Текст книги "Три рассказа. Выпуск №9"

Заметки кладоискателя
Выпуск №9
Александр Григорьевич Косарев

© Александр Григорьевич Косарев, 2017

ISBN 978-5-4483-8927-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Полтавские утраты

Почти всем в нашей стране, да и вообще на всём пространстве, некогда занимаемом СССР не сыскать человека, хотя бы краем уха не слышавшим о невиданном предателе всех времён и народов – украинском гетмане И. С. Мазепе! Имея все мыслимые блага, которые только можно было себе представить, пользуясь всемерной поддержкой российского государя, этот гнусный обманщик и клятвопреступник не только всячески обирал порученных его заботам подданных, но и в трудный для государства момент изменнически выступил на стороне врагов России, примкнув к войскам Карла ХII во время Полтавского сражения.

Но естественно, что мы не будем в этой главе рассматривать военные и политические аспекты данного сражения. Наша задача совсем иная, мы должны проследить судьбу немалых ценностей, которые транспортировали как сами шведские войска, так и обозы Мазепы.

27 июня 1709 года, в первом часу пополудни, раненый король шведов добрался до своей главной квартиры в Великих Будицах. Спустя несколько часов, сюда же стали подходить остатки разбитых возле Полтавы шведских войск. Русские войска висели буквально на плечах отступавшей армии, и после короткого совещания решено было бросить все тяжести, артиллерию, раздать лошадей пехотинцам и отступать к Днепру. С «непобедимой» армией шведов фактически было покончено, но походную казну ещё можно было попытаться спасти. По приказу короля несколько подвод, сопровождаемых надёжными людьми, оторвавшись от отступавших к Переволочне шведов, двинулись кружным путём на северо-запад, к литовской границе.

Так гласит легенда, но мне всё же следует сделать маленькую остановку в повествовании и несколько прояснить обстановку. Прежде всего, насчёт «кружного пути». Нет, здесь заблуждаться не следует! Шведы тоже удирали не абы как, а строго по прямой, т.е. по кратчайшему пути, который мог привести их на берег Балтийского моря. На дворе был как-никак а «посвященный» 18-й век, и географические карты во всех европейских армиях имелись вполне достоверные. Кто не верит, может прямо сейчас взять линейку и приложить её к любой географической карте Европы. И вот на этой-то прямой от Полтавы как раз и лежало селение Варва.

Добравшись через несколько дней, до села Варва, что стоит близ города Прилуки, шведы убедились в безнадёжности дальнейшего пути. Русские отряды перекрыли окрестные дороги и заняли все сколько-нибудь крупные населённые пункты. Рассчитывать же на помощь украинского населения после бегства гетмана Мазепы им не приходилось. Тогда, на горе около Варвы, шведы выкопали глубокий погреб и, перенесли в него содержимое подвод и завалили тайник камнями.

Так следует по легенде, но и здесь не всё так гладко. Вот как описывает данный эпизод Михаил Руденко, некогда имевший смелость (если не сказать наглость) предложить заняться поиском данного клада министру культуры СССР, члену ЦК КПСС Е. А. Фурцевой. Его рассказ я даю расширенно, большими абзацами, чтобы вы могли оценить ту обстановку, в которой рождаются подобные легенды.

«… Ещё в первую мировую войну, незадолго до Брусиловского прорыва в нашем гарнизоне под Перемышлем состоялся смотр войск, на котором я в своём пехотном полку оказался правофланговым. Когда толстый генерал, сопровождаемый свитой, дошёл до нашего строя, он, удивлённый, видимо, моим богатырским телосложением, остановился, затем приблизился ко мне и спросил:

– Скажи служивый, где же на Руси плодятся такие богатыри?

– Родом я из села Варвы Полтавской губернии, ваше превосходительство! – заученно отрапортовал я.

Генерал надолго задумался, как будто колебался – стоит ли продолжать разговор. И, наконец, снова спросил:

– А нет ли там у Вас горы Холодной?

