Текст книги "Книга о проигравшем человеке"

Книга о проигравшем человеке
Александр Комаринский

© Александр Комаринский, 2023

ISBN 978-5-4490-0859-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга о проигравшем человеке

Очерки за ноябрь-март каждого года

1

Девятнадцать коротких строк

Для друзей, что уже не со мной,

Что бывали когда-то в гостях

В сером доме, похожем на гроб.

Этот мир – позабыт.

Навсегда для себя позабыт.

Впредь не пугайтесь легенд

О конечности лет в человеке,

О конечности вёсен и зим,

О последнем осеннем сне…

Не пугайтесь легенд

Человеческой смерти

О дне, когда вздох

станет единственной целью.

Человек не рождён,

а значит бессмертен.

Девятнадцать коротких строк,

Подводящих простой итог:

За себя не волнуюсь – я мёртв

2

Выпавший осенью снег предвещает зиму. Но это вовсе не означает, что зима наступит на следующий же день. Более того – это вовсе не означает, что зима вообще наступит. Мы можем лишь верить, что завтра будет и что зима – будет. И если вдруг через минуту я упаду и умру, то и завтра никакого уже не осуществиться. Верно ли, что и время существовало только пока существовал я? Глупо рассуждая подобным образом, я шёл из университета к метро. Падал крупный снег, таявший у земли и превращавшийся под моими ногами в бело-серо-черно-коричневую слякоть. Уже стемнело. Вокруг – ни единой души, ни единого движения. Тишина. Приглушенный свет фонарей. Проезжавшие машины были беззвучны. Я – погружен в себя.

3

Несколько раз я задумывался – что, если кто-то прочтёт мои записи? И что он скажет на них? Что я, в момент полного духовного истощения, я, ничтожный и малый, я, пустой в своей молодости, решился делать записи своего существования единственно для того, чтобы поправить своё положение, материальное и духовное, и преследую цели лишь тщеславные, хоть и скрытые под маской «глупых» размышлений. Что я, в отдельных строках и даже главах подражающий великим творцам, посягнул на святое – на слово.

Что ж, вероятнее всего, так оно и есть. Но мне нужны эти мысли, облечённые в слова, ибо они есть лекарство. Лекарство, призванное исцелить меня от самого себя и не предназначенное ни для кого больше.

4

В тот вечер много пил, совсем не ел, но и сейчас помню до мельчайших подробностей все мои переживания. Вот если бы там была ты, если бы просто сидела в стороне, доступная моему взору – одному только невинному взору – вся бы моя жизнь была другой.

Я бы не умер в тот вечер. По крайней мере, не так глупо.

Ты и сейчас можешь сказать, что всегда со мной в моих мыслях. Но то, что мы мыслим всегда меньше того, что в реальности. Не так ли?

5

Я когда-то слышал, что в поисках правды, истины, вселенского смысла бытия главное – это выйти за пределы системы, в которой живешь. Осознать себя не только и не столько как человека, но как разум, способный творить и разрушать. Творить и разрушать свою жизнь, своё прошлое, настоящее и будущее.

И сам выход за пределы способен сотворить или разрушить весь мир.

Я никогда бы не смог пересечь рубеж, не веруя во что-то большее, чем человек.

Но верую ли я во что-то большее?

Я помню, как стоял перед океаном и не мог вообразить себе, что где-то за ним есть жизнь. Такая же жизнь, что и везде – со всем человеческим счастьем и несчастьем. Самыми обычными эмоциями радости и горя. Что где-то там есть люди, подобные мне и тебе. Любящие этот мир лишь за то, что он есть и не нуждающиеся в словах, а живущие чувством, живущие дыханием, живущие друг другом.

Им не требовалось бы описывать этот океан и это небо, они могли бы одним взглядом, одним движением показать всё. Подобно тебе, когда в летний теплый дождь ты тянулась руками к небу. И ты не говорила «я счастлива». Потому что счастье было вокруг и все видели его, и все переживали его.

6

Я открыл тетрадь, сохранившуюся со школьных времён, в которой я записывал всё подряд, в том числе удавшиеся и неудавшиеся стихотворения. Как казалось мне, никто и никогда не узнает их так, как знаю я. Я представлял себя единственным человеком, знающим все достоинства и недостатки всего мною написанного. Я всегда буду помнить обстоятельства написания каждой отдельной строки. И сейчас я пролистывал тетрадь, читал некоторые стихотворения и не понимал: как я мог восхищаться и как я мог ненавидеть все эти исписанные страницы. Ведь они не могли быть достаточно близки мне.

