Текст книги "Дорога в один конец"

«Если я не ошибаюсь, то этот кирпич в наш огород. Мол, такие вы ребята хваткие, а тут лопухнулись. Вон, даже ротный нахмурился, просёк, видать…»

Но вслух Горячев ничего не говорит, только внимательно рассматривает карту. Ну и правильно, чего с этим штабным задираться? Он приехал и уедет, а нам тут своими делами заниматься нужно. Мало ли какие идеи возникают в головах у высокого начальства, что ж теперь, по каждому кивку туда-сюда бегать? На всякий чих не наздравствуешься!

– Ну… – говорит Горячев, – немного я видел артскладов, чтобы не были они укреплены по всем правилам. Обваловки нет, зенитного прикрытия… Совершенно не обязательно, чтобы эти самые сарайчики были именно теми складами, которые вам нужны.

И в словах командира есть немалый резон. Немцы – мужики педантичные и аккуратные, явных ляпов не допускают. Раз положено всё это соорудить – оно будет. И если этого нет – нет там и артсклада.

– Хорошо… – медленно говорит капитан, складывая карту. – Хоть что-то! Впрочем, как я полагаю, у вас вскорости будут причины для того, чтобы потщательнее пошарить в этих краях.

– Будут – пошарим, – соглашается с ним Горячев. – А пока такого приказа нет, мы своим непосредственным делом займемся.

Ага, ротный тоже чует какую-то каверзу. Он вояка грамотный и запах паленого ощущает задолго до разжигания огня.

– Будет и приказ, – встает наш гость со своего места. – Распорядитесь, чтобы меня отвезли в штадив.

Провожая взглядом удалявшуюся повозку, старший лейтенант, не поворачивая головы, спрашивает у меня: «Ну, а ты что по этому поводу думаешь?»

– Чует моё сердце, что попрут нас эти сараи раскапывать.

– Могут… Ты, вот что, посмотри, чего нам из снаряжения не хватает, авось, под такое дело и выбьем что-нибудь.

Чего у нас не хватает?

Да, мать его за ногу – всего! Если я тот список сейчас составлять стану… до утра, пожалуй, что и не усну.

Но долго рассиживаться не вышло, да и писанина в этот раз как-то отошла на второй план.

Бухнула о стену распахнутая дверь.

– В ружьё!

И понеслось!

Немцы, ударив на стыке полков, пробили брешь в нашей обороне и их танки при поддержке пехоты устремились к нам в тыл. В таком разе дергают всё, что только под руку подвернется. Подвернулись мы…

– Старшина! Твои позиции здесь! – махнул рукой Горячев, указывая на невысокий пригорочек. – Задача – окопаться и держать оборону. Основная цель – пехота, надо отсечь её от танков!

Мог бы и не повторять, такие вещи у всех прочно в голову вбиты. Но, я командира понимаю. Если уж и нас в цепь положили – совсем, стало быть, ситуация хреновая. А справа уже машут лопатами, зарываясь в землю, штабные деятели – телефонисты и писари. Выходит это у них не очень, должных навыков нет.

– Пал Николаич, – поворачиваюсь я к Никонову. – А не подпихнешь ты это воинство в нужном направлении? Пусть вон там позицию оборудуют. Заодно и нам фланг прикроют.

Ефрейтор степенно разглаживает усы.

– И то дело, – важно кивает он. – В самый раз они там будут. Организуем!

Всё, теперь я за это спокоен. Раз Николаич за дело взялся – они у него там окоп для стрельбы с коня стоя отроют мигом!

– Рогов!

– Я, командир!

– Пулемет в зубы – и к тому холмику! Чтоб две позиции там были в кратчайший срок!

– Сделаем! – и пяток бойцов понеслись в нужном направлении.

Распределив остальных, берусь за лопату и сам. Мне персональный окоп по должности не полагается. Нет, если я его сам выкопаю… тогда, пожалуй, что и будет.

Прошел час.

Наши позиции понемногу приходили в какое-то осмысленное состояние. Во всяком случае, на хаотическую мешанину ямок они уже походили не так сильно. Наметились линии траншей, появились уже и пулеметные гнезда. Откуда-то сзади вывернулась упряжка с сорокапяткой – совсем хорошо! Мрачные артиллеристы, скинув гимнастерки, усердно заработали лопатами, оборудуя огневую. Оторвавшись от копания, посылаю им в помощь троих своих бойцов – пушка нам необходима, как воздух. Иных противотанковых средств у нас нет. Так что беречь сорокапятку нужно всеми силами.