– Так точно, есть! – ответил я, поражённый осведомлённостью генерала.

Он вдруг приблизился ко мне вплотную и очень тихо, почти шепотом спросил:

А известно ли тебе, что шведский король Карл двенадцатый после поражения при Полтаве именно там, на этой горе, захоронил сокровища, награбленные им в русском походе?

– Никак нет, ничего не ведаю! – ему в тон тихо ответствовал я.

Генерал сразу потерял интерес к Василию Васильевичу (дальнего родственника автора заметки) и последовал далее.

…В июле 1917 он, наконец, вернулся домой, где для него самого и всех односельчан начались новые мытарства, связанные с нашествиями на Варву то белых, то зелёных, а чаще всего красных, воевавших со всеми остальными. Когда, наконец, всё вроде бы успокоилось, начались вокруг горы Холодной странные события, несколько лет подряд по ночам жители села видели издалека на горе какие-то огни. По местному базару поползли слухи об орудующих на горе конокрадах и беглых каторжниках. Василий Васильевич же, памятуя о словах генерала, смекал про себя: это скорее всего недобитые комиссарами белые, хоронясь среди местного населения или же пробираясь на советскую территорию из-за границы, пытались-таки докопаться до королевских сокровищ.

… – После того как Карла побили под Полтавой, отряд шведов, спасаясь бегством, на короткое время останавливался на Холодной горе – самом высоком месте во всей округе, опасаясь нападения со стороны преследователей либо местного населения. Тогда часть жителей была согнана шведами на гору на какие-то земляные работы, после чего никто назад не вернулся. Что именно было закопано на горе – осталось тайной, и люди долгое время обходили её стороной.

…С годами интерес к кладу на горе не только не исчез, а наоборот, усилился: до революции были неоднократные попытки проведения там раскопок. По словам моего отца, Якова Тимофеевича, «колодцы» копали как одиночки, так и целые бригады местных жителей и даже приезжих. Отец подчёркивал, что попытки докопаться до захоронения кончались неудачами, так как искатели упирались всякий раз в завалы из камней, преодолеть которые они не сумели.

…Возникает другой важный вопрос. Почему же отряд шведов решил захоронить сокровища именно в горе Холодной? Да потому, что, начиная с этого места (а Варва стоит на берегу реки Удай, впадающей в Днепр) и далее на северо-запад, то есть в сторону Швеции, на десятки километров тянутся непроходимые топи. Именно потому, столкнувшись с непреодолимым препятствием, командир шведского отряда и решил захоронить сокровища там, на вершине горы Холодная, у самой кромки начинающихся за рекой Удай непроходимых Пинских болот…».

Впрочем, нам ведь совершенно неважно, кто именно и как именно закопал. Давайте лучше для начала попробуем оценить массу и стоимость спрятанного шведами имущества. Оценим её естественно сугубо приблизительно, исходя из самых незамысловатых общеметодических соображений. Итак, несколько телег… это сколько же будет на вес? Поскольку слово «несколько» обычно обозначает некое количество больше трёх, то будем считать, что шведами на горе был спрятан минимальный груз, всего-то с 4-х подвод. И, соответственно, общая масса спрятанного вряд ли сильно превышает 1200 кг. Реально ли представить такое захоронение для тех далёких от нашего времени лет? Вполне. Вспомним, что у Карла под ружьём было более 35.000 солдат. Каждому нужно было в месяц заплатить, допустим, хотя бы по 10 монет жалования. А каждая серебряная крона в те времена весила не менее 20-и граммов.