Я остановился на одном особенно внимательно. Помню, была мелодия из одного провалившегося (и откровенно неудавшегося) фильма. И прослушивая эту мелодию, я был восхищен всем меня окружавшим. Я никогда не верну то чувство в полной мере, но я мог перечитывать стихотворение вслух вновь и вновь и пытаться понять, почему оно так и не стало живым…

Рисунком омывать все строчки рифм!

Построить мир в поэзии и в прозе!

Океаном кинуться к ногам твоим,

Мой ангел, в стремлениях и грёзах

Представлять и день, и ночь,

За часом час, секунду за секундой,

И каждый раз бежать куда-то прочь,

Бояться опоздать везде и всюду…

К чему спешить?

Ведь эта жизнь и так всё время в спешке!

И если мы – мгновения, и если – пешки,

К чему спешить?

Мой ангел, в стремлениях и грёзах

Легко себя терять,

Над миром позолотой

Рассеется печаль.

И кто-то где-то

Создаст картину чувств,

Каким на всей планете

Ярлык поставлен – грусть.

И на картине этой

Цветными красками

Окажется воспетой

Мысль с людскими масками…

И к вечности стремится жизнь,

Всё обуздать и превозмочь!

Лететь безудержно в немую высь,

Пытаться всем и вся помочь!

Закрыть глаза, чтобы прозреть,

Стать вдруг глухим, чтоб вновь услышать!

Средь разговора онеметь,

Чтоб прошептать: «Ты слышишь? Слышишь?».

Творить, чтобы признаться

И признаться, чтоб творить,

Войти на миг – и навсегда остаться,

Как оправданье слову «жить».

Я перечитывал его вслух вновь и вновь. И не было ничего хуже этого стихотворения, и не было ничего лучше этого стихотворения.

7

Грешен.

Потерян. Будто в темноте хожу. Только иногда кто-то включает резко свет и озаряет жизнь мою и вижу я красоту мира и чувствую любовь. Но свет быстро и неожиданно выключается. И вот я снова брожу во тьме, не зная, что вокруг меня. Я слышу голоса людей, которые шепчут мне: «Наслаждайся! Расслабься! Успокойся! Что ты не видел? Ты видел всё, что мог. Незачем пытаться поймать неуловимое. Надо просто жить. А когда умрешь – то не будет ничего. И ты не сможешь уже чувствовать, ты не сможешь уже наслаждаться этим миром и этой жизнью». И долгое время я поддавался этим голосам. И мне казалось, что я действительно наслаждаюсь. Я существовал не задумываясь. Во тьме не было ни дня, ни ночи – всё сливалось в один миг и воспоминания мои и мечты о будущем были расплывчаты. Но вот зажегся однажды свет и ослепил меня и не успел я насладиться новым ощущением, как он погас. Я был удивлён, я был поражён, но посчитал, что это – обман, случайность, стечение обстоятельств. Тогда свет этот зажегся вновь, и я ощутил теплоту, ощутил неизвестное мне до этого чувство. Глаза мои от столь яркого света могли различать лишь образы. И хотел я разглядеть мир тот, но свет погас. И вспомнил я голоса: «не будет там ничего. И ты не сможешь уже наслаждаться этим миром и этой жизнью» и задумался я, а жизнь ли это? Но мысли мои были прерваны новыми голосами и людьми, которые тянули меня то в одну, то в другую сторону, не давая опомнится, предоставляя всех себя только мне. И они твердили одно и то же: «ты не понимаешь, ты уже идеал, мы любим тебя, доверься нам». И я соблазнился, и стал забывать свет. И совсем было забыл его, но он зажегся в третий раз и в мертвой тишине услышал я слова свои: а жизнь ли это? И я испугался, испугался себя, своей слабости и тьмы. И я молил свет не гаснуть, не покидать меня. Но он погас. Погас, и я остался во тьме. Остался один, и не было там больше людей, и я отчаялся и заплакал, и стал звать людей тех, потому что думал, что недостоин света. И будучи слепым, и будучи глухим, наткнулся я случайно на человека. И предложил он мне выход – смерть. Смерть через медленное самоубийство. Самоубийство похожее на тление догорающего костра. Он предложил мне дожить эту жизнь. Дожить, за выпивкой забывая дни, месяцы и годы. И я согласился. И стал бесцельно бродить во тьме, ожидая смерти. А свет все также зажигается и гаснет, зажигается и гаснет…

8

Я закончил рассказ и перечитал его, и мне стало страшно от того, что я написал. А что, если люди отождествят меня с героем рассказа? А что, если близкие мне люди воспримут это слишком откровенно? Но ведь это была правда – во многом – существует схожесть меня и главного героя. Но только лишь схожесть, подобие – не тождество. Я не он. Также как фотография человека не представляет его окончательно, так и этот рассказ был лишь плохим отпечатком моей жизни.