В окоп спрыгивает ротный.

– Ну, как?

– Работаем… я штабных чуток подпихнул в нужную сторону.

– Видел! Правильно сделал! Так-то к ним только сейчас командира прислали – связист! Из него вояка – как с меня портной! Он тяжелее телефонной трубки ничего отродясь в руках не держал!

Не любит наш ротный командира связистов, тот пресекает его общение со своими подчиненными. Жестко и без сантиментов – блюдет порядок в своем… х-м-м… курятнике. У него ведь там целое отделение симпатичных девчушек… Впрочем, моё предпочтение отдано медикам.

Спрыгиваю в окоп и примеряюсь. Вроде бы, норма… От холодной земли идет пар, и я поспешно выбираюсь назад. Пробежавшись вдоль своих бойцов, озадачиваю двоих-троих соответствующими указаниями. А то, расслабились чрезвычайно! Себе все сделали, а соседу помочь?

Время, время!

Оно так и утекает сквозь пальцы! Не хватает его, ох, как не хватает!

Вообще, если вдумчиво посмотреть, непонятки получаются.

Мы, вроде бы как, в наступление собираемся. Немцы, по некоторым прикидкам – тоже. Во всяком разе не сидят на попе ровно, а постоянно нас дергают. Некоторым образом я даже понимаю того штабного капитана – дальнобойная артиллерия фрицев может нам создать неслабый такой геморрой. У нас тут не шибко глубокие построения, да и резервов тоже не так, чтобы очень до фига. Захреначат вот так с десяток снарядов по району сосредоточения – и хорош! Что может сотворить сорокакилограммовая чушка, свалившаяся сверху, я себе представлял очень даже хорошо…

Самое время сейчас работать разведке. Что у нас, что у немцев. Но вот так – проламывать линию фронта танками? Как я понял, даже и без основательной (какая-то всё же была) артподготовки? Да, даже и теми же самыми дальнобойками? Не похоже это на фрицев, совсем не похоже. Да и ладно бы, если наподдали целой дивизией, это хоть на что-то да походило. А здесь… Ни захватить что-нибудь, ни, тем более, удержать – сил явно для этого недостаточно. Просто рейд? Но, как ехидно мне подсказывает память (точнее, её остатки) здесь так вроде не воевали… это не степи какие-то там, и не пустыни.

Не понимаю я чего-то.

– Старшина! – бежит вдоль окопа посыльный. – Командир приказал – к бою!

Вот так…

Замаскировать окопы мы уже не успеваем, они так и выделяются свеженасыпанными брустверами. Мишень…

– Слушай мою команду! – Выскакиваю наверх. – Оружие к бою! Занять позиции! Всем сесть на дно окопов! Наблюдение ведут по два человека из отделения, они же и стреляют по моему приказу. Всем прочим – сидеть тихо! Ждать моей команды!

Забегали… защелкали затворы, и по позициям пронесся неясный шум. Затихло, только наблюдатели повысовывали головы над окопами.

Ждём…

Но, как оказалось, не слишком долго.

Вдали послышался какой-то лязг… что-то зарычало…

Вот и гости.

Угловатые коробки танков появились как-то сразу, я даже не понял, как это у них получилось.

Один, два, три… семь штук.

Для неполной роты – так и совсем за глаза. А ведь ещё и пехота там есть, просто не может её не быть.

За нашей спиною, через километр всего, раскинулась деревня. Там медики стоят, ещё какие-то части тыловые. И мост. Не Бог весть что, через небольшую речку. Но – мост. Учитывая топкие берега, это весьма важный объект. Рванут его или захватят… не, не удержат. Значит – рванут. И будем таскать грузы обходом, а это лишних два десятка верст. Ну, может, и меньше, но всё равно неприятно. Да и медикам прилетит нехило.

Танки чуть сбавили скорость – заметили окопы? Скорее всего…

А вот и пехота ихняя – почти поравнявшись с железными коробками, притормозили угловатые «Ганомаги». Через борта посыпались фигурки солдат.

Гах!

Однако…

Наши пушкари оказались на высоте – и даже более!

