Текст книги "Три рассказа. Выпуск №18"

Заметки кладоискателя
Выпуск №18
Александр Косарев

© Александр Косарев, 2017

ISBN 978-5-4483-9731-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Демянские страдания

Извилистая стезя искателей утерянных сокровищ иной раз заносит меня в такие удалённые уголки нашей воистину необъятной страны, что просто диву даёшься. Но по окончанию того или иного похода зачастую ещё большее удивление вызывают причины, заставившие меня податься в столь удалённые местности. Вот Вам, пожалуйста, яркий пример, вернее сказать примеры, взятые непосредственно из собственной походной жизни.

Начиналось это короткое, но насыщенное событиями путешествие, само собой, с соответствующей привлекательной легенды. Озвучил её мне ещё в прошлом году мой коллега, (назовём его А. В.) живо интересующийся поисками автомототехники, сохранившейся на полях былых сражений со времён Второй мировой войны. Разумеется, непосредственно на полях всё давным-давно убрано и переплавлено, но в глухих заболоченных лесах, озёрах и реках даже по сию пору можно отыскать кое-что интересное. Хотя боевая техника, как таковая, меня не очень интересует, но здесь, как говорится, мои интересы совпали с интересами пригласивших меня в компанию поисковиков. Здесь случай был особый. Теперь расскажу немного о том, что именно мы собирались отыскать.

По сведениям, первоначально озвученным для А. В. неким полковником, работавшим в музее Вооружённых сил, следовало, что в одном из озёр, расположенном вблизи деревни Вотолино зимой 1942—43-го годов немцами было затоплено значительное количество легковых автомашин и грузового автотранспорта. В этих машинах, якобы перевозивших обозы вырывающейся из окружения танковой дивизии «Рейх», по мнению учёного мужа вполне могло находиться и значительное количество ценностей. Вот именно этот момент и заставил меня начать спешные сборы в очередной поход.

Но естественно первое, что пришлось сделать – это ознакомиться с районом нашей будущей поисковой работы и историческими событиями там проходившими. Выяснилось, что действительно вблизи указанной деревни длительное время проходила линия фронта. Почти год там оборонялись немецкие подразделения, так глубоко вклинившиеся на начальном этапе войны в нашу оборону, что они фактически оказались в глубоком окружении. Это неудобное положение нескольких дивизий гитлеровцев было впоследствии названо военными историками «Демянский котёл». Город Демянск и захватившие его немецкие войска были тогда окружены солдатами 1-ой ударной армии. Случилось это событие 8 февраля 1942 года. Окружённый гарнизон городка и полевые войска немцев, расположившиеся в его окрестностях, получали помощь только от германских военно-воздушных сил, благо они всё ещё господствовали в воздухе. Но понятно, что так долго продолжаться не могло.

Генерал Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах, как признанный Гитлером специалист по организации успешных наступательных действий, был отправлен ранней весной 1942 года на Восточный фронт для спасения окружённых подразделений Вермахта. Перед ним была поставлена задача по деблокированию II корпуса, который собственно и попал в окружение под Демянском. Напомню, что занятый неприятелем старинный русский город располагался в тот момент в 50-и километрах в глубине оборонительных позиций советских войск. Поспешно сформировав для этой цели группу, в которую вошли 5-я стрелковая, 122-я и 329-я пехотные дивизии, Зейдлиц 21 марта 1942 года повёл её в атаку на крепко стоящие на своих позициях части советских войск.

Пробиваясь сквозь глубокий снег и лесную чащу, отражая многочисленные контратаки, немцы всё же достигли Демянского котла и 21 апреля прорвали кольцо окружения. Фельдмаршал фон Кюхлер, командующий группой армий «Север» на совещании в штабе предложил немедленно ликвидировать уязвимый выступ. В начале мая, в сопровождении фон Зейдлица, он вылетел в ставку фюрера, чтобы получить разрешение на отступление. Но Гитлер, мечтавший использовать создавшуюся ситуацию для нанесения летнего удара, ответил резким отказом. И солдаты II-го корпуса были обречены ещё в течение девяти месяцев удерживать бесполезный изгиб фронта, из последних сил отражая удары советских армий. Демянский, уже не «котёл», а только глубокий выступ в линии фронта был окончательно ликвидирован в феврале 1943-го года, после катастрофы, постигшей фашистов под Сталинградом.