Я представлял, как бы мог обсуждать его с другими людьми, какие бы мне задавали вопросы. И на все вопросы я находил самые, что ни на есть умные, логичные, подходящие ответы. Я долго рассуждал вслух и мне нравился ход моих мыслей. Мне не казалось страшным позволить кому-либо прочесть этот рассказ.

Позже я убрал его в стол и старался никогда больше не вспоминать, что я написал. Я не мог примириться с мыслью, что кто-то сочтет плохим, дурным, пошлым, банальным тот набор слов, который мне казался красивым и единственно верным.

9

Под ногами хрустел снег, я шёл домой. Прекрасный декабрь. Возможно ли поверить, что когда-то я достигну края снегопада, освободившись от преследовавших меня мыслей. Буду стоять на пороге, смотреть на тебя, а снег будет таять. Почему я вообще вспомнил тебя? Каждую зиму вспоминаю тебя. И теперь мне представляется, что всю жизнь все зимы были для меня чем-то особенным. Как в одной старой и надоевшей песне: будто это в крови у меня, будто я встретил тебя задолго до моего рождения. И во время этой встречи шёл снег. От того я такой нелюдимый и холодный?

А ведь ты любила зиму и снег больше чем кто бы то ни было. Да. Из этого могли бы получиться хорошие строки, вроде этого:

Ты любила зиму и снег больше, чем кто бы то ни было

из моих знакомых. А я и не знал,

Что бывает такое множество времён года.

Последние строки не очень. Надо исправить. Я постоянно повторял: ты любила зиму и снег больше, чем кто бы то ни было из моих знакомых. Мне невероятно понравилась эта строка. Я задумал посвятить тебе целое стихотворение. И несколько недель ходил, повторяя эти строки. Позже, размышляя о причине нашей неудачи, мне пришло на ум лишь одно слово: молчание. Так я смог написать еще одну строфу. Постепенно сформировалось нечто, похожее на стихотворение. Оно мне понравилось. Но я никогда и никому его не покажу. Потому что оно есть неправда.

10

Стук часов. Как свежо в этом деревянном доме. Новом доме! Расплывчатые очертания комнаты. Два стула. Стол. Серое окно в моём воображении то сливается со стенами, то становится до боли отчётливым. Стук в дверь. Или звонок? Встаю со стула и иду открывать. Она! Приглашаю её войти. Соглашается. Во мне сжалась каждая клетка. Неужели всё действительно так одинаково в любви у столь разных людей? Так одинаково и пошло. Так пошло одинаково. Мы разговариваем. Разговариваем обо всём подряд. Она сидит за столом напротив меня. Мгновение – и она уже на расстоянии вытянутой руки. Мгновение – и я могу чувствовать её дыхание. Её смех. Её улыбка. Стук её сердца. Показывает мне какие-то фотографии, но мне не до фотографий – я обезумел. Она слишком близко. Она флиртует. Надо что-то предпринять. Может, обнять её? Я уже решаюсь на этот шаг, когда открывается дверь и входят какие-то люди. Два человека. Мужчины или женщины? Мне неважно кто это, чьи это силуэты, чьи тени на стене, окне, потолке, столе, на моих руках. Они уводят её от меня. О чём-то с ней говорят. Время идёт. Стук часов. Она неожиданно собирается уходить. Говорит не провожать её, но я настаиваю. Прошу её немного подождать. Иду к соседнему дому, надо кого-то предупредить, что я ухожу. Обязательно надо кого-то предупредить. На улице – дождь. Я промок. Стук дождя. Мой стук в дверь. Оборачиваюсь посмотреть – в проеме моей двери стоит Она. Дверь, в которую я стучу, открывается. Я что-то говорю. Дверь закрывается. Я оборачиваюсь – там никого. Она ушла. Проходит время: часы, дни, годы – не знаю. В светлом фойе, среди красивых людей, среди моих друзей и знакомых, я вновь вижу Её. Издалека. Она с другим. Она никогда не узнает. Все вокруг смеются. Тишина. Часы остановились. Мы будем счастливы. Я – застрелен.