Проломив тонкий борт, рванул внутри железной коробки фугасный снаряд. Бронетранспортер окутался дымом и вспыхнул. Представляю, что там сейчас внутри творится… с десяток фрицев точняк парни уконтрапупили.

С почином вас, мужики!

Гах!

Вразнобой ударили орудия танков. Били они, как этого и следовало ожидать, по нашей пушке. Но первый залп лег врассыпную, даже рядом ни один снаряд не рванул.

Гах!

Щелкает по башне трассер бронебойного снаряда – и свечкой отлетает в небеса. Не пробил… но легче с того танку не стало, вон, на месте завертелся. Чего это он?

Башню заклинило, теперь он пушку так наводит. Ну… тоже, в общем, хорошо.

Выбросив из выхлопных труб клубы дыма, рванули, загибая влево, три танка. Ага, это они наших артиллеристов обходят.

Молчат окопы, нет с нашей стороны суматошной пальбы. Вот и не видят немцы для себя никакой опасности. Мало ли… могло ведь пехотное прикрытие и запоздать…

Кр-р-р…

Горохом рассыпались выстрелы со стороны связистов – не выдержал их командир. Особого эффекта достичь не удалось, но, немцы хотя бы чуток сбавили свой темп, пригнулись…

И почти тотчас же на позициях телефонистов разорвались снаряды танковых пушек – немецкая броня поддержала огнем свою пехоту.

Однако и нам нехорошо сейчас отсиживаться.

– Наблюдатели! Огонь по пехоте! Прочим – сидеть тихо!

Вскидываю свою СВТ и приникаю глазом к оптике. Я, конечно, тот ещё снайпер… но, всё же, получше некоторых… м-м-м… стрелков. В перекрестье прицела попал худощавый немец с карабином. Не то… мне ноне другие надобны… ага! Приклад толкает меня в плечо, а коренастый фриц роняет свой пулемет. Есть почин!

Так, теперь другого ищем.

Офицер!

Вот ты где, голубчик!

Но немец попался дюже хитрый, перемещался он как-то рывками, скрываясь то за складками местности, то за фигурами своих солдат. Или это я от чрезмерной подозрительности так думаю? Двоим фрицам, в результате моей охоты за вертлявым типом, фатально не повезло. А вот офицера я так и не достал, обидно!

Сменив магазин, оглядываю поле.

Артиллеристы наши лупят прямо-таки с пулеметной скоростью, но вот результатов что-то маловато. Сбили гусянку ещё одному танку, он теперь стоит и стреляет с места. А около него копошатся две темные фигурки. Гусеницу натягивают? Это под огнём-то противника? Геройские парни… были. Уцелевший немец падает на брюхо и ужом ввинчивается под танк. Ну, даже и один подстреленный мною танкист – это тоже кое-что! В любом случае, танк станет реже стрелять, он ведь и неподвижный – всё равно опасен. Пушку-то и пулеметы с него никто не снимал!

А связистам достается! Мама родная, как их там ещё просто землей не засыпало!

Но эффект от моих выдумок всё же есть – противник сосредоточил все свои усилия именно на позициях, откуда по ним ведут самый интенсивный огонь. В том, разумеется, смысле, что именно туда лупят сейчас все фашистские танки. С нашей стороны стрельба не столь частая, и именно сюда активно топает пехота. Да и танки, тоже ползут к нам. Ползут-то на наши окопы, а башни развернуты в сторону связистов и по направлению к пушке – как к наиболее важным целям.

– Федорчук! Твой выход!

Из окопа тотчас же показывается длинный ствол ПТР. Самая для него сейчас дистанция, это ж, всё-таки, не пушка… Уж как только я мысленно ни благодарил ротного за такой вот подарок – расчет ПТР! Сумел же он их где-то нарыть! Не зажал для себя, нам прислал!

А танковые башни повернуты к нам боком…

Бах!

Бах!

Есть!

Уж и не знаю, куда там влепили бронебойщики, но танк полыхнул – да так красиво! Башню не сорвало, но вспышка вышла оч-ч-чень даже знатная!

Ещё выстрел – и рассыпалась, мелькнув звеньями в воздухе, гусеница соседней машины.

– Федорчук! Позицию меняй!

Вовремя – сразу пяток снарядов взвихрили землю около окопа.

Гах!