Следовательно, можно было всерьёз относиться к полученным сведениям и предполагать, что и в самом деле могла сложиться такая ситуация, что отступающие немецкие войска намеренно затопили в озере часть обременяющего их грузового и легкового транспорта. Ведь дороги 60 лет назад были гораздо хуже, нежели даже в нынешнюю разруху. К тому же, настаивая на скорейшей организации поездки, А. В. с жаром говорил о том, что местные мальчишки, ныряя с плотины, не раз доставали с его дна фарфоровые тарелки с фашистской символикой!

Поневоле закрадывалась мысль о безусловной реальности как минимум одного затопленного объекта, или, при благоприятном раскладе, доброго их десятка. К тому же по ходу расследования появилась информация о том, что вблизи данного озера располагался лесной дом отдыха, в котором в перерывах между боями переводили дух солдаты и офицеры Вермахта. В этом ключе вполне логически увязывались и тарелки со свастикой и массивные фарфоровые супницы, извлекаемые из живописного «Лесного» озера с сообщением об эвакуации тыловых частей и затоплении неких обозов с какими-то (возможно награбленными непосредственно на месте) ценностями. Итак, по всем предварительным прикидкам ехать нужно было непременно.

И вот после семи с половиной часов непрерывного движения мы наконец-то въезжаем в деревню Вотолино, ближайший к искомому озеру населённый пункт. Деревня своим внешним видом резко отличается от всех ранее виданных населённых пунктов и просто поражает нас и своим обликом и окружающей природой (чего только стоит одна «Гнилая гора», мощным пиком возвышающаяся на западной окраине её). Прежде всего, безмерно удивляет обилие каменных домов, а вовсе не привычных деревянных избушек, щедро представленных вдоль всей Ленинградской трассы. Ничего, что большинство деревенских строений явно было построено ещё до Октябрьской революции, они всё ещё смотрелись весьма и весьма внушительно. В один из них мы вскоре и заходим, поскольку именно в нём проживает проводник по имени Александр, с которым ранее была достигнута договорённость о том, чтобы он доставил нас к искомому озеру.

Но вот именно в это время, в процессе знакомства и размещения на постой, а также после недолгих разговоров с местными жителями у меня появились некоторые сомнения в достоверности исходной легенды. Неожиданно выяснилось, что до места работы нам предстоит добираться не полтора – два километра (как обещалось изначально), а добрых 8 километров! Впрочем, поскольку для передвижения был обещан трактор с тележкой, мы решили, что такое расхождение не слишком существенно. С неба всю дорогу нас поливал противный частый дождь, однако деваться было некуда, график работ был слишком плотный, и отсиживаться под крышей было некогда.

Прибыв на место, наша группа с большим трудом спустилась с довольно крутого размокшего от воды обрыва и вскоре вышла на топкий плотно заросший деревьями берег Беляевского озера. Очень симпатичного, надо сказать озерка, размеры которого я определил бы на глаз как 200 х 600 метров. К счастью, надоедливый дождь уже закончился, и можно было не опасаться короткого замыкания в электронной аппаратуре. В течение 15-и минут была надута и спущена на воду небольшая двухместная лодка «Уфимка» с надувным днищем, весьма удобная для работы на небольших водоёмах и мы с напарником выгребли на открытую воду.

Можно было начинать замеры. Но откуда же начать? После недолгих колебаний я решил, что самым экономичным будет сделать три прохода вдоль озера. Один прямо по его центру, а два других поближе к правому и левому берегу метров на 20 – 30. При этом я рассуждал следующим образом. Если немцы и в самом деле затопили здесь несколько тяжело гружёных автомашин, то они наверняка размесили их довольно компактно и уж наверняка ближе к центру озера. Такова уж человеческая природа. Замечено и неоднократно, что если что-то затапливается путём сбрасывания с какой-либо плотины, то делается это обязательно в середине насыпи. Если же затапливаемый предмет можно переместить по водной поверхности на лодке или плоту, то он, как правило, вывозится на центр водоёма. И в том и другом случае действует одна и та же логика, которую можно охарактеризовать буквально тремя словами. Звучат они примерно так – «Топи там, где глубже». Поэтому я надеялся тремя продольными проходами обязательно «зацепить» довольно массивную немецкую автотехнику, предположительно лежащую на его дне.