11

Меня будто окликнули по имени. А я в ответ: что? Еще раз окликнули, я: что? И так раз за разом. Кто-то окликает, а я: что?

В какой-то момент это забавляет вопрошающего и он спрашивает чаще и чаще. Потом резко замолкает. А я всё не могу вернуться к привычному ходу мыслей и только думаю: что?

12

Молчание. Мы могли бы его не заметить, но

В оправдание всем моим действиям нельзя

Привести лишь молчание.

Ты любила зиму и снег больше чем кто бы то ни было

Из моих знакомых. Ведь в метель так легко проявляется

Теплота и забота.

Праздники – не причина для выбора любимых дней,

Людей, времен года. Они – ориентиры

В сонме воспоминаний и только.

Я – растворён в снегопаде прошедших и будущих

Встреч. Та зима – в моём сне

Навсегда.

13

Я оказался среди своих друзей и знакомых. Но как странно всё было. Как непривычно чуждо мне было это общество таких близких мне людей. Я смотрел по сторонам и не мог задержать взгляд ни на одном лице. Лиц не было. Как привычно было пить и не сознавать настоящего момента. Я стремился говорить и молчал. Я стремился найти опору и удалялся от всего. Я создавал мир и бежал от него. В какой-то момент слова сами стремились вырваться из моей груди, но я молчал. И мне стало не хватать воздуха. Квартира стала заполняться дымом. Я бродил из комнаты в комнату в попытках остановиться. Но я не мог остановиться. Слова переполняли меня. Они приходили ко мне и я тут же их забывал. Вокруг всё было наполнено дымом. Все были безумны и несчастны. И всех безумнее и несчастнее – я сам.

И мне не хватало воздуха. Я поспешил на улицу, боясь потерять себя окончательно.

14

– Никто не узнает, никто не узнает, никто не узнает… – шел и повторял. – Никто не узнает, никто не узнает, никто не узнает. Тщеславный человек, глупый человек, малый человек. Шел и повторял: Никто не узнает, никто не узнает, никто не узнает.

Была метель. И непроходимые сугробы и тьма в лесу. Непротоптанная еще тропа. И где-то впереди – силуэты. И шел и повторял: никто не узнает, никто не узнает, никто не узнает. И ускорял шаг и боялся не успеть чего-то. И вышел к свету. Это фонарь. Силуэты – всего лишь люди. Самые разные обычные люди. И хотел сказать им что-то, и хотел обратиться, но не смог. Упал перед фонарем словно не фонарь то был, а путеводная звезда, потерянная и найденная вновь. Упал на колени и заплакал. И был очередной год, и всё было то же.

15

Он проснулся после тяжелого, долгого, бесконечного сна. В голове крутились строки: Я сам себе выдумал образ, я сам этим образом жил, будто извечный ноябрь, чувства мои сторожил.. Будто на свете есть только… холод, есть только… Будто на свете есть только холод, будто извечный ноябрь, будто на свете есть только…

Он сел на кровати и проговорил: «Я не одинок… Ведь правда, я не одинок?..»

Взял блокнот и записал строки. Спустя неделю было неоконченное стихотворение. А спустя год – было окончание. Простое и естественное. Не строфа, не набор сложных рифм, но восклицание и смирение:

Ангел мой!..

Я ослеп без тебя…

16

– Ты думаешь о будущем?

– Постоянно.

– И что ты представляешь?

Он молчал.

– Что ты представляешь?

– Людей. Места. Разговоры. Праздники. Рождения и смерти. Болезни.

– Не очень радужно…

– Разве?

– Болезни, смерти…

– И рождения, и разговоры, и людей…

– И что же? Все равно – думать о смерти…

– О смертях. Так что же в этом такого? Все думают о смерти и о смертях.

– Все думают о смерти?

– Да, все. Рано или поздно.

– По-твоему лучше рано?

– По-моему ничего не лучше.

– А кого из людей ты видишь в будущем?

– Всех.

– Всех?

– Всех, кого я встречал и кого встречу.

– Откуда ты знаешь кого ты встретишь?

– Я и не знаю.

– Ты знаешь где ты?

– Я дома.

– Ты считаешь, что ты дома?

– Да, я ведь никуда не уходил… Из дома.

– А кто я?

– Гость. Ко мне в гости пришел.

– Хорошо. Ты думаешь о прошлом?

– Постоянно.

– Расскажи о своем прошлом.

Он молчал.

– Пожалуйста, расскажи о своём прошлом.