Запнулся и задымил ещё один железный ящик, из числа тех, что перли на артиллеристов. Достали они его, наконец.

А их пехота всё ближе, вон, даже оружие в их руках можно хорошо разглядеть. Пора?

Похоже…

– Общая команда – встать! Огонь по готовности!

А у нас тут два пулемета, между прочим… и около десятка только автоматчиков.

Залп вышел не такой уж и слаженный, но на эффективности огня это отразилось незначительно. Попав под пулеметный огонь с короткой дистанции, немецкая пехота моментом залегла.

Да, можно подавить пулемет – пусть даже и на самой выгодной позиции. Прижать сосредоточенным огнем, сбить прицел, подползти и забросать гранатами.

Можно.

Когда он один.

А тут их два – разнесены по флангам, огонь идет косоприцельный, с взаимным перекрытием секторов стрельбы – это тот ещё подарочек. И три десятка стволов, поддерживающих этих самых пулеметчиков. Хочешь – не хочешь, а и туда смотреть тоже нужно. Невнимательность в таком деле приводит к очень грустным последствиям.

Потеряв (только по самым предварительным прикидкам) около двух десятков человек, фашисты более не перли на рожон.

Заставить их окапываться, мы, разумеется, пока не смогли, но атаку всё же сбили, теперь они так резво уже не попрут.

Как удачно вышло и то, что один танк, из тех, что шли прямо на наши окопы, уже горит, а второй неподвижен! Нет у немцев тут брони, не за кем теперь прятаться!

Хрясь!

Копец артиллеристам…

Облако дыма и пыли встало прямо на их позициях. Попали-таки фрицевские танкисты там куда-то…

Хреново.

Жаль ребят, но они своё дело сделали честно. Помогли нам, чем смогли.

Задним умом понимаю, что смени они позицию после первых же выстрелов, может, и прожили бы дольше. А может быть, и не прожили. Дистанция тут не ахти какая, могли парни попросту не успеть орудие своё развернуть – поспели бы немцы раньше. Так-то их хотя бы артогонь сдерживал, маневрировать приходилось да прятаться. А не будь его? Уж куда как резвее бы поперли!

Два танка горят, два обездвижены, но ещё три – они вполне себе целы и могут натворить таких делов…

Прибавив газу, оба немца, из тех, что шли на наших пушкарей, скрываются за холмом. Следом рванулся и бронетранспортер с пехотой. С тыла зайдут?

Это они могут. И станет нам тут всем кисло.

Вскидываю винтовку – раз!

Допрыгался!

Это тот самый танкист, что под танк залез, достал-таки я его! А что ж ты думал, милок, в твою сторону никто уже более и не смотрит? Напрасно… я мужик злой и на память не жалуюсь.

А вот на наши окопы пополз последний танк, и был это противник весьма опасный. На рожон не пер, двигался осторожно, и огонь, собака такая, вел с коротких остановок. И оттого – достаточно эффективный.

«Т-3» – тот ещё агрегат, неприятный…

Да и экипаж, судя по всему, там грамотный сидит.

Прикрываясь броней, за танком перебегали пехотинцы. Не могу сказать, что это у них получалось хорошо – троих я всё же завалил. Да и из окопов меня поддержали, так что солдаты вынужденно попадали на землю и огрызнулись огнем с места.

Неэффективно, железная коробка была намного опаснее.

После очередного снаряда поперхнулся и смолк один из пулеметов. Хотелось бы верить, что ребята попросту меняют позицию. Правда, на продвижении немцев вперед это сказалось мало, всё же стрельба из окопов не утихала и без того.

А вот к позициям связистов фрицы подобрались достаточно близко, не ровен час…

– Агапов! – не оборачиваясь, кричу я в окоп.

– Тут я, товарищ старшина!

– Бери пятерых из первого отделения – и дуйте на помощь к телефонистам! Их там сейчас с фланга наморщить попробуют!

Блин, а где же те два танка, что к нам в тыл прорвались? Там ведь и пехота с ними имелась… совсем штуки невеселые получаются. Эдак, они и к нам в спину выйдут!

Быстрый взгляд на поле боя – фигово…

Танк уже подошел совсем близко, но для броска гранаты всё ещё был пока недоступен. Нет, если вылезти из окопа… да на ноги встать… только ведь, не дадут.

Перезаряжаю винтовку.