Кстати несколько слов нужно сказать и о плотине… раз речь зашла об этом. Сделав ещё только самый первый проход по акватории, я убедился в том, что никакой плотины на озере не было и в помине. Ведь подобные сооружения устраиваются только там, где озеро создаётся искусственно, т.е. на ручье или речке. Здесь же картина была совершенно иной. Беляевское озеро было замкнутым со всех сторон водоёмом, и лежало как бы в своеобразном цирке, сплошь заросшем по окружности дремучим лесом.

Невольно в голову начали закрадываться уже более серьёзные сомнения в достоверности исходных сведений. И в самом деле, посудите сами. Раз на озере не было плотины, то, стало быть, и местным мальчишкам неоткуда было нырять за тарелками. Это раз. Далее, непонятно как вообще немцы смогли доставить на лёд озера автоколонну. Дорога проходила довольно далеко от него и к тому же была отделена от берега весьма крутым спуском, преодолеть который в условиях снежной зимы было просто невозможно. И третье соображение, относится уже к самим ныряющим мальчишкам. Бежать за 8 километров от ближайшей деревни, чтобы пару раз нырнуть за старой тарелкой? Хм… весьма сомнительное развлечение для деревенских детей. Даже на хорошем горном велосипеде им пришлось бы добираться до места не менее часа, двигаясь по совершенно ужасной, размытой изуродованной тракторами лесной дороге, преодолевая при этом как минимум один брод.

К тому же даже я, дипломированный аквалангист и неплохой пловец не решился бы вот так с берега плыть до центра озера, после чего нырять на 6 – 8 метров, чтобы там, (к тому же в полном мраке) на ощупь отыскать вожделенную посудину. Такие акробатические фокусы можно проделывать только в том случае, если утопленная машина (или машины) лежит не далее 10 – 20 метров от берега. К тому же любому ныряльщику на столь значительную глубину нужны как минимум два помощника и в качестве вспомогательного оборудования хотя бы надутая камера от грузовика или трактора в качестве лёгкого плотика для отдыха на воде. Здесь же ситуация (из-за чересчур солидных размеров озера) была совершенно противоположная, крайне неблагоприятная для практически любого подводного пловца-ныряльщика.

Пока я рассуждал подобным образом, мой загребной уже успел совершить все запланированные манёвры и ожидал следующих указаний. Просмотрев полученные записи с показаниями прибора, я довольно быстро убедился в том, что на дне озера нет не только автомашин, но даже и старой выброшенной за ненадобностью лебёдки, я попросил его грести к тому берегу, где у костра грелись наши промокшие до нитки сотоварищи. Моё сообщение о том, что озеро абсолютно пусто повергло не только их, но и нашего проводника буквально в шок. Окрылённые легендой они никак не могли поверить в то, что столь красивая история оказалась очередным мифом. Но правде, какой бы она не была, надо смотреть в лицо. Это человек может что-то сочинить, или как-то неправильно интерпретировать сообщённые другими людьми сведения, а электронный прибор лишён подобной свободы воображения. Ему, и только ему одному, можно верить безоговорочно.

Пока мы ехали обратно, крайне огорчённый проводник, желая как-то реабилитироваться, неожиданно припомнил историю о том, что на болотистой местности вблизи самого Вотолино во время войны были подбиты и постепенно затонули аж целых три английских танка! Данное сообщение, конечно же, изрядно прибавило нам энтузиазма, но параллельно породило и новые вопросы.

– Откуда же здесь могли появиться английские танки? – напряжённо думал я, с трудом удерживаясь за борта судорожно дёргающейся тракторной тележки. Может быть, имеются в виду небольшие танкетки, которые действительно поставлялись в передовые части Красной Армии в 1943 – 44-м годах? Но здесь-то все события происходили в 42-м году, а не позже!

Едва добравшись до деревни, мы принялись выяснять подробности о якобы утонувших танках или танкетках, путём тотального опроса всех лиц старше пятидесяти лет. Постепенно картина случившегося боевого происшествия прояснилась. Выяснилось, что в атаке на немецкие позиции участвовали вовсе не английские, а, скорее всего американские танки М4А3, носившие имя генерала Шермана (Sherman).