Множим, делим и получаем удивительный результат. Ага, вот Вам уже выползают целых 7 тонн презренного металла, которые полководцу всегда нужно было иметь под рукой. Причём ежемесячно! Да ценности самого короля, да дорогое сердцу коллекционное оружие, да всевозможные военные регалии, да трофеи… Так что, упомянутые мною чуть выше 1200 кг. являются самой минимальной оценочной массой захороненного шведами имущества. И даже если в некоем тайном «подвале» лежит всего 1,5 – 2 тонны серебра, то всё равно стоимость его на нынешний момент может достигать 250.000$. И это ещё раз повторю, самая минимальная оценка стоимости спрятанных в 1709 году ценностей шведского полководца. Максимальная же…, легко улетает за пару и более миллионов зелёных бумажек!

Каковы же перспективы найти данный клад теперь, через столько лет после знаменитого сражения? Ведь попытки отыскать мифический клад Карла XII предпринимались не раз и не два, и как-то всё безрезультатно. Но с точки зрения современного поисковика, данная проблема имеет вполне определённое и положительное решение. Если пресловутая гора не застроена хибарками садоводов и там не возведён какой-нибудь завод по производству тяпок, то поиски вышеупомянутого клада отнимут не больше недели и обойдутся в скромную сумму, эквивалентную полутора – двум тысячам долларов. Так что особых проблем здесь нет. Только вот руки у меня всё никак не дойдут…

Но это то, что касается ценностей, спрятанных шведами. Совсем иное дело – выяснить, куда делись сокровища, принадлежавшие соратнику Карла XII-го – украинскому гетману Мазепе! В отличие от вполне конкретного и логически правильно локализованного клада на горе Варва, бесследно исчезнувшие личные ценности Ивана Степановича Мазепы не имеют даже такой географической привязки. Но всё же кое-какие указания на то, где следует искать гетманские ценности, сохранились в народной памяти. Но вначале мы с вами рассмотрим вопрос об источниках гетманского богатства.

Генеральный есаул И. С. Мазепа был избран гетманом Левобережной Украины в 1687 году. Всеми правдами и неправдами скопив огромные богатства, он постепенно стал одним из богатейших людей на Украине. Значительную часть его состояния составляли многочисленные царские пожалования. Мазепа сумел втереться в доверие Петру Первому и неизменно пользовался его щедротами. Другую часть ему удалось выдавить из своих подданных за 20 лет гетманства.

В доносе на Мазепу, который в начале 1798 года подали царю Петру недруги алчного гетмана, говорилось так: «Гетман распоряжается самовольно войсковою казною, берёт сколько хочет… С десяти городов гадяцкого полка идут ему все доходы, кроме того, у него во власти есть волости и сёла значительные, а он берёт себе доходы с порукавчиных и арендовых с большим умножением… За полковничьи места берёт взятки… После смерти генерального обозного Борковского Мазепа отнял у жены его и у малолетних детей имение и присвоил себе…».

Именно на финансовой стезе и произошло сближение вечно нуждающегося в средствах Карла ХII и разжиревшего на российских харчах предателя Мазепы. Они нашли друг друга по блеску золота. Отчаянный вояка манил гетмана «незалежностью» от царя (ну, прямо как современный ЕС), а тот манил своего западного партнёра крадеными наличными. Есть легенда, будто собираясь встать на сторону врагов России – шведов, Мазепа послал королю Карлу ХII 30 возов с серебряными и золотыми монетами. Может быть, молва несколько и приукрасила размер подношений, но не в этом суть. Ясно, что такая финансовая подпитка вполне могла иметь место – средства, как говорится – позволяли!

Впрочем, оставим на время чистую политику, и обратимся своим взором к исчезнувшему богатству гетмана. Судьба самого Мазепы известна и описана достаточно хорошо, а вот судьба его капиталов прописана весьма слабо и мутно. Известно, что до Северной войны основную часть своих богатств гетман Мазепа хранил в городке Батурине, бывшем с 1669 года столицей малороссийских гетманов. В октябре 1708 года Мазепа, сказавшись царю больным, уехал в Борзну и уже оттуда отправил тайное «посольство» шведскому королю.