Наши окопы вытянулись вдоль холма ломаной линией. Связисты находились на правом фланге – и туда сейчас был направлен основной удар атакующих фрицев. Танкисты удачно заставили замолчать пулемет у подножья холма, а второй и сам стрелять отчего-то перестал. Так что почти ничего (кроме частой стрельбы моего взвода) не мешало немцам двинуть прямо на позиции телефонистов, двигаясь вдоль линии окопов и сбивая по пути нашу оборону.

Но где же пулеметы?!

Бегом несусь по окопу, не обращая внимания на посвистывающие в воздухе пули. Поворот, ещё один…

На земле, снятый с бруствера, стоит «максим», около которого сейчас копошатся два пулеметчика. Третий стоит, прижавшись к стене окопа, и смотрит в поле, изредка постреливая в сторону немцев.

– Чё, за дела, славяне?!

– Кожух пробило, и вода вытекла вся, – отвечает второй номер, грузный и немногословный рядовой Истомин. – Вот пулемет и заело…

– Оф-ф-фигеть! Надолго эта катавасия?

– Пара минут, старшина! – уверяет меня первый номер. Ефрейтор Левада с этим агрегатом знаком досконально. И раз говорит – две минуты, то раньше этого срока его лучше не трогать.

Ешь меня нечистый, но ведь у станкача 17 разных задержек при стрельбе!

Меня тоже начинает колотить мандраж.

– Леселидзе!

– Тут я, товарищ старшина! – выскакивает сзади мой последний связной.

– Гранаты прихвати и дуй вон туда! – указываю ему рукой. – За тылом присмотри, мало ли… Эти гаврики, что мимо нас прорвались, могут ведь и по затылку насовать!

– Есть! – и грузина как ветром сдуло.

А немецкая пехота, огрызаясь огнем по нашим позициям, уже разворачивается для завершающего удара по связистам. Сейчас они сомнут их – и обойдут нас уже и с той стороны. Клещи…

Сую в рот свисток, и над полем боя проносится резкий звук.

По этой команде весь огонь сосредотачивается на передовых фрицах – и тем сразу поплохело очень ощутимо.

Солдаты в мундирах мышиного цвета залегают.

Снова свисток – огнем накрывают и тех, кто теперь лупит в нашу сторону. Тут уже не так эффективно получается но, всё же…

– Готово! – выволакивают на позицию пулемет. – Старшина! Воды!

Отдаю им свою флягу и несусь по окопу. Где-то здесь я видел… ага! Зеленый термос стоял на том же самом месте, куда его и поставили в начале боя. Хватаю неудобную железяку и в темпе поспешаю к пулеметчикам. А там уже ударили первые очереди.

Вот и окопчик, сваливаюсь вниз и осматриваюсь.

У пулемета открыта горловина и из неё уже валит пар – мало воды. Поднимаю с земли свою пустую флягу, распахиваю крышку термоса и сую флягу туда. Блин, как же медленно вода наливается!

Есть первая!

Подскакиваю к пулемету и, высунув руку за щит, стараюсь не пролить ни капли мимо. Выходит не очень, но всё-таки восемьсот грамм воды уже булькают в кожухе.

– Мало!

А то я не в курсе…

Вторая фляга… третья…

Топот ног – в окоп вскакивает кто-то из бойцов. Сую ему флягу в руку.

– Шуруй!

А сам бросаюсь к брустверу – и чуть в сторону от пулемета.

В прицеле появляется тот самый, хитро выделанный, офицер. С этой позиции огня никто не ведет, вот он не особо и шифруется.

Ну да, не вели отсюда огня, так уж вышло… некому просто.

Р-раз!

У немца подламываются ноги, и он кулем оседает на землю! Достал я его-таки…

Хрясь!

Вот же глазастые у фрицев артиллеристы! Хорошо, что хоть калибр не очень большой, было бы у немца миллиметров восемьдесят, я бы уже совсем другие песни пел. Надо позицию менять, и поскорее! Это тот самый неподвижный танк, точнее, какой-то один из них. Стоит, падла, на месте и долбит по нашим окопам.

С нового места беглым огнем обстреливаю солдат, бегущих рядом с танком – они ему дорогу расчищают. И удачно, надо отметить, двое бойцов с гранатами до него так и не добрались. А после моего «горячего привета» немцы разом поубавили прыти и попятились. Кого-то я там даже зацепил.

