемые либералы, приверженцы, а также и апостолы русской конституции в большинстве случаев занесены в списки надзора. За их действиями, суждениями и связями установлено тщательное наблюдение».

Пристальное внимание Третье отделение уделяет крестьянам (Бенкендорф писал: «Так как из этого сословия мы вербуем своих солдат, оно, пожалуй, заслуживает особого внимания со стороны правительства»). В обзоре говорилось: «Исследуя все стороны народной жизни, отделение обращало особенное внимание на те вопросы, которые имели преобладающее значение... Между этими вопросами в течение многих лет первенствующее место занимало положение крепостного населения. Третье отделение обстоятельно изучало его бытовые условия, внимательно следило за всеми ненормальными проявлениями крепостных отношений и пришло к убеждению в необходимости, даже неизбежности отмены крепостного состояния». То есть еще задолго до отмены крепостного права в 1861 г. на необходимости данного принципиального шага настаивали А.Х. Бенкендорф и его сотрудники. В отчете за 1839 г. Третье отделение снова напоминает власти, что степень недовольства низших слоев общества опасно повышается и «весь дух народа направлен к одной цели – к освобождению». В силу этого Бенкендорф и его единомышленники приходят к категоричному выводу: «Крепостное состояние есть пороховой погреб под государством».

Не упустило из поля своего внимания Третье отделение и зарождающееся рабочее движение, своевременно указав правительству на эту новую опасность. По данным этого ведомства, в 1837 г. в «нагорных заводах Лазаревых в Пермской губернии некоторые мастеровые заводские... составили тайное общество, имевшее целью уничтожение помещичьей власти и водворение вольности между крепостными крестьянами» и даже выпустили по этому поводу прокламации. Подавляя антиправительственные элементы, Третье отделение не забывало и о необходимости социальной профилактики. В результате не без его влияния в 1835 г. был издан первый фабричный закон, а в 1841 г. под председательством генерал-майора Корпуса жандармов графа Буксгевдена была учреждена особая комиссия для исследования быта рабочих людей и ремесленников в Санкт-Петербурге. Представленные ею сведения были доведены до соответствующих министров и вызвали некоторые административные меры, содействовавшие улучшению положения столичного рабочего населения. Между прочим, на основании предложений комиссии по инициативе Третьего отделения была устроена в Санкт-Петербурге больница для чернорабочих, послужившая образцом для создания подобного же учреждения в Москве. Необходимо отметить и другие инициативы главы Третьего отделения, имевшие общегосударственное значение. Так, в 1838 г. Бенкендорф выступил с предложением провести железную дорогу между Москвой и Петербургом и в феврале 1839 г. был назначен председателем комитета по ее строительству. Третье отделение указывало на всеобщее недовольство рекрутскими наборами, в 1841 г. отмечало необходимость улучшения здравоохранения.

Совсем не просто складывались отношения Бенкендорфа с виднейшими представителями литературы того времени, неусыпный надзор за которыми он должен был осуществлять. Еще во время следствия каждого декабриста спрашивали: «С которого времени и откуда заимствовали вы свободный образ мыслей?» Обычно участники восстания называли иностранных философов или публицистов, а из отечественных сочинений в первую очередь ссылались на вольнолюбивые стихи Пушкина. Понимавший истинное значение поэта и его влияние на российские умы, император с 1826 г. сам становится личным цензором Пушкина, а на долю не разбиравшегося в поэзии Бенкендорфа достается постоянный надзор за его повседневной жизнью и регулярные занудные поучения, когда поэт «переступал границы дозволенного». Принимая точку зрения императора, главный начальник Третьего отделения так писал ему о величайшем поэте: «Он все-таки порядочный шалопай, но если удастся направить его перо и его речи, то это будет выгодно». За 11 лет «отеческих» отношений шеф жандармов писал Пушкину по различным вопросам 36 раз, а поэт ему – 54 раза. Перед ним он должен был оправдываться по поводу всевозможных обвинений. Совершенно иначе дело обстояло с П.Я. Чаадаевым, опубликовавшим в 1836 г. свое знаменитое «Философическое письмо». По этому поводу шеф жандармов получил рапорт начальника Московского округа жандармского генерала Перфильева, который сообщал, что чаадаевская статья «произвела в публике много толков и суждений и заслужила по достоинству своему общее негодование, сопровождаемое восклицанием: «как позволили ее напечатать?». В публике не столько обвиняют сочинителя статьи – Чаадаева, сколько издателя журнала – Надеждина». Бенкендорф приказал прислать Надеждина в Санкт-Петербург для допроса, а у Чаадаева было предписано взять «все его бумаги без исключения» и доставить в Третье отделение. Бенкендорф вместе с другими государственными деятелями входил в следственную комиссию по делу Чаадаева, которая провела быстрое, но подробное следствие. Автор «Письма» был объявлен сумасшедшим.