21 октября к нему прискакал его доверенный – Быстрицкий, с ошеломительной вестью о том, что шведская армия подходит к реке Десне! Впору было радоваться, но одновременно гетмана уведомили о том, что в Борзну от Петра едет «правая рука императора» – Александр Данилович Меншиков! Встревоженный Мазепа помчался «как вихорь» в Батурин. Всю ночь гетман отдавал приказы и распоряжения, а утром на другой день отправился из Батурина в Короб. На третий день, 24 октября он переправился через Десну и прибыл на встречу к королю Карлу во главе полуторатысячного отряда. С той поры гетман, или кто там он уже был, находился при дворе Карла ХII.

А где же в это время находилась его казна? Мнения исследователей расходятся. Одни настаивают на том, что Мазепа возил её с собой в походном обозе. Другие же утвержаают, что большая часть накопленных богатств, всё же ждала гетмана в Батуринских подвалах. Лично мне более привлекательна вторая точка зрения, но спорить с историками я не берусь. Но, так или иначе, а по любому варианту немалые ценности начали путешествовать вслед за беспокойным гетманом. Первоначально обоз с казной нашёл убежище в Прилуках. В конце января 1709 года обоз с казной был отправлен в Лоховицу, а в феврале в Хорол. И вот здесь в убегающем обозе предателя произошла первая потеря – часть телег с «пожитками» Мазепы отбили русские войска, преследуя отступавшего из Лоховицы шведского генерала Крейца. В марте обоз перебрался в Великие Будищи, где тогда располагалась главная квартира Карла ХII. Именно здесь казна оставалась до самого Полтавского сражения.

В этой битве, как известно, объединённые шведско-леводнепровские силы потерпели сокрушительное поражение. Прекрасно понимавший, что настала пора уносить ноги, Мазепа незамедлительно ударился в бега. Достоверно известно, что он, переправляясь через Днепр в районе Переволочны, захватил с собой как минимум два бочонка с золотыми монетами. Предание утверждает, что во время переправы гетман приказал бросить часть сокровищ в Днепр, не имея возможности их спасти.

Здесь требуется некоторое разъяснение для наших читателей. Ситуация для отступающих с поля боя складывалась так, что быстро убегать можно было только верхом, т.е. сидя в седле. А перегруженная лошадь быстро бежать не может физически, как её не погоняй. Свободных лошадей, видимо, было очень мало, и поэтому перегружать их было нельзя ни в коем случае. Вот отсюда и два бочонка (т.е. только на запасную лошадь гетмана), и вырисовываются. Примерно 100 – 110 кг, были они весом, не меньше. Где-то сравнимо с весом солидного, хорошо откормленного всадника с обычным кавалерийским вооружением.

Были ли брошены оставшиеся без конной тяги ценности в воды реки? Вполне возможно. А почему нет? Раз шведы после сражения смогли спасти только часть из ранее присланных Мазепой средств, то, следовательно, другую их часть вынуждены были спасать сами «мазепинцы». Вы же помните, что шведам (согласно легенде) прислали 30 подвод, а спасти они смогли только «несколько». А как же тогда поступили с остальными ценностями? И если с лошадьми у них было туго, то вполне возможно, что они могли (после ускоренного марша к Днепру) утопить несколько тонн монет и прочих ценностей с лодок и плотов при переправе. Ведь именно так поступали в подобной ситуации многие беглецы, в том числе и бегущие из Москвы французы, и это случилось всего через сотню лет после Полтавы.

Кстати сказать, есть большие сомнения в том, что Мазепа смог спасти только 2 бочонка с золотом. Доподлинно известно, что, находясь в изгнании, он дал «в долг» Карлу ещё 240 тысяч талеров. К тому же, после смерти Мазепы, в его казне оставалось ещё 160 тысяч червонцев, не говоря уж о серебряной утвари и различных украшениях. Давайте для ясности ещё раз поднимем хронику событий и выстроим их в наглядную таблицу.

Начало октября 1708 г. – Мазепа принимает окончательное решение перейти на сторону шведов.