Откуда-то из-под земли вылетает бутылка и разбивается рядом с гусеницей танка – немец резко доворачивает в сторону.

Бах!

Высверк на броне – ПТР не пробил.

Бах!

И снова – те же пляски.

Не могут наши бронебойщики его пока подбить.

Но эффект есть и от этого, танкисты не хотят подставлять борта под пули, и железная коробка разворачивается к противнику лбом.

И ломает общее направление атаки, теперь острие удара нацелено уже не на связистов.

Так, бой уже переходит в свалку, нормально управлять не могу. Свистка не услышат, а связные мои все в разгоне.

Что-то надо срочно устроить немцу неприятное… что?

И бойцов свободных никого рядом нет, все делом заняты. Некого мне сейчас озадачить. Ну что ж… будем работать соло, как это у циркачей говорят.

Бегом по окопам, сваливаюсь к пулеметчикам. Боец, что наливал воду, куда-то уже исчез.

– Левада!

– Здесь я… – не отрываясь от пулемета, отвечает ефрейтор.

– Я на фланг! Попробую что-то с этой коробкой сделать, пока он нам тут все не попередавил!

Не отвечая, пулеметчик дает короткую очередь – в поле тотчас же залегает очередная группа солдат. Не по нраву пришлось? То-то же…

– Будь спок, старшина! Продержимся! Истомин, валим на запасную!

Да, у ребят и без меня головной боли хватает. Из ниши прихватываю парочку ручных гранат.

Бегом!

Резко ухожу вбок – туда, где пересекают траву следы от прорвавшихся танков. Только парочка запоздавших пуль печально пропела где-то в стороне, не до убегающего бойца сейчас фрицам – поважнее цели имеются.

Бу-бух!

Рванули воздух гранатные разрывы. Совсем, стало быть, близко немец подошел, раз гранаты в ход пошли.

Вот и колея, которую оставили танковые гусеницы. Сворачиваю направо и бегу вдоль неё.

Бой грохочет где-то сбоку. Звонко бьют танковые пушки, рассыпается в воздухе ружейно-пулеметная трескотня. Но здесь – здесь пока тихо, нет никого. Весь бой, собственно говоря, идет на относительно небольшом участке местности. Но мы сидим на господствующей высотке, и оставлять нас в тылу – глупость несусветная. Стрелять-то можно и с большой дистанции…

Огибаю холмик – здрасьте!

На траве лежит одинокий немец, а около него примостился ещё один. Сумка с красным крестом – санитар. Но, тоже с оружием – винтовка лежит рядом. Услышав звук моих шагов, он поднимает голову, и рука его тотчас же скользит к оружию. То есть, теперь ты уже солдат? И хочешь меня убить? Ну, извини, мужик…

Не сбавляя хода, выбрасываю вперед руки – и окованный приклад СВТ врезается фрицу в грудь!

Держи!

Четыре кило веса, да помноженные на силу удара и скорость моего бега…

С хрипом он хватается руками за горло. С бодуна-то, я ж туда не бил? Но, добавляю ему ещё и по плечу, со сломанной рукой он не шибко тут навоюет…

Фиг с ним, забыли уже. Других нет? Тот, что на траве валяется, немец же его перевязывал. Живой? Надо думать, что да. Его тоже звездануть прикладом?

По уму – так надо бы. Но, он и так неподвижен и никак не реагирует на происходящее.

Черт с ним – пусть живет! А вот винтовки обоих фрицев я зашвыриваю подальше в траву, авось, парни, не до поисков вам будет. Если вообще они хоть как-то смогут передвигаться.

Ходу!

И снова под сапогами шуршит трава, чуть скрывая звук моих шагов.

Горелым потянуло… откуда это?

Бронетранспортер.

Рассобаченная взрывом, угловатая машина чуть накренилась набок. А рядом, в самых разнообразных позах валяются несколько тел. На одном, кстати, белеет свежая повязка – давешний фриц расстарался?

Немного задержавшись, опустошаю гранатную сумку у одного из убитых. Тебе не нужно более, а вот мне – так в самый раз будет.

Блямс!

Аж со звоном каким-то.

Танковая пушка бьёт.

Резко сбавляю темп своего передвижения, прижимаюсь к земле и, осторожненько так, продвигаюсь вперед.

Опа!