Когда в январе 1837 г. А.С. Пушкин погиб на дуэли, М.Ю. Лермонтов написал стихотворение «На смерть поэта». 22 февраля командующий Гвардейским корпусом генерал-адъютант Бистром прислал ходивший по рукам рукописный список этого стихотворения начальнику Третьего отделения. Уже 25 февраля Бенкендорф уведомил военного министра Чернышева, что император приказал корнета Лермонтова перевести в Нижегородский драгунский полк, а чиновника Раевского за распространение крамольного сочинения посадить под арест на один месяц, а потом сослать на службу в Олонецкую губернию. Помимо своей основной деятельности, Бенкендорф участвует в придворной жизни и неотлучно сопровождает Николая I в его поездках. В апреле 1829 г. ему присваивается чин генерала от кавалерии. 8 февраля 1831 г. руководитель Третьего отделения становится членом Государственного совета и Комитета министров, а в ноябре следующего года возводится, с нисходящим потомством, в графское достоинство Российской империи (ввиду отсутствия у шефа жандармов сыновей этот титул перешел к его племяннику). За свою военную и государственную службу А.Х. Бенкендорф был награжден орденами Св. Анны 3-й, 2-й и 1-й степеней, Св. Владимира 4-й, 2-й и 3-й степеней, Св. Георгия 4-й и 3-й степеней, Св. Александра Невского и золотой шпагой с алмазами и надписью «За храбрость».

С конца 1830-х гг. здоровье начальника Третьего отделения неуклонно ухудшалось. Много хлопот доставлял ему прогрессирующий склероз, дававший обильную пищу для анекдотов по этому поводу. По настоянию врачей Бенкендорф в апреле 1844 г. выехал за границу на воды. К осени ему стало лучше, и он морем через Ревель возвращался в Санкт-Петербург, намереваясь приступить к служебным обязанностям. Однако 11 сентября, находясь на пароходе «Геркулес», неожиданно скончался. Похоронен в своем имении – на мызе Фалль близ Ревеля в Эстляндской губернии.

ДОЛГОРУКОВ Василий Андреевич (1804–1868). Главный начальник Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии и шеф Отдельного корпуса жандармов в 1856–1866 гг.

Происходил из знаменитого в русской истории княжеского рода Долгоруковых, относящегося к черниговской ветви Рюриковичей. Будущий руководитель политического сыска получил разностороннее домашнее образование, 17-летним юношей поступил в 1821 г. на военную службу юнкером в лейб-гвардии Конный полк. Полком в тот период командовал А.Ф. Орлов, и это обстоятельство во многом предопределило дальнейшую судьбу Долгорукова. Во время восстания декабристов он находится во внутреннем карауле Зимнего дворца. В этот решающий момент на молодого корнета обращает внимание Николай I, с тех пор оказывавший ему свое монаршее благоволение. В январе 1826 г. производится в чин поручика, в 1829 г. – штаб-ротмистра. Когда в 1830 г. А.Ф. Орлов подавлял восстание в военных поселениях Новгородской губернии, Долгоруков состоял при своем командире и за участие в этой карательной акции был пожалован во флигель-адъютанты императора. В 1831 г. участвует в подавлении Польского восстания, проявляет усердие «при исполнении поручений и мужество в делах против польских мятежников, где под сильным ружейным и картечным огнем передавал приказы главнокомандующего», за что удостаивается наград, производится в ротмистры. В декабре 1835 г. выслуживает чин полковника.