22 октября 1708 г. – Мазепа в своём замке в Батурине.

24 октября – соединение с войсками Карла.

1 ноября 1708г. – штурм Батурина войсками Меншикова.

12 ноября 1708г. – вторичное посещение Батурина.

27 июня 1709 года произошла Полтавская битва

18 марта 1710 г. – смерть Мазепы.

Смотрите, основательно подкрепиться денежными средствами Мазепа мог только дважды, в ночь с 22 на 23 октября и 12 ноября. И если исходить из того, что вначале гетман взял с собой только часть своих запасов, то во время второго посещения, случившегося после штурма города, он наверняка мог забрать всё остальное. Ведь никаких иллюзий на возвращение к прежнему статусу у него уже точно не было. Его имения и ценности разыскивались и конфисковывались специальными представителями царя Петра по всей Украине. Надеяться на прощение вору и предателю Мазепе было просто нелепо. Значит, нужно было уносить и увозить с собой всё, что было можно!

К тому же, нужно учесть и то, что в Батурине после 22 октября никаких ценностей могло и не быть. Ведь хитрый и расчётливый Мазепа вполне мог устроить свои тайники и в других местах. Так, в полуверсте от города находится ещё один «адрес», по которому могли быть сделаны ценные захоронения. Название этого места – Гончаровка. В последние годы своей жизни Мазепа особенно заботился об укреплении и обустройстве этого селения, избрав его своей загородной резиденцией. Его новый замок находился на крутом берегу реки Сейм и был окружён мощным валом. Возможно, именно там были спрятаны некие ценности «на чёрный день», кто знает?

Всем известно, что у опального гетмана была и ещё одна резиденция – на хуторе Поросючка под городком Бахмач. Именно в Поросючке в ноябре 1798 года все старейшины, полковники, сотники и знатные войсковые товарищи принесли присягу на верность Мазепе и подтвердили готовность «надеяться на протекцию шведского короля». То есть, имеется некоторая вероятность того, что и там заложено некоторое ценное захоронение. Остатки этого строения находятся неподалёку от современной железнодорожной станции Бахмач, в так называемом Поросюцком лесу, на искусственном острове, образованном широкими копаными рвами, соединёнными с протекающей вблизи речкой Бахмач.

Выходит, что у нас имеется несколько подходящих мест, в которых могут быть укрыты ценности, оставшиеся со времён далёкой и почти забытой Северной войны. Перечислю их ещё раз.

Клад на горе у села Варвы.

Ценности, утопленные в Днепре у села Переволочны.

Тайник в развалинах Батуринского замка.

Захоронение вблизи замка в Гончаровке.

Захоронение вблизи замка в Поросючке.

Клад в Киеве около Кирилловской церкви.

В Чернигове, под зданием полковой канцелярии.

Скорее всего, именно в первом, третьем и последнем пятом случае возможные захоронения локализованы наиболее компактно и поэтому поиски в этих местах могут быть наиболее результативны. При этом мне кажется, что-то действительно крупное и весьма ценное может быть обнаружено только на холме вблизи Варвы.

Хотя развалины Батуринского замка тоже представляют определённый интерес. Тем более что под ними не раз обнаруживались провалы грунта, указывающие на наличие рукотворных полостей и транспортных ходов под землёй. В 1914 году был даже составлен перечень этих провалов, к чему приложили руки заведующий народным училищем К. Шалугая и члены губернской архивной комиссии П. Я. Дорошенко и С. А. Гатцук. Но надо иметь в виду, что трудности исследования подземелий в Батурине весьма велики. Кроме общеизвестных трудностей, могущих возникнуть при достижении соответствующих договорённостей с местной администрацией, следует иметь в виду, что простейшими приборами в данном поиске не обойтись. Придётся буквально шаг за шагом воссоздавать схему подземных сооружений старинной части города, используя современный георадар. Данное мероприятие мало того, что весьма дорогое, но и обычно занимает весьма длительное время.