Вот он, танк.

Стоит, чуть накреняясь на бок. Боковой лючок в башне распахнут и, как раз сейчас, из него вылетает стреляная гильза от снаряда. Дзынь! Не одна она уже на земле лежит…

Приподнимаюсь и оглядываюсь по сторонам.

Немец в черном комбинезоне скорчился около гусеницы – тот самый настырный ремонтник?

Похоже.

Рядом с танком больше никого нет. А зачем, собственно? Тут, по их понятиям, тыл – все боевые действия впереди происходят.

Ну, да, в обычной-то обстановке хрен бы он здесь один стоял. Обязательно кто-нибудь рядом да крутился, типа, охрана. А здесь – прорыв, четко обозначенной линии боевого соприкосновения нет в принципе.

Блямс!

Так, побоку все рассуждения – действовать нужно! Этот гад по нашей обороне долбит!

Немецкая «толкушка» прыгнула в руку, словно сама собой. Отвернуть колпачок, рывок, пару секунд выждать… пошла!

Граната влетает в открытый лючок на башне.

Кувырок назад, тут сейчас так жахнет!

Бух!

Взрыв ударил гулко, как из-под земли.

И все… боезапас не сдетонировал.

Надо же… а я уж губы-то раскатал… Впрочем, хрен бы с ним – главное, что танк стрелять перестал!

И он перестал. Эффект от этого дал себя знать очень даже быстро – оба наших пулемета ударили со всей возможной остервенелостью. Заметили, что артогонь по их позициям уже не ведут. Правда, оставался ещё один танк, самый опасный и неприятный, но он, чисто физически, не мог воевать со всеми сразу. Прижатая пулеметами к земле, пехота была ему слабой поддержкой, и опасность словить под гусеницу гранату или получить бутылкой с КС по моторному отсеку – стала очень даже зримой и ощутимой.

Попятился немец, немного всего, отодвигаясь от окопов, но уже и это одно тотчас же было замечено нашими бойцами – стрельба усилилась.

Бамс!

Бамс!

Это ещё что такое?

Кто-то, изо всех сил лупит чем-то тяжелым (кувалда?) по железу.

По железу… да по броне он лупит! И рядом совсем!

Мать моя, да тут же ещё один танк где-то есть, рядом совсем! У него башню заклинило, а потом он и вовсе встал. Наши ли погибшие артиллеристы были тому причиной, или у него ещё что-то там сломалось, но, встала железная коробка. А башню ему ещё раньше снарядом испортило, вот он и не стреляет – нет возможности орудие навести.

Точнее, не стрелял, ибо немцы не просто так ему этот «клин» вышибают.

Стало быть, надо и этому фрицу визит вежливости нанести. Нам отремонтированный танк с озлобленным экипажем на позициях совсем без нужды. Впрочем, танк-то, может, и не помешал бы… только вот, без немцев, пожалуйста. Мы уж как-нибудь, отыщем, кому там сидеть…

Продвигаюсь вперед, ориентируясь на удары по металлу. Интересно, они взрыв слышали? Скорее всего… и что из того?

Устроят прочесывание?

Щас… устроил тут один такой… где народ-то найдут? Там экипажа всего три-четыре человека, да и не заточены они под пехотный бой, всё больше под броней сидят…

Однако же, из этого совсем не следует, что надо переть на звук, очертя голову. Чего-чего, а причесать из пулемета подозрительные кустики – ума большого не требуется. Особенно, если этот самый пулемет под рукой.

А на танке их аж, две штуки есть!

Поэтому, снова забираю в сторону, напрямки не бегу. Да и вообще не бегу, в таких делах лучше поосторожничать лишний раз.

Вот и башня покосившаяся из-за кустов выглянула. Отчего покосившаяся? Так танк боком на холмик въехал, пушка вообще куда-то в землю уставилась. Отлично, стало быть, спаренный пулемет не опасен, да и курсовой тоже – тот вообще в другую сторону смотрит. Ну, во всяком случае, должен.

Не вижу немцев, но по звукам судя, да и вообще по логике вещей, они где-то около танка копошатся. Есть там охранение или нет, проверять мне совсем неохота. Нервные тут все, стрелять будут на каждый шорох.

Но некоторые преимущества у меня есть – я немцев слышу, а они меня нет.