Но разумеется данные эти сугубо предварительные. В действительности в данном бою запросто могли участвовать и более лёгкие американские же танки М3А1 Стюарт (Stuart), которые в отличие от 37-и тонного Шермана весили всего 14,3 тонны. Несомненно, все три машины были действительно подбиты в болотистом овраге, по которому протекал небольшой ручеёк. Проводник клятвенно убеждал нас в том, что лично нащупал один из танков в оставшейся с войны воронке с помощью длинного шкворня.

– Какой же длины был твой щуп? – тут же поинтересовался я.

– Метра три! – ответил он, не задумываясь.

– Ну, три не три, – прикинул я, – но на метра два в торфяную толщу вполне можно воткнуть даже кусок простой арматуры.

– Там явно железный звук был, когда мы стучали, – дополнил свой рассказ проводник. Ей богу не вру… Нашёл же я поблизости немецкую самоходку, и даже могилы погибших танкистов вблизи неё…

Рассказ его звучал вполне убедительно, но он возбудил во мне новые подозрения.

– Пусть в том месте действительно утонул танк, допустим. Но если учесть, что высота того же Шермана равна двум с половиной метров, то получается, что он опустился на глубину не менее пяти метров! По виду местности никак не скажешь, что толщина торфяного слоя может достигать такой солидной толщины. К тому же эта непонятная воронка… На месте свободного затопления бронетехники никаких воронок обычно не остаётся, это я по опыту знаю. А если воронка и в самом деле присутствовала на месте гибели боевой машины, то это означает, что там наверняка произошёл сильный взрыв.

Поскольку времени до вечера было достаточно, мы отправились в указанный овраг. С первого взгляда видно, что здесь и на самом деле шли сильные бои. До сих пор на его склонах были отчётливо видны линии окопов, впадины от блиндажей и землянок. Широкий и пологий овраг, лежавший во время войны как раз на нейтральной полосе, сильно зарос высокой травой и кустарником, представляя крайне трудный для работы полигон. Чтобы хоть немного облегчить себе задачу нам вновь пришлось искать очередного информатора из числа местных жителей. К счастью поиски продолжались недолго. Встреченный на дороге пожилой мужчина любезно взялся указать примерное местоположение подбитых «Шерманов». Но поиски не заладились сразу. Наш доброхотный помощник некоторое время ходил вместе с нами вдоль тощего ручейка и, наконец, неуверенно обвёл рукой небольшой пятачок диаметром примерно в 70 метров.

Включаю прибор и начинаю планомерно сканировать подземное пространство в поисках крупных масс металла. Поиски длились не долго. Через несколько минут показания на экране ясно указывают на то, что вблизи находится крупная масса железа. Нахожу центр аномалии и по динамике изменения магнитной амплитуды понимаю, что под моими ногами лежит нечто совершенно не напоминающее не только сорокатонный танк, но даже и танкетку. Да, металла в земле довольно много, но масса его явно незначительна, не более двухсот-трёхсот килограммов. Приходится вновь расспрашивать нашего второго проводника.

Он, ни мало не чинясь, и даже с готовностью рассказывает о том, что в начале шестидесятых годов торчащие из трясины полузатопленные танки взорвала специально приехавшая команда, а обломки брони местные жители впоследствии сдали в металлолом. Теперь всё становится на свои места. Значит и тот объект, что только что нашёл я и тот, что нащупал шкворнем наш первый проводник, вовсе не являются целыми танками. Скорее всего, нам попались более или менее крупные фрагменты их ходовых частей, двигателей или частей корпусов, которые взрывами были попросту вдавлены в болотистую почву и поэтому не были впоследствии извлечены заготовителями металла.

Поскольку стало ясно, что отыскать хотя бы один целый «Шерман» не удастся, мы поспешно свернули свои работы, и отправились на долгожданный отдых. Продолжать поиски прочих до сих пор сохранившихся в земле железных обломков не имело никакого смысла. Надо было возвращаться в давшую нам приют деревню. Всё-таки всем нам пришлось вставать в 4 утра, и все мы были изрядно измотаны дождём, голодом и дальней дорогой. Но на этом наши приключения в тот день вовсе не закончились. Во время ужина ко мне подошла хозяйка дома и сказала, что на улице меня ожидает какой-то молодой человек. Поскольку при таких обстоятельствах нельзя пренебрегать ни какой информацией, я поспешил поскорее закончить ужин, после чего вышел на улицу и огляделся по сторонам.