К тому же, составление карты подземелий, это ведь только первая фаза поисковых работ. В последующем будет необходимо данные подземелья расчищать, что по трудоёмкости многократно превосходит даже самую тщательную разведку. Вот и выходит так, что заниматься разработкой подземелий Батурина может только хорошо оснащённая и, что греха таить, достаточно обеспеченная поисковая экспедиция. Но может ли на территории Украины действовать столь большая экспедиция? Вопрос закономерный. И ответ на него, скорее всего, будет отрицательным. Всё же производить столь масштабные работы на территории соседнего государства могут лишь собственные археологические структуры. Нам же скромным российским поисковикам остаётся только внимательно наблюдать за этими процессами со стороны.

Смертельный номер

Довольно часто ко мне обращаются начинающие поисковики, в разных формах задавая примерно один и тот же вопрос. Звучит он как-то так: – Подскажите, будьте так любезны, где вы находите информацию для тех многочисленных статей и книг, которые посвящены вопросам кладоискательства?

Многие из интересующихся моими источниками информации о всевозможных исторических кладах и рядовых бытовых захоронках, почти всегда выражают уверенность в том, что я сутками напролёт просиживаю во всевозможных архивах и закрытых для прочих смертных документохранилищах. Обычно я не спешу их разочаровывать и, как правило, отделываюсь неопределёнными междометиями. Но если по-честному, то на самом деле пропахшие пылью архивы я не слишком люблю и обращаюсь туда только в безвыходных случаях. Архивы, как правило, хороши только для дополнительного уточнения или однозначного опровержения того или иного исторического эпизода, не более того.

Основной же поток исходной поисковой информации я получаю из совершенно иных источников. Каких? Да от самых обычных – наших с вами сограждан! Именно так, господа читатели! Наибольший поток наиболее значимой легендарной информационной основы поступает ко мне от рядовых жителей бывшего СССР в устном или письменном виде! Не покривлю душой, если прямо сейчас заявлю о том, что примерно 70% моих рассказов и более масштабных произведений берут своё начало из заурядных бытовых разговоров и случайных писем.

Именно общаясь с жителями нашей страны, я узнавал о, казалось бы, самых сокровенных их тайнах. Спросите, почему они открывались именно мне? Вопрос не слишком корректный. Не скажу, чтобы открывались абсолютно все и всегда, отнюдь. Впрочем, у меня никогда и не было задачи обязательно «раскрутить» своего собеседника на откровенность. Только те из них, кто сам хотел отыскать некие легендарные (или, если хотите, фамильные) сокровища, тот без дополнительных понуканий и с лёгкостью расставался с полузабытыми бабушкиными и дедушкиными историями, прекрасно понимая, что я смогу помочь ему в поисках только тогда, когда он сам окажет максимальную помощь нашему кладоискательскому «спецназу».

Кстати о бабушках. Только что вспомнил одну любопытную историю, которая была некогда почерпнута её наследниками именно от их родной бабушки. Дело происходило в электричке Москва – Калуга, ещё в советские времена. Надо сказать, что данный поезд идёт между упомянутыми населенными пунктами довольно долго, на дорогу уходит что-то около 3-х часов. Было обидно потратить это время, бесцельно глядя в окно, и я принялся рассказывать о своих кладоискательских похождениях своим соседям по вагонному отсеку. Никакими литературными упражнениями я в ту пору не увлекался, и разговорный жанр был по сути дела единственным способом хоть как-то донести мои однозначно нерядовые повести до слушателей.

За разговорами время пролетело незаметно. А когда пришло время покидать электричку и все начали подниматься со своих мест, меня тронула за локоть моложаво выглядящая женщина примерно сорока лет. Мы вместе вышли на перрон и пока дожидались рейсового автобуса, она сообщила мне удивительную вещь. Оказалось, что её собственная бабушка некогда так же как и я совсем недавно, поведала своей внучке очень похожую истории. Моя собеседница извинилась за то, что многое уже не помнит, но вкратце пересказала то самое полузабытое повествование.