Вот и отправляется первая моя граната точнехонько на звук ударов. Вторую, уже немецкую, кидаю, с расчетом того, что упадет она по другую сторону танка, авось, и там кого-нибудь прихлопнет. Надо отметить, что на этой и оставшейся у меня немецких «толкушках» были пришпандорены осколочные рубашки от наших гранат. Так что разлет осколков там должен быть… весьма удовлетворительный.

Кстати, когда я в первый раз такой вот выверт у немцев увидел, то изрядно их смекалке подивился. У них-то гранаты больше фугасного действия (я «толкушки» М24 имею в виду), и вот как они из этого положения вышли! Мастера, нечего сказать!

Вот теперь ихние придумки против них самих и оборотились…

Глухо бумкают разрывы, с визгом пролетают над головою осколки, и следом за этим на пригорочек вскакиваю и я. Винтовка наизготовку, могу стрелять!

Только вот не в кого.

Привалившись боком к борту танка, сидит на земле немец-танкист. Комбез у него весь изодран – осколки постарались? Второй уткнулся лицом в землю – и из-под головы у него растекается по истоптанной земле темно-багровая лужица.

Все, что ли?

Хренак!

И вылетает из моих рук верная «светка», бухается прикладом о землю. Не прицелом, хоть – уже хорошо!

Впрочем, мне тотчас же стало не до винтовки – затыльник приклада немецкого карабина просвистел в паре сантиметров мимо моего носа. И, если бы, не быстрая реакция вашего покорного слуги – фриц свою задачу мог считать исполненной. Но – не сложилось, цель оказалась проворной и из-под удара ушла.

Отпрыгиваю ещё на шаг.

Немец стоит напротив, чуть пригнулся, руки сжимают карабин.

Отчего же он не стреляет, скажите на милость.

На карабине оптический прицел – снайпер? Что, паря, весь боезапас расстрелял? А снайперский вариант «Кар-98» заряжается патронами по одному, обойма сверху не встаёт…

То-то он меня прикладом и звезданул…

Неудачно, хоть и обезоружил, однако ж, не до конца!

Видимо, узрев у меня на поясе пистолетную кобуру, противник быстро сложил два и два и просёк, что чрезмерное затягивание ситуации ему ничего хорошего не принесёт. И оттого атаковал меня сразу же, не давая возможности достать оружие.

Щас, родной, только тебя тут и ждали…

Повернувшись на каблуках, отпрыгиваю в сторону, и очередной выпад фрица, проваливается в пустоту. А парабеллум уже у меня в руках… лязгнули коленчатые рычаги затвора…

Та-тах!

Со стороны танка бьёт автомат. Весьма удачно, надо сказать. Ещё бы чуток – и располовинил меня этот стрелок, аккурат, по самую пятую точку. Спасло то, что в этот самый момент, я снова отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от атаки остервеневшего снайпера. Она оказалась снова безрезультатной (сколько ж можно на удачу полагаться? Голову тоже надо иногда включать!) – и последней. Сухо кашлянул мой пистолет, и немец споткнулся, роняя своё оружие.

Кувырок!

Замах – и «эфка» улетает в сторону второго стрелка.

Хрясь!

Ещё звучит в ушах грохот разрыва, а ноги уже несут меня в сторону танка – где-то там, судя по звуку, и залег этот деятель.

Не залег.

Засел.

На моих глазах из башенного люка высовывается сначала автоматный ствол, а уж потом – и руки его обладателя. Вот он куда, стало быть, нырнул! Впрочем, вполне возможно, что там изначально и сидел. Танкист, наверное.

Пуля высекает искру из башни – и клиент рыбкой проваливается вниз. Заскрежетали шестеренки приводного механизма, башня стала поворачиваться в мою сторону.

Ну, дядя, это уже вообще… ты меня, что, совсем за идиота принимаешь? Прям, вот так я и раскорячусь на месте, выстрела ожидаючи…

Под сапогами прогудела броня, засунув пистолет за пояс, одним махом оказываюсь около открытого люка. А гранаты у меня ещё остались… вот и не буду жадничать!

Прыжок!

А ну, как сейчас сдетонирует?

Бумс!

И в этот раз – мимо кассы.

Впрочем, мне это даже к лучшему, отбежать достаточно далеко я так и не успел. Вот был бы номер, если бы меня этим самым взрывом бы и шандарахнуло!