Действительно, на стоящей за углом дома скамеечке в позе терпеливого ожидания сидел парень лет восемнадцати.

– Это Вы разыскиваете старое оружие? – поинтересовался он, после того как я представился.

– Нет, молодой человек, – поправил я его, – оружия я не собираю. Просто меня пригласили проверить гипотезу о том, что в одном местном озере затоплена какая-то немецкая техника.

– Это, в каком же?

– В Беляевском.

– А-а-а, вот как, – начал парень свой недолгий рассказ, – но мне рассказывала бабушка, что немцы что-то утопили в Матрёниных прудах, а вовсе не в Беляевском!

– Что это за пруды такие? – тут же заинтересовался я. Он больше, того озерка, что расположено вблизи дороги на деревню Чижово, или меньше.

– Да нет, не больше, – по взрослому прищурился мой собеседник, – примерно такой же по площади.

– И где же мне отыскать эти пруды? – поспешно вытащил я из папки двухкилометровку Псковской области.

– Вот здесь они расположены, в районе деревни Острешино, – указал пальцем на нужный район мой собеседник. Они как бы вытянуты один за другим, в ниточку…

– Ага, – быстро сообразил я, – вполне возможно, что легенда о затопленных автомашинах просто перекочевала из одного озера в другое. Дело это для каждого поисковика вполне обычное. Время и человеческое воображение весьма легко перемещают материальные свидетельства прошлого по широким российским просторам.

Поскольку почти опровергнутая легенда об утопленной автоколонне неожиданно получила новое дыхание, мы спешно собрали военный совет и решили завтра же наведаться в район Матрёниных прудов. Ещё раз внимательно просмотрели карту, выбирая наиболее удобный маршрут. Но вариантов у нас было немного. В конце концов, всё же выбрали южный маршрут, пролегающий через деревни Кузнечиково, Монаково и Во́здухи. И всю следующую ночь, изредка просыпаясь, я чутко прислушивался к яростно поливающему крыши дождю, заранее готовясь к трудностям предстоящего похода. Всё же неумолкающий зов утопленных поблизости сокровищ не давал расслабляться.

Да, предчувствия меня не обманули, следующий день выдал нам дорожных приключений по полной программе. Но надо сказать честно, и интересного мы тоже повидали немало. Начать с того, что довольно скоро мы выехали на просёлочную дорогу, с весьма хорошо сохранившимся каменным покрытием! Не понимаете причину моего восторга? А Вы попробуйте припомнить хоть одно место, где в центральной России осталась просёлочная дорога, вручную выложенная камнем! Боюсь, Вам придётся долго вспоминать. А здесь такая дорога имелась! И именно по ней весело понеслись наши две легковушки. Миновали деревушку Кузнечиково, от которой осталось одно полуразрушенное строение, и вскоре повернули к довольно крупной деревне с непривычным и, пожалуй, что просто уникальным названием – Во́здухи.

Вот и оно. В два ряда стоят довольно неплохо сохранившиеся постройки из красного кирпича, на окнах висят беленькие занавески, но между домами не видно ни одной тропки. Деревня однозначно мертва и её «оживляет» лишь каким-то чудом сохранившаяся мемориальная плита, намертво прикрученная к фасаду одного из кирпичных домов. Надпись на ней гласит о том, что здесь в 1942-м году был штаб 241 стрелковой дивизии, которой командовал И. Д. Черняховский.

Некоторое время бродим по покинутому людьми месту, заглядываем в разгромленные мародёрами жилища, поднимаем брошенные ими предметы нехитрого крестьянского быта… Но поскольку время не ждёт, мы вновь усаживаемся по машинам. Вновь едем, но уже недолго. Относительно приличная, идущая под уклон дорога усыпляет внимание водителя головного Фольксвагена и при въезде в лес он попадает в своеобразную ловушку, устроенную вездесущими бобрами. Те перегородили плотиной протекающий вблизи Воздухов лесной ручеёк, и поднявшаяся чуть ли не на метр вода полностью перекрыла дорогу на протяжении трёх десятков метров. Разогнавшись до недопустимо большой скорости, головной автомобиль с размаху влипает в раскисшую трясину и плотно садится на днище. Водитель пытается спешно дать задний ход, но его попытки тщетны. Увязший ведущими колёсами Фольксваген никак не мог выбраться сам, и всем членам экспедиции пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось вытащить его на твёрдую почву. Но «успех» дался нам слишком дорогой ценой, почти два часа драгоценного времени полетели «коту под хвост».