Интересный эпизод произошёл в конце 1943-го года. Бабушка моей случайной дорожной спутницы, будучи в то время ещё подростком, проживала на границе РСФСР и Белоруссии. Их деревенька (ныне уже совершенно исчезнувшая с лика Земли) стояла на берегу небольшой речки вблизи населённого пункта со странным названием «Блинные кучи». В полукилометре от деревни немцы вели строительство линии обороны. Вёсь световой день они копали окопы и сооружали подземные блиндажи. Строительство осуществляли не боевые части, а специальный строительный батальон, возглавляемый майором Хемке. Майор был человеком не сильно похожим на традиционно внедряемый в общественное сознание образ фашистского захватчика. Он был хотя и требователен, но привлечённых для подсобных работ жителей деревни никогда не обижал. Наоборот, всех гражданских работников он всячески поощрял, выдавая бригадирам дефицитные спички и соль. К тому же все работающие на строительстве гражданские лица имели возможность покушать (после немцев, конечно) в армейской столовой. Причём кормили там, по бабушкиным словам – от пуза!

Линия обороны была почти готова, но неожиданно Красная армия нанесла сильный удар несколько южнее и по батальону была объявлена спешная эвакуация. Именно в тот самый день и произошло нечто удивительное. Сидевшая на чердаке своей избы будущая бабушка, спрятавшаяся там по настоянию жившей в том же доме родной тётки, видела всё, что происходило на главной деревенской улице. После того, как ранним утром колонна немецкой техники спешно покинула их деревню, около штаба сапёрного батальона вдруг появился сам майор Хемке, приехавший откуда-то на забрызганном грязью мотоцикле с коляской. Чуть позже к дверям штаба подъехала и небольшая открытая машина, в которую начали грузить ящики, бухты проводов и какие-то инструменты.

Пока майор со своим ординарцем непонятно с какой целью носились по деревне, эта последняя машина была оперативно загружена и незамедлительно отъехала от штаба. В тот самый момент, как она скрылась из виду, майор появился вновь. Он забежал в покинутый штаб и через несколько секунд выскочил наружу, громко ругаясь и даже потрясая кулаками. Но видимо скоро осознав, что руганью делу не поможешь, вновь вернулся в дом, позвав с собой и солдат охраны. Причина такого ажиотажа стала понятна нашей свидетельнице буквально через минуту. Она увидела, как четверо солдат вытащили на крыльцо довольно большой железный сейф. Видимо грузчики забыли о нём в суматохе срочной эвакуации и теперь никто не знал, что с ним делать.

Однако приемлемое решение было найдено достаточно быстро. Немцы завели мотоцикл и подогнали его задним ходом прямо к крыльцу. Затем сейф погрузили в коляску, причём как-то неуклюже, боком, видимо потому, что он туда попросту не помещался. После этого майор с водителем уселись на сиденья и мотоцикл, оглушительно «стреляя» дырявым глушителем, медленно отъехал от штаба. Но девочка заметила, что он поехал вовсе не к главной дороге, как все прочие автомобили. Мотоцикл свернул у колодца и двинулся по недавно устроенной дороге в сторону ближайшего леса. Эту дорогу, а так же деревянный мост через реку построили немецкие солдаты, и именно из этого леса ежедневно привозили по два десятка подвод с брёвнами для строительства укреплений…

После отъезда своего командира немцы шустро разбежались в разные стороны и незамедлительно принялись поджигать дома. Но это у них не слишком получалось, поскольку непрерывно идущий дождь со снегом намочил и стены изб и их крыши. Загорелось лишь пара пустовавших домов да несколько стоящих на отшибе сараев. Девочке на какое-то время пришлось оставить свой наблюдательный пост и спуститься в подпол, откуда домочадцами ранее был прорыт узенький подземный ход наружу, в стоящий отдельно от дома хлев. В случае какой-либо опасности можно было легко перебраться туда, а затем незаметно спуститься в овраг, заросший почти непроходимым кустарником. Но обошлось, их изба (как и ещё несколько соседних) уцелела от пожара. Крики уходящих немецких сапёров вскоре затихли вдали, а обитатели деревни начали выбираться из своих укрытий.