Он смотрел в одну точку и молчал.

– Ты можешь рассказать мне о своём прошлом?

Он медленно поднёс два пальца ко рту. Сделал вид, будто держит в них сигарету. Затянулся. И всё также молчал.

– Хорошо, расскажи о чем-нибудь другом. Например, о будущем.

– Что рассказать?

– О каком-нибудь событии. Самом ярком.

– Был закат. Был старик. Была книга. Всё – было. Теперь утро – и ничего нет. Хотя кому-то покажется, что осталась книга. Но они ошибаются.

– Это событие из будущего?

– Не знаю, наверно. Откуда мне знать о событиях из будущего.

– Тебе страшно, когда ты думаешь об этом?

– О чём?

– О том, что ты сейчас рассказал. Старик, закат, книга.

– Нет. Хотя. Страшно. Всем было бы страшно.

– Кто этот старик?

– Человек.

– Что это за человек?

– Не знаю.

– Старик – это ты?

Он молчал.

– Чем ты занимаешься в жизни?

– Всем. Но в первую очередь – человеком.

– Ты всегда хотел заниматься человеком?

– Всегда. С самого детства. Сколько помню себя.

– Расскажи о своем детстве.

– Я жил на маленькой планете. И был знаком с прекрасной розой…

– Ты любил розу?

– А я обязательно должен был любить или не любить?

– Ты был счастлив в детстве?

– Наверно. Я не помню.

– Ты счастлив сейчас?

– Я не помню. Наверно.

– Ты не помнишь, что происходит сейчас?

– А возможно не помнить того, что происходит сейчас?

Молчание.

– Что происходит сейчас?

– Рассвет.

17

Видите человека? Вон там – молодой парень на льду озера. В тёмно-синих джинсах и чёрном пальто. Когда-то он учился на этом озере плавать – это было в далёком детстве. Потом он часто приходил сюда купаться – с родителями, с друзьями. Но чем старше он становился, тем дольше длилась зима. И вот, последние пять лет зима не прекращалась. Он часто приходит на это озеро, доходит примерно до середины и останавливается. Он медленно вдыхает морозный воздух и освобождается от всех своих насущных мыслей. Он уже не мёрзнет так, как мёрз в начале. Он привык. Теперь он почти не вспоминает о своём детстве, а ведь как было хорошо тогда! Тогда, в детстве, всё было наполнено любовью, глаза слепило от множества ярких красок, эмоций, чувств. Всё так хорошо шло. Будто во сне сменялись дни, недели, месяцы и годы…

Когда же мир рухнул? Когда был упущен тот самый шанс? Или шанса никогда не было? Он не понимал – его ведь так часто звали уехать. Уехать туда, где тепло. Почему он остался здесь? Он уверял себя, что теперь это неважно. Тем более что все говорят, будто это – вечная особенность человека – думать, что раньше было лето. А может он уже и плавать разучился. А может никогда на самом деле и не умел плавать.

Смотрите – метель усилилась. Теперь его и не разглядеть за ней.

18

 
Никто не пришёл на похороны.
Да и к чему – похороны.
Над могилой – ива.
Заплачет ли?
Рядом с могилой – речка.
Убежит ли?
Нет.
Как и ива не сможет заплакать,
Так и речке не убежать
От воспоминаний проклятых,
Заслонивших проклятую даль…
Завывайте надо мною, ветры!
Гуляйте надо мною, ветры!
Последний человечишка покинул Землю!..
Навсегда…
 

 
Никто не пришёл на рождение.
Да и большое ли дело – рождение?
Над ребёнком – звёзды.
Согреют ли?
Вокруг ребёнка – Земля.
Защитит ли?
Нет.
Как и звёзды не смогут согреть,
Так и матери не защитить
От прекрасных решений,
Погубивших прекрасную жизнь.
Пойте надо мною, ветры!
Гуляйте надо мною, ветры!
Первый Человек оплакивает Землю!..
И себя…
 

 
Младенческий плач над могильной плитою.
Круг жизни замкнулся.
Порою хочется верить,
Что всею любовью мир – бесконечен.
 

19

Холодный рассвет. Отстраненный от мира и миром являющийся рассвет. Признак человеческого времени, но не начало и не окончание – лишь пункт в череде событий.

Он всё знал и всё понимал. И нет необходимости собирать это знание в слова, и нет необходимости превращать это понимание в язык, пытаться втиснуть в систему то, что системой никогда не будет. И теперь вместо мыслей – пустота.

Рассвет.