Таким образом, наш первоначальный план подобраться к озёрам вплотную потерпел крах, и пришлось менять тактику дальнейших действий. Двум нашим спутникам пришлось остаться у машин. Вторая же пара, ведомая проводником Александром, нагрузив на себя аппаратуру, воду и лодку двинулась дальше пешком. Путь нам предстоял неблизкий, порядка четырёх километров, причём проходил он по совершенно разбитой, временами полузаросшей лесной тропе. Через 50 минут ускоренного марша мы заметили, что слева сквозь лесную чащу робко заблестела стоячая вода. Пологий, совсем недлинный спуск и перед нами вытянулось во всю длину первое (и самое большое) из Матрёниных озёр.

На первый взгляд его размеры превышали размеры Беляевского озера раза в полтора, что так же меня несколько насторожило, ибо мой юный информатор говорил об озерке значительно более мелких размеров. Но выбирать не приходилось, следовало проверять все попадающиеся по пути водоёмы. А данное место и в самом деле вполне подходило для затопления любого количества автомобилей. Дорога рядом, ширина и глубина водного пространства вполне доступна в любое время года. Некоторые сомнения, конечно же, тревожили душу, но это не меняло сути стоящих перед нами задач, и мы с напарником привычно и дружно принялись готовить к спуску лодку. Работа закипела. Только через час мы вернулись к отчаянно отбивавшемуся от комаров проводнику. Результат, как и в прошлом случае, был нулевым. Единственное, что мы установили однозначно, так это глубину озера, и она составила не более 7-и метров.

– А чего это мы здесь делали? – вдруг удивлённо вскинул тот голову. Нам бы надо было на другое озеро идти…

– Это ещё почему? – дружно удивились мы.

– Да в нём прошлой весной рыбаки сетью две автомобильные двери вытащили! – равнодушно пожал плечами Александр. Кажется, они были не от наших машин, то есть я хочу сказать не от российских.

– Да уж, – согласно закивали мы с напарником головами, – затащить сейчас сюда даже маленькую машинку равносильно тринадцатому подвигу Геракла. Ну что же, любезнейший, – торопливо принялись собираться мы в путь, – веди нас туда скорее. Если со дна выудили только двери, то, стало быть, там наверняка остались сами машины.

Поскольку стравливать воздух, а затем вновь надувать лодку, было слишком затратно по времени, то мы решили двигаться далее, перенося её через препятствия на руках. А дорога тем временем стала ещё тяжелее и, протащившись по ней около километра, мы остановились на относительно ровной полянке на краткий отдых, после чего принялись разыскивать второе Матрёнино озеро. Но вот именно тут нас поджидала самая болезненная неудача. Обыскав прилегающий к трассе лес вглубь примерно на пятьсот метров в глубину, искомого небольшого озерка мы так и не нашли. Проводник Александр тоже никак не мог нам помочь, поскольку сразу же заявил, что был на нём только один раз и даже не представляет, где его следует искать. Быстротечное время поджимало нас неумолимо, к тому же всех мучили голод и жажда, так что после недолгого совещания было решено поворачивать обратно. Ведь предстоял ещё долгий, долгий путь домой.

В конце данной статьи хотелось бы подвести итоги нашей краткой вылазки, чтобы показать нашим читателям, какими трудами даётся даже небольшое конкретное знание о том или ином эпизоде истории. Представьте, что всего за два дня было преодолено на машинах 1200 километров. На предмет обнаружения крупных залежей металла обследовано два больших озера и около гектара буерачного неудобья. Но основные находки были сделаны всё же на земле.

Были найдены обломки одного из трёх танков «Шерман», а так же прочие более мелкие предметы, относящиеся к временам минувшей войны. Однако ответа на самый главный вопрос – был ли на самом ли деле вблизи деревни Вотолино затоплен транспортный обоз танковой дивизии «Рейх», мы так и не получили. Всё как всегда упёрлось в два почти непреодолимых параметра, постоянно гнетущих каждого российского поисковика. Называются эти параметры тривиально – «время и деньги», и нехватка их постоянно мешает выполнению наших планов. Поэтому разгадка столь волнующей истории временно откладывается на неопределённо время.