Постепенно деревня вновь наполнилась жизнью. Кто-то начал тушить чадящие сараи, кто-то перегонял уцелевшую скотину или звал разбежавшихся по оврагу детей. Именно в этот момент стал слышен кашляющий звук мотоциклетного мотора. Вскоре со стороны речки показался и сам мотоцикл, правда, везущий лишь одного седока. Вернулся в деревню лишь сам майор, причём форма его была страшно забрызгана грязью. К тому же он явно был ранен, что было видно по тому, с каким трудом он слезал со своего заглохшего мотоцикла. Улица вновь мгновенно опустела. Командир батальона, оказавшись без своих подчинённых и тяжело припадая на ногу, побрёл к бывшему помещению штаба, но тот уже жарко горел.

Постояв несколько секунд вблизи пожарища, майор заковылял обратно к мотоциклу, но едва он до него добрался, как в наступающих сумерках вдруг грянул выстрел, сделанный из единственной в деревне берданки. Майор опрокинулся на спину, да так и замер в принявшей его в свои объятия широкой луже. Там он и пролежал до утра, поскольку никто из обитателей так к нему не подошёл. На следующий день в деревню въехал конный разъезд наших разведчиков, которые забрали документы убитого зарядом самодельной картечи сапёра, после чего незамедлительно двинулись дальше.

Моя собеседница припомнила, что её бабушка, когда вспоминала этот случай, была очень удивлена тем, что в мотоцикле не оказалось того громоздкого сейфа и ещё тем, что злополучный майор отсутствовал более трёх часов. В общем, наш сбивчивый и несколько сумбурный разговор так толком и не был завершён. Подошёл мой автобус, и мы были вынуждены расстаться, даже не успев обменяться телефонами (ведь мобильных аппаратов тогда ещё не было и в помине). Мне врезались в память от той встречи лишь два бесспорных факта: название самой деревеньки и пересказ эпизода с зарытым (скорее всего) немецким сейфом.

Описанная деревня, к большому сожалению, лежала далеко в стороне от тех дорог, по которым мне обычно доводилось ездить. Так что в те места я попал лишь через несколько лет. Попал достаточно случайно и времени на длительное изучение данной легенды не имел. Но за два часа, что было в моём распоряжении, я всё же смог выяснить одну важную вещь. Иными словами мне повезло сделать хорошую рекогносцировку на той местности, где некогда происходили описанные события. Ни самой деревни, ни того моста, ни той дороги, которая некогда вела к лесу, я конечно же не обнаружил. Но по берегу речушки всё ещё прослеживались линии окопов и обрушенных блиндажей, которыё некогда созидали здесь немцы, и было понятно, что в принципе я на правильном пути. Но когда добрался до нужного леса, то очень скоро понял, что провести в нём быстрые поиски мне не удастся.

Сами понимаете, лес лесу рознь. Иной лесной массив всем своим видом и даже формой как бы подсказывает поисковику, где и как в нём что-то могли спрятать. Допустим, он хотя и длинный, но не широкий, и к тому же, через него проходит одна-единственная хорошо наезженная дорога. Тут всё ясно – проводи поиски вдоль этой трассы, не углубляясь в лес более чем на 50 метров, и удача будет с тобой. Или нужный лес представляет собой относительно небольшую, круглой формы рощу. Тоже есть подсказка. Прячущий что-либо обязательно будет стремиться в самый центр подобного лесного массива! Именно там и следует расчерчивать полигоны и производить подробную съёмку.